Текст книги "Уступить искушению"
Автор книги: Карин Монк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Боже, она совершенно не подумала о безопасности друзей и слуг. Разумеется, главное, чтобы Никола был мертв, но подвергать риску невинных она все же не могла.
– Тогда я ни к кому не пойду, а буду останавливаться в таких гостиницах, как эта, – заявила Жаклин.
– Прекрасный план! Особенно если учесть, что в городе уже распространяются листовки, в которых описана ваша внешность. Первый же опознавший вас гражданин охотно проявит патриотизм да еще и заработает на этом немного денег.
– Но тогда что же мне делать? – в отчаянии воскликнула Жаклин. – Вы хотите, чтобы я забыла обо всем, спокойно уехала в Англию, в то время как Бурдон и его люди топят Францию в крови? – Эта мысль казалась ей невероятной.
– Именно этого я от вас и жду. Уезжайте и оставьте все это кровопролитие позади. Я хочу, чтобы вы поехали со мной и начали новую жизнь со своими сестрами. Эти милые барышни не заслуживают того, чтобы потерять еще одного члена семьи – им нужна ваша любовь, ваша помощь, без которой они не справятся с той болью, которую им пришлось пережить.
Жаклин не понравилось упоминание о сестрах.
– Девочки прекрасно проживут и без меня, – сказала она. – Сэр Эдвард и его жена были друзьями моих родителей, и я уверена, что они смогут позаботиться о Сюзанне и Серафине.
– Ну разумеется. – Он кивнул. – А вы знаете, что Серафина не разговаривает вот уже три месяца?
Жаклин вздрогнула – именно три месяца назад ей пришлось написать сестрам о смерти отца.
– Нет, – прошептала она. – Я об этом в первый раз слышу.
– После того, как пришло известие, что ее отец мертв, девочка проплакала три дня напролет. Никто не мог заставить ее выйти из комнаты; Сюзанна и леди Харрингтон провели возле нее многие часы, пытаясь успокоить. С тех пор она не произнесла ни слова.
– Мне об этом не писали, – едва слышно проговорила Жаклин.
– Ваш долг – вернуться к сестрам, – мягко произнес Жюльен. – Поэтому успокойтесь и собирайтесь в Англию. – Еще раз взглянув на нее, он вышел из комнаты.
Жаклин безучастно кивнула и без сил опустилась в кресло. Так она просидела довольно долго. Отец и брат мертвы. Сестры переживают тяжелейшую душевную травму. Замок и все деньги отобраны. Мир, в котором она жила, рухнул и уже никогда не будет таким, как прежде.
Однако в конце концов отчаяние подхлестнуло ее ненависть, и мысль об отмщении стала еще сильнее.
Гражданин Жюльен медленно шел по улице, как и подобает старику. Конечно, он мог бы нанять экипаж, но это неизбежно привлекло бы ненужное внимание – теперь, после революции, спокойно пользоваться экипажами могли только представители Революционного правительства. Даже те, у кого были деньги, купили себе туфли на низком каблуке и ходили пешком, чтобы не вызывать раздражения у простого народа, который постоянно голодал.
Люди смотрели на Жюльена с праздным любопытством. После дерзкого побега из Консьержери власти везде разослали описания старика и подростка, за поимку которых обещали большую награду. Подумав о том, сколько стариков и юнцов будет схвачено и допрошено, а возможно, и посажено в тюрьму, он только покачал головой и продолжал идти по извилистым улицам, перебирая в уме все детали своего плана. Риск был огромен, особенно учитывая темперамент мадемуазель де Ламбер; оставалось только надеяться, что он смог убедить ее уехать с ним. Бушевавшие в ее душе боль и гнев представлялись ему далеко не лучшим сочетанием.
Большинство людей, которых он спасал, пребывали в состоянии шока и беспрекословно подчинялись каждому его слову. С мадемуазель де Ламбер все обстояло иначе – она горела желанием отомстить. Все это было так нетипично для девушки, выросшей в спокойном, благородном доме! Он бы меньше удивился, если, бы она разразилась потоками слез. Понятно, почему эта девушка так бесстрашно накинулась с ножом на капитана Национальной гвардии, а потом без малейших колебаний ударила бутылкой по голове грабителя, который был чуть не в два раза выше ее. К сожалению, Жаклин была совершенно непредсказуема, что делало ее опасной как для него, так и для нее самой.
