Текст книги "Я вернулась за тобой... (СИ)"
Автор книги: Каролина Бехтерева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
– Не знаю… считай меня слабаком, но на этом всё!
– Что «всё»? КАК «всё», твою мать??? – Ору, не контролируя себя, и отворачиваюсь, упираясь руками в стену.
Дыши, Амира… просто дыши… – мысленно говорю себе, но легче не становится.
– Ты что поверил про Юру? Да не было ничего!!! Слышишь? Не было!!!
– Это уже не важно. Будь это нашей единственной проблемой – я бы простил, а так…
– Убирайся! – Толкаю к двери, а самой охота по морде ему заехать, но сдерживаюсь, ведь он прав…
Во всем прав… Это не нормально! Это не жизнь! Какой мужик захочет ждать жену 15 лет?
Но больно не от этого… Я бы ждала… Я бы ждала его сколько потребовалось, а он просто сдался… Вот она какая, «любовь» настоящая…
Алекс последний раз смотрит на меня внимательно. Мне даже показалось, что он сделал шаг в мою сторону, но потом быстро покидает кабинет, громко захлопнув дверь…
Всю ночь ломала голову над его словами и ничего… вроде на поверхности всё, только руку протяни, а ухватиться не могу…
Когда ровно в 6 утра за мной пришли, я быстро поднялась и поспешила на выход, но путь мне перегородила рука дежурного.
– Вещи бери!
– Зачем? Меня переводят? – Обернулась, посмотрев на скромные пожитки, а затем обратно на парня.
– Не знаю. Бери и пошли.
Подхватила вещи, оглядела камеру и странное чувство, будто не вернусь сюда, охватило все внутри.
Дежурный повел меня по коридору, и я точно помню, что он вел в сторону … выхода?
Когда мне в руки сунули какой-то пропуск, я только подняла растерянно взгляд наверх и моё сердце остановилось…
Молодой, незнакомый, полицейский вел Алекса мне на встречу. И всё бы ничего, если бы руки мужа не были закованы в наручники…
– Алекс… – Пропуск выпадает с дрожащей руки и медленно оседает на пол.
– Прости… – Прикрывает глаза и проходи мимо.
– Подождите! Что происходит? Он ни в чем не виноват!!! – Бегу за ним, но сильная рука перехватывает меня и прижимает к крепкой груди.
Верчу головой и вижу позади Юру…
– Отпусти! Отпусти меня!!! – Изворачиваюсь, брыкаюсь, царапаю его руку на моем животе, но захват намертво пригвоздил меня к чужому телу.
– Успокойся, Амира! Так будет лучше! – Слышу голос следователя над ухом. – Пошли со мной. Молча!!! – Не дав сказать и слова, тянет в сторону выхода.
Вытаскивает меня на улицу и силой запихивает в свою машину.
– Да отпусти же ты меня! – Колочу его, куда могу дотянуться, но мужчина терпеливо молчит и не двигается.
Затем заводи машину и увозит меня прочь от участка.
Глубоко дышу, пытаюсь успокоиться, но не могу. Я хочу убивать, крушить, ломать, только бы боль внутри ушла куда-то.
Чувствую, как машина замедляет ход и как только она останавливается – выскакиваю, словно ужаленная.
Мы в лесу… Возможно в том самом, где совсем недавно откапывали тело Костецкого.
– Юра!
– Я сейчас всё объясню, но тебе лучше присесть. – Кивает на капот своей машины и достает телефон.
Алекс
Звонок следователя был весьма неожиданным. Его вроде отстранили, но он почему-то упорно пытается влезть в дело Амиры.
Толи, правда, помочь хочет, толи свои интересы какие-то…
– Алексей, нам нужно встретиться. – Особо не утруждаясь в приветствии, начинает с ходу.
– Зачем?
– Это важно… Мне нужно тебе кое-что показать…
Согласился, так как это могло касаться жены, а мне сейчас любая информация важна. Если её еще раз вздумают избить, я вряд ли переживу.
Место для встречи следователь выбрал весьма интересное.
Старая котельная, всего один сторож, который мигом решил подышать свежим воздухом.
– Ну? – Без предисловий начал.
Да только сердобольный следователь не особо спешил ничего говорить. Он лишь шаг в сторону сделал, и к нам присоединился третий… Мазницин, мать его, Геннадий Петрович.
– Это как понимать? – Рычу на следователя, а тот выставляет обе руки вперед.
