Текст книги "Незнакомцы на Монтегю-стрит"
Автор книги: Карен Уайт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава 4
Не успела я закончить обсуждать с миссис Хулихан меню для вечернего барбекю, включавшее в себя бургеры с начинкой из тофу и запеченные бобы без бекона, которые следовало подать на отдельном столе, чтобы ничего не подозревающие гости их случайно не съели, когда в заднюю дверь кухни раздался стук.
Я встала и вместе с порывом горячего воздуха впустила мою мать. Несмотря на жару, на ней не было и бисеринки пота и она источала аромат цветов. Она напоминала мне более утонченную версию Долли Партон – те же самые завидные телесные формы, – но только брюнетки. Не будь я, кроме фигуры, точной ее копией почти во всех отношениях, включая нашу способность общаться с ушедшими в мир иной, я бы точно сдала тест на ДНК.
Она расцеловала меня в обе щеки, и в этот миг я заметила в ее волосах желтую розу.
– Красивый цветок, – сказала я, закрыв дверь, и повела ее за собой. Миссис Хулихан зорко оберегала свои владения, и, когда приступала к работе, путаться у нее под ногами было себе дороже. Генерал Ли остался лежать на подстилке в углу, умильно глядя на мою экономку в надежде получить лишний кусочек.
– Спасибо. Утренний подарок от твоего отца из его сада.
Я не стала спрашивать у нее, что мой отец делал у нее дома ранним утром, я действительно не хотела это знать. Хотя они были разведены и уже более тридцати лет жили порознь, их робкий новый роман мог бы показаться очаровательным, если бы не тот факт, что они были моими родителями.
– Ты ожидаешь на чай женщин из Исторического общества? Или кого-то еще? – спросила моя мать, следуя за мной в гостиную.
Я села на диван, а моя мать – напротив меня в кресло в стиле королевы Анны.
– Нет, почему ты спрашиваешь? – Я начала наливать нам кофе. Миссис Хулихан заранее принесла в гостиную поднос с кофейником, пока я, сидя за столом моей бабушки, занималась документами. Кстати, Амелия нашла этот стол на аукционе, и моя мать отдала его мне. Как же приятно было сидеть за ним, перебирать почту или оплачивать счета, ощущая рядом присутствие моей любимой бабушки! Впрочем, ее вечные телефонные звонки никогда не давали мне почувствовать, что мы с ней далеки друг от друга.
Прежде чем ответить, мать критическим взглядом окинула мои шпильки, белое льняное платье и бабушкин жемчуг.
– Ты собралась в этом на барбекю?
Я вручила ей чашку черного кофе на блюдце. Затем, положив в свою четыре кусочка сахара, я наполнила ее ароматным напитком, не забыв при этом оставить достаточно места для сливок.
– А что не так с моим нарядом? Подол ведь, кажется, не болтается?
Она закрыла глаза и покачала головой:
– Разве у тебя нет, скажем, пары обтягивающих джинсов или что-то в этом роде? Что-то такое, в чем ты выглядела бы моложе и… чуть сексуальнее?
Я попыталась сделать вид, что не заметила, что моя мать произнесла слово «сексуальнее», более того, что оно было адресовано мне. Внезапно дом содрогнулся, как будто от удара, затем последовали два хлопка дверью и гул воды, бегущей по старым трубам.
Я слегка повысила голос, чтобы она меня услышала:
– Зачем мне выглядеть сексуальнее на заднем дворе моего дома?
Брови матери поползли вверх.
– Что такое? – Я и вправду понятия не имела, к чему она клонит.
– Разве Джек не придет сегодня вечером?
Я притворилась, будто мой пульс не пропустил удар при упоминании его имени.
– Конечно, будет. Эта вечеринка устраивается для его дочери. Но какое это имеет отношение к тому, в чем я там буду?
Она вновь закрыла глаза, словно вызывая божественное вмешательство.
– Мелли, дорогая, говорю тебе: Джек будет только рад увидеть тебя в симпатичных джинсах. Особенно если он приведет на барбекю Ребекку.
Моя рука с кофейной чашкой замерла на полпути ко рту. Я даже разглядела легкую рябь на поверхности кофе, вызванную доносящимся сверху грохотом. Осторожно поставив чашку на блюдце, я откинулась на спинку дивана.
