Текст книги "Опаляющая страсть"

Автор книги: Карен Уиддон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Она чувствовала это в нем – сдерживаемое желание, жесткий контроль. Она сочла это трогательным и странно, безумно возбуждающим. В ответ она сняла бюстгальтер, перешагнула через трусики и стояла перед ним, обнаженная, с затвердевшими сосками, ее тело было нежным и податливым. Беззащитным.

Он издал звук, средний между стоном и проклятием. Она слышала, как он судорожно вдохнул.

– Саммер… – Он прикоснулся к ней трепетно, несмело. Одно легкое прикосновение к ее руке, шелковистой и теплой. В его глазах, темных от желания, она прочла вопрос. Последнюю попытку, последнюю возможность изменить ее решение.

Она облизнула губы и прикоснулась ими к его коже. Жаркой, такой жаркой.

– Да.

– Ах, Саммер… – Он как-то незаметно снял рубашку и джинсы, она ощущала его пульсирующее возбуждение своим телом. Плоть к плоти, мужчина рядом с женщиной. Он подхватил ее и понес к постели.

Его руки скользили по ее телу, обжигая разгоряченную кожу. Извиваясь под ним, Саммер поняла, что жаждет его так страстно, что ощутить его внутри себя стало для нее центром всей вселенной.

– Гейб, – простонала она, переполненная жаром его тела, запахом его мужского возбуждения, наслаждением и болью его прикосновений.

Своей страстью он довел ее до безумия. Она, никогда не знавшая мужской ласки, испытывала сладкую боль желания.

У нее перехватило дыхание, когда его пальцы сомкнулись на том влажном тайном месте, пульсирующем в ожидании его.

Медленными, нежными прикосновениями он исследовал ее сокровенную плоть, усиливая ощущения, переполнявшие ее, и подготавливая ее к своей любви.

Когда он вошел в нее, она вскрикнула.

– Прости, – прошептал он, разрушая барьер одним быстрым движением, одной резкой болью, а потом какой-то непривычной наполненностью. – Прости меня. – Гейб поцелуем смахнул единственную слезу, скатившуюся из ее глаз.

Когда он начал двигаться, боль ушла, превратившись в наслаждение. Ее тело приветствовало его, двигалось вместе с ним, его горячий жезл наполнял ее так, как она никогда не могла представить или мечтать. Двое как одно целое, раздельные, но неразделимые; она чувствовала его желание, такое же сильное и неистовое, как и ее собственное.

Она была не готова к такому. Ничто из того, что она когда-либо читала, делала или испытывала, не говорило ей, что занятие любовью может отнять душу, перемешать и снова сформировать ее, а потом вернуть обратно на облаках огня.

Внутри ее возник трепет. Почувствовав это, Гейб ответил низким хрипловатым стоном. Когда Гейб был на грани освобождения, ее тело выгнулось от удовольствия, которого она никогда раньше не испытывала. Вместе они познали экстаз и восторг, блаженное удовлетворение, от которого Саммер захотелось кричать.

Они лежали рядом, пока их дыхание не успокоилось.

Она хотела плакать. Она хотела рассказать ему, что чувствует. Но она знала, что пока слишком рано. Он еще не был готов. Он мог не захотеть слушать о ее чувствах. Саммер обнаружила, что молча разглядывает линии его крепкого тела и представляет, каково это было бы просыпаться каждое утро в его объятиях.

– Что мы теперь будем делать? – спросила она вместо этого.

Глаза Гейба потемнели.

– Не знаю, – признался он. – Я никогда не думал зайти так далеко. Если бы это могло помочь, я бы сказал, что сожалею.

– Правда?

– Нет.

– Тогда не говори. – Приподнявшись на локте, она вглядывалась в его лицо. – Не лги мне, ни сейчас и никогда не лги. Я могу пережить все, что угодно, но только не это. Я не жалею, Гейб. Ты дал мне то, что, я думала, никогда не найду.

Его пальцы скользнули по ее руке. Сладострастно и медленно.

