Текст книги "Ее властелин и повелитель"
Автор книги: Карен Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
Глава 6
Важно, чтобы ваш хозяин пользовался уважением людей, равных ему по положению, и своих соседей. Это непросто сделать, но то, насколько вам удастся способствовать достижению этой цели, в конечном счете, вам же и зачтется. Хотя это и несправедливо, но о качестве вашей работы будут судить по его внешнему виду. Какое-нибудь жирное пятно на новом жилете хозяина может существенно понизить оценку качества вашей работы, а, следовательно, подорвать ваше уважение к самому себе.
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Пруденс резко постучала в обветшавшую под воздействием непогоды дверь, так что даже сквозь перчатки стало больно костяшкам пальцев. Кричала, кружа над головой, одинокая чайка, и крик ее навевал какой-то суеверный страх. Ветер шевелил юбки, обдавая холодом лодыжки, обтянутые чулками. Пруденс вздрогнула и подняла повыше воротник плаща.
Где этот чертов капитан? Несомненно, он где-нибудь в доме: посиживает себе в тепле у камина и пьет. Она слышала, что моряки имеют обыкновение вести себя подобным образом.
За ее спиной послышалось громкое блеяние. Пруденс оглянулась через плечо на овцу, которая послушно стояла позади, привязанная к ее талии ярко-красным шарфом.
– Спокойно, миссис Филдингс! – сказала Пруденс. Ей надо было как-то назвать овцу, и имя экономки показалось ей вполне подходящим. Овца всем своим видом напоминала ей экономку с ее утренними поучениями.
Ветер подул сильнее. Миссис Филдингс потянулась и ухватила желтыми зубами кромку шарфа.
– Прекрати! – сказала животному Пруденс. – Мама связала его собственными руками.
Видимо, на миссис Филдингс это не произвело впечатления. Во всяком случае, она ухватилась за шарф зубами еще сильнее.
– Прибереги аппетит для портьер капитана, – саркастически произнесла Пруденс, почувствовав озноб. Она постучала еще раз и, не получив ответа, загрохотала кулаком по твердой деревянной обшивке. – Эй, куда вы все подевались?
В этот момент дверь распахнулась, но из-за нее выглянул не высокий и грозный капитан дальнего плавания, а Стивенс, который тер глаза, как будто только что проснулся. На нем под черным суконным бушлатом была надета полосатая тельняшка, а голова повязана платком.
Вид у него был весьма пиратский. Узнав ее, он подавил зевок.
– Глазам своим не верю, мадам! Я уж подумал, что это назойливый кредитор явился, чтобы потребовать долг.
Так, значит, капитан на мели в финансовом отношении? Этому не следовало удивляться.
– Я не занимаюсь взысканием долгов.
– Вижу, вижу, миссис Тистлуэйт. Чем могу служить?
– Я хотела бы видеть капитана.
– Ах вот как? Прекрасно. Но как бы то ни было, а в дом я вас пригласить не могу. Я не из тех, кто позволяет особам женского пола приходить сюда без приглашения, когда им заблагорассудится.
– Я приглашена.
– Кем же, позвольте полюбопытствовать? Уж наверняка не капитаном, потому что он не допустит, чтобы женщина... – Круглая физиономия Стивенса вдруг озарилась догадкой. – Тьфу! Как же я не сообразил сразу? Вас пригласил Джон Пьютер, не так ли?
– Джон? Нет, я такого не знаю.
Стивенс поднял руку над головой:
– Вот такого роста, с рыжими волосами, заплетенными в косицу, немного прихрамывает на правую ногу? Он, конечно, не назвал своего имени, поэтому вам оно незнакомо. Я послал его в таверну, чтобы найти девчонку, а он, видимо, вместо этого нашел вас...
– Никто не находил меня в таверне.
Стивенс опечалился.
– Не находил?
– Нет!
– Ну что ж, нет так нет. Жаль, конечно. – Он понизил голос до уровня полной конфиденциальности. – Мы с парнями хотели чем-то взбодрить капитана, поэтому решили... – Очевидно, прочитав что-то в изменившемся выражении ее лица, он вдруг покраснел и отступил в сторону. – Не обращайте внимания на мою болтовню. Входите. На улице слишком холодно, чтобы рассуждать о приглашении.
