355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Фридрих Май » По дикому Курдистану » Текст книги (страница 1)
По дикому Курдистану
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 10:25

Текст книги "По дикому Курдистану"


Автор книги: Карл Фридрих Май



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Карл Май
По дикому Курдистану

Глава 1
СМЕРТЬ СВЯТОГО

Навестив вождя курдов-бадинан, мы возвращались. На вершине холма, последнего на нашем пути, откуда вся долина поклонников дьявола[1]1
  Поклонники дьявола – езиды.


[Закрыть]
полностью предстала перед нами, мы заметили вблизи дома, принадлежащего бею, огромную кучу хвороста. Езиды усердно набрасывали сверху все новые и новые ветки. Пир Камек стоял тут же и время от времени швырял в кучу кусочки горной смолы.

– Это его жертвенный костер, – сказал Али-бей.

– Что же он принесет в жертву?

– Я не знаю.

– Может быть, какое-нибудь животное?

– Только язычники сжигают животных.

– Тогда это, может быть, фрукты?

– Езиды не сжигают ни зверей, ни фруктов. Пир не сказал мне, что именно он сожжет, но он великий святой, и все, что бы он ни сделал, не будет грехом.

Хотя с противоположного холма все еще были слышны ружейные салюты подходящих паломников, а в долине по-прежнему раздавались ответные выстрелы езидов, я уже заметил, когда мы спустились, что вряд ли эта долина сможет вместить большее число людей. Мы оставили своих лошадей и отправились к гробнице. Около дороги к ней располагался фонтан, обрамленный каменными плитами. На одной из них сидел Мир Шейх-хан и беседовал с несколькими паломниками, которые как своими позами, так и почтительным отдалением от Мира явно выражали благоговейное к нему отношение.

– Этот фонтан священен, и только Мир, я и священники могут сидеть на этих камнях. Поэтому не гневайся, если придется постоять! – сказал мне Али.

Мы приблизились, хан подал рядом стоящим знак, и они подвинулись, чтобы дать нам пройти. Он приподнялся, прошел несколько шагов навстречу нам и протянул руки.

– Со счастливым возвращением! Занимайте место по мою правую и левую руку.

Он указал бею на место слева, так что мне оставалось лишь одно. Я уселся на священные камни и при этом не встретил ни у кого из присутствующих ни малейшего неодобрения.

Как же сильно отличалось их поведение от встречающегося обычно у мусульман!

– Ты говорил с вождем? – спросил хан.

– Да. Все в полнейшем порядке. Ты уже что-нибудь сообщил паломникам?

– Нет.

– Тогда пора собирать людей. Отдавай приказ!

Али-бей поднялся и ушел.

Когда я беседовал с ханом, среди паломников стало заметно оживленное движение. Женщины и дети оставались на своих местах, мужчины же, напротив, строились вдоль ручья, а вожди отдельных племен, кланов и поселений образовали около Али-бея круг, и он сообщил им о намерениях мутасаррыфа[2]2
  Мутасаррыф – правитель санджака (тур.), второй по величине (после вилайета) административной единицы Османской империи.


[Закрыть]
Мосула. При этом царили такое спокойствие и порядок, как на европейском военном параде, в противоположность той шумной неразберихе, которую обычно мы привыкли встречать в армиях восточных стран.

Спустя некоторое время, после того как вожди оповестили своих людей о приказах бея, собрание организованно разошлось и каждый отправился на то же самое место, которое он до этого занимал.

Али-бей возвратился к нам.

– Что ты им приказал? – спросил хан.

Али-бей вытянул вперед руку, указав на группу людей, человек примерно в двадцать, поднимающуюся той же тропою, которой мы недавно спускались.

– Смотри, это айранские воины Хаджи Джо и Шура-хана, которые очень хорошо знают эту местность. Они идут навстречу туркам и предупредят нас об их приближении. На направлении к Баадри у меня тоже стоят посты, и поэтому практически невозможно застать нас врасплох. До наступления ночи осталось еще три часа, этого хватит, чтобы отправить все ненужное в долину Идиз. Мужчины сейчас отправятся, Селек покажет им дорогу.

– Они возвратятся к началу священнодействия?

– Да, безусловно.

– Тогда пусть идут.

Спустя некоторое время мимо нас потянулось длинное шествие людей, ведущих животных и несущих с собою разный скарб. Они двигались к гробнице, постепенно исчезая за нею. На скалистой тропе над гробницей они появлялись снова, и можно было наблюдать их долгий путь наверх, к высокому и частому лесу.