– Что же это? – пробормотал он хриплым голосом.

Она улыбнулась, так что он не мог понять, насколько серьезна она была. Она подумала, как он отреагирует на ее признание. Она читала во множестве статей, как это пугает мужчин.

Вдруг она поняла, что ей все равно.

– Любовь, – сказала она. – Ты дал мне любовь. – Она ждала его реакции затаив дыхание.

Гейб напрягся. Она ощутила, как он отдаляется, замыкается в себе.

– Теперь я чувствую себя просто ужасно. Я знаю, у тебя это был первый раз и все такое прочее, но, пожалуйста, не думай…

– Нет. – Саммер нежно прикоснулась губами к впадинке на его горле. – Ты сделал мне подарок.

Стиснув зубы, напрягшись, он выглядел как человек, страдающий от боли.

– Это не должно повториться.

У Саммер ком подкатил к горлу, она кивнула. Все статьи, прочитанные ею, говорили, что любовь причиняет боль. Только она не могла представить, что эта боль будет такой сильной. Чем бы это ни было для Гейба, для нее это означало перемену всей жизни. Она никогда не сможет забыть ни малейшей детали.

– Это не повторится. – Скрестив пальцы, она надеялась, что ей простится эта маленькая невинная ложь.

Все еще мрачный, он, похоже, избегал ее взгляда.

– Однократное помрачение рассудка.

Хотя это было ужасно больно, она умудрилась улыбнуться.

– Ты все же не можешь получить мое ранчо. – Она хотела пошутить, но Гейб воспринял это серьезно. Она поняла это по тому, как он резко с шумом вдохнул и как немного отстранился от нее. Напряжение как будто повисло в воздухе.

– Дорогая, когда я получу твое ранчо, я получу его честно и законно, – сказал он наконец, его голос был низким и вкрадчивым.

Прикусив губу, Саммер внимательно смотрела на него.

– Верю, – произнесла она.

– Не знаю, поздравлять тебя или назвать глупой, – пробормотал он. Повернувшись на спину, он положил ее голову на свою грудь как на подушку. Они оба дышали глубоко и ровно, как давние любовники, каждый был ошеломлен и потрясен тем, что сделал другой. Только Саммер знала, что он затронул больше, чем ее тело. Он затронул ее душу.

К сожалению, он был слишком слеп, чтобы понять это. Если кому-то и нужна книга по самопомощи, то это был он. Ей бы следовало написать такую и назвать «Как распознать настоящую любовь».

Оттолкнувшись от его соблазнительной груди, Саммер притворно зевнула, как будто бы то, что было между ними, ничего не значило для нее. Вместо того чтобы произносить слова нежности и любви, она вдруг заговорила о погоде:

– Здесь всегда так жарко в это время года?

Глаза Гейба сузились, но он понял намек.

– Не всегда. – Он встал и потянулся, его мускулы играли в солнечном свете. – Ты сможешь скакать верхом?

Она заморгала, ей понадобилось время, чтобы понять смысл его слов.

– Скакать?

– На лошадях. Урок верховой езды. Или ты слишком… – Он сделал жест рукой.

Она знала, что он имел в виду. Боль. Ей хотелось сказать: разбита, расстроена, полна жизни.

– Не знаю, – ответила она. – Подожди минутку, и мы посмотрим.

Она почему-то избегала смотреть на него, на то, как он одевался, но уголком глаза видела, как он натянул джинсы, запахнул рубашку на своей загорелой груди и застегнул ее. Несмотря на яркое наслаждение, которое они разделили, она чувствовала, что у нее пересыхает во рту. Она уже жаждала его снова, чистым, природным желанием, имевшим так мало общего с ее рациональным умом.

Предназначенность.

Ее недавно разбуженное тело было напряженным, чрезмерно чувственным. Даже шелк бюстгальтера казался слишком грубым для ее сосков. Последнее, чем она хотела бы заниматься, была верховая езда.

– Я… я не думаю, что это удачная идея, – сказала она ему.

