Текст книги "Че Гевара. Книга 2. Невесты Чиморте"

Автор книги: Карина Шаинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Карина Шаинян
Че Гевара. Книга 2. Невесты Чиморте

ПРОЛОГ

Конго, июнь 1965 года

«Май-май, – кричат симба и отчаянно размахивают пальмовыми ветвями. – Май-май! Вода-вода!» Сверкают на потных черных лицах белки бешено вращающихся глаз, сверкают оскаленные зубы, и пули солдат превращаются в воду, послушные заклинаниям. А если кто упал, крича от обжигающей боли или – молчаливый, мертвый, – так это от недостатка веры, от нехватки силы, от того, что неправильно повторил заклинания. Изумрудная и сажа – для джунглей. Коричневый марс и глубокий черный – для тел. Охра – для пальмовых листьев, для защиты от пуль, для колдовства. Алая, чистая, беспримесная алая – для крови…

Май-май! Вода-вода! Много чистой прохладной воды для племени, и много мяса, и женщин, и денег, отобранных у богачей, и у белых, и у чужих племен. Колдунов надо слушать! Колдуны идут за повстанцами, непостижимые и жуткие под своими масками, – ультрамарин, и желтый, и красный украшает их пояса, а на масках – белые узоры. И симба знают о том, что колдуны рядом, и солдаты правительства тоже знают, и им страшно. А за колдунами идут гиены, вечно голодные, терпеливые, идут и смеются: так много еды! Драки не будет – мяса врагов хватит на всех.

И чья-то гигантская тень, нависающая над бойней, чудится во тьме джунглей…

Че Гевара сидит у огня; вокруг его африканские товарищи празднуют победу. Рокочут барабаны, и голые лоснящиеся тела бьются в воинственном танце. Колдуны трясут пышными юбками, маски черного дерева угрожающе пучат глаза. Иссиня-черный, кармин, кадмий, марс. Это – соратники-партизаны, марксисты, надежда и опора революции, которая вскоре охватит весь континент. Это ради них Че покинул Кубу, чтобы им помочь обрести свободу и добиться справедливости. Это они будут строить новую жизнь, когда герилья перейдет во всеобщее восстание и марксизм в Конго победит.

Всю ночь празднуют люди, которые не боятся стрелять. Отблески пламени мечутся в густой тьме. У дыма костров тошный, сладковатый привкус. Че Гевара не хочет присматриваться к тому, что там готовят.

Слава богу, на том, у которого остановился команданте, жарится всего лишь свинина…

Ятаки, Боливия, ноябрь 2011 года

– Я не люблю слушать про чужие сны, – сказал Макс Морено. – А еще я не люблю вспоминать Конго. Никто не любит.

Сергей пожал плечами и лениво потянулся. Тонкий спальник отсырел; над головой нависали торчащие из потолка клочья какой-то травы, а бамбуковый пол опасно прогибался под тяжестью тела. С улицы доносился унылый запах запеченной в листьях рыбы, от которой уже тошнило. В общем, вся обстановка настолько напоминала галлюцинации, которые наводила на художника Юлька, что иногда он пугался: а вдруг девчонка продолжает развлекаться и вся его поездка в Боливию – всего лишь замысловатый, затянувшийся морок?

С тех пор как Сергей в сентябре познакомился с Юлей Гумилевой-Морено, вся жизнь художника пошла вразнос. Роман с идеальной моделью длился недолго и закончился как-то по-дурацки: Сергей заработался, Юлька обиделась… После этого нелепого расставания жизнь художника превратилась в кошмар наяву – его внезапно начали одолевать галлюцинации, в которых он участвовал в последнем походе Че Гевары, причем в какой-то альтернативной версии: Сергей был давним поклонником команданте и прекрасно знал, что боливийская герилья оборвалась в начале октября шестьдесят седьмого года. В кошмарах же он с отрядом Че смог скрыться из рокового ущелья и отправился вглубь сельвы к старому монастырю на болотах, обиталищу то ли ископаемого животного, то ли древнего индейского бога по имени Чиморте, которого совершенно необходимо освободить. Каким-то образом это должно было помочь Че Геваре добиться победы…

