Текст книги "Необычное путешествие (СИ)"

Автор книги: Карин Андреас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19. Ночные судьи

Вокруг изменились запахи и звуки. Скрипнула кровать. Знакомый скрип, но у ее мебели иной звук. Девушка открыла глаза и почувствовала, что устала от тяжести тела мужчины. Попыталась освободиться от его объятий, отстранилась от него и устремила взгляд в деревянный потолок.

– Получилось, мы уже у тебя, – Сона посмотрела в серьезные глаза любимого.

– Ты фея, волшебница и красавица каких еще свет не видел, – Леонардо ее поцеловал.

Послышались шаги, кто-то быстро сбежал по лестнице.

– Нас видели, – испугалась Сона.

– Наверное, слуга, – беспечно махнул рукой Леонардо, – он часто подслушивает и подглядывает. Что ты загадала у родника?

– Вернуть тебя в твою эпоху.

– Я хотел, чтобы ты осталась со мной, но, видимо, не сбудется. Что станет с тобой, если ты сейчас же вернешься назад? Там, у твоего дома ждут бандиты. Останься у меня до утра, утром уйдешь к Вове.

– Тревога осталась, но ничего не вижу.

Дневной свет ослабел, но еще можно было не зажигать свечи. Художник поднялся, сел на кровати, надел рубашку, из бумажного пакета достал рисунки и начал их рассматривать.

– Чудеса! Доказательства, что путешествие происходило наяву.

Сона чувствовала, что ей пора возвращаться к себе, но не хотелось расставаться с Леонардо. Сидя на кровати, обняв колени, очарованная девушка неотрывно смотрела на Мастера, желая запомнить каждый миг.

Чтобы лучше разглядеть рисунки, художник подошел к окну, сел к мольберту. По очереди клал зарисовки на подставку, иногда что-то исправлял. Кажется, время остановилось.

Неожиданно…

– Сюрприз! – с криками и хохотом в комнату ворвались трое парней.

Леонардо подбежал к кровати, схватил одежду и стал торопливо одеваться. Сона съежилась и укрылась простыней.

– Ты не один? Она русалка? Где ты ее нашел? – гости говорили, перебивая друг друга.

– Почему вы здесь? – сердито оборвал их Леонардо.

– Твой слуга сказал, что ты ждешь нас у себя с сюрпризом, – ответил кто-то обескуражено.

– Какой еще слуга? Вы его никогда не видели. Я никого к вам не посылал, – прервал Леонардо, надевая верхнюю одежду.

– Попались, голубки! Что здесь происходит? – произнёс чей-то свирепый голос.

В комнату входили люди в монашеской одежде. Сона сжалась в клубок, пытаясь спрятаться под простыню.

– Иди сюда! Не прячься! – кто-то вцепился ей в волосы.

– Оставьте ее! – Леонардо пытался прийти ей на помощь.

Всех присутствующих монахи стали выпихивать из комнаты. Леонардо успел прихватить плащ. Они кубарем катились по лестнице, внизу их хватали другие послушники и выталкивали на улицу, где их ждала телега. Леонардо, его приятелей и Сону посадили в нее, к ним подсели двое монахов, остальные окружили повозку и покатили вниз по улице.

– Strega (ведьма – итал.)! – Сона услышала резкий женский крик.

Она обернулась на голос. В окне стояла женщина в зеленом платье. Девушка опустила голову: «Наверно, кричала ревнивая хозяйка Леонардо».

Сона сидела напротив Леонардо, он накрыл ее плащом и сжал кисть напуганной девушки, пытаясь хоть как-то поддержать, а левой рукой застегивал пуговицы верхнего одеяния.

Расширенными от страха глазами, ставшими огромными словно блюдца, Сона, не мигая, смотрела на Леонардо, не обращая внимания на крики людей и дома, мимо которых проезжала телега. Было еще достаточно светло.

«Что с нами будет?» – ее глаза были полны страха и тревоги.

Леонардо сохранял спокойствие, пытался взглядом ободрить.

Ей казалось, что его губы шептали: «Успокойся, ты натурщица, заикайся, растягивай слова». Может, Леонардо пытался внушить ей важные мысли?

Постепенно Сона успокоилась – на нее нашел какой-то дурман или оцепенение. Она прикрыла глаза, давая ему понять, что все поняла.

