Текст книги "Уступить искушению"
Автор книги: Карин Монк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Жаклин решила не возражать. Ей не нравилась идея делить кровать с гражданином Жюльеном, но пол был таким жестким и холодным, что она не сочла необходимым соблюдать правила приличия при таких необычных обстоятельствах. В конце концов, они могут спать в одежде, и в этом не будет ничего зазорного.
Успокоив себя столь существенными соображениями, Жаклин сняла красный шерстяной колпак и закатала штаны, чтобы немного привести себя в порядок.
– Я бы хотела поблагодарить вас за то, что вы вытащили меня из Консьержери. – Закрыв глаза, она принялась намыливать резко пахнущим мылом лицо и шею. – Я уже и не надеялась, что кто-то захочет мне помочь.
– Думаю, я появился более чем вовремя, – ответил Жюльен, явно намекая на поведение инспектора Комитета национальной безопасности.
Жаклин была слишком измотана, чтобы обсуждать это происшествие – она сполоснула лицо холодной водой и снова намылила его, полагая, что за один раз всю грязь смыть все равно не удастся.
– Конечно, гражданин Жюльен, я понимаю, что у вас есть план, но хочу предупредить: если вы намерены увезти меня из Парижа, то не ранее чем я улажу одно дело. Моего брата, Антуана, арестовали вместе со мной, и мне необходимо выяснить, жив он или нет. – Она принялась яростно вытираться жестким полотенцем. – Я должна сделать все возможное, чтобы спасти его. Конечно же, я не требую от вас, чтобы вы еще раз рисковали жизнью, хотя сегодня у вас все получилось как нельзя лучше, думаю, вы не обидитесь, если я скажу, что вы слишком стары для таких опасных дел: тут нужно умение двигаться быстро, а ваш преклонный возраст. – Жаклин вдруг умолкла, пораженная неожиданным зрелищем.
Гражданин Жюльен без труда снял свои волосы, оказавшиеся отлично сделанным париком, и теперь руками приглаживал шевелюру, в которой не было ни единого следа седины. Цвет его собственных волос она бы не назвала каштановым, но он был великолепен, а спина теперь выглядела поразительно прямой и ничем не напоминала осанку скрюченного артритом старика. Гражданин Жюльен оказался мужчиной высокого роста с необыкновенно широкими плечами; надетые на нем рубашка и штаны подчеркивали стройную фигуру с узкой талией. Он с удовольствием наклонялся из стороны в сторону, разминая затекшие мышцы и покряхтывая от удовольствия, а затем снял рубашку, обнажив мускулистую спину, покрытую бронзовым загаром. Кисти его рук, бледные, в старческих пятнах, разительно контрастировали с кожей тела.
Неожиданно, заметив, что в комнате наступила гробовая тишина, он повернулся и натолкнулся на пару глаз, в недоумении смотревших на него.
– Как видите, я не так уж стар, как вы могли подумать, – насмешливо произнес он, и в глазах его заплясали веселые огоньки.
– Кто вы? – только и смогла вымолвить Жаклин.
Его лицо все еще было покрыто морщинами, но, как показалось Жаклин, глаза стали больше и выразительнее. Не говоря ни слова, мужчина подошел к кувшину с водой, а Жаклин стояла и молча смотрела на совершавшееся перед ней чудесное превращение.
Спустя несколько минут от морщинистого седого старика не осталось и следа – перед ней стоял молодой высокий мужчина, от которого исходила такая мощная сила, что даже комната показалась Жаклин меньше, чем была до этого. Его глаза сверкали как изумруды, четко очерченные скулы, прямой нос и квадратный подбородок свидетельствовали о силе характера.
Не обращая никакого внимания на застывшую в полном недоумении Жаклин, мужчина подошел к кровати и откинул одеяло.
– Кто вы такой? – повторила свой вопрос девушка, не в силах совладать с охватившим ее любопытством.
– Сегодня я – гражданин Жюльен, – ответил он, пожимая могучими плечами, – и пока вам не нужно знать больше. – С этими словами незнакомец лег на кровать, натянул на себя одеяло и закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.
– Почему вы спасли меня? – не унималась Жаклин.
