Текст книги "Цветной Дозор"

Автор книги: Карина Шаинян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я сейчас же созвонюсь со своим другом, – зачастил он, вытаскивая телефон, – его отель намного, намного лучше моего, он выделит вам люкс…

– Хватит юлить, – оборвала его старуха. – Видишь ведь – не поможет. Так как вам понравился сегодняшний серфинг, леди?

– Это не относится к делу, – проговорила Анна, внезапно ощутив, что едва способна шевелить губами. Она все еще сохраняла величественную осанку, но уже понимала, что потерпела поражение. Чувство такое же мучительно-тягостное, как то, что она испытала с утра. Опора медленно, но верно ускользала из-под ног, и этому не было никакого объяснения.

– Еще как относится, – возразила дама почти весело. – Если останетесь – понравится еще меньше…

Анна заглянула в выцветшие глаза, которые не делало ярче обилие бирюзы в ушах и на шее, – и отшатнулась. Она поняла: старуха прекрасно знает, что Анна испытала сегодня утром. Знает намного лучше, чем она сама. И говорит правду: если Анна останется, омерзительное ощущение уходящей из-под доски волны, ускользающей от сознания реальности не только не исчезнет, но и станет совершенно невыносимым. Превратится в нечто такое, что просто невозможно пережить и сохранить рассудок…

– Вот и умница, – удовлетворенно кивнула старуха. – Сейчас вам вызовут тук-тук.

* * *

О людях в красных футболках Анна вспомнила только на палубе парома, набитого рассерженными, растерянными туристами. Но к тому времени разглядеть, что творится в поселке, стало невозможно. Хотелось понять, что произошло, придумать гипотезу, связывающую нашествие и выдворение с острова всех посторонних, но Анной вдруг овладела странная лень. Впервые в жизни ей не хотелось думать. Она сосредоточивалась не больше чем на пару секунд – и тут же отвлекалась. Узор облупившейся краски на поручне, выпрыгнувшая из воды рыба, долетевший обрывок разговора… Любая мелочь тут же занимала ее мысли, вытесняя размышления о людях в красных футболках и глупом вранье управляющего. В конце концов сиюминутные пустяки полностью заняли ее голову, а от них тонкие ниточки потянулись в будущее. Слоновый остров больше не интересовал Анну. Он растворился во влажной дымке, превратился в висящее над горизонтом сине-зеленое облако, бледное и тревожное, как глаза пожилой леди в белоснежной блузе и бирюзовом колье. Анна смотрела на него совершенно равнодушно. Ее ждали новые места, новые знакомства, новые дни, наполненные не только серфингом. Или не серфингом вовсе – нельзя зацикливаться на хобби настолько, чтобы игнорировать другие возможности. Все обернулось к лучшему: признаться, она уже превращалась в маньяка, не способного думать ни о чем, кроме своего увлечения. Все к лучшему. Никаких потерь.

Встречный ветер нахально лохматил волосы, выбивал из глаз слезы. Только ветер. Паром деловито взламывал стеклянно-гладкую поверхность океана, и хотелось, чтобы он как можно скорее причалил к большой земле.

Анна знала, что никогда больше не сможет довериться воде.

Глава 1
Пейзажи родного края

Надо смотреть глубже, еще глубже. Там ждал цвет; Настя не видела его – но чувствовала. Глаза застилала серая пелена, и на ее фоне мельтешили стеклянистые червяки. Настя понимала, что это – всего лишь иллюзия, обычные мушки от перенапряжения, но отказывалась верить. Казалось, стоит сосредоточиться, всмотреться внимательнее, и цвет появится. Она наконец-то увидит его – и сможет перенести на бумагу. Да, ей не дозволено входить в Сумрак, она добровольно отказалась от магии, но смотреть никто не запрещал.