– Погоди и выслушай его…
Что-то мне уже не кажется, что его рвение является таким уж бескорыстным.
– Алексей, давайте поговорим, как цивилизованные люди. – Улыбается мне это мурло, а зубы мои так и скрипят, представляя, как вгрызаюсь ими в его жирную глотку.
– Говори.
Но вместо слов, он протягивает мне телефон, а там…
Да твою ж мать!!! Там Амира…
Запись начинается с момента, как она входит в заброшенное здание, потом обрывается, потом снова вижу жену, но уже внутри. Темно, экран постоянно дергается в сторону, словно снимают из-за угла, и страх быть разоблаченным заставляет «оператора» постоянно прятаться. Снова прервалось, и снова появилось изображение.
Амира стоит над Костецким и резким взмахом руки проводит ножом по горлу…
– Не понял… А где остальная запись? – Перевожу взгляд на этого урода, а тот словно и не при делах.
– Какая «остальная»?
– Идиота не включай, если снимали от и до, значит, видели, как я нажал на курок… Я стрелял в собственного брата. Это я его убил!
– Ой, да не заливай… Любая экспертиза докажет от чего конкретно умер человек… Найти бы тело…
– Удачи в поисках! – Разворачиваюсь и собираюсь уйти, как за спиной слышу голос следователя.
– Алексей… ты можешь вытащить жену еще ДО суда…
Замираю, а потом резко поворачиваюсь на пятках.
– Говори!
– Я скажу… – Выходит вперед Мазницин и продолжает. – Мне плевать, кто из вас сядет, но кто-то должен.
– Про крепкую мужскую дружбу будет рассказ, или обойдемся?
– Да срать я хотел на этого ублюдка. Он от своей же жадности пострадал, и поделом ему. Твоя сука мне всю жизнь перегадила.
– Жил бы правильно – не смогла бы…
– Не тебе меня судить, и уж точно не ей. Это ж надо, только подумайте… Воскресла, восстала из пепла, жила 7 лет местью, что бы вернуться и на тот свет обидчика отправить, а заодно и других прихватить, да??? – Орет не своим голосом урод. – Решай, Золотарёв. Я предлагаю сделку: или она, или ты… но в итоге кто-то один окажется за решеткой. Возьмешь вину на себя – удалю видео. Решишь, что баба твоя должна отвечать – перешлю его прокурору и судье, а там пусть уже они решают. Вам не стояло меня трогать… А теперь… как известно – расплата всегда приходит, пусть и с опозданием.
– Удаляй! – Разворачиваюсь и ухожу. Мне нечего решать. Если есть возможность вытащить Амиру, я все земные грехи на себя возьму.
Амира
– Идиоты!!! Что вы натворили??? – Хватаюсь за волосы руками и с силой тяну, чтоб хоть немного привести себя в чувство.
– Амира, он все сделал правильно… У тебя дочь. Тебе нужно найти сына. Наймешь мужу хорошего адвоката, спишут на состояние аффекта, получит лет 10 и выйдет через 7 по удо.
– 7 лет? 7 ЛЕТ???????????? Ты себя слышишь???
Юра подскакивает ко мне и крепко хватает за плечи:
– А что, лучше тебе 15 отсидеть??? – Кричит громче меня, пытаясь вразумить.
– Юр… это ведь 7 лет… – Шепчу и утыкаюсь в его грудь лбом.
Следователь ослабляет хватку и гладит меня по спине.
– Я знаю… Но, поверь, мужикам в тюрьме легче… Тебя бы там сломали…
Боже… 7 лет…
Вот она, судьба… 7 лет он ждал меня, а теперь я?
Да пусть бы он лучше действительно от меня отказался, я бы справилась… Никто бы меня не сломал… Но … 7 лет…?
– Дай телефон! – Отстраняюсь и протягиваю руку.
Юра нехотя достает мобильный и отдает мне. Набираю выученные наизусть цифры и слушаю гудки…
Один, два, на третий раздается грозное «Да!», и я уже не могу сдержать слёз.
– Сереж? Это я… Можешь приехать?
Мне нужен друг… мой друг. Объективный и не заинтересованный человек со свежими мозгами.
Спустя час к нам подъезжает незнакомая машина с абсолютно тонированными окнами.
– Это запрещено! – Тычет пальцем следователь, когда Сергей выходит из авто.
– Мне похер! Рассказывай… – Обращается уже ко мне, но сперва я висну у него на шее.
