Текст книги "Леди в маске (СИ)"
Автор книги: Карина Пьянкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
В душу закралось неприятное предположение… Не посчитал ли меня Де Ла Серта доступной из-за той излишней смелости манер, которую я ему продемонстрировала? Пусть это и не нанесло бы сейчас вреда репутации моей семьи, но… но я не хотела, чтоб он думал обо мне дурно.
– Вам придется постараться, сеньор, – усмехнулась я, – чтоб завоевать мое доверие.
Что же он думает обо мне?.. Жаль, что мысли прочитать невозможно даже будучи ведьмой…
– Приложу к этому все возможные усилия, сеньорита, – заверил меня Мануэль Де Ла Серта. – Я не могу обмануть ваших ожиданий.
Расспросы продолжились и продолжались, но, разумеется, мои ответы нисколько не помогали сыну посла. Даже несмотря на то, что мы столько времени провели с ним рядом, ни одна деталь, касающаяся меня, не запомнилась этому джентльмену. Я была неинтересна ему вовсе.
– Проклятие, сеньорита, вы таинственней сфинкса, и я уже не надеюсь дожить до того момента, когда маски будут сняты! Но, быть может, вы смилостивитесь и назовете свое имя раньше срока? – практически взмолился Мануэль после очередного списка вопросов.
Следовало улизнуть до того, как гости раскроют свои истинные лица. Иначе случится беда. Или скандал. Или и то, и другое разом.
– Я безжалостна, сеньор Де Ла Серта, – решительно отрезала я. – И я хочу танцевать.
– Как пожелаете, – смирился ибериец, очевидно, считая, что все равно мне некуда от него деваться.
Не стоило заранее разочаровывать этого самолюбивого человека.
Очередной вальс. Очередной восторг, который накрывал с головой. Часы не так давно отзвонили одиннадцать часов вечера, и я чувствовала себя героиней детской сказки. В двенадцать маски будут сняты. И нет, платье мое не обернется лохмотьями, но сама я уже перестану быть сказочной красавицею. Стану всего лишь собой, девушкой, интерес к которой вызывает только большое приданое.
Молодой человек же не волновался о времени и не собирался, насколько я могла судить, удерживать меня при себе до последнего и увидеть мое лицо.
Он продолжал оказывать мне знаки внимания, не оставлял попыток выведать имя… и держался так, будто бы ни капли не сомневался в своей будущей победе.
Увы, но Мануэля Де Ла Серта ждало огромное разочарование. Я собиралась сбежать при первой же возможности, пусть и разлучаться с ним мне ни капли не хотелось.
Однако не стоило заранее заставлять кавалера волноваться и наводить на мысль, что ветреная дама уже готова его оставить.
– Я знаю вас? – прошептал мне на ухо Мануэль во время очередного танца.
У меня по спине побежали мурашки. Проклятие… Почему присутствие этого человека так влияет на меня? Где мое здравомыслие? Стоило уже давно дать ему пощечину и гордо удалиться, как и пристало благопристойной леди.
Неужели пребывание в таборе так на меня действует?
– Вы меня вовсе не знаете, – усмехнулась в ответ я, ни капли не погрешив против истины.
Рука молодого человека на моей талии лежала слишком уж по-хозяйски, лицо его было слишком близко… Но Мануэль Де Ла Серта всегда и во всем был «слишком». А сегодня маскарад… И никто не дознается, кем же являлась на самом деле цыганка.
– Не сомневайся, ми бэлла, – в самое ухо прошептал он. – Я никогда бы не пропустил столь чарующего создания, если бы хоть раз встретил.
Ми бэлла… Моя красавица… Снова он сказал это обо мне. Какая возмутительная дерзость… И как тепло от нее на душе. Настал мой черед улыбаться, хотя гордость требовала немедленно прекратить все происходящее раз и навсегда.
Да и страшно подумать, что выскажет мне брат, когда узнает…
Чарующее создание… А я ведь едва ли не душу готова была отдать, чтобы услышать от него такие слова…
Представляю, что бы произошло, вздумай я снять маску.
– И вы знаете меня… несправедливо… – с досадой произнес Мануэль Де Ла Серта.
Очевидно, он вовсе не ожидал ответа. Молодых леди не обучали языку южных соседей.