– Потому что это было необходимо, – равнодушно ответил он, отворачиваясь к стене.
Жаклин почувствовала замешательство. Как же она раньше не догадалась, что перед ней не старик, а молодой мужчина? Конечно, в тюрьме и на улице было темно, а его старческие голос и манеры выглядели очень естественно… но как же она не заметила, что во время их долгого пути он ни разу не замедлил шага, ни разу не ослабил хватки, сжимая ее плечо? А как ловко он расправился с напавшим на него грабителем! Конечно же, такое поведение ничуть не подходило старому человеку – это были действия молодого и сильного мужчины, который умел маскироваться и рисковал своей жизнью ради спасения осужденных аристократов от смерти.
И тут неожиданная догадка поразила Жаклин.
– Вы тот, кого называют Черным Принцем! – воскликнула она. – Я слышала рассказы надзирателей и заключенных о вас. Вы спасаете аристократов и увозите их из Франции; никто не может описать вашу внешность, потому что вы каждый раз меняете облик. Среди осужденных и контрреволюционеров о вас ходят легенды. Говорят, что вы дальний родственник самого Людовика Шестнадцатого…
Человек на кровати приподнялся и насмешливо взглянул на Жаклин:
– Мадемуазель, ваша речь смутила меня, хотя, должен признаться, сейчас я не отказался бы назваться Черным Принцем, раз вы так им восхищаетесь. И еще… Было бы неплохо убедиться, что настоящие аристократки знают, как отблагодарить своего спасителя.
Все это он произнес с таким сарказмом, что Жаклин в смущении прижала руки к груди. Конечно же, она ошиблась – Черный Принц был голубых кровей: если не герцог, то по крайней мере маркиз, а отпрыск знатного рода не мог так разговаривать с женщиной.
Жаклин гордо подняла голову, желая поставить наглеца на место:
– Если не Черный Принц, то кто же вы и почему рисковали ради меня своей жизнью?
– Не хочу огорчать вас, мадемуазель, но это просто мое нынешнее занятие, и я не питаю никаких симпатий ни к аристократии, ни к королевской семье, а работаю за деньги.
– Как вас понимать? – удивилась Жаклин. – Революционное правительство конфисковало все, что принадлежало моей семье, и раз у меня ничего нет, то какой смысл спасать нищую – ведь я не смогу заплатить вам…
Мужчина зевнул и снова отвернулся к стене.
– Мадемуазель, вы – это груз, который я должен доставить.
– Груз? – Недоумение Жаклин еще больше возросло. – Вы хотите сказать, что спасаете меня за деньги, которые вам заплатит кто-то другой?
И тут Жаклин все поняла. Сэр Эдвард Харрингтон, друг отца, который жил в Англии и приютил ее сестер, нанял этого человека.
– Что, недостаточно благородно для вас? – язвительно спросил незнакомец. – А я-то думал, что вас больше всего волнует собственное спасение.
– Ну да, конечно, я благодарна вам… Просто мне неприятно, что вы делаете деньги на несчастье и страдании других людей.
– Я бы сказал, что я делаю деньги, избавляя людей от несчастий и страданий – по-моему, это гораздо лучше, чем наживаться на труде бесправных крестьян, которые годами гнули на вас спины.
Негодование захлестнуло Жаклин.
– Этот порядок был установлен Господом и существовал многие столетия! – в сердцах воскликнула она.
– Очень удобная позиция. Особенно для вас.
Жаклин стало страшно. Если этот человек так относится к аристократам, то где гарантия, что он не передаст ее обратно в руки Революционного правительства за более высокую цену? Конечно, его репутация среди тех, на кого он работает, будет подорвана, но этот ловкач достаточно умен и сможет все обставить так, словно ее схватили случайно. А что, если сэр Харрингтон оказался слишком наивным и заплатил ему вперед?
– Так что, вы ложитесь или нет?
– Ни за что не лягу в одну постель с вами! – Возмущению Жаклин не было предела.
– Как знаете. – Мужчина равнодушно пожал плечами. – Хотя не думаю, что вам понравится спать на полу. – Он задул свечу, и комната погрузилась во мрак.