– Хорошо, – спокойно ответил он. – Но давай пойдем в конюшню. Я нашел для тебя кое-какое занятие. Тебе еще надо очень многое узнать о лошадях.

«А тебе надо многое узнать о женщинах, Гейб Мартин», – зло подумала она.

Тихонько простонав, она взяла пару рабочих перчаток и последовала за ним к двери.

Глава 9

Саммер пришла к выводу, что в высшей степени переоценила себя. Особенно когда она взяла и все испортила. И не так, что можно сказать «утро вечера мудренее», – и все пройдет. Нет, уж если Саммер Шоу решала совершить ошибку, она прилагала к этому огромные усилия.

Она переспала с Гейбом Мартином. Самый глупый, идиотский поступок. Хуже того, она сказала, что любит его. Она удивлялась, что он все еще с ней разговаривает.

А быть с ним рядом стало для нее пыткой.

Все, что он делал, начиная с медленного, чувственного поглаживания шелковистой шкуры ее кобылы и заканчивая тем, как ловко он двигался, напоминало Саммер, как эти же руки прикасались к ее телу, как эта кожа пылала рядом с ее собственной. Она тосковала по нему, нуждалась в нем, как только что проклюнувшиеся ростки нуждаются в солнце.

Саммер нетерпеливо закончила убирать постель, стараясь не думать о том, каким в высшей степени мужественным выглядел он, лежа на ее простынях. Как он взял ее, заставил ее тело петь, заставил ее понять, чего ей недоставало все эти долгие годы… Черт! Если она не прекратит это, то побежит к нему домой и будет умолять его снова заняться с ней любовью.

Ее окружали ее книги. Но вместо утешения они заставляли ее беспокоиться. В первый раз в жизни она не могла с их помощью спрятаться от проблем.

Саммер принялась ходить по комнате – привычка, забытая с детства. Это напомнило, что для него она была всего лишь эпизодом. Он с самого начала ясно дал понять, что ему нужно только ее ранчо. А если заодно можно получить удовольствие с владелицей этого ранчо…

Эта мысль принесла новый приступ боли.

Саммер остановилась. Она не позволит ему отрицать это. Наконец она получила то, чего всегда хотела, место, которое могла назвать своим, и мужчину, которого любила. Гейб изменит свое мнение. Она уже доказала, что никуда не уедет, теперь он должен понять, что они созданы друг для друга.

Андерсон все понял в ту же секунду, когда подъехал и увидел Гейба, небрежно прислонившегося к пикапу. Гейб не знал, как Андерсону это удалось; он, разумеется, ничего не говорил ему, но широкая ухмылка на загорелом лице Андерсона говорила яснее всяких слов.

– Ты больше не выглядишь таким напряженным, босс. – Андерсон похлопал его по плечу, лишь усилив раздражение Гейба. – А то я уже начал бояться, что ты вот-вот лопнешь.

Странно, что Андерсон смог почувствовать одно и не понял другого. Гейбу захотелось пробить кулаком дыру в чем-нибудь.

– Как ты узнал? – проворчал он.

Посмеиваясь, Андерсон пожал плечами.

– Это просто. У тебя такой вид…

– Я уезжаю. – Оттолкнувшись от пикапа, Гейб нахлобучил на голову шляпу. – В Тенистый каньон. Присмотри тут за всем, пока меня не будет.

Андерсон присвистнул. Все работники знали, что означал отъезд босса в Тенистый каньон. Никто, если только он не был самоубийцей, не встал бы у него на пути.

Но Андерсону было все равно.

– Все прошло так плохо, а?

Гейб огрызнулся:

– Не приезжай меня искать.

Андерсон только рассмеялся.

Дорога в Тенистый каньон никогда еще не казалась ни такой долгой, ни такой одинокой. Восседая на своем коне, Гейб обнаружил, что против своей воли вспоминает Саммер и ее реакцию на суровую красоту его земли. Саммер с ее нежной надушенной кожей и щедрыми губами, которая отдала ему себя и ничего не просила взамен. Он был у нее первым. Может быть, поэтому он чувствовал себя такой скотиной.