Но я произнесла на иберийском:
– Да, я вас знаю, – тихо откликнулась я. – Или вы думаете, сеньор, будет достаточно маски, чтоб остаться неузнанным?
Молодой человек рассмеялся и закружил меня еще быстрее в танце.
– Что же нужно, если желаешь сохранить инкогнито? – лукаво спросил меня Де Ла Серта.
– Иногда – снять маску. Но полно. Я хочу танцевать сегодня!
Я сняла личину неприступной холодной леди, какой меня видели обычно в свете, и узнать меня теперь уже не мог никто.
Этот вечер казался самым прекрасным в моей жизни. Я была собой больше, чем когда бы то ни было. И не была собой вовсе. Я слушала комплименты мужчины, которого любила до безумия, и не думала ни о каких светских условностях. Печалило только то, что вечер вскоре закончится… И я снова стану леди Евой Дарроу, богатой невестой, не наделенной красотой и обаянием.
Я стану холодной и надменной дочерью лорда… А Мануэль Де Ла Серта на меня никогда не взглянет.
Полночь неминуемо приближалась.
Как мы оказались в саду, в темноте и уединении, я даже не поняла. Казалось, еще секунду назад мы кружили в танце – и вот уже вдвоем в тишине.
Создатель… Я же позволила… Фактически позволила ему увести себя! Что он подумает?.. Что сделает Эдвард… А если дойдет до отца?! Не говоря уже о матери…
Коленки предательски задрожали.
А здравый смысл и осторожность ушли, не прощаясь.
– Я хочу поцеловать вас, моя красавица, – доверительно сообщил мне ибериец с просто невозможной серьезностью.
От подобного заявления я, признаться, оторопела и не смогла сразу ответить. А потом уже было поздно. Губы иберийца, горячие, нахальные коснулись моих… Никогда прежде не целовали меня посторонние мужчины… Да и действовал Мануэль Де Ла Серта так, словно у него было на подобное законное право.
«С репутацией можно попрощаться», – обреченно подумала я. А потом думать уже не получалось.
Хорошо еще, что Де Ла Серта вел себя как джентльмен. Одна его рука запуталась в моих волосах, вторая лежала на поясе… Словом, все могло быть гораздо хуже. И пусть я и могла постоять за свою честь, все же, узнай Мануэль, кого держит в объятиях – все закончится худо…
В себя меня привел звон часов на площади. Судьбоносная полночь. Как же быстро пролетело время.
Торжествующий ибериец оторвался от меня, уже собираясь снять с меня маску…
– Ну, вот мы и познакомимся наконец, сеньорита, – с предвкушением произнес молодой человек.
Я оказалась проворней: ударила кавалера в солнечное сплетение и со всех ног побежала к выходу из сада. Он располагался в запущенной части сада, и найти его ночью мог только тот, кто часто наведывался к Греям. Даже если Де Ла Серта придет в голову кинуться за мною через заросли, то поймать меня все равно не сможет. Улепетывать, подхватив юбки, для меня было не впервой.
Вслед мне неслись ругательства на иберийском. Ну да. Удар у меня был поставлен хорошо. Цыганке подчас приходится самой защищаться, поэтому и братец Данко и мой Второй обучили сестру, как именно следует бить.
Ничего, я прекрасно провела вечер, а Де Ла Серта остались еще и незабываемые воспоминания…
Кто же знал, что делиться ими он решит именно с моим братом?! С каждым словом в комнате для меня становилось все более душно.
Если по возвращении с маскарада Эдвард тактично не спрашивал ни почему у меня припухли губы, ни почему одежда и волосы в легком беспорядке, то чем дальше Мануэль Де Ла Серта вел свое повествование об игривой цыганке, тем более выразительные взгляды украдкой бросал на меня брат.
– То есть личико прелестницы вы так и не увидели, Мануэль? – уточнил на всякий случай Эдвард, хотя и так это было понятно. Иначе бы не держался по-прежнему со мною.
Теодоро ехидно засмеялся, а его брат недовольно поморщился.
– Какое там! Припустила как заяц через кусты, как только ноги не переломала…
В саду Греев-то.