– Ваше воспитание должно подсказать вам, что кровать следует отдать мне. Вы могли бы поспать и на полу, – негромко произнесла Жаклин, давая ему возможность исправить бестактность.
– Все это жеманство ни к чему – кровать достаточно широкая, мы легко можем уместиться на ней вдвоем.
Это было уже слишком! Даже мысль о том, чтобы спать в одной постели с дряхлым стариком, который не мог представлять для нее никакой угрозы, казалась Жаклин не слишком приятной, но разделить ложе с молодым сильным красавцем… Просто невероятно! Вдруг он расценит ее согласие спать в одной кровати как приглашение к чему-то большему?
– Этого не будет, и не надейтесь! – фыркнула Жаклин.
– Что ж, дело ваше, – последовал равнодушный ответ.
Жаклин продолжала стоять возле кровати в полной темноте; ярость душила ее. Конечно, революция отменила многие формальности и упростила мораль, но не до такой же степени! Решив провести ночь в кресле, она сделала несколько шагов, но запнулась за прислоненную к кровати трость, которая с грохотом упала на пол.
– Эй, потише там, – раздалось с кровати.
Подойдя к креслу и с силой скинув с него лежавшую на нем одежду, забралась в него с ногами; однако кресло оказалось таким жестким и неудобным, что через несколько минут все ее тело затекло и начало болеть. Вдобавок в комнате давно не топили, и она почувствовала, что дрожит от холода. В конце концов ей пришлось вылезти из кресла, чтобы взять куртку.
С кровати раздавалось ровное дыхание, периодически прерываемое негромким храпом – гражданин Жюльен, или кто он там был на самом деле, спал глубоким сном; одеяло сползло с его могучих плеч, но, похоже, ему оно и не требовалось.
Подойдя ближе, Жаклин почувствовала тепло, исходившее от тела незнакомца, и решила, что ему будет вполне достаточно простыни. Она начала осторожно тянуть одеяло на себя.
Он заворочался и прижал одеяло сильнее. Тогда она наклонилась почти к самому его уху и принялась дуть в него. Незнакомец прекратил храпеть и зачмокал губами, словно пытался избавиться от назойливой мухи. Девушка продолжала дуть, и наконец его рука поднялась, чтобы потереть ухо. Воспользовавшись моментом, Жаклин быстро стащила с него одеяло. Затем она повернулась, чтобы направиться к креслу, но в ту же секунду сильные руки схватили ее, подняли в воздух и опустили на кровать. Незнакомец прижал ее так, что она не могла двинуться.
– Сегодня вы должны были усвоить два урока, – с расстановкой произнес он. – Во-первых, никогда не думайте, что ваш противник спит, если только вы не дали ему снотворное или не оглушили ударом по голове; а во-вторых, при любой возможности пытайтесь как следует отдохнуть. – С этими словами он накинул одеяло на них обоих и приготовился продолжать свой сон.
– Немедленно отпустите меня! – прошипела Жаклин, пытаясь высвободиться из его объятий, но он только сильнее прижал ее к кровати.
– Вам хотелось согреться, не так ли – вот и нечего тратить энергию по пустякам. Мы еще далеко не в безопасности, так что лежите тихо и спите. – Полагая, что вопрос исчерпан, мужчина закрыл глаза, но тут же острая боль пронзила его. Он повернулся и увидел, что Жаклин впилась зубами в его плечо.
Застонав с досады, он схватил ее за остатки волос и оторвал от себя. Жаклин вскрикнула.
– Неужели вам приятнее спать в кресле?
– Нет, но мне не хочется спать с вами!
Гражданин Жюльен, как она решила называть его про себя, немного помолчал, словно протест девушки явился для него откровением, потом неожиданно выпустил ее волосы и отодвинулся.
– Мадемуазель, – произнес он, – когда вы в последний раз принимали ванну?
– Наглец! – взвизгнула Жаклин, поднимаясь с кровати.