После я должен был с Али-беем отлучиться. Было обеденное время. Затем ко мне подошел башибузук[3]3
  Башибузук – солдат иррегулярных конных частей турецкого войска в XVIII-XIX вв.


[Закрыть]
.

– Господин, я должен тебе кое-что сказать. Нам грозит великая опасность! Эти люди дьявола уже полчаса смотрят на меня своими страшными глазами. Похоже, что они хотят меня убить.

На болюке-эмини[4]4
  Болюк-эмини – квартирмейстер (тур.); в романе «Через пустыню» Ифра был назван ротным писарем.


[Закрыть]
была турецкая форма, и поэтому я очень легко мог объяснить поведение езидов, которым угрожали турки. Впрочем, я был убежден, что с ним ничего не случится.

– Это ужасно! – сказал я. – Если они тебя убьют, то кто же будет подвязывать хвост твоему ослу?

– Господин, так они же и осла заколют! Ты разве не видел, они уже зарезали почти всех своих быков и овец!

– Твой осел и ты тоже в безопасности. Вы же одно целое, вас не разлить водой.

– Ты мне это обещаешь?

– Я тебе это обещаю!

– Мне было страшно, когда тебя здесь не было. Ты снова уходишь?

– Нет, я остаюсь здесь. Но на всякий случай я приказываю тебе быть постоянно здесь, в доме, и не расхаживать среди езидов, иначе мне будет просто невозможно защитить тебя.

Он ушел почти успокоенный – герой, которого ко мне приставил мутасаррыф для моей же защиты.

Я поднялся на площадку к шейху Мохаммеду Эмину.

– Хамдульиллах, возблагодарим Господа, что ты пришел! – сказал он. – Я тосковал по тебе, как трава по ночной росе.

– Ты постоянно был здесь, наверху?

– Да, меня никто не должен узнать, а то меня выдадут. Что нового ты узнал?

Я сообщил ему все. Когда я закончил, он указал на лежащее перед ним оружие.

– Мы подготовим им достойную встречу!

– Тебе не понадобится твое оружие.

– Разве я не должен защищать себя самого и моих друзей?

– Они достаточно сильны. Или ты хочешь попасть в лапы туркам, от которых ты еле ушел, или, может, ты желаешь получить пулю или нож в сердце, чтобы твой сын и дальше томился в плену в Амадии?

– Эмир, ты говоришь, безусловно, как умный, но не как храбрый человек.

– Шейх, ты знаешь, что я не боюсь никакого врага, и это не страх говорит во мне. Али-бей потребовал, чтобы мы держались подальше от сражения. Он, кстати, убежден, что до боя дело совсем не дойдет. Я думаю так же.

– Ты считаешь, турки сдадутся без сопротивления?

– Если они этого не сделают, их просто перестреляют.

– Турецкие офицеры ни на что не годятся, это правда, но солдаты смелы. Они будут штурмовать холмы…

– Пятнадцать сотен против каких-то шести тысяч?

– А удастся ли их окружить?

– Удастся.

– Тогда, значит, мы вместе с женщинами должны идти в долину Идиз?

– Ты – да.

– А ты?

– Я останусь здесь.

– Аллах керим! Зачем? Это равнозначно смерти!

– Я не верю в это. Я под защитой падишаха, у меня есть рекомендации мутасаррыфа, и еще у меня есть болюк-эмини; уже одного присутствия его достаточно для моей надежной защиты.

– А что ты хочешь здесь делать?

– Не хочу, чтобы случилась беда.

– Знает ли об этом Али-бей?

– Нет.

– А Мир Шейх-хан?

– Тоже нет. Они узнают об этом в свое время. Мне понадобилось немало усилий, чтобы убедить шейха одобрить мой замысел. Наконец-то мне удалось это сделать.

– Аллах-иль-Аллах! Дороги человека запечатлены в Коране, – сказал он.

– Я не хочу уговаривать тебя отказаться от своего замысла. Я просто останусь с тобой!

– Ты? Так дело не пойдет!

– Отчего же?

– Я тебе уже растолковал, что я не подвергаюсь опасности. Тебя же, если узнают, ожидает другая участь.

– Конец человека запечатлен в Коране. Если я должен умереть, то я умру, и все равно, произойдет это здесь или там, в Амадии.

– Ты нарочно ввергаешь себя в беду, но забываешь, правда, что ты и меня вместе с собой вмешиваешь в это дело.

Мне казалось, что это был единственный способ справиться с его упорством.