Потому что он хотел ее снова. Он хотел быть у нее не только первым, но и последним.

Святой отпрянул в сторону, возможно, испугавшись змеи или какой-то тени, отброшенной низким солнцем. Гейб безо всяких усилий справился с ним, думая о том, почему был настолько глуп, что позволил еще одной городской девице залезть себе в душу.

Но она сказала, что останется. Ну да, конечно, усмехнулся он. Она останется. По крайней мере до тех пор, пока не заскучает и не захочет купить какой-нибудь новой одежды или посмотреть свеженький фильм. Потом ее библиотека будет забыта, к огорчению всех детей, которые брали в ней книги, а ранчо – снова заброшено.

Он покачал головой, чтобы стряхнуть внезапный приступ боли. Не как раньше. Она была сильнее. Раньше, как только он представлял это ранчо своим, дом наполнялся воображаемыми людьми, воображаемой семьей, детьми. Сейчас в его мечтах у всех детей были волосы цвета солнца и глаза темные, как патока. Волосы Саммер, глаза Саммер. Это место будет в десять раз пустыннее, когда она уедет. Оно будет его, как он всегда хотел, как всегда мечтал. Но он больше не знал, сможет ли жить там, когда она уедет.

Его конь нетерпеливо затанцевал под ним. Конечно, он сможет. Какой же он дурак. Послав лошадь вперед, Гейб стал присматривать место для ночлега. На ранчо Бар-Дабл-Эс плодородная земля, Саммер – только преходящее увлечение. Когда она уедет, и он и земля выдержат это. Так всегда было и будет.

Поглядывая на темнеющее небо, Гейб нахмурился. Ему был нужен защищенный и ровный участок, чтобы поставить палатку. Серые облака на западе предвещали дождь. Он хотел устроиться до того, как начнется гроза.

– Саммер, ты там? – донесся из-за кип книг озабоченный голос Андерсона.

– Минуточку, – крикнула в ответ Саммер, осторожно нанося последний слой лака на встроенный книжный шкаф. Плотники хорошо потрудились, и маленький магазин начал походить на настоящую библиотеку. Только одно омрачало счастье Саммер – Гейб Мартин избегал ее с того дня, когда они занимались любовью.

Откашлявшись, Андерсон снял свою потрепанную шляпу и ждал, переминаясь с ноги на ногу. Когда Саммер появилась из-за угла, он сделал очевидную попытку улыбнуться.

– Что случилось?

Андерсон застенчиво пожал плечами.

– Я хотел поговорить о… личном.

У нее тут же сердце ушло в пятки. Разумеется, Гейб не рассказал Андерсону о том, что произошло между ними. Саммер сглотнула.

– О чем?

К ее удивлению, Андерсон покраснел.

– О Кристал.

Саммер почувствовала глубокое облегчение.

– Слава Богу, – еле слышно пробормотала она. Потом чуть громче предложила Андерсону сесть.

Оглядев многочисленные коробки с книгами, он покачал головой.

– Куда?

На этот раз покраснела Саммер.

– Хочешь, дойдем до кафе?

Андерсон кивнул.

– Кристал все еще не работает из-за своей лодыжки. Я угощу тебя чашечкой кофе.

– Уговорил. – Взяв его за руку, Саммер выбралась из-за коробок.

Когда они оказались за уже привычным столиком в кафе и заказали пирог и кофе, Андерсон почему-то не хотел смотреть ей в глаза. Саммер пыталась игнорировать неприятное чувство неловкости, но это становилось все более и более трудным.

– Андерсон. – Ее голос прозвучал резко. Она с усилием смягчила его. – С Гейбом все в порядке?

Глядя на свои мозолистые пальцы, Андерсон пожал плечами.

– Думаю, да. Я не видел его два дня. А ты?

Она поморщилась.

– То же самое. Два дня. А как Кристал? Ее нога уже зажила?

Он пожал плечами.

– Не знаю. Она хромает, но все равно ходит. Кристал не может долго лежать в постели.