– Я не хотел вас обидеть, но раз уж вы так печетесь о своей бесценной чести, то можете успокоиться: я предпочитаю иметь дело с женщинами, которые мылись по крайней мере не слишком давно. Видимо, ваш приятель, который посещал вас до меня, не столь разборчив в этом вопросе; возможно, поэтому вы так беспокоитесь. – С этими словами он отвернулся и натянул на себя половину одеяла.
Ярость клокотала в душе Жаклин. Она понимала, что ее спаситель прав, и ей действительно давно пора принять ванну, но увы, в Консьержери камеры не оборудованы ванными комнатами. Однако, как этот грубиян смеет намекать на то, в каком состоянии ее тело, а также открыто заявлять, что не хочет ее как женщину! Он бестактен свыше всякой меры.
И все же Жаклин была вынуждена признать, что слова незнакомца ее немного успокоили – сейчас она не настолько привлекательна, чтобы вызывать желание у мужчины, и это ей только на руку.
– Отодвиньтесь, – скомандовала она, передвигая подушку на отведенную ей половину.
Он вздохнул, но все же подчинился. Жаклин легла на половину, уже согретую его телом, а еще через несколько минут почувствовала исходившее от него тепло. Впервые за много дней она согрелась. Это почти забытое ощущение тепла и уюта было для нее таким приятным и успокаивающим, что ее глаза начали закрываться. С легким вздохом она инстинктивно придвинулась к незнакомцу, как детеныш пытается прижаться к своей матери.
– Спокойной ночи, мадемуазель.
Звук его голоса мгновенно вывел Жаклин из состояния эйфории, и она отодвинулась ровно настолько, насколько позволяли размеры их ложа.
Глава 3
Утром ее заставил проснуться холод. Комната была залита тусклым светом, который пробивался сквозь деревянные ставни и ложился косыми полосами на пыльный пол. Жаклин закрыла глаза, пытаясь понять, где находится.
Она была одна. Эта мысль заставила ее резко открыть глаза, затем подняться на кровати и осмотреть комнату. Седой парик, одежда, огромный плащ и трость исчезли. Гражданин Жюльен словно растворился в воздухе.
Жаклин вылезла из кровати и попыталась найти какую-нибудь записку, но безрезультатно. Ее охватила паника. Впервые в своей жизни она осталась совершенно одна. Тот человек знал, что у нее нет денег, пищи и документов; вряд ли он спасал ее, рискуя жизнью, чтобы потом просто так бросить. Наверняка его контракт подразумевал доставку в определенное место, например, в Англию, к сэру Эдварду. А может быть, он направился за наградой в Комитет общественной безопасности? Что ж, если ее снова арестуют, то на этот раз казнят без малейшего промедления.
Надев куртку, Жаклин принялась засовывать остатки своих некогда роскошных волос под красный шерстяной колпак. Она попыталась выйти, но дверь оказалась заперта снаружи. Тот факт, что она вновь под замком, еще больше усилил ее подозрения. Может быть, гражданин Жюльен хотел облегчить работу национальным гвардейцам? Если так, он ошибся – они не найдут ее здесь!
Сначала Жаклин решила, что будет стучать в дверь и кричать, чтобы хозяин гостиницы помог ей освободиться, но потом отказалась от этой затеи – такое поведение могло вызвать слишком много ненужных вопросов.
Тогда она подошла к окну и раскрыла ставни. В комнату ворвался ледяной осенний воздух. Жаклин выглянула наружу. Комната находилась на втором этаже. Внизу она увидела только разбитую мостовую и кучи мусора. Высота была небольшая, но у нее появились сомнения в том, что она сможет безопасно приземлиться, если выпрыгнет из окна. Вплотную к гостинице примыкал еще один дом – он был одноэтажным и его крыша касалась стены в нескольких метрах от окна их комнаты; внизу, под окном, проходил узкий карниз. Если пройти по нему, держась за ставни, то можно будет перепрыгнуть на крышу соседнего дома, а потом спуститься на землю, подумала Жаклин.
Она потянула за ставень, чтобы проверить, сможет ли он служить ей надежной опорой, а потом перекинула одну ногу через подоконник, собираясь выбраться наружу.
– Кажется, в комнате слишком жарко?
