Текст книги "Конец сезона (ЛП)"

Автор книги: Карина Халле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

ВЕРА

― Мы на месте, ― говорит мне Матео, когда такси останавливается, а в воздух поднимается пыль.

Я смотрю в окно, терпеливо ожидая, пока Талия и Алехо с малышом покинут машину. Знаю, что Матео был здесь несколько раз, но слышать описание совсем не то, что увидеть.

Здесь у Лучано красиво. Фермерский дом выглядит уютным и причудливым, выкрашенным в белый цвет, с красной черепичной крышей, но от того, как его окружает сухая рыжевато-коричневая трава, тянущаяся все дальше и дальше, пока не упирается в зеленые и коричневые скалистые горы, он действительно захватывает дух. Здесь все драматично, дико и свободно.

Я вижу лошадей и овец на полях, которые добавляют умиротворения обстановке. Однако все, что происходит перед нами, отнюдь не мирно.

Несмотря на то, что это спланированная в последнюю минуту маленькая свадьба, здесь полно людей, снующих повсюду и готовящихся к завтрашнему дню. Похоже, церемония состоится на поляне перед домом, здесь также натянуты шатры, вероятно, на случай изменения погоды, хотя земля выглядит настолько сухой, что я даже не могу себе представить дождь в этой местности.

И к нам от дома, держась за руки, направляются Лучано с Руби. Я выхожу из машины следом за Хлоей Энн и осматриваюсь.

Матео подкалывает меня насчет того, насколько сильно я опекаю бывшего капитана команды. Но это потому, что Лучано весь наполнен жизнью, с ним очень легко ладить и находиться рядом. Время от времени он превращается в мрачного ворчуна, но даже тогда хочется, чтобы он взбодрился и был счастлив.

А вот и женщина, которая, по всей видимости, делает его счастливым.

Ладно, мне не стоит быть столь осуждающей. Это мне не свойственно, особенно когда почти всю жизнь осуждали меня. До сих пор осуждают. За татуировки, за то, что спала с женатым мужчиной, что вышла замуж за этого печально известного мужчину. Но эти люди не понимают и не хотят понимать. А я хочу понять Руби. Правда хочу.

Она красивая, да я и не ожидала меньшего от Лучано, поскольку он один из самых красивых мужчин, которых я знаю. За исключением моего мужа, который, естественно, занимает самую высокую позицию.

И я понимаю, почему Матео может подумать, что мы похожи только внешне.

У нее большая грудь, и, несмотря на высокий вырез у майки, он не скрывает декольте. Боже, я-то знаю, что мы, пышногрудые девушки, не сильно можем на это повлиять. Она является обладательницей пышных форм, у нее выдающиеся грудь и задница. Ее длинные черные волосы свободно ниспадают на плечи, а на очень пухлых губках ― зловещий оттенок красной помады. Мне сразу же нужно знать, какой это цвет и марка, потому что найти настоящую красную помаду на синей основе так трудно.

Лучано тоже, как и всегда, выглядит потрясающе. Ненавижу использовать слово «блистательный», но португальский засранец таки блистателен. У него борода, кожа более загорелая, чем я привыкла видеть, он одет в белую футболку и черные джинсы, а мускулы больше свидетельствуют о том, что мужчина зарабатывает, ворочая тюки сена, чем пинает мяч. Он все еще горяч, хотя мне не очень престало такое говорить.

– Вы это сделали! ― восклицает Лучано, обнимая и целуя каждого из нас в щеки.

– Я так рад, что ты приехала, ― говорит он мне, держа за плечи и тепло улыбаясь. ― Позволь представить тебе мою невесту. Полагаю, я могу называть ее так еще только один день.

– Руби, ― зовет он ее, подзывая ближе, ― это Вера. Вера, это Руби.

– Привет, ― здоровается она с улыбкой. Боже, насколько у нее белые зубы. Она протягивает руку: ― Мы вроде как однажды встречались. Во всяком случае, находились в одном месте.

Я пожимаю ее руку. У нее крепкая хватка.

– Вероятно, я была пьяна.

– Как и я, ― отвечает она со смехом. Потом ее представляют Хлое Энн, Талии и Дэвиду Роберто, прежде чем мы все направляемся в дом.

Фермерский дом чертовски большой, но недостаточно огромный, чтобы мы все могли спать в нем. Хлоя Энн быстро занимает одну из спален для себя, пока мы с Матео берем комнату в гостевом домике, как и Алехо с Талией. Хлоя Энн выглядит довольной как слон тем, что ей не придется следующие два дня спать рядом с нами.

