Текст книги "Дачная лихорадка"

Автор книги: Карло Гольдони

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Явление пятое

Виттория и Фердинандо.

Фердинандо. Ваш братец сошел с ума? Что он против меня имеет? За что он на меня рассердился?

Виттория. Вероятно, за вашу манеру выражаться, за намеки на то, что мы не можем ехать на дачу по причине недостатка в средствах.

Фердинандо. Я? Вы удивляете меня! Да я за друзей дам себя зарезать! Ваше доброе имя я готов защищать со шпагой в руке. Если у него дела в Ливорно, кто заставляет его ехать на дачу? Если я сказал, что у синьора Филиппо нет дел, мешающих ему выехать из города, – я хотел сказать, что он старый дурак, который готов бросить дела ради удовольствия и кутежей, а у дочери его еще меньше ума, чем у него, и что она сорит его деньгами ради тысячи своих прихотей. Я уважаю рассудительность синьора Леонардо, уважаю и ваше благоразумие. Уважаю за то, что вы умеете приспособляться к обстоятельствам и делаете только то, что возможно. А те, кто хотят разоряться, пускай себе разоряются.

Виттория. Так как вы все-таки любопытны, то могу вам сказать, что брат остается в Ливорно не из-за недостатка средств.

Фердинандо. Знаю. Из-за необходимости…

Виттория. Необходимости? Какой?

Фердинандо. Устроить свои дела.

Виттория. А вы убеждены, что синьора Джачинта едет на дачу?

Фердинандо. Конечно.

Виттория. Наверно?

Фердинандо. Без всякого сомнения.

Виттория (в сторону). Боюсь, что брат хитрит со мной. Говорит, что не едет, а потом бросит меня здесь, а сам укатит один.

Фердинандо. Я видел платье синьоры Джачинты.

Виттория. Красивое?

Фердинандо. Великолепное!

Виттория. Лучше моего?

Фердинандо. Я этого не говорю, но оно прелестно и на даче произведет фурор.

Виттория (в сторону). А я должна буду сидеть здесь и трепать свое платье на улицах Ливорно!

Фердинандо. В этом году в Монтенеро, должно быть, будет очень весело.

Виттория. Почему вы так думаете?

Фердинандо. Будет много молоденьких дам и новобрачных, все будут нарядные, изящные. Дамы потянут за собой мужчин, а там, где молодость, туда влечет всех. Будут игра, балы, веселье без удержу.

Виттория (в сторону). А я должна торчать в Ливорно!

Фердинандо (в сторону). Будет теперь мучиться и терзаться. Страсть люблю такие штуки!

Виттория (в сторону). Не желаю здесь оставаться! В крайнем случае могу ехать с кем-нибудь из подруг, всем наперекор.

Фердинандо. Синьора Виттория, до приятного свидания.

Виттория. Мое почтение.

Фердинандо. Ничего не прикажете передать в Монтенеро?

Виттория. Может быть, еще и встретимся там.

Фердинандо. Если приедете, то увидимся; если нет, буду пить за ваше здоровье.

Виттория. Можете не беспокоиться.

Фердинандо. Да здравствует веселье! Да здравствуют забавы! Да здравствует дача! Ваш слуга покорнейший.

Виттория. Мое нижайшее почтение.

Фердинандо (в сторону). Если она не попадет на дачу, месяца не пройдет, как околеет со злости.

Явление шестое

Виттория, одна.

Виттория. Нет, это уже слишком! Когда занимаешь видное положение в свете, когда стоишь на высокой ступени в обществе, стоит хоть раз отстать от других, и ты тотчас же навлечешь на себя глумление и насмешки. Не надо было начинать! Ах, как трудно потом опускаться вниз! У меня не хватает силы воли для этого. Я ужасно несчастна. Больше всего меня мучит зависть. Если бы другие не ехали на дачу, мне было бы легко примириться с мыслью остаться в городе. Но кто знает, поедет или не поедет Джачинта? Она больше всех меня волнует. Хочу узнать наверно. Пойду сама к ней. Пусть брат говорит, что хочет. Мое любопытство выведет ее на чистую воду. Будь, что будет, хочу увериться. Я женщина, и молодая. Привыкла, чтобы мне никогда не перечили. И трудно мне сразу изменить все привычки и переделать свой характер.