Жаклин, вздрогнув, обернулась и увидела, что гражданин Жюльен стоит на пороге комнаты. Он снова принял облик старика и, только закрыв дверь, позволил себе распрямиться – видимо, при таком росте ему было очень трудно подолгу сохранять согбенную позу.
– Я уходил, чтобы купить кое-что, – сказан Жюльен, словно догадавшись, чем вызвано беспокойство девушки.
– Почему вы не разбудили меня? – спросила Жаклин, закрывая окно.
– Хотел, чтобы у вас было больше времени для отдыха, – ответил он, выкладывая на кровать несколько свертков.
Жаклин подошла ближе, чтобы рассмотреть покупки. Его объяснение лишь немного уменьшило ее беспокойство: никому нельзя доверять, напомнила она себе. Однако увидев, что принес ей незнакомец, она почувствовала легкое раскаяние.
На кровати появились хлеб, несколько кусков мяса, яблоки, груши и две сдобные булочки, аппетитно поблескивающие сахарной глазурью. Жаклин знала, что продукты в городе стоили неимоверно дорого, и даже не представляла, с каким трудом и за какую цену он смог достать все эти лакомства. Тем временем гражданин Жюльен достал бутылку вина и еще одну бутылку с прозрачной жидкостью, которая, как решила Жаклин, содержала какой-то крепкий спиртной напиток. В другом свертке находилось темно-синее шерстяное платье, накидка и несколько предметов женского нижнего белья. Вся одежда казалась очень простой, на ней не было никаких украшений или вышивки.
– Я не уверен, что угадал ваш размер, – сказал Жюльен, вынимая из третьего свертка кожаные туфли на низком каблуке. – Конечно, это не то, что вы привыкли носить, но изысканные вещи привлекут внимание, а нам этого совсем не требуется. – Взмахнув руками, словно фокусник, он извлек из кармана плаща мыло. Жаклин взяла нежно-розовый кусок и с наслаждением вдохнула знакомый с детства аромат.
– Вы не могли, бы сделать для меня кое-что? – спросила она.
– Возможно, – ответил он не очень уверенно.
Жаклин посмотрела на замечательные вещи, которые гражданин Жюльен принес для нее. Казалось, просить еще чего-то было бы просто невежливым, и все же…
– Не могли бы вы, когда в следующий раз решите уйти, оставить для меня записку?
Он взглянул на нее с неподдельным изумлением:
– Мадемуазель, неужели вы думаете, что я могу бросить вас?
В этих словах сквозила такая забота и теплота, что Жаклин на минуту смутилась. Ее благодетель привык действовать быстро и точно, он контролировал каждый свой шаг и не доверял никому. Каждое следующее задание могло оказаться последним, и она подумала о том, есть ли у него жена или возлюбленная, которая ждет его, считая часы, сходя с ума от беспокойства за его жизнь. Какая женщина способна выдержать это постоянное напряжение?
Неожиданно она поняла, что смотрит на него, не отрывая глаз, и быстро отвернулась.
– Конечно, я знала, что вы вернетесь – вас ведь наняли, чтобы спасти меня, а это, как я полагаю, вовсе не означает оставить меня без денег и еды в забытой Богом гостинице…
В комнате воцарилась тишина. Жюльен пристально смотрел на Жаклин, и ей захотелось сказать, что она не слишком-то и беспокоилась, но слова застряли у нее в горле.
– Мадемуазель, я всегда буду возвращаться к вам. – Это прозвучало не как попытка успокоить ее, а как клятва. – Меня действительно наняли с целью спасти вас, но раз вы так беспокоитесь, в следующий раз я оставлю вам записку.
– Спасибо.
– А сейчас вам следует поесть. – Он кивнул на разложенные продукты.
Жаклин не нужно было приглашать дважды – она схватила кусок хлеба и, впившись в него зубами, принялась есть торопливо и жадно, совсем не как благородная дама. Сейчас ей было все равно – у нее ничего не было во рту почти два дня, и страшный голод освобождал ее от соблюдения правил поведения за столом.
Гражданин Жюльен направился к двери.
– Вы уходите? – спросила Жаклин, с трудом проталкивая звуки сквозь набитый рот.
