Текст книги "Конец сезона (ЛП)"
Автор книги: Карина Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Карина Хелле
Конец сезона
Серия: Любовь по-английски #2,5
ВЕРА
― У меня хорошие новости, ― говорит Матео, когда входит с Хлоей Энн и бросает ключи на столик у стены.
– То, что Хлоя Энн здесь, и есть хорошая новость? ― спрашиваю его на испанском, улыбаясь моей приемной дочери, когда она несется ко мне. Я сижу на диване с ноутбуком, но откладываю его в сторону, освобождая место для нее. Ей уже тринадцать, она высокая, стройная, красивая и никогда не упускает возможности пообниматься.
– Пожалуйста, хватит испанского, ― говорит она на практически идеальном английском, садясь рядом и обнимая меня. ― Как же я стану свободно говорить на английском, если ты продолжаешь использовать испанский?
Я улыбаюсь ей.
– О, правда? А как же я стану свободно разговаривать на испанском, если ты продолжаешь использовать английский?
– Ты достаточно хорошо говоришь, ― произносит она, отбрасывая темную челку с глаз. ― Но ты ведь не рвешься на телевидение.
– Что подводит к хорошим новостям, ― говорит Матео, облокачиваясь на стену и складывая руки на груди. Когда он смотрит на меня, его темные глаза вспыхивают, и я знаю, какими бы хорошими ни были новости, он сгорает от нетерпения поделиться ими со мной. А мне нравится заставлять Матео ждать так долго, насколько могу. ― Не хочешь их услышать?
– Ладно, давай, ― говорю, сдаваясь. ― Что за хорошие новости?
– Мы едем на Мадейру, ― отвечает он. ― Завтра.
Я пялюсь на него.
– Ч-что?
– Лучано и Руби женятся.
– Что?!
Он кивает, и улыбка искривляет его губы.
– Да, бедный придурок. Наконец присоединится к клубу.
– Не понимаю, ― говорю я, вставая. ― Лучано и Руби... разве они не совсем недавно обручились?
Лучано Рибейро был капитаном команды «Реал Мадрид», в которой Матео до сих пор работает тренером. В смысле, конечно, это не заурядная команда, «Реал-мать-вашу-Мадрид». Но он ушел в отставку около года назад. Лучано был нашим хорошим другом, и мы скучали по нему с тех пор, как он переехал на португальский остров у берегов Африки.
Но там жила его мама, и он проводил с ней каждое свободное мгновенье, заботясь, пока она не умерла. Сразу после отставки он переехал туда насовсем. Купил ранчо то ли с лошадьми, то ли с овцами. Это последний человек, на которого я могла подумать, что он станет фермером, но именно так он и поступил.
Как бы то ни было, оказалось, что последние три года у него были отношения на расстоянии с Руби ― женщиной, с которой я, вероятно, однажды виделась, но, честно говоря, это было после выигрыша одного из многочисленных футбольных кубков, и я была довольно пьяна.
А потом она внезапно переехала на Мадейру, они обручились и теперь собирались пожениться?
– Разве это не слишком быстро? ― спросила я. ― В смысле, насколько хорошо он знает эту женщину?
Матео невозмутимо улыбается.
– Моя дорогая Эстрелла. Кто мы такие, чтобы даже спрашивать, насколько быстро все происходит? Я влюбился в тебя в одно мгновение. Иногда даже этого достаточно.
– О, мой Бог! ― выкрикивает Хлоя Энн, глядя на отца с отвращением. ― Можешь, пожалуйста?..
– Больше рассказывать о нашей истории любви?
– Нет. Обратное. Никогда не говорить об этом.
Это заставляет Матео замолчать. Учитывая, что Хлое Энн было пять лет, а Матео все еще был женат на ее матери, когда мы влюбились, она повела себя очень по-взрослому. Поначалу ей определенно было нелегко пройти через грязный развод, и ей потребовалось очень много времени, чтобы полюбить меня. Но она такая же жизнерадостная, как и ее отец.
– Почему все происходит в последнюю минуту? ― спрашиваю его.
Он пожимает плечами.