Напуганный бредовыми видениями, Сергей бросился к врачам, потом – к целительнице-шарлатанке, но напрасно. В конце концов в попытке излечиться он согласился на индейский мистический обряд аяваски, но столкнулся во время путешествия в Нижний Мир с шаманом по имени Ильич… и на следующий же день обнаружил, что за ним охотятся индейцы. Безумная драка на Арбате с ансамблем боливийских музыкантов показалась бы комичной, если б не была настолько странной. За ним следили; квартиру обыскивали; а внезапно прорезавшаяся Юлька дала понять, что галлюцинации – ее рук дело…

Зато с работой все было прекрасно: последняя выставка оказалась настолько успешной, что Сергей решил позволить себе путешествие. Правда, основные деньги принесла картина, которую он продавать не собирался: «Каракас-Майами», из-за которого и вышла ссора с Юлькой, так нравилась художнику, что он хотел оставить ее себе. Однако продал, и продал не ценителю, а какому-то невнятному типу по имени Алекс Сорокин… Сергей сам не понял, почему согласился расстаться с летящим над Карибами самолетом, в котором молодой Че Гевара перевозил лошадей своего родственника. Сергей решил, что ему пора отдохнуть; хотел уехать в глушь, чтобы порисовать индейцев и вообще развеяться… Развеялся! Спонтанная поездка в Боливию с самого начала пошла не так. Стоило ему добраться до Камири, и он в собственном номере наткнулся на истерзанный труп учителя-волонтера. Дневник Дитера, найденный там же, напугал Сергея. Он понял, что монастырь, который он видел в галлюцинациях, существует на самом деле, что Чиморте – это нечто реальное и что именно он, скорее всего, и стал каким-то мистическим образом причиной кошмарной смерти учителя.

Сергей хотел сбежать, но внезапно на него насели со всех сторон: добродушный американец Сирил Ли, вытащивший его из каталажки, оказался представителем ЦРУ; инспектор полиции мечтал повесить на художника нераскрытое убийство немца; да еще объявились двое, один из которых – оказался тем самым шаманом, а другой – дедушкой Юльки. Стоило им познакомиться, и Сергей понял, что манера втягивать людей в неприятности – дело семейное: старик Макс Морено, с которым девушка даже не была знакома, обладал таким же невыносимо-непоседливым характером, буйным воображением и талантом находить приключения на свою и чужие головы. Совершенно обалдевшему от нагромождения событий Сергею объяснили, что он – тот самый человек, который способен совладать с Чиморте, что за контроль над древним зверобогом со времен Че Гевары борется ЦРУ, а его освобождение приведет к кровавой кутерьме во всей Южной Америке… а может, и во всем мире – кто знает, какие запутанные нити связывают события, происходящие на противоположных сторонах земли? Правда, для контакта с Чиморте нужен еще и броненосец, которого Макс, напуганный суетой вокруг фигурки, отправил внучке. Надеялся, что у нее предмет будет в безопасности. Нашел на кого надеяться, мог бы просто посмотреть в зеркало… Юлька, следуя семейной манере вляпываться во все, что подворачивается под руки, оказалась в Боливии, на базе ЦРУ. Американцы требовали, чтобы Сергей принял их сторону; Ильич и Макс Морено требовали свое; совесть (а заодно и любящий, но легкомысленный дедушка) требовала, чтобы он отправился выручать Юльку. И все они требовали, чтобы Сергей отправился в Ятаки, деревню, через которую лежал единственный путь к загадочному монастырю. А инстинкт самосохранения вопил, плакал, упрашивал, чтобы Сергей послал все требования к черту и срочно ехал домой, в Москву, в свою привычную и родную квартиру, чтоб залез под одеяло, и желательно с головой, и не высовывался…

– И что, ты теперь бросишься это рисовать? – ворчливо спросил Макс, прервав размышления Сергея. Художник снова пожал плечами. – Это тебе не «Каракас-Майами», – не унимался старик.

– «Каракас-Майами» я уже нарисовал, – медленно ответил Сергей.

«Что за огромная тень ворочалась там, на самом краю сознания? – подумал он. – Что за тень, так похожая на Чиморте – не видом, не было там никакого вида, – а смыслом, сутью своей? Или это индейский зверобог проник в африканский сон? Как было бы просто объяснить все шутками перегруженного мозга. Просто и успокоительно». Сергей покачал головой и нахмурился, пытаясь уловить какую-то смутную мысль.

– Он так близко, – проговорил художник.