Обогреться в помещении было заманчиво. Пруденс с удовольствием шагнула через порог, но тут кто-то резко дернул шарф, остановив ее. Она повернулась, уперлась в пол пятками и потянула изо всех сил. Сопротивляясь на каждом шагу, через порог мало-помалу переступила с опущенной головой миссис Филдингс, овца. Однако, переступив порог, она запаниковала еще сильнее, дико огляделась вокруг, громко заблеяла и метнулась назад.
Пруденс едва удерживала шарф обеими руками.
– Святые угодники! – воскликнул Стивенс.
В этот момент раздался громкий топот, и из-за угла выскочили двое мужчин. Один был высокий с золотой серьгой в ухе. Голова у него была лысая, если не считать двух пучков седых волос – по одному над каждым ухом. На нем был довольно грязный бушлат, надетый поверх длинной белой ночной рубахи, а на ногах сапоги. Другой был приземистый, толстый и краснолицый, с кольцом в носу, в невероятно длинной черной рубахе поверх оранжевых бриджей.
Мужчины увидели пытающуюся удрать овцу и сразу же подбежали к ней. Снова раздался топот, и из другого коридора выбежали еще трое – все в самой невероятной одежде и с украшениями.
Похоже, что чаша терпения миссис Филдингс переполнилась, и она бросилась прочь с удвоенной силой, вырвав шарф из рук Пруденс. Она на бешеной скорости умчалась вдаль, а ярко-красный шарф развевался за ее спиной.
– Хватай ее, братцы! – заорал Стивенс. Все мужчины уставились на Пруденс. Она торопливо отступила назад:
– Не меня! Овцу!
– Овцу! – сурово приказал Стивенс. – Ту, на которой надет шарф!
Потолкавшись в дверях и громко переругиваясь, они наконец выбежали за порог и умчались.
Пруденс тихо охнула, заметив пистолет в руках одного из них, человека злодейского вида со шрамом на лице.
Стивенс, очевидно, тоже заметил это, потому что заорал вслед этому стаду мародеров:
– Только не причините вреда бедняжке! Она принадлежит капитану, а он, возможно, хочет приберечь ее на обед в день святого Михаила! – Он закрыл дверь. – Хорошо, что вы привели сюда эту овцу. Спасибо большое!
– Что вы этим хотите сказать? – помедлив, спросила Пруденс.
– Погоня займет людей на несколько часов. Они без конца жалуются, что им нечего делать. А теперь вот будут гоняться за этой овцой до посинения.
Великолепно. Значит, она волокла сюда от самого дома эту проклятую овцу, чтобы осчастливить Стивенса? Оставалось только надеяться, что капитан настроен менее оптимистично, чем Стивенс.
– Вы думаете, что ваши люди поймают овцу?
– Эти проходимцы? Побойтесь Бога, миссис! Конечно, они ее не поймают. Эти парни риф на парусе не смогут отыскать даже в солнечную погоду. Я не хочу сказать, что они плохие. Они хорошие. Только ими надо руководить – вот и все. Пожалуй, мы не увидим их в течение нескольких часов. А может быть, и дольше.
– Надеюсь, они не причинят вреда бедному животному, хотя она сильнее, чем может показаться на первый взгляд.
– Удивительно, как вам вообще удалось притащить ее сюда. – Он повернулся и пошел по узкому коридору. – Сюда, пожалуйста, миссис. Я отведу вас к капитану.
Пруденс помедлила. Следует ли ей идти? А если пойдет, то что ему сказать? Без овцы исчезла сама цель ее визита. Имей она хоть немного здравого смысла, ей следовало бы уйти.
Но ей очень захотелось узнать, как там все устроено внутри дома. Дом был больше, чем тот, который арендовали они с матерью, но здесь было меньше окон, а потому темновато. В небольшую прихожую выходили две двери. Обе они были плотно закрыты. Из-под одной пробивалась тонкая полоска света. Она сделала шаг вперед, не сводя глаз с этой полоски света.
Стивенс, остановившись, повернулся к ней:
– Туда вам не стоит ходить, мадам.
– Нет-нет. Конечно, не стоит. – Она взглянула на полоску света. – А что там такое?
– Туда поместили старого Райли Нельсона. Во время последней стычки с французами он был ранен в левое бедро. Мы за ним ухаживаем.
