Текст книги "Признания повесы"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Надеюсь, я, – ответила Верена, удивляясь, что так упорно отказывалась от портвейна. Восхитительный напиток. Она подняла свой бокал и с разочарованием обнаружила, что он пуст. – Как жаль. – Она посмотрела на Брэндона, сидевшего с непреклонным видом. Мысль о нем почему-то согрела Верену, и она улыбнулась. – Если я выиграю на снятии колоды, можно мне еще портвейна?
– Целую бутылку.
Она удовлетворенно вздохнула:
– Это справедливо.
Брэндон перетасовал карты и положил перед Вереной.
Сегодня вечером она должна вернуться домой победительницей. Верена уже протянула руку к колоде, но остановилась и посмотрела на Сент-Джона.
– Постойте. А что получите вы, если выиграете?
Он окинул ее взглядом, задержавшись на линии декольте, на обнаженных плечах, на нижней губе.
– Если выиграю я, – сказал он, – вы мне позволите проводить вас домой.
Она с подозрением уставилась на него, почувствовав какой-то подвох.
– Что-нибудь еще?
Его взгляд снова скользнул по ней.
– А что еще может быть?
– Ну, просто я получаю целую бутылку портвейна, а вы лишь право проводить меня домой. Это не очень-то справедливо.
– Клянусь Всевышним! – встрял Джеймсон. – Она права! Вы должны получить больше!
– Как насчет поцелуя? – предложил мистер Кэбот-Льюис. Он так и просиял, его круглое лицо было покрыто испариной. – Я как-то раз выиграл в карты поцелуй. Лучший поцелуй в моей жизни.
– Мне это кажется справедливым, – согласился Джеймсон. – Ну как, леди У.? Что скажете?
Поставив локти на стол, Верена оперлась подбородком на ладони.
– Думаю, ничего не выйдет. – Сюда меня привез мистер Ланздаун, и будет невежливо по отношению к нему уехать с другим. И уж совсем невежливо с кем-то другим целоваться. Хотя и с Ланздауном я целоваться не собираюсь.
Губы Брэндона искривились в улыбке.
– Не собираетесь?
– Нет. Он не в моем вкусе, – призналась она.
– Бедняга! – прищелкнул языком Джеймсон.
Кэбот-Льюис с грустью кивнул.
– А ведь он прислал нам такой славный портвейн. Нельзя обижать того, кто способен на такие широкие жесты.
– Думаю, ему все равно, – холодно заметил Брэнд. – Он занят фараоном.
Все взгляды устремились на Джеймса. Верена смогла разглядеть только голову Джеймса, сидевшего рядом с леди Фарли.
– Надеюсь, ему сегодня повезет больше, чем мне. – Она наклонилась к Брэндону и тоном заговорщицы произнесла: – Понимаете, я обычно выигрываю. Только очень осторожно.
Брэндон подумал, что никогда в жизни не видел более очаровательной женщины. Особенно после трех бокалов портвейна.
– Вы не часто пьете, не так ли?
– Никогда. Понимаете, это мешает судить здраво.
– Мешает? В данный момент это, по-моему, вам не мешает. Возможно, вы хотели сказать, что это снижает вашу способность судить здраво.
– Я имела в виду то, что сказала. И сказала то, что имела в виду. – Она направила на него палец. – Вы знаете, что говорит мой отец?
– Что?
– Хороший игрок не пьет.
– А вы хороший игрок? Или нечестный?
– Мне не нравится ваш тон. – Она попыталась принять оскорбленный вид, но это ей не удалось.
Облокотившись на стол, Брэндон наклонился к ней поближе:
– Выбирайте карту, Верена.
Она посмотрела на колоду и нервно облизала губы. Брэндон проследил за движением ее языка, и его тело напряглось. Черт побери, до чего же она хороша!
Наконец Верена вытащила и перевернула карту. Это оказался валет треф.
– Ха! – победно воскликнула она. – Побейте-ка его!
– Отлично, леди У., – со значением кивнул Джеймсон, галстук у него съехал набок.
