Текст книги "Французские дети едят всё"

Автор книги: Карен Бийон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но вскоре Джо надоела моя брезгливость. Однажды он взял Клер на руки и сам поднес ее к прилавку с рыбой. Клер выпучила глазки и, ткнув пухлым пальчиком в особо жирный экземпляр, закричала:

– Poisson! (Рыба!) Coupe! Coupe! Coupe! (Режь! Режь! Режь!) – просила она, показывая, как резать рыбу ножом. Вся очередь смотрела только на нас. – Ням-ням, – Клер пальчиком указывала на свой рот под всеобщий одобрительный смех.

Несмотря на юный возраст, моя дочь, кажется, лучше меня знала, как подружиться с французами и завоевать их сердца.

Глава 3
Школа для желудка
Начинаем учиться «есть по-французски»

Mignonne,

Mignonne.

Si tu veux du pain,

Je t’en donne.

Si tu n’en veux pas,

Je te bâtonne!

Малышок, малышок,

Хочешь хлеба – вот кусок!

Как поешь – похвалю,

А не будешь – отлуплю!

Французская детская песенка

Наступил сентябрь. Начала нового учебного года все мы ждали с нетерпением. Но больше всех – Софи, которой не терпелось поскорее познакомиться со сверстниками. В первый учебный день мы встали ни свет ни заря. В школу Софи шагала со мной за руку, за нами шла моя свекровь, замыкали процессию Филипп с Клер, одетой точь-в-точь как старшая сестра (это было глупо, но я не удержалась). Жанин давно обратила мое внимание на то, что французские дети даже в глухой деревне одеваются гораздо лучше, чем их американские сверстники. Накануне мы купили Софи новый наряд. Она выглядела прелестно в платье-рубашке цвета увядшей розы и серо-бежевых леггинсах. Я решила, что уместнее будут мягкие естественные тона, самые популярные у французских родителей, хотя многие одевают детей только в белое, причем одежда таинственным образом всегда остается чистой.

Мы с Софи впервые вместе ездили выбирать одежду. По пути домой я заверила ее, что этот год – ее первый школьный год – будет очень интересным. Я действительно думала, что деревенские дети обрадуются тому, что в их класс пришла l’Américaine, и все захотят подружиться с ней. Понятия не имела, что значит жить в деревне, – сама-то всю жизнь прожила в пригороде мегаполиса. Но те, кто не знает правил, становятся деревенскими дурачками. Моя дочь правил не знала – так же как и я.

Первым намеком на будущие проблемы стал маленький белый листок на школьных дверях. На нем стояло сегодняшнее число. Какой-то список, судя по всему. Много незнакомых слов – я узнала среди них только дни недели. Может быть, список дополнительных занятий?

– Да нет же! – рассмеялся Филипп. – Это меню.

Я снова взглянула на листок и поняла, что он прав. Вверху таблицы – действительно, дни недели, а слева – четыре стандартные составляющие французского обеда: entrée (закуска), plat principal (основное блюдо), salade/fromage (салат/сыр) и dessert (десерт) – во все дни, кроме среды. Во Франции дети учатся четыре дня в неделю, в среду – только занятия спортом и кружки. Больше я не поняла ничего.

Муж терпеливо объяснил, что это меню школьной столовой на ближайшую неделю. Оно составлено из разнообразных и полезных блюд. Обед стоит в среднем менее трех евро, дети из малообеспеченных семей платят меньше (самый дешевый льготный обед в нашей школе стоил менее одного евро). Меню вывешивают на входной двери, чтобы и дети, и родители знали, что будет на обед.

Столовые во Франции есть не только в школах, но и во многих государственных учреждениях, частных компаниях. У многих иностранцев при мысли о школьной столовой возникают не слишком аппетитные воспоминания о пересушенной пицце и жирной картошке фри (по крайней мере, так было в нашей школе). Столовая во Франции – это место, где еду готовят специалисты высокой кухни под наблюдением профессиональных диетологов, а на стол подают – заботливые официантки, готовые даже порезать мясо на кусочки, если посетитель не справляется сам.

Филипп и Жанин изучили меню и с радостью обнаружили свои любимые блюда. А вот мне оно показалось невероятным. Свекла? Свежая рыба? Индейка? Это больше напоминало меню ресторана, а не обеды для школьников. И уж точно не обеды для моей пятилетней Софи!