«Перед судом предстанут: сын весьма уважаемого нотариуса и, главное, племянник матери самого Лоренцо Медичи. Может, судьи не знают на кого получены анонимки. Когда выяснят кто мы, в их интересах будет закрыть дело, не предавая огласке, – такие мысли пролетели в голове художника, поэтому он оставался спокоен».

Их привезли во двор мрачного черного высокого здания, бесцеремонно вытолкали из телеги, каждого окружили два монаха и повели внутрь строения. Сона укуталась в плащ Леонардо. Было больно идти босиком по холодным плитам, девушка часто спотыкалась, кто-то сзади грубо ее подталкивал.

Пройдя по узким коридорам, они вошли в просторное помещение с единственным окном, где их посадили далеко друг от друга, к каждому задержанному подсели сопровождавшие монахи. Между скамейками и окном стоял длинный стол с тремя высокими креслами. В левом углу зала уселся монах с пером и бумагами, перед ним горела большая свеча – он молча записывал всё происходящее. Тягостная тишина повисла в воздухе.

После долгого ожидания справа от окна открылась дверь, в помещение вошли трое судей в черных длинных одеждах и больших шапках, и сели в кресла. Снаружи стемнело. Мрачный, серый зал освещался тремя факелами, висевшими за спинами чиновников.

Сона решила, что главный тот, кто сидел в середине, другие с ним о чем-то тихо совещались. «Наверно, они ‘ночные судьи’. Я читала про ‘рот истины’ – усмехающемся рте фигурки барельефа с отверстием, куда ревнивцы и завистники бросали анонимки – доносы. Чиновники вынимали их, рассортировывали и отдавали правосудию. Доносы рассматривали судьи Флоренции. Их называли ‘ночные судьи’ – организация боролась с проституцией и однополой любовью. Я пропала – меня схватили в таком виде – в ночной рубашке, обзовут блудницей или еще хуже: ведьмой – языка не знаю, буду мычать».

Девушка лихорадочно думала: что делать? Вдруг вспомнила, что два года посещала театральный кружок.

«Вот и покажи актерские данные», – твердила она себе.

– Пусть встанет тот у кого всех задержали, – громко велел главный судья.

Леонардо встал.

– Назовите себя.

– Леонардо…

– Сын нотариуса самого… – его прервал крик из зала – голос одного из приятелей Леонардо, все повернулись в сторону говорившего. Тот поднял вверх указательный палец правой руки.

Монах, сидевший рядом с подавшим голос, одернул его руку, ночные судьи что-то шепнули старшему.

Главный судья сердито стукнул деревянным молотком по столу:

– Будешь говорить, когда спрошу тебя.

– Позоришь имя уважаемого человека! – судья обратился к Леонардо. – На тебя поступила бумага о том, что ты у себя в комнате занимаешься богопротивными делами. Что делаешь? В чем успел отличиться?

Леонардо начал не спеша перечислять круг своих занятий:

– Пишу картины, изучаю математику, инженерное дело и архитектуру, посещаю…

– Сегодня, что ты делал сегодня? – сердито перебил судья.

– У меня была натурщица, я сделал несколько набросков для моей картины, – спокойно ответил Леонардо.

– Где натурщица?

– Вот она, тут сидит, – Леонардо указал на Сону.

– Что остальные делали у тебя?

– Они вошли всего на минуту раньше ваших помощников. Зачем пришли? Не знаю, не успел их спросить.

– Ты был почти раздет. Почему?

– Ну, – замялся Леонардо, – господин судья, я – мужчина, натурщица – привлекательная девица, ну и… почему бы нет?

– Разврат! Родитель знает о твоем поведении? – гневно спросил судья.

– Он видел ее как-то раз, но я не собираюсь жениться, чтобы их знакомить.

– Откуда она? Кто такая?

– Она плохо говорит, заикается и еще что-то не то в речи. Я не понимаю ее слова. Для меня не важно, о чем болтает. Я с ней не разговаривал, а рисовал.

– Садись! – велел ему судья.

– Натурщица, встань! – судья велел Соне.

Монахи ее подтолкнули, девушка встала, кто-то сорвал с нее плащ Леонардо, она осталась в рубашке.

– Распустила волосы, как ведьма! Кто ты и откуда? – грозно спросил судья.