Немного успокоившись, объясняю всю ситуацию, а когда слышу «Он все сделал правильно» – хочется двинуть друга по башке.
– Не надо! Лучше подскажи, что делать?
Сергей поворачивается к Юре, долго смотрит на него, а потом спрашивает:
– Запись удалил?
В ответ молчаливый кивок.
– Точно?
Опять кивок…
– Хорошо. – Разворачивается и, не сказав больше ни слова, уходит.
– И это всё? – Смотрит в спину удаляющегося друга следователь и растерянно опускает руки.
– По всей видимости…
Поведение Сергея мне было не понятно, но времени уточнять у меня нет.
Может он тоже устал…
– Вернешь меня в участок? – Спрашиваю Юру и уже иду к его машине.
– Амира… лучше не стоит тебе там появляться. Он всё решил для себя, и тебе…
– Я сама знаю, что мне лучше! Я хочу поговорить с мужем!
Мужчина кивает и заводит машину.
Собраться с духом и войти туда вновь было сложно… Как посмотреть мужу в глаза, понимая, что он опять ломает свою жизнь ради меня?
– Если передумала… – Начинает следователь…
– Нет! – Резко распахиваю дверь и выхожу из машины.
Алекса предупредили… Вошла в кабинет и наткнулась на недовольный взгляд мужа.
– Зачем ты это сделал? – Набросилась на него с порога.
– Амира, прекрати… Считай, что это мой тебе прощальный подарок! – От его ледяного тона выкручивало внутренности.
– Ты снова всё решил сам, да? Снова бросаешь меня? Зачем, Алекс? Это была моя месть, понимаешь? МОЯ!!! Не ты сейчас должен здесь сидеть!
– Ничего бы этого не было, если бы я тогда не уехал… Не отдал тебя ему… Это я виноват! Я!!!
– Алекс… – Слёзы катились по щекам, но мне даже не хотелось их стирать. Мне сейчас ничего не хотелось, только что бы мой любимый мужчина крепко обнял меня и никогда больше не отпускал.
Но вместо родного человека, передо мной сидел отстраненный чужак. Не мой муж… Не мой Алекс…
– Прекрати на меня так смотреть! – Опускает голову ниже, пряча глаза.
– Всё должно было быть не так… – Утыкаюсь лицом в ладони и захлёбываюсь слезами. – Мы не заслужили такого…
– Вышло, как вышло… Амира… просто живи… Вырасти Соньку, найди Ваню и…
Муж затихает, но впервые внимательно сморит мне в глаза.
– Что «и»? – «Скажи… ну скажи же… Скажи, чтоб ждала! Скажи, что вернешься ко мне!!!».
– Юра… он… хороший мужик, вроде…
Хлёсткая пощечина слышится в тишине кабинета слишком громко. Руку окатило огнем, а в глазах застыли злобные слёзы.
– Вот как? «Хороший мужик»? Ты охренел, Золотарёв? Не задолбался еще меня другим отдавать??? – Ору на мужа, нависая сверху.
– Это 7 лет, Амира… Да и не факт, что 7… Не сдержусь я там. Не будет никакого «хорошего поведения». Я уже оттуда не выйду…
– Я вытащу тебя! Я попрошу Лиама, Дмитрия… Вместе мы что-то придумаем…Поговорю с Гудимовым, пусть зятя своего приструнит.
– Уже не зятя… И Гудимов не поможет, он умер пару дней назад. Сердце остановилось…
– Твою мать… Почему со всех сторон рвется? – Выдыхаю и оседаю обратно на стул.
– Уходи… и на суд не приходи!
– Алекс…
– Это моё решение и не тебе его нарушать. Ничего не изменилось… Мои слова… Я по-прежнему так считаю. От тебя одни проблемы!
– Ты врешь…
– Успокаивай себя так… – Вмиг, такой родной и дорогой человек, опять превратился в постороннего мужчину, и я выдохлась…
Я всегда брала силы от него. Знала, что он рядом, даже если далеко, но всегда чувствовала его, а сейчас…
Внутри такая пустота, и не заполнить ничем…
Выхожу из кабинета и плетусь в сторону выхода.
Юра облокотился на машину и внимательно следит за каждым моим шагом.
– Ну как? – Осторожно спрашивает.
– Никак… Домой подкинешь?
– Садись…
Бесконечные недели тянулись словно годы. К Алексу меня больше не пускали, звонки ему были запрещены, от встреч он отказывался, и я даже не знала, как он.