– Мама, если ты не заметила, Джек встречается с Ребеккой. Не со мной.
– Да, но, как поется в песне, «люби ту, с кем ты сейчас». Если хочешь знать мое мнение, она – его второй выбор, поэтому что ты слишком зациклена на работе и отказываешься замечать, что вы двое просто созданы друг для друга. Честное слово, Мелли. Пора ради разнообразия прислушаться к своему сердцу.
Я пристально посмотрела на нее:
– Ты разговаривала с бабушкой?
– Нет, почему ты спрашиваешь?..
– Потому что она позвонила на этой неделе и сказала мне то же самое. – Я решила не упоминать, что как раз перед тем, как зазвонил телефон, мне снился Джек.
– Отлично. Тогда, может быть, ты прислушаешься.
– Мама, ты знаешь не хуже меня: мы с Джеком просто не можем быть долго вместе, иначе один из нас убьет другого. – Стук наверху напомнил мне еще об одной причине. Прежде чем она успела возразить, я продолжила: – Я попросила тебя сегодня утром прийти ко мне, потому что у меня к тебе просьба. – При этих словах я вкрадчиво улыбнулась ей. – Я должна примерно на три месяца, пока ремонтируется фундамент моего дома, куда-то переехать, и я подумала, что, может, ты пустишь меня пожить у тебя.
Судя по ее лицу, она искренне обрадовалась.
– Милая, ты же знаешь, тебе даже не нужно спрашивать. Мы с твоим отцом будем только рады, чтобы ты пожила у нас.
Не став заострять внимания на словах «мы с отцом», я перешла прямо к следующей части просьбы:
– Правда, я не одна. Надеюсь, это не будет проблемой.
– Нет, конечно. Можешь взять с собой твоего очаровательного Генерала Ли. Он – часть семьи.
Я продолжала улыбаться. Между тем шум наверху усилился. Дверь ванной, а за ней дверь спальни шумно распахнулись, затем с грохотом захлопнулись.
– Что это, Мелли?
Моя улыбка как будто застыла. Правда, удивительно, что при этом я не клацнула зубами. Три дня под одной крышей с девочкой-подростком породили у меня ощущение, будто меня переехал грузовик и оставил валяться посередине дороги. Мы уже перешли этап общения вежливых незнакомцев и теперь проверяли границы, как будто пробовали булавкой на прочность воздушный шарик.
– Это Эммалин Амелия Петтигрю. Но ее обычно называют Нолой, она дочь Джека.
Левая бровь матери поползла вверх на манер киношной Скарлетт О’Хара:
– Понятно. Амелия рассказывала мне о ней. И она живет у тебя, потому что…
– Потому что они с Джеком по-прежнему продолжают бодаться. Похоже, мать Нолы сказала ей, что Джек бросил их, и она ей поверила. – Я исподтишка покосилась в сторону, в фойе, опасаясь, что Нола подкрадется и все услышит. – Я все расскажу тебе позже. Но пока Нола со мной, и куда иду я, туда и она. – Я оживилась. – К тому же ты всегда говоришь о том, что тебе жаль, что ты не была со мной в мои подростковые годы. Теперь у тебя будет такой шанс.
Моя мать промокнула уголки рта льняной салфеткой и встала.
– Мы с тобой имели дело со злыми духами и мстительными призраками. И уж точно справимся с одной девочкой-подростком.
В следующий миг двери со стуком распахнулись снова и раздался звук включенного фена. Я быстро вышла в фойе и подняла голову на лестничную площадку.
– Ты там осторожнее с пробками! – крикнула я. – На всякий случай выруби стереосистему…
Свет один раз мигнул, а затем и вообще погас – к счастью, вместе с грохотом стереосистемы. Хотя я только что купила ее для Нолы, у меня была надежда, что она больше не подлежит ремонту.
– Дерьмо! Что за…
– Нола! – я крикнула в ответ. – У нас тут гости!
Моей матери следует воздать должное: она даже не вздрогнула. Вместо этого она шагнула мимо меня и встала на нижнюю ступеньку лестницы.