– Видимо, ты не так уж хорошо целуешься, братец, раз уж продолжать знакомство девица не пожелала, – участливо похлопал по плечу старшего Теодоро.
Кажется, случившееся больно ударило по мужскому самолюбию иберийца.
Эмма вошла в гостиную в самый разгар беседы. И против обычного, никто, кроме меня, не обратил внимания на ее появление.
Оба иберийца оказались чересчур сильно взволнованы образом цыганки с маскарада, а Эдвард… Эдвард внимал. И пытался держать себя в руках.
– Похоже, она не пожелала снимать маску. Пока я не попытался этого сделать, девушка вела себя так, будто бы общество мое было ей приятно… А потом… Но кто же знал, что она может ударить?!
Эдвард явно разрывался между желанием рассмеяться и закатить мне безобразный скандал. Разумеется, то, что я творила, не могло поднять ему настроение.
– Может, попросту уродина? – предположил беззаботный Теодоро. – Вот и перепугалась, бедняжка.
Его предположение наиболее полно соответствовало истине. Испугалась реакции рыцаря моих грез, когда он увидит мое лицо.
Мануэль упрямо мотнул рукой.
– Она красива. Дурнушки украшают себя скромностью, смелость – удел красавиц, – заявил без тени сомнения Де Ла Серта, и я немного расправила плечи.
Эдвард чуть насмешливо посмотрел на меня.
– Вы… вы были пленены ею? – осторожно спросила Эмма, опуская глаза.
Особого расстройства она не демонстрировала, но явно хотела четко представлять себе ситуацию и не обманываться насчет старшего Де Ла Серта.
– Простите меня, леди Эмма… – как будто бы смутился Мануэль. – Мое поведение было совершенно недопустимо… И то, что я рассказывал…
Я уже вообще ничего не понимала.
Младшая прямо взглянула в глаза сыну посла и заговорила с теми интонациями, что и наша матушка, когда бралась кого-то отчитывать.
– Вы поступили крайне… неприлично, обсуждая подобные вещи в обществе дам, – строго произнесла Эмма. – Но я могу понять ваши чувства к другой молодой леди. И не смею осуждать вас за них.
Моя маленькая сестренка, которую я когда-то сама нянчила, вела себя с достаточным спокойствием и достоинством. Так могла бы говорить взрослая женщина.
– Я… Я не должен был, леди Эмма, – принялся было оправдываться Мануэль Де Ла Серта.
Младшая подняла руку, упреждая дальнейшие его слова.
– Мне будет приятно знать, если вы найдете эту девушку. И, смею надеяться, ваши намерения в отношении нее серьезны?
Вопрос поставил молодого человека в тупик. В этих словах воплотилась вся категоричность юной девушки, которая смотрела на мир сквозь призму своих мечтаний. Минутное умопомрачение на балу не значило совершенно ничего.
– Я… Я не знаю, леди Эмма, если говорить до конца честно, – не стал обманывать мою сестру Мануэль.
Еще и правдивый. Хотя в данном случае это скорее уже недостаток, чем достоинство, по моему мнению. Как подобное признание отразится на их с Эммой отношениях? Сестра вовсе не лишена гордости, она, разумеется, не потерпит соперничества с какой-то распущенной незнакомкой.
– Думаю, в случае подобных сомнений вам лучше… прекратить оказывать мне знаки внимания, – резонно заметила наша младшая, чем изрядно смутила всех собравшихся.
В том числе и нас с Эдвардом. Как бы мне ни мучительно было видеть, как ухаживает человек, которого я люблю, за моей родной сестрой, все же лучше, если он будет оставаться на глазах у меня, брата и, чего уж скрывать, моего батюшки.
Бродить в одиночку Мануэлю Де Ла Серта было строго противопоказано. Потому что это чревато внезапной смертью.
– Что же, нам отказали от дома? – ошарашенно спросил Мануэль, как-то беспомощно косясь на брата.
Эмма покачала головою.
– Вовсе нет, джентльмены. Вы же хорошие друзья нашей семьи, вы так близки с моим братом, – мягко произнесла она, обезоруживающе улыбнувшись иберийцам.
Когда она только успела научиться подобным фокусам? И, главное, у кого? Не у меня же, в самом деле.