– Тебя? Как это так? – спросил он.

– Если я здесь останусь один, меня защитят мои фирманы, а если они застанут рядом со мною тебя, врага мутасаррыфа, убежавшего пленника, я лишусь этой защиты. И тогда мы пропали, и ты и я.

Он смотрел в раздумье вниз. Я видел, что в нем все противилось уходу в долину Идиз, но дал ему время принять решение. Наконец он неуверенно, вполголоса сказал:

– Эмир, ты считаешь меня трусом?

– Нет, конечно. Я хорошо знаю, что ты смел и бесстрашен.

– Что подумает Али-бей?

– Он думает так же, как и я; так же считает и Мир Шейх-хан.

– А другие езиды?

– Твоя слава им хорошо известна, они знают, ты не убегаешь от врага. Уж на это ты можешь положиться!

– А если кто-то будет сомневаться в моем мужестве, ты оградишь меня от этого? Ты скажешь при всех, что я ушел вместе с женщинами в долину Идиз по твоему приказу.

– Я буду это говорить везде и всем!

– Что ж, ладно, я сделаю так, как ты мне предлагаешь.

Покорившись своей судьбе, он отодвинул от себя ружье и обратил свое лицо к долине, уже начавшей покрываться вечерней тенью.

Тут как раз возвратились мужчины, ходившие в Идиз. Они шли разрозненной цепочкой и, добравшись до долины, разошлись на наших глазах в разные стороны.

Со стороны святой гробницы донесся оружейный залп, одновременно с этим к нам взобрался Али-бей и сказал:

– Начинается великое таинство у гробницы. При этом еще никогда не присутствовал чужой, но Мир Шейх-хан дал мне разрешение от лица всех священников пригласить вас быть вместе с нами.

…Из глубины гробницы раздался крик, и кавалли подняли свои инструменты. Флейты заиграли медленную жалобную мелодию, а такт задавали легкие удары по тамбурину.

При завершении пьесы Мир Шейх-хан вышел из здания наружу, сопровождаемый двумя шейхами. Один из них нес деревянный пульт, похожий на пюпитр, его поставили в центре двора. Другой нес маленький сосуд с водой и еще один, открытый и круглый, где находилась какая-то горящая жидкость. Оба сосуда установили на пульт, и к нему подошел Мир Шейх-хан.

Он сделал знак рукой, и музыка заиграла снова. После вступления мелодию подхватили священники, запев гимн в один голос. К сожалению, я не мог записать его содержания – на это обратили бы внимание окружающие, так что дословный текст не сохранился в моей памяти. Гимн пели по-арабски, и призывал он к чистоте, вере и бдительности.

После этого Мир Шейх-хан выступил с короткой речью перед священниками.

Я пошел искать Халефа, которого хотел взять в качестве сопровождающего. Он сидел на платформе дома рядом с болюком-эмини. Они беседовали возбужденно и оба быстро, прыжком, поднялись на ноги и подошли ко мне.

– Ты пойдешь со мной, Халеф, туда, вверх, на холм, там можно увидеть, как освещается вся долина!

– О эмир, позволь мне идти с тобой! – попросил Ифра.

– Не имею ничего против. Вперед!

Там, внизу, в долине, огонь горел на огне. Тысячи светящихся точек пересекались, скакали и скользили, танцевали, перемешиваясь стремительным потоком; маленькие, совсем крохотные глубоко внизу, и чем ближе к нам, тем крупнее. Святилище прямо-таки сверкало в потоках света, обе башни стремились вверх, в сумрак ночи, как пылающие обелиски. К этому добавлялись и летящие к нам наверх смутные смешавшиеся человеческие голоса, которые часто перекрывались громкими и близкими криками ликования. Я мог бы часами наблюдать и слушать эту какофонию и испытывать при этом небывалое наслаждение.

Скоро нашли Селека. Ему дали лошадь, и он взял с собой оружие. Халеф тоже должен был ехать с нами. Я полагался на него больше, чем на кого-нибудь другого. Через двадцать минут после того, как я в первый раз увидел эту «звезду», мы уже мчались по дороге на Айн-Сифни. На следующем холме мы остановились. Я всмотрелся в сумерки, лежащие перед нами, и наконец опять различил вспышку. Я обратил внимание Селека на это.

– Эмир, это не звезда, но это и не факелы. Они давали бы более широкий свет. Это фонари.

– Я должен подобраться к ним как можно ближе. Ты хорошо знаешь эту местность?