Откинув волосы назад, натурщица быстро заплела косу, оттряхнула рубашку, опустила голову – вся буквально сама покорность.

Судья минуту молча разглядывал девушку и сурово спросил:

– Как звать?

– М-м-ма-ма-ия, – пролепетала она еле слышно.

– Что? Мария? Да как ты смеешь? – судья гневно стукнул молотком по столу.

Затем он привстал и грозно ткнул в нее пальцем:

– Откуда ты родом?

Натурщица приподняла глаза и, глядя на него исподлобья, моргая, испуганно, пытаясь изобразить заику, произнесла что-то нечленораздельное, вроде:

– Ка-та-ма-на-ния.

– Что она несет? – рассердился судья и махнул рукой. Монахи посадили ее на скамью.

В душе Соны началась паника. Она никак не могла справиться с волнением и страхом, который увеличивался с каждым новым словом сурового судьи.

Строгий господин допросил молодых людей, задержанных вместе с Леонардо.

До Соны долетали лишь обрывки фраз:

… Слуга сказал, что Леонардо просил прийти немедленно.

… Я поверил, потому что он говорил убедительно, как все слуги, боялся не выполнить приказ.

… Я спросил, что случилось? Слуга ответил: вас ждет сюрприз.

… Прежде слугу не видел.

… У Леонардо раньше никогда не был. Слуга объяснил, как найти дом.

… Зашел однажды посмотреть на щит, который расписал Леонардо, кажется, для сера Пьеро.

… Леонардо удивился и сказал, что никого не посылал.

… Может быть, кто-то подшутил над нами.

В зал привели слугу Леонардо. Монах отдал главному судье кипу бумаг. Сона была уверена, что передали рисунки художника, которые он сделал в Армении.

Заикаясь от страха, юноша признался, что никуда не ходил, и весь день сидел в каморке, ожидая приказаний синьора. Эти молодые люди никогда прежде не бывали у его господина, он их раньше не видел. Эта девица – натурщица, он подал ей табурет, принес яблоко и смотрел, как художник ее рисовал, даже в присутствии сера Пьеро.

Судья казалось меньше слушал слугу Леонардо, но внимательно рассматривал рисунки.

Натурщица тщетно пыталась остановить панику в душе. Взволнованная девушка выпрямилась и устремила взор туда, где сидел Леонардо, надеясь на его помощь. Монах, сидевший рядом с ней, приподнялся, загородил ее и зло процедил сквозь зубы:

– Чего уставилась на любовника? Опусти голову, ведьма.

Главный судья поднялся и взял рисунки, все встали. Ночные судьи вышли из помещения. В зале повисла гнетущая тишина. Всем оставалось лишь сидеть на местах в ожидании решения суда.

Сона стала разглядывать помещение. На стенах висели строгие, чёрные кресты. На потолке, покрытом деревянными балками, что-то по форме также напоминало крест. Ей чудился какой-то неприятный запах. Испуганная девушка подумала, что чувствует смесь копоти, пота, страха и ненависти, буквально всё здесь было ею пропитано – стены и скамейки. Лица монахов были строгие и злые, на лицах задержанных молодых людей читалась растерянность и смятение. Лишь Леонардо оставался невозмутим и спокоен.

«Слишком много черного вокруг, – отчаявшаяся натурщица боялась вздохнуть».

Неожиданно перед взором Соны возникла картина, как эти монахи радостно тащат ее к костру. Тело девушки словно одеревенело, сердце стало наполняться ледяным ужасом. Она похолодела, пытаясь согреться, обняла себя руками, вся сжалась в комок. Внезапно теплая волна обдала ее:

«Вспомни, как мы любим друг друга».

«Леонардо, конечно, это ты, спасибо тебе».

«У тебя богатое воображение, перестань себя мучить. Успокойся и возвращайся в свой мир», – звучало у нее в голове.

Судьи совещались недолго, хотя Соне казалось, что время остановилось.

«Успокойся, – звучало у нее в голове, – ты можешь вернуться в свой мир», – Сона посмотрела на Леонардо.

Наконец, ночные судьи вернулись, присутствующие встали и снова сели на свои места.

– Суд решил: за недостойное поведение Леонардо оштрафовать! Чтобы узнать кто она и откуда родом, девицу допросить! Остальных отпустить! – громко и сурово произнес судья, и стукнул молотком по столу.