– В передней комнате нижнего этажа? – удивилась она.
– Но он не может подниматься по лестнице. Обе передние комнаты мы используем как каюты. Райли поселили по левому борту вместе с Таггартом, Луисом и Джекобсоном, тогда как я, Тоггл и Тутс Магрей разместились по правому борту.
– Вы живете в комнатах первого этажа?
– Да.
Господи, что же это за дом, если люди здесь спят в гостиной и столовой?
– А какую комнату занимает капитан?
Стивенс жестом указал в конец темного коридора:
– Библиотеку. Он называет ее своей резиденцией.
Сделав два шага в этом направлении, она остановилась.
– Он тоже спит здесь?
– Иногда. Но у него имеются комнаты наверху. Пока они пустуют, но как только прибудут еще люди... – Стивенс печально покачал головой. – Мы уже загружены по топсель. По самые шканцы и еще больше.
– Загружены... моряками?
– Да, мадам. Все мы в свое время служили на флоте его величества, и все мы под командованием капитана участвовали в сражении при Трафальгаре. – Лицо Стивенса расплылось в улыбке. – Ведь он, как вам известно, герой войны. Капитан говорит, что все мы герои.
Пруденс не поверила горничной, утверждавшей, что капитан является героем войны, но теперь, глядя на сияющего гордостью Стивенса, подумала, что, пожалуй, это правда.
– Должно быть, вам всем есть что вспомнить?
– Еще бы! Сам адмирал Нельсон был на борту нашего корабля, когда... – Лицо старого моряка исказила гримаса. И хотя он быстро взял себя в руки, глаза его увлажнились от слез.
Пруденс почувствовала себя последней негодяйкой.
– Сколько же вас здесь?
Стивенс заложил большие пальцы за проймы жилета и, уставившись в потолок, зашевелил губами.
– Двадцать семь, – сказал он.
– И все вы живете в одном доме?
– Ну-у, кто-то приходит, кто-то уходит. – Лицо Стивенса на мгновение опечалилось. – Моряку бывает трудно надолго бросать якорь. Задержавшись надолго на одном месте, он начинает тосковать.
– Стало быть, у вас довольно большое хозяйство?
– Вам трудно представить, как у нас тут все заведено. Капитан нас кормит и одевает. Но он не дает нам все это даром. Что очень хорошо, потому что это позволяет человеку сохранять чувство собственного достоинства. Все наши люди здесь работают и делают все, что потребуется.
Все это характеризовало капитана с более положительной стороны, чем она думала.
– Он поступает очень великодушно, – сказала Пруденс.
– Еще бы! – Первый помощник почесал подбородок и жестом указал в глубь коридора: – Сюда, пожалуйста, если желаете поговорить с капитаном.
Она начала понимать, что под суровой, грубой оболочкой скрывается доброе сердце. Конечно, нельзя исключить, что он просто собирает людей для каких-то своих целей... хотя она не могла бы сказать, для каких именно.
Стивенс вытер рукой нос.
– Следуйте за мной. Капитан сейчас гуляет, но вы можете подождать его в апартаментах.
– Спасибо, – проговорила она и пошла следом за Стивенсом по коридору.
Дойдя до последней двери, он распахнул ее и отступил в сторону:
– Входите!
От резкого перехода из темного коридора в светлую комнату Пруденс на мгновение зажмурилась. Одну из стен комнаты занимали застекленные раздвижные двери, сквозь которые было видно серебристо-серое небо в обрамлении темно-зеленых оконных штор.
– В этой комнате гораздо светлее. Это уже хорошо.
– Да, сюда входишь, как на палубу корабля, вам так не кажется? – Стивенс указал на кресло с высоким подголовником, развернутое к небольшой террасе и утесу над океаном. Раскрытая книга и подставка для трубок многое говорили о хозяине комнаты. – Капитан любит сидеть здесь на закате солнца. Я лично думаю, что он делает вид, будто находится в море. – В голосе Стивенса прозвучала печальная нотка. – Я скучаю по тем дням.
– Он делает вид? – удивилась Пруденс. Ей почему-то казалось, что капитан не относится к числу людей, склонных к притворству.
Лицо Стивенса омрачилось.