– Они хотят пожениться. И ты ведь знаешь, что они были тайно обручены все три года, пока жили отдельно. ― Он прерывается. ― Думал, ты будешь в восторге. Я знаю, что ты относишься к Лучано как к заместителю мужа, ― при этих словах его глаза сверкают. Мне очень нравится Лучано, так что это обычная шутка.
– Я буду в восторге, ― отвечаю ему. ― Просто нужно многое обдумать. Я счастлива за него, правда, но плохо знаю эту девушку.
– Она тебе понравится, ― говорит он. ― Из того, что я о ней слышал, она во многом напоминает мне тебя.
– Хлопотная?
– Однозначно хлопотная. В хорошем смысле.
Хм-м. Может быть, она мне и понравится.
– Лучано знает, чего хочет. Он влюблен. На самом деле, он был влюблен в нее долгое, долгое время. Даже дольше, чем ты знаешь. Так что мы должны быть там, чтобы поддержать его. Мы же хотим, чтобы он был счастлив?
– Да, конечно. Но в эти выходные Хлоя Энн остается с нами.
– Я знаю, ― говорит она, хлопнув в ладоши, отчего ее браслеты позвякивают. ― Что означает, что мне тоже нужно ехать!
Я смотрю на Матео с приподнятой бровью, как будто спрашивая: «Это правда?»
Он кивает.
– Лучано сказал, что все в порядке. Свадьба на самом деле маленькая. Только мы, Талия, Алехо и Дэвид Роберто, плюс брат Марко со своей женой. Думаю, может, еще Бенедито с Терезой, его друзья из Лиссабона. И все.
Я сажусь назад на диван рядом с Хлоей Энн и спрашиваю ее, глядя ей в глаза.
– Уверена, что хочешь провести выходные на свадьбе?
Она снова закатывает глаза.
– Конечно. Это путешествие на Мадейру. Я в таком восторге. Плюс я могу поговорить с Руби, ― говорит она. ― Папа сказал, что она работала спортивным журналистом, перед камерой и все такое. Я тоже хочу им быть.
– О, понятно, ― отвечаю я, хотя сомневаюсь, что у Руби, которая будет невестой, найдется время на ребенка. И все же, если Хлоя Энн в восторге, и Матео в восторге, мне тоже положено испытывать восторг. Я никогда не была на Мадейре, и сейчас середина лета ― идеальное время поехать до того, как Матео вернется к работе с командой.
Хлоя Энн встает и направляется к двери, перекидывая маленькую сумочку от Луи Виттон ― подарок ее отца на Рождество ― через плечо.
– Я собираюсь пойти за кофе.
– Возвращайся быстрее, ― наказывает ей Матео, когда она открывает дверь.
Она холодно смотрит на него через плечо.
– Куда еще мне идти? Я ― твоя узница на выходные.
Она выходит, закрыв дверь, а мне приходится бороться с улыбкой.
Матео разочарованно качает головой.
– Отношение, Вера, отношение. Откуда она его берет? ― он подходит ко мне и смотрит вниз. ― Иногда мне кажется, что ты слишком на нее влияешь, потому что унаследовать от меня такое отношение она не могла.
Я улыбаюсь ему, и в груди у меня порхают бабочки. Вот что самое забавное в том, чтобы быть женатыми в течение семи лет: если брак хорош, вы никогда не забываете, почему изначально поженились. У Матео есть способ заставлять мое сердце пропускать два удара каждый день, почти каждый раз, когда он смотрит на меня или прикасается ко мне. Я до сих пор вижу перед собой сильного, красивого, обаятельного, чрезвычайно романтичного мужчину, в которого влюбилась.
– Уверен? ― спрашиваю я. ― Мне помнится, время от времени ты бываешь ворчлив.
– Не выдумывай. Я все время счастлив. Как в фильме «Свободные и вольные».
Я хмурюсь.
– «Свободные и вольные»? Ты имеешь в виду «Свободные»? С Кевином Бейконом?
– Да, наверное.
Сильнее хмурюсь.
– Так говорится, Вера, ― поясняет он терпеливо, как будто я идиотка. ― «Ты свободный и вольный, как Кевин Бейкон».
Мои губы растягиваются в улыбке.
– Ты пытаешься сказать, что ты свободен и беззаботен?