(Уходит.)

Явление седьмое

Комната в доме Филиппо.

Филиппо и Бриджида.

Бриджида. Значит, синьор Леонардо прислал сказать, что сегодня не может ехать?

Филиппо. Именно так. Но это бы еще ничего. Ведь могло случиться, что его задержало какое-нибудь важное дело. Но меня поражает, что он послал на почту и отменил лошадей для себя и для меня, словно боялся, что я не заплачу и ему придется самому расплачиваться.

Бриджида (в сторону). Ведь говорила же я! Но моя синьорина – да благословит ее небо! – все хочет делать по-своему.

Филиппо. Не ожидал от него подобной невежливости!

Бриджида. Как же вы думаете поступить, синьор?

Филиппо. Я думал, что могу ехать на дачу и без него. Я думаю, что могу и лошадей получить без него. Я заказал их на сегодня.

Бриджида. А сколько лошадей вы заказали, осмелюсь спросить?

Филиппо. Четверку, как полагается, для моей кареты.

Бриджида. А со мной, бедной, что будет?

Филиппо. Придется тебе ехать морем.

Бриджида. Морем я ни за что не поеду!

Филиппо. Не желаешь ли, чтоб я нанял для тебя отдельную коляску? Пока вопрос был о лакее синьора Леонардо, можно было говорить о половине коляски, но всю нанимать – это уж слишком. И я удивляюсь, что у тебя хватает дерзости просить об этом

Бриджида. Я этого не прошу. Я согласна на все. Но скажите, пожалуйста, разве синьор Фердинандо не едет с вами?

Филиппо. Да, верно. Он должен был ехать с синьором Леонардо и заходил ко мне сказать, что теперь поедет со мной.

Бриджида. Надо вам позаботиться, как везти его.

Филиппо. А почему я должен об этом заботиться?

Бриджида. Потому что он едет с вами из любезности, и готов выехать на дачу не для удовольствия, а, можно сказать, по обязанности. Если бы вы везли с собой архитектора, художника, землемера, чтобы взять их к себе на службу, ведь должны бы вы были заплатить за их проезд? То же и с синьором Фердинандо, который едет, чтоб оказать честь вашему столу и развлекать общество. А если вы повезете его, то вам очень мало нужно прибавить, чтобы доставить и меня на лошадях. Если я не поеду в коляске с лакеем синьора Леонардо, то почему мне не ехать в коляске с кавалером Объедалой?

Филиппо. Браво! Не ожидал я от тебя такой находчивости. Хорошую ты дала ему аттестацию! Ладно, раз я принужден заплатить за проезд кавалера Объедалы, то получит свое и графиня Кусачка.

Бриджида. Этим я обязана не моим заслугам, а вашей милости.

Филиппо. Кто там в гостиной?

Бриджида. Пришел кто-то.

Филиппо. Поди посмотри, кто.

Бриджида (посмотрев). Синьор Фульдженцио.

Филиппо. Должно быть, ко мне?

Бриджида. Да уж наверно.

Филиппо. Поди узнай, что ему нужно.

Бриджида. Сию минуту. А вдруг он тоже явился как почтительный гость – предложить свои скромные услуги для дачного времяпрепровождения?

Филиппо. Милости прошу. Я был бы рад. Я ему многим обязан; да и вообще в деревне я всех принимаю охотно.

Бриджида. Не сомневайтесь, синьор, компания у вас всегда будет. Посыпь просо – птицы слетятся, приготовь обед – едоки найдутся.

(Уходит.)

Явление восьмое

Филиппо и Джачинта.

Джачинта. Что за манера приходить и надоедать в такую минуту! Вы не должны были принимать его. Уже поздно. В три мы должны выехать. Мне нужно переодеться в дорогу с ног до головы, и нам надо еще позавтракать.