– Что же, на моем пути не встречалось никаких цыганок. Так что я все еще могу надеяться… – вкрадчиво начал Теодоро Де Ла Серта, демонстративно не замечая явного возмущения старшего брата.
Наша младшая и тут нашлась с должным ответом.
– Можете надеяться. Но разве вы не должны бережно относиться к чувствам своего брата?
Сама Эмма почему-то вовсе не казалась расстроенной грядущей потерей двух кавалеров, чему я была немало удивлена. У меня в голове не укладывалось, что все могло обернуться именно таким образом.
– А вы, леди Эмма, всегда щадите чувства своей сестры? – нашелся, в конце концов, Теодоро, которому совершенно не хотелось отказываться от красавицы только потому, что его брат попал в немилость.
– Всегда, когда понимаю, что могу ее ранить, – ответила со свойственной нашей семье решительностью младшая. – К несчастью, Ева бережет меня еще больше, и порой сама скрывает свои чувства.
Не знаю, что подумали Де Ла Серта, а вот я услышала в словах сестры упрек. Упрек в мой адрес. Она обвиняла меня в том, что я не готова до конца пустить ее в свою жизнь… Создатель… Надеюсь, она не догадалась, какие чувства я испытываю к Мануэлю. Только этого мне не хватало.
– Вы так и останетесь дороги мне. Но как друзья. Я не желаю, чтобы джентльмен, ухаживая за мною, думал при этом о другой даме. Как и не желаю становиться причиной для размолвок между братьями.
Это был финал, достойный пера лучшего драматурга. Публика оценила и замерла в благоговении. Причем мы с Эдвардом были изумлены едва ли не больше Де Ла Серта.
Да уж, выучка леди Кэтрин ни для кого не проходит даром, а именно Эмма больше всех нас проводила времени с матушкой…
Мануэль и Теодоро покинули поле боя, оставив его за шестнадцатилетней девчонкой, которая была чертовски довольна собою.
– Что это было? – первым делом спросил у Эммы мой второй, когда сыновья посла нас покинули.
Мне тоже безумно хотелось узнать то же самое.
Младшая смерила нас спокойным взглядом и изрекла:
– Иберийский оказался слишком сложен для меня.
Я не верила своим ушам. Еще пару дней назад Эмма клялась всеми святыми без разбору, что непременно будет говорить на этом «чудесном, увлекательном языке». И вдруг подобная перемена?
– Не настолько уж я влюблена в этих молодых людей, чтоб целоваться в ночном саду… И не настолько смела.
Младшая поднялась на ноги и подошла ко мне.
– И, разумеется, я никогда бы не стала принимать знаки внимания от молодого человека, которому отдала свое сердце моя сестра.
Странно, что гром не грянул и пол под нами не провалился.
– Ты… когда?.. – хрипло спросила я у Эммы, чувствуя себя ужасно неловко от всего происходящего.
Сестренка вздохнула и закатила глаза. Точь-в-точь как наша мама. Просто до дрожи похожа.
– Да сегодня! Хотя и прежде подозревала нечто подобное. Ты всегда старалась оставаться рядом с ним. Ты бросилась защищать его, едва он оказался. Была готова рискнуть репутацией… В тебе всегда была сильна страстность цыган, но и благоразумие Дарроу не уступало. А ради Мануэля Де Ла Серта… Создатель…
Я тяжело вздохнула и закрыла лицо руками, пытаясь спрятать от младшей сестры пылающие щеки.
– И теперь этот бал… Даже если бы я не заметила, как вы с Эдвардом переглядываетесь, все равно бы поняла, что это была именно ты. Только у тебя хватило бы…
– Бесстыдства?.. – всхлипнула я, чувствуя себя особенно жалкой рядом с шестнадцатилетней сестрой, которая не наделала столько опасных самонадеянных глупостей.
Но Эмме удалось меня удивить еще раз:
– Смелости, Ева. Смелости.
Мне не сразу удалось поверить в услышанное.
– Я даже представить не в состоянии, сколько же смелости должно быть в тебе, что ты вот так можешь бросить все и провести вечер с тем, кого любишь.
Опустить руки удалось не с первой попытки. Да и улыбка наверняка была вымученной.