Он пожимает плечами.
– Да, так я и сказал.
Я качаю головой, смеясь. Боже, он до сих пор иногда настолько умилительный. Хватаю его за руку и тяну, пока он не приземляется на диван рядом со мной, а потом кладу ладони на его щеки.
–Ты милый, знаешь? ― спрашиваю я, изучая взглядом его темные омуты.
– Это не совсем то, что хочет услышать мужчина сорока шести лет, ― отзывается он.
– Очень плохо, ― говорю я. ― Не то чтобы мне нравилось слышать, что от меня одни неприятности.
Он улыбается, и сквозь его припорошенную сединой бороду виднеются ямочки на щеках.
– Но ты и есть ходячая неприятность. В самом ее лучшем виде.
Он подается вперед и целует меня. Таким поцелуем, который начинается медленно, только его губы, нежно касающиеся моих, легкий, дразнящий поцелуй. А потом его рот приоткрывается, побуждая мой сделать то же самое, его язык горячий и влажный, повторяет контур моей нижней губы.
Черт. Я знаю, что означает этот поцелуй.
Есть такие поцелуи, которые приводят нас в спальню.
Поцелуй, который сигнализирует моему телу, что пришло время сдаться и приготовиться к траху, и тело повинуется. Я мгновенно намокаю, моя кожа покрывается мурашками, глубокая горячая потребность бурлит внутри меня.
Я кладу руку ему на промежность, зная, что он уже возбужден, потому что этот поцелуй творит с ним то же самое, что и со мной.
– Твою мать, ― произносит он с хриплым рыком, и я обхватываю его через брюки. Слово выстреливает мне в ухо, проходится по спине, зажигая новые фейерверки.
Он отстраняется, и его глаза вспыхивают жаром и потребностью.
– Сколько у нас времени до ее возвращения? ― спрашивает он.
Снова сжимаю его член, заставляя его глаза закатиться, а рот приоткрыться.
Нет ничего сексуальнее этого взгляда.
Ничего, что заводит больше, чем знание того, что ты держишь мужа в ладони в прямом смысле слова.
Увы, думаю, мы оба знаем, что не сыграем эту партию. Не с тем риском, что Хлоя Энн может вернуться в любую секунду. Мы не хотим травмировать бедную девочку, особенно в ее возрасте.
– У нас нет времени, ― говорю ему. ― Но я наслаждаюсь тем, что дразню тебя.
Он шипит, когда я сжимаю его крепче, а потом отстраняется, глядя на меня.
– Ты чертова дразнилка, знаешь?
– Думаю, просто позже ты должен мня наказать, ― отвечаю я, поднимаясь на ноги и даря ему дерзкую ухмылку. Я выставляю свою задницу перед его лицом, предвкушая увесистый шлепок.
Шлеп!
А вот и он.
Я улыбаюсь ему через плечо, играя бровями, приглашая повторить.
Шлеп!
Еще один сильный шлепок по моей заднице.
Это точно заводит Матео еще сильнее. Мне лучше перестать так над ним издеваться.
– Что ж, раз завтра мы уезжаем, мне лучше пойти собирать вещи, ― говорю я ему, направляясь в спальню, и предупреждающе смотрю на него. ― Ты остаешься на месте и думаешь о чем-то асексуальном.
– Рядом с тобой это проще сказать, чем сделать, моя дорогая, ― разочарованно стонет он, поправляя эрекцию в штанах.
Я смеюсь, но тут же перестаю, как только добираюсь до спальни и осматриваюсь.
Дерьмо. Свадьба? Что я вообще собираюсь надеть?
– Погоди, сколько это длится и каков дресс-код? ― кричу я Матео.
– Два вечера, ― отвечает он. ― Завтра у мальчиков и девочек мальчишники, а во второй вечер – свадьба.
– Что, прости? Мальчишник у девочек?
– Да-да. Я знаю, что в этот раз произнес правильно.
Он, должно быть, имеет в виду мальчишник и девичник.
– А насколько там жарко?
– Чертовски жарко, ― отвечает он. ― Мой тебе совет: надевай как можно меньше одежды.
Я улыбаюсь, качая головой. Конечно, он бы сказал именно это. Открываю шкаф в поисках наиболее подходящих платьев и начинаю паковаться.