– Чиморте? – откликнулся Макс. – Еще бы.

Не рыбой уже пахли предрассветные сумерки – а тиной и тухлым мясом, и туман поднимался от земли, как пар от горячей косматой шкуры.

– Он так близко, – повторил Сергей.

ГЛАВА 1
ПОБЕГ

База ЦРУ в дельте Парапеты, Боливия, ноябрь 2010 года

Над сельвой шел дождь. Вода шуршала по пальмовой крыше, проступала каплями на бамбуковых стенах комнаты, и даже запах дыма, доносящийся с кухни, казалось, был пропитан водой. Лежа на спине, Юлька спросонья мрачно рассматривала москитную сетку. Верх отяжелевшего от влаги полога провис, и было видно, что всю ночь над ним ели. Ели долго и обильно, и теперь прозрачная ткань была усыпана обломками хитина, страшненькими колючими ногами и прочими остатками ночного пиршества, устроенного гекконами, пауками, мышами и черт знает кем еще.

Юлька двумя пальцами брезгливо отодвинула сетку, стараясь, чтоб с нее не посыпалось, накинула отсыревшее пончо и вышла на веранду. Хижина на высоких сваях стояла у самого берега, и река была как на ладони. На той стороне едва виднелись покрытые джунглями холмы, расплывчатые, будто пятна гуаши на мокрой бумаге. Высокая вода распухшей от ливней Парапети напоминала ненавистное детсадовское какао – такая же густая светло-коричневая, с розоватым оттенком жидкость, а ветки, листья и прочий мусор плыли по ней хлебными крошками. Путь по реке оказался перекрыт – нечего было и думать о том, чтобы соваться в такой поток на утлом каноэ. Может, это знак, намек на то, что побег будет не лучшим выходом? Юлька вздохнула и прислушалась.

Из столовой доносились мирно бубнящие голоса и позвякивание посуды. Обитатели лагеря собрались на завтрак, но Юлька и не думала спускаться. Она не могла как ни в чем ни бывало сесть за один стол с людьми, которые собирались ее убить. Вчерашние ярость и отчаяние за ночь переплавились в ледяную злость, и она была сильнее любого голода.

На счастье Юльки, в доме нашлась гроздь мелких пахучих бананов. Юлька отламывала их один за другим и поедала, со злорадным удовольствием бросая скользкую кожуру на дорожку, ведущую мимо хижины. Голоса стали громче, заскрипел под ногами гравий, и под верандой появился Алекс. Перегнувшись через перила, Юлька с затаенной надеждой следила, как он приближается к банановой кожуре. Но вскоре она выпрямилась с разочарованным вздохом и отступила в глубь веранды: вместо того чтобы поскользнуться и рухнуть, как в самой низкопробной комедии, цэрэушник аккуратно собрал шкурки и забросил их в кусты.

Хлопнула дверь в хижину, и Юлька испуганно вздрогнула. Зачем пришел Алекс? Уговаривать? Запугивать? А может, просто придушить ее – и дело с концом? И с трупом возиться не надо – бросил в реку, на радость пираньям, и никакой возни… Нет. Такого не может быть, так просто не бывает. Опять будет нудить, чтобы отдала Броненосца… Юлька упрямо выдвинула челюсть и закурила.

– Я добился, чтобы шеф отменил приказ о твоей ликвидации, – сказал Алекс, выходя на веранду. Юлька фыркнула и отвернулась. – Понимаешь? Как только ты передашь предмет, я лично посажу тебя в самолет. Никто тебя и пальцем не тронет.

– И что, вы не уже боитесь, что я все расскажу? – раздраженно спросила Юлька.

Алекс весело ухмыльнулся.

– Что ты расскажешь? – спросил он. – Что дедушка из Боливии прислал тебе волшебный предмет, за которым охотятся агенты ЦРУ? – Алекс рассмеялся. – Да пожалуйста, рассказывай. Кто тебе поверит? Ты сама себе толком не веришь до сих пор.

– Журналисты…

– В желтейшей из желтых газет! Да пусть пишут, сколько влезет. На фоне крокодилов в канализации прокатит и не такое. За крокодилов, пожалуй, гонорар даже получше будет…

– Кстати, – оживилась Юлька, – почему ты не попытался просто купить предмет? Просто предложить мне деньги и не затевать всю эту историю? Еще месяц назад я думала, что это всего лишь красивый кусок железа.

