Текст книги "Злой Рок (СИ)"
Автор книги: Карина Вальц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 10. Another Brick in the Wall
А дальше Калинин вырубился от выпитого джина, оставив меня перед выбором: в одиночестве возвратиться в отель, разбудить Романа и поехать туда вместе, дождаться утра и поехать на машине.
Я вызвала такси.
Через минуту отменила заказ.
Осторожно поднялась с дивана, стараясь не потревожить спящего Калинина, в холле нашла пальто и вышла на улицу. В лицо ударил слабый ветер, прохладный для сентябрьской ночи, но не достаточно морозный, чтобы привести мысли в порядок. Я пожалела, что не прихватила на улицу калининские сигареты, но вовремя отмахнулась от этого желания: вредные привычки давно остались в прошлом, там им и место.
Бестолково помявшись возле входной двери, я спустилась вниз по крыльцу, присела на деревянную лавочку возле кустов роз, достала мобильный и набрала хорошо знакомый номер.
Супруг отозвался молниеносно, словно в столь позднее время только и делал, что ждал моего звонка.
– Лиса? Наконец-то перезвонила! Ты представляешь, что я почувствовал, когда узнал, что на самолете тебя не было?! – зачастил Игорь излюбленным взволнованно-менторским тоном. Со мной он только так и общался: вроде бы тревожился человек, но с таким неодобрительным оттенком. – Осталась еще на один день?
– Скорее на неопределенное время.
– Это из-за меня? Наказываешь за звонки в отель? Или за попытку встретить?
– Ты переоцениваешь мою изощренность.
Это, кстати, не новость, он всегда считал меня коварной особой. Даже его «Лиса» – не производная от имени, как можно подумать, это отсылка к хитрой хвостатой животине. Прозвище он придумал давным-давно и оно казалось ему таким милым.
– Лиса, не надо…
Рогозин тяжело вздохнул. Я сразу представила, как он сидит в офисе, несмотря на поздний час, устало уронил голову на одну руку, другой прижимает телефон к уху. На лице вселенская печаль. А позади него стоит тощая секретарша и наминает плечи, для начала.
– …ладно, когда вернешься? – спросил Игорь с печалью в голосе.
– Сказала же – не знаю.
– Хочешь, чтобы я прилетел за тобой? Если ты так тянешь время…
– Игорь! – Теряя терпение, перебила я мужа. – Не надо никуда прилетать. Я не тяну время и не наказываю тебя – что за глупости ты придумал? У меня возникло неотложное дело, никак с тобой не связанное.
– Дело?!
– Не стану обращать внимания на твою реакцию, мы так никогда не договорим. Скажи лучше: ты нашел меня в отеле и позвонил туда несколько раз. И этим дело ограничилось?
– Так и знал, что ты это специально, – уже в который раз тяжело перевел дыхание Рогозин. Как бы не задохнулся от столь неподъемной ноши – беседы со мной. – Лиса, ну хватит уже! В конце концов, я имел право знать, где ты. И могла бы предупредить, что уедешь… ты хоть представляешь, сколько людей мне пришлось поставить на уши, чтобы тебя отыскать?
– Должно быть трудно найти человека, который даже не прячется, – не удержалась я, но тут же взяла себя в руки: – Но на вопрос ответь. Ты звонил в отель, и все?
– Да.
– Уверен?
– Абсолютно. На что ты намекаешь?! – возмущение звучало убедительно, а жаль: я уже было решила, что «капюшона» заслал Игорь просто из беспокойства, в его голове всегда было много забавных идей. К несчастью, с этой тайной Игорь мне не помог, даже расстроил – как хорошо бы все сложилось!
– Ни на что.
– Думаешь, звонка мало, да? Я должен прилететь.
– Опять ты за свое? Я уже пожалела, что решила обратиться к тебе за помощью.
– За помощью? – оживился Игорь. – Надо было сразу сказать!
Я уставилась на розовый кустик рядом с собой, посчитала количество цветов на нем (получилось тринадцать) и заговорила:
– Девятнадцатого августа в Мюнхене погиб музыкант. Марк Вер. Хочу знать все подробности, все, что знает полиция. Кто, как и когда его нашел, опознал, от чего он умер и так далее. Меня интересуют официальные данные, не домыслы. У тебя много знакомых в Германии, так что…
– Марк Вер? Это как Марк Аврелий что ли?