Мистер Кэбот-Льюис с энтузиазмом кивнул:
– Трудно побить его одной картой.
Брэндон перевернул свою карту. Король червей. Верена моргнула.
– Это везение Сент-Джонов! – радостно вскричал Джеймсон. – Я вас предупреждал.
Брэнд поднялся и положил ладонь на локоть Верены. Он хотел увести ее так, чтобы не заметил Ланздаун.
– Идемте, леди Уэстфорт. Я провожу вас домой.
Она подняла на него взгляд.
– Сейчас?
– Немедленно.
Вздохнув, Верена, покачиваясь, поднялась со стула.
Джеймсон и Кэбот-Льюис тоже встали, шумно прощаясь. Брэнд не дал Верене времени ответить. Он попрощался за них обоих, вывел ее из игорного дома и посадил в карету, прежде чем Верена поняла, что произошло.
Глава 8
Поцелуй – это искусство, которое лучше оставить экспертам, поскольку оно гораздо опаснее фехтования. Несвоевременное соединение двух пар губ может причинить больше вреда, чем самый острый клинок.
Сэр Ройс Пемберли – своей молодой жене, сидя в ложе Шелбурна в театре «Ройял»
Карета громыхала по улицам Лондона, за окошками, складываясь в зыбкие узоры, мерцали огни. Верена откинулась на подушки, стараясь не обращать внимания на Брэндона, сидевшего напротив, – их колени соприкасались.
Верене казалось, что она стоит на краю пропасти и один неверный шаг может ей дорого стоить. Она сцепила влажные руки, чувствуя, как биение сердца отдается в ушах.
Она будет смотреть в окно, притворяясь, что не замечает Брэндона, хоть это и нелегко. Он такой большой, откинулся в угол кареты, руки в карманах, смотрит – глаз не сводит.
Хорошо еще, подумала Верена, что он не воспользовался ситуацией для неуместного заигрывания. Впрочем, она не против пофлиртовать с ним. Особенно сейчас, когда ночной воздух холодит обнаженные плечи, движение кареты усиливает головокружение, вызванное портвейном, и ей кажется, будто она плывет на облаке.
Есть, конечно, и другое чувство. Чувство, которого она давно, очень давно не испытывала. Тревога. И еще желание.
Она закрыла глаза, чтобы не смотреть на Брэндона. Но его облик стоял перед ее мысленным взором. И будь у нее бумага и карандаш, она нарисовала бы его лицо в мельчайших подробностях – морщинки вокруг глаз, когда он улыбается, плотно сжатые губы, когда ему что-то не нравится, широкие плечи, мощные бедра...
Его бедра. Она про себя улыбнулась. Ей бы хотелось увидеть эти бедра прямо сейчас. Обнаженными. На уровне ее губ, чтобы она могла...
– Вам вообще не следует пить. – Судя по голосу, это его забавляло. – Поверить не могу, что способны сотворить три бокала портвейна. Моя мать выпивала больше.
– Ваша мать алкоголичка? – Верена открыла глаза и прищурилась в полутьме. – Что же, неудивительно. Будь у меня шестеро детей, я бы тоже пристрастилась к бутылке.
– Она не алкоголичка, – усмехнулся Брэндон. – Но вы правы. Имея шестерых детей, вполне можно пристраститься к спиртному. Хлопот у мамы был полон рот. – Он некоторое время разглядывал Верену. – Верена. Какое необычное имя. Откуда оно?
Верена должна была бы запротестовать, что он назвал ее по имени, но ей понравилось, как оно прозвучало в его устах. Почти по-французски. А все знают, что французский – язык любви.
– Ну, – произнес он, нетерпеливо шевельнувшись, и его колени глубже вторглись на половину Верены, взволновав ее еще больше, – вы расскажете про свое имя или я попробую угадать?
– Угадайте.
Он улыбнулся. Ей очень нравился его рот. Разумеется, после бедер.
– Так, попробуем... Верена. – Свет с улицы скользнул по его скуле и подбородку. – Вас назвали в честь бабушки, носившей это имя.