– Простите, – неуверенно сказала я, – кажется, они кое-что забыли… почему каждый день только одно блюдо?

В американских школьных столовых всегда есть выбор, хотя выбирать приходится между блюдами сомнительной питательной ценности: молоко клубничное или шоколадное, пицца или хот-дог.

– Все едят одно и то же, biensûr! – ответил муж. Я уже успела понять, что выражение «biensûr» («разумеется») используется, когда я в очередной раз сажусь в лужу, не зная того, что для французов совершенно очевидно.

– А что если кому-то не нравится то, что сегодня предлагают? – спросила я. Несколько родителей обернулись и посмотрели на меня как-то странно.

– Значит, останется голодным, – ответила мне Жанин.

Я вспомнила историю из популярного во Франции детского журнала «Tralalire» («Веселое чтение»). Она называлась «La journée du NON!» («День, когда я говорю только „нет!“»). Маленький озорник Мишель решил целый день на все отвечать только «нет». Он не хочет одеваться – и идет в школу в пижаме. Не хочет обедать в столовой (где ему предлагают редиску, сосиски с картофельным пюре и мороженое) – и весь день ходит голодным. Мишелю грустно, но его друзьям, которые с удовольствием пообедали, его не жалко и родителям тоже. Впервые прочитав этот рассказ, я сочла его жестоким и неправдоподобным. Но теперь поняла, что французам это вовсе не кажется жестоким.

– Но это невозможно, – отрезала я, – Софи ест на обед только макароны. Она же умрет с голоду!

И это правда – несмотря на все мои усилия, Софи отказывалась есть на обед что-либо, кроме макарон. Причем готовить их нужно было всегда одинаково: с оливковым маслом (ни в коем случае не со сливочным!), щедро посыпав пармезаном. В местном супермаркете пармезана не было, но мне удалось очаровать неприветливого продавца, и он сделал спецзаказ на «сыр для Софи». Я продолжала готовить ее любимое блюдо и после переезда во Францию.

– В школе учатся многому, в том числе есть то, что дают, – объясняла Жанин. (А я пообещала себе никогда больше не брать свекровь в школу в первый день занятий.) Я оказалась в безвыходном положении. Проблема заключалась в том, что мы с мужем договорились: Софи будет обедать в школе. Идею подкинула Жанин. «Еда – очень важная часть французской культуры, – заявила она вскоре после нашего переезда во Францию. – У Софи не будет друзей, если она не захочет есть вместе со всеми в столовой». И мы согласились на школьные обеды. Казалось, это хорошая идея. Мы рассказывали Софи про столовую, как про игру: мол, представь, как здорово обедать вместе с новыми друзьями! Теперь я сомневалась в этом. Но было поздно.

Мы прошли по коридору к классу Софи. Стоявшая у дверей учительница приветствовала каждого ученика. В коридоре выстроилась очередь, которая двигалась очень медленно. Когда мы наконец дошли до двери, я поняла из-за чего. Каждый ребенок подходил к учительнице и… она целовала его в обе щеки. Иногда и родители обменивались поцелуями с учительницей. Некоторые просто пожимали ей руку. Все это сопровождалось коротким рассказом о том, как прошли летние каникулы. Через пару минут ребенок проходил в класс, а родители отправлялись по своим делам.

Во Франции подобная сцена ни у кого не вызывает удивления. «Se faire la bise» означает «целоваться», но эти поцелуи больше похожи на легкое касание щеками: целуют на самом деле воздух рядом с ухом (но не слишком близко). Как же нелегко мне было привыкнуть к этому обычаю! Я выросла в стране, где лицо человека так же неприкосновенно, как его зад: прикасаться к лицу могут лишь самые близкие члены семьи. Но во Франции целуются все без исключения. Хочешь не хочешь, пришлось смириться.

Эти поцелуйчики не давали мне покоя еще по одной причине – они непредсказуемы. При встрече французы то целуются, то просто пожимают друг другу руки. Иногда мужчины целуются с мужчинами, иногда нет. В некоторых случаях нужно было целоваться с людьми, которых я видела впервые, а в других – обходиться рукопожатием с теми, с кем виделись достаточно часто. В некоторых регионах Франции приняты один-два поцелуя, в других целуются три или четыре раза. Иногда целуют сначала в левую щеку, иногда в правую. И каждый раз ориентироваться нужно моментально: сообразить, в каких отношениях вы находитесь с человеком, где происходит встреча, какого он пола, кто рядом, спешите ли вы оба… и подключить шестое чувство. Мне никогда не удавалось уловить здесь хоть какую-то логику.