– Нола? Привет! Это миссис Миддлтон, мать Мелани. Я с нетерпением жду, когда мы с тобой познакомимся, но только когда ты будешь в лучшем настроении. А пока, будь добра, спустись вниз, чтобы Мелани показала тебе, как заменить предохранитель. Что-то подсказывает мне, что этот навык тебе еще понадобится.
С довольной улыбкой она вернулась в фойе – как раз в тот момент, когда миссис Хулихан высунула голову из кухонной двери.
– Кто-то выбил пробки, и у меня пропало электричество. Вам помочь с новыми?
– Спасибо, – сказала я, – но мы справимся сами.
– Главное, сделайте это побыстрее, – сказала старая экономка. – Иначе я не успею запечь бобы.
Я снова посмотрела на мать, но ее взгляд был прикован к чему-то за моей спиной. Я обернулась. Странно, кто-то прислонил футляр гитары моей гостьи к балясине лестницы. Я могла поклясться, что раньше его там не было.
– Что это?
Я заметила на футляре наклейку с надписью N’awlins, но мне все было ясно и без этого.
– Раньше это была гитара Бонни, матери Нолы, но теперь по наследству перешла ей. Хотя, по словам Джека, она не сыграет ни одной ноты.
Мать нахмурила брови, и между ними образовались две морщинки.
– Тогда что она делает здесь?
– Мы с Нолой задаем тот же самый вопрос. Иногда она просыпается с гитарой в своей постели, в других случаях инструмент просто появляется в случайных местах по всему дому, как будто выставляет себя напоказ.
– Может, Бонни пытается тебе что-то сказать?
– Может быть, – сказала я, избегая смотреть ей в глаза. – Я не пыталась связаться с ней, поэтому не уверена, но да, это очень даже вероятно. – В отличие от моей матери, я предпочитала не трогать спящих духов. Не в моих привычках будить их и просить выйти на свет. В детстве я постоянно терпела насмешки за мой особый «дар» и всю мою взрослую жизнь пыталась его скрывать. И сейчас, в тридцать девять лет, я не видела причин менять мой образ жизни. Изменить его – значит превратить мою жизнь в хаос.
Наши взгляды встретились, и, похоже, мать все поняла.
– Ты еще не сказала ей, верно?
Я вздохнула:
– О том, что ее мать, возможно, все еще здесь или о моей способности говорить с мертвыми? – Я отрицательно покачала головой: – Не думаю, что она готова это услышать. У нее и так полно проблем с доверием. Сомневаюсь, что она поверит мне, если я ей скажу: «Привет, Нола. Я наяву вижу мертвых людей!»
– Пожалуй, ты права, но в конечном итоге тебе все равно придется ей сказать. И тебе нужно найти способ поговорить с Бонни – или кто бы это ни был – и выяснить, почему она все еще здесь. – Моя мать шагнула к гитарному футляру. – Давай я положу на него руку, если ты думаешь, что это поможет.
Я схватила ее за руку, удерживая на месте. Мать обладала редкой способностью общаться с духами, касаясь связанных с ними предметов, правда, порой с катастрофическими последствиями. В моих глазах ее вмешательство было крайней мерой.
– Вряд ли в этом есть необходимость. Наверно, Бонни просто бродит где-то поблизости, желая убедиться, что с Нолой на новом месте все в порядке. Давай лучше подождем и посмотрим, что будет дальше.
Мать пронзительно посмотрела на меня – подозреваю, этот взгляд все матери приобретают во время родов. Внутренне вздрогнув, я постаралась не рухнуть с моих шпилек от «Валентино».
– После барбекю сегодня вечером я еду к Кэролайн Лейн. Ее сестра умерла прошлой осенью, оставив кое-какие незавершенные дела, которые миссис Лейн хотела бы уладить, чтобы ее сестра могла упокоиться с миром. Если хочешь, поехали со мной.
– Мама, пожалуйста. Ты же знаешь, я чувствую себя в такие минуты как цирковой тюлень. И что подумают мои клиенты, если узнают? Меня перестанут воспринимать всерьез.
Сверху раздался пронзительный визг, за которым последовали быстрые шаги, и дверь распахнулась.
Снова.
– Хватит трогать мою долбаную гитару! Куда вы дели ее на этот раз?