С этими мыслями гражданин Жюльен подошел к магазинчику торговца свечами. У прилавка стояла молодая женщина. Продавец отпустил ей товар, и когда она вышла, обратил все свое внимание на посетителя.
– Надеюсь, гражданин, мой особый заказ уже выполнен? – спросил тот у продавца, когда дверь за женщиной закрылась.
– Закончил сегодня утром, – ответил продавец и, подойдя к двери, повесил на нее табличку «закрыто». – Идите за мной.
Гражданин Жюльен направился в мастерскую. Там пахло теплым воском и немного гарью.
Продавец снял с полки деревянную коробку, в которой лежало несколько длинных желтых свечей.
– Документы свернуты в трубочку и залиты воском, – сказал он шепотом. – Когда бумаги вам понадобятся, просто отрежьте кончик свечи.
Жюльен достал из кармана небольшой кожаный кошелек и опустил его на стол. Раздался глухой звон монет.
– Серебро, как мы и договаривались.
Продавец быстро схватил кошелек и принялся пересчитывать деньги.
– Не поймите меня превратно, гражданин. Я вам доверяю, – тут же начал оправдываться он, – но сейчас такие трудные времена…
Жюльен кивнул. Осторожность продавца ничуть не оскорбила его.
– Слышали какие-нибудь новости? – спросил он. Продавец нервно оглянулся, словно боялся.
– Все только и говорят о побеге из Консьержери, – прошептал он. – Сбежала дочь герцога де Ламбера. Рассказывают, что ей помог какой-то старик. Одни считают, что это преданный слуга, но ходят слухи, что здесь не обошлось без Черного Принца.
– А что думает по этому поводу Национальная гвардия?
– Их устраивает версия слуги, – улыбнулся продавец. – Надзиратель клялся, что не замешан в этом, но у Фуке-Тенвиля другое мнение.
– Да, такое вполне могло случиться. – Жюльен повернулся, собираясь покинуть магазин.
– Хочу предупредить вас, гражданин, за голову этой особы назначена очень высокая цена. Говорят, что она английская шпионка, которая знает много военных секретов.
– Неужели? – В голосе посетителя прозвучало неподдельное удивление. – А вы в это верите?
Продавец пожал плечами.
– Не мое дело верить во что-то, – равнодушно ответил он. – Я только знаю, что Париж наводнен национальными гвардейцами, которые допрашивают всех, кто собирается покинуть город.
Гражданин Жюльен благодарно кивнул.
– Спасибо за свечи, – сказал он и покинул магазин.
Жаклин, лежа на кровати, уныло смотрела в потолок. Она уже собрала все вещи и остатки еды. Эта работа немного отвлекала ее от нелегких размышлений; теперь же у нее не осталось никаких дел.
Перед ней было две возможности – остаться с Жюльеном, уехать в Англию и спокойно жить там с сестрами или, рискуя жизнью, задержаться в Париже, чтобы убить Никола Бурдона.
Мысль о том, чтобы вновь увидеться с Сюзанной и Серафиной, согревала ей сердце. Жаклин была разлучена с ними уже пять месяцев и теперь страшно скучала. Девочки не хотели ехать в Англию, боясь оставить отца, брата и старшую сестру. Тогда Жаклин долго убеждала их, что это ненадолго; они скоро вернутся и все будет хорошо. Но она не выполнила своего обещания. То, что произошло потом, казалось настоящим кошмаром. Теперь она может поехать к ним, дать им мудрость, спокойствие и любовь, без которых они так страдали, – но хватит ли у нее сил на то, чтобы забыть о собственных страданиях? Вся их семья пала жертвой предательства. Ничто, даже время, не сможет залечить ее душевные раны.
И Жаклин приняла решение. В Англию она не поедет – ей нечего дать своим сестрам, кроме горя и гнева. Теперь ее дело – месть. Пусть смерть Никола Бурдона будет последним, что она увидит: возможно, именно ради этого Бог помог ей избежать собственной гибели. Она не сомневалась, что ее схватят, но это не имело никакого значения.
Громкий топот внизу оторвал Жаклин от ее печальных размышлений. Услышав громкие голоса, она вскочила с кровати, подбежала к двери и прижала ухо к замочной скважине. Слава Богу, дверь была заперта – так гражданин Жюльен проявил свойственную ему осторожность.
Шум внизу становился все сильнее. Вот хлопнула входная дверь, и кто-то начал переворачивать мебель. Неужели они нашли ее? Через несколько минут ее схватят и отправят прямиком на гильотину. Она никогда не сможет отомстить, Никола Бурдон будет жить, и справедливость не восторжествует.
Неожиданно Жаклин успокоилась, и ее взгляд устремился в сторону окна. Она быстро распахнула ставни и, перебросив ногу через подоконник, схватилась рукой за ставень, моля Бога о том, чтобы рассохшееся дерево выдержало ее вес; затем осторожно встала на узкий выступ, проходивший под окном.
Вниз посыпались кусочки штукатурки и мусор, острые занозы вонзились в ее ладонь, но Жаклин, казалось, ничего не чувствовала. Затем ей пришлось выпустить ставень. Прижавшись к стене, она шаг за шагом приближалась к углу здания, пока наконец не оказалась прямо над крышей соседнего дома.
Затаив дыхание, Жаклин осторожно повернулась и прыгнула. Ей повезло – она сумела удержаться и тут же поползла к краю крыши. Удачно приземлившись на кучу мусора, она оказалась в узком темном проулке, огибавшем гостиницу. И тут страх неожиданно покинул ее.
Жаклин подошла к углу одноэтажного дома и выглянула на улицу. Перед входом в гостиницу собралась большая толпа, которая пришла поглазеть, как национальные гвардейцы будут арестовывать очередного врага революции. Натянув колпак до самых бровей, Жаклин подняла воротник своей куртки и смешалась с толпой. На замызганного мальчишку никто не обратил внимания. Гражданин Жюльен не ошибся в выборе костюма для нее.
К гостинице подъехал экипаж и остановился перед подъездом. Толпа расступилась, и Жаклин увидела, как из экипажа выходит Никола Бурдон. Ее захлестнула волна такой сильной ненависти, что она даже почувствовала тошноту.
У дверей гостиницы Никола задержался, чтобы переговорить с солдатами, затем вошел внутрь. Не прошло и нескольких минут, как он вновь появился в дверях с искаженным от ярости лицом. Сзади, бормоча извинения, переминался с ноги на ногу хозяин гостиницы.
Национальные гвардейцы, явно раздраженные тем, что преступник ушел у них из-под носа, приготовились уезжать. Бурдон тоже поднялся на ступеньку экипажа, но, прежде чем сесть внутрь, окинул взглядом толпу, словно чувствовал присутствие Жаклин. Она вновь ощутила, как ужас сжимает ей сердце, и поспешила укрыться за широкой спиной какого-то мужчины, стоявшего перед ней.
В толпе, которая до этого проклинала изменника, стали раздаваться насмешки над гвардейцами, однако, увидев правительственного чиновника, стоявшие в первых рядах мгновенно умолкли. Было очевидно, что в случае сильного раздражения он способен арестовать любого, кто попадется ему под руку. Убедившись, что толпа все еще подчиняется ему, Никола наконец сел в экипаж.
Жаклин не могла поверить в такое везение: ее не поймали, а Бурдон буквально сам шел ей в руки. Теперь оставалось только проследить за экипажем и ночью, прокравшись в дом, убить негодяя. Ей понадобится всего несколько секунд, чтобы дважды вонзить нож в его сердце: один раз за отца, второй – за Антуана, – и тогда они будут отомщены.
Счастливая улыбка на миг озарила лицо Жаклин. Стараясь не выпускать экипаж из виду, она торопливым шагом последовала за ним.
– Смотри, куда идешь, малец, – раздался рядом, грубый голос. Подняв глаза, Жаклин увидела высокого парня в лохмотьях – еще мгновение, и она бы наткнулась на него.
– Извините, я очень спешу и не заметил вас. – Сочтя, что конфликт исчерпан, Жаклин попыталась двинуться вперед, но парень схватил ее за плечо и повернул лицом к себе. Его ра стянутый в улыбке рот обнажал остатки зубов, часть которых была выбита, часть сгнила. Он засунул свой длинный палец в рот Жаклин и с изумлением уставился на ее ровные зубы.
– Какой хорошенький ротик! А не подправить ли нам его? – спросил он, обращаясь к шестерым спутникам, которые не замедлили присоединиться к своему вожаку.
– Давно пора, – отозвался один из них. – Эй, где это ты набрал столько зубов?
– А ну, отпустите меня, – потребовала Жаклин, пытаясь высвободиться.
– Любишь приказывать? – поинтересовался один из юнцов и толкнул Жаклин в грудь, от чего она упала прямо на его приятелей, стоявших за ней.
– Тебе нужно преподать хороший урок, чтобы ты стал настоящим гражданином, – прошепелявил беззубый. – Скажи спасибо, что я сейчас не слишком занят.
– Немедленно отпусти меня, грязная свинья, – прохрипела Жаклин, пытаясь вырваться из цепких рук хулиганов.
– Урок первый – не называй меня грязной свиньей, – беззубый попытался схватить Жаклин за одежду, но промахнулся, и его рука попала прямо на ее грудь.
– Да это девка! – От неожиданности беззубый выпустил Жаклин, но остальные по-прежнему продолжали держать ее.
Вожак подошел к ней и сорвал с ее головы шерстяной колпак. Остатки волос рассыпались по плечам.
Через несколько секунд вся ватага окружила Жаклин плотным кольцом, и тут один из парней крикнул, что это и есть та самая преступница, которая сбежала из тюрьмы.
Глава 4
Липкий страх сковал ее тело. Жаклин была не в состоянии кричать, бороться, даже просто двигаться. Теперь ей уж точно гильотины не избежать. Толпа жаждала крови и не боялась возмездия.
– Отрубить ей голову! Сансон уже ждет!
– А как насчет награды?
– Зачем тянуть? Давайте убьем ее прямо сейчас!
– Она моя! Я первый ее заметил.
– Шлюха аристократка!
К уличным хулиганам присоединились зеваки, которые постепенно окружили Жаклин плотной толпой – они хватали ее за одежду, за волосы, тискали груди. Она попыталась поднять руки, чтобы защититься, но несколько парней крепко держал ее за локти.
Жаклин много раз говорила себе, что не боится смерти, но в этот момент она испытала такой ужас, какого не знала никогда прежде. Единственное, чего ей сейчас хотелось, это чтобы все закончилось как можно скорее.
Оглушительный выстрел заставил всех замереть на месте, люди начали оглядываться, чтобы выяснить, кого ранили или убили.
– С дороги прочь! – Голос звучал слишком громко и слишком властно, и толпа неохотно расступилась. – Отойдите от нее, живо!
Капитан Национальной гвардии сидел на высоком вороном коне и держал в руке пистолет – он явно готов был выстрелить в любого, кто осмелится нарушить приказ. Форма не могла скрыть всей мощи и силы молодого офицера. Теперь уже Жаклин не сомневалась: это был гражданин Жюльен.
Он бросил на нее быстрый взгляд, приказывая ей молчать. Тень пробежала по его лицу, когда он увидел ее растрепанные волосы, но это длилось лишь долю секунды. Затем он перевел глаза на державших ее молодых людей:
– Отпустите эту женщину.
Те заколебались и принялись сконфуженно переглядываться.
– Это я ее нашел, – сказал беззубый. – Она бежала из тюрьмы, и за ее поимку назначена награда. – Его слова звучали не слишком решительно – было очевидно, что парень боится вступать в спор с национальным гвардейцем.
– Отпусти ее, – зловеще произнес гражданин Жюльен, – или я арестую тебя за сопротивление властям.
Руки, державшие Жаклин, мгновенно разжались.
– Подойди сюда, – скомандовал он, обращаясь к девушке.
Когда Жаклин приблизилась, офицер презрительно посмотрел на нее, а затем спросил:
– Это вы бежали вчера ночью из Консьержери? Вас зовут Жаклин Дусет, бывшая мадемуазель Жаклин де Ламбер?
– Нет, – ответила она, чувствуя, что именно этого ответа он ждал.
– Она врет! – закричали из толпы.
– Меня зовут Луиза Фурнье. – Жаклин назвала первое пришедшее ей на ум имя.
Офицер скептически усмехнулся:
– У тебя есть документы?
– Нет, – ответила Жаклин после недолгого колебания.
– Кто-нибудь может подтвердить, что ты являешься Луизой Фурнье?
– Нет. Офицер кивнул.
– Тогда я должен объявить тебе, что ты арестована. Я отвезу тебя в Консьержери, где будет установлена твоя личность.
– А как же награда? – воскликнул беззубый, которому явно не хотелось уступать свои деньги никому, даже национального гвардейцу.
– Если она та, кого разыскивают, то тебе выплатят награду. Как твое имя?
– Марк Готье.
– Очень хорошо, гражданин Готье. Сегодня приходи в Консьержери в шесть часов вечера и обратись к инспектору Никола Бурдону – скажи ему, что пришел узнать, не является ли привезенная ранее пленница гражданкой Дусет. Я передам ему, что это ты помог ее задержать. Если она окажется бежавшей аристократкой, то инспектор Бурдон лично наградит тебя.
Парень радостно осклабился, Жаклин на секунду стало жаль его. Вряд ли гражданину Бурдону понравится новость о том, что ей снова удалось бежать, и, уж конечно, он не упустит возможности выместить злобу на том, кто поймал ее и упустил по собственной глупости.
Она искоса посмотрела на гражданина Жюльена, и что-то в его взгляде подсказало ей, что это было сделано не без умысла.
– Гражданка, ты поедешь со мной, – сурово сказал он.
Она послушно подошла к лошади, и Жюльен усадил ее перед собой; его руки, словно клещи, обхватили ее с боков. Неожиданно Жаклин почувствовала невероятное спокойствие – рядом с ним ей ничто больше не угрожало.
– Расходитесь по своим делам! – крикнул офицер толпе и направил лошадь вперед по извилистой улочке. Сначала они ехали довольно медленно в сторону тюрьмы Консьержери, но когда все, кто еще продолжал следовать за ними, отстали, повернули в другую сторону. Теперь на них уже не обращали внимания: все выглядело так, словно национальный гвардеец везет заблудившегося мальчика домой.
– Куда мы едем? – спросила Жаклин.
– Заткнись и не смотри по сторонам, – оборвал ее гражданин Жюльен.
Эти слова показались ей весьма грубыми, о чем она решила непременно напомнить ему, когда они останутся одни. Она не потерпит, чтобы с ней общались подобным образом.
Наконец они остановились перед небольшим домиком на Монмартре. Гражданин Жюльен привязал лошадь возле крыльца и постучал в дверь три раза, что было, по-видимому, условным сигналом. На пороге появился высокий молодой человек с длинными русыми волосами; при виде гостей его зеленые глаза выразили неподдельное удивление, но он быстро справился с ним и поспешил пригласить приехавших в дом.
– Я не ждал вас, – озабоченно проговорил молодой человек. – С вами все в порядке?
– Да, – кивнул Жюльен. – И со мной, и с ним тоже. – Он указал головой в сторону своего спутника. ~ Но ему нужно немного помыться.
– Разве сегодня ночью вас не будут ждать?
– К сожалению, изменились планы. В настоящий момент мне необходима комната. Если что-то понадобится, я скажу тебе.
– Мой дом полностью в вашем распоряжении. – Хозяин повернулся и повел их вверх по деревянной лестнице на второй этаж, где находилась небольшая спальня.
– Я принесу горячей воды. – Молодой человек вышел, закрыв за собой дверь.
Гражданин Жюльен снял шляпу и раздраженно бросил ее на кровать. Он стоял напротив Жаклин, скрестив руки на груди; его взгляд не предвещал ей ничего хорошего.
– Я приказал вам не покидать комнату, – произнес он тихим голосом.
Жаклин удивленно посмотрела на него. Неужели он не понял, что она едва не стала жертвой разъяренной толпы?
– Возможно, вы не в курсе, но после вашего ухода мне решили нанести визит национальные гвардейцы, – раздраженно заявила она. – К счастью, мне удалось бежать. Вы заперли дверь, и поэтому я воспользовалась окном. Слава Богу, я не боюсь высоты: в противном случае мы бы сейчас не стояли тут и не разговаривали, потому что моя голова уже валялась бы в корзине!
Жюльен посмотрел на нее с искренним удивлением. О национальных гвардейцах ему ничего не было известно; он считал, что Жаклин покинула гостиницу по собственному капризу, и ее слова не слишком его убедили.
– Когда появились национальные гвардейцы? – подозрительно спросил он.
– Примерно через час после того, как вы ушли, – спокойно ответила Жаклин.
– И сколько их было?
– Восемь. Оказавшись на улице, я смешалась с толпой у входа в гостиницу – мне казалось, что так будет безопаснее… – Она почувствовала, что ее слова прозвучали довольно глупо. Последующие события показали прямо обратное.
– Вам следовало оставаться в комнате и дать себя арестовать, – резко сказал Жюльен. – Тогда я по крайней мере знал бы, где вас искать, и снова мог бы вас спасти. А как искать вас на улицах города? – Его голос дрожал от гнева.
– Как я могла предвидеть то, что произошло? – столь же яростно воскликнула Жаклин.
Их взгляды встретились. Его глаза больше не напоминали изумруды – оттенки голубого и зеленого сменились стальным блеском, который словно нож пронзал сердце Жаклин. Удивленная этим открытием, она на какое-то время даже забыла, из-за чего они спорят.
– Вы правы, – наконец согласился Жюльен и вздохнул. Он вдруг увидел перед собой совсем молодую девушку, чья нежность и мягкость прятались за напускным равнодушием. – Мне не следовало оставлять вас надолго. Больше этого не повторится.
– Я не маленький ребенок, за которым нужно смотреть, – быстро возразила Жаклин. – То, что вас наняли спасать меня, не означает, что вы должны ходить за мной словно нянька.
– Мадемуазель, вы ошибаетесь. Теперь вы полностью под моим контролем, и вам следует твердо запомнить это.
Его слова показались ей возмутительными, но она напомнила себе, что недолго пробудет в его обществе. Так как они скоро расстанутся, лучше не обращать внимания на недостаток воспитания и низкое происхождение своего спасителя.
– Нельзя ли узнать, почему вы в форме? – спросила она, давая выход своему любопытству.
– Я собирался появиться в гостинице и арестовать вас, – спокойно ответил он, – так как я решил, что это самый безопасный способ вашего перемещения по Парижу.
– Какое счастье, что вы не посвятили меня в свои планы: иначе я сидела бы и ждала, когда меня схватят.
– Вам не о чем было волноваться: ни один из гвардейцев не смог бы вас опознать. А уж из Консьержери я вас как-нибудь бы вытащил.
– Никола Бурдон тоже приехал туда, – ехидно заметила Жаклин. – Он бы отправил меня прямиком на гильотину.
Жюльен отрицательно покачал головой:
– Нет, мадемуазель, сначала они отвезли бы вас на допрос. Думаю, их больше интересуете не вы, а тот, кто помог вам бежать.
– Но я все равно ничего не смогла бы рассказать им!
– Возможно. – Он пожал плечами. – В любом случае я больше не допущу, чтобы вас схватили. Сегодня вечером мы отправляемся на побережье, а завтра прибудем в Булонь и на следующий день отплывем в Англию, где вам уже ничто не будет угрожать.
Итак, время пришло. Она должна полностью раскрыть ему свои планы.
– Гражданин Жюльен, я не еду с вами в Англию, – спокойно заявила Жаклин.
Его глаза потемнели.
– Мадемуазель, мы уже говорили с вами об этом, и мне некогда обсуждать ваши капризы. Вы едете со мной, – заключил он и повернулся, чтобы выйти из комнаты.
– Я не ваша собственность! – закричала Жаклин. – Вы спасли мне жизнь, но не вам решать, как я распоряжусь этой жизнью.
– Тогда позвольте заметить, что ваше решение весьма глупо. Будет куда лучше, если вы посвятите свою жизнь сестрам, а не пустой мести.
– Вам легко говорить, ведь вы даже не представляете, что мне пришлось пережить! – гневно произнесла девушка. – Поймите, мне нечего дать моим сестрам, кроме боли и гнева. Как я могу помочь им справиться с их горем, если не могу справиться со своим?
– Но не исключено, что они помогут вам?
– Мне вообще не нужна ничья помощь. Все, чего я хочу, так это убить Никола Бурдона, и мне все равно, что произойдет потом.
Жюльен внимательно посмотрел на девушку. Она говорила вполне серьезно, что еще больше осложняло его задачу.
– Я напишу сэру Эдварду, что вы спасли меня из тюрьмы, и он вам заплатит, – продолжала Жаклин. – Я сообщу ему также, что решение остаться во Франции целиком принадлежит мне, а вы не говорите, что я в действительности собираюсь сделать.
– Вас убьют.
– Я знаю, – спокойно ответила она.
Гордая осанка и высоко поднятая голова Жаклин неожиданно натолкнули ее собеседника на размышления о том, какой эта девушка была до последних кровавых событий, когда носила шуршащее шелковое платье и живые цветы в волосах. Теперь же она стояла перед ним в лохмотьях, поджав разбитые губы, и от нее исходили такие уверенность и мужество, что, будь Жаклин мужчиной, ему не оставалось бы ничего, кроме как покориться. Но она женщина, и ее жажда мести бесполезна, даже если ей удастся выполнить задуманное, ее схватят и казнят, а он не мог допустить этого.
– Тогда, мадемуазель, я вынужден буду поступить по-другому, – сказал он, хватая ее за руку.
– Чего вы хотите? – возмутилась Жаклин.
Не отвечая, гражданин Жюльен вывел ее из комнаты и начал спускаться по лестнице.
– Жюстен! – крикнул он, когда они оказались на первом этаже.
– Я требую, чтобы вы меня отпустили, – заявила Жаклин. Вместо ответа он еще сильнее сжал ее руку.
Молодой человек торопливо вышел из кухни.
– Я хотел приготовить вам поесть…
– Лучше скажи, где здесь подвал. Жюстен недоуменно посмотрел на него.
– Рядом с кухней, – ответил он.
– В подвале есть окна?
– Нет. Туда ведет только люк в полу.
– Вот и отлично. Ты не мог бы проводить меня туда?
– Вы не имеете права запирать меня в подвале! – запротестовала Жаклин.
– Только до тех пор, пока я не вернусь, – спокойно возразил гражданин Жюльен.
– Нет! – закричала Жаклин. – Не делайте этого!
– Жюстен, я думаю, следует принести свечу. – Жюльен с силой подтолкнул ее вниз по лестнице.
Воздух в подвале был сырым и прохладным, как в Консьержери, но не таким спертым.
Наконец Жюстен принес свечу.
– Гражданин Жюльен, вы не можете держать меня взаперти вечно!
– Это просто вынужденная мера предосторожности. Вы пробудете здесь до моего возвращения.
– Ио я не собираюсь ехать с вами.
– А с этим позвольте не согласиться. Вы поедете, хочется вам того или нет.
Неожиданно Жаклин решила изменить поведение.
– Так и быть, – заявила она. – Я отправлюсь с вами в Англию. Теперь мне можно подняться наверх?
– Мадемуазель, мне нравятся ваши слова, – с улыбкой произнес Жюльен, – но они меня не обманут. Я прекрасно понимаю: вы сказали их потому, что я хотел услышать именно это.
– Нет-нет, что вы, – пыталась протестовать она. – Просто я поняла, что вы абсолютно правы…
– И все же будет безопаснее для нас обоих, если вы дождетесь меня здесь. – Гражданин Жюльен резко повернулся, поднялся по ступеньками и вышел из подвала. Люк с грохотом опустился, и Жаклин услышала, как ее запирают.
– Вы не имеете права! – закричала она. – Немедленно вернитесь и выпустите меня!
– Ни при каких обстоятельствах не открывай подвал, – громко произнес Жюльен, обращаясь к хозяину дома. – Если наш гость не успокоится через пять минут, то я разрешу тебе выпороть его после моего возвращения.
Затем послышались удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.
– Жюстен, выпусти меня отсюда, – взмолилась Жаклин. – Это ужасная ошибка. Гражданин Жюльен похитил меня. Пожалуйста, дай мне выйти!
– Побереги силы, парень, – ответил Жюстен. – Я всегда выполняю все приказы гражданина Жюльена. И прекрати шуметь.
– Если ты меня выпустишь, я тебе хорошо заплачу! – закричала она в отчаянии. – У меня есть драгоценности. Они спрятаны в надежном месте. – Правда, у нее не было представления, как достать эти драгоценности, но сейчас самое главное – как-нибудь выбраться из дома.
– Э, да ты меня не слушаешь, – усмехнулся Жюстен. – Я просто выполняю приказание, а это значит, что ты понапрасну тратишь силы.
Звук удаляющихся шагов подсказал Жаклин, что Жюстен ушел и продолжать уговоры бесполезно.
Она обессиленно опустилась на пыльную скамью возле входа в подвал. На полу перед ней мерцала свеча. Ее план оказался под угрозой; но, несмотря ни на что, она твердо решила про себя, что не поедет в Англию, а Никола Бурдон будет мертв.
Свеча почти догорела, когда звук открывающейся двери вырвал Жаклин из состояния полудремы. Она открыла глаза и увидела высокую фигуру гражданина Жюльена.
– Вставайте, мадемуазель, – позвал он ее. – Уже поздно, а нам предстоит еще многое сделать.
– Иду, – пробормотала она и принялась подниматься по лестнице.
Ее глаза с трудом привыкали к вечернему свету. По-видимому, гражданин Жюльен отсутствовал около двух часов. Жаклин повернулась к нему, чтобы пожаловаться на то, что он так надолго оставил ее в сыром и холодном подвале… и тут слова замерли у нее на языке.
Капитана Национальной гвардии больше не было. Перед ней стоял пожилой крестьянин в рваной грязной одежде. Волосы, посыпанные чем-то вроде пудры, казались седыми и свалявшимися, лицо покрывал густой загар, и благодаря искусному гриму теперь оно выглядело обветренным и изрезанным глубокими морщинами. Потертая куртка некогда голубого цвета, засаленные, много раз штопанные штаны и рубашка из грубой шерсти еще больше усиливали сходство с жителем сельской местности.
Гражданин Жюльен улыбнулся ей, и она увидела, что его зубы покрыты желто-коричневым налетом, а некоторые из них замазаны черной краской, отчего казалось, что их просто нет. Его внешность была настоящим произведением искусства.
– Почему крестьянин? – удивленно воскликнула Жаклин. Следовало признать, что этот человек действительно оказался мастером по части маскировки.
– Потому что каждый вечер из Парижа выезжает множество крестьян, продавших на рынке свои продукты. Всех их допрашивают и обыскивают. Если мы сможем хорошо сыграть свои роли, то без труда выберемся из города, – объяснил он.
– И какова же моя роль? Крестьянский сын?
– Это слишком предсказуемо, – возразил Жюльен. – Власти уже знают, что вы переодеты мальчиком. Боюсь, на этот раз нам придется проявить большую изобретательность. – Он широко улыбнулся: – Мадемуазель, в течение следующих двадцати четырех часов вам предстоит стать женой крестьянина. – С этими словами он протянул ей темно-коричневое платье и бесформенную нижнюю рубашку. Вся одежда была рассчитана на женщину почти в два раза крупнее Жаклин.
– Но это не мой размер, – запротестовала она.
– Мы подложим подушку, и все встанет на место. Пойдемте, нужно еще изменить вашу внешность.
Жаклин колебалась недолго. Гражданин Жюльен был прав. Одежда санкюлота уже сыграла с ней злую шутку. К тому же ей было интересно посмотреть, в кого он превратит ее, а сбежать от него она сможет и по дороге.
Когда они поднялись в спальню, Жаклин непререкаемым тоном заявила:
~ Гражданин Жюльен, мне нужно остаться одной, чтобы переодеться.
– Для этого вы можете пройти за ширму – Жюстен принес ее после того, как я открыл ему, что вы женщина. Поверьте, мне пришлось довольно долго убеждать его в этом.
– Но почему вы не хотите выйти из комнаты?
– Потому, мадемуазель, что вы проявили недюжинную изобретательность, пытаясь сбежать от меня, и я не могу больше доверять вам, – с улыбкой ответил он и принялся смешивать что-то в небольшом глиняном горшочке.