Филиппо. Но должен же я узнать, что нужно синьору Фульдженцио!

Джачинта. Скажите ему, что вы заняты, что у вас дела, что вы не можете…

Филиппо. Вы сами не понимаете, что вы говорите. Я ему многим обязан и не могу быть с ним невежей.

Джачинта. Постарайтесь в таком случае поскорее отделаться от него.

Филиппо. Постараюсь, постараюсь.

Джачинта. Этот надоеда не отвяжется так скоро.

Филиппо. Вот и он.

Джачинта. Ухожу, ухожу. (В сторону.) Терпеть не могу его! Всякий раз, как приходит сюда, начинает ораторствовать насчет трат, экономии, образа жизни. Постою под дверью, послушаю, не скажет ли что про меня.

(Уходит.)

Явление девятое

Филиппо, потом Фульдженцио.

Филиппо. Вот она какова, молодежь! Когда собираются на дачу, не помнят себя. Не знают, что делают, что говорят.

Фульдженцио. Добрый день, синьор Филиппо!

Филиппо. Добро пожаловать, дражайший мой синьор Фульдженцио. Каким добрым ветром принесло вас сюда?

Фульдженцио. Доброй дружбой, охотой повидать вас перед вашим отъездом на дачу, чтобы пожелать вам счастливого пути.

Филиппо. Благодарю вас за любезность, за расположение ко мне. Вы сделали бы мне большое удовольствие, если бы соблаговолили поехать со мной.

Фульдженцио. Нет, дорогой друг, благодарю вас. Я был в деревне во время жатвы, был на посеве, ездил туда в огородный сезон, поеду на вино. Как всегда, еду один и остаюсь там не меньше, не больше того, сколько потребуется по делу.

Филиппо. Что касается деревенских интересов, то и я отдаю им время – больше или меньше, но я не могу жить в деревне один. Люблю общество, люблю одновременно работать и развлекаться.

Фульдженцио. Отлично, великолепно! Каждый из нас поступает согласно своей склонности. Я люблю одиночество, но не порицаю тех, кто любит общество. Конечно, при условии, что общество подходящее, избранное и не дает людям повода к злословию.

Филиппо. Вы говорите мне это так, синьор Фульдженцио, как будто собираетесь меня высечь.

Фульдженцио. Дорогой друг, мы столько лет с вами близки. Вы знаете, что я всегда любил вас и не раз давал вам доказательства своей любви.

Филиппо. Да, я помню это и буду благодарен вам до самого конца своих дней. Когда мне нужны были деньги, вы всегда приходили ко мне на помощь без всяких разговоров. Я, разумеется, всегда возвращал их вам. Верну, конечно, и тысячу скудо, которые вы мне одолжили несколько дней назад. Вы получите их, согласно условию, через три месяца, считая от сегодняшнего дня.

Фульдженцио. В этом я не сомневаюсь. Одолжить тысячу скудо благородному человеку я считаю пустячной услугой. Но позвольте мне сказать вам, что я заметил. Вы обращаетесь ко мне за деньгами чуть не каждый год, когда приближается время отъезда на дачу. Это верный признак, что жизнь на даче связана для вас с затруднениями. И вот в этом-то и беда, что благородный человек, состоятельный, как вы, который имеет совершенно достаточные средства для жизни, должен испытывать затруднения и просить денег в долг, чтобы зря сорить ими. Да, синьор, чтобы сорить ими. Потому что те самые люди, которые едят ваш хлеб, первые же злословят о вас, и среди тех, с которыми вы ведете дружбу, есть такие, которые наносят ущерб и вашему достоинству, и вашей репутации.

Филиппо. Черт возьми! Вы меня страшно взволновали. Относительно того, что я трачу немного больше, чем следует, и неразумно проедаю свое добро, я с вами согласен. Это правда. Но я так привык. В конце концов, у меня только одна-единственная дочь. Я могу дать ей хорошее приданое, и на мою долю останется еще столько, что я сумею хорошо прожить до конца моих дней. Но вы меня удивили, сказав, что есть такие люди, которые наносят ущерб моему достоинству и моей репутации. Как можете вы говорить мне это, синьор Фульдженцио!