Кроме того, с этими поцелуями можно здорово опростоволоситься. Наглядный пример тому – мой муж. Вскоре после нашего знакомства мы полетели в Канаду знакомить его с моими родственниками. Мой дядя Джон встретил нас в аэропорту. В зале прибытия, посреди толпы Филипп сделал то, что во Франции считается вполне нормальным, – расцеловал дядю Джона в обе щеки. Крайнее изумление дяди Филипп истолковал по-своему: «В Канаде, наверное, принято целоваться три раза?» Он наклонился, чтобы чмокнуть дядину щеку в третий раз, тот отпрянул, в результате Филипп поцеловал его в губы.

Спустя время им удалось оправиться от того шока, и дядя Джон даже вел меня к алтарю. Но традиция целоваться все еще заставляет меня нервничать. Что уж говорить о Софи: она даже от родственников уворачивалась, хотя знала, что отказ целоваться – самое ужасное оскорбление. Когда подошла ее очередь знакомиться с учительницей, Софи начала волноваться. «Bonjour!» – улыбнулась мадам. И – кто бы сомневался – моя дочь выдернула руку и, насупившись, прошагала в класс. Мадам нахмурилась. Это было не самое подходящее время, чтобы поделиться с ней своим беспокойством по поводу школьного меню. Но беспокоилась я весь день, а он был долгим: во Франции уроки длятся с 8:30 до 16:30 (а многие дети остаются на дополнительные занятия – etudes – до 18:30 или 19:00). Одноклассникам Софи было не привыкать, они ходили в детские заведения уже третий год (во Франции дети уже в два с половиной года идут в ясли на неполный день, в три – на полный). Это были настоящие ветераны столовых.

Когда после занятий Софи выбежала из класса, ее лицо рассказало мне все. Она с плачем бросилась мне на шею, а когда наконец успокоилась, сообщила, что целый день просидела голодной. Обед, по ее словам, есть было невозможно. В отличие от детского сада, здесь не давали перекусывать ни до обеда, ни после. И никто не разрешил ей выпить воды, даже когда она подняла руку.

Вне себя от злости я уложила ее спать и решила на следующий день прийти в школу пораньше. Собрала ей с собой обед, бутылочку с водой и припасла пару ласковых для учительницы. Тщательно продумала, что буду говорить: «Софи и так трудно освоиться в новой стране! У нас в Канаде дети пьют, когда хотят, даже во время урока. Позвольте ей приносить с собой обед из дома, пока не привыкнет».

Оставив Филиппа собирать дочь на занятия, я прибежала в школу на полчаса раньше, чтобы поговорить с учительницей. Каково же было мое изумление, когда я поняла, что мои слова не произвели на нее никакого впечатления. Покосившись на пакет с обедом для Софи, она твердо сказала: «Я должна думать обо всех детях. Мы не можем идти на уступки и разрешать кому-то приносить из дома деликатесы». Я не выдержала и обрушила на нее все свои тревоги. Что если другие дети будут смеяться над Софи, потому что она не ест вместе со всеми? Может быть, она просто не любит пробовать новое? Не возникнет ли у нее из-за этого проблем с общением? И как она вообще чему-то научится, если все время будет мучиться от голода и жажды?

Увидев мое встревоженное лицо, мадам сменила гнев на милость.

– Я покажу вам столовую, – сказала она.

Нашей первой остановкой была кухня, где повар уже приступил к работе. Орудуя половником размером с меня, он, стоя на цыпочках, помешивал густой суп в кастрюле, куда мог бы поместиться весь класс Софи. «Вся еда готовится из свежих продуктов», – с гордостью произнес он, указывая на овощи на разделочной доске. Он всегда старается покупать местные продукты, а по плану правительства Франции 20% продуктов, используемых во французских школах, должны быть выращены с соблюдением органических стандартов. «Секрет хорошего питания не в том, чтобы потратить как можно больше денег, – добавил он. – Простая и недорогая еда вполне может и должна быть вкусной». Я сделала вид, что его слова меня впечатлили.