Вспомнив, как Кристал спорила с доктором, который приказал ей лежать, Саммер улыбнулась.

– Вы теперь вместе?

Улыбка Андерсона была бессознательно соблазнительной и немного грустной.

– Вроде того, – тихо сказал он. – Ей всегда нужно что-то или кто-то, чтобы расстраивать ее. Думаю, я хорошо подхожу для этого.

– Ты просил ее выйти за тебя замуж? – Саммер угадала его ответ по выражению боли, промелькнувшему на его лице.

– Просил. Она не хочет.

– Почему?

Вместо ответа он задал ей вопрос:

– А что насчет Гейба? Ты хотя бы знаешь, где он?

Саммер постаралась посмотреть на него ничего не выражающим взглядом, уверенная, что он все равно заметит ее смущенный румянец.

– С чего это вдруг мне встречаться с Гейбом?

Андерсон сделал невинное лицо.

– Может быть, потому, что ты любишь его?

– Не люблю, – немедленно возразила она. Андерсон посмотрел на нее с таким недоверием, что она была вынуждена слабо улыбнуться.

– Да ладно. Скажи правду.

– Хорошо. – Саммер оглянулась, чтобы убедиться, что никто не может подслушать. Она наклонилась и посмотрела Андерсону прямо в глаза. – Может быть, чуть-чуть. Но это пройдет.

Андерсон со смешком прикоснулся пальцем к кончику ее носа.

– Я тоже так раньше думал. Но это не проходит, Саммер. Это становится только хуже.

Она почувствовала прилив жалости.

– Если ты действительно любишь Кристал и она любит тебя, почему не разделит с тобой жизнь?

– Поди пойми. – Андерсон печально посмотрел на нее. – Эта женщина сделана из камня. – Он вздохнул. – Она подпускает меня к себе, я чувствую себя на седьмом небе, а потом она захлопывает дверь перед моим носом. Как только я говорю о свадьбе, она становится дикой, как лошадь, на которую первый раз положили седло.

Саммер почувствовала боль. Ей показалось, что он говорит о ней и о Гейбе.

– Я тебя понимаю, – сказала она.

Как будто бы он ждал этого, Андерсон ухватился за ее слова.

– Так вы с Гейбом тоже сблизились?

Хотя пылающие щеки выдавали ее, Саммер попыталась сохранить достоинство.

– По-моему, тебя это совершенно не касается, а?

От необходимости отвечать Андерсона спасла Мэри Уиггинс, которая принесла им два куска свежайшего яблочного пирога и кофе. Он терпеливо ждал, пока пожилая официантка уйдет.

– Слушай, я просто спросил, потому что беспокоюсь о нем. Два дня назад он умчался в Тенистый каньон с таким видом, будто за ним гнался сам черт. Он поступает так, только когда ему действительно очень плохо, как тогда, когда его бросила Урсула. Если тебе известно что-то, что может помочь, я буду очень обязан, если ты сообщишь мне это.

– Тенистый каньон… – Вспомнив суровую красоту этой земли, Саммер выдохнула эти слова почти благоговейно. – Это прекрасное место.

Андерсон недоверчиво посмотрел на нее.

– Он возил тебя туда?

– Да. А что?

Он, казалось, не слышал ее.

– Значит, все еще хуже, чем я думал. – Андерсон устало потер глаза, он вдруг стал необъяснимо печальным. – Интересно, понимает ли это он сам.

Взволнованная, Саммер наклонилась к нему и взяла его за руку.

– О чем это ты?

– Гейб. – Андерсон лениво открыл один глаз и медленно закрыл. – Он зашел дальше, чем я предполагал.

От этих слов ее сердце забилось как сумасшедшее. Она почувствовала, что ее кожа пылает. Саммер решительно приказала сердцу успокоиться.

– Не думаю, что я понимаю. – Ее голос был строгим, чтобы скрыть нежелательные эмоции.

Андерсон сурово посмотрел на нее.

– Насколько серьезно твое намерение остаться в Сабине?