Прелестная история. Верена тут же представила себе добрую старушку, чье состояние не уступало по размерам состоянию принца крови.
– В этом случае мне бы очень повезло, но вы ошибаетесь. Верена – название маленького городка. Мои родители считали, что зачали меня там, на берегу реки.
– Как рискованно. Мои родители были такими же неосмотрительными. Помню, как-то я застал их в буфетной. – Он немного сполз с сиденья. Внезапно его ноги перестали давить ей в колени, он вытянул их по обеим сторонам от ее ног, обдавая Верену своим теплом.
Верена захотела отодвинуться, но было некуда. Она оказалась пленницей этих длинных мускулистых ног. Как... приятно.
Карета стала огибать угол, и Брэндон умудрился использовать этот момент для того, чтобы снова изменить позу, и теперь его колени уже уперлись в сиденье Верены и прижались к ее ногам. У Верены перехватило дыхание, плечам, груди стало зябко, соски напряглись, и от желания Верену бросило в жар. Надо же! Знай она, что портвейн такой коварный напиток, она не притронулась бы к нему.
– Расскажите мне о своем муже. Он, кажется, любил спорт?
Она попыталась привести в порядок растрепанные чувства.
– Эндрю? Да, он любил спорт, особенно тот, где можно сделать ставки. – Верена немного сместилась в сторону, подальше от Брэндона. Ибо его ноги действительно таили в себе опасность – заставляли ее думать о всяких недостойных вещах. Например, как он выглядит без одежды. Она из-под ресниц взглянула на Брэндона. Одежда на нем сидела безукоризненно, подчеркивая линии его стройной, словно высеченной резцом скульптора фигуры.
Остается лишь благодарить Бога за столь прекрасный экземпляр. И чтобы поддержать такое направление мыслей, Верена решила этим вечером лишние десять раз прочесть перед сном «Аве, Мария».
Она разгладила на коленях юбку, наслаждаясь ощущением шелка под пальцами. Верена чувствовала себя потрясающе живой, замечала каждую мелочь – дрожащие огни, ткань платья под своими ладонями, цоканье лошадиных копыт по мостовой. Ночь была полна волшебства.
– Ваш муж хотел детей?
Она нахмурилась и про себя посетовала на полумрак, потому что не могла разглядеть выражения лица Брэндона.
– Нет, не хотел. В то время не хотел.
Брэндону показалось, что он уловил легкую печаль в ее глазах. Он придвинул ноги ближе к ногам Верены. Она опустила глаза, но не сделала попытки отодвинуться.
Жаль, что у него такая большая карета. Надо будет завтра же заказать поменьше.
– Насколько я знаю, Уэстфорт погиб в перевернувшейся карете вскоре после вашей свадьбы. Лошади понесли?
– Нет, это вина Эндрю. – Она через силу улыбнулась. – Он гнал во весь опор и слишком круто стал огибать угол. Он сломал шею.
– Простите.
– Ничего. Все случилось быстро и безболезненно. Он умер так же, как жил – свободным. Как ни печально, но я предчувствовала, что произойдет нечто подобное.
Ее голос дрогнул, и Брэндон нахмурился:
– Вы все еще тоскуете по нему.
Она посмотрела в окно. Темная кожа, которой были обиты стены кареты, служила идеальным фоном для красоты Верены.
Красоты. Странно, но теперь он считал ее красавицей, именно такой описал Верену Девон. Дело было не в лице или теле, хотя и они были достойны восхищения. А еще в чем-то. Может, в ее внутренней красоте?
Брэндон вздохнул. Вместо того чтобы расспросить ее о Хамфорде, он удовлетворяет свое любопытство в отношении этой женщины – кто она, откуда и все прочее.
Она вдруг усмехнулась, откинувшись на подушки:
– Знаете, что меня не устраивало в покойном муже? Его храп.
Брэндон ухмыльнулся, гадая, что она сделает, если он сграбастает ее и поцелует. Он сгорал от желания снова ощутить вкус ее губ, который до сих пор не мог забыть. А может быть, это лишь игра его воображения? Надо проверить.