– Нет, как Марк Аверин.
– Музыкант… Мюнхен… ничего не понимаю.
– Повторить?
– Нет! Ты с ума меня скоро сведешь! Это и есть твое таинственное дело? Какой-то там музыкант? Марк Аверин… я даже не слышал о таком ни разу. Какой-нибудь непризнанный гений-скрипач из перехода?
– Ты поможешь, или мне поискать ответы в другом месте? – терпеливо поинтересовалась я.
Игорь засопел в трубку:
– Помогу.
– Спасибо. Жду твоего звонка.
– Больше ничего не хочешь сказать?
– Нет.
– Ты всегда была бессердечной! – Ожидаемо заявил Игорь. – Но теперь я хотя бы буду знать, что ты ответишь на звонки.
Прощание с супругом вышло коротким и с намеком на прохладцу с его стороны. Даже не собираясь переживать по этому поводу, я еще немного посидела на улице, подумала о такси, но в конце концов вернулась в дом. Калинин обнаружился ровно на том месте, на котором я его оставила – в столовой на диванчике. Кажется, после моего ухода он даже не шевелился. Ох уж это снотворное свойство джина… уверена, без сего чудодейственного напитка в доме Аверина никто бы не уснул. Я, к примеру, даже пытаться не буду, мне и джин не поможет. Разве что синий, из лампы, но тогда мне уже понадобится другого рода поддержка.
Скинув верхнюю одежду, я на цыпочках пробралась к лестнице. Но, вместо того, чтобы подняться, притормозила и вернулась назад, к входной двери. На ключнице болталась внушительная связка ключей. Не долго думая, я сняла ее и опустила в карман пальто, на всякий случай.
И только потом поднялась на третий этаж. Кажется, Роман говорил, что Марк организовал там студию. Я подсветила путь фонарем мобильного, с помощью него же нашла и выключатель, прямо возле лестницы. Вспыхнул свет, слишком яркий, чтобы не зажмуриться после темноты. Едва глаза привыкли к освещению, я огляделась: что ж, Калинин не обманул и здесь раскинулось подобие домашней студии. Огромное помещение с кучей непонятной для меня аппаратуры, колонками и всякими музыкальными инструментами. Одних гитар я насчитала штук двадцать, уж не знаю, зачем Марку столько. За аппаратурой скрывалась небольшая комнатка со звукоизоляцией, туда я заглянула лишь на секунду и ничего интересного не заметила.
Слева от коллекции гитар располагались две двери. За первой пряталась просторная душевая, за правой неопрятная кладовая – небольшое помещение, заваленное всякой всячиной от наград за лучший музыкальный клип или песню года по версии знаменитого печатного издания, до самых разных футболок и потрепанных плакатов с автографами именитых музыкантов. Не уверена насчет футболок и плакатов, но наградами обычно все гордятся, а не скидывают в пыльный чулан. Но у Марка Аверина, похоже, был свой уникальный взгляд на такие вещи. К примеру, даже в студии в углу красовалась стойка с мини-баром, что намекало: Аверин вообще не пытался побороть свой недуг, а наоборот, поощрял его. Подкармливал жадного зеленого змия.
Так как в студии ничего интересного не осталось, я спустилась на второй этаж. Прогулялась по полупустым комнатам, пока не забрела в очередное царство хаоса. На сей раз никаких пыльных чуланов, странных матрацев на полу и исписанных стен, комната явно принадлежала женщине и беспорядок в ней был скорее временным. Куча разбросанных по всем предметам мебели платьев и брючных костюмов, все строгое и темного цвета. Рискну предположить, что мать Марка собиралась на похороны сына, а после даже не возвращалась в дом, сразу уехала отсюда подальше. Мне следовало убраться из чужой спальни, но взгляд зацепился за гору фотоальбомов самых разных размеров, все они валялись на кровати и словно говорили: «сделай это!».
И я сделала – подошла, собрала альбомы в охапку и направилась в «комнату безумия».