– Мне нужен час, чтобы уладить кое-какие дела, а потом мы уедем. Хорошенько поешьте, а все, что останется, снова заверните и соберите вещи. Отсюда вы должны выйти в старой одежде, так как пока останетесь мальчиком.
– Но куда мы направимся? – Жаклин не нравилось, что он не хочет посвятить ее в свои планы.
– Мадемуазель, – со вздохом ответил Жюльен, – к сожалению, не могу сказать вам этого. И вообще, чем меньше вы будете знать, тем лучше.
– Во-первых, я не собираюсь дать себя схватить снова, – решительно сказала Жаклин. – А во-вторых, даже если это и произойдет, то меня казнят немедленно, независимо от того, буду я знать о ваших планах или нет.
– Я думаю не о вашей безопасности, – спокойно возразил он, – а о своей собственной.
Это заявление нельзя было назвать галантным, но оно выглядело весьма логичным. Если ее будут допрашивать, то она не сможет рассказать о своем спасителе ничего конкретного. Однако оставаться в полном неведении ей тоже не хотелось.
– Думаю, не будет ничего плохого, если вы просто скажете мне, куда мы едем. Если произойдет нечто непредвиденное и нам придется разлучиться, я по крайней мере буду знать, в каком направлении двигаться.
Жюльен задумался, пытаясь решить, следует ли открывать ей конечный пункт назначения, и наконец сказал:
– Я везу вас к сэру Эддингтону и вашим сестрам.
– Но я не могу ехать в Англию! – воскликнула Жаклин. – Я не покину Францию до тех пор, пока не узнаю, где находится Антуан. Если он жив, а я думаю, что это так, то его нужно немедленно спасти, и тогда мы сможем уехать вместе…
Жюльен не отвечал. Конечно, он и думать забыл об Антуане, и теперь ему не хочется менять свои планы. Она ждала, что ее провожатый начнет доказывать ей, почему им нужно покинуть Францию без ее брата, но он просто стоял в дверях, не произнося ни единого слова. Его молчание было столь красноречивым, что страшная догадка, словно острая игла, пронзила сознание Жаклин.
– Нет, – прошептала она, поднимая глаза, и замотала головой.
– Мадемуазель, – произнес Жюльен тихим голосом, подходя к ней и опускаясь на колени. Его рука коснулась ее плеча.
– Нет! – Жаклин вскочила с кровати и бросилась к окну.
Она стояла перед покрытым изморозью окном, обхватив себя руками. Сильная дрожь сотрясала ее тело. Было холодно, очень холодно, как и положено в конце ноября. В ее камере тоже было очень холодно. А Антуан так болел, когда его арестовали! Неужели он тоже мучился от невозможности согреться хотя бы ненадолго?
Тихий стон сорвался с ее губ.
– Его казнили? – спросила она, дотрагиваясь до замерзшего стекла кончиками пальцев.
– Не… не успели.
Она смотрела в окно, пытаясь усвоить эти слова. Антуан был нездоров, а холод и отбросы, которыми кормили в тюрьме, наверняка доконали его. Во время ареста солдаты избили его ногами – возможно, он умер от ран и переломов, но это уже не имело значения. Теперь он мертв, и виноват в этом только один человек – Никола Бурдон.
– Почему вы не сказали мне этого вчера? – спросила она, оборачиваясь.
– Потому что вы устали и вам требовался отдых. Очень простой и практичный ответ. Она не может винить его за это – такова его работа.
– Брата можно было спасти? – спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.
Гражданин Жюльен тяжело вздохнул:
– Когда сэр Эдвард сообщил мне, что вы с братом арестованы, я решил освободить вас обоих. Найти место вашего заключения было очень просто, но я никак не мог определить, где находится Антуан. Запись об аресте имелась, но куда его отправили, оставалось неизвестным. Сейчас производится очень много арестов, и довольно трудно вести точный учет.
– Точный учет, – словно эхо повторила Жаклин.