Кисть летала по бумаге как нечто живое, наделенное сознанием и волей. Кисть была волшебной палочкой, способной разогнать ледяной, сковывающий холод. Вернуть Насте дом, частью которого она не захотела стать. Привычный, изученный до последнего куста пейзаж выглядел совсем иначе, когда Настя смотрела на него сквозь Сумрак. Он выцветал – но в то же время наполнялся таинственным, волшебным смыслом и неочевидными связями. Взгляни на старую березу, что нависла над оврагом, сквозь тень, – и она потеряет краски. Исчезнет холодная желтизна листвы, нежные лиловые тени ствола; но и форма изменится. Почти незаметно… но станет ясно: эта береза – не просто береза, глупое старое дерево; ее черно-белый ствол – ось, на которую наматываются нити событий, что тянутся по всей земле и по всему времени…

Просто смотреть. Никогда в жизни Насте не было так холодно и одиноко. Сумрак был ее миром, враждебным, пугающим, равнодушным, но – ее. Ей нужно было справиться с ним самой. Прорваться сквозь серую пелену, понять ее. Никто не придет, не научит, не покажет дорогу через изнанку реальности. Но не заглядывать туда Настя не могла, и теперь ей приходилось искать путь в одиночку. Ждать помощи неоткуда, расспрашивать других Иных – бесполезно. Настоящие маги, точно знающие, как правильно и где их сторона, лишат Сумрак не только красок, но и объема.

Настя отчаянно держала оборону, лишь бы не дать обкорнать свою реальность, не позволить упростить ее. Но ее одолевали сомнения. Может, все-таки стоило остаться в Москве, чтобы узнать больше, не рубить вслепую. Однако – ее могли убедить. Настя знала, что ее можно убедить, зацепить за безнадежность и вынужденную немоту. И тогда она следом за Светлыми Иными разделила бы все и всех на светлое и темное. Заплатила бы цветом за избавление от одиночества. Слишком высокая цена… но вдруг она существует лишь в ее воображении? Что порождает сомнения – слабость или разум? Ведь Настя уже отказывалась от магии, не признавала, что отличается от людей, из-за страха перед серой пеленой, не догадываясь, что Сумрак – приобретение, а не потеря. Может, она снова ошибается. Настя тихо застонала, замотала головой, отгоняя отчаяние.

А краски в Сумраке были: Настя уже отчетливо видела их бледное мерцание. Грязь под ногами превратилась в кварцевый песок, и в каждой песчинке как будто светился цветной огонек. Старая береза выглядела так, будто ее написал Гоген – написал храбрыми мазками всех оттенков радуги, а потом обернул во много-много слоев полиэтилена, чтобы скрыть слишком яркие для этого мира краски. Настя подалась вперед, пытаясь прорваться сквозь эту мутную пленку. В ушах зашумело, как у ныряльщика, заплывшего слишком глубоко и уже не способного выносить чудовищное давление и холод. Серая пелена начала темнеть; Настя поняла, что вот-вот потеряет сознание, и отшатнулась, выдираясь в реальный мир.

Промозглая сырость парка показалась живой и теплой. Руки мелко дрожали от напряжения – как будто последний час Настя не рисовала, а тягала штангу. Светящиеся мушки перед глазами побледнели, но не исчезли; все-таки не цвет, всего лишь зрительные артефакты перегруженного мозга. Настя отложила кисть, вытащила из кармана шоколадку – вторая плитка за сегодня. А ведь она была равнодушна к сладкому… Жуя, осмотрела пришпиленный к этюднику лист акварельной бумаги.

Слабые, дрожащие штрихи, грязная мешанина оттенков серого. Настя на мгновение заколебалась – что-то было в этой акварельке, виделся какой-то проблеск… Но сколько уже набралось таких проблесков, а толку? Снова – не то. Настя сорвала рисунок, безжалостно смяла в ком, пачкая ладонь непросохшей краской. Ей захотелось закричать. Зажмуриться, сжать кулаки и завизжать во весь голос, топая ногами, безнадежно и отчаянно, понимая, что ответить может лишь эхо. Настя уже набрала в легкие воздуха, но ее опередили: с березы раздалось карканье, такое громкое и неожиданное, что девушка вздрогнула всем телом. В этом крике было что-то насмешливое, расхолаживающее, и Настя разом обмякла.

– Смешно, да? – спросила она у вороны, шумно возившейся в березовой кроне. – Тебе бы так…

Она сунула в рот еще один квадратик шоколада и вытянула перед собой ладони. Руки по-прежнему тряслись, да еще и покраснели и задубели от холода. Сейчас бы запить шоколадку горячим чаем – но термос давно опустел. Странно, наверное, она выглядит в глазах редких прохожих: невысокая девушка с короткими бесцветными волосами и неприметным лицом, протягивающая руки над пустым этюдником… Вон парень в оранжевой куртке сейчас шею свернет. Проходя мимо Насти, он близоруко прищурился, замедлил шаги.

– Тави?