Славная традиция печатать снимки закончилась как раз когда Марк Вер вышел из подросткового возраста, потому в домашних альбомах было много детских и школьных снимков, а вот взрослый Марк мелькнул лишь пару раз, оба – в обнимку с невысокой худощавой женщиной с круглым лицом. Внешнее сходство не оставляло сомнений – это мама Марка.
Меня же больше интересовал подростковый период. И я нашла много интересных фотографий. К примеру, торжественный момент основания He Wants Glory. Точнее – Темного Круга – именно так звался коллектив Марка больше десяти лет назад. На раритетном фото запечатлены четверо двенадцатилетних мальчишек, сидящих то ли на поваленном бревне, то ли на низкой потрепанной временем лавочке. В самом центре снимка, конечно, чумазый Марк в драной майке, старых шортах, с болячкой на коленке и с огромной гитарой в руках; справа от него Роман Калинин в чересчур нарядной рубашке, выходных белых брюках и с идеально зализанными назад светлыми волосами, этакая бабушкина прелесть на школьном утреннике. На редкость комичная парочка, два настолько разных мальчишки, что представить их рядом казалось нереальным. Слева от Марка сидел еще один парень с темными волосами и серьезным взглядом, в руках у него тоже гитара, а тонкая рука вся разрисована, подозреваю, что черным фломастером. Парень этот явно Глеб Винокуров, тот самый, что… без понятия, где он сейчас, надо у Калинина будет узнать. Позади забавной троицы стоял не менее колоритный Михаил Щевелев. Без привычной бороды узнать его не так уж и легко, но тяжелый взгляд исподлобья и массивная челюсть не оставляли сомнений – это он.
И еще фотографии – Марк с рыжеволосой маленькой девочкой в руках, Марк с Калининым (тот опять прилизан и стерильно чист), Марк с подбитым глазом очаровательно улыбается в камеру и показывает «класс», Марк с гитарой, с друзьями, в школе, на улице, на каком-то городском празднике…
…и, наконец, Марк обнимает высокую черноволосую девушку, стоя чуть позади нее. Девушка смотрит в камеру, а Аверин на нее. Его взгляд настолько красноречив, так наполнен всепоглощающим обожанием и благоговением, что одной этой фотографии хватило бы, чтобы поверить во все рассказы Калинина о любви с большой буквы. Тут любой скептик поверит и одного снимка для этого хватит, потому что нельзя сыграть такие чувства. Нельзя подделать такой взгляд.
Я наклонилась поближе к снимку, чтобы разглядеть Миру (а это явно была она) получше. Что в этой девушке такого особенного? По фото трудно сказать. Высокая, на фоне щуплого Марка с его узенькими плечиками и худыми ножками, Мира казалась даже крупной, и вообще выглядела старше своего парня, хотя возраст у них должен быть примерно одинаковый. Но присутствовало в девушке и что-то потустороннее, тут рисунок над кроватью не соврал – огромные синие глаза и шикарные черные волосы создавали интересный контраст, придавали эффектности, хотя и без этого лицо Миры выглядело очень красивым. Чрезмерная драматичная красота, в жизни такая редко встречается. Слишком яркая и вызывающая, пугающий перебор. Мира не выглядела настоящей. К таким девушкам не подходят знакомиться, их сторонятся. Но, даже несмотря на некоторый диссонанс, стоило признать, что с Марком в паре они смотрелись замечательно. Возможно, все дело во флере безумной влюбленности, который так и ощущался даже через фотографию.
Мира нечасто мелькала на старых снимках, я насчитала всего четыре фотографии. На двух она стоит позади ребят из группы (на этих фото никто не позировал), а еще на одной она прижимает к себе Марка и Романа и подмигивает в камеру. Снято с близкого расстояния, но позади все равно виднеется очень симпатичный двухэтажный домик с яркой зеленой крышей. Марк горделиво улыбается, а вот юный прилизанный Калинин явно смущен. Я перевернула фотографию, позади красовалась надпись: «Лето в Изумрудном Лесу». Не уверена, зачем, но я пересняла фото на телефон.
– Что с тобой случилось? – обратилась я к Мире и сама же ответила: – Ясное дело, ничего хорошего…
За окном постепенно начало сереть. Я спустилась вниз, нашла калининские сигареты, вернулась в «комнату безумия» и с головой погрузилась в чтение настенных каракулей.