– Я знал, что суд над ним еще не состоялся, и решил поискать в тюремных госпиталях. В одном нашлась запись о некоем Ламбере, но он оказался дряхлым стариком. – Спаситель Жаклин принялся расхаживать по комнате взад-вперед. – Несколько дней назад я принял облик гражданина Жюльена и в таком виде проник в Консьержери, где принялся расспрашивать надзирателей и заключенных о вашем брате – ведь Антуана могли поместить в ту же тюрьму, что и вас. Наконец я нашел свидетеля, который видел, как какого-то человека тащили по коридору в ту ночь, когда вы были арестованы.
Жаклин подалась вперед, прижав руки к груди.
– И что с ним стало? – прошептала она. Жюльен остановился и печально посмотрел на нее.
– Он умер в ту же ночь, и на следующий день был похоронен в общей могиле. – В его голосе прозвучало сожаление, словно он чувствовал себя виноватым в случившемся.
Жаклин покачала головой.
– Нет никаких доказательств, что тот человек говорил об Антуане, – убежденно сказала она.
Жюльен подошел к ней на шаг ближе.
– Увы, мадемуазель, это был он. Заключенный слышал, как один стражник показывал другому дорогое кольцо, снятое с пальца мертвого, – на нем он разглядел узор в виде льва, лисы и птицы.
– Голубя, – прошептала Жаклин. Последняя искра надежды погасла. – Это наш герб, он означает, что власть – это сила, мудрость и мир. – Она повернулась и прижала лоб к холодному стеклу. Ее молодой, красивый, умный брат, всегда такой веселый и нежный, мертв! Они так любили проводить время вместе, когда были детьми! – Это кольцо моего отца, – тихо промолвила Жаклин. – Он отдал его Антуану, когда сидел в тюрьме, и попросил сохранить до того времени, как будет освобожден.
Она снова посмотрела в окно. Антуан мертв. Она тоже должна была умереть, но ее спасли. У нее не осталось ни денег, ни вещей, ни замка, но все это не имело значения. Жизнь – вот ее награда. Теперь ей предстоит решить, как распорядиться этим неожиданным даром.
Решение пришло мгновенно.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне убить одного человека, – сказала она, поворачиваясь к своему спасителю.
Он удивленно посмотрел на нее:
– Мадемуазель, поймите, вы не сможете остановить эту революцию в одиночку. Политическое убийство только усугубит ваше положение и приблизит собственную смерть.
Жаклин нетерпеливо взмахнула рукой.
– Я не собираюсь покушаться на Робеспьера, – сказала она, имея в виду главу Комитета общественной безопасности, ответственного за те потоки крови, которые захлестнули Францию. – Хотя, должна признаться, мысль о том, чтобы вонзить ему нож в горло, не раз приходила мне на ум. Моя месть носит более личный характер.
– И кто же ваш враг? – спросил он с любопытством.
– Его зовут Никола Бурдон. – Она едва сдерживала отвращение.
– Тот молодой человек, которой приставал к вам в камере?
Жаклин кивнула.
– Бывший друг моего отца, – с горечью сказала она. – Точнее, он заставил отца так думать. На самом деле он просто никто. Разумеется, ему очень льстило внимание такого великого и могущественного человека, как герцог де Ламбер.
– Судя по всему, мадемуазель, происхождение человека имеет для вас большое значение, – заметил Жюльен.
– Раньше я не задумывалась об этом. Мир, в котором мы живем, устроен Богом, и в нем каждый знает свое место. Я не виновата, что Бог сделал меня дочерью герцога, а не дочерью крестьянина; просто таков ход вещей, и я не отвечаю за то, что другие люди живут в бедности.
Неожиданно Жаклин поняла, что оправдывается и чуть ли не извиняется за свое происхождение.
– Мадемуазель, а вы когда-нибудь видели крестьян? – Казалось, Жюльена заинтересовали ее слова.
– Конечно, видела, – не задумываясь ответила она. – Кем, по-вашему, были эти грязные свиньи, которые засадили меня в тюрьму?
– А до революции? Вы хоть раз покидали замок, чтобы взглянуть, как живут люди, которые арендовали землю вашего отца и регулярно платили вам за это?
Жаклин на мгновение задумалась.