Не во всех школах есть свой повар. Чтобы уменьшить издержки, школы обращаются в кейтеринговые компании и используют полуфабрикаты. В ходе одного исследования выяснилось, что почти половина французских школьных столовых не соответствует строгим стандартам Министерства образования. Это известие вызвало шквал возмущения у французов. Известный шеф-повар Сирил Линьяк даже запустил реалити-шоу на ТВ («Vivele Cantine!» – «Да здравствует столовая!»), в котором «спасал» французских детей от ужасной столовской еды (вроде Джейми Оливера в программе «Кулинарная революция»). Это при том, что самый скверный обед во французской школе все равно лучше обычного, «среднего» обеда в столовой американской или канадской школы.

Чтобы понять, какая важная роль отведена школьному повару, надо учитывать, что французы считают обед самым важным приемом пищи в течение дня. В среднем он содержит примерно 40% калорий, которые ежедневно получает ребенок. Торговые автоматы с напитками и шоколадками во французских школах запрещены. Поесть можно только в столовой. Еду из дома приносить запрещено, если у ребенка нет аллергии на какие-то продукты. Большая часть учеников обедает в школе. Столовая – то место, где каждый день обедают почти шесть миллионов французских школьников. В школе Софи повар был настоящим хозяином столовой. Дочь рассказывала, что во время обеда повар подходит к столам и спрашивает у детей, понравилось ли им то, что он приготовил. Даже не зная этого, я видела, что повар очень гордится своей работой.

Мы поблагодарили его и перешли в обеденный зал. Гордо указав на полотняные салфетки и скатерти (значительная статья расходов для маленькой деревенской школы), учительница объяснила, что еду на стол подают специально обученные сотрудники. Они следят за тем, как дети едят, и исправляют их манеры, иногда довольно строго. Учителя обедают в отдельной комнате. Столы были сервированы чрезвычайно тщательно. Это произвело на меня сильное впечатление. Оказывается, это обычная картина для французских школ.

«Порядок очень важен», – пояснила учительница. Указом правительства установлено, что дети должны проводить за столом не менее тридцати минут. Я вспомнила, как в канадских школах детям давали десять минут на то, чтобы проглотить холодный бутерброд прямо за партой. Но промолчала. Мадам учительница не поняла бы меня.

Во Франции, продолжала она, обеденный перерыв существует для того, чтобы ученики могли пообщаться и попробовать новые блюда в спокойной обстановке. Все дети едят одно и то же – это важный фактор, помогающий разнообразить их рацион. В присутствии сверстников дети охотнее пробуют и едят то, от чего дома воротили бы нос (это подтверждают и американские исследования). Французская система представляет собой отработанную на практике программу внедрения пищевого разнообразия под влиянием сверстников. Станет ли ребенок капризничать за столом под пристальными взглядами нескольких сотен других детей? Вот именно!

«Активное участие в гастрономическом воспитании детей принимают учителя», – объясняла учительница, когда мы шли к выходу. Преследуются три основные цели. Во-первых, сохранить здоровье детей и способствовать их успехам в учебе, обеспечивая всеми необходимыми питательными веществами. Во-вторых, обучать детей: развивать их вкус, прививать основные правила пищевой гигиены и здорового питания, приучать к полезной и разнообразной пище. В-третьих, контролировать детские привычки в питании, устанавливая здоровый режим: когда, где, как питаться, что есть и почему.

Я приготовилась было возразить – такой подход казался мне слишком суровым. К тому же я по-прежнему считала, что с моей Софи это не пройдет. Но учительница была так увлечена, что я решила пока не открывать рот. Тем временем она с гордостью цитировала по памяти какой-то документ министерства образования: «Школа – это место, где детям прививают хороший вкус, понятия о полезной пище и гастрономической культуре. Хорошему вкусу необходимо учить и учиться. Для этого требуется время, каковым и является период обучения в школе».

Строгий подход к питанию в столовых определяется правилами, установленными министерством. В частности, в состав каждого блюда должны входить овощи. Если сегодня их подают сырыми, то на завтра в меню может быть какое-нибудь овощное блюдо. Жареные блюда появляются на столе не чаще одного раза в неделю. Как минимум раз в неделю в детском меню должна быть свежая рыба. Фрукты на десерт дают через день. Сладости разрешены, но только раз в неделю. Министерские правила определяют даже содержание питательных веществ в каждой порции (11 г высококачественного белка, 220 мг кальция и 2,8 мг железа).