Молодые люди вздохнули с облегчением и заметно оживились. Леонардо насторожился – его беспокоила судьба возлюбленной.

– Но это еще не всё! – грозно произнес судья и опять стукнул молотком по столу.

Зал замер.

– Леонардо, – заговорил судья после значительной паузы.

Художник встал.

– К нам поступила бумага о том, что неделю назад, ты с какой-то рыжей девицей – натурщицей, удалился с места позорной казни, в то время как все добропорядочные граждане города шли на площадь. Уж не эта ли девица тогда была с тобой? – судья ткнул пальцем в Сону, она от страха отрицательно замотала головой.

– Какие важные дела заставили вас так спешно покинуть площадь? Уж не блуд ли тому виной? Суд разберется!

Старший судья встал и сделал монахам знак рукой – все встали.

Монахи, окружавшие девушку, потащили ее к двери, ведущей внутрь здания, другие послушники стали выталкивать художника и его приятелей из зала. Леонардо пытался пробиться к старшему, но помощники судей не позволяли. Главный судья жестом велел монахам не мешать Леонардо.

Когда художник подошел к главному судье, тот молча отдал ему рисунки. Сверху лежал эскиз церкви св. Рипсиме. Взгляд судьи дал понять Леонардо, что именно эта зарисовка спасла его от большего позора.

Перед взором художника мгновенно пролетели воспоминания о покупке шарфа и рассказ Соны о святой Рипсиме.

Зал опустел, Леонардо стал решительнее внушать Соне: «Успокойся, успокойся, возвращайся в свой мир». Художник был уверен, что они под надежной защитой и всё будет хорошо.

Изящная Сона пыталась сопротивляться, но ей не удавалось удержаться на месте, ведь монахи были намного сильнее ее.

– Шевелись, шевелись! Сейчас разберемся кто ты, ведьма! Мы развяжем тебе язык – у нас заговоришь! – монахи грубо волокли и кричали на нее. – Затем передадим тебя в руки инквизиции.

Монахи открыли дверь и втолкнули ее внутрь темного и узкого коридора.

У нее в голове звучало:

«Успокойся, успокойся, возвращайся в свой мир».

Леонардо ей внушал, чтобы она забыла о страхе и вспомнила о том, откуда пришла.

Стук хлопнувшей двери встряхнул девушку, ударив по нервам, она словно очнулась ото сна:

«Нужно изобразить обморок, будто от слабости подкосились ноги», – Сона упала на колени и закрыла глаза.

– Думаешь, возьмем тебя на руки? – насмешливо произнес один из монахов. Они схватили ее за запястья с двух сторон.

Путешественница во времени уже расслабилась и стала повторять про себя: «Я спокойна, спокойна, возвращаюсь домой – в свою эпоху, в мой город, на центральную улицу, пусть даже под колёса автомобилей», – отчаянно пытаясь, вспомнить улицу в ярких ночных огнях…

Глава 20. Потерянный подарок

Свисток полицейского резанул ухо, но как же был он кстати, даже сладок.

Настойчивые сигналы автомобилей заставили Сону открыть глаза, монахи все еще держали ее за руки, но уже не тянули в разные стороны. Троица стояла посреди улицы в свете фар. Вокруг них толпился народ, к ним направлялся полицейский. Монахи растерянно озирались.

– Dove siamo? (Куда мы попали – итал.) – бормотал монах.

– Dove ci hai portato, strega? (Куда ты нас перенесла, ведьма – итал.) – бурчал другой.

– Актеры устроили спектакль на ночной улице? – посмеивались в толпе.

– Может, это новый вид искусства, – неодобрительно качали головой другие.

– Возможно, они сбежали из психушки, – серьезно возражали третьи.

Спасенная девушка вздохнула с облегчением, поднялась с колен и опустила голову.

– Что здесь происходит? – полицейский строго спросил у мужчин.

Путешественница во времени хотела избежать расспросов, решила, что сейчас самое время упасть в обморок и расслабилась. К счастью, кто-то успел ее подхватить. Сону посадили в чью-то машину. Через несколько минут она услышала знакомую сирену.

Подошедший врач поднёс к ее носу вату с нашатырем. Девушку уложили на носилки и перенесли в машину скорой помощи.