Затем происходят знакомства. Я знакомлюсь с другом Лучано, Бенедитто, игравшим с ним в «Спортинге» в Лиссабоне, и с его женой Терезой. Также с лучшей подругой Руби, Еленой, симпатичной финкой с ярковыраженным чувством юмора, и с приемными родителями Руби, техасцами в лучшем их виде.

Все расходятся и устраиваются. На сегодняшний ужин мы разделимся, так как у девочек будет девичник, а у мужчин ― мальчишник. Мы все участвуем, за исключением родителей Руби, которые, кажется, счастливы отделиться от компании и поужинать в ближайшем городке.

Так что мы с Талией собираемся, несмотря на слова Руби, что мы остаемся дома и просто немного выпьем, учитывая, что среди нас присутствует тридцатилетняя женщина и двое детей: Давид Роберто и Элис, дочь Марко и его жены Инес.

Мне это подходит. После перелета и всего остального я готова к простому расслабляющему вечеру. Дайте мне немного вина и время с девочками, и я – счастливый турист.

А вот мужчины арендовали долбаную яхту. Лучано снова капитан, только на этот раз пьяного круиза. Мы смотрим, как они загружаются в два такси и направляются в гавань. Я взяла с Матео обещание, что он не будет напиваться, чтобы не упасть за борт. Не знаю, подвержен ли он морской болезни, но не хочу, чтобы это выяснилось самым неприятным способом.

– Лучано вообще умеет управлять яхтой? ― спрашиваю я Руби, когда мы возвращаемся в дом.

Она пожимает плечами.

– Не знаю, но для этого мужчины нет ничего невозможного.

– Это правда.

– Я рада нормально познакомиться с тобой, ― говорит она мне, придвигаясь ближе. ― Лучано все время твердит мне, что мы отлично поладим.

– Матео тоже так говорит.

– Давай я сделаю тебе напиток, и ты расскажешь мне все о своих татуировках. Они потрясающие.

– Ты не обязана это делать! ― выкрикиваю ей вслед, когда она идет в кухню. ― Ты невеста!

– Она занималась этим все выходные, ― говорит мне Инес. ― Лучше сядь и расслабься. ― Внезапно начинает плакать ребенок в одной из комнат, и она вздыхает. ― Это Элис. Вот и расслабилась, ― она поднимается и исчезает в комнате.

Я сажусь в кресло и смотрю на остальных. Хлоя Энн следует в кухню за Руби, и я более чем уверена, что она допрашивает ее насчет профессии спортивного репортера, пока Талия, Тереза и Елена обсуждают Португалию. Давид Роберто спит в своей кроватке, не обращая внимания на бубнеж.

Я очень, очень счастлива за Талию и Алехо. Они так долго хотели ребенка и познали столько разочарования, когда решились на ЭКО. Стоимость, боль, тяжесть неизвестности. Я видела, как это влияло на них снова и снова. Когда они наконец получили известие о том, что могут усыновить Давида Роберто, я была там. В тот день в комнате как будто произошел взрыв любви, и эта любовь к малышу с тех пор только растет. Я никогда не видела их настолько счастливыми, как и настолько влюбленными. Любящими своего ребенка, семью и друг друга.

Все это говорит о том, что Талия будет сегодня осторожна с напитками. Она всегда была уравновешенной, и я не думаю, что причина в возрасте. Все меняется, когда ты становишься родителем, даже я немного повзрослела, когда в моей жизни появилась Хлоя Энн. Хотя думала, что никогда этого не сделаю.

– Держи, ― произносит Руби, передавая мне бокал красного вина. ― Это местное. С Мадейры. Они изготавливают около двадцати партий в год, или какое-то такое дикое количество.

– Спасибо, ― говорю я, поднимая свой бокал, а она поднимает свой.

– Не за что. Большое спасибо, что приехали. Я знаю, что все было спланировано в последнюю минуту, без предупреждения.

– Если тебе от этого станет легче, я тоже очень спонтанная.

– Наши отношения полностью спонтанные, ― говорит она. ― В этом есть смысл. Мы подумали: почему бы не сделать это сейчас, когда закончился сезон? Таким образом все из команды могли приехать, включая Марко, который тоже будет занят с началом сезона. ― Она прерывается. ― Откровенно говоря, я удивлена, что приехали мои родители. Они были не в восторге от моего переезда сюда, но, кажется, смирились.