– Я тебя проведу; я знаю здесь каждый камень и каждый куст. Двигайся вплотную ко мне и держи лошадь покрепче.

Он свернул направо от ручья, и мы пустили наших лошадей рысью по камням и валежнику. Это была дьявольская скачка, но уже примерно через двадцать минут мы яснее различили несколько огней. Спустя еще четверть часа огни исчезли за горным хребтом, возвышающимся на нашем пути. Мы доскакали до него и теперь могли отчетливо видеть, что перед нами двигалась длинная цепь огней. Кто там двигался – с того места, откуда мы смотрели, нельзя было понять. Тут же мы, правда, заметили, что цепочки внезапно пропали и уже больше не появлялись.

– Там что, стоит еще один холм?

– Нет, здесь равнина, – отвечал Селек.

– Может, овраг или долина, где могут спрятаться эти огни?

– Нет.

– Или лес?..

– Да, эмир, – прервал он меня. – Там, где исчезли огни, находится маленькая оливковая роща.

– Вот оно что! Ты останешься здесь с лошадьми и будешь ждать нас. Халеф отправится со мной.

– Господин, возьми меня с собой, – попросил Селек.

– Нас тогда выдадут лошади.

– Мы можем их привязать!

– Мой вороной слишком ценен для того, чтобы его можно было оставлять без надзора. И, кроме того, ты не умеешь как следует подкрадываться. Тебя тотчас же услышат и увидят.

– Эмир, я смогу подползти незаметно!

– Успокойся! – сказал Халеф. – Я тоже однажды думал, что сумею заползти в дуар[5]5
  Дуар – палаточная деревня.


[Закрыть]
и увести лучшую лошадь, но, когда мне пришлось это делать перед глазами эфенди, мне стало стыдно, как ребенку! Но утешься, ведь Аллах не собирался сделать из тебя ящерицу!

Мы оставили ружья и пошли вперед. Уже стало настолько светло, что можно было в пятидесяти шагах различить силуэт человека. Где-то через десять минут перед нами возникли темные точки, увеличивающиеся с каждым нашим шагом. Это была оливковая роща. Когда нам оставалось минут пять-шесть до рощи, я остановился и напряженно прислушался. Не было слышно ни малейшего звука.

– Иди прямо за мною, чтобы мы оттуда выглядели как один человек.

На мне были только штаны и куртка темного цвета, на голове феска со снятым тюрбанным платком, так что меня не так-то просто было заметить на темной земле. Как, впрочем, и Халефа.

Беззвучно мы скользнули к роще. Тут послышался шум надламываемых сучьев. Мы распластались и медленно поползли дальше. Треск веток становился все громче.

– Сучья собирают, хотят, наверное, зажечь костер.

– Нам это на руку! – прошептал Халеф.

Скоро мы были уже у края рощи. Фырканье лошадей и мужские головы стали уже различимы. Мы лежали вплотную к кустарнику. Я показал на него и тихо произнес:

– Спрячься здесь и ожидай меня, Халеф.

– Господин, я тебя не покину, я с тобой…

– Ты меня выдашь, потому что в лесу беззвучно ползти труднее, чем в открытом поле. Я тебя только затем и взял, чтобы ты прикрыл меня при отходе. Лежи здесь, даже если услышишь выстрелы. Если я тебя позову, беги как можно быстрее ко мне.

– А если ты не придешь и не крикнешь?

– Тогда через полчаса проползи немного вперед и посмотри, что со мною случилось.

– Сиди, если они тебя убьют, я их всех уничтожу!

Я выслушал это заверение и отполз. Не успев еще отдалиться от Халефа, я услышал, как кто-то громким, повелевающим голосом крикнул:

– Зажигай, зажигай огонь!

Этот человек находился примерно в сотне шагов от меня. Таким образом, я мог беспрепятственно продолжать ползти. Через некоторое время я услышал потрескивание пламени и одновременно заметил светлое мерцание, проникавшее через гущу деревьев и освещавшее землю прямо возле меня. Это, естественно, значительно затруднило мое предприятие.

– Клади камни вокруг костра! – Это был тот же самый командирский голос.

Приказу не преминули тотчас же последовать; мерцание пропало, и я теперь мог продвигаться вперед. Я переползал от одного ствола к другому и пережидал за каждым, удостоверяясь, что меня не заметили. К счастью, эта предосторожность была излишней; я находился отнюдь не в американских дебрях, и эти ходившие прямо передо мною наивные люди, кажется, не имели ни малейшего представления о том, что кому-то могло прийти в голову их подслушать.