Фульдженцио. Я говорю, имея для этого основания, и говорю именно потому, что у вас дочь-невеста. Я знаю, есть такой молодой человек, который хотел бы на ней жениться, но не решается посвататься за нее, так как вы позволяете ей слишком свободно вести себя с молодыми людьми и смотрите сквозь пальцы на то, что эти франты болтаются в вашем доме и даже сопровождают ее на дачу.

Филиппо. Вы намекаете на синьора Гульельмо?

Фульдженцио. Я говорю вообще и не хочу намекать ни на кого.

Филиппо. Если вы говорите о синьоре Гульельмо, уверяю вас, что это молодой человек очень скромный и очень порядочный.

Фульдженцио. Она молода.

Филипио. Моя дочь благоразумна.

Фульдженцио. Она женщина.

Филиппо. При ней моя сестра, дама пожилая.

Фульдженцио. Есть старухи еще более легкомысленные, чем молодые женщины.

Филиппо. Мне самому это приходило в голову, но я думаю, что все живут совершенно так же.

Фульдженцио. Дорогой друг, вам известно, к чему это приводит. Все ли те, которые жили так, как вы говорите, были довольны последствиями такого образа жизни?

Филиппо. Откровенно говоря, одни – да, другие – нет.

Фульдженцио. А вы уверены в том, что были «да»? И можете ли вы сомневаться в том, что были «нет»?

Филиппо. Я весь как на иголках из-за ваших слов. Не дождусь часа, когда освобожусь от дочки. Дорогой друг, а кто это хочет на ней жениться?

Фульдженцио. Сейчас не могу вам сказать.

Филиппо. Почему?

Фульдженцио. Потому, что сейчас он не желает назвать себя. Измените образ жизни – и он откроется.

Филиппо. Что я должен делать? Не ехать на дачу? Невозможно – я слишком привык.

Фульдженцио. А разве необходимо везти туда дочь?

Филиппо. Черт возьми! Если не повезу ее, у меня в доме будет ад.

Фульдженцио. Ваша дочь может высказывать свои соображения?

Филиппо. Она всегда это делает.

Фульдженцио. А кто виноват?

Филиппо. Сознаюсь, моя вина. Но у меня слишком доброе сердце.

Фульдженцио. Слишком доброе родительское сердце портит сердце дочери.

Филиппо. Что же мне делать?

Фульдженцио. Надо побольше строгости, если не всегда, то в некоторых случаях. Отвадьте от нее молодежь.

Филиппо. Если бы я знал, как мне избавиться от синьора Гульельмо!

Фульдженцио. Этот синьор Гульельмо может стать ее несчастьем. Из-за него порядочный человек, который хочет на ней жениться, воздерживается от объяснения. Это хорошая партия, и, если вы хотите, чтобы о ней зашла речь и начались переговоры, вы должны постараться поскорее прекратить этакое безобразие – дочка в доме имеет больше власти, чем отец.

Филиппо. Но в этом деле она совсем неповинна. Я сам пригласил Гульельмо ехать с нами.

Фульдженцио. Тем лучше. Откажите ему.

Филиппо. Тем хуже. Я не знаю, как отказать ему.

Фульдженцио. Мужчина вы, наконец, или нет?

Филиппо. Когда надо человека обидеть, я не знаю, как Это сделать.

Фульдженцио. Тогда берегитесь. Вас самого могут обидеть. Да еще как!

Филиппо. Очевидно, нужно, чтобы обидел я.

Фульдженцио. Решитесь на это – и вы останетесь довольны.

Филиппо. Вы можете довериться мне. Скажите, кто ищет руки моей дочери?

Фульдженцио. Сейчас не могу, простите меня. Я должен идти по срочному делу.

Филиппо. Как вам будет угодно.

Фульдженцио. Простите смелость, которую я взял на себя.