– Там, посреди улицы двое сумасшедших на ломаном итальянском лепетали, что они монахи из Флоренции и служат Инквизиции, а она ведьма, – немного погодя, врач со смехом рассказывал водителю.

– Ты знаешь итальянский?

– В прошлом году посчастливилось отдохнуть в Италии.

– Что ты сделал? Перевел их лепет полицейским?

– Вызвал санитаров: пусть они в своей психушке разбираются из какой – такой Флоренции эти мужики в балахонах сбежали и где проживает их Инквизиция.

Машина скорой помощи, включив сирену, на большой скорости мчала ее в по улицам родного города.

Словно по волшебству Сона вновь оказалась в той же больнице, где лежала всего неделю назад.

– Что опять стряслось с тобой, голубушка? – улыбнулся ей зав. реанимации, как старой знакомой.

– Случился обморок, больше ничего не помню, – моргая глазами, девушка изображала наивность.

– Обморок в первый раз?

– Честно говоря, случился второй обморок, – она призналась смущенно.

– Почему не пришла к нам после первого раза?

– Я думала обморок случился от усталости.

– Ладно, ночь пробудешь в обычной палате, утром сделаем анализы и решим, что делать дальше.

«Переночую здесь, потом что-нибудь придумаю, – обрадовалась путешественница».

Девушку с носилок перенесли на каталку и привезли в ту же палату, где она лежала неделю назад. Знакомая медсестра помогла ей устроиться и ушла.

– Слава богу, я в безопасности, – прошептала Сона, – больше туда ни за что не вернусь.

Утомленная произошедшими событиями, путешественница мгновенно провалилась в сон.

Утром пациентка проснулась бодрая, в отличном настроении. Незнакомая медсестра взяла у нее кровь на анализ, знакомая – принесла ей завтрак: булочку с чаем.

– Откуда могу позвонить?

Медсестра дала ей мобильник.

Сона позвонила Сильве.

– Ты где? – с тревогой в голосе спросила подруга.

– Не волнуйся, со мной все в порядке, но мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, достань для меня одежду вроде той, что ты принесла мне в больницу неделю назад и приходи. Больница и палата те же.

– Ты в порядке? Скажи мне правду.

– История повторилась – я опять в ночной рубашке, а в таком виде на улицу не выйдешь, сама понимаешь.

– Я сейчас же приеду.

Сона поблагодарила медсестру, вернув ей мобильник.

«Приму душ, смою с себя пыль путешествия – страх перед инквизицией и злобу монахов, потом позавтракаю», – пациентка резво скрылась в ванной.

Чистая и отдохнувшая, сидя на кровати, обняв колени, укрывшись одеялом, Сона вспоминала, как совсем недавно сидела у Леонардо. Ей там было тревожно от чего-то, но путешественница медлила с возвращением, не могла насмотреться на гения. Неожиданно, всё закрутилось, завертелось…

«Слава богу, для меня всё хорошо закончилось. Кто-то написал анонимку, да не одну, а целых две. Кто же мог такое сделать? Несомненно, доносы сочинила хозяйка Леонардо. Больше некому. Она стояла в окне в ядовито зеленом, как ее характер, платье и мне вслед крикнула: strega (ведьма). Эта женщина не понимает какое счастье видеть гения – ей этого мало, она страстно желала хоть раз оказаться в его постели. Очевидно, соблазнить художника не получилось – она ему отомстила, заодно и мне из зависти. Своеобразные нравы средневековья. Какой чудесный человек Леонардо – накрыл меня плащом, сжал руку, внушал мысли, всячески пытался успокоить. Он был нежный и заботливый. Я находилась в плену у его обаяния. Разве можно не влюбиться в такого мужчину – сильного, доброго, заботливого?

Кто еще так внимателен ко мне? Вова».

Прежде чем уйти на работу, Вова по привычке включил телевизор и стал слушать новости.

Диктор говорил:

– Вчера ночью в республике произошло небольшое землетрясение. К сожалению, на Сиреневой улице рухнул жилой дом, который считался аварийным.

Дальше слушать не стал, выключил телевизор и бросился к выходу.

Машину, согласно договору с владельцем, он всегда парковал возле офиса олигарха – вечером оставлял, утром вновь забирал.