– Я слышала. Мои родители тоже в разводе, и отец не приехал на свадьбу. Мама приехала, но только чтобы утереть ему нос.

– Звучит так, будто ты столкнулась с семейными проблемами.

– О, да. И, конечно, никто из них в самом начале не одобрял наши отношения с Матео. Потому что он был женат в то время. ― я прерываюсь, гадая, как она это воспримет. Обычно я никому этого не рассказываю, особенно женщинам, потому что они тут же меня осуждают. Но я уже решила, что Руби свойственно сопереживание.

Она улыбается.

– Я встречалась с братом Лучано, когда влюбилась в него, ― мягко говорит она.

И тут до меня доходит.

– Ох, ― медленно произношу я. Мои глаза расширяются. ― Ох. Ты ― это она. Ты...

– Девушка, которая обманула его несколько лет назад? ― заканчивает она и вздыхает. ― Ага, это я. Во плоти.

– Прости, просто теперь все наконец обретает смысл. Ого. Ты действительно поставила его в неловкое положение.

Руби делает глоток вина, не говоря ни слова. Вот дерьмо. Мне не стоило это говорить.

– Не то чтобы... ― выдавливаю из себя я. ― В смысле, наши истории похожи на самом деле. Наша любовь ведь не далась нам просто так, правда?

Она сглатывает.

– Она далась легко, просто... у меня много времени занял процесс взросления и шага для правильного поступка. Все, что я знаю, – я самая счастливая сучка из ныне живущих. Когда у меня снова появился шанс с Лучано, я знала, что должна сделать все от меня зависящее, чтобы поступить правильно, удерживать его так долго, как только смогу. Но было слишком плохо, что жизнь в то время была не на нашей стороне.

– Но вот они вы. Женитесь. И ты любишь его, так ведь?

Она кивает, и ее глаза наполняются слезами.

– Я люблю его даже больше, чем могу выразить. Не знаю, как завтра произнесу клятву, не расплакавшись. Даже не могу разговаривать с тобой о нем без слез. Он для меня все. Все. Он мое сердце, мой дом и...

Я обнимаю ее и прижимаю к себе.

– Эй, плакать нормально. Свадьба ― это эмоциональное событие. И ты это сделала, видишь? Разве имеет значение, как развивалась любовная история, если у тебя в конце есть свое долго и счастливо? Я знаю, потому что все время говорю себе это, когда речь заходит о Матео. Мы вместе прошли через кучу проблем. Так и было. Мы делали все по-своему и не всегда были правы, и уж точно не были идеальными. Но, будучи беспорядочными, хаотичными и несовершенными, мы позволяли себе быть настоящими. И вот что на самом деле важно. Если ты настоящий. Если твоя любовь настоящая. То, что у вас с Лучано, кажется, длится целую жизнь, вы пронесли через различные периоды. Ничего реальнее, чем это, не существует.

Теперь Руби окончательно разрыдалась.

– Спасибо, ― всхлипывает она, обнимая меня. ― Ты на самом деле такая крутая, как все говорят.

Я тоже обнимаю ее. Крутая, да? Согласна. Спустя мгновение я отстраняюсь, осматривая ее лицо.

– У тебя все будет в порядке.

Она вытирает слезы и кивает.

– Я даже не плачу так часто.

– Я это проигнорирую, ― отвечаю я. А потом смотрю на ее губы. ― Эй, что это за помада?

Ее глаза загораются, и она выпрямляется.

– О! Это потрясающая Velvet Ribbon от Лизы Элдридж! Пойду принесу.

Она передает мне свой бокал вина и идет в ванную. Хлоя Энн скользит ко мне.

– Заставила ее плакать, да?

Я улыбаюсь.

– Даже не пыталась.

– А ты плакала на своей свадьбе? Я не помню.

Я киваю.

– О, да. Веселые времена. Ты тоже плакала.

– О, нет.

– Да, плакала. Ты устала, капризничала и хотела домой.

– Это не считается, Вера.

Я пожимаю плечами.

– И все же ты это делала.

Руби возвращается из своей комнаты с помадой в руке, уже взяв эмоции под контроль. Она накладывает мне помаду, а потом и Хлое Энн. А затем и всем остальным.

А потом мы начинаем пить.