– Остаться в… – повторила она. – Разумеется, я останусь. А что?

– Гейб все еще думает, что ты собираешься уехать, как только устанешь от нашей глухомани. Или когда придет зима и жизнь здесь замрет на четыре месяца.

– Знаю. Он говорил мне это много раз.

– Так вот, именно поэтому он и уехал в каньон. Подозреваю, что он начал чувствовать что-то, что, по его мнению, может причинить ему боль. Особенно если ты уедешь.

– Уеду… – Саммер издала странный сдавленный звук, что-то среднее между кашлем и смехом. – Он никогда не мог понять, Андерсон. Это мой дом. Я не могу уехать. Мне больше некуда ехать.

Она не могла поверить, что позволила ему уговорить себя на это. Без сомнения, Гейб будет в бешенстве, когда она приедет в его личный лагерь, на его собственной лошади, и все потому, что Андерсон сказал, что она нужна ему.

– Как коровьей лепешке нужна соль, – пробормотала Саммер.

Небо выглядело так, будто вот-вот было готово разразиться мощным ливнем. На много миль впереди она не видела ничего, кроме огромных кустов юкки и шишковатых мескитовых деревьев, а ее лошадь хотела вернуться домой.

Андерсон обещал, что все будет хорошо. Почему она послушалась совета человека, который не может даже уладить отношения со своей подружкой, она не знала. Это было непонятно.

Но потом Андерсон рассказал ей об Урсуле, с каким презрением она отнеслась ко всему, что касалось этой дикой унылой земли. Как она бросила гордого мужчину, который любил ее, и о клятве Гейба никогда больше никому не отдавать свое сердце.

И хуже всего, Андерсон убедил ее, что она нужна Гейбу. Чем ближе она подъезжала к Тенистому каньону, тем меньше была склонна верить этому. Но солнце садилось в багровых вспышках, и она была ближе к каньону, чем к дому. У нее не осталось выбора.

Когда Саммер появилась на вершине утеса, Гейб не мог поверить своим глазам. Как только он преодолел мучительную реакцию на ее живую красоту, его охватило бешенство. Дикое холодное бешенство. Он приехал сюда, чтобы быть как можно дальше от нее. Он понял, что не может убежать. Она преследовала его и во сне, и в мыслях. Не во сне, сейчас она стояла перед ним во плоти, без сомнения, присланная сюда Андерсоном, по-видимому, чтобы превратить его жизнь в вечную пытку.

– Гейб! – От ее улыбки у него перехватило дух. Подстегивая лошадь – одну из его лошадей, хладнокровно констатировал он, – она скакала к его палатке, как будто имела все права быть здесь.

И, Боже помоги, его сердце бешено заколотилось в груди.

Она соскользнула с седла, джинсы облегали ее тело, как перчатка. Волосы, растрепанные ветром и золотые, безыскусно ниспадали до талии. Он с удивлением заметил отсутствие макияжа. У нее на лице выступали веснушки – и черт побери, если это не было самым привлекательным, что он когда-либо видел! – а ее кожа была цвета сливок.

Не осознавая этого, он сделал шаг к ней.

– Я так рада, что нашла тебя! – Ее улыбка дрожала, в глазах была тревога. – Уже темнеет. – Саммер кивком головы указала на грозовое небо, и чувство страха, которое она испытывала, передалось Гейбу.

Еще один шаг, и он мог бы обнять ее. Сжав кулаки, Гейб с усилием сдержал свой порыв.

– О чем думал Андерсон, посылая тебя сюда одну?

Ее изумительные глаза расширились.

– Он сказал, что эта лошадь знает дорогу. Он обещал, что я не заблужусь.

Гейб мысленно проклинал его за обещания, которых тот не мог сдержать. Он разберется с Андерсоном, когда вернется домой. Саммер могла заблудиться или серьезно пораниться. Не останавливаясь, чтобы не поддаться панике, охватившей его при этой мысли, Гейб сделал последний шаг и заключил ее в объятия.