– Я была в маске, Эмма. Когда ты в маске, то смелости куда больше.
Сестра всплеснула руками.
– Я бы и в маске никогда не смогла решиться, Ева! А ты… Ты ведь его так любишь – и все равно готова была отдать его другой! Как?.. Тебе ведь должно быть больно! Постоянно! Каждую минуту!
Больно. Да, мне было больно постоянно. Но притерпелась, смирилась…
– Если тебе – то я смогу это пережить, – тихо ответила я.
Брат наблюдал за нашим с младшей разговором молча. Он, судя по всему, намеревался дать нам все решить самим, без его участия.
– Вот только я не готова принять такую жертву от тебя! – возмутилась сестра. – Для меня Мануэль Де Ла Серта был всего лишь прихотью, не более! Неужели ты думаешь, будто я настолько… настолько глупа, настолько себялюбива, чтоб забрать у тебя любовь только из-за сиюминутного каприза?!
Нет, так я о сестре, разумеется, даже подумать не могла, но все же глупо было рассчитывать на понимание младшей в этом вопросе. Откуда мне было знать?..
– Эмма… Эмма, он все равно не любит меня. И никогда не полюбит, – принялась увещевать я сестру. – Твоя жертва бессмысленна. И я несколько не обижусь, если ты отдашь предпочтение именно этому человеку.
Эдвард тихо вздохнул, давая понять, что считает мое самопожертвование редкостной глупостью.
– Я люблю тебя, Ева. Очень сильно люблю. А Де Ла Серта меня всего лишь… забавлял. Мое сердце осталось при мне. И пусть даже ты права, но я не стану той, кто отнимет у тебя возлюбленного. И можешь даже не уговаривать.
Под конец сестра совершенно по-детски топнула ногой, разом разбив образ взрослой разумной женщины, который она демонстрировала до того. Но произнесенное так и осталось произнесенным. Моя младшая сестра не пожелала принимать ухаживания от молодого человека лишь потому, что я была влюблена в него.
Я подошла и крепко обняла младшую.
– Спасибо. Но я все равно считаю, что ты делаешь глупость, дорогая, – пробормотала я, уткнувшись ей в макушку.
Эмма тихо фыркнула и обняла в ответ.
– Он такой дурак, этот Де Ла Серта, моя дорогая. Просто круглый дурак.
Не так давно и Эдвард говорил мне то же самое. Удивительно единодушие, следует признать. Мои близкие всегда оценивают меня высоко. Быть может, даже куда выше, чем я того заслуживаю.
– Он не дурак. Просто такова судьба, – ответила я, уже не пытаясь скрывать грусти, которую испытывала. – Не стоит плохо относиться к Мануэлю Де Ла Серта дурно только потому, что он не полюбил меня. То, что ты отдал кому-то сердце, вовсе не означает, что на чувства ответят взаимностью.
Наверное, этой фразой я разбила все девичьи иллюзии сестры, но она приняла как данность, что бывает и так, и не стала оспаривать моих слов.
– Ну и все равно. Но я в любом случае не хочу делать тебе больно. Ты моя дорогая, любимая сестра. Ты стоишь всех мужчин в мире!
Хотелось бы мне в этом верить. И мне хотелось верить, что я действительно заслуживаю такой жертвы. Ведь пусть даже сейчас Эмма и не влюблена в Мануэля Де Ла Серта, это вовсе не означает, что она никогда бы не смогла его полюбить…
Однако младшая оставалась непреклонна и не желала причинять даже малейшую боль мне.
– Как бы то ни было… Жаль, что мы теперь лишены крючка, на который легко и просто было поймать Де Ла Серта… Вряд ли они станут снова такими частыми гостями в нашем доме, после того, как Эмма отказала им обоим. Проклятие, в младшей есть и характер, и… шарм. Я заранее с ужасом жду того момента, когда нас будут осаждать толпы женихов.
Я согласилась со словами Второго. Эммой можно было только гордиться. Сестра проявила себя так, как я даже не смела ожидать от нее, показала себя истинной Дарроу. Но удерживать рядом сыновей иберийского посла действительно стало куда сложней, чем прежде.