В составлении меню принимают участие диетолог и родительский комитет. Родителей очень интересует, чем питаются их дети. Меня это не удивило. Я уже слышала, как родители, встречая детей после школы, вместо обычного «чем сегодня занимались?» спрашивают: «Как тебе понравился обед?» Позже я поняла, что французские родители не проявляют чрезмерной озабоченности интеллектуальным развитием маленьких детей (по крайней мере по сравнению с североамериканскими). Никаких обучающих карточек, «маленьких Эйнштейнов», уроков игры на скрипке для годовалых детей. По правде говоря, французов удивляет страстное стремление американцев стимулировать раннее интеллектуальное развитие. («Обучающие карточки? Серьезно? Да вы шутите!») Французы понимают всю важность школьного образования. Однако они свято верят, что обучение чтению и письму лучше предоставить школьным учителям. А сами сосредотачивают свои усилия на другом: научить маленького ребенка быть гурманом, полюбить вкусную еду. Вот типичный вопрос, который французы задают друг другу: «А что ваш малыш любит есть?» В ответ можно услышать гордое: «Elle mange un peu de tout» («Он ест все понемногу»).

Этой теме посвящены книги для молодых родителей, настоящие учебники с привлекательными названиями типа «Рождение вкуса: как научить малыша есть с удовольствием». Родители во Франции очень любят вспоминать, что их дети попробовали в качестве первого прикорма. В гостях у жителей нашей маленькой деревни, у которых были малыши, мы почти всегда обсуждали, что они едят. Родители хвастаются блюдами, которые попробовал их ребенок, так же как в США хвалятся школьными успехами. Наш друг Ив очень гордился тем, что его девятимесячная дочь Николь ела рокфор с плесенью, и демонстрировал это достижение каждому гостю. Николь действительно с удовольствием уплетала этот вонючий сине-зеленый сыр. («Это потому, что он соленый», – шепотом успокаивал меня муж.)

То, что говорила мадам учительница, было очень разумно. Тот факт, что школа принимает активное участие в гастрономическом воспитании детей, стало для меня открытием. По ее словам, обучение правильному питанию происходит и в классе. Она указала на диаграмму, висевшую на стене, где было изображено что-то вроде пищевой пирамиды. Подойдя поближе, я заметила любопытную вещь: вместо пищевых групп там были девять рекомендаций – как ступени лесенки. Пищевые группы (фрукты и овощи, молочные продукты, зерновые и бобовые, мясо, рыба, яйца) тоже были, но в сопровождении рекомендаций: ограничить жиры, сахар, соль. Нижняя ступень – основание пирамиды – содержала совет пить больше воды. Неужели вода, по мнению французов, тоже является пищевой группой?

Спросить об этом я не успела – учительница заговорила о своем любимом мероприятии, которое в рамках «La Semaine du Goût» («Недели дегустаций») проходит в октябре во всех школах Франции. Целую неделю шеф-повара из лучших ресторанов (включая «Ритц») готовят в школах для детей: устраивают дегустации, шутят и всячески очаровывают своих маленьких подопечных. Ролики на эту тему нередко появляются в выпусках новостей на национальных телеканалах. Проводятся и более скромные мероприятия: местные повара, пекари, мясники, сыровары и гурманы всех мастей приходят в школы и кампусы и устраивают мастер-классы. В прошлом году во Франции было организовано более пяти тысяч подобных уроков. А рестораны по всей стране предлагают специальные «дегустационные меню» по доступным ценам.

Мое лицо, однако, сохраняло скептическое выражение: сомневаюсь, что даже лучший в мире шеф-повар сможет заставить Софи съесть то, что ей не нравится.

Учительница тем временем продолжала объяснять, что гастрономическое воспитание этим не ограничивается. Огромное внимание уделяется тому, чтобы научить детей питаться полезно и осмысленно, «пробудить их вкусовые рецепторы», как она выразилась. В местной школе применяли методику, разработанную Французским институтом вкуса (он действительно существует, я не придумала). Каждый год учителя проводят уроки, посвященные восприятию мира с помощью органов чувств и развитию навыков самопознания и вербализации. Дети исследуют пищу с помощью всех пяти чувств: учатся складывать в единое впечатление вкус, цвет, запах, прикосновение и слуховое восприятие. Это «воспитание вкуса» широко распространено во Франции и основано на разнообразных забавных играх. Например, лучшая обучающая техника для ровесников Софи – «sacfourre-tout» (игра в мешок): дети по очереди запускают руку в мешочек со свежими овощами и фруктами, не глядя, выбирают один из них, ощупывают его и описывают. Еще одна игра: детям раздают подносы с кусочками разных продуктов и просят распределить их по категориям: соленое, сладкое, кислое, горькое. Потом завязывают глаза и предлагают попробовать, описать и узнать продукт. Цель – развить у ребенка восприятие еды, используя все пять чувств. Такая игра, призналась я себе, моей Софи наверняка понравилась бы.