Мне жуть как не хотелось кричать в собственном доме, и я подошла к первой ступеньке лестницы.
– Я отдам ее тебе после того, как ты поможешь мне заменить пробки.
Вместо ответа я услышала, как со стуком захлопнулась дверь.
– Кто-то должен поговорить с ней о ее лексиконе.
– Знаю, мама. Но пока рано это делать… она еще не отошла от травмы прошлого месяца. Мы с этим разберемся.
Я направилась с матерью к входной двери. На пороге она остановилась.
– Мне нужно выполнить несколько поручений, да и у тебя наверняка есть свои дела, так что заезжай за мной в час дня, договорились?
Услышав ее слова, я нахмурилась:
– Зачем?
– Чтобы купить тебе хорошие джинсы. Возьми с собой Нолу. Амелия сказала мне, что купила ей кое-что из одежды в «Палм-авеню», но не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что Нола не наденет большую часть этих покупок. Мы можем вернуть то, что не подойдет, и, надеюсь, найдем что-то другое, с чем мы все согласимся. Амелия поймет.
Спорить бесполезно.
– Как скажешь, – ответила я и тотчас невольно поежилась, поймав себя на том, что начинаю говорить совсем как Нола, хотя с момента нашего знакомства прошло всего три дня. Интересно, после трех месяцев жизни с ней под одной крышей буду я проклинать пристрастия Софи в одежде или восхищаться ими? При этой мысли я вздрогнула.
– Замечательно. Договорились. Увидимся в час дня.
Мать поцеловала меня в обе щеки и, цокая каблуками по черно-белой мраморной плитке, прошла через веранду на выход.
* * *
С горшком настоящих запеченных бобов в руках я направлялась к одному из накрытых в саду столиков, когда позади меня кто-то негромко свистнул. Я обернулась. Джек развалился в кресле с банкой безалкогольного пива, стоявшей на столе перед ним. Повернувшись к нему спиной, я поставила горшок и принялась расставлять цветы, которые отец принес по этому случаю.
– Что? Никогда не видел раньше печеных бобов?
Джек покачал головой:
– Только не в придачу к такой прекрасной паре джинсов, это точно.
Впрочем, его лицо мгновенно посерьезнело, как только позади меня открылась кухонная дверь и в сад шагнула Ребекка Эджертон – этакое видение в розовом: розовые шорты, розовый свитер в тон и розовая лента на светлых волосах. За ее спиной стояла мятежная Нола.
Джек встал и робко улыбнулся дочери и Ребекке, явно не зная, стоит ли ему опоясывать чресла. Я пару секунд смотрела на Нолу, пытаясь примирить увиденное с тем, что уже знала о ней. На ней были кроссовки «Конверс» с зелеными неоновыми шнурками и такие же ядовито-зеленые носки, доходившие почти до середины голени на ее длинных, тощих ногах. Выше располагалась джинсовая юбка, которую я узнала из нашей дневной поездки по магазинам, но с драным краем, которого, я была уверена, не было, когда ее покупали. Ее новая белоснежная блузка от «Лилли Пулитцер» выглядела так, как будто ее ошибочно принял за стену в метро какой-нибудь граффити-художник со склонностью к пацификам. Ради разнообразия подводка для глаз была на сей раз менее жирной, чего нельзя было сказать о красной губной помаде. Но главной фишкой этого ансамбля была розовая лента на голове, удивительно похожая на ленту Ребекки. Она удерживала ее темные волосы, подчеркивая правильные черты лица и его неприветливое выражение.
Софи, занятая тем, что выкладывала на поднос свои безвкусные, без яйца и сахара, лимонные батончики, обернулась на нее и в ужасе прошептала:
– Только не это!
Нола встала перед отцом и, сложив на груди руки, одарила его колючим взглядом. Ребекка обняла Джека за талию.
– Разве она не прелесть? Розовый действительно ее цвет – ты согласен?
– Просто прелесть, – ответил Джек, избегая поцелуя Ребекки, для чего подставил ей вместо губ щеку. – Это твой подарок?
Нола удостоила его взглядом в духе «ты самый забывчивый чувак на планете». Я внутренне напряглась, приготовясь к худшему, но тут к нам подошла Софи.