МАТЕО

Мы с Верой просыпаемся с похмелья.

Несмотря на то, что девочки, по словам Веры, не занимались ничем, кроме как сидели дома, когда мы вернулись с нашей вечеринки, место было буквально усеяно бутылками из-под вина и шампанского. Вера, финская подруга Руби, Елена, жена Марко, Инес, и жена Бенедитто, Тереза, бодрствовали, танцевали, были уморительно воинственно настроены и пили прямо из бутылки.

К счастью, у остальных женщин осталось немного здравого смысла. Руби едва ли пила что-то, потому что не хотела похмелья на своей свадьбе, а Талия оставалась верной своей роли матери-наседки и была относительно трезва, чтобы позаботиться о Давиде Роберто, Хлое Энн и малышке Элис. Когда мы вернулись домой, они все быстро уснули. Понятное дело, я тоже не бы ангелом. Когда еще до темноты яхта пришвартовалась в гавани, мы остались на ней еще на несколько часов, напиваясь.

Лежа с пульсирующей головой и ощущением ваты, наполняющей мой рот, я всем сердцем сочувствую Лучано. Надеюсь, ему хватило ума отступить, в отличие от всех нас. Я помню, Алехо пытался его напоить, но не уверен, что ему это удалось.

– О, боже мой, ― произносит Вера, медленно ворочаясь на кровати за моей спиной. ― Я умираю.

– Я тоже, ― отвечаю. ― Я тоже.

– Как мы собираемся пережить эту свадьбу? ― стонет она, закрывая лицо ладонями. ― Зачем я это сделала с собой?

– Что ж, моя Эстрелла, ― отвечаю я, аккуратно разворачиваясь, чтобы не потревожить некий баланс у меня в голове. ― Мы оба давно не были на вечеринке. И это правильно. Я слишком стар для такого дерьма.

– Мне кажется, я тоже.

Я смеюсь, несмотря на то, что это приносит боль.

– Тебе тридцать один. Ты только достигла границы, когда похмелье преследует тебя целый день и за меньшее количество спиртного. Наслаждайся, пока есть такая возможность.

В ответ она только стонет.

Вскоре я встаю, пользуюсь туалетом, а потом направляюсь в кухню, где обнаруживаю Алехо с Талией, которые уже проснулись и поглощают тосты с «Нутеллой», запивая их кофе.

– Кофе, ― бубню я, как зомби, направляясь к френч-прессу. Наполняю для себя чашку, а потом прислоняюсь к островку и осматриваю их.

Они оба выглядят бодрыми и на удивление хорошо.

– В чем дело? ― спрашиваю я, мой обвинительный взгляд сосредотачивается на Алехо. ― Я знаю, сколько ты выпил. Почему ты выглядишь помолодевшим?

Алехо пожимает плечами, ухмыляясь мне.

– Не знаю, Матео. Может, потому что мне двадцать семь, а ты стар, как черт?

– Ты забыл, что я твой тренер. И могу наказать тебя многими способами.

– Это раздражает, правда? ― спрашивает Талия, закатывая глаза. ― Я выпила всего бокал вина, а расплачиваться за это буду целый день. Этот мужчина пьет, как рыба, но превращается в Супермена.

Алехо все еще улыбается.

– Эй, я не могу изменить того, каков я есть.

– Я выпила всего бокал прошлым вечером и до сих пор чувствую себя захмелевшей, ― говорит она, зевая. ― Давид Роберто тоже практически не спал этой ночью. Спасибо, боже, что он спит сейчас. Он вас не побеспокоил?

– Ни капельки, ― отвечаю ей, делая спасительный глоток кофе. Ах. Возможно, это и есть ответ. ― Опять же, я отрубился.

– А как Вера? ― спрашивает она, кривясь над чашкой.

– Отвратительно! ― выкрикивает Вера, внезапно появляясь в дверях. ― Она чувствует себя отвратительно, спасибо, что спросила.

Моя жена слегка похожа на воплощение смерти, так что немного странно, что она выглядит невероятно горячо в своей помятой ночной рубашке, без лифчика, с торчащими сосками. Дерьмо, кажется, меня это заводит. Мне нужно сосредоточиться на чем-то другом. Ах, да, моя проклятая головная боль. Это сработает.

Талия смеется.

– Я же говорила тебе не пить шампанское после красного вина. Разве ты не знала, что это не приведет ни к чему хорошему?

