Текст книги "Доверься мне"

Автор книги: Карла Бланк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

10

Проклятье! Снова эта марка! Ник переглянулся с Конни. Ведь Аделина специально заказала именно его! Роббинс повернулся к коллеге.

– Это хорошее вино?

– Отменное! Крепкое, с тонким букетом. Мы же пили его в офисе. Помнишь?

Ник кивнул.

– Так это ты принесла бутылку?

– Я подумала, что пора бы цивилизовать наши вкусы.

– А я и не знал, что среди нас есть знаток вин! – улыбнулся Ник.

– Я вовсе не знаток! Я столкнулась с этим вином, готовясь к первому процессу над Саверо, когда заглянула в погребок "Пикник". Мне так понравилось.

Роббинс облегченно вздохнул. Итак, это всего лишь совпадение!..

По возвращении в офис Ник устроил краткую планерку и изгнал Конни в приемную: обсуждался первый день судебного процесса. План обвинения был до крайности прост. Роббинс сделает вступительное заявление, а затем вызовет свидетелей-очевидцев. Какие бы сюрпризы не заготовил Стэнли в своем арсенале юридических уловок, к свидетелям он не подберется.

– С кого начнем? – спросил Дан.

– С Конни. Пусть у присяжных в мозгу отложится четкая картина: Макс Саверо убивает любящих родителей.

Дан кивнул.

– Подгадаем так, чтобы Конни не успела закончить свою речь и Стэнли не представилось возможности устроить перекрестный допрос.

– У меня предложение, – чирикнула Эмма. – Думаю, допрашивать Конни должен Дан.

Эта мысль уже приходила Роббинсу в голову, однако услышать подобное из чужих уст было неприятно.

– Почему?

– Ну, вы с Конни вроде как сдружились за это время, и могут возникнуть нежелательные намеки…

– Не глупи, – возразил Дан. – Этой свидетельницей распоряжается программа защиты. Сразу по окончании процесса Конни увезут прочь, и они никогда не увидятся. Роббинс не такой остолоп, чтобы не понимать…

– Прошу прощения, – перебил Ник, – я буду признателен, если вы не станете в моем присутствии обсуждать уровень моего интеллекта.

– Извини, – покаянно отозвалась Эмма. – Я знаю, что ты не стал бы водить Конни за нос, чтобы потом бессовестно бросить.

– Уверяю тебя, я далек от мысли обидеть Конни.

Сам же Ник знал, что их с Конни любовь обречена. Программа защиты свидетелей стоит между ними, словно несокрушимая стена. Констанс Грант опасно оставаться в Хьюстоне, но его дом – здесь.

Той же ночью, в отеле Конни сама заговорила на щекотливую тему.

– Послушай, Ник, а программа защиты свидетелей предлагает выбор? Могу я сама решать, куда поехать?

– А если бы могла, куда бы ты поехала?

– Я бы поселилась неподалеку от Хьюстона.

Она поудобнее вытянулась на кровати. Блестящие черные волосы в беспорядке рассыпались на подушке. Бронзовый загар подчеркивал морскую синеву глаз.

Ник провел пальцем по ее маленькому твердому подбородку, спускаясь все ниже. Она тут же откликнулась; неуловимо-манящим жестом поощрила его расстегнуть пуговицы блузки.

– Ник, я хочу остаться рядом с тобой.

Ему тоже этого хочется. Еще как хочется!

– Что, если я откажусь выступать в суде? – предположила Конни. – Возможно ли осудить Саверо на основании показаний только двух свидетелей?

– Не знаю. Не будем сейчас об этом.

Ник наклонился поцеловать ее, но Конни уперлась кулачками ему в грудь.

– Когда я должна принять окончательное решение?

– Через два дня. Дан начнет допрашивать тебя в понедельник.

– Постой! – Оттолкнув Ника, Конни уселась на постели. – С какой стати меня будет допрашивать Дан, а не ты?

– Не хочу рисковать. Наши… гм… взаимоотношения могут стать достоянием гласности.

– Но, Ник, мы же не делаем ничего дурного! Ты никоим образом не пытался на меня влиять.

– Как же! – сардонически хмыкнул Роббинс. – Присяжные ни за что не поверят в то, что мы спим вместе и при этом я не пытаюсь заставить тебя сыграть мне на руку.

