Текст книги "Ее властелин и повелитель"

Автор книги: Карен Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Не позволяйте всяким придуркам портить вам настроение.

Карие глаза с благодарностью взглянули на него.

– Я пытаюсь, но это трудно.

– Если вы не возражаете, то расскажите, что именно говорилось о вас.

– Говорили всякие гадости. Что я соблазняла мужчин, с тем, чтобы заставить их инвестировать в проекты Филиппа. Что я... – Она бросила на него взгляд и покачала головой. – Нет, не стоит даже повторять это. Мы потерпели полный крах – как в финансовом отношении, так и в обществе. Мы потеряли дом, лошадей – все, а наши новые «друзья» отвернулись от нас. Наверное, это было всего обиднее.

– Пруденс, я сожалею. – Он понимал, что об этом следует забыть. Навсегда. Окончательно и бесповоротно. – Хотел бы я иметь возможность все изменить для вас.

Это было все, что он сказал. Но этого было достаточно. Она взглянула на него, и он увидел в карих глазах обиду, боль и теплую признательность за его сочувствие.

Она провела рукой по его щеке.

– Спасибо.

Он поймал ее руку и, перевернув, поцеловал в ладонь.

– Это вам спасибо, – просто сказал он. Покраснев, она улыбнулась и отобрала у него руку.

– Светское общество жестоко, но именно с ним нам придется сейчас иметь дело. – Она разгладила руками юбки, явно собираясь с духом. – И это отнюдь не способствует достижению вашей цели.

– Разве? А я только что придумал комплимент о красоте ваших глаз. Наверняка столь цветистая фраза чего-нибудь да стоит.

– Я должна быть вашей наставницей в искусстве достойного поведения, а не в искусстве флирта. Нам следует четко отделить одно от другого. – Она улыбнулась ему, и он почувствовал, что ее откровение закончилось.

Ему не хотелось возвращаться к «шлифовке» манер. А хотелось побольше услышать о ней, о том, какая она и почему это так. Но он понимал, что, если он начнет возражать, она уйдет, а ему совсем не хотелось расставаться с ней так быстро.

Поэтому, для того чтобы доставить себе удовольствие и держать ее на расстоянии вытянутой руки от себя, он снова уселся на диван и с шутливой торжественностью заявил:

– Я постараюсь приложить все силы, чтобы провести грань между флиртом и «хорошими манерами», если вы попытаетесь почаще улыбаться. Это укрощает во мне дикого зверя.

Она рассмеялась, и от этого смеха словно горячие токи прошли по его телу.

– Лорд Рочестер, едва ли что-нибудь сможет укротить в вас дикого зверя. Возможно, это даже и к лучшему.

Тристан на мгновение загляделся на Пруденс, любуясь изящной линией ее щек. Какая же она красивая! Ее красота не ошеломляла, но была спокойной, элегантной.

– Мне кажется, я знаю, что нам следует сделать. Давайте перестанем изображать кого-то. Будем самими собой. Вы будете Пруденс Тистлуэйт, прекрасной вдовой из явно благородной семьи, а я буду тем, кем являюсь: незаконнорожденным герцогом – к сожалению, не знакомым с тонкостями поведения в обществе.

Она взглянула на него, чуть помедлила, потом улыбнулась.

– Это будет здорово.

– Я тоже так думаю.

Некоторое время они просто молча смотрели друг на друга, и только потрескивание дров в камине нарушало тишину. Потом Пруденс, кивнув, спросила:

– С чего начнем?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не смущать вас, а вы уж постарайтесь исправлять мои промахи так, чтобы я не страдал от уязвленного самолюбия.

– Но вас действительно это задевает? – сказала она, весело блеснув глазами.

– Именно это постарался довести до моего сознания Ривс. Просто удивительно, как этому человеку удается сказать что-нибудь явно оскорбительное таким образом, что ты вдруг с ним соглашаешься, как будто он сказал самый приятный из комплиментов.

– Вам кажется, что исправлять кого-то означает оскорбление?

– Только когда исправляют меня, – холодно заявил он и был вознагражден за свой честный ответ ее смехом. Он усмехнулся, почувствовав себя, как ни странно, легко и свободно. – Может быть, вернемся к обсуждению погоды, миссис Тистлуэйт? Я придумал целых три абсолютно приемлемые замечания на эту тему.