– Иногда делать вид – это все, что остается человеку, мадам.
Пруденс вспомнилось, как она тосковала по Филиппу и как в первые дни после его смерти, чтобы пережить тяжелые времена, она делала вид – хотя бы на часок, – что он пошел навестить кого-то или уехал по делам. И что он вернется. Конечно, он так и не возвращался, и от этого ей становилось еще тяжелее.
Она вспомнила о капитане и о его хромоте.
– Будет ли капитан когда-нибудь снова плавать?
– Нет, миссис. Из-за ноги. Он не сможет удержаться на палубе. Некоторые капитаны все равно стали бы плавать. Просто привязавшись к мачте. Но наш капитан говорит, что когда кораблем командовал калека, это не раз плохо заканчивалось, и он этого не допустит. Он всегда думает о своих людях, такой уж он есть.
– Понятно. А где он сейчас?
– Думаю, что он находится возле сарая. – Стивенс усмехнулся. – К нам тут пожаловали визитеры. Капитан отправил их на конюшню. Пойду поищу его. А вы, пока меня не будет, бросьте якорь здесь.
Пруденс кивнула. Окинув последним взглядом комнату, Стивенс ушел.
Как только за ним закрылась дверь, Пруденс огляделась. Стены комнаты украшали большие картины, на которых были изображены корабли в бушующем море. Она переходила от картины к картине, любуясь синими, зелеными и светло-серыми оттенками морских волн.
На столе ее внимание привлек какой-то бронзовый прибор, а также множество других любопытных предметов непонятного назначения. Сняв перчатки, она положила их на спинку кресла вместе с плащом и взяла в руки прибор, крепко сжав в ладонях холодный металл.
В сущности, она очень мало знала о капитане. Знала лишь, что у него есть овца, которая способна перелезать через забор. Та самая овца, которая носится где-то на свободе с ее красным шарфом на шее. А за ней гоняется целая суровая команда.
Губы у нее дрогнули в улыбке. Было бы забавно увидеть эту картину собственными глазами. Она поставила на место бронзовый прибор и медленно обвела взглядом комнату. На полке, висевшей возле камина на уровне несколько выше ее роста, она заметила небольшой резной кубок. С того места, где Пруденс стояла, ей удалось прочесть из выгравированной на нем надписи только одно слово «ВИКТОРИЯ».
Она прищурилась, приподнялась на цыпочки, пытаясь прочесть остальное. Но не смогла: слишком мало было света.
«Виктория»... Так назывался корабль, на борту которого находился адмирал Нельсон во время Трафальгарского сражения. Не может быть, чтобы капитан Ллевант командовал именно этим кораблем!
Возможно, надпись на кубке могла бы дать ответы на многие из ее вопросов. Она подошла ближе, попробовала дотянуться до полки, но полка висела слишком высоко. Оглядевшись вокруг, Пруденс нашла стул. Если встать на него, она не только сможет дотянуться до полки и разглядеть кубок вблизи, но и сумеет прочитать целиком выгравированную надпись.
Она бросила настороженный взгляд на дверь. Из темного коридора не доносилось ни звука. Деревянный пол не был покрыт ковром, а капитан едва ли будет подкрадываться на цыпочках, тем более с его-то хромотой, так что она обязательно услышит приближение человека.
Пруденс подтащила к полке стул с прямой спинкой, поморщившись, когда его ножки царапнули пол, потом осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. Никого. Немного успокоившись, она вернулась к стулу, проворно взобралась на него, дотянулась до полки и взяла в руки кубок.
В ПАМЯТЬ О ХРАБРОЙ «ВИКТОРИИ» И ОБ АДМИРАЛЕ НЕЛЬСОНЕ – КАПИТАНУ ТРИСТАНУ ЛЛЕВАНТУ, КОТОРЫЙ СОХРАНИЛ ВЕРНОСТЬ ПРИСЯГЕ, ПРОЯВИВ СТОЙКОСТЬ И ОТВАГУ, НЕСМОТРЯ НА РАНЕНИЕ. С ВОСХИЩЕНИЕМ ОТ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА КОРОЛЯ ГЕОРГА III.
Вот это да! Она обвела надпись кончиками пальцев. Интересно, сам ли король Георг вручал эту награду капитану? Как странно, что король, возможно, прикасался когда-то пальцами именно к тому месту, где сейчас находятся ее пальцы.