Я улыбаюсь. Талия ― одна из моих любимых людей, женщина, которую я на самом деле уважаю и которой восхищаюсь. Вера относится к ней так же, поэтому мне забавно, что Талия применяет на ней роль матери. Она мне ближе по возрасту, чем Вере или даже мужу, и хорошо играет свою роль.

Вера кривится, а потом плетется за кофе.

– Это будет последнее испытание, ― говорит она, выливая остатки в чашку. ― Если я смогу выпить это, то буду уверена, что проживу день. Если меня будет тошнить от кофе, надежда потеряна.

Вера делает глоток, а мы все ждем ее вердикт. Она выдавливает из себя улыбку, глаза прищуриваются от удовольствия.

– Хорошо.

– Хорошо, ― вторит Талия. ― Потому что мы должны собираться.

– Церемония не раньше трех, ― говорит Вера.

– Я знаю, но мы вроде как де-факто подружки невесты. Мы должны помочь ей. Забыла обо всех заботах, наваливающихся в день свадьбы?

Вера кивает.

– Поняла. Просто позволь мне принять душ, и посмотрим, что дальше.

Для нас с Алехо все немного легче. Мы не свидетели, потому что Лучано решил вообще никого не брать на эту роль, но я уверен, что ему нужна будет помощь с чем-нибудь. Но, что бы это ни было, это будет легче, чем помочь невесте собираться.

Во всяком случае, день проходит довольно быстро. Мы пока не переодеваемся, но приводим себя в приличный вид, а затем направляемся в соседний дом, чтобы плотно пообедать со всеми в столовой. Нас много, и места не так уж много, но мы все находим себе место. Хлоя Энн более чем счастлива быть вдали от взрослых, и как только заканчивает, то практически умоляет побыть в конюшне, пока не придет время собираться.

Как только она убегает, я предупреждающе смотрю на Лучано.

– Если после этого моя дочь захочет лошадь, это будет твоя вина.

Лучано лишь улыбается мне. Он улыбается уже примерно двадцать четыре часа. Мужик не может дождаться, пока женится. Я сжимаю его плечо, теперь решив простить ему, если Хлоя Энн станет одержимой лошадьми. Может быть.

После обеда все уже становится серьезно. Появляется священник, свадебный фотограф и доставка. Диджей устраивается под тентом, флористка расставляет свои композиции вдоль стульев и прохода.

Мы с Алехо слоняемся всюду, потягивая коктейли из бара, помогая Лучано, когда можем, хотя Марко, кажется, руководит шоу, и это нас вполне устраивает.

А потом все становится настоящим.

Мы занимаем свои места на белых стульях в поле, глядя на импровизированный алтарь из тюков сена и тщательно расставленных цветов. Вдалеке поля сливаются с морем, сверкающем кобальтовой синевой.

Светит солнце, небо чистое и жарко как в аду, но легкий ветерок не дает мне пропитать пиджак по́том.

Я держу руку Веры, сидящей с одной стороны от меня, и Хлои Энн с другой, на мгновение ошеломленный тем, как мне повезло, что эти двое есть в моей жизни. Они обе тоже выглядят великолепно. Вера с убранными в высокую прическу волосами, в скромном голубом платье, подчеркивающем ее изгибы и глаза, а моя дочь в простом черном платье. Меня поражает, что она становится женщиной, переставая быть моей маленькой девочкой. Но боже мой, как я горжусь ею!

Затем все оборачиваются, чтобы посмотреть, как Лучано идет по проходу рядом со священником, довольно мрачным пожилым мужчиной. Неудивительно, что Лучано выглядит бодрым, его борода аккуратно подстрижена (слава богу, потому что какое-то время она делала его похожим на горца), смокинг идеальный. Он улыбается и кивает всем на ходу, а затем поднимает руки в воздух, испуская возглас, прежде чем отправиться на свое место у алтаря.

Все улыбаются. Рядом с ним сложно удержаться.

Дальше мы ждем. И ждем. Наконец, музыка наполняет пространство.

Я смотрю на лицо Лучано. Он смотрит прямо в проход, как одержимый, и на его лице медленно проступают благоговение и удивление.

Вместе со всеми я разворачиваюсь на своем стуле и смотрю назад.

Руби идет по проходу в белом свадебном платье, держа в руках красные розы, которые подходят к ее губам. Позади нее Елена несет шлейф, в то время как рука Руби крепко сжимает руку отца. Она пытается смотреть на всех, проходя мимо, но не может отвести глаз от Лучано.