Именно за этим занятием меня и застал через несколько часов Роман. Сначала я услышала его шаги, потом на пороге комнаты нарисовался и он сам, в своем привычном утомленном даже после сна состоянии. Поразительно, как он превратился из «бабушкиной прелести» со снимков Марка в вечно помятого музыканта с больными глазами и шухером на голове. Смешно, но вторая версия казалась мне более очаровательной. Калинин именно из таких парней – любой образ им к лицу, таких ничем не испортить, как ни старайся.
Увидев меня, Роман удивился и даже об этом сообщил:
– Не ожидал, что застану тебя здесь. Думал, ты уехала домой, то есть в отель. – Его взгляд упал на кучу фотоальбомов, потом на пепельницу с горой окурков, но он ничего больше не сказал.
– Не хотела тебя оставлять.
– Вот как?
– Да. Я тут вроде как…
– Вижу. Будешь завтракать?
– С удовольствием бы перекусила чем-нибудь.
Роман кивнул и собрался уйти, но я его окликнула и указала на низ стены в левом углу. Где-то на уровне колен красовались интересные стихи:
Поражение за поражением,
Но я принимаю этот бой.
Война с самим собой.
Я стану мертвым для других,
А для тебя – живее всех живых.
Ты примешь этот вызов,
Отыщешь погасший огонь?
Найдешь меня среди мертвых,
Воскресишь среди живых.
– Что ты об этом скажешь?
– Это текст одной из наших песен. Называется «Притворись мертвым», довольно популярный сингл из прошлого альбома.
– Песню писал Марк?
– Как видишь, – Калинин распрямился и посмотрел мне в глаза: – Не стоит вкладывать в эти строчки дополнительный смысл. Марк писал о душевной пустоте, и это вовсе не фантазии о том, как бы подделать свою смерть или что ты там еще напридумывала… В прессе за прошедший месяц переворошили все, до чего смогли добраться, песням в первую очередь досталось. А уж сколько теорий настроили всякие фантазеры… не следуй по их стопам, – сказав это, он развернулся и ушел вниз.
Еще раз взглянув на белые неровные строчки, я последовала за Калининым. Что бы он ни говорил, а прочитанное мною за ночь… наталкивало на многие мысли. Судя по всему написанному, Марк мечтал сбежать, хотел другой жизни. Ему не нравилось, каким он стал, по крайней мере, таково мое впечатление о его творчестве. Он ненавидел почти весь свой путь, он привел его совсем не туда, куда он шел с самого начала. Но другая дорога оказалась закрыта, или Марк уже не мог выбрать нужное направление. И Аверин был помешан на побеге. И выстрел в лицо после всего прочитанного беспокоил до мурашек. Всего за одну ночь он занял почетное первое место в моем топе переживаний.
А еще письмо. Не стоит забывать о нем.
Пока Роман жарил яичницу, я приготовила нам кофе. Меня волновало, что Калинин никак не прокомментировал мое ночное бдение и просмотр семейных фотографий. Я все думала, что он об этом заговорит, но он лишь изредка бросал на меня изучающие взгляды и молчал. Не люблю, когда все вот так: непонятно, что у человека в голове.
– Можно кое-что спросить? – когда мы съели подгоревшую яичницу и выпили дрянной кофе, наконец обрел дар речи Роман.
– Конечно.
– Твой муж… просто ты рассказывала о знакомстве с Марком, якобы в начале лета вы встретились на Rock am Ring.
– Тебя беспокоит моя верность супругу? – ухмыльнулась я, хотя больше всего мне понравилось загадочное «якобы».
– Беспокоит нестыковка: хоть убей, но не похожа ты на ту, кто станет напиваться на фестивале в стельку и спать с первым попавшимся музыкантом. То есть, несколько дней назад я еще мог в такое поверить, но теперь…
– Теперь ты узнал меня лучше некуда, за три-то дня.
– Я редко ошибаюсь в людях, Алиса.
– Мой муж вот точно так же говорил. Теперь стал рогоносцем.
– Не смешно, – упрекнул Роман и, с минуту помолчав, выдал еще вопрос: – Скажи честно: ты правда спала с Марком на Rock am Ring?