Так я продвигался все дальше, пока не добрался до дерева, чьи корни пустили многочисленные отростки, и я рассчитывал найти за этими корнями достаточно надежное укрытие. Это было предпочтительнее также потому, что недалеко от дерева сидели двое мужчин – двое турецких офицеров, которыми я и хотел заняться.

Предприняв меры предосторожности, я уютно, по-домашнему, устроился за корнями и теперь мог обозревать все поле действия. Снаружи, перед этой маленькой рощицей, стояли четыре горные пушки, точнее говоря – две пушки и две гаубицы, на краю рощи паслись около двадцати привязанных мулов, требующихся для транспортировки орудий. Обычно для одного орудия нужны четыре-пять мулов один несет ствол, один – лафет и два или три – ящики с боеприпасами.

Неподалеку удобно устроились канониры, растянувшись на земле, они тихо беседовали друг с другом. Оба офицера хотели выпить кофе и выкурить по трубке, для этого и развели они костер. Над ним на двух камнях стоял котелок. Один из этих героев был капитаном, другой – лейтенантом. Я лежал так близко к офицерам, что мог слышать все, что они говорили.

Мне было вполне достаточно того, что я узнал, поэтому я начал продвигаться назад, сначала медленно и осторожно, затем все быстрее. При этом я даже приподнялся от земли, чему Халеф немало удивился, когда меня увидел.

– Кто это, сиди?

– Артиллеристы. Идем, у нас нет времени.

– Мы что – пойдем, выпрямившись во весь рост?

– Да.

Скоро мы добрались до наших лошадей, сели на них и повернули обратно.

Путь до Шейх-Ади мы одолели теперь, естественно, быстрее, чем в прошлый раз. Там царила та же самая оживленная жизнь.

Я услышал, что Али-бей находился около святилища, и встретил его с Мир Шейх-ханом во внутреннем дворе. Полный ожиданий, он подошел ко мне и проводил до хана.

– Что ты видел? – спросил он.

– Пушки!

– О! – сказал он испуганно. – Сколько?

– Четыре малые горные пушки.

– И что они намереваются делать?

– Они должны подвергнуть бомбардировке Шейх-Ади. Когда пехота нападет со стороны Баадри и Калони, долину будут расстреливать оттуда, снизу, от ручья, артиллерией. Неплохой план: оттуда, в самом деле, можно охватить огнем всю долину. Им нужно было только переправить незаметно пушки через холмы. Это им удалось, они воспользовались мулами, с их помощью можно всего лишь за один час доставить пушки от их лагеря до Шейх-Ади.

– Что нужно делать, эмир?

– Немедленно собери мне шестьдесят всадников и несколько фонарей, и тогда не позже чем через два часа у тебя будут и орудия, и канониры. Всех турок доставят сюда, в Шейх-Ади!

– Ты заберешь их в плен?

– А как же!

– Господин, я дам тебе сто всадников!

– Хорошо, давай сейчас же восемьдесят и скажи им, что я жду их внизу у воды.

Я ушел и застал Халефа и Селека еще у лошадей.

– Что собирается делать Али-бей? – спросил Халеф.

– Ничего. Мы сами сделаем все, что нужно.

– В чем дело, сиди? Ты смеешься! Мне понятно выражение твоего лица, так мы идем за пушками?

– Конечно! Но мне нужны пушки и не нужно пролитой крови. Потому мы возьмем еще восемьдесят всадников.

Я послал Селека с десятью воинами вперед и, немного поотстав, последовал с остальными за ними. Добравшись до возвышенности, на которой Селек тогда ждал нас, мы не увидели врага и спешились. Нескольким воинам я приказал стоять в охране, десять остались с лошадьми. Без моего ведома они не могли отлучиться от стоянки. Мы поползли к роще. На необходимом расстоянии от нее сделали остановку, и я один пополз дальше. Как и прежде, я добрался беспрепятственно до дерева, под которым недавно лежал. Турки разделились на группы, лежали вместе и болтали. Я же надеялся, что они будут спать. Их солдатская бдительность и ожидание недалекого боя не давали им забыться. Я насчитал тридцать четыре человека, включая унтер-офицера и двоих офицеров, и после этого возвратился к своим.

– Хаджи Халеф и Селек, приведите сюда своих лошадей! Вам следует объехать по дуге рощицу. С другой ее стороны вас остановят турки. Вы скажете, что едете на торжество в Шейх-Ади и заблудились. Таким образом отвлечете от нас внимание османов. Все остальное – наше дело. Идите!