И он тоже абсолютно не может оторвать от нее взгляд.

– О, боже, ― шепчет Вера, всхлипнув. ― Посмотри, как он на нее смотрит.

Я сжимаю ее руку, люблю, когда она проявляет сентиментальность, потому что это случается не так часто.

Честно говоря, я тоже это чувствую. На самом деле, я не обращаю внимания на то, что говорит священник. Он постоянно переключается с португальского на английский и обратно, говорит медленно. Я продолжаю смотреть на Алехо, чтобы убедиться, что он не отстает, и он выглядит таким же смущенным, как и я.

Но это не имеет значения, когда дело доходит до клятв, потому что это самая главная часть. Это то, что идет из души, и оба ― Лучано и Руби ― дают друг другу очень смелые, искренние обещания.

Когда Лучано начинает говорить, его голос хрипит от эмоций.

– Руби, я обещаю всегда быть твоим другом, любовником и, что самое важное, твоей семьей, от сегодня и навсегда. Для нас с тобой дом ― это не место. Это человек. И мы наконец дома.

Мне кажется, мы все чувствуем искренность и любовь, которые перетекают из его сердца в ее.

Я не боюсь своих эмоций, наверное, потому, что в Испании плачущий мужчина ― это не из ряда вон выходящее зрелище, но все равно изо всех сил стараюсь сдерживаться. Не хочу быть похожим на Веру, которая тихо всхлипывает рядом со мной, или даже на мою дочь, у которой на глазах слезы.

Потом они обмениваются кольцами, рука Лучано дрожит, когда он надевает обручальное кольцо на палец Руби. Из ее глаза вытекает одинокая слезинка, когда она смотрит на него с таким обожанием и любовью, что я понимаю: эти двое вместе надолго.

– Можете поцеловать невесту, ― провозглашает священник, наконец улыбаясь.

Улыбка Лучано растягивается от уха до уха, и он заключает лицо Руби в ладони.

– Здравствуй, жена, ― говорит он ей.

– Здравствуй, муж, ― нежно отвечает она.

Он целует ее достаточно долго и крепко, чтобы у меня появился соблазн закрыть глаза Хлое Энн. Все смеются. Потом Лучано с Руби поворачиваются к нам лицом, он поднимает ее руку и слегка пританцовывает, как делает, когда забивает гол.

Мы встаем, посмеиваясь, и поздравляем их, выкрикивая и хлопая. Лучано с Руби проходят мимо нас по проходу, пританцовывая и дурачась, наслаждаясь жизнью.

Затем они очень драматично садятся на гребаную лошадь. Руби одной рукой собирает края своего платья, а другой обнимает Лучано за талию, и они, буквально скача галопом к солнцу, уезжают, улыбаясь и крича.

– Ого, ― произносит Хлоя Энн, глядя, как они исчезают за холмом. ― Мне нужно влюбиться, чтобы я могла такое провернуть на своей свадьбе.

– Все по порядку, ― говорю ей, ухмыляясь.

– Ты имеешь в виду, что я могу учиться ездить на лошади, когда вернусь домой? ― спрашивает она, глядя расширившимися глазами.

– Я думал, ты хочешь быть спортивным репортером.

– Я могу заниматься и тем, и другим.

– Она тебя изведет, Матео, ― говорит мне Вера, и я знаю, что она права. Я ничего не могу поделать ни с одной из них.

После окончания церемонии начинается веселье. Я уже чувствую себя хорошо после пары коктейлей, хотя знаю, что сегодня не буду налегать, Вера тоже уже пришла в себя. Когда счастливые молодожены возвращаются, их уводят, чтобы сделать еще несколько фотографий, включая наши и всех гостей на свадьбе.

А потом наступает время ужина. Тостов. Еще еды. Потом десерт. Напитки. Больше напитков. Музыка. Танцы.

Когда наступает ночь, вечеринка покидает пределы шатра и переносится в поле, где мелодии диджея разливаются по звездной долине. Вы не поймете этого, просто взглянув на нас, но, поскольку «Реал» выиграл так много кубков и соревнований (я хотел бы немного похвастаться), мы все привыкли отплясывать на танцполе в честь празднования. Может быть, это потому, что мы спортсмены, но мы безусловно не сдаем позиций во время танца.