Боже, как же ей было хорошо! Как будто всегда так и было. Мягко откинув с плеч ее шелковистые волосы, он позволил себе вольность прикоснуться к изгибу ее талии, к нежной коже рук.

Когда Саммер задрожала, он почувствовал это всей душой.

– Не надо, – прошептала она. Это позвучало так же неуверенно, как он себя чувствовал. Потом она подняла свое очаровательное ненакрашенное лицо к его лицу, и его неуверенность исчезла. Он знал, что поцелует ее.

Его рот накрыл ее губы, и все остальное исчезло. Она издала слабый звук, стон и обвила руками его голову, прижимая ближе. От нее пахло мятой, ее кожа была как шелк. И когда ее сладостный язык робко прикоснулся к его языку, он почти потерял над собой контроль.

Как будто почувствовав это, она попыталась отстраниться.

– Мне здесь не место, – сказала она, и он виновато вспомнил время, когда говорил ей то же самое.

Глубоко вздохнув, Гейб приказал себе рассуждать здраво.

– Зачем ты приехала сюда? – Его голос прозвучал грубо. Он, похоже, не мог перестать касаться ее, как будто боялся, что она повернется, сядет на лошадь и уедет.

Уткнувшись в его шею, Саммер вздохнула. Теплое дыхание щекотало его кожу, заставляя прижимать Саммер еще крепче.

– Я беспокоилась о тебе, – призналась она. – Андерсон сказал…

Мысль о том, что она и Андерсон обсуждали его, была мучительна. Он опустил руки и отступил, хотя тело все еще дрожало от желания. Не в силах бороться с собой, он нежно убрал прядь волос с ее щеки.

– Так что же сказал Андерсон?

Наверное, она уловила что-то в его тоне. В ее глазах отразилось смущение, она покачала головой.

– Только что я могу быть тебе нужна, – тихо сказала она.

Он чертыхнулся.

– Мне много что нужно. – Боясь снова взглянуть на нее, боясь, что какая-то соблазнительная мягкость, которую он может увидеть, заставит его вновь потерять контроль, он смотрел, как солнце скользит за горизонт.

– Нуждаться в чем-то и хотеть этого – совершенно разные вещи, – сказала Саммер так близко, что он чуть не подпрыгнул. Последним усилием воли Гейб заставил себя улыбнуться и повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Как только их глаза встретились, он понял, что совершил ошибку.

Она хотела его. Он видел это в ее глазах, темных от желания. Он протянул руки, как слепой, и прижал ее к себе, его голодные губы жадно искали ее рот. И, как насмешливо он подумал, прежде чем раствориться в ней, в известном смысле он был голоден.

– Я люблю тебя, – сказала Саммер позже, уютно устроившись в его объятиях. Он знал, что это произойдет рано или поздно, и страшился этого с момента, как в первый раз почувствовал вкус ее губ, Гейб вздохнул.

– Ты только думаешь, что любишь. – Он неохотно поднял руку, оторвавшись от тепла ее тела. Ночной воздух, прохладный и душистый, тревожил его.

Она хотела рассмеяться, но попытка оказалась жалкой.

– Похоже, мы не можем держаться подальше друг от друга.

Боже, помоги. Гейб смотрел на отблески пламени на ее лице и думал. Если она намекала на признание в вечной любви, то она обречена на разочарование.

Он не мог любить ее. Отказывался любить ее. Потому что, когда она уедет обратно в свой город, она увезет с собой его сердце.

– О чем ты думаешь? – спросила она, когда ветки в костре затрещали и ярко вспыхнул огонь.

– Я думаю… – Он вдруг понял, что не может сказать этого, не может даже начать облекать свои чувства в слова.

– Что это все меняет? – Она тихонько встала и потянулась, двигаясь с тем изяществом, которое всегда привлекало его.

Уже открыв рот, чтобы возразить, Гейб вдруг увидел, как Саммер достала откуда-то щетку и начала расчесывать свои длинные густые волосы. Как живые, золотые пряди ласкали ее плечи, словно пальцы какого-то неземного любовника. Несмотря на то что он занимался с ней любовью всего час назад, Гейб почувствовал, что его тело снова жаждет ее.