– Но ведь это правда! – Во взгляде Конни отразилось неподдельное отчаяние. – Ох, Ник, я втравила тебя в беду?

– Справлюсь.

– Мне не следовало соблазнять тебя. – Она запустила пальцы в его волосы и. притянула к себе. – А я вот соблазнила… Всю свою жизнь мечтала о роли коварной обольстительницы!

– И у тебя великолепно получается, – улыбнулся Ник. – Но если память мне не изменяет, инициатором выступил все-таки я.

– Ах, так! – Конни облизнула губки. – Сегодня придется это дело переиграть!

– Так давай начинай!

Шаловливая и страстная в ту ночь Конни явила такие таланты, о которых Ник и мечтать не мог.

На следующее утро Ник и Конни, расположившись за кухонным столом, беседовали с Джеффом Борном. Работники Федерального управления только что забрали Борна из аэропорта и доставили по нужному адресу.

– Ну что, Борн? – улыбнулась Конни. – Как поживаешь?

– Да помаленьку. Классно ты выглядишь, Конни, однако прежний цвет волос нравился мне куда больше.

Джеффу должно быть, было около шестидесяти, потому что он постоянно твердил об уходе на пенсию, однако выглядел Борн моложе. В глазах его то и дело вспыхивал огонек, а щеки алели румянцем. Конни помнила, как Джефф постоянно торчал в "Афродите", потягивая пиво и перешучиваясь с Джорданом и Клуни.

– Ты слышал о Майкле? – спросила она.

– А как же! Не нравится мне все это. – Борн наклонился к молодому прокурору: – Вы там совсем с ума посходили, если думаете, что убийца – Стив Клуни! Держу пари, здесь орудовала целая банда!

– Видишь! – возликовала Конни. – Стив никогда не поднял бы руку на друга, верно?

– Ни за что! Стив – славный мальчуган.

Ободренная поддержкой Борна, Конни ринулась в бой.

– Джефф, а расскажи-ка нам про "Комби"!

– Эй, Конни, – одернул ее Ник, – полегче на поворотах.

– Ничего-ничего, – спокойно отозвался Борн. – Да, я вкладываю деньги в "Комби". По чести говоря, я даже выступал посредником от лица других людей. Прибыль шла немалая.

– А Стэнли Корфф входил в число твоих клиентов?

– Не имея перед глазами документации, сказать трудно. Я знаком со Стэнли. Может, и присоветовал ему что-нибудь…

– Стэнли бы ты запомнил! – фыркнула Конни. – Он вложил в "Комби" больше миллиона!

Почему Борн избегал смотреть ей в глаза?

– Не помню, – стоял на своем бывший бухгалтер.

– Вот что меня тревожит, – вступил в разговор Роббинс. – Насколько я понимаю, Стэнли Корфф намеревается строить защиту на том, чтобы дискредитировать свидетелей, то есть Диану, Конни и тебя. Если на тебя существует какой-то компромат, скажи заранее, Джефф. Что-нибудь, что Стэнли может выкопать из твоего прошлого и предъявить на суде?

Борн сглотнул.

– Мне нечего сказать, – натянуто отозвался он.

Ник переглянулся с Конни.

– А ну, поехали к Стиву! – скомандовал прокурор.

Под эскортом офицеров Федерального управления Роббинс и Конни прибыли в тюрьму и проследовали прямиком в комнату свиданий. Не прошло и минуты, как туда же доставили Стива.

Едва охранники вышли, Конни вскочила со стула и порывисто обняла юношу. Придирчиво оглядела лицо: не прибавилось ли синяков?

– Больше не падал с лестницы?

– Нет. Со мной очень хорошо обращаются.

– Солнышко, у нас к тебе серьезный разговор, и я привела Роббинса на случай, если понадобится поубедительнее сослаться на смягчающие обстоятельства.

– Смягчающие обстоятельства? – Стив закатил глаза. – Я ничего дурного не делал.

– Расскажи нам про Джеффа Борна. – Конни уселась напротив. – Ведь это он присоветовал тебе вложить деньги в "Комби"?

– Ага, он! Джефф всегда помогал мне с инвестициями и бухгалтерией.

Какой доверчивый! – с болью подумала Конни. Ну почему бедняга так наивен?

– Тебе никогда не казалось, что Борн совершает нечто противозаконное?

– Вроде как использует сведения, полученные частным образом? – Стив кивнул. – Эта мысль приходила мне в голову, учитывая, что "Комби" выплачивал прибыли ровнехонько в те сроки, что называл Борн. Но напрямую тайной информацией он никогда со мной не делился. Что до меня, я всего лишь принимал к сведению дружеский совет.

– Но ты с ним общался, – уточнила Конни, – после того, как его включили в программу защиты.

– И с ним и с Майклом. Я знал, в каком городе они живут, и посылал письма до востребования. Адресов я не знал.

Она сверилась с блокнотом, в котором загодя набросала план беседы. Так: Джейн Конрад…

– Каким тебе показался Майкл в последний свой приезд? Ты не подметил в нем ничего необычного?

– Я много размышлял о Майкле, стараясь понять, зачем ему останавливаться у меня. Но так ничего и не придумал. Я им ужасно гордился, Конни!

– Это еще почему?

– Он по-прежнему воздерживался от спиртного. Майкл ведь вступил в Общество анонимных алкоголиков и свято соблюдал данное обещание. Даже на вечеринках пил только воду.

В голове у Конни словно сработала сигнализация.

– Вообще не пил?! Никогда?!

– Ни капли! Майкл вот уже два года вел абсолютно трезвый образ жизни.

Но Джейн Конрад уверяла, что они вместе распили не одну бутылку ее любимого вина! Призналась, что в ночь любви оба слегка перебрали. Джейн лгала! Это не невинный вымысел, нет, это вопиющая ложь! Или она не знала, что Майкл – алкоголик на излечении? Насколько же близки они были?

– Мне тут в голову пришла идея, Стив! – Конни потрепала приятеля по щеке. – Мы еще вытащим тебя отсюда.

После того, как визитеры вышли в коридор, она объяснила прокурору ход своих мыслей.

– Не думаю, что Майкл и в самом деле был любовником Джейн. Она все выдумала! – подвела итог Конни.

– Зачем тогда Джейн заманила его сюда, в Хьюстон? Арендовала для него машину? Сняла отель?.. – Давай-ка с ней побеседуем.

Из тюремного офиса Роббинс позвонил в полицейский участок. Весьма сомнительно, что Джейн Конрад потянет на роль преступного гения, однако очень может быть, что она – то самое недостающее звено, способное восстановить всю цепь.

Роббинс потребовал к телефону Чарлза Мортона.

– Привези-ка мне Джейн Конрад и не особенно с ней миндальничай!

– То есть?..

– Если вздумает возмущаться, пусть твои парни воспользуются наручниками.

– Ник?! Ты решил натравить на меня всю городскую верхушку?

– Я только пытаюсь привести убийцу на электрический стул.

Роббинс решил, что Конни можно присутствовать на допросе. Во-первых, Джейн имеет отношение к убийству Майкла, а вовсе не к делу Саверо. Во-вторых, в кулуарных дискуссиях Стэнли Корфф стеной стоял за то, чтобы на процессе вопрос об убийстве Майкла Джордана не поднимался вообще.

Подозрительно это все, думал Ник. Многие события, происшедшие после вынесения приговора Максу Саверо, нельзя назвать простой случайностью. Словно умелый кукловод натянул невидимые ниточки и заставляет свидетелей отплясывать нужный ему танец на фоне противоречивых свидетельств и улик, которые непрерывно сменяются, теряются в общем хаосе, как блики на воде.

Ник легонько коснулся плеча своей спутницы.

– Конни?

Она оглянулась; во взгляде ослепительно синих глаз светилось понимание и сочувствие. А на губах играла улыбка – улыбка, которую не в состоянии стереть даже нависшая угроза. Удивительное создание! Именно такие слова хотелось произнести Роббинсу. Но вместо этого он спросил:

– Поможешь мне допросить Джейн?

На щеках заиграли ямочки.

– Сыграем в полицейского-бяку и полицейского-душку?

– Просто зададим несколько вопросов, – отозвался Ник.

– Я сейчас в таком настроении, что добрячка из меня не выйдет!

Когда он и Конни переступили порог кабинета в полицейском участке, Джейн просто кипела от злости.

– Это какая-то возмутительная ошибка, мистер Роббинс! – взвизгнула она. – Я хочу уйти!

– Не возражаю. У меня всего лишь несколько вопросов.