Верена вздернула подбородок:
– Вы надо мной смеетесь.
Он завладел ее рукой.
– Я не смеялся.
– Нет, но вы улыбнулись, а это почти одно и то же. Сколько нам еще ехать? Я хочу домой.
– Мы и едем к вам домой.
– Почему так долго? – Она с подозрением воззрилась на Брэндона, но руки не отняла. – Вы уверены, что везете меня ко мне домой, а не к себе?
– У меня нет дома, я снимаю квартиру рядом с Сент-Джеймс-стрит.
– Что? У Сент-Джона нет дома? Мне казалось, против этого существует закон. Что-то вроде «Все надутые ослы должны иметь собственное жилище».
Он ухмыльнулся:
– Знаете, мне кажется, вы бы понравились моей матери.
– Сомневаюсь. Мне редко удается ладить с другими женщинами. Не знаю почему.
Большим пальцем он погладил тыльную сторону ее ладони, восхищаясь бархатистостью кожи.
– Возможно, потому что вы слишком прямолинейны.
– Прямолинейна? Вы хотели сказать «честна»?
Брэндон промолчал. Он и сам не знал, что хотел сказать. Он лишь понимал, что эта женщина, сидящая в такой искушающей близости, все равно сидит слишком далеко. Он хотел, чтобы она находилась рядом. На нем. Под ним. Он ощутил, как разгорается огонь внутри.
Верена вздохнула:
– Вы не собираетесь отвечать, и я знаю почему. Вы не считаете меня честной или заслуживающей уважения, иначе не предложили бы мне деньги, чтобы я оставила в покое вашего брата. Полагаю, вы обо мне весьма низкого мнения.
– Вы ошибаетесь, – медленно проговорил он. – Да, кое в чем я ошибся, но у меня были на то веские причины.
– Какие же?
– Я не стану об этом распространяться, но признаюсь, что несколько поспешил в своих суждениях.
– «Несколько поспешил», – с насмешкой произнесла Верена. – Это все равно что быть почти беременной.
Брэндон раскрыл ее ладонь, любуясь формой пальцев. Они были длинные и нежные, как у музыкантши, художницы, возможно, искусной любовницы. Эта мысль искушала, и Брэндон поднес руку Верены к губам, провел губами по ее пальцам, задерживаясь на каждом сгибе.
Она смотрела, расширив глаза, приоткрыв губы.
– Вы... вы не должны этого делать.
Он поцеловал ее указательный палец.
– Почему нет?
– По-потому что это... – Она судорожно сглотнула. Он прошелся губами по среднему пальцу. По телу Верены пробежала дрожь, на ее лице отразилось желание.
Он читал ее, как раскрытую книгу, все чувства Верены отражались на ее лице, и Брэндон не мог отвести от него глаз. Он прижался губами к чувствительному месту на ладони, у основания среднего пальца, пощекотал языком нежную складку.
Верена вздрогнула и подалась вперед, ее колени сжались, дыхание стало прерывистым. Ее реакция была такой естественной, такой чистой. Брэндон едва не утратил над собой контроль. Прижав к губам пальцы Верены, он закрыл глаза. Он не решался потребовать обещанного поцелуя, поскольку не владел собой.
– Сент-Джон... – Верена сглотнула, все ее тело пылало. Она хотела Брэндона – немедленно. – Я должна, вам поцелуй и готова его отдать.
Брэндон прищурился, его обольстительный голос прозвучал почти убаюкивающе:
– Вы слишком много выпили.
Она вся напряглась.
– Но я пожалею, что не выпила еще больше, если вы меня не поцелуете.
Его губы изогнулись, глаза вспыхнули.
– Если бы вы пересели ко мне... на мое сиденье... Грудь Верены жаждала его прикосновения.
– Да, – задыхаясь, прошептала Верена.
– И если бы сели ко мне на колени и обняли меня за шею...
Пламя страсти готово было поглотить ее в любой момент.
– И что вы мне дадите?
– Я подарю вам лишний поцелуй, который вы никогда не забудете. – Его голос сводил Верену с ума.