– Чтобы тебе не пришлось думать о безопасности джипа, – так олигарх объяснил своё требование.

Тогда Вова вздохнул с облегчением. Ему надоел вой сигнализации, которая включалась при попытке вора проникнуть в салон автомобиля.

Напуганный новостью о разрушении дома, Вова добежал до офиса, сел в машину и поспешил к зданию, в котором жил раньше. Возле развалин стояли спасатели. Соседи ему сообщили, что есть пострадавшие, но Сону никто не видел. Обеспокоенный парень решил, что правильнее поехать по больницам, куда увезли травмированных людей.

Машина остановилась под светофором, водитель озирался в нетерпении, как вдруг его взгляд упал на зеркало. Точнее, что-то над зеркалом показалось ему подозрительно знакомым, но загорелся зеленый свет, а он торопился. Мысли о Соне на время вытеснили думы о знакомом предмете.

Сам не зная почему, Вова поехал к той больнице, где нашел любимую в прошлый раз. Интуиция его не подвела – дежурный врач сообщил, что она находится у них, в той же палате.

Кто-то постучал в дверь палаты и в комнату вошел Вова.

– Здравствуй, Сона. Как ты?

– Как ты узнал, что я здесь? – она не ожидала его увидеть.

– Я смотрел новости и стал тебя искать.

– Что именно ты увидел в новостях?

Увидев любимую, Вова понял, что с ней всё хорошо, успокоился и сел на стул:

– Вчера ночью произошло небольшое землетрясение, но его оказалось достаточно, чтобы мой, то есть, твой дом рухнул.

– Дом рухнул, – тихо повторила Сона и добавила с грустью. – Значит пропал рисунок.

– Какой рисунок? Ты чудом осталась жива, а тебя беспокоит судьба какого-то рисунка?

– Там в горах Лео успел нарисовать нас вместе, получился чудесный портрет.

– Нас вместе? – ему эта мысль понравилась, его глаза засияли. – Теперь понятно почему в ущелье художник смотрел на тебя внимательно.

После долгой паузы Сона настойчиво потребовала:

– Может, объяснишь, почему помогаешь мне?

От ее решительных слов влюбленный парень смутился, опустил голову, закашлял:

– В то, что я просто добрый, ты не веришь?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Ты добрый – это очевидно, но есть причина.

Парень набрался храбрости, посмотрел ей в глаза и робко признался:

– Я в тебя влюбился.

От его признания девушка села на кровати прямо и с сочувствием спросила:

– Увидел тогда в больнице и влюбился?

– Нет, всё произошло раньше – за месяц до того, как нашел тебя в больнице. Честно говоря, мне казалось, ты меня вспомнила, поэтому доверяла. Однажды я зашел в торговый центр, набрал с полок продукты, а корзину взять забыл и всё держал в руках. Ты несла полную корзину с едой, меня не заметила и столкнулась со мной. Все что нёс, я выронил – банка майонеза разбилась, сахарный песок высыпался из упаковки, фрукты выпали из пакета: всё разлетелось по полу. Подбежали продавщицы, охрана, все кричали, заставили убирать. Меня тогда поразили твои глаза и дивные волосы. Быстро всё собрав, заплатив за испорченное продовольствие, выбежал на улицу в надежде догнать тебя, но не успел. Больше двух недель я дежурил у того здания, надеялся, что снова придешь за покупками, но понял, что это не твой район.

Пораженная девушка слушала внимательно:

– Да, помню, был такой случай, но, извини, тебя не запомнила. В том, что тогда произошло, не было моей вины. Меня продавщица отвлекла, а кассирша торопила. Офис, где я работала, находится рядом с этим магазином.

– Я не надеялся найти тебя в большом городе, а потом случилась та история с машиной.

Сона посмотрела на смущенного парня и подумала, что для владельца внедорожника он слишком робкий.

– Купив дорогой автомобиль, можно было и гараж приобрести или хотя бы арендовать.

– Машина не моя, а моего друга, точнее, приятеля. Нет, не приятель он мне, всего лишь знакомый.

Взгляд у Соны стал недоверчивый и удивленный.