МАТЕО
― Папа? ― спрашивает Хлоя Энн.
– Да, мой ангел?
– Как ты понимаешь, когда влюбляешься?
Я поднимаю голову от журнала, который решил полистать во время полета, и поворачиваюсь к дочери.
– В каком смысле?
– В смысле, вчера ты сказал, что сразу понял, когда влюбился в Веру. Как ты понял?
Я смотрю на Веру, которая сидит в шумоподавляющих наушниках у окна по другую сторону от Хлои Энн. Она крепко спит, повернувшись к иллюминатору, и практически пускает слюни.
Снова смотрю на дочь.
– Просто знал.
– Но как? А с мамой было так же?
Я вздыхаю, кладу журнал на столик и в миллионный раз меняю позу. Обычно мы везде летаем первым классом, но, поскольку решение о поездке на Мадейру на свадьбу Лучано было принято в последнюю минуту, мы втиснулись в обычный класс вместе со всеми. Самолеты не проектируют для высоких бывших футболистов.
– Слушай, я достаточно взрослая, чтобы знать, ― говорит моя дочь. ― Разве ты не должен рассказать мне все это до того, как я влюблюсь?
Я не могу сдержать смех.
– Полагаю, что так. Это же не тот разговор, который, эм, ну... о чем должна говорить с тобой мама?
Ее лицо кривится.
– Иу. Нет. Я никогда не заговорю с тобой о сексе.
– Хорошо. ― Потенциально неловкой ситуации мы избежали, хотя, даже упоминание заставило меня чувствовать себя неуютно.
– И я разговаривала об этом с мамой, ― говорит она. ― А если у меня будет больше вопросов, я обращусь к Вере. Она расскажет мне правду.
Я смотрю на нее, прищурившись.
– Тебе не стоит ничего спрашивать об этом у Веры, ладно?
Бог мой. Я не могу представить себе совет, который она может дать.
– Ладно, ладно, ― соглашается она, но ее взгляд прикован ко мне, и у нее такое упрямое выражение лица, которое она довела до совершенства, несмотря на то, что уже подросток. ― Ну?
– Ну ― что? ― Может, сработает прикинуться шлангом.
– Расскажи о любви. Расскажи обо всем этом.
Я оглядываю салон в поисках стюардессы, которая могла бы принести мне крепкий напиток, но, увы, в эконом-классе их невозможно отыскать.
– Ладно, ― отвечаю со вздохом. ― Что ты хочешь знать?
– Как ты понял? Как ты влюбился в мою маму и как влюбился в Веру?
– Твоя мать, ― начинаю я,― все это было очень прямолинейно. Я был в том возрасте, когда мне казалось, что я знаю, что такое настоящая любовь. Это не означает, что я не любил твою маму. Любил. На самом деле. Но… когда ты молод, у тебя другие... параметры. Я влюбился в нее, она влюбилась в меня, и мы решили, что этого достаточно. Этого, конечно, было достаточно, чтобы ты появилась на свет. Но время шло, и любовь, которая у нас была, просто оказалась недостаточно сильной, чтобы удержать нас вместе.
– А потом ты влюбился в Веру.
– Да.
– И как ты понял? Это действительно случилось сразу?
Не могу сдержать улыбку, и в груди становится тепло.
– Сразу. Она села рядом со мной в автобусе, и вся моя жизнь изменилась. ― Затем я прочищаю горло, опасаясь, что покажу ей свою чрезмерную сентиментальность. ― Но должен признать, мне некомфортно говорить об этом. Я знаю, что раньше и тебе было не по себе.
– Знаю. Но я хочу знать. И хочу это услышать. Я достаточно взрослая, чтобы со мной обращались не как с ребенком. Не хочу оставаться в неведении.
Я поворачиваюсь в кресле, чтобы лучше видеть ее, несмотря даже на то, что здесь едва ли хватает места.