Учительница с энтузиазмом продолжала. Она упомянула об одном французском исследовании, посвященном «удовольствию, которое получают при помощи органов чувств», и важной роли, которую оно играет в формировании правильных привычек питания. «Школы, – с гордостью заметила она, – используют результаты этого исследования в своих программах». Дети учатся размышлять о еде, выражать свои мысли и ощущения. У них развивается более зрелое представление о еде. Один и тот же продукт, например авокадо, готовят тремя-четырьмя способами и дают попробовать детям. Таким образом, они больше узнают о различных кулинарных техниках и развивают собственные навыки восприятия. Детей постарше знакомят со специями, предлагают им обсудить статьи о питании в газетах и журналах. Французское кулинарное наследие (patrimoine culinaire) изучают на уроках социологии. Да мне самой не помешало бы побывать на таком уроке.

На следующем этапе детей учат распознавать сложные ароматы, исследовать пищевые предпочтения и готовить еду (как правило, местные блюда). Завершает «неделю дегустаций» грандиозный финал – «le repas de fête». Это праздничный обед, где чествуют саму еду. Все дети участвуют в процессе обучения на равных. Для тех, кто проявляет особый интерес, проводят дополнительные занятия после школы (например, летние кулинарные лагеря, которые посещали наши племянники и племянницы). В прошлом году местная управа организовала выездную экскурсию в Эпикурий – первый в мире музей овощей и фруктов, расположенный в Авиньоне, на юге Франции.

– Не сомневаюсь, – торжествующе закончила учительница, – скоро Софи научится получать такое же удовольствие от школьной еды, как все ученики!

Я не знала, что ответить. И все равно сомневалась, что мнение Софи о салате со свеклой переменится.

– Это, конечно, замечательно, – запинаясь, начала я, чувствуя, что ступаю по тонкому льду. Собрав все свое мужество, продолжила: – Но не думаю, что это сработает с Софи. Ей ведь нужно хорошо есть, чтобы хорошо учиться. Перекусы – минимум два раза в день. Она не сможет сосредоточиться, если будет голодна. И я не уверена, что ей понравится еда в столовой. Можно ей приносить с собой обед или хотя бы что-нибудь перекусить?

– НЕТ! – отрезала учительница. Было ясно, что она не собирается обсуждать это со мной. – Кусочничество – очень вредная привычка. Она мешает детям учиться. Моя задача – научить всех детей питаться правильно.

Учительница была уверена: научиться есть по-французски обязаны все дети. Без исключения.

Наверное, я выглядела недовольной, потому что у выхода учительница остановилась и добавила: в течение года Софи, как и все дети, будет получать в школе интересные задания, связанные с едой: например, вырастить собственный огородик на специально отведенном участке школьного двора. Дети будут ходить на экскурсии на местный рынок, всего в пяти минутах от школы. А гастрономические уроки включены в программу изучения других предметов: например биологии, когда начнут проходить улиток.

Заметив мою реакцию на слово «улитки», мадам оборвала свой монолог и предложила обсудить оставшиеся у меня вопросы со школьным психологом.

– Но Софи еще слишком мала, чтобы ходить к психологу, вам не кажется? – опешила я.

Мадам помолчала… Потом ответила: «Психолог нужен не ей, а вам». С этими словами она повернулась и пошла встречать новых учеников.

Когда я рассказала об этом мужу, он рассмеялся.

– Французы вообще не переживают так из-за еды. Они уверены: если дети плохо едят – виноваты родители.

Я обиделась. Неужели он думает, я виновата в том, что Софи плохо ест? Оказывается, именно так он считает. В результате у нас разразилась одна из первых крупных ссор за год, проведенный во Франции.

– Я не переживаю, – объясняла я, – а просто пытаюсь защитить Софи.

– От чего? – удивился он.

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Прозвенел звонок, дети помчались в класс, утащив за собой Софи. Я стояла, сжимая в руках бумажный пакет с ее обедом и размышляя о том, что будет дальше.