Остальные по моей команде построились двумя рядами, чтобы окружить рощу с трех сторон. Я дал необходимые указания, после чего мы залегли и поползли вперед.

Я, естественно, продвигался быстрее всех. Я приник к своему дереву за пару минут до того, как раздалось громкое цоканье копыт. Костер турок еще горел, поэтому я мог достаточно хорошо обозревать все пространство. Оба офицера, пока меня не было, должно быть, лишь курили и пили кофе.

Потом раздался стук копыт. Лейтенант приподнял голову.

– Едут! – сказал он. Капитан тоже прислушался.

– Кто это может быть? – спросил он.

– Это два всадника – слышу по цокоту.

Они встали, солдаты последовали их примеру. В свете костра показались Халеф и Селек. Капитан пошел им навстречу, обнажая саблю.

– Стой! Кто вы? – окликнул он их.

Турки окружили Халефа и Селека. Мой маленький Халеф смотрел вниз на офицеров с таким выражением лица, что я заключил: турки произвели на него такое же впечатление, что и на меня.

– Я спросил, кто вы? – повторил капитан.

– Люди!

– Что за люди?

– Мужчины!

– Что за мужчины?

– На лошадях.

– Проглоти вас дьявол! Отвечайте как следует, иначе отведаете розог! Итак, кто вы?

– Мы езиды! – отвечал Селек уже не таким нахальным голосом.

– Езиды? А! Откуда?

– Из Мекки.

– Из Мекки? Аллах-иль-Аллах! Там что, тоже есть поклонники дьявола?

– Если быть точным, то пятьсот тысяч.

– Так много? Аллах керим! На его поле среди пшеницы много выросло и сорняков! Куда вы едете?

– В Шейх-Ади.

– Ага, вот я вас и поймал. Зачем вам туда?

– Там идет большое торжество.

– Это я знаю. Поете и танцуете со своим дьяволом и молитесь при этом на петуха, выведенного в джехенне[6]6
  Джехенна – ад (араб.).


[Закрыть]
. Слезайте! Вы мои пленники!

– А что мы такого сделали?

– Вы – сыны дьявола. Вас нужно сечь, пока вам тошно не станет! А ну, вниз, вниз!

Он кинулся к ним, и их силой стащили с лошадей.

– Сдать оружие!

Я знал, Халеф никогда не сдаст оружия. Даже в такой ситуации.

Халеф сверкнул очами и осмотрелся; я поднял голову достаточно высоко, чтобы он смог меня увидеть. Теперь он знал, что я вне опасности. По непрекращающемуся шороху позади меня я понял, что мы их окружили.

– Наше оружие? – спросил Халеф. – Послушай, юзбаши[7]7
  Юзбаши – капитан (тур.).


[Закрыть]
, позволь нам кое-что тебе сказать.

– Слушаю.

– Это мы можем сказать только тебе и мюльазиму[8]8
  Мюльазим – лейтенант (тур.).


[Закрыть]
.

– Меня это не интересует!

– Это важно, очень важно!

– Ну что?

– Слушай!

Халеф прошептал ему что-то на ухо, и это мгновенно возымело свое действие: капитан отступил на шаг назад и посмотрел на Халефа. На его лице выразилось почтение. Позже я узнал, что хитрец ему шепнул: «Это касается вашего кошелька».

– Это правда? – спросил офицер.

– Так точно!

– Ты будешь об этом молчать?

– Как могила!

– Поклянись мне.

– Как нужно мне клясться?

– Клянись Аллахом и бородою… О нет, вы же езиды. Тогда клянись дьяволом, которому вы поклоняетесь.

– Хорошо! Пусть знает дьявол, что я ничего об этом никому не скажу.

– Но он тебя разорвет, если ты скажешь неправду. Давай, мюльазим, пошли вместе.

Четверо мужчин подошли к огню. Я различал каждое слово из их разговора.

– Теперь говори! – приказал капитан.

– Отпусти нас! Мы тебе заплатим!

– Сколько вы заплатите нам за вашу свободу?

– А сколько ты требуешь?

– Пятнадцать тысяч пиастров за каждого.

– Господин, мы бедные паломники. Столько у нас нет.

– Сколько же у вас?

– Пятьсот пиастров мы могли бы дать.

– Пятьсот? Парень, вы хотите нас надуть.

– Может, найдется и шестьсот.