Настя мягко качнула головой:

– Вы обознались.

Помявшись, парень зашагал дальше. Настя проводила его глазами, тихо вздохнула, откусила прямо от плитки. Руки по-прежнему никуда не годились, да и ноги уже подкашивались от слабости. Парк постепенно заполнялся тенями, небо набухло влагой, как гигантская грязная подушка. В воздухе висела тонкая водяная взвесь, и пахло снегом – тревожный, ускользающий запах, который скорее предчувствовался, чем ощущался на самом деле. Еще раз вздохнув, Настя принялась складывать этюдник. Опять ничего не вышло. Новые попытки приведут лишь к тому, что ей придется выбираться из парка в темноте. С ящиком, набитым безобразными комьями грязной акварельной бумаги.

* * *

К моменту, когда Настя вышла из маршрутки, промозглый дождик перешел в ледяной ливень, мигом превративший окрестности дома в одну большую лужу. От остановки до дома было всего ничего, но тяжелый этюдник мешал бежать и больно бил по бедру, когда Настя перепрыгивала через самые глубокие места. Она успела полностью промокнуть и так замерзла, что едва сумела открыть дверь: пальцы не слушались, и попасть ключом в замочную скважину оказалось довольно сложной задачей. Справившись наконец с замком, Настя сбросила в угол загрохотавший ящик с красками и принялась с омерзением сдирать с себя полные воды ботинки. Мухтар, Сторожевой Кот, ожег ее янтарным взглядом и, пружиня лапы, прошествовал мимо. Настя машинально отметила, что и без того здоровый сибиряк будто раздулся в два раза. Чем-то Мухтар был недоволен. Опять с мамой ноутбук не поделили, неуверенно подумала Настя. Согнали бедного с клавиатуры. Или еще как-то уязвили достоинство.

– Мама, я дома! – крикнула она.

– Наконец-то! – откликнулась та с кухни. – Андрюша тебя уже заждался!

Мамины слова скользнули мимо сознания. Мокрые холодные джинсы противно липли к ногам, носки хлюпали, и Настю бил озноб. Больше всего хотелось залезть в горячую ванну, а потом поужинать под хороший мультик – и для удовольствия, и для дела. Недавно Настя закончила наконец большую работу: макеты афиш, программок и меню хэллоуинской вечеринки для ночного клуба. Заказчик хотел чего-то жуткого, но симпатичного, и Настя измучилась, тычась на ощупь, как слепой котенок, в поисках нужных линий. Теперь она тоннами поглощала мультфильмы, высматривая закономерности в изображении отрицательных персонажей: здравый смысл подсказывал, что таких заказов будет еще немало. «Рапунцель» пересмотреть, там целая коллекция милых уродов… Но сначала – вылезти из мокрой одежды и отогреться в ванне.

– Какой Андрюша… – автоматически проговорила Настя, уже стоя на пороге своей комнаты, и замолчала.

Хороший был план. Простой и понятный. Только, оказывается, невыполнимый.

Андрей развалился в Настином кресле, удобно вытянув ноги на середину комнаты, и небрежно просматривал ее рисунки. Вид у него был самый невинный, как будто ввалиться в чужую комнату в отсутствие хозяйки – обычное дело. Сотруднику Ночного Дозора можно, он же борется за дело Света…

Настя открыла рот, чтобы немедленно выставить наглеца вон, – и ничего не сказала. Вряд ли Андрей покорно удалится, так зачем тратить нервы? Глупо же… Глупо скандалить – вдруг и правда уйдет. Это была не Настина мысль; это была мысль Тави, и Настя поспешно ее отбросила.

– А ты хорошо рисуешь, – сказал Андрей, – только странно как-то. Это что, Сумрак?

– Дай сюда! – Настя выхватила из его рук пачку бумаги и швырнула на стол. – Какого черта ты здесь делаешь?

– Начальство прислало. Надо поговорить.

– Начальство – это Семен? – поморщилась Настя.

Андрей неопределенно повел плечами. Настя вдруг поняла, что, хотя в комнате почти жарко, ее по-прежнему знобит – и даже сильнее, чем раньше.

– Выйди, мне переодеться надо, – сердито сказала она.

– Я лучше отвернусь, – возразил Андрей. – Не хочу лишний раз попадаться на глаза твоей маме, для ее же блага.