Его адвокат нехотя бросал мне крупицы информации, но толку от этого не было. Вроде как у них есть не плохой шанс скосить немного срок, но судья попался очень принципиальный мужик, который решил устроить показательную казнь в масштабах страны.
День суда начался с истерики дочери. Все валилось из рук. Кофе пролила, ладонь обожгла, дочь не унималась, интуитивно чувствуя мою нервозность.
Шла в зал, словно на эшафот. Алекс увидев меня, недовольно скривился и отвернулся, так больше и не взглянув ни разу.
Когда судья зачитывал нескончаемый приговор, я потерялась среди этих бесконечных «по статье такой-то – не виновен, по такой-то – виновен» и так снова и снова. На финальном решении все застыли, а я… дышать было нечем, сердце не чувствовала, руки ледяные и только набатом в голове:
«Учитывая все обстоятельства материалов дела, суд принял решение: Признать Золотарёва Алексея Владимировича ВИНОВНЫМ в совершении преступления по статье 105 УК РФ и присудить ему меру наказания в виде 15 лет лишения свободы в тюрьме строгого режима…»
15 лет… 15 лет… 15 лет…
Алекс
Нечеловеческий крик и хлопок. Поворачиваю голову влево, и вижу жену… её безвольное тело лежит на полу, а над ней уже склонились какие-то люди, пытаясь привести в чувства.
Дернулся вперед, но преграда в виде клетки не позволила больше ступить и шага. Мертвой хваткой впился в железные прутья до хруста и понимал, что последний раз вижу её…
Следователь поднял Амиру на руки и вынес из зала суда.
Вот и всё… 15 лет…
Амира
Яркий свет больно ударил в глаза. Прикрываю их, и плывут кадры. Ужасные, жестокие, холодящие душу и всё тело… 15 лет…
Не 7, не 10… 15…
Поджимаю ноги и переворачиваюсь на бок. Подушка насквозь мокрая от слёз, а они всё бегу и бегу. Такими ручьями, такие горькие, и кажется, нет им конца.
Только сейчас замечаю незнакомую обстановку. Какая-то светлая комната, но резкий запах лекарств и хлорки настолько пробирается в нос, что понимание приходит тут же – это больница.
Слышу слабый стук в дверь, хриплым голосом разрешаю войти, и на пороге возникает какой-то мужчина. На нем белый халат, перчатки, маска и шапочка. Видны лишь глаза, но они слишком безразличные, что бы запоминать их или предавать особое значение.
Странный врач толкает впереди себя инвалидную коляску и жестом показывает мне пересесть в нее.
– Зачем?
– Анализы нужно сдать. – На слабых ногах поднимаюсь и падаю, но уже в кресло.
Мужчина, достаточно грубо, дергает кресло назад и выкатывает меня из палаты.
Длинный белый коридор, персонала нет, только редкие пациенты, которым до нас нет никакого дела.
Сворачивает направо и открывает двойную дверь. Оказываемся на улице…
– А разве анализы берут не там? – Киваю назад, но мне отвечают, что нужно переехать в другое крыло, а потом… Словно укус комара в район шеи и всё плывет перед глазами…
Алекс
– Золотарёв! На выход! – Гремит над головой надменный голос дежурного.
– Зачем? – Продолжаю лежать, отвернувшись к стене.
– Посетитель!
– Я сплю и никого не хочу видеть.
– Охренел? – Ощутимый пинок в бок заставляет поднять тело и пойти следом за парнем.
Сегодня утром меня перевели в другой участок, и какие-то здесь все слишком охеревшие.
Дверь передо мной открывается, и я вижу… Блять, какого хера ты таскаешься ко мне?
– Чего тебе?
– Есть разговор! – Серьезно отвечает следователь.
– Тебя благословить? – Юрий удивленно приподнимает брови, а потом отводит глаза.
– Чего отворачиваешься? Стыдно, что при живом муже на чужую женщину запал?
– Алексей, я…
– Алексей – это я, а ты ублюдок. Но есть одном маленькое «но»… Лучше уж ты, с виду нормальный мужик, чем какой-то уёбок будет воспитывать мою дочь и просыпаться с моей женой…
– Она пропала… – Перебивает мою тираду, и я перестаю дышать, успев ухватиться за стену.
– В смысле?
– После заседания я отвез её в больницу, а утром пришел, но её нигде нет.
– И ты приперся только сейчас? – Ору на мужика, а хочется по роже его проехаться.