– Кто же не мечтает обсудить свою бурную сексуальную жизнь за чашечкой кофе с самого утра! – «обрадовалась» я вопросу и, глядя Калинину в глаза, ответила правду: – Да, я спала с Марком Авериным. Не сказать, что мне хочется это обсуждать, но ты ведь не отстанешь, верно? Что ж… у Марка есть родимое пятно на интересном месте, вот прямо здесь, – я торжественно указала на калининскую ширинку и улыбнулась шире: – Вы же друзья, ты наверняка видел все, и знаешь, что это правда. Но могу припомнить что-нибудь еще, если хочешь. Углубиться в подробности, так сказать.
– Не хочу. Но я думал, ты была очень пьяна и мало что запомнила. И вдруг родимое пятно разглядела.
– Поймал меня – кое-что все же отложилось в памяти.
Калинин улыбнулся, потянулся вперед и легонько сжал мою ладонь:
– Не злись. Больше мы к этой теме не вернемся.
– Пустяки.
Роман ушел умываться и приводить себя в порядок, перед этим попросив отвезти его «на работу», как он выразился. У группы имелся офис недалеко от нашего отеля, там же находилась студия звукозаписи, принадлежащая Катрине.
По дороге выяснилось, что мадам Калинина содержала еще модное кафе на набережной и несколько салонов красоты в разных частях города. Так же она являлась менеджером группы, но, похоже, это ее небольшое хобби, которое она не бросила даже после развода с мужем-музыкантом.
– А развелись вы…
– По моей вине, – лаконично ответил Роман и покинул автомобиль.
Мы договорились, что ждать я парня не буду (в конце концов, я не таксист), но и сразу в отель не поеду и прогуляюсь в парке по соседству. Если Роман освободится быстро, то присоединится ко мне. Он даже сказал, что «с удовольствием», хотя как по мне, спутница и весельчак из меня на троечку, так что удовольствие сомнительное. Но и он сам не Джордж Карлин, так что мы на одной волне.
Глава 11. Imagine
Местный парк оказался приятным и по-сентябрьски пестрым. Листва на деревьях еще не успела окрасится в осенние цвета полностью, но кое-где уже проглядывались желтые листочки, преображая весь парк. Солнце светило ярко, день намечался погожий, но после бессонной ночи хотелось более пасмурную погоду, а то глазам совсем неуютно.
В небольшой летней палатке я разжилась кофейным напитком непонятного происхождения и устроилась в пустующей беседке рядом с искусственным прудом. Мне требовалось разложить по полкам все, что я успела узнать, но голова не соображала – сказалась бессонная ночь. Или я просто не хотела слишком углубляться в эту историю? Поверхность может быть прекрасной и голубой, прямо как у искусственного пруда передо мной, но на дне его вряд ли все так же радужно и прекрасно. Уверена, там найдутся свои сюрпризы. Как и у ситуации, в которую я упорно продолжаю впутываться.
Стоило немного постараться, и вот уже поток новой информации не укладывается в голове. Дом, девушка, кричащие чужими словами стены – все это затягивало в омут имени Марка Аверина.
Теперь я всерьез рассчитывала на Игоря и его желание мне помочь: быть может, когда я посмотрю отчет о вскрытии и почитаю не интернет-сплетни и надписи на стене, а реальные факты, многое прояснится. И я перестану фантазировать и выдумывать совсем уж нереалистичные теории.
Я стану мертвым для других,
А для тебя – живее всех живых.
Аж живот скрутило от этих строчек, и какого черта они не выходят из головы? Вот бы я в школьные годы так хорошо учила стихи…
Под таким углом расклад резко меняется: у нас есть эксцентричный музыкант с глубокими чувствами к девушке Мирославе, стишки и песенки о побеге и поддельной смерти, интерес полиции к этому самому музыканту. И все заканчивается выстрелом в лицо и загадочным письмом на мою личную почту.
Ну и окружение Марк Аверин подбирал явно себе под стать. Один Щевелев чего стоит, тараканы в голове этого парня размером со шнауцеров, не меньше. Странный тип. Как по мне – он вполне мог топить девчонок в местных прудах, тем более что одну из них нашли как раз недалеко от его строящегося дома. Нереально, чтобы быть простым совпадением. Это либо кто-то близкий, либо он сам.