Верена понимала, что это настоящее распутство, и, однако же, поймала себя на том, что съезжает на край сиденья. Ноги Брэндона располагались по обе стороны от нее, и было так необыкновенно легко оказаться у него на коленях.
Он обнял ее, прижал к груди, его губы завладели ее губами. И снова все повторилось – это был не просто поцелуй, это было вкушение, наложение клейма. Руки Брэндона ласкали ее спину, и Верена застонала под этим напором, открывшись навстречу ему.
По телу Верены пробегали волны желания, лишая ее способности мыслить.
Дернувшись, карета остановилась, Верена отпрянула от Брэндона, перешла на свое сиденье и, откинувшись на подушки, пыталась выровнять дыхание.
Минуту они неподвижно сидели, глядя друг на друга и учащенно дыша. Какая мука! Верене страстно хотелось вернуться в объятия Брэндона, снова ощутить прикосновение его рук, почувствовать его вкус.
Она прижала ладонь ко лбу.
– Я... я не хотела, чтобы мы...
– Я знаю, Верена, я...
Дверца кареты отворилась, и лакей откинул подножку. Брэндон со вздохом пригладил волосы и, неуверенно улыбаясь, встретился взглядом с Вереной.
– Идемте. Я обещал проводить вас до дома и выполню свое обещание.
Выйдя из кареты, он протянул руку Верене.
Молча кивнув, она оперлась на нее и спустилась со ступенек. На улице они попали в золотистый круг света, исходивший от портика. Брэндон заставил Верену взять его под руку, и они вместе поднялись на крыльцо. Верена повернула дверную ручку и посмотрела на Сент-Джона.
– Что такое?
Нахмурившись, она еще раз повернула ручку.
– Заперто.
– У вас есть ключ?
– Конечно, нет. Гербертс должен был меня дожидаться. Брэндон вскинул брови:
– И вы поверили, что он вас дождется?
Она не ответила. Усмехнувшись, Брэндон постучал в дверь латунным кольцом.
Ответом была тишина.
Брэндон наклонился к Верене и тихо, но веско произнес:
– Вы, мадам, должны мне поцелуй.
– Вы его получили в карете.
– Нет. Это был дополнительный поцелуй. И вы это знаете.
Он прав. Верена подавила вздох. А она-то надеялась, что Брэндон об этом забыл. Туман в голове он выпитого портвейна быстро рассеивался. И теперь, более чем когда-либо, Верена осознавала, насколько опасно находиться наедине с таким человеком, как Брэндон. Он не станет тратить время на красивые слова. Нет, он человек действия. Точнее, действий. Верена не сомневалась, что на поцелуе он не остановится, впрочем, она и сама жаждала продолжения.
Может, стоит позволить ему поцеловать себя здесь, на крыльце, на глазах у его слуг? Наверняка это удержит Брэндона от дальнейших действий, а ей послужит напоминанием о ее обязательствах перед собственной гордостью.
Она провела ладонями по юбке, вспоминая, как его губы скользили по ее пальцам, как его пальцы касались ее груди. Помоги ей Боже, но он слишком чувственный.
– Очень хорошо, мистер Сент-Джон. Если вы настаиваете на получении вашего поцелуя... – Она закрыла глаза, подставила губы и стала ждать.
Брэндон ничего не сказал.
Хоть бы он скорее поцеловал ее и уехал.
Молчание затягивалось. Верена приоткрыла глаза и взглянула из-под ресниц. Брэндон стоял, скрестив на груди руки, и без тени улыбки смотрел на нее.
Верена вздохнула и расправила плечи.
– Вы не хотите вашего поцелуя?
– Не здесь. – Он отвернулся и снова грохнул по двери.
Верена поморщилась: – Вы сломаете дверь.
– Мне сейчас хочется все крушить, – прорычал Брэндон. – Где черти носят вашего дворецкого? В жизни не видел более ленивого, невежественного...
Ручка повернулась, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял Гербертс, волосы всклокочены, галстук съехал набок.
– Ну вот. Я что, запер по ошибке дверь?
