Текст книги "Игра. Змеиный остров"

Автор книги: Карина Шаинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 9. УЖ ЛУЧШЕ ГОЛОДАЙ…

Через несколько часов голод и жажда все-таки погнали Диму к лагерю. Он успел сделать изрядную петлю по джунглям, но не нашел ничего существенного, кроме каменистого русла давно пересохшей реки. После вчерашнего ливня во вмятинах на черных базальтовых плитах образовались небольшие лужицы. Вода в них была прозрачная, но темная, подернутая сизой пленкой, как забытый в кружке крепкий чай. Даже невооруженным взглядом было видно, что в ней полно всякой микроскопической живности. Пить такую воду Дима не решился бы даже после долгого кипячения.

Однако выше могли сохраниться источники. Дима прижал ухо к расщелине между камнями, надеясь услышать, как журчит под ними вода. Ничего. Поколебавшись, он решил отложить исследование пересохшей реки на потом. Неизвестно, существует ли вообще родник, а жажда донимала все сильнее. Кожа, покрытая множеством мелких царапин, вся в микроскопических занозах невидимых зловредных шипов, ныла и зудела. Но, как ни странно, физическая измотанность чудесным образом прояснила голову. Эмоции больше не захлестывали; бредовые рассуждения о мистической связи с Кох-Нагом казались далекими, пыльными, будто вычитанными в какой-то скучной книге. Мозг работал четко и спокойно.

Готового плана у Димы так и не появилось, но теперь он не беспокоился на этот счет. Да, люди непредсказуемы. Да, он не умеет понимать их, не умеет влиять на их поведение, не может рассчитывать на честную игру и элементарную порядочность. Ну и что? Это всего лишь означает, что у него слишком мало данных и слишком много случайных переменных, которые невозможно учесть заранее. Стоило найти подходящие формулировки – и пугающие, наводящие панику проблемы превратились в сложную, но решаемую задачу.

Дима уже раскаивался в своем порыве: не стоило уходить так надолго. Мало ли, что придумают за это время враги, какую информацию он упустит. Он должен не спускать с них глаз, а не шататься по джунглям, поддавшись минутной слабости. Он должен наблюдать за ними; рано или поздно он дождется походящего момента. И тогда уже надо будет действовать по обстоятельствам. Возможно, ему даже не придется ничего предпринимать самому: скоро враги оправятся и снова начнут давить не только Диму, но и друг друга.

Пустой желудок заурчал так громко, что с ближайшего куста сорвалась испуганная пичуга. Мысли об игре отступили на второй план. Дима представил, как вскроет банку горошка, отхлебнет сладковатый, прохладный сок… В густой воздух вплеталось свежее дыхание моря, вечные сумерки светлели. Дима уже почти слышал легкий хлопок, с которым отойдет крышка, когда он потянет за кольцо.

Он вышел на берег чуть западнее лагеря. Мимолетно порадовался точности, с которой держал направление: ориентироваться приходилось лишь по памяти и интуиции, и его вполне могло вынести на противоположную сторону острова. Но внутренний компас не обманул. Перебраться через валуны, поднырнуть под стволом, где игроки прятались от грозы накануне, – и Дима на месте. Он облизнул обметанные, липкие от жажды губы и ускорил шаг.

Легкое движение, замеченное краем глаза, заставило его пригнуться и замереть прежде, чем он успел о чем-либо подумать. Дима осторожно выглянул из-за камня. У самой воды, в ложбине между двумя валунами сидела Лера. Дима отчетливо видел ее русый затылок, собранные в мышиный хвост волосы, выпирающие бугорки позвонков, но никак не мог понять, чем она занята. Раздался легкий хлопок, похожий на тот, о котором так мечталось совсем недавно. Лера наклонилась над водой, ее лопатки быстро задвигались вверх и вниз, будто она что-то вытряхивала. Гулко булькнуло. Лера протянула руку в сторону, и Дима услышал, как шуршит целлофан.