– Вы даете двенадцать тысяч пиастров, и ни монетой меньше. Клянусь Мохаммедом. Больше не уступлю. А не желаете, я прикажу вас сечь, пока вы сами мне их не отдадите. Вы сказали, у вас есть способы сделать ваши деньги невидимыми. Значит, денег у вас много. Ну а у меня найдутся способы сделать ваши деньги видимыми.

Халеф сделал вид, что испугался.

– Господин, может, немножко подешевле?

– Нет уж.

– Тогда нам придется тебе их отдать.

– Вы мерзавцы. Я вижу теперь, что у вас много денег. Ваша свобода будет стоить не двенадцать тысяч пиастров, а вы нам дадите столько, сколько я потребовал сначала, – пятнадцать тысяч пиастров.

– Прости, господин, это слишком мало.

Капитан посмотрел на Халефа с удивлением:

– Что ты имеешь в виду, парень?

– Говорю: каждый из нас стоит больше пятнадцати тысяч пиастров. Разреши нам дать тебе пятьдесят тысяч!

– Ты что, рехнулся?

– Или сто тысяч.

Пекарь-юзбаши надул беспомощно щеки, перевел взгляд на костлявое лицо лейтенанта и спросил его:

– Лейтенант, что скажешь?

С трудом закрыв рот, тот признался чистосердечно:

– Ничего, абсолютно ничего!

– Я тоже ничего не скажу! Эти люди, должно быть, чудовищно богаты. – Потом он снова повернулся к Халефу: – И где у вас деньги?

– У нас здесь есть человек, который за нас заплатит. Но увидеть его тебе не удастся.

– Огради нас Аллах! Ты говоришь о дьяволе?

– Позвать его?

– Нет, нет, ни за что! Я не езид и не умею с ним говорить! Я умер бы от страха!

– Тебе не будет страшно, потому что этот шайтан придет в облике человека. А вот и он!

Я поднялся из-за дерева и двумя быстрыми шагами преодолел разделяющее нас пространство. В ужасе они кинулись бежать: один направо, другой налево. Впрочем, мой вид им, очевидно, показался не очень страшным, ибо они тут же остановились и безмолвно уставились на меня.

– Юзбаши, – заговорил я с ними, – я слышал, о чем вы говорили вечером и сегодня утром. Вы говорили: Шейх-Ади – гнездо разврата!

Тяжелый вздох был мне единственным ответом.

– Вы говорили, Аллаху следовало бы разгромить и раздавить всех немусульман.

– О! О! – только и было слышно.

– Дальше вы говорили, что перестреляете этих злодеев, мошенников, нечистых, бесстыжих собак и захватите много трофеев!

Мюльазим был полуживым от страха, а юзбаши мог только стонать.

– Потом вы хотели, чтобы вас повысили по службе, что позволило бы курить ширазский табак.

– Он знает все, – трусливо произнес капитан.

– Да, я знаю все! Я переведу вас! Ты знаешь куда?

Он затряс головой.

– В Шейх-Ади, к нечистым и бесстыжим, которых вы хотели убить, а теперь я заявляю вам то, что вы недавно говорили этим двоим: вы мои пленники!

Солдаты не могли взять в толк все происходящее, они стояли, тесно сбившись в кучку. Знак, которым я сопроводил мои последние слова, произвел свое действие. Езиды выступили из-за деревьев и окружили солдат. Никто из турок и не думал оказывать сопротивления. Все были ошарашены. Только офицеры догадались, что на самом деле происходит, их руки метнулись к поясу.

– Стоп, только без стрельбы! – окрикнул я их и вытащил револьвер. – Кто схватится за оружие, будет мгновенно расстрелян.

– Кто ты? – спросил капитан.

Он прямо-таки обливался потом. Мне было немного жаль этого доброго и честного Фальстафа[9]9
  Фальстаф – комический персонаж произведений В. Шекспира.


[Закрыть]
и дрожащего рядом с ним Дон-Кихота.

Все их мечты о повышении в чине пошли прахом.

– Я вам друг и поэтому не хочу, чтобы вас расстреляли офицеры. Сдайте ваше оружие!

– Но нам оно нужно.

– Зачем?

– Чтобы оборонять орудия!

Беспримерная наивность! Я громко рассмеялся. Потом успокоил их:

– Оставьте ваши страхи, мы сами будем охранять пушки!

Мы еще немного попрепирались, но потом все же они протянули оружие.

– Что вы сделаете с нами? – задал вопрос встревоженный юзбаши.