Он крутанулся в кресле. Настя, несколько секунд мрачно посверлив его спину взглядом, пожала плечами и запрыгала на одной ноге, стаскивая отвратительно мокрые джинсы.

– Как она вообще тебя пустила… – Настя вдруг застыла, пораженная догадкой. – Ты что, заморочил ее?!

Андрей развел руками.

– Я твой парень, мы встречаемся уже три месяца, и твоя мама меня полностью одобряет, – улыбнулся он.

– Ну ты и сволочь!

– Нет, точно не сволочь. Кажется, аспирант с твоего факультета… кстати, какого?

– Иностранных языков, – машинально буркнула Настя.

– А, вот почему ты так хорошо знаешь английский.

– Наоборот: я учусь там, потому что хорошо знаю английский.

– А! Путь наименьшего сопротивления, как обычно? – насмешливо проговорил Андрей. – Можно было догадаться.

– Не заговаривай мне зубы! – разозлилась Настя. – Приперся, заморочил маму…

– А чего ты хотела?! Чтобы я сказал: «Здрасте, Валентина Викторовна, я – Светлый маг третьего уровня, сотрудник Ночного Дозора Москвы, у меня дело к вашей дочери»?

Настя швырнула мокрую одежду на стул, печально покосилась на теплую уютную пижаму. Сейчас требовалось что-то более официальное, не такое расслабленное и домашнее: не то время и не тот человек рядом. Она уныло прошлепала к шкафу, покосилась на обросшую пылью гладильную доску, стоймя сунутую в угол. Смерила взглядом затылок незваного гостя. Русые волосы там заворачивались глупым вихром, и из-за этого он выглядел удивительно беззащитным.

– Вот только утюгом по голове меня бить не надо, а? – подобрался Андрей.

– Какого черта ты подсматриваешь? – возмутилась Настя, торопливо отводя глаза.

– Я не подсматриваю, а считываю эмоциональный фон. Я тебя, между прочим, боюсь!

Настя скептически фыркнула и выдернула из шкафа сухие джинсы. Поколебавшись, дотянулась до верхней полки, где лежала летняя одежда, вытащила одну из разрисованных футболок. Когда-то в Бангкоке узор, покрывающий ткань, спас ее, сработав как магическая защита. Не то чтобы Настя боялась Андрея – но прикрыться при нем хотелось не только одеждой.

– Какое у тебя ко мне может быть дело? – угрюмо спросила она. – Проверять приехал? Не пользуюсь я вашей магией, не нужна она мне…

– Почему ты так злишься? – мирно откликнулся Андрей. – Нет, я понимаю, почему ты злишься лично на меня, хотя, согласись, это несправедливо. Но что плохого сделали тебе Светлые? Ночной Дозор? Вроде бы не обижали, наоборот, жизнь тебе спасли. Так чем ты недовольна?

Настя прикусила губу, пытаясь сосредоточиться. Сама же всего пару часов назад хотела помощи и едва могла вспомнить, почему от нее отказалась. И вот за ней пришли. Вот сидит в ее кресле настоящий маг, заурядный, как котлета. Глаза озабоченные, у края губ – брюзгливая складка. Менеджер среднего звена, обеспокоенный текущим проектом. Еще, может, волнуется, как бы не получить выволочку от шефа за плохо оформленный отчет…

Всю жизнь Настя мечтала о чуде, ждала его, чувствовала, что оно рядом; но когда чудо пришло, вместе с ним явились страх и вина. Она одолела их – ради чуда; но оказалось, что зря. У Светлых магов – все как у нормальных людей, но еще безнадежнее. Чудо не отменило черно-белую картину мира, сливающуюся в серую хмарь, гнусную холодную морось с запашком пивного перегара и застоялого табачного дыма. Наоборот, на его фоне беспросветное уныние становилось только хуже. И еще страшнее – от того, что они и правда были Светлые. По-настоящему хорошие люди… ладно, Иные. Искренне желающие добра. Что ей оставалось, кроме как злиться на них за убитую мечту?

Но объяснять это Андрею? Нет уж. Не поймет, не захочет понимать. И Настя, поморщившись, пробормотала:

– Не люблю графику.

– Не понял, – приподнял брови Андрей.

– Графику не люблю! – повторила Настя громче. – Черно-белую!

– Погоди-ка, – Андрей растерянно хохотнул, – мы что, не устраиваем тебя… эстетически?