– Я уже все вам сказала! Это насилие!

– Вы желаете разговаривать в присутствии своего адвоката?

Спеси у Джейн тут же поубавилось. Она испуганно заморгала. Отлично, подумал Ник. Охваченные страхом люди теряют голову.

– Мне нужен адвокат? – осведомилась она.

– Как вам угодно, мисс Конрад.

– Ну ладно! Я знаю вашу мать. Вы не посмеете перейти границы приличий.

Ник оглянулся на Конни, приглашая ее начинать, и та охотно ринулась в бой.

– У вас превосходный вкус, мисс Конрад. Вы всегда покупаете вина в "Пикнике"?

– Все вина я заказываю только там. На протяжении многих лет.

– Вы знакомы с владельцем, Максом Саверо?

– Разумеется.

Джейн заерзала на стуле и поудобнее установила сумочку, сдвинув тощие колени. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: эта женщина на страстную обольстительницу никоим образом не тянет. Во всяком случае, совсем не во вкусе Майкла Джордана. И как это он, Ник, мог принять на веру ее слова?

– Мы с вами уже беседовали о вашем друге Майкле, – продолжала тем временем Конни, – и о том, как вы вместе пили ваше любимое вино.

– Да.

– Помнится, речь шла о том, что вы и Майкл воздали вину должное в тот памятный вечер, когда стали любовниками. Это так?

Джейн оглянулась на Ника.

– Вопрос некорректный, но я отвечу: да, мы были слегка под хмельком.

– Вы оба прикладывались к рюмке?

– Да.

– Есть одна проблема, – возвестила Конни. – Майкл лечился от алкоголизма. Он вообще не пил.

Нижняя губа Джейн задрожала.

– Но ведь он… работал барменом!

Конни кивнула.

– Насколько хорошо вы знали Майкла, мисс Конрад?

Джейн нервно затеребила ремешок сумочки.

– Наверное, мне следует посоветоваться с адвокатом.

– Очень хорошо, – вмешался Ник. – Мы, безусловно, хотим, чтобы ваши интересы защищал компетентный юрист. Кому вы станете звонить?

– Разумеется, моему поверенному из Атланты. Он вел дела покойного мужа, а теперь заботится обо мне.

– Вам принесут телефон, – пообещал Ник. – И не забудьте сообщить вашему поверенному в Атланте, что будете ждать его приезда здесь.

Джейн задохнулась.

– Я, должно быть, неправильно вас поняла? Вы говорите, что я останусь здесь, в полицейском участке, до прибытия моего адвоката?!

– Да, мэм.

– Но до Атланты неблизко! Он прибудет только завтра! – В голосе Джейн отчетливо слышалась нарастающая паника. – Я не могу провести ночь в тюрьме!

– Вы все отлично понимаете, – невозмутимо отозвался Роббинс. – Судя по всему, вы утаили от полиции важные сведения. А речь идет о расследовании убийства!

Конни пододвинулась ближе.

– Может быть, мы сможем прояснить создавшееся недоразумение тут же, на месте?

– Я отвечу на любые вопросы! – Глаза стареющей красотки забегали, словно в углах комнаты она различала копошащихся пауков. – Я не могу здесь остаться! Это слишком унизительно!

– Значит, вы с Майклом вовсе не были так уже близки? – предположила Конни.

– Мы просто дружили. Ну, может, Тей иногда поддразнивал меня, обнимая и чмокая в щеку. Может, я делала то же самое…

– Но любовниками вы не были.

– Нет.

– Тогда я ровным счетом ничего не понимаю, – развела руками Конни. – Должно быть, я непроходимо глупа. Зачем тогда вам платить за его машину и бронировать для него номер в отеле "Колумб"?

– Это было деловое соглашение, – нехотя отозвалась Джейн.

– Какого рода?

– Ну… Тейлор… то есть Майкл… попросил меня об услуге. Он сидел без денег, и я сказала, что помогу ему попасть в Хьюстон, поскольку сама туда собираюсь и позднее воспользуюсь и машиной и номером в отеле.

– Так это идея Майкла? – Конни нахмурилась, делая вид, что не верит ни единому слову. – Вы позволяли ему так злоупотреблять своей добротой?

– Мне это ничего не стоило.

– А мне казалось, вы куда умнее! Чтобы богатую леди вроде вас да бессовестно водил за нос умник типа Майкла? Вы вручили ему свою кредитную карточку? На мой взгляд – глупо!

Джейн промолчала. Казалось, она вот-вот заплачет.

– Э, нет, вы не настолько наивны, – продолжала Конни. – Альфонсам кошелек не доверяют!

– О доверии речь не шла! – зло выкрикнула Джейн. – Все решения принимала я. И распоряжалась тоже я. Я отлично знала, где он находится и чем занят. Просчитывала каждую секунду его времени.

– Даже когда он жил у Стива Клуни?

– Разумеется. Я знала, что… – Джейн в испуге закрыла рот ладонью, но роковое признание уже прозвучало.

Роббинс откинулся на стуле. Итак, Джейн организовала возвращение Майкла в Хьюстон, в город, где его поджидали убийцы.

– Пожалуй, я обращусь к местному адвокату, – сухо объявила мисс Конрад.

– Кого вы предпочтете? – полюбопытствовал Роббинс. – Или позвонить в государственную службу?

– Я желаю переговорить со Стэнли Корффом.

Лучшего завершения допроса нельзя было и желать! Прокурор увел Конни, оставив Джейн Конрад предвкушать неприятности, что она сама же на себя навлекла.

Оказавшись в коридоре, Ник с трудом удержался, чтобы не заключить свою спутницу в объятия и не закружить в танце. Наконец-то хоть что-то прояснилось! Итак, составился целый заговор, целью которого было заманить Майкла на верную смерть. К этому приложили руку и Джейн, и Джефф Борн, и Стив. Но вдохновитель один Стэнли Корфф.

– Отличная работа, Конни! Из тебя выйдет первоклассный юрист!

Чего бы он не отдал за то, чтобы остаться с ней вдвоем, подальше от офицеров Федерального управления! Если бы перевести часы на пару дней назад: тогда они вместе вернулись бы в отель на окраине! Но сейчас, накануне суда, Конни переместили в "изоляционный" дом, как и Борна. И ему, Нику, предстоит одинокая ночь…

В коридоре молодых людей нагнал Чарлз Мортон.

– Черт подери, Ник, такая неприятность! – без предисловий объявил он.

– Что такое?

– Обнаружили досье Стива Клуни. Его просто запихнули не на ту полку. Я на всякий случай просмотрел папку. Не хватает одного важного документа. – Толстяк засунул в рот сигару и щелкнул зажигалкой, не обращая внимания на красноречивый плакат "Не курить". – Пропало анонимное письмо, доставленное в полицейское управление. То самое, что навело нас на Стива. Я просмотрел проклятое досье дюжину раз, не меньше, и опросил канцелярию. Ничего! Письмо исчезло!..

Конни живо заинтересовалась происходящим.

– А какие-нибудь данные по этому документу сохранились?

– Да, данные экспертизы. Мы проверили тип бумаги, чернила, и все такое прочее.

– И отпечатки пальцев?

– Разумеется, но это дохлый номер. Отпечатки пальцев офицера, вскрывшего конверт, да еще Аделины Нильсен – вот и все, что мы обнаружили.

Аделина Нильсен? Откуда на письме отпечатки ее пальцев? Зачем ей хватать письмо до того, как эксперты закончат работу? Полиция славится своей небрежностью в обращении с уликами, но уж Аделина-то должна соображать! – Ник досадливо отогнал мелькнувшую мысль, но червь сомнения уже начал свою работу. – Неужели источник утечки информации найден? Может, именно Аделина Нильсен и послала анонимку?

Роббинс видел, что Конни с трудом сдерживается: слова так и рвутся с языка. Прокурор кивнул Мортону.

– Спасибо за помощь, Чарлз!

– Всегда пожалуйста! – Начальник полицейского участка тяжело зашагал прочь, выдыхая дым, словно паровой котел.

– Аделина! – возбужденно шепнула Конни спутнику. – Она держала письмо в руках. Может, даже сама его и послала!

– Это слишком смелое допущение, – возразил Ник. – Нильсен выступала в роли обвинителя на процессе Майкла Джордана. Логично, что ей нужно было ознакомиться с уликами.

– До того, как провели экспертизу? Брось, Ник, я ценю твою преданность коллегам, но доносчица – Аделина Нильсен! Вспомни вино и тот факт, что Аделина покупает его в "Пикнике". – Конни щелкнула пальцами. – А Стэнли подстроил дело так, чтобы Аделина присутствовала на беседе с Андриани.

– Но Стэнли остановил свой выбор на Корбетте.

– Он знал, что одного ты Дана не отпустишь. Кого еще ты мог послать, как не Нильсен?

Звучало убедительно. Стэнли Корфф заставил противника сыграть себе на руку. А требовалась ему Аделина Нильсен!

Ник понимал, что за мотивы движут этой женщиной. Аделина, увы, честолюбива. Как надежнее всего обеспечить себе продвижение по службе? Оказать услугу-другую Корффу, одному из ведущих адвокатов Хьюстона!

11

– Обвиняющая сторона вызывает Констанс Грант.

В половине четвертого двое офицеров препроводили Конни в здание Окружного суда. Судебный исполнитель почтительно открыл перед ней дверь, и свидетельница вступила в просторный зал, где председательствовал судья Кристофер Фултон.

Хотя сам процесс мог показаться издевательством над законом, тем не менее все здесь внушало благоговейный трепет. Бесчисленные ряды деревянных скамей, темные дубовые панели. А над всем этим возвышался судья, принимая решения, от которых зависят жизнь и Смерть. Таким и должно быть святилище правосудия, подумала Конни. Грозное, мрачное и величественное!

Она прошествовала к свидетельской трибуне по центральному проходу, между рядами зрителей, словно невеста к алтарю. Строгий бежевый костюм подчеркивал изящество фигуры. Макияж отличался подобающей умеренностью. Золотая цепочка, безусловно, являлась искусной имитацией, однако издалека разницу подметил бы только въедливый ювелир.

И никто не догадывался, что накануне ночью, выворачивая наизнанку собственную душу, Конни изведала самую мучительную из пыток. Поступила ли она опрометчиво, бросившись Нику на шею? Или судьба благословила ее великой любовью – любовью, что приходит только раз в жизни?

Роббинс, надо полагать, особого благословения в происшедшем не усматривает. С его-то связями он мог бы измыслить какой-нибудь план, позволяющий ей остаться рядом. Если бы Ник и впрямь этого хотел, он бы нашел выход. Но никакой альтернативной программы любимый ей не предложил.

Следовательно, она ему не нужна, и удивляться тут нечему. Разве встречались ей в жизни мужчины, что поступили бы иначе?

Конни подошла к месту и подняла правую руку.

– Вы клянетесь говорить правду, всю правду и ничего кроме правды?

– Клянусь!

Она поглядела в сторону обвинителей и увидела прокурора. Как элегантен, как хорош собой! Ник изогнул бровь, и женское сердце сладко дрогнуло. Нужно возненавидеть его, да не получается… Он подарил ей самые восхитительные минуты в ее жизни, освободил от мучительной скованности, научил доверяться другому – пусть на краткое мгновение.

Но все это в прошлом. Сейчас она свидетельница. А он государственный обвинитель. Все остальное для него значения не имеет.

Конни ожидала, что опрашивать ее станет Дан Корбетт, но встал почему-то Ник. По мере того как он подходил все ближе, дыхание ее учащалось. Стараясь унять дрожь, Конни до боли сцепила пальцы.

– Мисс Грант, – начал прокурор, – каков был ваш род занятий на пятнадцатое декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года?

– Я работала официанткой в ресторане "Афродита" и очень дорожила этим местом. Приятные люди, великолепный стол, щедрые чаевые.

– У вас были постоянные клиенты?

– А то! Многие заходили по нескольку раз на неделе и всегда выбирали мои столики. – Она оглянулась на присяжных. – Я гордилась своей способностью запоминать, что людям нравится из еды и напитков. Особенной популярностью пользовался фирменный коктейль "Ураган": ром с гранатовым соком и…

Роббинс слегка откашлялся, и Конни поняла, что уклонилась от темы. Она подняла взгляд: в глазах молодого прокурора светилась такая беззаветная любовь, что поток слов мгновенно иссяк.

– Мисс Грант, вы помните Джованни и Софи Саверо?

– Да. – Короче и сказать нельзя. Ник должен остаться доволен.

– Вы можете нам о них рассказать? Своими словами?..

– Почтенная пожилая пара. Очень приятные люди. Мне казалось, что им хорошо вместе и что они нежно любят друг друга.

– Протестую! – воскликнул Стэнли Корфф. – Свидетельница не является ни психоаналитиком, ни близким другом семьи. Это необоснованное предположение.

Конни метнула на него яростный взгляд. Рядом со Стэнли расположились двое адвокатов в дорогих костюмах, парочка юрисконсультов и ассистенты. Мерзавцы, подумала она. Там же восседал и Макс Саверо собственной персоной.

– Находились ли Джованни и Софи Саверо в ресторане "Афродита" пятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года?

– Безусловно!

– Они сидели за одним из ваших столиков?

– Да.

– Вы с ними говорили?

– Разумеется. А как иначе, по-вашему, я могла принять заказ? – Конни произносила ничего не значащие слова, чувствуя, что не в силах смотреть на любимого, вспоминать то, что произошло между ними, домысливать то, что еще могло бы произойти.

– Мисс Грант, перескажите суду ваш диалог с четой Саверо.

– Джованни Саверо заказал ланч на двоих. Он всегда так поступал. Он говорил, что именно подать Софи Саверо, потом переводил взгляд на жену и вопросительно изгибал бровь, проверяя, не ошибся ли. А она улыбалась и похлопывала его по руке.

Поскольку Ник не стал ее останавливать, Конни продолжала описывать пожилых супругов, которые, по ее мнению, любили и уважали друг друга, были добры к ней, Конни, и ко всем окружающим. То и дело девушка оглядывалась на присяжных, чувствуя, что те понимают ее простые слова и скрытый подтекст: Джованни и Софи Саверо были хорошими людьми.

Присяжные заулыбались, когда Конни дошла до словарного запаса и "альковных тайн". Хотя Корфф несколько раз пытался протестовать и протесты принимались, становилось ясно, что даже судья Фултон к ней явно расположен.

Прокурор искусно заставил ее воспроизвести диалог с Майклом Джорданом в баре, включая замечание о рождественских подарках.

– Кому вы собирались дарить подарки?

– Протестую! – Стэнли вскочил на ноги, кипя негодованием. – Список рождественских покупок не имеет отношения к делу об убийстве!

– Ваша честь, я пытаюсь дать характеристику свидетельницы, – парировал прокурор.

– Протест отклоняется, – изрек судья. – Продолжайте, мисс Грант.

– У меня нет семьи, – объяснила Конни, – но я думала купить подарки друзьям. – Она перечислила несколько имен, последним назвав Стива Клуни. – А еще я училась на заочных подготовительных курсах.

– Работая официанткой, вы успевали учиться? – уточнил Роббинс.

– Мне всегда хотелось чего-то добиться в этой жизни. Стыдно признаться, я даже школы не закончила, но впоследствии экстерном сдала экзамены за старшие классы. Сейчас я учусь в колледже и работаю. Мне приходится работать, потому что, когда я решила выступить свидетельницей на первом процессе Саверо, я потратила все свои сбережения.

– Протестую! То, что произошло после пятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года, не имеет отношения к делу. – Стэнли буквально подбросило со своего места.

– Ваша честь, – проговорил прокурор, – я пытаюсь показать, на какие жертвы пошла эта молодая женщина ради того, чтобы помочь правосудию.

– Протест отклоняется!

Роббинс дошел уже до заключительного эпизода.

– Присутствует ли в зале человек, вошедший в ресторан "Афродита" пятнадцатого декабря тысяча девятьсот шестьдесят пятого года?

– Да!

– Будьте добры указать на него.

Конни наставила палец точнехонько на обвиняемого.

– Вот он! Макс Саверо!

Конни уже знала: момент, когда свидетель называет подсудимого по имени, всегда исполнен драматизма, однако, взглянув в сторону защиты, она испытала потрясение иного рода.

Позади Макса, среди людей Корффа, сидел угрюмый верзила в черном пиджаке и белой рубашке. Длинные сальные волосы висели безжизненными лохмами. На левой щеке алели пять царапин. Когда незнакомец отбросил волосы со лба, блеснула золотая серьга в форме кольца. Не этот ли человек на нее напал и пытался ее убить?..

Конни не сводила с него глаз. Тем временем Ник возвратился к столу обвинителя и зашуршал бумагами.