– А ты можешь что-то сделать? – Надменно вздергивает бровь и в упор смотрит.
– Блять… Что по камерам?
– Смотрели… там…
– Что, блять, там? Говори, давай!
– Вкололи ей что-то и в машину перенесли. Номера пробиваем, но такое чувство, что они особо и не пытались ничего скрыть. Мужик только в медицинский наряд зачехлился, а так…
– Дай телефон. – Протягиваю руку и в ней тут же оказывается мобильный.
– Сергею будешь звонить? Так я уже…
Смерив следователя угрюмым взглядом, набираю сначала свою службу безопасности, а потом Славского. Пусть её ищут как можно больше людей.
– Сегодня ночью тебя перевозя…
– Я знаю… – Твою ж мать… Увезут меня в какую-то глухомань, и нихера сделать не смогу…
– Угу…
– Выпусти меня! – Разворачиваюсь к Юрию и делаю шаг вперед.
– В смысле?
– В прямом. Выпусти! Я найду её, верну и вернусь сам.
– Ты больной или да? Ты как себе это представляешь? Этот участок не мой, меня и так с трудом пустили к тебе.
– Знаешь кого-то здесь?
– Допустим…
– Зови!
Пока этот долбан вызывал своего знакомого и пытался ему всё объяснить, я судорожно соображал, где и почему удерживают жену…
– Вы понимаете под что меня подводите? Молодой лейтенант хлопал глазами и кажется, ушам своим не верил.
– Послушай, я вернусь… Я успею до того, как меня будут перевозить.
– Нет! Я не могу! Не просите… – Какое-то сомнение проскочило в его голосе, и следователь решил надавить. Он за пару минут рассказал ему всю историю, ничего не скрыл, а наоборот, слишком все приукрасил, но я молчал.
Парень сомневался… Думал, соображал, а потом выдал:
– Ударь меня! – Я машинально отступил на шаг назад.
– Ну же! Ударь меня, выруби… Ты, конечно, рискуешь схлопотать «побег» и еще один срок, но, насколько я понял, тебя это мало волнует?
Не ответив ему ни слова, схватил паренька и с силой приложил его головой о стену.
– Золотарёв!!! Еще одно убийство хочешь?
Следователь присел на корточки возле бессознательного тела лейтенанта и пощупал пульс.
– Давай, следак, времени в обрез.
Машина несла нас к моему дому с такой скоростью, что диву давался.
– Не знал, что такое корыто может столько выжимать…
– Не всем быть мажорами. – Отрезал Юрий, слегка оскорбившись.
– Сколько у нас есть времени?
– У нас его нет!
Амира
Сознание постепенно возвращалось и мне стояло нечеловеческих усилий разлепить глаза. Голова просто взрывалась. Словно я всю ночь пила, потом меня били, а потом я опять пила.
Перекатываюсь на спину и смотрю в темноту… Какие-то отдаленные голоса слышатся на задворках сознание и не поймешь, толи они реально есть, толи это в голове шумит.
– Очухалась? – Знакомый голос выводи из мыслей и заставляет повернуть голову вправо.
– Кто бы сомневался… – Закрываю глаза и тяжело вздыхаю.
– Да, Амира Муратовна, сомневаться не стояло, или ты действительно думала, что так легко отделаешься? Упечешь муженька за решетку, а сама будешь жить припеваючи?
– Мазницин, ближе к делу! – Резкий холод и я уже лежу в ледяной луже воды.
– Поднимайся! – Встаю на ноги и чувствую слабость во всех конечностях.
По лицу тут же прилетает ощутимый удар, но на ногах устоять смогла. Больше беспокоили руки… Они безвольно свисали вдоль тела и не реагировали на слабые попытки пошевелиться.
– Чем накачал?
– Понравилось? Добавить? – Усмехается и делает шаг ко мне. – Ты, сучка, не туда полезла. Жил я себе, никого не трогал, чего тебе нужно было? Какого хера всё испортила? – Выплёвывает мне в лицо, и я морщусь, ощущая на щеке его слюну.
– Твоя проблема была в том, Геннадий Петрович, что жил ты не правильно и людей дерьмовых в друзьях держал.
– В друзьях… – Довольно произносит. – И именно этот статус позволил Антону кое-что мне поведать…
Тело напряглось, откуда-то взялись силы, и я одним броском оказалась впритык к жирному ублюдку. Коленная чашечка хрустнула, Мазницын завыл и упал на пол.