Никто не собирался делать Софи поблажки. Следовательно, ей придется приспосабливаться. И чем скорее, тем лучше. Задача учителей – дать Софи образование, невзирая на мое недовольство. Никто не станет нянчиться с ней и уж тем более с ее нервозной матерью-иностранкой.

Ситуация не радовала. Но у французской школы и не было цели радовать меня. Во Франции воспитательная система основана на наказаниях (причем наказывают как детей, нарушающих правила, так и родителей). Девочка в группе Софи была наказана за то, что вовремя не закончила классную работу (речь идет о пятилетнем ребенке). Узнав об этом, я начала понимать, с чем мы столкнулись. Но противостоять этому было не в моих силах.

– Как можно быть такими жестокими? – удивлялась я.

– А как ты думаешь, почему я уехал из Франции и не собирался сюда возвращаться? – отшутился муж.

Филипп охотно соглашался со мной относительно чрезмерности правил и режимов французского общества. Но отметил нечто очень важное во французской системе образования. Сделав гастрономическое воспитание обязательным, правительство добилось того, что здоровая пища стала доступна не только богатым. Ведь если основам кулинарии и правильного питания не уделять внимания, то качественно питаться будут только дети из обеспеченных семей. В нашей деревенской школе, куда ходят дети из разных семей – фермеров и фармацевтов, рыбаков и заводских рабочих, – цель учителей – научить всех питаться правильно, закрепляя правила, которые дети узнали дома. При этом малообеспеченным родителям предоставляется помощь в гораздо большем размере, чем в США и Канаде: налоговые льготы, скидки на все (даже на железнодорожные билеты), бесплатные государственные детские сады и группы продленного дня.

Как и многое другое, хорошая еда во Франции вполне доступна. В результате здесь существует гораздо меньше расхождений во вкусах между различными социальными слоями, чем в Америке. Взять, например, родителей Филиппа: Жанин – из семьи с весьма скромными доходами, они с Джо получили только среднее образование, но оба прекрасно чувствуют себя в любом ресторане. Я вынуждена признать: учительница была права, утверждая, что гастрономическое образование уравнивает всех. Обеспечить каждого ребенка качественным питанием и научить питаться правильно – в понимании французов, это и есть воплощение девиза «Свобода, равенство, братство».

Теперь мне понятно, почему учительница твердо настаивала на том, чтобы все дети принимали участие в коллективных мероприятиях. В основе французского подхода к питанию лежит даже не диетология и не удовлетворение физических потребностей. «Питаться правильно» для французов прежде всего означает «есть вместе за общим столом». Совместные обеды в школьной столовой – особый ритуал приобщения к гражданству. Если Софи не будет в нем участвовать, то возможны неблагоприятные последствия для ее общения со сверстниками (а в дальнейшем и с коллегами).

Благодаря этой системе Софи развивается разносторонне. На примере еды маленькие французы учатся прислушиваться к своим чувствам, к своему организму. Еда, становясь предметом исследования, приобретает эмоциональное, интимное значение. «Гастрономические уроки» дома и в школе формируют у детей представление о себе, о жизни в семье. Слова, используемые для описания этого процесса, – например, «пробуждение вкусовых рецепторов» (l’éveil gustatif) – вдруг перестали казаться напыщенными. Я поняла, что во Франции дети не просто учатся питаться правильно. Они учатся любопытству и умению мыслить. Помимо полезных привычек в питании им прививают критическое мышление и способность рассуждать.

Все это звучит многообещающе. Несмотря на свои предубеждения, я все же смирилась с тем, что Софи должна ходить в общую столовую. И нам следует мягко, но настойчиво подталкивать ее к этому.

Как и следовало ожидать, поначалу Софи реагировала крайне отрицательно. Каждое утро первыми ее словами, вернее, отчаянным воем было: «Мама, я не хочу идти в школу!» Я заставляла ее идти и просила не плакать. Ведь это просто подготовительный класс! Да, занятия там проходят как в настоящей школе. Но на самом деле это же детский сад! Там не может быть слишком тяжело!

Позднее я поняла, почему Софи было так трудно. Она говорила по-французски, но не была француженкой. Знать оба языка – еще не значит принадлежать к обеим культурам. Софи воспитывалась в Северной Америке, то есть, по французским меркам, была совершенно не воспитана. Игры на детской площадке были тут другими. Даже в классики играли иначе.