– Запереть дверь – не ошибка, – нетерпеливо проговорил Брэндон. – Ты заснул.
– Я? – Дворецкий попытался принять обиженный вид, но ниточка слюны в уголке рта выдавала его. – Да я все время сидел тут, в уголке.
– Положив голову на стол, – заметила Верена, прошествовав мимо него. – Нет-нет, не спорь! Лучше возьми накидку. – Она подала ее дворецкому. – Мистер Сент-Джон не задержится, поэтому закуски подавать не нужно.
Гербертс понимающе кивнул:
– Хорошо, что вы сказали, хозяйка, а то я бы их точно принес.
Брэндон отдал Гербертсу пальто, и Верена провела Сент-Джона в гостиную. Чем быстрее все закончится, тем лучше.
Едва дождавшись, когда он закроет дверь, Верена повернулась к Брэндону с приклеенной улыбкой.
– . Прекрасно. Вы хотели получить свой поцелуй.
– В свое время, – медленно проговорил он и посмотрел на Верену так, словно хотел заглянуть в ее сердце. – Верена, я хочу задать вам вопрос. Что вы знаете о лорде Хамфорде?
Верена моргнула. Хамфорд. Брэндон участвует в шантаже против Джеймса?
– А что?
– Разве он не был приглашен к вам на ужин с месяц назад?
– Я устраиваю званый ужин в первый вторник каждого месяца. И всегда приглашаю леди Джессап, которую сопровождает либо ее сын, либо Хамфорд.
Не отрывая взгляда от лица Верены, Брэндон произнес:
– Хамфорда нет в живых.
Верена замерла.
– Что?
– Он был убит сразу после того, как ушел от вас.
– Нет! – Она прижала руку к губам. – Откуда вы знаете? Я должна была... – Она закрыла глаза, часто дыша. – Боже мой. Нет.
Брэндон всматривался в ее лицо. Либо она действительно удивлена, либо притворяется.
– Его убили, Верена.
– К-кто мог убить такого безобидного старика?
И в самом деле, кто? Брэнд поверил Верене. Об убийстве она не знала. Ее реакция была слишком быстрой, слишком искренней. Он уловил бы фальшь. Ему стало легче, настроение улучшилось, и он уже стал прикидывать; что делать дальше, когда раздался громкий стук в парадную дверь.
Было слышно, как зашаркал по коридору Гербертс.
Брэнд посмотрел на Верену.
– Вы кого-то ждете?
– Вероятно, это мистер Ланздаун приехал убедиться, что я благополучно добралась до дома. Если хотите получить ваш поцелуй, тогда вам лучше это сделать сейчас.
Ему пора было уходить, а он прояснил еще не все вопросы. Он должен снова с ней увидеться. Эта мысль доставила Брэндону гораздо больше удовольствия, чем следовало бы.
– Леди Уэстфорт, не желаете ли отправиться завтра на прогулку в экипаже? Я купил новую пару серых лошадей. Провести час на свежем воздухе – не так уж плохо.
– А не повредит вашей репутации, если вас увидят в моем обществе? Мне бы не хотелось, чтобы от вас отвернулись друзья и знакомые.
Ему хотелось сказать ей, что, будучи Сент-Джоном, он может показываться в компании людей самого низкого происхождения. Но тут подумал, что подобное заявление покажется ей снобистским. Боже мой, когда он успел превратиться в такого... Брэнд нахмурился.
– Если вас не прельщает прогулка в экипаже, мы могли бы...
– Нет-нет! Почему же? Просто ваше предложение удивило меня. Полагаю, мне надо поехать. Может, вашей репутации это повредит, зато моей пойдет только на пользу.
Брэндон не сдержал улыбки. Верена не приняла бы от него деньги, но, видимо, не возражала использовать его для улучшения своего положения в обществе.
– Так приятно, когда можешь принести пользу.
– В самом деле, – с невинным видом заметила она. Он смотрел на нее, едва сдерживая смех.
– До чего же вы неблагодарная!
– А вы, сэр, деликатностью не отличаетесь.
Он хотел возразить, но она жестом остановила его:
– Даже не пытайтесь отрицать. Вы грубы, и вам это нравится.