Склоняюсь над ним, упираюсь рукой в горло и рычу:
– Если знаешь где Ваня – говори! Говори, тварь, и тогда оставлю в живых!
Он хрипит, изворачивается, рот открывает, словно рыба, выброшенная на берег.
Слегка отстраняю руку от горла, позволяя сделать вдох, и снова возвращаю на место.
– Знаю… Но не скажу! – Жму сильнее, и его лицо из красного превращается в фиолетовое.
– Не говори… Я его, всё равно, найду, а ты сдохнешь! – Но через пару секунд на затылок опускается что-то тяжелое, и перед глазами всё плывет.
Алекс
Начальник охраны ничем не порадовал. Номера пробили, но владелец, 94-х летний старик, даже не знал, что машины в его гараже нет.
Вот почему они не слишком утруждались с маскировкой.
– Следы обрываются здесь, – ткнул пальцем в экран начальник, – дальше ни на камерах, ни на постах никто их не видел…
– Продолжайте искать!
Выхожу из кабинета, следак с кем-то переговаривается по телефону и заметно нервничает.
– Что там? Уже обнаружили?
– Сменный дежурный пришел раньше… Тебя уже объявили в розыск…
– Насрать! Поехали.
Амира.
– Просыпайся, солнышко… – Слышу ласковый голос, словно сквозь стену просачивается.
Дергаю рукой, второй, но ничего… Они онемели, и, кажется, за спиной чем-то крепко перевязаны.
– Открой глазки… – Опять это голос, и удар… Голоса падает вниз и что-то тёплое стекает по губам.
– Очнулась? – Гадский Мазницин. Вот почему твой-то голос я слышу четко и ясно?
– Почти…
– Прекрати её лупить, рано ещё! – Грозно произносит и, по всей видимости, выходит за дверь.
– Ладно, ЗОЛОТАРЁВА, живи пока!!! – Знаком… мне знаком этот голос, но… нет, не могу ухватиться…
Снова проваливаюсь в пустоту и вижу сына…
Ванька… Какой ты сейчас? Знаешь ли обо мне, или другую женщину зовешь мамой? В какую ходишь школу? Что любишь на завтрак? Найду ли я тебя когда-нибудь?
Хоть бы со стороны посмотреть. Увидеть твое лицо…
Я найду тебя, сынок… Жизнь на это положу, но найду…
Опять вода… никакого разнообразия, правда, на этот раз чувствую, как крупные куски льда царапают кожу, бьют по переносице и падают к ногам.
– Ну, привет, Амира…
– А мне стояло догадаться… – Неожиданно…
– Может не такая уж ты и умная?
– Нет… это ты, скорее, глупая… Глупая, брошенная баба. Что? Нет ничего хуже, чем женщина, которая решает мстить?
– Ну, тебе-то не знать, Золотарёва?
– Да, ЗОЛОТАРЁВА!!!
– Думала, можно мужа у меня отобрать и нихера не заплатить за это?
Прекрасно, мне только обиженной, бывшей Алекса тут не хватало…
– Ближе к делу, Лена.
– То есть прям сейчас тебя застрелить? – Наводит на меня оружие, а я лишь довольно усмехаюсь.
– Ну стреляй… А что толку? Надеешься еще, да? А ждать его будешь 15 лет?
– Тварь ты, Амира… Посмотри, сколько жизней искалечила!
– Моя была первой, и это ошибка каждого, кто причастен… Просто прилетела расплата…
Взводит курок, но выстрелить не успевает. За спиной гремит до боли родной и знакомый голос:
– ОПУСТИ!!! – Оборачивается, а мои глаза намертво приковались к мужу.
– Алекс? Что ты…
Договорить не успеваю, за спиной мужа появляется Юра и сбрасывает в угол бессознательное тело Мазницина.
– Привет, давно не виделись?
– Идиоты… – Протяжно выдыхаю, понимая, что это повлечет последствия и новый срок для мужа.
И радоваться бы, что врал, что пришел за мной, но не могу… Теперь никакого удо, никакой апелляции, никакого уменьшения срока…
– Амира, всё потом… – Юра переводит серьезный взгляд на Елену и ухмыляется.
– А я всё думал, откуда такая власть… А ты баба не промах! Ловко положением нового мужа воспользовалась.
Она нервничает, сжимает и разжимает пистолет, но не сводит взгляда с Алекса.
– Как говорится, для женщины главное в жизни – удачно выйти замуж?