Алекс вздохнул.

– Да потому что мы не знаем! – воскликнул он. – Не знаем, будет ли работать предмет после продажи! Рисковать и экспериментировать нам запрещено – слишком большие ставки. Только добровольный дар. Ну и как работать в таких условиях?!

– Ты что, жалуешься? Мне?! – Юлька удивленно рассмеялась. – Слушай, а ты точно цэрэушник? Что-то ты разоткровенничался. Не слишком ли ты болтлив для агента?

– Ну хочешь, надену черные очки и костюм. Любой агент знает, когда пора болтать. Заметь – я рассказал тебе правду, и ты уже колеблешься. Так ведь? Ты уже думаешь, не отдать ли мне предмет. И правильно. Это ведь самый простой выход для тебя, Юлька. И, в общем-то, единственный.

– Н-да… Но откуда мне знать, что ты сейчас не врешь? И вообще, ты меня убить собирался! А может, и сейчас собираешься…

– Да нет же. Пойми – ситуация слишком фантастическая, чтобы ее кто-то воспринял всерьез. Все равно что слухи о телах инопланетян в Зоне 51.

– Так они там все-таки есть?

Алекс улыбнулся и пожал плечами.

– Что ты знаешь о Южной Америке? – неожиданно спросил он.

– Ну… – Юлька, сбитая с толку, потерла виски. – Здесь индейцы, Анды и тапиры… и…

– Понятно, – хмыкнул Алекс. – В общем, ничего. Не имеешь представления ни о здешних проблемах, ни о политических раскладах…

– Да меня от политики всю жизнь тошнило, – буркнула Юлька.

– Так зачем ты в нее лезешь? Броненосец может решить судьбу целого континента. В наших руках он многое изменит к лучшему. В твоих – бесполезен и даже опасен. Ты ничего не понимаешь, не представляешь, что здесь творится.

– Тогда объясни мне!

– Впихнуть в тебя курс истории и экономики за полчаса? Юлька, ну смешно же. Тут люди поумнее тебя ломают головы.

Юлька яростно отшвырнула окурок. Все шло как-то наперекосяк. Еще немного – и окажется, что она – безмозглая упертая дура, а Алекс – славный парень, который всего лишь делает свою работу… Стоп. Что это за работа такая, на которой нужно живых людей убивать?!

– То есть твои намерения чисты, а цель оправдывает средства? – ядовито уточнила Юлька. Алекс пожал плечами.

– Ты не поверишь, но – да, – проворчал он.

– Не поверю, конечно.

– Ты же сказала, что тебе плевать на политику.

– Ну да.

– Так какая тебе, черт побери, разница?! – заорал Алекс. – Какое тебе дело до того, кто станет следующим президентом? Ты все равно ни черта не знаешь! Как же тебе объяснить… Пойми, Юлька, мы не в сказке живем. Что ты тут – сидишь и пытаешься на лету определить, кто здесь хороший, а кто плохой? Не выйдет! Никто не будет строить рай на земле, и морить детей голодом тоже никто не будет! Какое тебе дело, у кого контроль – у нас или у местных? Вопрос только в том, в чей карман пойдут деньги. Тебе какая разница?

– Подожди-подожди, – подобралась Юлька и озадаченно нахмурилась. – Ты что, готов меня убить ради того, чтобы какой-то старый нефтяной хрыч не упустил лишний миллиончик?!

Раскрыв рот, Юлька потрясенно уставилась на агента. Алекс начал было говорить и осекся. Беспощадная простота формулировки не оставляла места для маневра. Вопрос оказался настолько глуп, что вдаваться в объяснения и выкручиваться было невозможно. Молчание же подразумевало только один ответ.

– Ты что, совсем сдурел? – тихо спросила Юлька.