– Ты все еще их друг… – задумчиво протянула я со вздохом. Новый план в голове вот так запросто не складывался. И все же я была безумно благодарна Эмме, даже несмотря на то, что ее благородство принесло бездну проблем.
– Вы охотитесь вместе, выезжаете к общим знакомым, не так ли?
Эдвард подтвердил, что он с Де Ла Серта действительно связан дружескими узами, которые не считает нужным разрывать, особенно в свете грозящей Мануэлю опасности.
– Нельзя оставлять Мануэля… – убито произнесла я. – Нужно постоянно за ним приглядывать. В идеале за ним должна приглядывать именно я… Но тогда снова пойдут слухи о том, что я влюблена в Де Ла Серта. И снова иберийцы будут избегать меня как прокаженную.
Все прахом… Все теперь пошло прахом… Следовало как можно быстрей исправить ситуацию.
– У нас в запасе осталась Глория, – закинул пробный шар Эдвард с лукавой улыбкою. – Она только обрадуется тому, что Эмма решила не участвовать в охоте. И… и ее не так уж сложно уговорить. К тому же Де Ла Серта явно ей симпатизируют.
Еще бы. Глория Грей редкая красавица, пусть не столь яркая как наша младшая. Вероятно, подобному нельзя обучиться, лишь родиться.
– Стоит попробовать использовать ее. Главное, чтобы Глория нас не выдала.
Как же все было просто, когда иберийцев очаровывала младшая. У них просто не оставалось ни одного шанса на то, чтоб вырваться из ее сетей.
– Все же она не настолько хорошая актриса, – протянула я и обняла себя за плечи.
Глория пусть и была моей ровесницей, не обладала тем же искусством управления мужчинами.
Но была еще одна беда: Мануэль Де Ла Серта искал свою цыганку с бала. И лучше было бы дать ему ее, пока действительно не нашел. А племянница Глория была невысокой хрупкой блондинкой, которую просто было невозможно принять за ту девушку, с которой он танцевал весь вечер. Даже если Мануэль удовольствуется Глорией, это не означает, будто он оставит поиски. Узнать, чье лицо скрывалось за маской, его будет заставлять упорство и любопытство.
– Глории совершенно не обязательно что-либо рассказывать. Не объясняли же мы, что происходит, Эмме, не так ли? С Глорией вы подруги, пусть и не близкие. Так почему бы?.. Тем более, выбора у нас все равно не так уж и много.
Или она… Или Джейн Уиллоби… Джейн милая, добросердечная барышня, но порой ведет себя излишне просто и безыскусно. Никакого шарма, присущего молодой леди. Джейн Уиллоби просто не могла стать предметом чьих-то грез.
Если только…
– Глория… Да, нам нужна Глория… И непременно Джейн.
Второй посмотрел на меня с недоумением.
– Зачем нам она? – растеряно спросил он меня Эдвард.
Я беззаботно рассмеялась. Мне стало ясно, что делать дальше. Совершенно четко ясно.
– Она почти такая же высокая как я, кареглазая, темноволосая и слегка смугла. У нее есть брат. И она была на маскараде… – многозначительно произнесла я с коварной усмешкой.
Брат пришел едва ли не в ужас.
– Нет, Ева! Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул он с праведным возмущением. – Ты просто не можешь так поступить с Джейн! Ее репутация!..
Словом, все мои опасения и сомнения были озвучены Вторым.
– Что вообще может угрожать ее репутации? – беззаботно отмахнулась я.
– Ева!!! – гневно воскликнул Эдвард подскакивая ко мне и хорошенько встряхнув. – Ты хочешь представить все так, словно бы это Джейн была цыганкою на маскараде?! Ты совсем ума лишилась! Ты же вела себя… вела себя…
Я вопросительно уставилась на второго, ожидая, что именно он скажет мне дальше.
– Ну же, Второй, если начал, то заканчивай. Распущенная? Ты это хотел сказать. Но для Де Ла Серта эта цыганка стала мечтой. Мы дадим Мануэлю его мечту. Уверим его, что Джейн была той самой девушкой, которая заворожила его на маскараде. Он наверняка не станет ее упрекать в том, что на маскараде она вела себя чересчур уж смело. Все будет прекрасно.