– Я всего раз взглянул на Веру, чтобы понять, что она отличалась от всех, кого я знал. Не из-за ее возраста, не из-за ее буйной шевелюры или того, что она была покрыта татуировками. Я знал, что она была моей судьбой, как бы банально это ни звучало. Глубоко внутри нее было что-то, что говорило с моей душой на очень интимном уровне. Время, проведенное вместе в Лас Палабрас, заставило любовь с первого взгляда чувствоваться реальной. Каждую минуту каждого дня я думал о ней, а когда был рядом, это ощущалось так, словно весь мир исчез.
– Но вы с мамой были женаты.
Я закрыл глаза на мгновение, чувствуя, как меня пронизывает чувство стыда.
– Были, ― говорю я, глядя на нее. ― Знаю, что влюбиться в кого-то другого было неправильно. И я разрулил это так, как мог, учитывая обстоятельства. Разве я был идеальным? Нет. Но моя жизнь находилась в той точке, когда я уже устал от попыток быть безупречным. Вера выпустила меня, словно птицу из клетки. Она позволила мне наконец быть свободным, в первую очередь выбирая мои нужды. Я лишь надеюсь, что не обидел в процессе тебя и Изабель.
Хлоя Энн кивает с каменным лицом.
– Вот этого я не понимаю о любви. Как она может быть настолько мощной, что в конце концов ты причиняешь боль другим людям?
Дерьмо. Когда она вот так говорит... это ощущается, словно кто-то проворачивает нож у меня в животе.
– Вот в чем дело, ― говорю я спустя минуту, облизнув губы, ― любовь может поставить тебя на колени. Когда твое сердце определяется с тем, чего оно хочет, ничто не сможет остановить его. Ничто.
Она кивает, а потом откидывается назад в кресле.
– Надеюсь, я никогда не влюблюсь. Звучит устрашающе.
Я смеюсь.
– Что ж, тут ты не ошиблась. Это самое страшное, что можно испытать, но только потому, что, как только ты осознаешь это чувство, начинаешь бояться, что твою любовь отберут.
– Ты боишься потерять любовь Веры?
Я качаю головой.
– Нет. Это невозможно. Этот страх протекает глубже, ты не можешь представить себе свою жизнь без этого человека. Вера ― моя родственная душа, ― я смотрю на все еще спящую жену. ― Всегда будет. Я не боюсь того, что она уйдет, но у меня заняло много времени, чтобы прийти к этому, и даже тогда ты вопреки здравому смыслу держишься настолько крепко, насколько можешь.
– Думаешь, у тебя никогда не будет второго ребенка?
Ох, вопрос, которым мы задаемся постоянно.
– Ты хочешь брата или сестру?
Хлоя Энн кривится и решительно качает головой.
– Нет. У кого есть на это время?
Я смеюсь.
– А ты сообразительная.
– Так ты не хочешь?
Я закусываю губу на мгновение, пытаясь произнести это настолько дипломатично, насколько возможно.
– Я слишком стар для второго ребенка. Во всяком случае, так я себя чувствую. И Вера не хочет детей. Я знал это до того, как женился на ней, и меня все устраивало. Она очень счастлива быть твоей мачехой, настолько же сильно, как мне нравится быть твоим отцом. Мы очень, очень счастливы в нашем браке в том виде, в котором он есть. Раз нет необходимости, то все нормально. Не каждая любовная история предусматривает это.
Она кивает.
– Ладно. В этом есть смысл.
– Еще вопросы? ― спрашиваю ее осторожно. Она реально загоняет меня в угол.
– Да. Когда мне будет позволено начать ходить на свидания?
О, Господи боже!
***
Остаток полета на Мадейру проходит спокойно. Хлоя Энн перестала задавать сложные вопросы, Вера проснулась, и, сойдя с самолета, в аэропорту нас встретили Талия и Алехо. Они прилетели час назад и остались дожидаться нас.
– Hola, ― говорю я маленькому Давиду Роберто, семимесячному малышу, которого они усыновили в Мали. Он мгновение смотрит на меня, а потом засыпает.
Талия улыбается, прижимая его к себе. Она выглядит уставшей, но счастливой.
– В самолете он вел себя как ангелок, ― говорит она.
– Весь в меня, ― говорит Алехо, улыбаясь малышу.
– Да, они оба уснули за секунду, ― поясняет Талия.
– Как и я, ― говорит Вера, поднимая руку. ― Дай пять за способность засыпать повсюду.