Пруденс поставила кубок на место и, чуть покачнувшись на цыпочках, протянула руку дальше, нащупав следующую награду. Это был массивный золотой крест, отделанный синей эмалью и украшенный единственным драгоценным камнем. В петлю наверху креста была продета широкая голубая лента, видимо, для того, чтобы носить его на каком-то мундире.
Пруденс наморщила лоб. Она что-то слышала о Кресте Святого Кристофера, которым награждали моряков и солдат, проявивших чудеса храбрости на поле боя. Может быть, это он и есть? Как бы то ни было, крест был красив и внушителен. Она погладила пальцами холодный металл, восхищаясь его цветом, а сама уже скользила взглядом по следующим наградам и медалям, разложенным на полке.
Да, когда дело доходило до драки, капитан явно трусом не был. Пруденс решила, что это, возможно, очень полезная информация. Надо ей быть осторожнее и не лезть на рожон, потому что капитан может принять это за агрессию, а он, видимо, только этого и ждет, чтобы позабавиться.
Что ж, она, пожалуй, его за это не осуждала. Она и сама любила время от времени выяснить с кем-нибудь отношения. Пруденс приподнялась на цыпочки, чтобы положить на место крест...
– Что вы здесь делаете?
В гробовой тишине слова прозвучали резко и очень близко, так что Пруденс испуганно сделала шаг назад, что было крайне рискованно для человека, балансирующего на кончиках пальцев на сиденье шаткого стула. Вцепившись в крест, она шумно втянула воздух, пытаясь удержать равновесие.
Потом она отклонилась назад и рухнула прямо в руки человека, задать перцу которому сюда пришла.
Глава 7
Очень тонкое дело всегда быть правым, но не показывать этого, особенно когда имеешь дело с человеком аристократического воспитания и, конечно, обладающего чувством собственной значимости. Образцовый дворецкий должен уметь повернуть дело таким образом, чтобы казалось, будто все решения принимаются его хозяином или будто они, по меньшей мере, полностью одобряются им, хотя иногда все обстоит совсем наоборот.
Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким
Всего за несколько минут до того, как Пруденс упала со стула, Тристан стоял во дворе, сердито поглядывая на каретный сарай. Там находились слуги его отца, и это почему-то казалось ему неправильным.
Что-то прикоснулось к его ноге, и он посмотрел вниз.
– А-а, это ты, Винчестер?
Кот громко замурлыкал, прижимаясь рыжей с белым мордочкой к сапогу Тристана. Тяжело оперевшись о калитку, Тристан выпустил из рук трость и, взяв кота на руки, рассеянно почесал сильно потрепанное в кошачьих битвах ухо.
– Осторожно, дружище. Здесь неисследованная территория, мало ли с чем можно столкнуться. Но и мы не лыком шиты и не в таких штормах побывали. Прорвемся. Вот увидишь.
Винчестер нервно дернул ухом, и Тристан, почесав его напоследок еще разок, опустил кота на землю.
– Вот вы где, капитан! – воскликнул Стивенс, подбегая к нему.
– Ну, вот он я, – сказал Тристан, не сводя глаз с широких дубовых дверей каретного сарая. Из-за дверей доносились самые разнообразные звуки. Там что-то приколачивали, пилили... Интересно, что затеял этот Ривс?
– Капитан, вы не поверите, но... – начал было Стивенс, но сильный грохот заставил его повернуться к каретному сараю. – Что там происходит?
– Одному Богу известно, но я тоже намерен это выяснить. – Тристан ухватился за набалдашник трости и оторвался от калитки, о которую опирался спиной. – Стивенс, мне начинает казаться, что я совершил ошибку, разрешив мистеру Ривсу и его компании отдохнуть денек-другой в нашем сарае.
– Я и сам так думаю, капитан. Что, интересно, он там делает?
– Не знаю. Он попросил только разрешения произвести небольшую уборку. Но мне кажется, пора это узнать. – Тристан направился к двери. Едва успел он прикоснуться рукой к большому ржавому металлическому кольцу, как порыв ветра донес до него какой-то поразительный запах.
Стивенс задрал нос, принюхался.