Заливисто смеется, но её голос… её движения… Она словно сошла с ума… Словно одержимая, и это замечаю не только я.
Пользуюсь тем, что обо мне на время забыли, и стараюсь развязать руки. Веревка нехотя, но поддается.
Максимально незаметно цепляю её за спинку стула и киваю мужу. Алекс прикрывает глаза, и протягивает руку в сторону бывшей.
– Лен… отдай оружие, и мы спокойно поговорим.
Она приходит в себя, будто очнулась. Вмиг оказывается у меня за спиной, и приставляет дуло к виску.
– Не подходи! – Кричит, а я чувствую, как дрожат её руки. – Не двигайся, Лёша, иначе застрелю.
Мне надоело… Вот правда надоело. Пусть или застрелит или отвалит от меня.
Хватаюсь одной рукой за дуло, поднимая его вверх, а второй отвожу её правую руку от своего горла. Быстро вскакиваю и бью затылком по её лицу.
Лена вскрикивает, пытается вырвать свою руку, но не выходит.
Меня накрывает такая бешеная злость, такая ненависть. Руки чувствуются, и это придает сил.
Валю её на пол и со стороны это похоже на один сплошной ком, перекатывающийся по полу из угла в угол.
Краем взгляда вижу, как Алекс пытается дернуться в нашу сторону, но следователь его останавливает.
Она сильная… очень сильная, но не такая ловкая. Сначала я прижимаю её к полу и сажусь сверху. Давлю на горло, но она впивается острыми ногтями мне в лицо, и это немного выводит меня из равновесия. Потом уже она восседает на мне и пытается прицелиться. Обхватываю её корпус ногой и перекидываю через себя. Мы опять катаемся по полу. В какой-то момент оказываемся на ногах, и эта тварь снова, перехватив меня за горло, приставляет дуло к виску.
Вижу, как Юра пытается целиться в неё, но она всё время виляет из стороны в сторону.
– Ты знаешь, а я передумала… – Шепчет мне на ухо и медленно наводит оружие, наставляя его на Алекса.
– Уходи!!!! – Ору мужу, но он машинально делает шаг вперед.
Боковым зрением, словно в замедленной съемке, вижу, как её палец нажимает на курок.
Никакие дальнейшие мои действия не поддаются логике, но я не могу позволить ей выстрелить в него…
Перехватываю её руку, и быстро приставляю пистолет к своему животу.
Громкий хлопок разлетается по помещению, а внутри всё горит огнем.
Боль постепенно проходит, и мы вместе падаем на пол.
Алекс что-то протяжно кричит, Юра опускает свою руку с зажатым пистолетом, но мне уже нет никакого дела до всего. Поворачиваю голову и вижу, как изо рта Елены вытекает тоненькая струйка крови, унося с собой из её тела жизнь.
– Всё хорошо, Амира, слышишь? Только не отключайся, родная! Смотри на меня… – Муж глади меня по лицу рукой, а второй прижимает к моему животу какую-то ткань.
Под спиной мокро… мокро и тепло… Кровь медленно расползается, задевает холодные пальцы, согревая их.
– Уезжай, Лёш… – Булькающие звуки вылетают из тела, и я начинаю кашлять, захлёбываясь собственной кровью. – Уезжай и никогда сюда не возвращайся. Вырасти Соньку, найди Ваню… Я прошу тебя, найди Ваню… -
Каждое слово дается с трудом, голос постепенно пропадает и только его глаза… Такие красивые, большие, отражающие весь ужас, глаза…
– Я люблю тебя, и … я ни о чем не жалею…
– Амира!!! Открой глаза!!! – Но я не могу… Веки такие тяжелые… На лицо мне капаю горячие слёзы мужа и … темнота…
Алекс
– Какого хрена ты стоишь? Вызывай скорую!!! – Ору следаку, но он лишь опускает на моё плечо руку и крепко сжимает.
– Алексей… Это не поможет…
– Не поможет??? Это тебе, блять, ничего не поможет, если они не приедут! – Утираю мокрое лицо и подхватываю жену на руки.
Бросаю последний взгляд на тварь, тело которой уже начало остывать и ненавижу себя. За то, что женился на ней когда-то. За то, что впустил её в свою жизнь и не воспользовался удобным случаем – придушить её в одну из ночей, что эта мразь провела в моем доме.
Переступаю тело и быстро выхожу из здания.