– Когда-то давно мы с ним работали в одной организации. Теперь он богат, а я иногда ремонтирую его бытовую технику – просто хорошо разбираюсь во всякой аппаратуре, включая телевизоры. Тогда по глупости проговорился ему о тебе. Олигарх предложил мне свою машину на время, чтобы я быстрее нашел тебя. Чужими вещами не люблю пользоваться, отказывался, как мог, но он настаивал так, что мне пришлось согласиться. С миллионерами лучше не спорить. Автомобиль дал, а сигнализацию снять не разрешил, поэтому начались конфликты с соседями. Тебе Лилит рассказала, почему соседи подделали документы на наши квартиры. Увидев тебя в новостях, я обрадовался и сообщил богачу, что поиски завершились успешно, могу вернуть ему внедорожник. Олигарх рассмеялся и возразил, что все только начинается и, пока мы с тобой не будем вместе, джип не примет. Остальное ты знаешь.

В палату вошел врач с бумагами в руках и обратился к пациентке:

– Тут результаты твоих анализов.

– Минуточку, доктор. Вова, я прошу тебя, пожалуйста, подожди в коридоре.

Врач удивленно посмотрел на Сону. Когда Вова вышел из палаты, не удержался от вопроса:

– Ты не хочешь, чтобы он был в курсе?

– Я сама решу, что говорить о своем здоровье моим друзьям, – решительным тоном заявила пациентка.

– Думаю, у меня для тебя хорошая новость, причина твоих обмороков – беременность.

Изумленная девушка приподнялась и всплеснула руками, потом закрыла ими лицо.

– Что-то не так?

– Всё в порядке, неожиданная новость. Я счастлива, но очень прошу никому ничего не говорить о ней. Мне самой необходимо привыкнуть к радостной мысли.

Врач кивнул.

– Я смогу уйти домой?

– Да, нет проблем.

– Скоро придет моя подруга с вещами и я уйду, спасибо вам огромное.

Словно подслушав ее, дверь распахнулась и в палату ворвалась Сильва.

Как всегда, шумная и импульсивная подруга почти выкрикнула:

– Что с тобой, Сона?

– Все в порядке, я могу уйти. Но куда? Я не знаю, – пострадавшая растерянно развела руками.

– Именно твой дом рухнул? Вот так удача. Уже во второй раз. Ты родилась в рубашке! – воскликнул пораженный врач.

– Да, моя рубашка счастливая, – согласилась пациентка, поглаживая рукой ночную сорочку.

– Могу я войти, – в комнату заглянул Вова.

– Сначала я переоденусь, если Сильва принесла мне одежду, – Сона вопросительно посмотрела на подругу.

Сильва протянула ей пакет. Врач вышел из палаты.

На сей раз подруга принесла что-то из своей одежды – черную юбку и цветную блузку, которые оказались велики, и матерчатые туфли со шнуровкой. Сона быстро оделась, сложила счастливую рубашку, положила в пакет, прижала к груди и торжественно, как клятву, произнесла:

– Ее надо беречь, она дважды спасла мне жизнь.

Подруги вышли в коридор. Сона увидела, как Вова беседует с врачом, тихо подошла к ним и услышала конец разговора:

– Причин для беспокойства нет, ей нужно больше отдыхать на свежем воздухе, – договорил врач.

Сона вопросительно посмотрела на него.

– Доктор сказал, что эти обмороки временное явление, – пояснил Вова.

– Я тоже так думаю, – Сона улыбнулась врачу. – Спасибо за всё!

– Будьте здоровы!

Подруги с Вовой вышли из больницы.

– Поехали ко мне, – Соне предложила Сильва. – Поживешь у меня, пока решится твой жилищный вопрос.

– Может, лучше ко мне? – вмешался Вова. – Но сначала поедем к дому, вдруг мы найдем что-то из твоих вещей, например, сумочку и рисунок.

– Вряд ли сможем найти, но попробуем.

– Тогда я пошла. Сона, звони, не пропадай, – Сильва направилась к остановке.

– Мы подвезем, – предложил Вова.

– Нет, нет, торопитесь туда.

Разрушенный дом представлял собой жалкое зрелище – кое-где шел дым, люди пытались в развалинах найти какие-нибудь вещи.

– Я пойду к дому, а ты жди здесь, – решил Вова.

– Нет! – Сона дернула его за рукав. – Ты мне нужен живым и здоровым.

– Правда? Я очень рад.

От этих слов влюбленный парень осмелел и обнял девушку.