– Вообще-то нет, – наконец призналась она. – Раз в год мой отец устраивал праздник для крестьян. Они приходили со своими семьями, ели, пили, веселились. Мы с Антуаном часто катались верхом по их полям, но никогда не останавливались, чтобы поговорить с ними.
– Вы скакали по полям, вытаптывали побеги и наносили этим людям невосполнимый вред, – как бы невзначай заметил Жюльен.
– Во-первых, это были поля моего отца, а за владельцем остается право ездить везде, где ему вздумается. Во-вторых, не думаю, что стоит брать в расчет несколько побитых колосьев.
Жюльен покачал головой:
– Нет, мадемуазель, стоит, особенно если учесть превратности погоды и постоянно растущую ренту. После того как эти люди выплачивали все, что полагалось вам, королю и церкви, у них оставалось так мало зерна, что приходилось жить впроголодь.
– Не я придумала такую систему, – раздраженно произнесла Жаклин. – Все в руках Божьих.
– С точки зрения вашего происхождения вы, конечно же, абсолютно правы.
– Гражданин Жюльен, вас наняли для того, чтобы спасать меня, а не рассуждать о том, какие грехи лежат на том классе, к которому я принадлежу.
Лицо Жюльена застыло, глаза сверкнули.
– Тогда я оставлю вас, чтобы как следует отработать деньги, заплаченные мне за ваше спасение, – сказал он и направился к двери.
– Одну минуту. Он остановился.
– Вы еще не разъяснили мне, стоит ли ждать от вас содействия в устранении Бурдона.
– Нет, – тихо сказал Жюльен. – В этом я вам не помощник.
– Но я хорошо заплачу. – Только тут Жаклин сообразила, что вопрос вознаграждения следовало обсудить раньше.
Он с улыбкой посмотрел на нее;
– Так вы хотите нанять меня? Очень интересно. И чем же, позвольте спросить, вы намерены расплачиваться?
Девушка задумалась. В данный момент ее карманы были пусты. Конечно, она была достаточно умна и припрятала большую часть драгоценностей в замке, но теперь достать их практически невозможно – там наверняка выставлена стража, которая только и ждет ее появления.
– Сейчас у меня нет денег, – призналась Жаклин, – но в Англии я смогу заплатить вам из денег сэра Эдварда, конечно, если цена не окажется слишком большой.
Теперь он смотрел на нее с явным недоумением:
– Мадемуазель, неужели вы думаете, что я буду рисковать своей жизнью ради того, чтобы получить деньги, которые вам не принадлежат?
– А почему бы и нет? Вы можете положиться на мое слово, а сэр Эдвард мне не откажет.
– Прошу прощения, но моя деятельность связана с огромным риском, поэтому часть денег я всегда беру вперед.
Жаклин презрительно посмотрела на собеседника:
– Это весьма неразумно, А что будет, если вы не выполните поручение?
– Я погибну, – просто ответил он, пожимая плечами. – Итак, я вернусь через час. Не забудьте собрать вещи.
Жаклин отвернулась к окну.
– Я уже сказала, что не поеду с вами, пока не отомщу за отца и брата. В их аресте виноват Никола Бурдон, и он заплатит мне за это своей жизнью.
Похоже, ее слова не произвели на гражданина Жюльена никакого впечатления.
– Мадемуазель, у вас ничего не получится, – спокойно произнес он. – Удивительно уже то, что вы пробыли в этом месте так долго и вас никто не нашел. Ваша месть обречена на провал. – Полагая, что разговор окончен, он вновь направился к двери.
Его равнодушие только еще больше раззадорило Жаклин. Неужели он думает, что ее так легко разубедить?
– У меня есть друзья в Париже и несколько верных слуг – я смогу остановиться у них на время, которое потребуется для выполнения моего плана.
Жюльен резко повернулся к ней.
– Вы что, действительно ничего не понимаете? С той минуты, как обнаружилось ваше отсутствие, вы объявлены в розыск. – Он больше не скрывал своего раздражения. – Национальные гвардейцы уже оккупировали ваш замок и готовятся арестовать всех ваших друзей и слуг. Это только вопрос времени. Появись вы у кого-то из них, и сразу подпишете им смертный приговор. Вы этого хотите?