Она права. Так оно и есть. И убеждать ее в обратном – бессмысленно.
– Не стану притворяться деликатным. Да. Мне грубость по душе. Если же вам нужны нежности, не следовало давать отставку Чейзу.
Верена не могла не усмехнуться в ответ на это меткое замечание.
– Нежности мне не нужны, а вот в экипаже я покатаюсь с удовольствием, если, конечно, вы не станете требовать своего поцелуя там.
– Я имею право потребовать свой поцелуй, когда и где захочу.
– Я прошу вас быть джентльменом.
Не успел он ответить, как дверь открылась, и Гербертс доложил о приходе Джеймса. Увидев Брэндона, Джеймс нахмурился:
– Сент-Джон! Какой сюрприз... не ожидал увидеть вас здесь.
Брэндон поднял брови:
– А кого вы ожидали здесь увидеть? Моя карета единственная возле дома.
Джеймс поджал губы, и Верена поспешила вмешаться.
– Мистер Сент-Джон, спасибо, что проводили меня. Я с нетерпением жду нашей поездки. Может быть, завтра в десять?
Услышав это, Джеймс еще больше нахмурился. Брэндон еще мгновение смотрел на него, потом повернулся к Верене и поклонился.
– До завтра.
Как только дверь закрылась, Верена опустилась в кресло. Она чувствовала себя опустошенной и измученной.
– Черт, черт, черт.
– Вот уж точно. – Джеймс сел напротив. – Ты исчезла, даже не предупредив меня. Если бы не леди Фарли, я бы до сих пор играл, считая, что ты в безопасности.
– Прости. Мне стало нехорошо от духоты. – И от двух... нет, от трех бокалов портвейна, хотя об этом брату можно было и не говорить.
Джеймс нахмурился:
– А что там насчет завтрашнего дня? Ты же не собираешься снова встречаться с Сент-Джоном?
– Он хочет, чтобы я покаталась с ним, вот и все.
– Ха! Он хочет большего.
– Чепуха.
– Верена, ты только посмотри, как он пялится на тебя. Весь вечер глаз с тебя не сводил.
– Следил, не жульничаю ли я.
– А ты жульничала?
– Пыталась.
Джеймс покачал головой:
– Я ему не доверяю.
Верена поджала губы. Она тоже не доверяла Брэндону Сент-Джону. Что все-таки ему нужно?
– Джеймс, кто-то убил Хамфорда сразу после того, как он покинул мой дом.
Джеймс замер, глаза его потемнели.
– Убил? С чего ты взяла?
– Сент-Джон сказал. Он думал, я уже об этом знаю.
– Проклятие. Это мне совсем не нравится, Верена.
– Мне тоже. Я поеду кататься с Сент-Джоном и попытаюсь у него хоть что-нибудь выведать.
– Смотри не попади в ловушку.
– В ловушку? Но мне нечего скрывать.
Джеймс сердито посмотрел на сестру:
– И все равно мне это не нравится. А что, если именно он ищет этот список? И сам убил Хамфорда?
– Это исключено. – Она поймала недоумевающий взгляд Джеймса и покраснела. – Сент-Джон не имеет никакого отношения к убийству Хамфорда.
– Странно, что ты так в этом уверена.
– Зачем ему? Сент-Джон баснословно богат. И потом, в его пользу говорит тот факт, что он сам рассказал мне об убийстве Хамфорда.
– В смысле?
– Джеймс, все считают, что Хамфорд сбежал из страны. Беднягу никто даже искать не станет.
– Тут ты права.
– Разумеется.
Верена не знала, что и думать. Брэндон Сент-Джон мог и не убивать Хамфорда, но каким-то образом был связан с исчезнувшим списком. В этом она не сомневалась. Теперь главное – выведать у него правду.
Эта мысль почему-то совсем не испугала Верену. Только пробежал по спине холодок возбуждения, и Верена в приподнятом настроении стала обдумывать план атаки. Да помогут Брэндону Сент-Джону небеса. Ему понадобится их поддержка.