– Рисунок, возможно, сгорел. Смотри, думаю, там была твоя квартира, оттуда валит дым, – она указала рукой и грустно вздохнула. – Портрет был великолепен, но такова судьба многих творений Леонардо.

– Леонардо? Да, ведь Лео – часть имени. – У Вовы от удивления поднялись брови.

– Жаль, что я тогда не купил для тебя фотоаппарат, надо было хоть где-нибудь сфотографироваться с художником на память, – помолчав с минуту, произнес с сожалением в голосе и подумал: «В те дни в голове царила лишь одна мысль: когда он исчезнет из нашей жизни?».

– Представляю себе, какая вышла бы фотография, – рассмеялась Сона. – Мы – троица разного роста, Лео высокий и смешной в твоей одежде.

– Да уж, его брюки не доходили до щиколотки.

Сона подумала, что Вова ей симпатичен и вроде приятен. В какой-то миг ее взгляд скользнул по земле.

– Там моя сумочка.

Вова побежал, поднял сумку и принес.

– Но она пуста. Что в ней было?

– Телефон, фотография мамы в блокноте, кошелек с деньгами, косметика.

Вова из кармана достал мобильник, и набрал номер:

– Сейчас проверим далеко ли ушел воришка.

Где-то зазвонил телефон с привычной мелодией и Вова рванулся к парню, который в чем-то копошился. Воришка заметил его и бросился бежать, но соседи довольно грубо остановили мародера.

– Верни, что взял и вали отсюда, – один из соседей, выдернул руку воришки из кармана, – или мы тебе всыплем.

Испуганный вор вынул из карманов много разных предметов. Среди них Сона нашла свои вещи и положила в сумочку.

– Поехали ко мне. Ты ведь не против? – с надеждой в голосе спросил Вова.

– У тебя есть мёд и орехи? – она игриво улыбнулась.

– Да, я их отвез к себе, как ты просила.

– Хорошо, я согласна поехать с тобой.

– Я люблю тебя и должен многое рассказать, – он обнял ее за талию и повел к остановке.

– Как же твоя машина?

– Ну ее, не моя она вовсе. Пусть владелец сам забирает.

– Тогда принеси мой пакет, я его оставила в машине. Там моя счастливая рубашка, может, я в ней сына рожу.

Обрадованный парень побежал к внедорожнику, взял пакет и отдал ей, потом взмахнул рукой, будто вдруг что-то вспомнил: «Над зеркалом висит камера», и бросил вслух:

– Подожди меня тут, я скоро вернусь.

Сона смотрела на Вову: «Леонардо прав: хватит витать в облаках и мечтать о несбыточном. Пора оставить пустые фантазии, спуститься с небес на землю, повзрослеть и сблизиться с Вовой. Очевидно, он любит меня».

Будучи внимательным и осторожным, пользуясь чужим внедорожником, Вова заметил машину телохранителя олигарха рядом с магазином и понял, что все время, пока джип был у него, за ним следили. Оскорбленный парень почувствовал себя так, словно за ним подглядывали из замочной скважины.

«Олигарх устроил для себя развлечение».

Вова рассердился и решительно зашагал к магазину, затем внезапно изменил маршрут, подошел к машине телохранителя, открыл дверь и бросил ключи от внедорожника на переднее сиденье.

– Кино окончено, передай ключи от джипа шефу. Забирайте его сами, как хотите! Я думал, что он по доброте душевной одолжил внедорожник, потому что хотел помочь. Эх! Да, он мне ни разу не заплатил за ремонт своей бесчисленной техники – другом притворялся. Тоже мне олигарх! – Вова в сердцах махнул рукой, захлопнул дверь машины и зашагал к Соне.

*

Телохранитель держал в руке включенный мобильник:

– Вы слышали? Что мне делать?

– Слышал, – в трубке раздался сердитый жесткий бас. – Хватит! Он достаточно покатался на моей машине! Верни мой джип в гараж, он дороже твоей развалюхи, ее заберешь позже. Что ты узнал об этом типе Лео? Куда он делся? Что болтают соседи?

– Никто его не видел ни вчера, ни сегодня. Похоже, мы знаем больше соседей. Им как-то удалось зайти в здание не замеченными. Никто не видел, как художник выходил из дома. Эта рыжая девка подозрительно спокойна.