Филиппо. Помилуйте, я вам очень признателен.

Фульдженцио. До приятного свидания.

Филиппо. Всего лучшего.

Фульдженцио (в сторону). Мне кажется, я оказал добрую услугу синьору Леонардо. Но я хотел также услужить справедливости, пользе, интересам и чести моего друга Филиппо

(Уходит.)

Явление десятое

Филиппо и Джачинта.

Филиппо. В словах Фульдженцио много бесспорной правды. И я не так глуп, чтобы ни сейчас, ни раньше этого не видеть. Как быть? Светская жизнь как-то завораживает, заставляя нас делать то, чего мы не хотим. Но когда каждый твой поступок на виду, надо действовать осторожно. Во всяком случае, следует поскорее избавиться от синьора Гульельмо, хотя бы ценой отказа от поездки на дачу.

Джачинта. Слава богу, синьор, что вы покончили с этим брюзгой.

Филиппо. Позовите кого-нибудь из слуг.

Джачинта. Если вы хотите, чтобы подавали на стол, я могу распорядиться сама.

Филиппо. Позовите кого нибудь из слуг. Мне нужно послать по делу.

Джачинта. Куда это?

Филиппо. Вы слишком любопытны. Пошлю, куда надо.

Джачинта. По каким-нибудь делам, которые навязал вам синьор Фульдженцио?

Филиппо. Вы чересчур развязно разговариваете со своим отцом.

Джачинта. Кто это сказал вам? Синьор Фульдженцио?

Филиппо. Довольно! Ступайте, я вам говорю.

Джачинта. Мне? Вашей дочке, вашей дорогой Джачинте?

Филиппо. (в сторону). Я не привык и не умею быть Деспотом.

Джачинта (в сторону). Голову дам на отсечение, что Леонардо через синьора Фульдженцио хочет повлиять на него! Но это им не удастся.

Филиппо. Разве никого там нет? Кого-нибудь из слуг!

Джачинта. Сейчас, сейчас, подождите минутку, пойду позову кого-нибудь.

Филиппо. Поскорее.

Джачинта. Не могу ли узнать, на что вам сейчас нужен слуга?

Филиппо. Что за несносное любопытство! Мне нужно послать его к синьору Гульельмо.

Джачинта. Вы боитесь, что он не поедет? Как бы не так! Но лучше бы он не ехал.

Филиппо. Лучше бы не ехал?

Джачинта. Да, синьор, не ехал бы с нами. Нам было бы свободнее, и мы бы захватили с собой бедняжку Бриджиду, которая так об этом просит.

Филиппо. А вам разве не было бы приятно иметь в дороге кавалера для разговора и развлечений?

Джачинта. Я об этом не думаю и никогда не думала. Разве не вы его пригласили? Я вам ничего не говорила. Зачем вам нужно было его приглашать?

Филиппо (в сторону). Дочка умнее меня. (Громко.) Эй, кто-нибудь из слуг!

Джачинта. Сию минуту пойду позову. Что вы хотите передать синьору Гульельмо?

Филиппо. Чтобы он не беспокоился приходить, что мы не можем предложить ему места в коляске.

Джачинта (насмешливо). Вот красиво! Очень, очень красиво!

Филиппо. Я сообщу ему это со всеми принятыми в таких случаях извинениями.

Джачинта. Но под каким предлогом вы ему откажете?

Филиппо. Почем я знаю?.. Например, скажу, что в карету с нами сядет горничная и для него не будет места.

Джачинта (насмешливо). Это еще лучше! Превосходно!

Филиппо. Вы смеетесь надо мной, синьорина?

Джачинта. Я удивляюсь вам, удивляюсь, что вы способны на подобную слабость. Что скажет он после этого? Что скажут люди? Про вас будут говорить, что вы невежа и грубиян.

Филиппо. Вы считаете приличным, чтобы молодой человек ехал с вами в карете?

Джачинта. Да, это очень плохо. Хуже не придумаешь. Но нужно было подумать об этом раньше. Если бы его пригласила я, вы могли бы сказать, что вы против этого. Но ведь это вы его пригласили!