Напротив Щевелева ставим жирную галочку. Заслужил.
Но знак вопроса напротив Аверина в разы жирнее.
Живот заболел в три раза сильнее. Может, дело в той подгоревшей яичнице? Калинин никудышный кулинар, даже хуже меня.
На беседку начали заглядываться мамаши с колясками и я поспешила убраться. Покормила уток, что плавали в пруду и перешла в лесопарковую зону, недолго побродила по узким тропам, отвлекая любителей утренних пробежек в компании питомцев. С одним таким питомцем я даже познакомилась: песик непонятной породы с умнейшими глазами принес мне обгрызенную палку, кинул ее под ноги, громко гавкнул и завилял по-мышиному тонким хвостом. Как оказалось, собачку звали Рэдди и он выступил лишь посредником между мной и своим хозяином Семеном – спортивным шатеном с располагающей улыбкой.
Семен сразу признался, что подослал ко мне Рэдди специально, ведь «таких девушек умные парни не упускают». Про самого Семена можно было сказать тоже самое: его неприкрытое обаяние и излучаемый во все стороны оптимизм заражали и настаивали на позитивный лад. Я и сама не заметила, как легко мы разговорились.
– Я нашел этого красавца возле подъезда, – с удовольствием поделился историей Семен, любовно глядя на семенящего впереди пса. – Он был тщедушно-худым и так жалобно поскуливал, что я побежал в магазин за собачьим кормом. А он и есть не стал, больной совсем был… ну я подхватил эту морду и прямо ночью поехал с ним к ветеринару. Боялся, что не выживет, но пёсище быстро пошел на поправку. С тех пор мы и вместе! – Семен довольно мне улыбнулся, и я засмеялась:
– О, мы, девчонки, обожаем такие истории!
– Правда? Никогда этого не проверял.
Рэдди обернулся и громко тявкнул.
– По-моему, он намекает, что ты обманщик, – перевела я.
– Он наглая морда и боится, что я приглашу тебя на ужин, а его оставлю дома в одиночестве, – легко нашелся улыбчивый Семен. – Так что скажешь?
– Насчет ужина?
– Конечно. Составишь мне компанию вечером?
Ответить я не успела: Рэдди опять обернулся и залаял, громко и заливисто. Пока Семен недоуменно смотрел на сходящего с ума пса, гадая, что на него нашло, я повернула голову: позади нас, между деревьев, мелькнула мужская фигура в сером спортивном костюме. Рэдди залаял еще громче, и мужчина за деревьями начал отступать назад. День, вполне людный парк… в этот раз я не раздумывала и секунды, со всех ног кинулась в лесную гущу. Обнаруженный Рэдди преследователь на мгновение опешил, но быстро очухался и помчался прочь. Я за ним. Кажется, Семен что-то крикнул нам вслед, а Рэдди не переставал заливисто лаять.
Ветки и кусты драли пальто, но мне было плевать: я хотела посмотреть на лицо мужчины, потому что на мгновение мне показалось… кто знает, что мне показалось. Мужчина бежал вперед, понемногу отрываясь от меня, но рано или поздно лесопарковая зона должна перейти в открытый парк, а там и людей больше. Возможно, кто-то поможет мне его остановить.
Когда мы выскочили в парк, я что есть мочи закричала:
– Помогите! Держите вора!
Людей вокруг и впрямь присутствовало в избытке, но вместо реальной помощи все оборачивались и с недоумением смотрели на наши побегушки. Мамочки с колясками испуганно голосили, бабушки принялись ругаться, а пара полицейских дружно нахмурились, когда я с безумным видом промчалась мимо них. Спасибо, что хотя бы меня не остановили.
Мужчина в сером костюме все удалялся, через пару минут он добежал до выхода из парка, а там рядом столько мелких улочек и проходных дворов, что мне в жизни его не найти. И уже не догнать. Понимая, что упускаю его, я остановилась и что есть силы крикнула:
– Марк!
Мужчина притормозил. Я думала: вот оно, сейчас он обернется, я увижу его лицо… но нет, он накинул капюшон на темный затылок и быстрым шагом покинул территорию парка.
– Марк! – рявкнула я еще раз и осела на пыльный асфальт. От бега сердце пыталось выпрыгнуть из груди, а воздух будто исчез из легких. Испарился вместе с тем мужчиной. А я реально задыхалась.
Кто-то тронул меня за плечо:
– Девушка, с вами все хорошо?
Да, мне просто нужен воздух. Это я подумала, ответить вслух у меня не получилось.
– Девушка? Извините…
– Да. Да, я только… – я обернулась и увидела полицейского. Его коллега стоял за ним и с бдительным видом оглядывался по сторонам. – Все отлично, спасибо.
– Вам нужна помощь? У вас что-то украли?
– Нет, все нормально.
– Уверены? Вы плачете…
Я отмахнулась от его руки и поднялась на ноги самостоятельно. Полицейский смотрел на меня с таким подозрением, что нестерпимо захотелось послать его к черту. Или спросить, чего он с напарником стоял столбом, когда я бежала за тем мужчиной.
– Все и правда нормально, поругалась с парнем и психанула. Знаете, как бывает, – истерично хихикнула я и поспешила убраться подальше, пока у полицейских не возникли неприятные для меня вопросы. Провела рукой по щекам – они намокли от слез.
Самовнушение – сильная штука. В том человеке в сером костюме мне привиделся Марк, только с темным ежиком волос. Рост и комплекция вполне бы подошли погибшему музыканту. Но был ли это Марк? Незадолго до погони я всерьез обдумывала вариант с подставной смертью, и вот уже сам Аверин бежит от меня прочь, сверкая кроссовками. Или я хотела, чтобы тот мужчина был им. Но он выглядел настолько реальным, настолько… Марком, что я почувствовала себя сумасшедшей. Видеть призраков – это ведь сумасшествие? А верить, что призрак вполне себе жив?
Звонок Романа отвлек меня от странных мыслей. Калинин сообщил, что будет в парке через пять минут. Стоило сказать ему, что я уехала, но вместо этого я объяснила, где меня искать и спешно завернула в ближайшее кафе – мне была необходима дамская комната. Или хорошая пощечина.
В зеркале я увидела ровно то, на что и рассчитывала: жуткую физиономию с красными глазами, листьями в волосах и с царапиной на лбу. На щеках – грязные разводы, не стоило елозить по асфальту, а потом тереть лицо. Я быстро умылась, стерев грязь, привела в порядок волосы, замаскировала царапину и избавилась от пальто, в этой драной тряпке все равно уже в люди не выйдешь. А погода сейчас замечательная, можно прогуляться и в джемпере. Еще раз оценив свой внешний вид, я улыбнулась отражению. Вроде бы все в порядке, так сразу и не скажешь, что я гонялась по лесу за каким-то мужиком. Хотя, конечно, видок на пятерку не оценить, разве что по стобальной шкале.
С Калининым мы договорились встретиться у небольшого мостика, он разрезал искусственный пруд на две части и служил скорее украшением, чем необходимостью. Мост облюбовали местные молодожёны: по всей длине кованой ограды красовались самые разные замки, от простых и элегантных, до совсем уж экзотических, типа обклеенного бисером чудовища размером с приличный булыжник. Пройти мимо моста невозможно, думаю, он часто служит местом встречи.
Но меня ждал очередной сюрприз: вместо Романа ко мне, громко стуча высокими каблуками, двигалась Катрина. Я всерьез обдумала вариант с побегом, конфликтовать с дамочкой не хотелось, но пришлось от умной идеи отказаться: судя по цепкому взгляду коршуна, Катрина успела меня заметить. И настрой у нее боевой, даже на своих каблуках она меня запросто меня догонит, без сомнений. Экс-Калинина выглядела девушкой, для которой не существовало недостижимых целей. Придется пережить очередное испытание.
Катрина окинула меня презрительным взглядом и брезгливо поморщилась.
– Давай-ка пройдемся, – без политес предложила она и первая свернула в сторону от основной аллеи. Не особо торопясь, я все же последовала за ней. Когда мы отошли на значительное расстояние от любопытных глаз и оказались на территории лесопарка, Катрина повернулась ко мне: – А теперь давай к делу. Я знаю таких, как ты и понимаю, что ты нагло пользуешься шансом и околачиваешься рядом с Ромой, пока он не в форме и многое тебе позволяет. – Тут она не удержалась и еще раз поморщилась, настолько я была ей противна. – Пока позволяет. Но подумай, как долго это продлится и что будет потом? Он выкинет тебя, глазом не моргнув. Счастливый билет всегда имеет лимит, девочка. Ты свой скоро исчерпаешь.