– Это зависит от вашего поведения. Может, вас убьют, может, помилуют, если будете послушными.

– И что мы должны делать?

– Самым первым делом без утайки ответить на мои вопросы.

– Спрашивайте.

– Здесь появятся еще солдаты?

– Нет.

– Вас действительно столько, сколько здесь?

– Да.

– Тогда миралай[10]10
  Миралай – полковник (тур.).


[Закрыть]
Омар Амед не очень умный человек. В Шейх-Ади находятся несколько тысяч вооруженных людей, а он посылает против них всего три десятка с четырьмя пушками. Он должен был бы послать как прикрытие минимум алая-эмини[11]11
  Алай-эмини – полковой квартирмейстер (тур.). В романах восточного цикла К. Мая эта должность соответствует командиру батальона.


[Закрыть]
с двумястами пехотинцами. Он понадеялся, что езидов так же легко захватить и убить, как мух. Какие приказы он вам отдал?

– Мы должны, не привлекая внимания, доставить орудия к воде.

– А потом?

– А потом подниматься, пока до Шейх-Ади не останется полчаса ходьбы.

– Дальше!

– Там мы должны ждать, пока он нам не пришлет гонца. Затем продвинуться вплоть до долины и обстреливать езидов ядрами, картечью и гранатами.

– Ну что же, продвинуться до долины я вам разрешаю, даже дальше, вглубь долины. Правда, стрелять мы поручим другим.

Что случилось, то случилось, ничего не поделаешь, и, как истинные фаталисты, турки спокойно вручили свои жизни судьбе. Их собрали вместе и приказали ждать езидов. Орудийные части погрузили на мулов и под прикрытием отправили в долину. После этого мы вскочили на своих лошадей.

За полчаса до долины Шейх-Ади я велел оставить пушки и двадцать человек, чтобы перехватить на этом месте гонца, ожидавшегося от миралая.

Прямо у входа в долину нам встретилась большая толпа. Слух о нашей маленькой экспедиции уже распространился между паломниками, и здесь собрались люди, чтобы узнать о результатах экспедиции. Поэтому в долине прекратили стрельбу, так что везде царила глубокая тишина. Перестрелка была бы слышна, если бы между нами и турками завязался серьезный бой.

Первым, кто подошел ко мне, был Али-бей.

– Наконец-то ты здесь! – воскликнул он, явно успокоенный, и добавил озабоченно: – Но без пушек! И без воинов!

– Успокойся, ни один человек не пропал, и никто не ранен.

– Где они?

– С Халефом и Селеком по ту сторону долины, я их оставил там вместе с орудиями.

– Зачем?

– Этот юзбаши рассказал мне, что миралай пошлет гонца на то самое место, где сейчас стоят пушки. Потом они бы выступили вперед и начали бы обстреливать Шейх-Ади гранатами, ядрами и картечью. У тебя есть воины, умеющие работать с орудиями?

– Таких предостаточно!

– Тогда пошли их туда. Они обменяются с турками одеждой, возьмут в плен гонца, потом сделают залп из пушек. Это будет для нас верным знаком того, что враг уже близок, а его самого склонит к преждевременной атаке.

– А что ты сделаешь с пленными?

– Я их отошлю прочь и прикажу охранять.

– В долине Идиз?

– Нет. Это место никому, кроме езидов, нельзя видеть. Просто здесь есть маленькое ущелье, где можно малым числом воинов охранять большое число пленных. Идем!

В его доме меня ожидал обильный ужин, причем обслуживала меня жена Али-бея, который сам не ужинал, поскольку отправился распоряжаться переодеванием пленных и отводить их в тайное ущелье. Обученные езидские канониры натянули на себя турецкую форму и скоро ушли к орудиям.

Звезды уже поблекли, когда Али-бей пришел ко мне.

– Ты готов отправляться, эмир?

– Позволь остаться здесь.

– Ты хочешь сражаться?

– Нет.

– В таком случае присоединиться к нам и посмотреть, храбры ли мы?

– Я буду не с вами, я останусь в Шейх-Ади.

– Господин, как можно!

– Я думаю, что мне нужно поступить именно так.

– Тебя убьют!

– Нет, я нахожусь под защитой Аллаха и мутасаррыфа.

– Но ты ведь и наш друг, ты взял в плен артиллеристов, это будет стоить тебе жизни!

– А кто расскажет это туркам? Я останусь здесь с Халефом и башибузуком. Так я принесу вам больше пользы, чем если бы я находился в ваших рядах.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю