Текст книги "Игра. Змеиный остров"

Автор книги: Карина Шаинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 13. ВСЕ РАССЧИТАНО

Расходиться по гамакам они не стали – не сговариваясь, побросали их на песок вокруг костра вместо ковриков и без сил повалились спать. Дима настолько вымотался, что был уверен: стоит только принять горизонтальное положение, и он сразу отключится. Однако заснуть оказалось не так уж просто. Полночи Дима слушал сквозь хлипкую дрему, как слабо вскрикивает и мечется Лера, измученная дурными снами. Иногда дремота Димы становилась чуть крепче, и тогда его тоже начинали одолевать кошмары.

Сотни пиратов гнались за ним с острогами наперевес, загоняя все глубже в мангровое болото, он проваливался в густую грязь по колено, потом по пояс; он понимал, что бежать не удастся, и оборачивался, готовый принять вынужденный бой. Кобра шептала ему на ухо, что он победит, ободряюще гладила по плечам скользким, слизистым хвостом, усеянным почему-то розовыми присосками. Дима, воодушевленный ее поддержкой, храбро шагал навстречу врагам, но, когда уже заносил нож, готовый вонзить его в живот первого же нападающего, вдруг с ужасом понимал, что у каждого из пиратов – его лицо. Тысячи Диминых копий наваливались на него с гнусным хохотом. От них пахло падалью и стоялой водой, Дима понимал, что задыхается, но не мог сопротивляться и лишь бессильно стонал, когда близнецы обматывали его отвратительными скользкими щупальцами кальмара. А где-то за спиной терпеливо дожидалось, пристально наблюдая за ним, нечто…

Потом Лера всхлипывала особенно громко, и Дима просыпался с раскалывающейся головой, облитый потом, трясущийся, как в жесточайшем похмелье. Какое-то время лежал, всматриваясь во тьму сухими, зудящими глазами. Все было спокойно. Тихо похрапывал Вова, Лера то замирала, то снова начинала вертеться в своей неуютной постели. Дима задремывал, и все начиналось заново…

Под утро девушка наконец затихла, и он тоже смог заснуть по-настоящему. Очнулся только поздним утром, когда солнце, добравшееся почти до зенита, обрушивало на пляж потоки жара. Вова, помятый, с опухшей физиономией, возился с наполненными водой жестянками. Лера вяло плескалась у берега – видимо, тоже только что встала.

– Вон в той банке остыло уже, – негромко сказал Вова.

Дима подозрительно понюхал воду: с чего бы конкуренту быть таким добрым? Они ведь по-прежнему соперники, несмотря на то что остались втроем. Но пить хотелось так сильно, что никакие рассуждения не казались убедительными. Дима залпом выпил теплую, припахивающую прелью и затхлостью воду. Желудок громко заурчал в ответ, и некоторое время Дима испуганно прислушивался к ощущениям.

– Параноик, – беззлобно бросил Вова, заметив его настороженность. – Не беспокойся, я тебя травить не собираюсь. Пожрать бы… я в мусоре крючок с леской нашел, только поймать ничего не смог. Капризная тут рыба, на червя не идет.

Вова ловко прихватил краем футболки закипевшую банку, отставил в сторону.

– Слушай, а где ты, собственно, служил? – неожиданно для самого себя спросил Дима.

– Да не важно, – отмахнулся Вова.

Дима внимательно смотрел на него, сопоставляя факты. Слишком спокойный. Слишком информированный. И замашки явно командирские… Дима прикусил губу от злости. Так просто нечестно – впихивать в группу студентов какого-то диверсанта. У него же явное преимущество… Дима осторожно спросил:

– А Пленский знает?

– Нет, – довольно ухмыльнулся Вова.

Врет, решил Дима. Не мог Пленский не знать, наверняка он изучил прошлое каждого претендента. А может, Вова – вообще не игрок? Может, Пленский отправил его следить за остальными? Тогда понятно, почему он так спокоен. И почему ничего не делал для того, чтобы выбить конкурентов из игры. Удобно изображать, что ты весь в белом, когда у тебя изначально другое положение…

– Ну, понеслось, – заметил Вова, все это время наблюдавший за Димой. – Ты и правда параноик. Я не работаю на Пленского, ясно? И служил в обычной части в Подмосковье, а не в тропиках секретным агентом.

– А откуда тогда…

– Нервы, видимо, покрепче, – пожал плечами Вова. – Ну и так, люблю в походы ходить, да и по Азии поездил, нахватался всякого…

– Не верю, – нахмурился Дима.

– Воображение у тебя не по разуму, – безмятежно откликнулся Вова. – Но это уже не важно. Я поговорить хотел…

Он протянул банку с водой вернувшейся Лере, и та сразу, не колеблясь, отпила несколько глотков. Это не доверчивость, понял Дима. Просто девушка настолько вымотана, что действует автоматически; на то, чтобы подумать, у нее не осталось сил.

Вова смотрел, как с каждым глотком взгляд Леры становится все более осмысленным; наконец он, видимо, решил, что девушка готова к разговору, и приглашающее похлопал по бревну.

– Ну что еще? – раздраженно спросила Лера. Она уже оправилась настолько, что на лице вновь проступила заученная, годами вырабатываемая гримаса: я – королева, а вы – пыль у меня под ногами.

– Давайте поговорим, – сказал Вова. – Мы же здесь умные люди, хватит гопоту из себя изображать. Сядь, и давайте просто поговорим.

– О чем? – хмуро спросил Дима. – О твоей подготовке, которой ты нагло пользуешься? Или о том, какое задание дал тебе Пленский?

– Что?! – вскрикнула Лера.

Вова утомленно вздохнул:

– Фантазия у Димы разыгралась, не обращай внимания.

Больше Лера расспрашивать не стала, но и словам Вовы явно не поверила. Ее лицо закаменело. Девушка готова была слушать – но вот договариваться явно не собиралась.

Вова помолчал, собираясь с мыслями.

– Дураки, неудачники, слишком самоуверенные погибли, – заговорил наконец он.

«Оля не была дурой», – хотел сказать Дима, но промолчал.

– Мы трое одинаково умны и осторожны, – продолжал Вова. – Одинаково упорны. Я, конечно, сильнее вас, но не могу этим воспользоваться… Нет, Дима, я не весь в белом, просто не забываю об уголовном кодексе. Так что шансы у нас одинаковые. Кто из нас победит – зависит теперь только от удачи. Но невезение на этом острове какое-то… слишком уж радикальное. Вы, конечно, оба – отморозки полные, да и я не лучше. Но я не хочу, чтобы кто-то из вас умер из-за очередной нелепой случайности. И сам здесь подыхать не хочу.

– Тогда сдавайся, – хмыкнула Лера.

– Этого я тоже делать не собираюсь.

– А как насчет твоей работы?

Вова тихо зарычал, но тут же овладел собой. Из его горла вырвался нервный смешок.

– Параноики… Вы хотя бы дослушайте.

– Ну, слушаю. – Лера сложила руки на груди. – Пока ничего нового. К чему вообще этот разговор?

– К тому, что если теперь все зависит только от того, кто из нас более удачлив, то зачем нам ждать, чтобы это выяснить?

Ему ответили растерянным молчанием. Дима судорожно соображал, чего именно добивается Вова. Не может же он на самом деле положиться на волю случая. Здесь есть какой-то расчет.

– Удача… ты что, спички предлагаешь тянуть? – изумленно спросила Лера.

– Вот именно, – весело ответил Вова.

Может, он в дополнение ко всем своим способностям еще и фокусник, предположил Дима. Тогда его абсурдное предложение совершенно логично: небольшая ловкость рук – и Вова выходит победителем. Быстро и без потерь.

– Можешь устроить любую проверку, – раздраженно сказал Вова, снова отвечая на невысказанные мысли. – Не дергайся, у тебя все на лбу написано. Можешь сам отобрать спички, я вообще отойду и прикасаться к ним не буду.

– А почему вдруг он? – тут же напряглась Лера.

– Ладно, ты… Не важно, придумаем, как исключить обман. Мы же умные, – желчно усмехнулся Вова. – Это все детали. Вы на сам способ решения согласны?

– Пожалуй, это справедливо, – задумчиво проговорила Лера. – Нет, мне не очень нравится, идея дурацкая. Но лучше ничего нет, а я ужасно устала. Если можно закончить все побыстрее… Да, я согласна. Дима?

Дима молчал.

– Дима, пожалуйста, – умоляюще проговорила Лера, стиснула руки, переплетая пальцы с такой силой, что побелели костяшки. – Пожалуйста…

Просто сказать «да» – и все мучения закончатся. И, может быть, даже закончатся победой. Тридцать три процента – очень неплохая вероятность. Дима открыл рот и вдруг почувствовал сквозь тонкую ткань подкладки металлический холодок. Глупо полагаться на один шанс из трех, когда выигрыш гарантирован. А что, если короткую спичку вытянет Лера? Страшно представить, что она натворит, попади ей в руки власть. Да и Вова тоже хорош. Не хотелось бы, чтоб такой кроил мир по своему вкусу. Дима единственный из них троих достоин выигрыша, единственный сможет распорядиться им разумно. И кальмар ему поможет. Дима заставит убраться двух оставшихся в живых конкурентов с острова.

Но какой огромный соблазн. Он так устал. Сказать «да» – и через пару часов он будет попивать холодную колу на палубе лодки, идущей в Сиануквилль, и забудет этот жуткий остров, как страшный сон. И, главное, ему не придется решать, что делать с этими двумя. Он может просто отпустить их – и пусть сами разбираются со своей совестью. Кальмар может все. С такой волшебной вещью в кармане Диме даже не обязательно становиться помощником богатого психопата. Он сам добьется всего, чего захочет. Может быть, чуть медленнее, но добьется…

– Нет, – сказал Дима.

Лера тихо ахнула, прижала ладони к щекам, с ужасом глядя ему в глаза. Вова в бешенстве пнул консервную банку, и она с дребезгом отлетела прочь, разбрызгивая коричневатую воду.

– Псих, – с досадой бросил он.

– Может быть, – улыбнулся Дима. – А как насчет тебя? Если ты готов проиграть – то почему бы тебе просто не уйти? Две трети или единица – разница не так уж велика.

– Потому что если мы продолжим игру, то у меня уж точно побольше шансов, чем у тебя, математик ты хренов, – прорычал Вова.

– Вот тут ты ошибаешься, – не удержался Дима и растянул губы в ужасающей ухмылке.

Дима свернулся калачиком в своем любимом укрытии неподалеку от стоянки, там, где провел свою первую ночь на Кох-Наге. Плотная низкая крона давала почти прохладную тень и даже создавала ощущение уюта. Он в домике, он может присматривать за лагерем, а люди у костра его не видят. В зарослях, конечно, полно наблюдателей, но это другое. Это неприятно, но не страшно. Они Диме больше не соперники, Пленский никогда не возьмет таких неудачников на работу, так что пусть себе смотрят. Он не сумасшедший, как Кирилл, и не станет за ними гоняться. Просто не будет вынимать кальмара, пока не улучит момент, когда они все отвернутся. Ему не надо неотрывно смотреть на завораживающий серебристый блеск удивительного предмета, он вполне может думать и без этого.

Дима сунул руку в карман, нащупал гладкий металл; пальцы нежно оглаживали каждое щупальце, каждую грань фигурки. Голова болит… но он найдет решение, придумает, как применить кальмара эффективно и в то же время изящно.

Что-то важное мелькнуло в мыслях, когда он вспоминал о Кирилле. Что-то посущественнее мертвецов, которые подглядывают из зарослей и шепчут, подталкивая к опрометчивым поступкам. Картинка, яркая и резкая, как на навязчивой рекламе. Потное брюхо, обтянутое футболкой. Мерзкое, но восхитительно беззащитное перед нацеленным на него лезвием ножа. Один сядет, другой… другая – ляжет в песок. Однажды Дима уже додумался до этого решения, но струсил, пожалел глупого бугая. Тогда он еще не знал, что есть вещи, которые просто приходится делать, и мямлил, как выпускник детсада для слабонервных. Кох-Нагу пришлось послать к нему кобру, чтобы объяснить, что к чему.

Лера ляжет в песок, Вова – сядет. Отличный план, но, как и любую старую идею, его можно улучшить. С Пленского станется отмазать своего любимчика от тюрьмы, так что о наказании за убийство несчастной девушки Диме тоже придется позаботиться самому. Ничего страшного. Известно же: хочешь, чтоб было сделано хорошо, – делай сам.

Солнце приближалось к поверхности воды, и над пляжем зашелестел едва уловимый ветерок. Он принес от костра журчание воды, переливаемой в бутылку, – пластик работал, как резонатор, и звук получался гулким и сильным. Дима с трудом разлепил склеившийся рот: язык как будто присох к нёбу. Идти к людям не хотелось, но Дима опасался, что жажда и головная боль не дадут ему сосредоточиться.

– Явился, математик, – раздраженно бросил Вова.

Он лежал на боку, опираясь на локоть, и уныло чертил на песке чудовищно примитивные, кривые узоры. Вид у него был усталый и сварливый, как у замученной жизнью тетки, которую в час пик придавили в вагоне метро. Не отвечая на глупый выпад, Дима аккуратно обошел его, добрел до костра и принялся мелкими глотками пить горячую, вонючую жижу, которая заменяла им воду.

– Не передумал? – со смешной надеждой спросила Лера.

Дима хотел сказать ей что-нибудь едкое, пройтись насчет ее резко снизившегося интеллекта и детской наивности, но только криво улыбнулся и покачал головой. Какой смысл говорить с мертвецами? Он даже пожалел эту девушку, не подозревающую, что она обречена. Некоторое время Дима размышлял, нельзя ли как-то выкрутиться и оставить ее в живых. Если поменять их ролями… Нет, не выйдет: выкрутится, спишет все на самооборону. Может быть, даже сумеет обольстить Пленского – и конец игре, все Димины усилия пойдут насмарку. Печально, но выбора у Димы нет.

Лера напряженно присела на краешек бревна, нервозно обдирая ногтями корочки с многочисленных расчесов и царапин. Глаза ее суетливо бегали, то и дело останавливаясь на широкой спине лежащего Вовы. Всякий раз, когда это случалось, Лера нервно облизывала губы – и снова начинала озираться, как загнанный остромордый зверек, судорожно ищущий выход из ловушки. Бедная, с сочувствием подумал Дима, мучается, из последних силенок выдумывает план и не знает, что все зря, что даром напрягает свой невеликий умишко…

Дима потянулся за кальмаром и вдруг остановился. Лера и Вова ни о чем не подозревали, но они были в его власти. Странное, непривычное, будоражащее ощущение. Диме захотелось продлить его. Это возбуждало. Это заставляло быстрее течь загустевшую в жилах кровь. Стоит Диме напрячь ум – и они сделают все что угодно… Потрясающе. До сих пор он не понимал, как это восхитительно.

– И чему ты, интересно, радуешься? – хмуро спросил Вова. – До чего еще додумался?

– Да так, – улыбнулся Дима. – Фантазирую. Вот если бы ты мог заставить любого человека сделать все что угодно, не важно, хочет он того или нет, – как бы ты поступил?

– Погнал бы его за двухкилограммовым стейком и ведром кока-колы со льдом, – буркнул Вова и снова уткнулся в свои узорчики.

Дима тихо, довольно рассмеялся. Как правильно, что кальмар попал именно в его руки! Вова с его убогим воображением даже не догадался бы, какое сокровище ему досталось. Гордится своей уравновешенностью, потому что больше гордиться нечем: мозгов не хватает выйти за рамки обыденного…

– А почему ты спрашиваешь? – спохватился Вова.

– Да так, в голову пришло. – Дима не смог удержать хитрой улыбки.

Вова резко сел, собранный, почти испуганный. Взгляд слегка расплылся, когда парень погрузился в воспоминания. Вова беззвучно пошевелил губами, слегка побледнел.

– И как ты это делаешь? – медленно спросил он.

– Что? – довольно натурально удивился Дима. Он знал, что ведет игру на грани, но привкус опасности делал наслаждение еще острее. Тайная власть становилась еще приятнее, когда окружающие начинали о ней догадываться. Как многого Дима еще не знает…

– А если я сейчас… – задумчиво начал Вова, – если я…

– Не успеешь, – почти весело перебил Дима.

– Так, – выговорил Вова. Его взгляд стал сосредоточенным, обращенным внутрь. – И что ты теперь…

Договорить он не успел: Лера, о которой они успели забыть, увлеченные беседой, сделала свой ход. Вову резко толкнуло вперед; его лицо стало мягким и удивленным, как у ребенка. Он прижал ладонь ко рту и тихо, даже интеллигентно кашлянул. Дима с ужасом увидел, как между неплотно сомкнутыми пальцами медленно сочится темная, почти черная жидкость; он не сразу понял, что это кровь.

Лера длинным, плавным движением вытащила острогу из спины парня, и Вова мягко повалился набок.

– Как ты думаешь, не промахнулась? – озабоченно спросила Лера.

– Да уж вряд ли, – едва смог вымолвить Дима.

Обломанные, грязные ногти Вовы заскребли по песку. Он снова тихо кашлянул, и кровь хлынула изо рта густым потоком. Дернулась босая нога, перевернув неплотно закрытую бутылку, и Дима, не успев осознать, что делает, подхватил ее, бережно привернув крышку. Вова хрипло, с бульканьем вздохнул – будто всасывалась в раковину грязная вода – и затих.

– Вот и все, – буднично прокомментировала Лера.

– Ты сошла с ума… – Дима в ужасе смотрел на человека, который только что говорил с ним, пытался бороться, а теперь был безнадежно мертв. – Ты рехнулась.

– Нет, – бодро откликнулась Лера и качнула острогой. На конце лезвия медленно набухла темная капля, нехотя оторвалась от стали и канула в песок. – Это ты сошел с ума, впал в буйство и напал на него, но он успел оказать сопротивление, и ты скончался от полученных ран. Бедная, рыдающая от ужаса девушка, шокированная кошмарным зрелищем, вызывает помощь. Она не может рассказать в подробностях, что произошло, ведь большую часть времени, пока вы дрались, она, визжа от страха, пряталась за бревном. Ведь любой из вас мог накинуться и на нее тоже! Впрочем, к ней не особо пристают с расспросами, всем и так понятно, что произошло. Бедняжку отпаивают валерьянкой и ледяным чаем, и – вот утешительная весть! – она оказывается последней из приглашенных на отбор студентов. Через пару недель отпуска в хорошем спа, поправив потрясенные нервы, а заодно и слегка потерявшую блеск внешность, она приступает к обязанностям заместительницы Пленского…

Дима не находил слов. Лера сияла, гордая, как первоклашка, получившая первую в жизни пятерку. На дне ее глаз плескалось безумие.

– И ты думаешь, что я дам себя убить? – выдавил Дима.

– Ну, рано или поздно ты зевнешь. А первым ты меня убить не можешь, никто не поверит, что я на тебя напала, – резонно заметила Лера. – Такая милая, хрупка девушка, меня же ветром качает, ты что!

– Ты так говоришь, как будто уже проделывала что-то в этом роде…

– Нет, – Лера качнула головой, и в ее тоне проскользнули пугающие нотки сожаления. – Но мечтала часто.

Взгляд девушки затуманился, будто она заново пересматривала избранные фрагменты своих фантазий. Смотреть на Леру было жутко, и, чтобы вернуть ее в реальность, Дима глупо спросил:

– А почему ты начала с него?

Лера вздрогнула, ее глаза слегка прояснились.

– Потому что он ближе сидел? – неуверенно предположила она. – Да ладно тебе злиться. Он же не понимал ничего. «А-а-а-а, я тут единственный нормальный челове-е-ек!» Зануда. Без него лучше, правда? – Лера кокетливо отбросила повисшие сосульками волосы.

– И чего он не понимал? – спросил Дима.

– Да брось ты. – Лера недоверчиво подняла брови. – Ты же их видел. Все видели. Они все время здесь, шепчут всякое…

– Кто – они? – спросил Дима севшим голосом.

– Злые духи, конечно, – пояснила Лера. – Из-за них ведь все. И из-за Пленского, конечно.

Она оценивающе прищурилась, примерилась, легко покачивая острогой.

– Я не Пленский, – напомнил Дима, отступая на шаг.

Лера прикинула расстояние между ними и подступила чуть поближе.

– Да ты такой же, – равнодушно сказала она.

Ее пальцы слегка сдвинулись, ловчее перехватывая рукоять. Дима все еще не верил в происходящее, не мог допустить, что Лера готова напасть на него, отказывался сознавать, что это всерьез. Но рука уже помимо воли потянулась к карману. Он провел по влажной ткани, но пальцы скользнули, не сумев нащупать прорезь, и снова, и опять… Он уже начал паниковать – но тут наконец попал трясущейся рукой в карман.

– Все вы одинаковые, – пробормотала Лера и отвела руку, замахиваясь.

Дима успел уклониться. Лера ловко, как кошка, развернулась, метя ему под ребра. Живот вдруг стал ужасно твердым и горячим, но Дима уже коснулся драгоценной фигурки.

Вломившись своим разумом в Лерино тело, он тут же дернул острогу вверх и в сторону, но мышцы Леры были намного слабее, чем он привык, и усилия оказалось недостаточно, чтобы полностью преодолеть инерцию. Лезвие разорвало футболку, и Дима увидел Лериными глазами, как на его груди вспухает, наливается кровью глубокий порез, и в то же время почувствовал резкую боль вспоротой кожи. От толчка он потерял равновесие и упал, жестко ударившись о бревно – локоть словно пронзило электрическим током. Не понимая, где он, а где Лера, где его руки и ноги, а где Лерины, Дима оглушенно замер. Пары секунд хватило, чтобы слегка опомниться. Он заворочался, сполз с бревна на песок, хватаясь за ушибленный локоть. Голова кружилась от двойного набора ощущений, и Дима, потеряв ориентацию, никак не мог сообразить, куда делся кальмар. Его охватило смятение, грозящее превратиться в панику.

– Надо же, промахнулась, – удивилась Лера, вставая на ноги. Нагнулась, не спуская глаз с Димы, подобрала острогу. В ее глазах остались лишь звериная настороженность и тупое упрямство.

Дима наконец одолел растерянность. Тут же обнаружилось, что кальмар по-прежнему зажат в онемевшей от удара по локтю руке. Не дожидаясь, когда Лера замахнется вновь, он сосредоточился и покрепче сжал фигурку.

В этот раз все было намного спокойнее. Вот он сам задумчивый, сидит на земле, привалившись к бревну, ноги неловко разбросаны. Босая пятка почти въехала в лужу крови, натекшей из легких Вовы, и на мизинце виднеется красный мазок. Диме мучительно захотелось отодвинуть ногу, убрать ее как можно дальше, стереть жуткое кровавое пятно, но он побоялся ослабить контроль над Лерой. Сжав волю в кулак, он отвернулся. Эмоции подождут. Сначала надо…

Дима вдруг понял, что совершенно не представляет, что делать дальше. Его план разрушили, и теперь требовалось время, чтобы придумать новый. Но размышлять, оставаясь в Лерином теле, Дима не смог: внезапно оказалось, что ему неловко и стыдно, как будто он оказался вынужден разделить с незнакомцем душевую кабинку. Чужое тело казалось непрошеным свидетелем. Молчаливым и равнодушным свидетелем, но отнюдь не слепым, и от этого было как-то не по себе.

Внутренне ерзая от иррационального смущения, Дима все-таки сумел сосредоточиться. Леру нужно было как-то нейтрализовать – тогда у него появится возможность нормально подумать. Дима перебрал несколько способов вырубить девушку, но все они слабо поддавались контролю и потому не годились: он не хотел, чтобы Лера очнулась в самый неподходящий момент или, наоборот, повредилась больше, чем ему надо.

Простейший вариант пришел в голову далеко не сразу, и Дима даже рассмеялся от облегчения, но тут же умолк: слышать женское хихиканье вместо своего, привычного, было пугающе странно. Не медля больше, Дима побрел вдоль пляжа, тщательно осматривая кучи мусора. Веревки встречались редко, и все – короткие, растрепанные, хлипкие. Зато пластиковых пакетов попадалось множество. Набрав целую кучу, Дима приволок их в лагерь и принялся методично разрезать на полосы.

Любопытно, что сделает Лера, когда опомнится связанная по рукам и ногам, раздумывал Дима, мерно орудуя ножом. И ужасно интересно – а что сделает он сам?

Стройка на Кох-де-Коле была в самом разгаре, и казалось, что сам остров гремит и брякает, как ящик с инструментами. Николай отошел от перил веранды, поставил на столик бутылку холодной, покрытой каплями воды колы. С довольным вздохом погрузился в плетеное кресло, вытянул длинные ноги.

– Химию всякую пьешь, – неодобрительно заметил Пленский. Николай беспечно пожал плечами.

– Хорошо здесь, – весело сказал он. – В Пномпене жарища, даже мне дышать нечем, все три дня под кондиционером отсиживался. Я на пять минут заскочил, со строителями парой слов перекинуться. Утром только вернулся, дел полно. Как там ваши студенты, на пляже пиво пьют? Кто выиграл-то?

Пленский отвел глаза.

– Никто пока не выиграл, – буркнул он.

– Сильны, – уважительно кивнул Николай. – И много их там осталось?

Пленский промолчал, явно не желая поддерживать разговор, и Николай насторожился. Что-то, видимо, пошло не так, но Пленский, конечно, в этом не признается. Даже если ему нужна помощь – не признается.

– Так сколько? – переспросил Николай.

– Все, – неохотно выговорил Пленский.

– Рация исправна? – быстро спросил герпетолог.

– Рация неубиваемая, ее хоть топи, хоть под грузовик кидай. – Пленский нахмурился еще больше. Он медленно багровел, готовый вот-вот разрядиться вспышкой гнева. – Не так все должно было быть! – рявкнул он и грохнул кулаком.

Хлипкий столик подскочил, сбрасывая с себя предметы, как норовистый конь – всадника. Тугая бутылка колы ударилась о цемент и взорвалась веером брызг и пены. Пленский вскочил, спасая светлые брюки, брезгливо стряхнул несколько долетевших капель.

– Я не знаю, что за идиотов мне подогнали, уволю всех кадровиков к чертовой матери. Всё не так сделали! У меня же четко было рассчитано: сначала засыплется ботан, потом – девки, потом этот, здоровый такой, тупой… Я не виноват, что они все сделали неправильно! Не знаю, может, они там действительно рацию сломали, этим дуракам ничего сложнее молотка в руки давать нельзя.

– Сколько у них было воды? – спросил Николай, тревожно хмурясь.

Пленский помедлил.

– Достаточно, – отрывисто выговорил он. – Если не форсить, можно растянуть на неделю. Я все рассчитал.

– А еще по вашим расчетам они уже три дня как должны были вернуться, – тихо вздохнул Николай.

– Однако не вернулись, кретины, – проворчал Пленский. – Ничего людям доверить нельзя, все приходится самому…

Он щелчком сшиб со штанины соблазнившегося на сладкое пятно муравья и нехотя, через силу выдавил:

– Завтра с утра собираюсь проверить, что они там учудили. Мне, может… свидетель понадобиться.

Николай кивнул. Он знал, что Пленскому проще удавиться, чем попросить по-человечески, но сейчас не собирался изводить его.

– А еще лучше сегодня, – предложил он. – Мой катер заправлен, так что…

– Нет, – насупился Пленский. – Завтра. Потерпят, не облезут. С ментом я договорился на всякий случай.

– С которым?

– С этим, который травой торгует. Не будет шум поднимать, если что не так. Не с чего, конечно, там все нормально должно быть, но мало ли. Пусть присмотрит. Да нет, все нормально будет. А если быковать начнет, можно напомнить, чем он сам занимается…

Николай с сомнением покачал головой, но спорить не стал. Взглянул на часы.

– Воды там действительно на неделю? – уточнил он.

– Если эти идиоты не додумались душ устраивать, то хватит. Нет, они могли, конечно, привыкли, что им по первому щелчку все тридцать три удовольствия подают. Но тогда бы мы уже знали.

Николай покусал кожицу на губе, снова взглянул на часы.

– Ладно, – бросил он, вставая. – Завтра увидимся.