– Привет, Нола. Ты должна попробовать мои лимонные батончики. Они полностью веганские и очень вкусные, если ты позволишь мне похвалить себя. – С этими словами она нежно обняла Нолу за плечи. Когда же они проходили мимо меня, я услышала, как она шепнула ей на ухо: – Как только она отвернется, можешь выбросить эту штуку в фонтан.
Лицо Нолы озарилось искренней улыбкой. Я приготовилась одними губами сказать Софи «спасибо», когда увидела на плече Нолы ее левую руку. Вернее, маленький сверкающий бриллиант на ее безымянном пальце, если говорить конкретно.
– Софи? Что это за кольцо? – Мой вопрос прозвучал гораздо громче, чем мне хотелось. Все разговоры тотчас смолкли.
Чэд, коллега Софи по колледжу Чарльстона и, как я привыкла думать, ее «платонический сосед», который в данный момент бросал теннисный мяч Генералу Ли, мгновенно обернулся и посмотрел широко раскрытыми, невинными глазами. Значит, не такой и платонический, решила я.
Софи спрятала руки за спиной, но, увы, слишком поздно. Моя мать бросилась мимо меня вперед и протянула руки к Софи:
– Дай мне взглянуть, дай мне взглянуть!
– Вы помолвлены? – спросила я, удивленная и слегка обиженная, что она не призналась мне раньше. Я считала Софи Уоллен своей лучшей подругой и поэтому ожидала, что у нее не будет от меня никаких секретов.
Виновато посмотрев на меня, она подняла левую руку, чтобы показать маме круглый бриллиант в старинной платиновой оправе. Кольцо смотрелось чуть более старомодно, чем, как мне казалось, предпочла бы сама Софи, но все равно было прекрасным. Оно ярко переливалось. И, главное, было абсолютно неожиданным. Я была ужасно рада за нее – да-да, была. Вот только я никак не могла смириться с тем фактом, что отныне это будут Софи и Чэд, а не только Софи и я.
Чэд подошел к своей невесте. Все остальные сгрудились вокруг счастливой пары, оттеснив меня назад. Стоя за чужими спинами, я слушала его рассказ о том, как он сделал ей предложение, когда они вместе проверяли кладки яиц морских черепах на острове Пальм.
– Они как будто созданы друг для друга, – раздался рядом со мной чей-то голос.
Вздрогнув, я подняла глаза и увидела смуглое, красивое лицо Марка Лонго. Мы с ним недолго встречались год назад, пока я не узнала, что он лгал мне, рассчитывая получить доступ к алмазам конфедератов, спрятанным в унаследованном мною доме на Трэдд-стрит. Хотя он после этого извинился передо мной и даже попытался наладить отношения – чему, без сомнения, способствовал удар в челюсть со стороны Джека, – я сомневалась, что смогу снова ему доверять, независимо от того, насколько искренним он казался. Не помогало и то, что Джек его терпеть не мог и при первой же возможности не забывал напомнить Марку об этом. Впрочем, чувство это было взаимным.
– Марк, – сказала я, подставляя для поцелуя щеку. – Рада тебя видеть. – Я пристально посмотрела на него, не зная, как спросить, что он здесь забыл. Его точно не было в моем коротком списке приглашенных.
– Меня пригласила твоя мать, – ответил он, как будто прочел мои мысли. – Сказала, что, мол, здесь будет слишком много женщин и я нужен ей для ровного счета.
Я посмотрела на мою мать. Та тотчас сделала вид, будто не замечает меня или Марка, и вместо этого притворилась, будто внимательно слушает, как Софи и Чэд делятся своими идеями относительно свадебных торжеств. Я уловила слова «босиком» и «конопля», но меня отвлекла рука Марка, которая в данный момент крепко сжимала мою.
– Как тебе эта идея? Нравится?
Поняв, что Марк обращается ко мне, я посмотрела на него:
– Извини, что ты сказал?
– Я сказал, что собираюсь устроить вечеринку в моем пляжном домике, чтобы отпраздновать День штата Каролина. Я надеялся, что ты придешь и выступишь в роли хозяйки.
– Я почти уверен, что она будет занята в этот вечер, – вмешался в наш разговор Джек, шагнув из-за моей спины. – Тем более что это ее день рождения. – Он широко улыбнулся и протянул Марку руку: – Мэтью, верно?