– Да, – неохотно выдавила Настя. По большому счету он был прав. Эта правда выглядела стыдно и глупо, но деться от нее было некуда.

– Ты знаешь, что ты чокнутая? – начал заводиться Андрей. – Некрасиво тебе? А что красиво? Когда религиозные психи творят что хотят, наплевав на Договор? – Он покраснел от злости и почти кричал, сдвинувшись на самый краешек кресла. – Или вампиры на улицах браконьерствуют? Или, может, когда маг-недоучка лихо геройствует, а кто-то гибнет, прикрывая его задницу, пока он отсиживается в птичьем дерьме? – Он вскочил, навис над Настей, лицо исказилось от внутренней боли. Она попятилась: Андрей выглядел так, будто вот-вот начнет размахивать кулаками. – Это тебе красиво? – проорал он.

– Ты о чем вообще? – тихо спросила Настя, и дозорный вдруг сник – будто кто-то выпустил воздух из шарика.

– Некрасиво ей, – пробормотал он, падая в кресло.

– Ты что, за этим приехал? – удивилась Настя. – Рассказать, как я не права? Если и так – стоит ли возиться? Мир от моей неправоты не рухнет. Почему это тебя так задевает? Сами же обещали, что не станете заставлять, если я не хочу. А я не хочу, и точка. Какое тебе дело до причин? А если бы я сказала, что мне мама не разрешает колдовать, тебе бы легче было? Семен сказал: если я выберу человеческую жизнь, меня оставят в покое. Что изменилось-то?

Андрей дернул щекой и выпрямился, приняв официальный вид.

– Кое-что действительно изменилось, – ровно сказал он. – Ночной Дозор просит у тебя содействия.

– Чего просит? – опешила Настя.

– Содействия, – повторил Андрей так, будто в горло ему сунули кусок наждачной бумаги, и Настя не удержалась:

– Что, настоящие маги закончились?

– Нет. Но твои знания могут оказаться нам полезны.

Настя криво усмехнулась и уселась на кровать, поджав ноги.

– Да-а, я же суперэльф восьмидесятого уровня, носитель великих тайных знаний, куда до меня всем вашим Дозорам, вместе взятым… – протянула она.

– Не паясничай, – болезненно поморщился Андрей. – Речь не о магических навыках.

– Ничего не понимаю.

– Я бы давно объяснил, если бы ты не пыталась меня все время поддеть…

Настя подняла ладони, сдаваясь. Андрей вздохнул.

– О Договоре ты знаешь?

– Семен мне его зачитал, – кивнула Настя. – Сказал, я сама не смогу без инициации.

– Для соблюдения Договора созданы Ночной и Дневной Дозоры, а для решения конфликтов между ними – Инквизиция, – скучным голосом принялся объяснять Андрей. – И еще существует масса Иных, которые ведут практически человеческую жизнь.

– Да-да, – нетерпеливо махнула рукой Настя, – Семен рассказал. И про Сумрак тоже. И про тех, кого еще не обнаружили и не инициировали…

Андрей снова скривился как от зубной боли.

– А об… эстетах вроде тебя, которые отказались принимать Договор и игнорируют Дозоры, он говорил?

Настя широко раскрыла глаза.

– А что, можно было, да? – процитировала она.

– Нельзя! – рявкнул Андрей и продолжил относительно спокойно: – Я не говорю о тех группах Иных, которые и не слышали о Договоре. Они не знают про Дозоры, Дозоры не знают про них, мало ли на земле глухих мест. Взять хотя бы твой любимый Таиланд, там черт знает что творится. – Вспомнив о рынке амулетов, Андрей сердито передернул плечами. – Но некоторым Договор встал поперек горла. В основном Темным, конечно, они же не выносят власть, если только эта власть не принадлежит им самим. Обожают петь про свободу… для себя, любимых, конечно. Тех, кто активно сопротивлялся, давно уничтожили Дозоры и Инквизиция. Остались либо одиночки, которые заявляют, что не приемлют Договор, но ведут себя тихо. Либо группы сумасшедших, которые пытаются идти своим, особым путем. Обычно это либо ученики Великих магов, давным-давно развоплотившихся, либо Иные, зациклившиеся на каком-нибудь пророчестве… обычно – опять же древнем и скорее всего ошибочном. Этих не трогают, пока они не начинают буянить. Братья Регина… этих, впрочем, больше нет, именно потому, что однажды они активно зашевелились. Хранители Чимборасо, Дети Великой Ящерицы, Клуб сержанта Пеппера… много их.