Хоть бы успеть, хоть бы успеть…
– Всё не может так закончится, слышишь меня? Не может!!! – Шепчу Амире, но она не ответит… Она мне уже не ответит… – Где твоё «навсегда»? Где «долго и счастливо»? Бросила меня, да?
Ноги заплетаются. Едва не падаю на землю, но удерживаю равновесие и бегу к машине следователя.
За спиной слышу топот, где-то далеко кричат ментовские мигалки, и я только успеваю осторожно погрузить жену в машину, как на меня тут же наваливаются со спины и прижимают к земле.
– Не рыпайся, Золотарёв! Ты и так уже натворил столько, что сидеть тебе до старости, если не дольше. – Чужой голос над ухом и холодные браслеты на руках.
– Вези, следак! Вези так быстро, как можешь!!! – Ору в растерянное лицо Юры, и последний раз бросаю взгляд на жену.
– Да, Золотарёв… Отчебучил ты, конечно. – Грузный мужик восседает напротив меня за огромным дубовым столом и смотрит исподлобья.
– Мне нужно было спасти жену! – Рычу ему в ответ, но вижу во взгляде странное понимание и … сочувствие.
– Это всё, конечно, хорошо, но ты понимаешь, что натворил?
– Понимаю, но МНЕ НУЖНО БЫЛО СПАСТИ ЖЕНУ!!!
– И что? Спас? – Немного надменно и злобно спрашивает.
– Нет… – Воспоминания болезненными лезвиями режут плоть, причиняя невыносимую боль.
– Я ничем не смогу тебе помочь, Алексей… Побег, нападение на сотрудника, сопротивление при задержании… Тебя ждет новый суд и … скажу честно, исходя из своего опыта… Ты вряд ли выйдешь уже…
– Знаю…
– А дочь? Ты о ней думал, когда творил такое? – Нависает над столом, пытаясь давить авторитетом.
– Не лечи, начальник, и так сдохнуть охота. – Сонька… моя маленькая принцесса… Как же я тебе в глаза посмотрю и скажу, что не уберёг твою маму?
Глаза заслезились, и мне пришлось сжать до хруста челюсти, что бы, как баба, банально не расплакаться.
У меня не было времени… Мне его просто не дали… Не позволили оплакать свое горе, разбить кулаки в кровь о бетонные стены… Ничего не разрешили…
Не бывает чудес! Не бывает хэппи эндов после такого! За всё в этой жизни нужно платить, только почему расплачиваться пришлось ей? Почему она так поступила? Меня спасала? Ценой своей жизни?
Одна пуля… маленькая такая, казалось бы, безвредная, пронзающая два тела одновременно и уносящая сразу две жизни…
Образ дочери снова всплыл перед глазами. Светлые кудряшки, голубые глаза и заразительный смех…
Зачем ты попросила, Амира? Зачем потребовала?
Впору в петлю, чтоб не болело так, а ты… Обещание взяла. Заставила жить, но без тебя как???
– Золотарёв? Ты слышишь меня? – Начальник изучал моё лицо, пытаясь дозваться.
– Слышу-слышу…
– Тогда на выход. Перевозят тебя…
Пусть перевозят… Пусть как можно дальше, только бы не здесь… Не в городе, подарившем надежду и отнявшем самое дорогое…
Суда пришлось ждать 2 месяца. За это время ко мне никого не пускали, не разрешали звонить, даже из камеры не выводили.
Я сидел один. Никаких «соседей», никаких разговоров, и только мысли, мысли, мысли роем витающие в голове.
Заставляющие содрогаться по ночам в молчаливом припадке, причиняющие адскую, огненную и пекущую боль в груди.
День суда больше походил на цирк. Какой-то адвокат, приставленный ко мне государством, но очень любящий свою работу, с пеной у рта доказывал судье мою невиновность, от чего даже я не сдержался и заржал во время его выступления.
Не было присяжных, не было слезливых историй, чтоб растопить их сердца, не было ничего, что обычно показывают в кино и после часов активной битвы, выпускают на свободу, прощая совершенные преступления.
Было лишь «принимая во внимание все обстоятельства материалов дела и закрывая глаза на некоторые действия, совершенные подсудимым в состоянии сильного стресса и страха за жизнь жены, и то, что у сотрудников правоохранительных органов нет к Золотарёву Алексею Владимировичу претензий, суд принял решение оставить первичный срок заключения, а именно 15 лет лишения свободы в тюрьме строгого режима по статье 105 УК РФ…»