К моему удивлению, Марк ответил крепким рукопожатием.
– А, знаменитый Джек Тренхольм! Как всегда, очень приятно.
Сбитая с толку его приветливыми словами, я пристально посмотрела на Марка. Почему-то он напомнил мне кота, стоящего рядом с пустой миской из-под сметаны.
– О, спасибо, Мэтт. Не скажу, что я чувствую то же самое, тем не менее я тронут. – Джек окинул взглядом безупречно сшитые рубашку и брюки Марка, его темно-коричневые итальянские мокасины. – Заглянул по дороге в оперу? Не хотелось бы, чтобы ты из-за нас опоздал.
– Вообще-то, нет. Я здесь надолго. Меня пригласила миссис Миддлтон, хотя мне хотелось бы думать, что мы с Мелани старые друзья и мне не требуется приглашения. – Вместо того чтобы попытаться хоть как-то разрядить ситуацию, он сжал мою руку. Скажу честно: я была несказанно рада, когда он наконец ее отпустил.
– Так когда же выйдет следующий международный бестселлер, Джек? Или это тщательно охраняемый секрет? – спросил Марк.
И вновь я не смогла разгадать, что у него на уме. Обычно я чувствовала, что мне пора встать между Марком и Джеком и предотвратить драку, но сегодня Марк, похоже, был искренне заинтересован услышать его ответ. Вряд ли он мог знать, что для Джека это больная тема. Хотя первоначально его редактор и агент были в восторге от книги о спрятанных бриллиантах конфедератов и таинственном исчезновении бывшего жителя моего дома на Трэдд-стрит, они внезапно перестали отвечать на его телефонные звонки.
– Спасибо, что спросил, Мэтт. Но я не любитель смешивать бизнес с отдыхом, поэтому я избавлю Мелани от скучных деталей и вместо этого провожу ее к Ноле, которая спрашивает, веганский этот пирог или нет и можно ли ей взять кусочек.
Джек потянул меня за руку, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Я помахала рукой и краем глаза заметила, что к Марку шагает Ребекка и ее взгляд устремлен на меня и Джека.
– Напомни мне, что я должен поговорить с твоей матерью, – шепнул Джек мне на ухо. – Здесь моя дочь, и я не хочу, чтобы она подвергалась воздействию таких низших биологических форм.
Мы оба обернулись на Нолу. Та стояла между Софи и Чэдом. Розовая повязка на голове была давно сброшена, скорее всего, в фонтан позади нее. Софи и Чэд были в одинаковых стеганых жилетах, волосы заплетены в косичку, на шее по несколько сплетенных из конопли ожерелий. Не знай я эту троицу, наткнись я случайно на них в темном переулке, я бы поспешила перейти в другую сторону.
– Отлично тебя понимаю, – сказала я, но на сей раз Джек, похоже, не уловил мой сарказм.
Я обвела взглядом нашу небольшую компанию.
– Кстати, а где твои родители? Они сказали, что будут здесь.
Джек не сразу понял, что мой вопрос адресован ему.
– Не знаю, – ответил он, пожимая плечами. – Уверен, они уже в пути. Моя мать упомянула о каком-то подарке для Нолы. Может, они задержались из-за него.
По моей спине пробежал холодок, как будто к ней прикоснулись чьи-то ледяные пальцы. Несмотря на жару, я вздрогнула. И тотчас посмотрел на Джека – хотела проверить, заметил он или нет, но его хмурый взгляд был устремлен на Ребекку и Марка. Последний поднял голову и, увидев нас, вновь улыбнулся фальшивой улыбкой. Джек мгновенно напрягся.
– Мелани? – раздался у меня за спиной голос Софи.
Я с улыбкой повернулась к ней.
– Поздравляю с помолвкой, – сказала я, стараясь не выдать лед в моем голосе. – Так когда ты собиралась рассказать мне? После рождения третьего ребенка?
– Послушай, Мелани, честное слово, извини. Просто я не знала, как ты это воспримешь. Я все время пыталась придумать, как мне тебе рассказать, но тут меня, как назло, застукали с этим кольцом.
– Тогда зачем было его надевать?