Алекс растерянно хохотнул и застыл. Уже много лет он жертвовал чужими жизнями и рисковал своей. Это его работа, его жизнь… Передряги, из которых и не надеялся выбраться живым, погибшие на глазах друзья. Женщины, которые ему нравились, которым нравился он, и которых приходилось бросать одну за другой, бросать без объяснений и прощаний, а то и отправлять в тюрьму. Одиночество, ложь, роли, сдавливающие железными тисками. Черные ночи, когда хотелось выть от жалости к себе, и другие ночи, еще чернее, когда вокруг роились тени тех, кого он предал. Все ради дела. Израненное тело, скрученные узлом нервы – ради дела. Искореженная, извращенная постоянной игрой психика – ради дела. И эта курица смеет говорить про лишний миллиончик для старого хрыча? Да это не он сдурел…

– Идиотка, – процедил Алекс. – Ты думаешь, твоя жизнь драгоценна? Да она гроша ломаного не стоит! Кем ты себя возомнила? Президентом галактики?!

Юлька смотрела на него как на неведомого неприятного зверька и сама была для него таким же зверьком – непостижимым и невыносимо раздражающим. Раздавить, размазать, чтоб мокрого места не осталось, ничего, напоминающего этот взгляд. Алекса захлестывал гнев. Вбитые годами тренировок навыки разведчика, способность управлять собой растворились в нем без остатка, как в горячей болотной жиже.

– Тебя здесь пришьют, и никто не заметит, – проговорил он.

– Броненосец заметит, – ответила Юлька.

Алекс развернулся и вышел из хижины, грохнув дверью.

Юлька обессиленно опустилась в кресло, тупо глядя на бурлящую реку. От пережитого страха руки тряслись так, что она не сразу смогла прикурить. Несколько ужасно долгих секунд Юлька была уверена, что ее действительно убьют, причем – прямо сейчас. О том, как такое может быть, она подумает позже. Пора принять хоть какое-то решение. До сих пор Юльке казалось, что она в безопасности, но теперь стало понятно, что это всего лишь иллюзия. Тянуть дальше невозможно, еще немного – и у Алекса окончательно сдадут нервы.

Серый столбик пепла упал на колени, и Юлька рассеянно смахнула его ладонью. На ноге остался грязный след. Ей нужна помощь, совет… Мобильник почему-то не работал с тех пор, как они приехали в лагерь, – впрочем, теперь понятно почему. Юлька повертела бесполезный телефон в руках, сдвинула крышку – аккумуляторы и симка на месте, но мало ли что могли с ним сделать… Позвонить не получится – да и кому звонить? Бабушке, маме, подругам? Они не помогут, только напугаются зря. Вот Сергей, наверное, смог бы что-нибудь придумать. Тем более что он как-то замешан в эту историю, а судя по оговоркам Алекса – и вовсе может оказаться в Боливии. Только вот непонятно, как с ним связаться…

А ведь способ есть, внезапно сообразила Юлька. С помощью Броненосца она может навести галлюцинацию на кого угодно. Так, может, наслать на Сергея видение, в котором он спасает ее? Юлька достала фигурку; металл по-прежнему слегка холодил пальцы и был настолько чист и гладок, что, казалось, отбрасывал на бамбуковые стены серебристые отсветы. Она сжала Броненосца в ладони и сосредоточилась.

(…прорвался через ворота и, разбрасывая ударами кулаков каких-то невнятных типов, замаскированных под туристов, бросился к домику, в котором заперли Юльку. Она не стала дожидаться, пока художник сломает дверь, – сваи, поддерживающие веранду, соединяли прочные перекладины, и Юлька легко сумела спуститься по ним и кинуться навстречу. Почему-то в Сергея не стреляли – она успела подбежать к нему, у него были большие, теплые руки, и пахло, как раньше, – растворителем для красок, кофе, табачным дымом, – и на мгновение Юлька поверила, что спасена и все теперь будет хорошо. Но тут небо заполнил гул, и на них посыпались крепкие парни в камуфляже. На Сергея навалились. Какое-то время он отбивался, но вес мускулистых тел был слишком велик, а потом Юлька услышала влажный хруст, глаза художника закатились, и…

… – нужен нам живым, – сказал Алекс, насмешливо поглядывая на обмотанного скотчем художника, лежащего в углу хижины безвольной грудой. – Отлично получилось, не придется теперь уговаривать…

…а где-то в болотах к северо-востоку от лагеря стенал, ворочался, выл в отчаянии огромный зверь, и медленные круги расходились по трясине…)

Юлька выпустила Броненосца и затрясла головой. Видно, не судьба. Она попыталась еще раз сосредоточиться, передать – образ лагеря, населяющих его людей, шлагбаум на въезде. Мелькнуло хохочущее, злобно-счастливое лицо Алекса, и Юлька отдернула руку от фигурки. Нет уж, такое спасение не нужно ни ей, ни Сергею. Кажется, Броненосец не так уж прост; а она-то думала, что может управлять предметом, как хочет… Ладно, придется думать самой. Юлька спрятала фигурку под футболку, раскрыла блокнот и задумчиво прикусила кончик ручки.

«1. Почему предмет дает контроль над Южной Америкой? Кого они собираются заморочить? – записала она. – Что вообще на самом деле делает Броненосец?

2. Как с этой историей связан Сергей?»

Она мрачно оглядела куцый список. Чернила расплывались по отсыревшей бумаге, и из-за этого буквы казались вялыми и неуверенными. Вообще-то правильный вопрос был один – как ей выпутаться из этой истории живой и невредимой. Рискнуть, поверить Алексу и отдать предмет? Она уже один раз рискнула, из чистого любопытства и любви к приключениям, когда практически призналась, что Броненосец у нее, и согласилась ехать в Боливию. И что из этого вышло?

Юлька зажмурилась от ужаса, вспомнив покрывшееся бурыми пятнами лицо озверевшего Алекса. Надо же было так вляпаться. Не будь предмета – сидела бы сейчас над каким-нибудь переводом или клепала талисманчики и горя не знала бы. За каким чертом дед вообще осчастливил ее Броненосцем? Юлька прерывисто вздохнула и неуверенно вывела цифру три.

«3. Зачем дед прислал предмет? Почему именно сейчас, а не, например, пятью годами раньше или позже?»

Юлька остановилась и хлопнула себя по лбу. Зачем гадать, когда можно было просто спросить? Они же проезжали через Камири. Надо было упираться, надо было кричать о своих родственных чувствах на весь город, требовать, чтобы ей помогли найти сеньора Морено… Возможно, тогда Юлька не оказалась бы запертой в лагере посреди джунглей вместе с кучкой шпионов-психопатов. Наверное, дед смог бы ее защитить или хотя бы предупредить об опасности, дать совет… Он не отказал бы ей в помощи, раз уж втянул ее в эту безумную историю; да если бы и отказал – Юлька не оставила бы старика в покое, пока не добилась бы своего.

С нее все и началось, с фигурки Броненосца, которую внезапно прислал боливийский дедушка. С волшебной фигурки, которая позволяла наводить галлюцинации. Морок. Видения – называй как хочешь… Именно из-за нее девушка, единственным талантом и интересом которой было делать приносящие счастья украшения, оказалась в этой дыре пленницей агентов ЦРУ. Юлька не впервые видела фигурку из неизвестного серебристого металла, дававшую своему владельцу необычные способности: ее бабушка Мария, африканская ведьма, бережно хранила Обезьянку, которая усиливала сексуальную привлекательность настолько, что никто не мог устоять… Самой Марии он помог очаровать советского ученого и попасть в Москву – правда, жених, Андрей Цветков, был не прост, и счастья это Марии не принесло. Этот предмет передавался в ее семье по женской линии, и Юлька с детства слышала истории о том, как злая старуха по имени Мириам пыталась отобрать фигурку.

Теперь Юлька удивлялась, как же до нее не дошло, что внезапно присланный дедом Броненосец может доставить ей массу проблем. Однако поначалу она только радовалась ему – после расставания с Сергеем волшебный предмет принес ей немало мрачного веселья, когда она раз за разом заставляла художника бессмысленно метаться по боливийской сельве.

Однако вскоре начались неприятности. На Сергея напали индейцы – и Юлька быстро сообразила, что они ищут Броненосца. А новый поклонник, мелкий московский бизнесмен по имени Алекс Сорокин, подозрительно интересовался Юлькиной семейной историей и ее украшениями… особенно теми, которые достались по наследству. И она еще поехала с ним в Боливию! Сама, добровольно, отправилась, черт возьми, в романтическое путешествие! Она не могла объяснить себе теперь, – то ли она не поверила тогда своей интуиции, то ли бессознательно захотела добавить жизни перца… Добавила! Мелкий бизнесмен, ха!