– Ваша честь, – прозвучал его голос, – у меня есть еще вопросы к свидетельнице. Но может быть, на сегодня хватит?

Судья Фултон сверился с часами и кивнул. Послышался удар молоточка.

– Объявляется перерыв! Заседание продолжится завтра в девять утра.

Народ понемногу разбредался; Конни не отрывала взгляда от человека в черном. Он ли это? Или опять воображение разыгралось? Двое офицеров Федерального управления дожидались у двери, чтобы препроводить свидетельницу в изоляционный дом, но она опрометью бросилась к столу обвинения и схватила Роббинса за руку.

Она знала, что прокурор не вправе общаться с ней, пока присяжные в зале, чтобы не создалось впечатление сговора. Однако выбирать не приходилось.

– Я его видела! Того типа, что на меня напал!

– Он здесь?

Конни обернулась к столу Корффа, но незнакомец уже исчез.

– Он вон там сидел! За Максом Саверо.

Словно завороженный, Ник глядел в удивительные синие глаза, мечтая тут же, на месте, заключить ее в объятия и осыпать поцелуями. Когда весь этот кошмар закончится, он ее не отпустит. Без Конни жизнь его пуста и беспросветна…

– Как ты его узнала?

– Царапины на щеке, серьга… Я не уверена на все сто, что это и вправду он. У кого хватит дерзости явиться сюда и усесться прямо за Саверо?

– Я знаю, о ком она говорит, – заметила Аделина, слышавшая разговор. – Это один из следователей Корффа, его зовут Джеймс Мэтсон.

– Следователь! – возликовал стоявший тут же Дан. – Ну, конечно!

– Что такое? – переспросила Конни.

– Большинство следователей имеют разрешение на ношение оружия. Ну, вроде как частные детективы. Они свободно заходят в здание суда, в наши офисы, в полицейские участки, даже в тюрьмы. Этот тип имеет доступ к любой информации, и никого не насторожит то, что он вооружен. – Дан оглянулся на Ника. – Надо его задержать и допросить!

– Значит, мне уже ничего не угрожает? – Конни умоляюще глядела на Роббинса. – Мне не надо возвращаться в изоляционный дом?

– Прости, Конни… – Никогда еще Ника не влекло к ней так! – Тебе придется пойти с ребятами из управления.

Разочарование отразилось в ее взгляде.

– О'кей. Я понимаю.

– Не грустите, – улыбнулась Аделина. – Завтра все кончится.

На следующее утро процесс возобновился.

Конни не сводила глаз с Роббинса, человека, которому она подарила свое сердце, который стал ее судьбой.

Очень может быть, что сегодня она говорит с ним в последний раз… Она покинет трибуну свидетельницы, и ее тут же умчат куда-то согласно предписаниям программы, дадут новое имя… Она никогда больше не увидит Ника, никогда его не поцелует, никогда к нему не прикоснется! Никогда уже не лежать им рядом, слушая, как бьются в унисон их сердца.

Конни медленно шла через зал, зная, что каждый шаг приближает ее к зияющей пустоте бессмысленного будущего, и тут слева послышался свистящий шепот. Кто-то назвал ее имя.

Да, окликнувшая ее женщина постарела, но как не узнать пухлые губы, вечно кривящиеся в издевательской ухмылке?.. Откуда она взялась? Нет, воображение тут ни при чем, мегера из прошлого, и правда, здесь, в зале суда. Ее руки покоились на коленях: руки, что много лет назад впивались в запястья Конни, рвали ее волосы. С этих губ слетали гнусные обвинения – дескать, девчонка пытается соблазнить ее мужа, своего приемного отца. "Я видела, как ты выставляла перед ним свои титьки!"

Нет, сказала Конни про себя. Неправда. Я его ненавижу! От него разило.

Приемный папочка сидел тут же, рядом с женой. Грязные темные волосы стали грязно-серыми, морщины на лице углубились, глаза невыразительные, словно у гремучей змеи. Он посмотрел на Конни и облизнулся. Каждое слово этого человека навеки врезалось в память…

"Не могу допустить, чтобы малышка Конни говорила такие нехорошие слова. Ай-ай-ай! Значит, от меня разит?" Он медленно расстегнул пряжку на поясе, и гладкий кожаный ремень мелькнул перед глазами. А пальцы женщины, словно острые когти, все крепче впивались девочке в руку…