– Силы небесные, капитан? – с благоговением произнес он, жмурясь от удовольствия. – Чем это пахнет?
– Не знаю, – озадаченно произнес Тристан. Он рывком распахнул дверь, шагнул внутрь и замер от изумления.
Помещение сарая было вычищено: надраено с полу до балок, поддерживающих крышу. Все их запасы сена – правда, весьма скудные – были аккуратно сложены возле дальней стены. Их инструменты и всякий такелаж снесли туда же и развесили на только что вколоченных крюках. В результате большая часть площади сарая освободилась. Или, вернее, освободилась бы, если бы кто-то не расставил там на одинаковом расстоянии друг от друга бочонки и не накрыл их сверху тщательно подогнанными длинными досками, в результате чего получилась конструкция, похожая на большой стол, тянувшийся вдоль всего помещения.
Ривс превратил каретный сарай в обеденный зал. Однако еще хуже было то, что там суетилась, казалось, целая армия ливрейных лакеев.
– Тысяча чертей, – промолвил Тристан. Зачем потребовалось Ривсу сооружать такую смехотворную штуковину, как обеденный стол, за которым могут усесться тридцать или даже сорок человек?
Стивенс насторожился:
– Капитан, бросьте взгляд по правому борту! Ведь это наш Тоггл, ловкач этакий!
Возле бочонка восседал с салфеткой, засунутой под подбородок, крупный мужчина с круглой, пухлой, как у ребенка, физиономией. На нем была надета грязная белая рубаха, натянувшаяся на пузе, которое было лишь частично прикрыто плащом. Его одежда была такой же неопрятной, как и он сам. Седеющие волосы на круглой, как арбуз, голове были неумело подстрижены и взлохмачены.
Увидев Тристана, он удивленно раскрыл глаза и вскочил на ноги, сжимая в руках нож и вилку и не успев утереть жир с подбородка.
– Капитан! Я не думал... что вы здесь делаете?
Тристан сжал набалдашник трости, но тут вмешался Стивенс:
– Ну и болван ты, Тоггл. Как, по-твоему, кому принадлежит этот сарай?
Тоггл огляделся вокруг удивленным взглядом.
– Он принадлежит капитану, наверное, потому что стоит на его собственном дворе.
– Это действительно собственность капитана, глупец! – раскрасневшись, рявкнул Стивенс. – А теперь положи вилку и встань, как положено моряку, или в наказание я продраю тебя с песком и прикажу высечь!
– Мистер Стивенс, сэр! Я... я хотел лишь... – Тоггл, заметив, что жестикулирует вилкой, торопливо положил ее на стол. – Я всего лишь помогал мистеру Ривсу снять пробу с приготовленного коком нового блюда... – Он с надеждой взглянул на кого-то, кто стоял позади Тристана и Стивенса. – Мистер Ривс, я опять позабыл, как называется это блюдо?
– Говядина по-польски. – Ривс подошел к бочонку и поднял крышку с блюда, стоявшего в центре. В воздухе распространился такой аромат, от которого потекли слюнки. – Милорд, мистер Стивенс. Может быть, вы тоже пожелаете отведать новое блюдо? Великолепный винный соус здесь смешан с...
– Нет, мы не станем пробовать, – сердито сказал дворецкому Тристан. – Сколько слуг вы привезли с собой?
– Двадцать одного человека, милорд. Этого достаточно, чтобы начать новое хозяйство. Если бы я знал, что у вас уже имеется такая свита, я, возможно, взял бы с собой на одного-двух лакеев меньше.
– Я не давал вам разрешения устраивать столовую из моего сарая.
– Нет, милорд. Не давали. Однако, исходя из того, что вы теперь являетесь герцогом Рочестером, кажется вполне разумным...
– Что я слышу? – воскликнул, вытаращив глаза, Стивенс. – Капитан является герцогом?
Ривс с почтением кивнул:
– Да. Он только что стал седьмым герцогом Рочестером. А кроме титула, он должен унаследовать огромное состояние.
Стивенс, схватившись за сердце, отступил на шаг.
– Герцог?
– Сбавь обороты, – сердито прошипел Тристан, оглядываясь вокруг, хотя в пределах слышимости находились лишь Тоггл и Стивенс.
Тоггл понадежнее засунул под подбородок салфетку.