Никогда раньше он не чувствовал такого.

Это все меняет. Один неверный шаг в любую сторону – и он упадет. И будет падать до тех пор, пока что-то или все не разобьется. И, пробиваясь через эти мысли, настойчивая пульсация его желания отдавалась барабанной дробью в ушах. Как будто поняв, Саммер протянула руку и притянула его к себе.

Он собирался отвезти ее домой на рассвете, но пробуждение с Саммер в объятиях, такой нежной и сексуальной, унесло все мысли из головы, кроме одной – погрузиться как можно глубже в нее. Его последняя разумная мысль, прежде чем желание уничтожило все сознательное, была о том, что должно случиться то, чего он боялся. Сейчас, когда он обнимал ее, как он мог вынести мысль, что придется отпустить ее?

После короткого завтрака холодными бобами и домашней ветчиной Гейб повез ее исследовать горы. Держа ее за локоть собственническим жестом, он удивлялся, как это простое прикосновение наполняет его неукротимым восторгом.

– Гейб, смотри! – Она указывала на возвышающееся нагромождение черных камней с благоговейным восторгом. Он поборол страстный порыв поцеловать ее. Вместо этого он улыбнулся и выслушал, как она цитирует какие-то почерпнутые из книг сведения о геологии.

К моменту, когда солнце коснулось западной кромки древнего вулкана, Гейб придумал как минимум десять причин, почему они должны провести еще одну ночь вместе в Тенистом каньоне. Не последней из них было его страстное желание, ноющее чувство пустоты, которую могла заполнить только Саммер.

Хотя он не просил ее, Саммер видела удлиняющиеся тени и знала, что он удержит ее здесь еще на одну ночь. Странно, размышляла она, глядя, как солнце садится над высохшей землей, что она никогда не чувствовала себя такой удовлетворенной, такой свободной. Ей ничего не было нужно, только ощущать его запах, касаться его золотистой кожи, чувствовать его губы на своих губах.

Она хотела большего. Мысль пришла из ниоткуда, нанеся удар исподтишка. Она хотела клятв в вечной любви, вечно быть рядом с ним. То, что они занимались любовью, не гарантировало ничего. Тем не менее этого было достаточно. Сейчас.

Они медленно ехали домой, молча, каждый был погружен в свои мысли. Для Саммер прошедшие два дня были откровением, показавшим ей, какой может быть любовь между мужчиной и женщиной. Сейчас больше чем когда-либо она знала, что небеса предназначили его ей. Теперь осталось только убедить в этом Гейба.

– Ты действительно выглядишь гораздо лучше, чем перед отъездом, – безуспешно пытаясь скрыть самодовольную ухмылку, говорил Андерсон, прохаживаясь по кабинету Гейба, пока тот вынимал последние страницы из принтера.

– Правда? – спросил он, рассеянно пробегая глазами страницу, на которой напечатал «Конец».

Андерсон тут же подошел ближе.

– Это конец книги о тренировке лошадей?

– Нет. – Непонятно почему занервничав, Гейб откинул волосы со лба и выпрямился. – Это беллетристика. Ты видишь перед собой мой первый роман. Я еще не говорил о нем даже моему агенту.

Андерсон взял в руки последнюю страницу.

– Ух ты! – Он присвистнул. – Триста шестьдесят страниц. Это вдвое больше любой твоей книжки-руководства. Когда ты хочешь, чтобы я это прочитал?

– Забери ее с собой. Сейчас. Пока я не передумал. – Обращаясь со стопкой бумаги, как будто это был ребенок, Гейб поднял ее и осторожно положил в руки Андерсона. – И будь честен со мной, друг мой. Это совсем не то, что писать руководства.

Перелистывая страницы, Андерсон не ответил. Он был слишком занят, читая сцену, в которой ковбой встретил женщину, миниатюрную блондинку, очень похожую на Саммер.