Филиппо. Ладно. Я поступил плохо, я же и поправлю дело.

Джачинта. Смотрите, чтобы поправка не была хуже, чем ошибка. В конце концов, какая беда, если он поедет со мной? В той же карете будет тетка и будете вы. Это, конечно, плохо, но не очень. А если вы скажете ему, что не желаете, чтоб он ехал, и совершите невежливость, отказав ему, то завтра же про вас и про меня будут чесать языки во всем Ливорно и во всем Монтенеро. Пойдут такие сплетни, такие басни! Один скажет, что отец что-то заметил, другой будет бранить вас, третий меня. И из-за пустяка пострадает наша репутация.

Филиппо (в сторону). Дорого бы я дал, чтобы Фульдженцио ее слышал! (Громко.) Не лучше ли нам совсем не ехать на дачу?

Джачинта. С одной стороны, было бы лучше, а с другой – еще хуже. Вообразите только, что станут болтать про нас злые языки в Монтенеро! «Синьор Филиппо не выезжает больше на дачу. Конец. Невмоготу стало. А дочке его, бедняжке, придется отказаться от развлечений. Все приданое промотали. Кто теперь возьмет ее? Кто ее захочет? И стол у них стал хуже, и принимать стали меньше. Много было дыму, да мало жару…» Мне кажется, я уже все это слышу, и меня мороз по коже подирает.

Филиппо. Как же нам быть?

Джачинта. Как будет вам угодно.

Филиппо. Боюсь, как бы не попасть из огня да в полымя.

Джачинта. Нехорошо получается, а все же надо спасать репутацию.

Филиппо. Значит, по-вашему, лучше, чтобы синьор Гульельмо ехал с нами?

Джачинта. На этот раз – да, раз уж дело сделано. Но никогда больше не повторяйте этого! Пусть это послужит вам уроком. Никогда больше так не делайте!

Филиппо (в сторону). Вот умница моя дочка!

Джачинта. Так как же, позвать вам слугу или нет?

Филиппо. Оставим так, раз уж дело сделано.

Джачинта. Давайте-ка пойдем сейчас обедать.

Филиппо. А на даче он будет жить у нас?

Джачинта. Вы с ним на этот счет сговаривались?

Филиппо. Я его пригласил к себе.

Джачинта. Каким же образом вы можете его выгнать?

Филиппо. Значит, он должен жить у нас.

Джачинта. Но никогда больше, слышите – никогда.

Филиппо. Никогда, дочка, никогда, никогда! Благослови тебя бог!

(Уходит.)

Явление одиннадцатое

Джачинта, потом Бриджида.

Джачинта. Синьор Гульельмо меня вовсе не интересует. Но я не хочу, чтобы Леонардо мог хвастаться победой. Я уверена, что он опомнится, вернется и признает, что не следовало горячиться. И если он действительно меня любит, как говорит, то научится в другой раз вести себя поскромнее. Я не рождена быть рабой и рабой не буду.

Бриджида. Синьора, к вам идет гостья.

Джачинта. Кто может быть в такой час?

Бриджида. Синьора Виттория.

Джачинта. Ты сказала, что я дома?

Бриджида. А что я должна была сказать – что вас нет дома?

Джачинта. Вот тоска! Где ж она?

Бриджида. Она послала вперед слугу, чтобы доложил, а сама еще идет по улице.

Джачинта. Ступай ей навстречу. Придется это вытерпеть. Но любопытно узнать, едет она на дачу или нет. Есть ли что нового? Раз она собралась в такой час, значит, что-нибудь да случилось.

Бриджида. Я кое-что знаю.

Джачинта. Что же именно?

Бриджида. Она заказала себе новое платье, но не может получить его от портного, потому что портной требует, чтобы она сначала с ним расплатилась. Там у них дома вышел крупный разговор, и она заявила, что не поедет на дачу, если не получит нового платья. Словом, такие дела, что хоть печатай в газетах!

(Уходит.)