– Мистер Ривс рассказал мне все о том, какая счастливая доля выпала нашему капитану, и о том, что он стал одним из самых главных пэров страны и может теперь, если пожелает, есть этот соус даже на завтрак, обед и ужин и...
– Довольно! Я не хочу, чтобы об этом знали. Вы меня поняли?
Тоггл послушно кивнул, сразу же переключив внимание на тарелку.
– Я никому не скажу, капитан. От меня ни одна душа не узнает. Можно мне теперь доесть свою порцию?
Подумать только, неужели всю его команду удастся завоевать с помощью вкусного соуса? В таком случае, что они за люди?
– Ривс! Я этого не потерплю.
Дворецкий приподнял брови.
– Не потерпите чего, милорд? Соус? Очень хорошо. Я скажу шеф-повару, что вам не нравится говядина по-польски, однако мне все-таки кажется, что вам она могла бы прийтись по вкусу, если бы вино к ней было правильно выбрано и...
– Я не хочу никакого соуса, ни по-польски, ни какого-либо другого. Ривс, я хочу, чтобы вы и ваши люди покинули мой сарай. – Тристан сердито взглянул в сторону Тоггла: – А ты можешь доесть свою порцию, но это все. После этого принимайся за работу!
– Да, капитан! – Тоггл с благодарностью уселся снова и принялся ускоренными темпами сметать соус.
Ривс вздохнул:
– Милорд, боюсь, что вы неправильно поняли мои намерения. Я просто хотел немного побаловать ваших людей хорошей пищей.
– Вы хотели завоевать их расположение, а через них – завоевать меня.
Тристан надеялся смутить дворецкого, но Ривс только улыбнулся.
– Возможно. Но я вижу, что этому не бывать. Поэтому я прикажу людям упаковывать наши пожитки.
Расстроенный Тоггл тихо охнул, но Тристан не обратил на него внимания.
– Уж позаботьтесь, чтобы они это сделали. – Нахмурив лоб, он огляделся вокруг: – А где ваши лошади?
– Мы поместили их под навесом, – объяснил Ривс, широко разводя руками, чтобы показать, что у них не было выбора. – Лучше держать животных подальше от кухни.
– Это каретный сарай, Ривс. Сарай. Вы меня понимаете?
– Конечно, милорд. Как скажете. На то вы и герцог.
Проклятие!
– Послушайте, Ривс...
Тоггл прочистил горло.
– Извините, конечно, капитан, но мистер Ривс и его люди сделали там все как на корабле. Он чертовски хорошо умеет все организовывать. Из него получился бы классный первый помощник.
Стивенс от неожиданности вытаращил глаза.
– Повтори, что ты сказал! – рявкнул он. Тоггл заморгал.
– Конечно, не лучше, чем вы! Поверьте, я не это хотел сказать!
Ривс поклонился Стивенсу.
– Из того, что я услышал от Тоггла, я понял, что вы во многом превосходите меня. – Потом он остановил спокойный взгляд голубых глаз на Тристане. – Прежде чем уехать, я напишу все, что мне известно о местонахождении мистера Кристиана.
Кристиан! Как мог Тристан позволить себе забыть об этом? Почувствовав себя виноватым, он кивнул.
– Это очень великодушно с вашей стороны. Извините, что я не могу позволить вам остаться в моем сарае. Я не могу допустить подобного нарушения порядка в моем хозяйстве...
– Ах, милорд! Вам нет нужды извиняться.
– Ну что ж, если угодно, могу дать вам еще один день, чтобы собраться.
– Вот и правильно, капитан, – сказал Стивенс, кивая, словно это решало все их проблемы. – Мы снова взяли правильный курс!
Ривс улыбнулся первому помощнику:
– Мистер Стивенс, я не решаюсь спросить, но не пожелаете ли вы поужинать, прежде чем мы упакуем свои пожитки?
Стивенс посмотрел на Тристана:
– Вы не возражаете, капитан? То есть я хотел сказать – милорд?
– Прекрати! Я не потерплю всей этой чепухи. Никаких «милордов» в моем доме!
Стивенс понурил голову.
– Не знаю, смогу ли я теперь называть вас капитаном. Неуважение к титулам – это оскорбление королю.
Ривс задумчиво кивнул.