– Вот с этими, из Клуба Пеппера, я бы наверняка столковалась, – хмыкнула Настя. – Могу себе представить… Ладно, ладно, поняла, они ужасные, – поспешно проговорила она, заметив, что на лице Андрея выступили желваки. – Бяки нехорошие, поняла. Молчу, слушаю.

– Язык у тебя без костей, самой же сейчас стыдно будет… – Андрей безнадежно махнул рукой. – Одна из таких группировок – Внимающие Сивапу́. Кто такой был этот Сивапу и почему они ему до сих пор внимают, никто уже не помнит. Только сегодня утром они перестали внимать и начали действовать. И весьма активно.

– Вот прямо сегодня? – поразилась Настя. – И как… когда…

– Как я успел? – Андрей демонстративно посмотрел на часы. – Да, пришлось поторопиться. Дело важное: целый поселок в заложниках. Не думал, что придется терять время на пустую перепалку…

– Погоди… – Настя сдавила ладонями виски. – И ты примчался сюда, ко мне? Но почему?! Я не могу… не умею…

– Ночной Дозор Шри-Ланки обратился за помощью к нам, – объяснил Андрей. – А меня тут же отправили к тебе.

– Чепуха какая-то, – помотала головой Настя. – При чем здесь Шри-Ланка?

– Так Внимающие – секта шри-ланкийская.

Андрей вытащил из кармана пачку фотографий, бросил на кровать:

– Смотри.

Рука задрожала, когда Настя взяла первый снимок; еще не успев вглядеться, она уже знала, что увидит. Главная улица единственного на Слоновом острове поселка. Узкий переулок, ведущий на пляж, рыже-пегая корова перегородила мостик через канаву. Пустырь. Площадь перед пирсом, к которому дважды в сутки причаливает паром с большой земли. Пляж и – сердце пропустило удар – раскрашенные во все цвета радуги хижины «Сансамая». Заметив, что краски успели слегка поблекнуть, Настя почувствовала, как на мгновение болезненно сжалось горло. Отложив фотографию, она взяла следующую: снова пляж и вид на соседнюю гостиницу. И всюду – мрачные смуглые люди в красных футболках и камуфляжных штанах. Присмотревшись, Настя поняла, что некоторые из них вооружены автоматами, и застыла, не в силах осознать реальность того, что видела. На Слоновый пришла беда. Невозможно поверить: среди добродушных, погруженных в сиюминутное жителей маленького острова расхаживали готовые стрелять люди. Вернее…

– Это что, все – Иные? – ужаснулась Настя. Андрей покачал головой:

– Большинство – просто люди, которым промыли мозги. Сама понимаешь, Темным это не трудно.

– Светлым тоже…

– Да, и Светлым – тоже! – разозлился Андрей. – Хочешь еще об этом поговорить?

– Нет, – хрипло выдавила Настя, – прости. И чего они хотят, эти Темные?

– Некий артефакт, который мы не можем им отдать, – ответил Андрей. Слишком быстро ответил, будто заученно.

– Не можешь рассказать, так не надо, что ты сразу в оборону уходишь, – расстроенно сказала Настя. – Я понимаю, что у вас там сплошные тайны, а я даже не ученица. Но почему ты приехал, как я могу помочь с этим? – Она тряхнула пачкой фотографий. – Нужно опознать какое-то место? Человека?

Андрей мрачно покачал головой.

– Нужно, чтобы ты поехала с нами.

– С ума сошел?!

– Да я бы близко тебя туда не подпустил! – Андрей хлопнул себя по коленям. – Ты же только и умеешь, что дрова ломать! Но Гесер считает, что…

– Кто такой Гесер?

– Борис Игнатьевич, – поспешно исправился Андрей, отводя глаза. – Борис Игнатьевич, глава Ночного Дозора Москвы, считает, что ты, с твоим знанием местности и связями, можешь серьезно помочь нам. Ночной Дозор просит содействия. Ты – еще не Иная, но все-таки Светлая. Ты не можешь отказать.

– Вообще-то могу, я же не настоящая Иная, – неуверенно ответила Настя. – Или не могу?

– Не можешь.

– Ну какая от меня помощь? – отчаянно воскликнула она. – Маги, террористы… Посмотри на меня! Знание местности? Даже не смешно.

Андрей хмуро пожал плечами.