По крайней мере, именно так мне казалось. Джейн… Джейн как и все девушки в этом сезоне, украдкой вздыхала, глядя на Мануэля Де Ла Серта. Сам ибериец мечтает получить свою прекрасную незнакомку, которая вскружила ему голову на балу. Пусть он считает, будто ею была именно Джейн. Почему нет?
– Ева… Ева, это будет огромная ошибка! Не нужно обманывать сразу их обоих! Что мы будем делать, когда обман раскроется?
О, Создатель…
– Кто его откроет? – поинтересовалась я у брата.
Эдвард схватился за голову, как будто бы боялся, что она вот-вот треснет.
– Да как… как можно принять Джейн за тебя?! Вы ведь совершенно разные! Ничего общего!
Я фыркнула и махнула рукой.
– Ты думаешь, что после нескольких часов знакомства он сможет с легкостью отличить меня от Джейн? О своей цыганке он знает только то, что она высока, смугла, кареглаза и темноволоса. А, и что у нее есть брат.
Мои увещевания на настроение Эдварда никак не повлияли.
– Ева, ты просто не сможешь…
Но в моей голове уже сложился план и, как мне показалось, вполне удачный. Я заставлю поверить Мануэля в то, что Джейн Уиллоби и есть та девушка, которую он ищет. Я заставлю свою племянницу полюбить этого человека больше жизни. В такого, как он, легко влюбиться.
– Смогу. Вот увидишь. Я все смогу. Мне всегда удаются мои задумки.
В успехе авантюры я не сомневалась. И даже не придется толком ничего объяснять Джейн. Ее непонимание Де Ла Серта легко примет за смущение и не станет донимать девушку расспросами. А потом… потом будет уже и все равно, кем же на самом деле была та цыганка на маскараде.
Следовало только дать небольшую подсказку Мануэлю. Крохотную.
– Это меня и пугает… Ева, даже если все выйдет по-твоему, ты же потом сама себе не простишь, что вот так легко отдала любимого человека другой! В этом есть нечто… нечто противоестественное! И совершенно бесчестное! Мануэлю Де Ла Серта вовсе не нужна Джейн Уиллоби!
Я презрительно поморщилась.
– Именно с этого обычно начинаются все те романы, которыми зачитывается Эмма. Заканчиваются подобные истории исключительно свадьбой. По любви.
Эдвард подобной отповедью почему-то не впечатлился.
– Ты-то откуда знаешь? Ты же не читаешь любовные романы.
Даже если и не читаю…
– Зато младшая очень охотно пересказывает.
Брат вновь схватился за голову, очень достоверно изображая скорбь.
– Ева… Ева, почему бы тебе просто… просто не признаться во всем Де Ла Серта? Если ты так уверена в том, что он не станет порицать за недопустимое поведение?
Создатель… Почему с мужчинами так трудно добиться взаимопонимания?
– Я говорила так о Джейн. Со мной будет совершенно иное. Меня Де Ла Серта просто распнет. Не столько из-за нарушения правил приличия, а за то, что я просто разрушила его мечту об идеальной возлюбленной. Просто посмотри на меня внимательно – и сам все поймешь, Эдвард. Я не гожусь на роль прекрасной дамы.
Второй критически осмотрел меня и с полной уверенностью заявил:
– Ева, ты не уродина.
С этим я не собиралась спорить. Вот только и красавицей не была. А Де Ла Серта был до неприличия хорош собой и того же ждал от своей таинственной исчезнувшей цыганки. Никак не меньше. Мне бы не удалось стать для него мечтой, за которой он гонится.
– Я не соответствую его надеждам, не являюсь частью его грез, Второй. Да мы к тому же и не ладим. Джейн Мануэль простит многое. А меня за то же самое легко возненавидит. Ты же понимаешь, что я права.
Аргументов против этих утверждений у близнеца не нашлось.
– Ева, но ведь Де Ла Серта может уже к вечеру выкинуть всяческие мысли о своей таинственной даме из головы. Это был лишь один вечер, и как бы прекрасно он не прошел, ты же не считаешь, будто Мануэль забудет всяческое благоразумие из-за твоих дивных глаз, которые он видел в прорези маски? Он вовсе не такой человек.