Пока во время моего танца с Лучано и Руби не подходит Вера и, схватив меня за руку, не выдергивает из этого сендвича. Сначала я думаю, что, возможно, позорюсь, но, судя по очень горячему взгляду, сомневаюсь, что это так. Возможно, мои движения возбудили ее, когда она смотрела издалека.

Она уводит меня из толпы, ведет через холм, как раз под дерево жакаранды.

Я осматриваюсь. Вокруг нас нет ничего, кроме травы, медленно покачивающейся от теплого ветра, луна отбрасывает тени, освещая прекрасные черты Веры.

– Мне это что-то напоминает, ― говорю ей, и мои мысли уносятся в день, когда я впервые занимался с ней любовью под деревом в горячий солнечный день.

– Так я и думала, ― отзывается она, а потом, прежде, чем я могу сказать еще что-нибудь, она кладет ладони на мое лицо и целует глубоко, толкая назад, пока я не упираюсь спиной в дерево.

Я не мешкаю. Мое тело мгновенно включается в процесс.

Мои губы пожирают ее, руки пробегают по ее груди, по изгибам талии и бедер, скользят вниз, пока не достигаю края платья, поднимая его вверх, в то время как ее руки с отчаянием возятся с моей ширинкой.

Это же самое отчаяние зажигает меня. Мои пальцы быстро скользят между ее нежных бедер, и, к моему удивлению, на ней нет белья. Конечно нет. Это же Вера.

Из меня вырывается благодарный стон, особенно когда я обнаруживаю, насколько она влажная. Последние пару дней я был на таком взводе, что понимаю: я не смогу растянуть удовольствие. Потребность войти в нее и кончить слишком сильна.

Я начинаю скользить пальцами по ее клитору, размазывая ее сладкую влагу, и чувствую, как ее колени начинают подгибаться. Я точно знаю, чего она хочет и как дать ей это ― некоторое преимущество от брака.

Она разочарованно рычит, потом хватает меня за воротник и оттягивает от дерева.

– Ложись на спину, ― говорит она.

Я улыбаюсь ее командному тону, уже настолько твердый, что, кажется, могу умереть. Ложусь спиной на траву, а потом она седлает меня, вытаскивая мой член из трусов, скользя ладонью вверх и вниз, пока мои глаза не закатываются. Она вдруг останавливается и садится сверху. Я хватаю ее за бедра, помогая опуститься на мой член дюйм за дюймом.

Боже мой. Я в раю. Я прерывисто вздыхаю, пытаясь смотреть, пытаясь сдержаться. Она оголяет грудь, сжимает ее, играет с маленькими твердыми сосками, откидывая голову назад, объезжая меня, скользя вперед и назад, вверх и вниз. Она ― невероятное зрелище. И больше я не могу сдерживаться. Тянусь к клитору, потираю его большим пальцем, пытаясь привести ее к оргазму раньше себя, а она двигает бедрами все быстрее и быстрее.

– Эстрелла! ― выкрикиваю я, когда жар собирается в районе позвоночника, член увеличивается, яйца подтягиваются, а нервы пылают.

Она громко кончает. Очень громко. Практически кричит, объезжая меня, и я крепче сжимаю ее талию, удерживая на месте, пока едва ли сдерживаюсь.

Я кончаю сильно. Так охренительно сильно. Не могу припомнить, когда мы последний раз занимались сексом на природе так, как сейчас, и это взрывает мой гребаный мозг. Я задыхаюсь, весь в поту и со спутанными мыслями. А сверху на мне моя жена, движения которой замедляются. Луна надо мной снова появляется в фокусе, и легкие постепенно наполняются кислородом. И мы здесь вместе как одно целое.

Она аккуратно слезает с меня и устраивается рядом, я тянусь и прижимаю ее к себе. Целую жестко и отчаянно, как будто только сейчас в миллионный раз внезапно осознал, насколько сильно люблю свою жену, как много себя отдал ей. Я весь принадлежу ей. А вместе мы принадлежим звездам.

– Я люблю тебя, моя Эстрелла, ― говорю ей, глядя в глаза, а за ее спиной крутится вселенная, то самое небо и те самые планеты, которые выстроились так, чтобы привести нас друг к другу, и которые будут там до скончания времен.

– Я тоже люблю тебя, Матео, ― отвечает она и ложится рядом на траву, положив голову мне на плечо.

Мы остаемся на месте еще несколько минут, просто дыша, любя и считая упавшие звезды.

КОНЕЦ