– Борис Игнатьевич – не просто маг вне категорий, он Великий, – сказал он. – А еще – один из самых опытных из ныне живущих Иных. Если он считает, что ты должна поехать с нами, значит, ты действительно можешь чем-то помочь. Я не понимаю как, но я – всего лишь рядовой оперативник. – Он снова взглянул на часы, на этот раз – довольно нервно. – Собиралась бы ты, у нас самолет через полтора часа.

– А маме я что скажу? – возмутилась Настя.

– Она сама скажет. Что очень за тебя рада. Она уверена, что ты выиграла конкурс и едешь совершенствовать английский в университет Коломбо.

– Я смотрю, правду вы не любите, – мрачно проворчала Настя.

– Хочешь, чтобы я сказал ей правду?

– Нет. Просто мне не нравится, как легко ты врешь. И что на отказ не рассчитывал – иначе не стал бы внушать ей эту чепуху заранее.

Она выдернула из шкафа рюкзак и принялась как попало бросать в него шорты и футболки. В голове гудело. Кажется, за считаные минуты из недоволшебницы она превратилась в хоббита. Правда, Андрей не похож на толпу гномов, даже на одного гнома не похож… Бред какой-то. Героизм, плавно переходящий в идиотизм…

Поразмыслив, Настя приволокла из коридора забрызганный грязью этюдник.

– Это еще зачем? – нахмурился Андрей.

– Понятия не имею, – ответила Настя, выгребая скомканные неудачные рисунки. – Вдруг понадобится? Если ваш Борис Игнатьевич считает, что от меня может быть толк… – Она замолчала, не зная, как рассказать про кисть, оборачивающуюся волшебной палочкой, и рисунки-защиту. Ситуация и без того безумная, не стоило ее усложнять. Передернув плечами, Настя впихнула в рюкзак палитру, пачку бумаги и кисти. Выгребла, рассыпая по полу, из этюдника краски; один из тюбиков отлетел в сторону и закатился под диван. Настя легла на пол и сунула руку в узкую щель, тихо зарычала, пытаясь нащупать неуловимый тюбик.

– Времени нет, тебе того, что есть, мало, не обойдешься? – возмутился Андрей.

– Это красный кадмий, – взвилась Настя, – как я без него обойдусь?! Помог бы лучше, ты вообще волшебник или как?

– Еще на твои пустяки Силу тратить, мне она вся понадобится для дела, – отмахнулся Андрей, но все-таки повел ладонью. Смятый тюбик выскочил из-под дивана, едва не поцарапав Насте щеку.

– Огромное спасибо, – желчно проговорила та и бросила тюбик в пакет к остальным. Замерла, ловя смутно мелькнувшую мысль. – Кстати, красный по-тамильски будет «сивапу».

– Значит – «Внимающие Красному»? – недоверчиво переспросил Андрей. – Ты что, знаешь тамильский? Вот видишь, не зря шеф решил тебя привлечь…

– Да не знаю я тамильского! – с досадой махнула рукой Настя. – Просто легко запоминаю слова. Особенно те слова, которые обозначают цвет. Мне любопытно. Я их как бы… коллекционирую.

– И на скольких языках ты можешь сказать «красный»?

Настя пожала плечами.

– Русский, английский, испанский, французский… – Она принялась загибать пальцы и тут же махнула рукой. – Славянские – но тут могу запутаться где какой, слишком похоже. Тамильский, китайский, тайский… – Что-то царапнуло ее изнутри, какая-то неудобная, но важная мысль, и Настя замолчала.

– И правда коллекция, – усмехнулся Андрей. – Ты собирайся, собирайся… Ну что еще, чего ты застыла?

– Почему они позвали на помощь московский Дозор? – Андрей закатил глаза, но Настя только уперто нагнула голову, глядя исподлобья. – Почему не Коломбо, не Дели, не Пекин какой-нибудь? Где мы – и где Шри-Ланка…

– Думаешь, индийцы или китайцы лучше работают? – саркастически спросил Андрей. – В своем отечестве пророка нет, так, что ли?

Настя слегка покраснела, охваченная нелепым чувством вины. Хотела объяснить, что имела в виду совсем другое, что речь шла о банальной географии. Но все фразы, вертевшиеся в голове, почему-то звучали как жалкие оправдания. Совершенно растерянная и сбитая с толку Настя молча принялась затягивать рюкзак.