– А почему нет? – пискнула Нола. В считаные дни она превратилась в новый придаток Софи. Теперь эти двое даже носили одинаковые косички.
– Потому что, – объяснила я, – лучшие подруги сначала рассказывают друг дружке.
Нола посмотрела на небо, словно ждала, что оттуда ей поступит совет, как ей обращаться с невероятно глупыми взрослыми.
– Да, но, скорее всего, она опасалась говорить тебе, что собирается замуж, зная, сколько тебе лет, что ты до сих пор не замужем и у тебя даже нет парня.
Мне хватило ума мысленно отколоть от моих губ лед.
– Спасибо, Нола, за это наблюдение. К твоему сведению, мне всего тридцать девять. Мне еще рано в дом престарелых.
Нола взвизгнула и прикрыла руками рот:
– О, МОЙ БОГ! Я не знала, что ты такая старая! Практически ходячий труп.
Не сумев найти ответ, который бы не предполагал физических действий с моей стороны, я резко обернулась и столкнулась с матерью.
– Мелли, вот тебя-то я и ищу! Как ты смотришь на то, чтобы нам отпраздновать твой сороковой день рождения здесь? Твой сад – идеальное место для приема гостей, а твой отец сказал, что мог бы начать работу над планом в самое ближайшее время.
Я была готова сквозь землю провалиться. В глазах внезапно защипало. Не знаю, то ли из-за слов Нолы, которая, кстати, была недалека от истины, то ли из-за того, что моя мать сговорилась с Софи, Нолой и, похоже, со всем остальным миром, чтобы я почувствовала себя вечно одинокой старой девой. Я хотела сказать ей, что это ее вина, что это она, бросив меня, сделала из меня старую деву. Но я опасалась, что стоит мне открыть рот, как я разревусь.
Внезапно мое внимание привлек какой-то шум у садовой калитки. Я обернулась и с удивлением увидела, что по кирпичной дорожке медленно приближаются двое мужчин в шляпах с надписью «Антикварный магазин Тренхольмов» и форменных рубашках. И не с пустыми руками, а тащат поддон с чем-то высоким и громоздким, упрятанным под стеганый брезент.
За ними, широко улыбаясь, шествовали родители Джека, Амелия и Джон Тренхольм. Я шагнула им навстречу и поцеловала каждого в щеку.
– Ого! Даже не представляю, что это может быть.
Слова застряли у меня в горле, стоило мне ощутить запах расплавленной смолы и пепла. Края брезента как будто расплавились и превратились в длинные резиновые пальцы. На моих глазах мужчины опустили поддон на землю и медленно стащили брезент. Не надо! – крикнул кто-то. Увы, этот крик раздался в моей голове, и его никто больше не слышал. Я открыла была рот, чтобы сказать «Стойте!», но опоздала. Словно в некоем странном бурлеске, брезент дюйм за дюймом соскальзывал вниз, обнажив башню кукольного дома.
– Какая красота, – прошептала Софи рядом со мной, но я едва слышала ее, пытаясь не задохнуться от зловония горящей смолы.
– Этот дом кажется мне знакомым, – продолжила она. – Похоже, это уменьшенная копия какого-то настоящего дома.
Амелия покачала головой:
– Понятия не имею. У него было много владельцев, так что, скорее всего, он даже не родом из Чарльстона. Думаю, это можно выяснить. Джек – мастер исторических изысканий.
Все обступили кукольный домик, чтобы полюбоваться им, но, увидев, что к нему идут Джек и Нола, отошли назад. Было видно, что Нола изо всех сил пытается сделать вид, будто ей наплевать, что в нежном возрасте тринадцати лет ей подарили ее первый кукольный домик или что вообще это один из немногих подарков, какие она получала за всю свою жизнь. Но я видела ее глаза, и это были глаза той, что не ждала от жизни ничего хорошего, но вдруг узнала, что хорошее все же возможно.
Почувствовав на себе взгляд матери, я повернула голову. Ее глаза были задумчиво прищурены, и я поняла: как и я, она ощутила в вечернем воздухе едкий запах гари. Она шагнула вперед и, прежде чем я успела ее остановить, протянула руку к завитку карниза. Воздух мгновенно пронзил крик.