– Допустим. Вы переживаете за мою судьбу?
– Нет. Но я готова заплатить тебе.
– За красивые глаза?
– За молчание. За исчезновение.
Я едва не рассмеялась – столько иронии крылось в ее словах.
– Ты ведь была в доме Марка, – Катрина потянулась к сумке и достала сигареты, – а раз была в его доме, значит, видела и его эту… комнату. Ромка дурак, раз тебя туда пустил, но он сейчас мало что соображает, а ты воспользовалась этим и мы обе знаем, что не без причины. И не без причины в интернете еще нет всяких жутких заголовков с фотографиями, которые ты наверняка успела сделать.
– Намекаете, я жду предложение пожирнее?
– Поверь мне, девочка, мое предложение будет самым лучшим, никакая желтая газетенка не предложит тебе больше, Марк и его закидоны – это не Тейлор Свифт и ее скандал с Канье. Потому, скажем…
– Не соглашусь меньше, чем на миллион, – развеселилась я.
– Отлично.
– Речь о долларах.
Калинина поперхнулась и от неожиданности выронила сигарету. Я с сочувствием смотрела, как она кашляет и носком туфли пытается затушить огонек.
– Это не смешно, – наконец выдавила она.
– Меня с детства учили, что с деньгами не шутят.
– Сто тысяч.
– Два миллиона.
– Это шутка?
– Три. Мне нравится наша игра.
Катрина смерила меня внимательным взглядом и вынесла вердикт:
– Тебе ведь не нужны деньги, не так ли?
– Деньги нужны всем. Но конкретно ваши миллионы лучше оставьте при себе.
– Тогда чего ты хочешь? Пиара? Славы? Хайпануть на скандале?
– При всем уважении, Катрина, мои желания – не ваше дело, – резко ответила я. Беседа начинала утомлять предсказуемостью. Так и знала, что лучше было уносить ноги от этой дамочки, и неважно, что бы она там себе подумала.
– Все, что касается Ромы и группы – мое дело, – не согласилась Катрина и перешла к главному: – Если тебе не нужны деньги… не могу понять, что за цель ты преследуешь, но это только пока. Будь уверена, я во всем разберусь. И если… если хотя бы на мгновение мне покажется, что ты не просто пускаешь слюни по Ромке, а собираешься навредить, тебе будет очень плохо, девочка. Ты пожалеешь, что не взяла гребаные деньги и не свалила от нас подальше в свой Мухосранск.
– Будет плохо, или меня найдут в какой-нибудь канаве за городом, как Оксану Зеленкову? – с любопытством осведомилась я. В этот раз Калинина сигарету не выронила, но отчетливо вздрогнула. Моя улыбка стала шире: – Да, и это для меня не секрет. Вы были правы, Катрина, я девица пронырливая, а Роман доверился мне очень быстро, сама такого подарка не ожидала. Знаний у меня теперь не на одну статью, а на целый десяток, а то и больше. И вы действительно собираетесь угрожать мне?
– Ты… я все ему расскажу. Он выкинет тебя, как старую тряпку.
– Вперед. Вот только бывшая жена здесь вы, а я – его новая очаровательная знакомая, с которой легко разговаривать по душам, которая его понимает и всегда находится рядом, готова подставить плечо. И кто тут старая тряпка? Вы можете все рассказать Роману, да хоть приврать, а я потом признаюсь, что вы меня запугивали и я оборонялась как могла, ведь вы меня так сильно задели, – я обиженно надула губы. – Могу и заплакать для убедительности. Или заявлю, что вы лжете, это уже по обстоятельствам, а уж под них я подстраиваться умею. А теперь прошу меня извинить, ваш бывший муж уже наверняка заждался, уж не знаю, как вы смогли его задержать и опередить, но у нас назначена встреча. Может, он еще мне что-нибудь интересное поведает… – я улыбнулась Катрине так широко, что заболели щеки. Это ничего, главное, пусть она поймет, что перед ней холодная лицемерная сволочь.