– В жизни приходится подчиняться кое-каким правилам, не так ли, мистер Стивенс?
– Так оно и есть. – Стивенс хотел добавить что-то еще, но вдруг застыл на месте и хлопнул себя рукой по лбу. – Силы небесные, капитан! Чуть было не забыл! В вашем кабинете вас ждет миссис Тистлуэйт.
Тристан расправил плечи.
– Что, опять какие-нибудь проблемы с овцами?
– Она привела одну из ваших овец с собой. Говорит, что это та самая овца, которая проникает в ее огород.
– Она привела овцу с собой? – удивленно переспросил Тристан.
– Да, капитан. Она надела ей на шею свой шарф и волокла ее всю дорогу от своего дома.
Сам того не желая, Тристан фыркнул.
– Боже милосердный! – промолвил Ривс, в глазах которого вспыхнул интерес. – Кто такая эта миссис Тистлуэйт? Похоже, это весьма предприимчивая леди.
– Святые угодники, мистер Ривс! Это такая привлекательная маленькая шхуна, каких свет не видывал. Умненькая, ладненькая, элегантная, словно чайка. Она и ее матушка хотят основать школу неподалеку отсюда, и все мы с нетерпением ждем, что из этого получится. Они обе вдовы, но ни об одной из них я пока и слова дурного не слышал.
– Вдова, говорите?
Тристан сердито взглянул на Ривса. Слово «вдова» он произнес таким тоном, как будто оно позволяло на что-то надеяться.
Однако во взгляде Ривса он не заметил ничего, кроме вежливого интереса, поэтому обратился к Стивенсу:
– Где сейчас находится эта проклятая овца? Надеюсь, она не расположилась тоже в моей библиотеке?
– Упаси Господи, нет! Хотя, мне кажется, именно это было на уме у миссис Тистлуэйт. Но овца, едва переступив порог, умчалась куда глаза глядят. Сейчас ее ловят несколько человек.
– Вот и хорошо. Надеюсь, они сумеют поймать ее, и мы приготовим из нее обед. Ривс, мы с вами поговорим позднее об использовании вами моего сарая.
– Хорошо, милорд.
Тристан повернулся и похромал назад к дому. Взойдя на террасу, он открыл дверь в кабинет и замер на месте. Там, балансируя на сиденье стула, стояла его соседка и главный возмутитель его спокойствия. Она стояла на самом краю, приподнявшись на цыпочки. Одна ее рука лежала на полке над головой, а в другой она держала что-то поблескивающее, но самым интересным ему показалось то, что она в кои-то веки была без плаща.
Тристан тихо закрыл дверь. Стивенс был прав: внешность маленькой вдовушки радовала глаз. Она протянула руку к полке, и ее домашнее платьице натянулось на груди, обрисовав соблазнительные округлости, так что все его тело аж загудело от желания.
Еще большие мучения причиняло то, что горевший в камине огонь, освещая сзади ее юбки, позволял ему определить длину ее ног и домыслить соблазнительный изгиб ягодиц. Тело его напряглось от желания, и он вдруг рассердился:
– Что вы здесь делаете?
Его гостья от неожиданности отступила назад, и ее нога оказалась рискованно близко к краю сиденья. Тристан в мгновение ока оказался рядом.
Отбросив трость, он, несмотря на боль, ступил на покалеченную ногу и подставил руки. Он поймал ее как раз вовремя. Она рухнула к нему на руки, неистово размахивая руками и ногами.
Она нечаянно ударила его локтем в подбородок. Он поморгал, прогоняя белые мушки, заплясавшие перед глазами, и крепко прижал ее к себе, чтобы она чего-нибудь не повредила. На какую-то долю секунды он покачнулся, пытаясь опереться на больную ногу, потому что она продолжала извиваться в его руках.
– Угомонись, дуреха!
Его резкий тон, видимо, дошел до ее сознания, потому что она затихла и только смотрела на него широко раскрытыми глазами. У нее очень красивые карие глаза, решил Тристан, не первый раз завороженный разлетом ее бровей. В ее чертах было что-то экзотическое. Ему нравились едва заметные морщинки которые расходились лучиками от уголков ее глаз, когда она смеялась. У него даже возникло желание попробовать чем-нибудь рассмешить ее.