На подобное заявление брата я только красноречиво хмыкнула. Разумеется, именно такое впечатление Мануэль Де Ла Серта производил на знакомых. Спокойный и рассудительный, не склонный ко всяческим сомнительным авантюрам.
Однако внутри иберийца скрывалось такой силы пламя, что не стоило даже надеяться на его отказ от поисков.
– Эдвард, он будет разыскивать цыганку. И дело тут вовсе не в моих глазах. Он как чистокровная гончая, взявшая след дичи, не сможет остановиться, пока не решит эту загадку. Следует просто дать ему ту добычу, которая выгодна нам.
Потому что с него станется дознаться и до правды.
Уговаривать брата пришлось еще долго, но, в конечном итоге, он сдался. Второй вообще не мог долго сопротивляться мне, если я принимала какое-то решение. Эдвард не мог оставить меня наедине с трудностями. Потому что всю жизнь мы с ним все делили на двоих.
Вечером Мануэль Де Ла Серта прислал брату письмо с просьбою вызнать у Греев, кто именно был на том злополучном маскараде. Как я и предполагала, охотничий азарт гнал молодого человека вперед, к цели.
– Ты не ошиблась в отношении своего черноглазого красавца, – с неудовольствием заключил брат, давая мне в руки письмо.
Этот лист бумаги я держала с тайным трепетом. Как некое призрачное признание в нежных чувствах со стороны иберийца.
– Я не ошибаюсь в таких вещах, Второй, пора бы уже и привыкнуть. В том, что касается чувств, женщина всегда будет мудрей, – протянула я, лаская взглядом ровные, четкие строки. Вернуть письмо брату просто не было сил.
Тот в итоге сам забрал послание от друга.
– Ну и что нам теперь делать, о мудрейшая? – насмешливо поинтересовался у меня Эдвард.
Я фыркнула.
– Для начала тебе следует отправиться к Греям и попросить список приглашенных. Под любым возможным предлогом. Нужно же помочь другу, не так ли?
Редко мне доводилось видеть столь кислое выражение на лице моего Второго.
– Твое имя там тоже есть, если ты вдруг забыла, Ева, – мрачно сказал он.
Словно бы это могло напугать меня.
– Я знаю. Как и то, что там не указаны костюмы. Не волнуйся, Эдвард. Обо мне Мануэль даже и не подумает. О ком угодно, но точно не обо мне.
Ведь обо мне он за глаза говорит исключительно «рыба Ева», считая меня холодной и бесчувственной. И пусть в этом была и часть моей вины, ведь я держалась всегда сдержанно и достойно, как и пристало благородной леди. Мне нельзя было вести себя иначе.
– Ты упорно желаешь продолжать морочить ему голову? – расстроено спросил дорогой брат.
Я кивнула. Мой план был вполне неплох. Почти идеален. Но это «почти» можно было смело сбросить со счетов. Мне удастся обмануть его.
– И каким образом? Как ты собираешься убедить его в том, что именно Джейн – цыганка?
– Маска, – довольно произнесла я, даже не пытаясь скрывать собственное торжество. – Если ты помнишь, у меня была довольно приметная маска. И если Мануэль Да Ла Серта увидит в руках Джейн мою маску, то у него больше не будет вопросов. Он решит, что именно Джейн та девушка, которую он ищет.
Брат обреченно вздохнул и дал мне благословение на этот обман. Пусть и не стал скрывать, что так и не одобряет происходящего.
– Первая, я еще могу понять, почему ты скрываешь свои чувства… Но скрывать правду и плести настоящую паутину лжи – это все-таки не одно и тоже. Ева, эта дорога в ад! Как ты не понимаешь?!
Эдвард, разумеется, хотел как лучше. Он всегда старался заботиться о своей сестре, даже несмотря на то, что именно я была старшей.
Вот только я уже и так попала в ад. Видеть любимого человека и не иметь возможности даже обмолвиться о собственных чувствах – это ли не преисподняя?
– Я все понимаю, – вздохнула я, дав на мгновение дав выглянуть моей печали. А потом сухо продолжила: – Отправляйся к Греям. И будь так любезен, пригласи Глорию на загородную прогулку.
Это указание застало Второго врасплох. Разумеется, мы не планировали никакого выезда на природу. До этого утра. А теперь уже планировали.