Итак: надо добраться до Камири, найти деда и поговорить с ним. А там уже – либо отдать Броненосца, либо… Наверняка дед знает, как надо поступить. В конце концов, он здесь живет, ему и решать. Юлька с облегчением откинулась на спинку кресла и улыбнулась. Пусть ее положение по-прежнему незавидно – но теперь хотя бы понятно, что делать. План есть, осталось придумать, как его выполнить. Пообещать Алексу отдать предмет сразу после разговора с дедом? Юлька покачала головой. Вряд ли он согласится – глупо ждать такой доверчивости от агента ЦРУ. Придется выбираться самой.

Дальше Юлька думать не стала. Шорты сменить на штаны с кучей карманов, сандалии – на удобные старые кроссовки. Рассовать по карманам нож, компас, зажигалку, деньги и паспорт. Туда же – несколько кусков лейкопластыря и пачку анальгина. В рюкзак – легкий спальник, две большие бутылки воды, пакетик орехов и шоколадку. Подумав, она бросила туда же пару носков и тонкий дождевик. Вот и все.

Юлька вышла на веранду и огляделась. Дождь кончился, оставив в неподвижном воздухе легкую дымку, сквозь которую едва виднелись смазанные контуры шлагбаума на въезде. Охраны рядом с ним почему-то не было. Лагерь казался нежилым. Даже индеец, вечно подметающий дорожки между хижинами, куда-то исчез. «Совещаются, сволочи», – пробормотала Юлька под нос. Стараясь не скрипеть ступенями, она спустилась с веранды, закинула рюкзак на спину и, пригибаясь, побежала к ограде.

Как ни соблазнительно было выйти из лагеря через ворота, Юлька не стала к ним соваться – а вдруг охранников просто не видно? Протиснуться сквозь живую изгородь оказалось на удивление легко. Холодные, чуть липкие капли посыпались с веток, заставив Юльку вздрогнуть и поежиться.

Перед ней стояли джунгли – бесконечный ряд древесных колонн сливался впереди в зыбкую, коричнево-зеленую массу. Кроны терялись в сером туманном небе. Ноги тонули в палой листве, мягкой и пахучей, как свежий кекс. Юлька сделала шаг, ожидая в глубине души окрика, собачьего лая, может быть, даже выстрела. Но сельва молчала, и лишь удары капель нарушали ватную тишину.

Юлька растерянно хмыкнула, поправила лямку рюкзака и бодро зашагала на юго-запад.

Орнитолог опустил бинокль и криво ухмыльнулся.

– Прекрасно, – пробормотал он.

Беседку, построенную на вершине небольшого холма, было трудно заметить со стороны, зато из нее отлично просматривался весь периметр лагеря. Даже без бинокля можно было увидеть мелькающее среди деревьев светлое пятно Юлькиной футболки. Алекс следил за ним взглядом, пока не заслезились от напряжения глаза, – и только после этого повернулся к коллегам. Он выглядел спокойным и сосредоточенным, и лишь очень внимательный наблюдатель мог бы заметить следы нехорошего возбуждения, охватившего Орнитолога.

– Именно на это я и рассчитывал, – сказал он.

– И что теперь? – мрачно спросил один из «американских туристов». – Девчонка ушла, и предмет вместе с ней.

– А ты подумай – далеко она уйдет? До Ятаки – десять километров по джунглям. Но она туда не пошла, она ломанулась напрямик в Камири. Сто пятьдесят километров сквозь сельву. Как ты думаешь, дойдет?

«Турист», помолчав пару секунд, кивнул.

– Это может сработать, – сказал он. – Однако по плану…

– План развалился.

– Наверняка идет сейчас по компасу и считает себя гением, а нас – идиотами, – вмешался второй «турист» и сухо хохотнул. – А что, мне нравится…

– А если дойдет?

– Если увидим, что у девчонки появились шансы, – успеем перехватить.

– Собирайтесь, – сказал Алекс. – Завтра, в худшем случае – послезавтра мы ну совершенно случайно снимем предмет с ее симпатичного, но слегка попорченного насекомыми трупа.

– Ну, через пару дней – это ты погорячился. Думаю, неделю продержится.

– Пара дней, неделя – не важно. Подождем. Помните, что говорил Родригес? Добровольный дар или находка. С даром ничего не вышло. А вот найти предмет нам ничего не помешает. Не должно помешать.

– Мутишь ты что-то, Орнитолог, – проговорил первый «турист». Алекс покачал головой и широко усмехнулся в ответ, но его улыбка походила на оскал.