Алехо улыбается и хлопает ее по ладони, а потом поворачивается ко мне.
– Что ж, сегодня вечеринка.
– Да, мальчишники для мальчиков и девочек.
– Ох, Матео, – смеется Алехо.
– Что? ― я знаю, что прав.
– Ладно, ― говорит он. ― Так где это будет? Лучано ничего не сказал мне, кроме того, чтобы мы засунули свои задницы в самолет. Мы бы нашли няню, если бы у нас было время.
– Это ты так говоришь, ― произносит Талия. ― Давид Роберто более чем готов к своему первому приключению.
Алехо улыбается ей, а потом наклоняется ко мне и шепчет:
– Я не против того, что ребенок приехал, но надеялся на романтическую поездку.
Я хлопаю его по плечу. Конечно, все, о чем он в своем возрасте может думать, ― это секс.
– Алехо, я уверен, что ты найдешь способ.
Не то чтобы я не думал о том же насчет нас с Верой. Я рад, что Хлоя Энн с нами, уверен, для нее это будет запоминающееся путешествие. Но я подумывал о том, чтобы в скором времени поехать с Верой в путешествие, просто чтобы немного отдохнуть перед началом нового сезона, когда я буду постоянно занят.
Мы забираемся всей нашей компанией в такси и едем через суходол, вдоль небольших поселений, направляясь в северную часть острова. Дорога занимает меньше часа, и мы, несмотря на то, что видимся с Алехо и Талией несколько раз в неделю, а во время сезона «Реал Мадрид» еще чаще, разговариваем без остановки.
Мы все действительно рады за Лучано. Чуваку не везло по жизни, начиная от бросившего его отца и заканчивая отчимом-подонком, который обижал его, и матерью, умершей от рака. Не говоря уже о травмах, которые он получил за все эти годы.
Но Руби была той женщиной, которая ушла от него, но которую он не смог отпустить. Откровенно говоря, несмотря на то, что они последние три года были в разлуке, когда он ухаживал за умирающей матерью (а Руби был запрещен въезд в ЕС по... некоторым причинам), я никогда не видел его более счастливым. Когда он снова обрел Руби, выглядело все так, словно она зажгла свет в самом темном уголке его души.
Сейчас он счастлив, и мы счастливы за него как друзья. Он хороший человек с большим сердцем, который наконец обрел любовь, которой ему не хватало, пока он рос. Конечно, их отношения были сложными с самого начала, но, если в итоге вы оказываетесь в нужной точке, это стоит борьбы.
Я знаю, что Вера немного настороженно ко всему относилась, учитывая, что она не знала Руби и очень заботилась о Лучано, но она из тех, кто лучше всех должен понимать, что наиболее нетрадиционные отношения имеют самую большую отдачу. В конце концов, они наиболее интересные.
Я оборачиваюсь назад к Вере и беру ее за руку, чувствуя, как меня снова омывает чувство влюбленности. Может быть, это все из-за беседы с Хлоей Энн, или потому что завтра у Лучано свадьба, но меня внезапно переполняет самое острое чувство обожания по отношению к моей жене. Боже, мне настолько повезло, что у меня с ней был шанс, даже когда все казалось ужасно тяжело, даже когда другие нас осуждали и говорили, что это неправильно. Я так рад, что мы никогда не слушали других людей. Подумать только, сколько бы я упустил, если бы мы с Верой не рискнули.
Как будто слыша мои мысли, Вера берет мою руку и подносит к своим губам, нежно целует и ласково смотрит на меня.
– Я люблю тебя, ― беззвучно говорю ей.
– Я люблю тебя, ― шепчет она в ответ.
С другой стороны от Веры Хлоя Энн стонет с отвращением. И мы все начинаем смеяться.
Вскоре такси выезжает на грунтовую дорогу, огибающую скалистые горы, мимо золотых полей, на которых пасутся овцы, и я понимаю, что мы наконец-то добрались до дома Лучано. За эти годы я дважды приезжал к нему без Веры, и меня всегда поражало, как такой городской парень как Лучано, выросший в Лиссабоне, может променять все это на деревенскую жизнь. Но, с другой стороны, этот человек полон сюрпризов.