В недоумении он пополз вдоль берега, выискивая точку с хорошим обзором. Хлопок. Тихий плеск. «Ах ты ж…» – прошептал Дима одними губами. Лера, не видя и не слыша ничего вокруг, вытащила из лежащего рядом мешка упаковку галет, разорвала оболочку и вытряхнула печенье в воду. Следующей ей в руки попалась банка того самого горошка. Чудесная, сладкая опаловая жидкость полилась в песок, горошины разлетелись зеленым веером. Дима едва не завопил, обиженно, как ребенок.

Он все-таки сумел сдержать инстинктивный порыв и, глядя, как девушка планомерно уничтожает запасы еды, погрузился в лихорадочные размышления. Он может остановить Леру, вернуть остатки припасов в лагерь. Только что это даст, кроме возможности пообедать? Он слегка поднимется в глазах парней, но их одобрение ничем ему не поможет, только тошноту наведет. Надо понять, чего добивается Лера. Почему она выкидывает еду вместо того, чтобы припрятать ее? Не из благородства же, в самом деле. От напряжения Дима прикусил губу и бездумно уставился на торчащие под футболкой лопатки.

Да потому что она привыкла голодать, пришел внезапный ответ. Неестественная худоба Леры, презрительные взгляды, которые она бросала на девушек и на Кирилла, сложились в единый пазл. Похоже, необходимость есть для этой девушки – нечто постыдное и настолько же необязательное, как ковыряния в носу. Странно даже, что Лера не догадалась избавиться от продуктов сразу. Наверное, судила по себе и не сразу вспомнила, что нормальные люди привыкли есть три раза в день. Сообразила бы раньше – и, глядишь, кто-нибудь уже выкрикнул бы в рацию пароль, а потом попросил матросов прихватить с собой пяток гамбургеров.

Думать о гамбургерах было опасно. Дима растянулся на теплом песке, прикрытый камнями от лишних взглядов. Хлопок. Плеск. Шуршит уже наполовину опустевший мешок. Хлопок. Звяканье жести… Дима желчно улыбнулся. Когда-то, на первом курсе, еще не успев найти работу, он мрачно завидовал москвичам-однокурсникам, которые после пар отправлялись домой, к набитым родителями холодильникам. Пачка растворимой лапши тогда казалась ему пиром. Кто мог подумать, что привычка терпеть голод пригодится несколько лет спустя…

Булькнула, погружаясь в воду, последняя жестянка, по валунам зашлепали босые пятки. Дима осторожно выглянул из-за камня. Лера с пустыми руками возвращалась в лагерь. Остроносое, туго обтянутое кожей лицо, злые рысьи глаза, упрямо сжатые в ниточку губы. Несмотря на все это, Лера выглядела довольной. Удовлетворенной, как будто только что воплотила свою давнюю мечту.

Дождавшись, пока девушка скроется за деревом, отделяющим скалы от лагеря, Дима выбрался из укрытия. Жрать хотелось неимоверно. Он подошел к воде, тоскливо взглянул на заваленное испорченными продуктами дно. Над ними суетилась стая полосатых рыбешек; другие рыбины, черные, отливающие синевой, подплывали ненадолго, резко хватали кружившие в воде обломки печенья и стремительно скрывались в глубине. Из-под камня вылез лиловый краб размером с тарелку, ухватил кусок побольше и боком метнулся обратно.

Дима сочувственно вздохнул и мрачно прислушался к свирепо урчащему желудку. Надо было заначить пачку галет… но горевать поздно.

– А вот и наш ботаник! – безрадостно осклабился Антон. – Ты зачем вернулся, ботан?

Колени Антона были забинтованы, но в целом он выглядел удручающе бодрым. Отвратительно энергичным, как представитель сетевого тренинга успешности, закинувшийся с утра пораньше амфетаминами. Дима молча прошел мимо, вытащил припрятанную бутыль. Воды оставалось грамм двести, и он выпил ее в несколько длинных жадных глотков. Этого оказалось катастрофически мало, и он мрачно оглядел три бутылки, воду из которых они собирались распределить позднее. Мало, очень мало, даже с учетом того, что собрали во время грозы. Часть израсходовали в первый же день – Диму передернуло, когда она вспомнил с наслаждением умывающуюся Иру. Да и потом, похоже, каждый прикладывался тайком, пока никто не видит. Дима и сам отпил один раз, но совсем немного и сейчас имел право забрать свою часть.

– Куда руки тянешь? Ты разрешения спросил? – прошипел Антон.

Дима молча стиснул зубы. Нельзя отвечать, нельзя реагировать. Он накренил горлышко, стараясь не пролить ни капли. Свои три литра он заберет, что бы они там не вопили. Страх, что ему помешают, заставлял торопиться, и руки опасно подрагивали. Антон поправил повязку на ноге, недовольно посмотрел на Кирилла. Тот, повинуясь взгляду, встал.

– Пихнешь – пролью, – тихо предупредил Дима. – Никому не достанется.

Кирилл нерешительно остановился.

– Слышь, ты? – заговорил Кирилл и покосился на приятеля, ища поддержки. – Тебе меньше положено, задохлик. Положи на место.

– А то что? – развеселился Дима, заметив его взгляд. – Папу позовешь?

– Я сказал, на место положи.

– Мы это уже проходили, – устало ответил Дима и аккуратно завинтил крышки на обеих бутылках. – В первый же день, помнишь?

– Мы решили распределить воду по весу, – заговорил Антон. – Чтоб по-честному. Слышал про такое? Хотя откуда тебе. Я б на твоем месте со стыда сгорел, а тебе хоть бы что…

Дима приподнял брови: это было что-то новенькое.

– Что вылупился? Если б моя девушка погибла, я бы все отдал, но похоронил бы ее по-человечески, а ты в песок зарыл, чтобы карьеру не портить… – Антон сбился на скороговорку. В уголках губ выступили комочки засохшей слюны, и он быстро, по-змеиному собрал их языком. – Ты как вообще в глаза людям смотреть можешь?

Дима растерянно моргнул. Антон понес уже полную чепуху – что-то о стыде, о приличиях, об отличиях уродов от нормальных людей. Дима не слушал, лишь смотрел на бесконечно шевелящийся рот, на суетливые движения языка. Антон сжимал кулаки, дергал щекой и, казалось, вот-вот готов был заплакать. Дима вдруг понял, что говорят вовсе не с ним. Антон орал на самого себя – но не понимал этого. Или не хотел понимать.

А придется, решил Дима. В нем снова закипала ярость. Хочешь играть любой ценой – вперед. Но не смей делать вид, что платить не приходится…

– Вы Иру только что закопали, – медленно проговорил Дима. – Чтобы не выбыть из игры. Надеюсь, не живьем?

Антон неуклюже вскочил. Мгновение – и его кулак врезался Диме в живот. Дима взвыл, попытался ударить Антона в челюсть, но промахнулся. Сцепившись, они покатились по песку.

– Стоп! – заорал вдруг кто-то.

Сильные руки оторвали Диму от земли, швырнули прочь. Он неумело перекатился через плечо и приподнялся на одном колене, готовый защищаться.

– Стоп, – повторил Вова.

Антон яростно дернулся, выдираясь из его захвата. Вова разжал руки, готовый снова схватить любого, кто полезет в драку. Покосился на державшуюся в стороне Леру.

– Сядь, – рявкнул он. – Сядь, я сказал!

Антон, как подрубленный, опустился на бревно.

– Ты тоже.

– Да я и не вставал, – буркнул Дима.

Вова обвел их напряженным взглядом.

– Достали, – процедил он. – Ты! – рявкнул он Кириллу. – Либо завязывай глушить воду, либо вали отсюда. Ты свою долю уже выпил. Еще литр твой, от щедрот, дальше как знаешь.

– А кто ты такой, чтобы распоряжаться? – взвился Кирилл. – С чего я тебя слушать буду?

– А с того, что я здесь единственный вменяемый человек! – заорал в ответ Вова. – Вы, маменькины сынки, уже не соображаете, что творите! Мне тут трупы больше не нужны, ясно?

– Да пошел… – начал было Кирилл, но, поглядев на Вову, осекся.

Да, злорадно подумал Дима, это тебе не с девчонками воевать. Уселся по-турецки, подпер голову кулаком: новой драки пока не предвиделось.

– Послушай, – сбавил тон Кирилл, – мне правда надо. Я потею, как свинья, у меня голова уже кружится. Организм так устроен, понимаешь? Вы что, из жадности будете смотреть, как я загибаюсь?

– Тебя же никто терпеть не заставляет, – вмешалась Лера. – Уезжай.

– Так не честно. Я что, виноват…

– Да достал ты своим нытьем, – взвизгнул вдруг Антон. – Пойди из моря похлебай!

Кирилл замолчал. Несколько мгновений Вова сверлил его взглядом.

– Ладно, раз нельзя пить, пойду сожру что-нибудь, – проворчал Кирилл.

– Ты недавно обедал, – заметил Вова.

– А тебе жалко, что ли? – огрызнулся Кирилл. – Все равно завтра новые продукты подвезут.

Дима выпрямился. Он совсем забыл про лодку, которая по всем расчетам должна была прийти завтра… а может, даже сегодня. Они все забыли, а ведь это многое меняет. Можно будет попробовать хотя бы уточнить условия игры. Если исходить из того, что Пленский адекватен, вменяем и не рассчитывает на то, что они все передохнут, – вполне разумный ход. Два трупа – это уже серьезные проблемы с властями. По мнению Димы, Пленский их полностью заслуживал. То ли из презрения, то ли из лени, то ли по дурости он не потрудился сформулировать толком условия игры – и вот результат. Дима не надеялся, что Пленскому доступны жалость и чувство вины, не тот человек. Но вряд ли он сознательно хотел обречь их на этот кошмар… Как только придет лодка, надо будет заключить перемирие и не отставать от капитана, пока он лично не свяжется с Пленским. Иначе они могут натворить такого, что никогда не смогут себе простить.

Дима покосился на Леру. Та выглядела раздосадованной. Да, поздно сообразила, до завтра никто всерьез оголодать не успеет. А Вову, похоже, фраза про лодку чем-то сильно зацепила; теперь он напряженно размышлял, уткнувшись лбом в ладони. И собственные мысли ему явно не нравились.

– Крыса!

Тяжелая ладонь врезалась в голову, и рот Димы наполнился кровью. «Да что ж такое, весь день меня бьют», – с каким-то равнодушным унынием подумал он. Уже и не больно почти – привык, наверное. Он нервно усмехнулся, и глаза Кирилла побелели от ярости.

– Куда жратву спрятал? – он снова замахнулся.

По его толстым багровым щекам струился пот, рот приоткрылся от напряжения. Дима перехватил руку, но с тем же успехом мог попытаться остановить грузовик. Мокрый, скользкий, дурно пахнущий грузовик. Если увернуться и воспользоваться кальмаром… Нет, нельзя: нейтрализует одного – подключатся другие.

– Почему думаешь, что он? – с академическим интересом спросил Вова.

Видимо, размышления о завтрашней лодке привели его к каким-то выводам, и теперь он посматривал на окружающих с рассеянным, снисходительным любопытством, как мэтр, случайно забредший в провинциальный театр. Пропажа еды, казалось, совершенно его не расстроила.

– А кто еще? – спросил Антон. – Мы втроем… ну… копали. Лерка… Да он это! Сделал вид, что весь такой в печали в лес ушел, а сам сразу сюда побежал.

– Мы ели, когда вернулись в лагерь, – напомнил Вова. – Все было на месте.

– Да все равно он! – уперся Кирилл. – Подкрался, значит. Спали же все! Коз-з-зел!

На этот раз Дима успел увернуться, но Кирилл продолжал напирать. Диму охватила тоска. Не убегать же от него, в самом деле…

– Говори, куда спрятал! – хрипел Кирилл.

– Да отстань ты от него! – не выдержала Лера.

– Конечно, тебе-то какое дело, – злобно оскалился Антон. – Подумаешь, какие-то продукты. Можно и добренькой побыть, да?

– Я, знаешь ли, тоже иногда ем, – сухо ответила Лера.

– Ой, да ладно тебе, – скривился Антон. – Вы, девки, всю жизнь на диетах сидите, радуйся, что схуднешь слегка, тебе не помешает. Вон, складки висят…

Несмотря на боль в разбитой губе, Дима расплылся в насмешливой улыбке. Вот уж уел так уел – сообщил девочке-скелету, что она толстая. Он ожидал, что Лера, по своему обыкновению, презрительно фыркнет и закатит глаза, но, к изумлению, увидел лишь стыд.

Впрочем, Лера быстро взяла в себя в руки. Неприятно, скрипуче рассмеялась:

– Так и вам пора попробовать. – Ее костлявое лицо вдруг озарилось странным внутренним светом, стало зловеще прекрасным, и она воскликнула: – Как же мне надоело смотреть, как вы обжираетесь!

– Ну извини, придется и дальше смотреть, – хмыкнул Кирилл. – Сейчас нам Димон расскажет, куда все прибрал, правда, Димон?

Дима молча ухмыльнулся, покачал головой.

– Да не расскажет он вам ничего! – крикнула Лера. – Это я все выкинула!

– Как – выкинула?! – опешил Кирилл.

– В воду.

– Врешь, – привстал Антон.

Лера улыбнулась ему, почти кокетливо повела плечом.

– Ты же сказал, что мне похудеть не мешало бы. Вон, складки… – Она брезгливо сдавила пальцами кожу на впалом животе. – Ну вот, избавилась от соблазна. Да и в компании на диете сидеть веселее, правда?

– Ты свихнулась, – пробормотал Кирилл почти испуганно. – Ты что несешь вообще?

– Да врет она, – небрежно сказал ему Антон. – Выделывается. Правда глаза колет…

– Могу показать, где выбросила, сам увидишь, – спокойно предложила Лера.

– Не увидит, – перебил Дима, – там такие крабы полезли… Можно рыбы наловить, там много, – предложил он.

– Острогу соорудить… – задумчиво откликнулся Вова. – Подожди-ка! Ты, выходит, видел, как она топила еду, и ничего не сделал?

Дима пожал плечами.

– Ну ты…

– Урод, да, я знаю, – устало ответил Дима, отвернулся и неторопливо побрел прочь.

Информация – это, конечно, славно, но как же они достали! Далеко Дима не ушел – прошагал метров двадцать и рухнул на песок, спрятав лицо в ладони. В лагере орали. Злобно взревывали мужские голоса, звонко огрызалась Лера. Отвратительный, скрипучий визг – в перепалку вступил Антон. Давайте, воюйте, угрюмо думал Дима. Выясняйте, кто главный и кто виноват. Вцепитесь уже друг другу в глотки, как голодные звери. Как пираты, что обезумели и перебили друг друга. Обезумели и перебили друг друга…

Дима сунул руку в карман.

Его пальцы были скрючены, рот приоткрыт – видно, вломился на половине реплики. Колени полусогнуты, как перед прыжком. И, кстати, болят не так сильно, как он надеялся – так, слегка ноют. Сердце бьется в груди с такой силой, что его удары отдаются в горле. Что это, гнев или страх? Не важно. Это чужое тело, чужие чувства. К Диме они не относятся.

Глаза зашарили по земле вокруг костра. Листья, обрывки пакетов, пустая коробка из-под спичек. Развели бардак, ничего не найти…

– …узнаете наконец, как это, вам всем картинку из журнала подавай! – кричала Лера.

– …потому что я нормальный мужик, мне жрать надо! – одновременно с ней надрывался Кирилл.

Ага, вот один. Тело Антона послушно наклонилось, рука сомкнулась на рукоятке ножа. Пираты обезумели и перебили друг друга. Очень просто, один сядет, другой ляжет в больницу. Да хоть бы и в песок, не жалко. Этого – точно не жалко. Лезвие ножа жадно блестит на солнце. Надо что-то сказать. Как-то объяснить. Не своими словами – его.

– Ты достал ныть! – выкрикнул он чужим голосом, визгливым, отвратительным голосом истерика.

Футболка в темных пятнах пота обтягивала брюхо Кирилла так, что позволяла рассмотреть впадину пупка и складку под грудью. Отталкивающее зрелище, Лера права. И хорошо, и правильно, так даже проще. Сами виноваты. Они это заслужили. Сами во всем виноваты…

Поле зрения сузилось до отвратительного мокрого пятна на ткани. Он взревел, пригнул голову и, выставив перед собой лезвие, ринулся вперед.

Глаза Кирилла расширись и потемнели.

– Ты чего? – прошептал он.

Кальмар упал на песок, и Дима уткнул лицо в колени. «Не могу, – прошептал он. – Не могу. Тряпка…»

– Ты совсем охренел? – донесся вопль Кирилла.

– Да говорю я, споткнулся! Я что, полный псих, по-твоему?

– Все видели!

– Я не поняла ничего… ты что, с ножом на него бросился?!

– Да говорю, споткнулся!

– А нож зачем брал?

– Удочку срезать!

Дима истерически рассмеялся и зажал уши. Он не смог. Оказался неспособен загнать нож в чужое брюхо. Ботаник несчастный, слабак и нюня, такому даже кальмар не поможет. Любой из орущих друг на друга парней на его месте не колебался бы и секунды. А он – не смог, выронил нож за мгновение до того, как лезвие вспороло бы жирное брюхо Кирилла. Может, оно и к лучшему. Диме еще придется как-то жить с тем, что он сделает. Тому, кто разделался с пиратами, было проще. В те времена, наверное, убийство никого не смущало.

Перед глазами замаячили цыплячьи голени. Ох, только не это, мысленно взмолился Дима. Пусть она уйдет… Он вспомнил, как первый раз стиснул в руке холодный металл кальмара, привычно потянулся к карману…

– Ой, что это? – удивилась Лера.

Она подняла фигурку. Диму обдало ледяной волной, подбросило на ноги. Не в силах выговорить ни слова, он грубо выхватил кальмара из рук девушки. Та сердито вскрикнула, сунула в рот поцарапанный палец.

– Можно было просто сказать, – пробормотала она, глядя исподлобья.

– Извини, – хрипло ответил Дима. Спрятал фигурку в карман.

– Талисман, что ли? – криво улыбнулся Лера и тут же нахмурилась: – Что с тобой? Позеленел весь.

– Просто нехорошо как-то. – Дима отвел глаза.

Сердце билось в таком темпе, что его удары уже сливались в панический трепет. Растяпа. Еще немного – и конец игре… а то и ему самому. Уж Лера, попади в ее руки кальмар, церемониться бы не стала.

– Жара, – кивнула девушка. – Антон вон тоже… Говорит – голова закружилась, чуть не упал.

Вот же сволочь, с горечью подумал Дима. Выкрутился. Отмазался. На глазах у всех бросился с ножом на приятеля – и ничего, никто его за сумасшедшего не держит. От глухой, ледяной злобы занемели скулы, и Дима потерянно растер их ладонями. Антон может вытворять что угодно – но останется в глазах окружающих нормальным парнем. Ну, бывает, разнервничался. Ну, голова закружилась, ах, бедняжка… А Диму почему-то считают психом. И ладно бы оставили в покое, так нет же! Зачем она сюда притащилась? Тусовалась бы с нормальными людьми, зачем лезть к психованному ботанику.

– Я хотела сказать: спасибо, что не сдал, – ответила Лера на его раздраженный, вопросительный взгляд. Криво усмехнулась: – Конечно, я тебя видела. Думал, ловко прячешься?

– Думал, – промямлил Дима. В голове все еще гудело.

– В общем, спасибо. Потрясающее благородство. – В голосе Леры помимо воли прорезались желчные нотки. – Почему?

– Что – почему?

– Тебя нельзя бить по голове, ты тупеешь. Почему ты меня не сдал?

– Не успел додуматься, – честно ответил Дима, поразмыслив. – Ябедничать нехорошо и все такое. Детские привычки, никак не избавлюсь.

– А надо?

– Здесь – надо… – буркнул Дима. Мрачно кивнул, пришибленный очевидной догадкой: – А уж как будет надо у Пленского!

– Рассчитываешь на победу? – удивилась Лера. – Я вообще-то тоже.

Она присела рядом, покусала губу. Дима молчал.

– Я еще в первый день хотела предложить вместе играть. Ты нормальный, получше этих, – она мотнула головой в сторону лагеря. Вздохнула, обхватив себя руками.

– И передумала, – криво улыбнулся Дима. – Как ты там сказала? Что я жалкий… А теперь вдруг опять нормальный, с чего вдруг?

– Я бы объяснила, да ты не поймешь. – Лера слегка покраснела.

– А ты попробуй. Я вообще-то умный.

Лера с сомнением хмыкнула, ковырнула облупившийся лак. Вытянула руку перед собой, хмуро рассматривая ногти. Дима уже решил, что она не снизойдет до объяснений, но тут Лера вздохнула:

– Тебе Оля нравилась, несмотря на то что жирная.

– Сдурела? – опешил Дима. – Какая, к черту, жирная?!

– Вот-вот, – кивнула Лера, поправляя волосы. – Я об этом и говорю. Ты не считаешь, что все должны из шкуры вон лезть, чтоб соответствовать.

– Чему соответствовать? У тебя задвиг какой-то, – вздохнул Дима. – Типа, кто не идеальный – того в топку? Извини, не хочу вникать. Ну соглашусь я с тобой играть – и что? Ты же первая будешь смотреть на меня как на говно. Потому что не соответствую, ага.

– Можно подумать, ты не привык, – огрызнулась Лера. Дима открыл было рот, но быстро понял, что влезать в этот скользкий спор не хочет. Все равно не поймет, как устроена Лерина голова, только зря запутается. Надо было выбираться на твердую почву.

– И как мы потом будем делить выигрыш? – спросил он. – Пополам, знаешь ли, не получится.

Лера небрежно пожала плечами. Потом задумчиво пробормотала:

– А вот интересно, как Антон с Кириллом собираются делить?

Если бы не разговор с Лерой – ему бы просто не пришло такое в голову. Да и теперь, стоило подумать об этом, как в памяти всплывала твердая гладкость ножа, зажатого в готовой ударить руке, и Диму начинало подташнивать от ужаса и отвращения. Но разбить эту парочку было просто необходимо, слишком уж спелись. Запудрить мозги Антону Дима не надеялся, тот его мигом раскусит, да и бугай слишком полезен, чтобы избавляться от него раньше времени. Но вот добавить немного паранойи Кириллу не помешало бы. А то не человек, а бультерьер какой-то. Только и ждет команды «фас». И ножа не испугался, поверил в байку про внезапное головокружение, кретин… Пусть уже мозги включит, не так противно будет смотреть.

Кирилл снял гамак, расстелил его в тени и теперь лежал на животе, похожий на ободранную тушу, кое-как прикрытую тряпьем. Детское, обиженное лицо, облупленный нос. Казалось, он спал. Но, стоило Диме подступить поближе, как здоровяк прорычал, не открывая глаз:

– Не подходи. Урою…

Дима остановился, не зная, с чего начать. Довольно трудно затевать непринужденную беседу с тем, кто совсем недавно пытался тебя избить. Но Кирилл сам пришел ему на помощь:

– Правильно Антон говорит, таких уродов, как ты, надо в специальных заведениях держать, – пробурчал он.

– Ты Антона больше слушай, – мрачно усмехнулся Дима. – Он тебя прирезать уже пытался.

– Ага, на глазах у изумленной публики. Ты кого из нас за идиота держишь? Обоих, что ли?

Вот же непрошибаемый. Отбросив попытки дипломатии, Дима выпалил:

– Да как ты не понимаешь! Он тебя подставит при первой возможности!

– Ты совсем дурак? – Кирилл приподнялся на локте и поглядел на него с веселым интересом.

Дима вдруг понял, что глаза у этого парня, которого он успел записать в тупые бугаи, живые и умные. Ему стало мучительно неловко: как будто он громко обсуждал фрика, идущего по европейской улице, а потом услышал, как тот говорит на чистейшем русском.

– Тохе незачем меня подставлять, – с неожиданной охотой заговорил Кирилл. – Он же знает, что я ему не конкурент. Если буду играть за себя – продержусь, сколько получится, но рано или поздно вылечу… не так, как девчонки, конечно. Но у Антона тоже в одиночку шансов меньше.

– Но если ты не надеешься выиграть – то зачем…

– А затем, – с нажимом проговорил Кирилл, – что выиграет Антон. Он псих, конечно, но он вас всех сделает. У тебя и Лерки вообще шансов нет. Ты бы поскорее уже врубился в это и свалил, а то бесишь до невозможности… А Вовку мы вдвоем рано или поздно завалим.

– И что дальше?

– А дальше я назову свой пароль. Ты вообще размер корпорации представляешь? Заместителю Пленского тоже понадобится помощник. Проверенный. Не дурак, но лояльный. И не слишком блестящий, с запросами чуть сложней, чем у обезьяны, чтобы их можно было заткнуть пачкой бабла. Такой и не вздумает подсиживать – а Антон у нас очень этим делом озабочен…

Кирилл криво усмехнулся и снова растянулся на песке.

Дима ошеломленно стоял над ним, потеряв дар речи. Кирилл покосился на него, буркнул:

– Ну чего тебе еще?

– Ты что, так и будешь притворяться тупым гопником? – Дима потер лоб, пытаясь сформулировать то, что вызывало в нем такой ужас. – Это же все равно что всю жизнь в скафандре ходить…

– А ты как хотел?! – рявкнул Кирилл.

«Я, наверное, хотел, чтобы все было честно и справедливо, – подумал Дима. – Но это было давно». Кирилл тоскливо смотрел на мелкие прозрачные волны, поглаживающие песок. Дима хотел было отойти, но тут Кирилл внезапно спросил:

– Слушай, не знаешь случайно, почему морскую воду нельзя пить?

– Понятия не имею, – пожал плечами Дима. – Я только в детстве в книжках про всякие приключения читал… Нельзя – и все. Вроде попадалась история про людей в шлюпке, они все перетравились… – подумав, добавил он.

– Там бочки из-под купороса были, – подсказал незаметно подошедший Антон. – Они купоросом отравились, не водой.

– А, да, – неохотно кивнул Дима, вспомнив кошмарный рассказ. Вроде бы там еще фигурировали гниющие прямо в шлюпке трупы. На ум пришли закопанные в песок тела девушек, к горлу подкатила тошнота. Антон окинул его подозрительным взглядом, и Диме показалось, что тот видит его неуклюжую интригу насквозь. Пора было уходить – не влезать же, в самом деле, в дружескую беседу о морских приключениях с этими сволочами…

– Я еще читал, что от морской воды можно с ума сойти, – говорил за спиной Антон. – По-моему, суеверие какое-то. Причина и следствие попутаны, может, люди сначала сходили с ума, а потом начинали из-за борта хлебать, когда им уже плевать на запреты было. А то выходит – попил и тут же крышей уехал, бред же.

– Бред… – эхом откликнулся Кирилл, не сводя глаз с играющего бликами мелководья.