Она одарила его ослепительной улыбкой.

– С удовольствием их выслушаю, милорд.

Глава 12

Среди представителей светского общества широко распространено мнение, что наивысшим вознаграждением для людей нашей уважаемой профессии является похвала. Считать так весьма благородно, но это явное заблуждение. Кем бы ни был человек – слугой или хозяином, святым или грешником, – ничто его так не стимулирует, как вид только что отчеканенной золотой монеты.

Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким

Примерно в десяти милях к востоку на особенно скалистом участке побережья стояла гостиница с названием «Новая». Массивное каменное сооружение со стеклянными окнами такой толщины, что сквозь них было практически ничего невозможно разглядеть, располагалось на узкой полоске отлогого берега, и было обращено к морю.

Каждый раз, когда прилив достигал наивысшего уровня, гостиница и прилегающие к ней конюшни оказывались на два часа отрезанными от материка. Это обстоятельство, а также прелести двух грудастых служанок способствовали тому, что бар при гостинице стал чрезвычайно популярен среди мужского населения деревни. Если только их крикливые возмущенные женушки не успевали вовремя прийти за ними, прилив, достигнув высшей точки, обеспечивал им идеальный предлог задержаться в гостинице на пару часиков.

Сегодня, когда воды прилива достаточно отступили, чтобы появилась возможность проехать с материка к гостинице по песчаной перемычке, в гостиничном дворе появился одинокий всадник. Осадив коня, он спешился. Мальчишка-факельщик по имени Лаки сразу же сообразил, что это мужик не простой, причем не только потому, что приехал он на хорошем коне, но и потому, что сунул ему в руку блестящий шиллинг. Обычно мальчишке перепадали медные пенсы, не считая тех случаев, когда появлялся Джентльмен Джек. От него щедрые чаевые плыли в руки не только Лаки, но и его сестре, которая была одной из гостиничных служанок, а также его тетушке. В понимании Лаки такую щедрость могли себе позволить только разбойники с большой дороги. Лаки мечтал со временем, если повезет, и сам стать грабителем.

Лаки взглянул на джентльмена. Как ни странно, но этот человек был не похож на разбойника: слишком уж строго одет. Может, он был слугой или викарием? Да, похоже, так оно и было.

Улыбнувшись своей догадке, Лаки запрятал шиллинг в карман и повел коня к ближайшему колодцу, чтобы он мог вволю напиться.

Джентльмен снял перчатки и сказал:

– Прошу прощения, я разыскиваю здесь одного джентльмена.

Улыбка Лаки чуть было не сползла с его лица, но он умудрился удержать ее.

– Вот как? Кого же именно?

– Он довольно высок – пожалуй, чуть больше шести футов ростом, худощав, но сложен атлетически. Это брюнет с глазами весьма необычного зеленого цвета. – Джентльмен посмотрел на Лаки своими голубыми глазами так, словно видел его насквозь. – Не знаешь ли ты такого?

У Лаки бешено заколотилось сердце. Он бросил взгляд на входную дверь гостиницы, потом снова посмотрел на джентльмена.

– Нет, хозяин! Я никогда не слышал о человеке, которого вы описали.

– Гм-м. – Губы джентльмена дрогнули в улыбке, и он тоже взглянул на входную дверь. – Понятно. Ну что ж, я все равно благодарю тебя. – С этими словами он повернулся и направился к гостинице. На мгновение, остановившись перед дверью, он сунул руку во внутренний карман плаща.

При свете фонаря, висевшего над дверью, Лаки успел разглядеть очертания пистолета, надежно засунутого за пояс джентльмена.

Вытаращив глаза, он наблюдал, как мужчина, поправив плащ, вошел в гостиницу. Лаки едва подавил желание крикнуть, чтобы предупредить. Он понимал, что лучше сидеть тихо и ждать, не потребуешься ли для чего-нибудь.

К тому же, если возникнет необходимость, Джентльмен Джек сможет справиться с этим приезжим. Не было человека более крупного, более ловкого и смелого, чем он. И никто лучше Джека не умел обращаться со шпагой. Успокоив себя таким образом, Лаки повел лошадь приезжего в конюшню.

А Ривс тем временем перешагнул порог бара. Если он надеялся зайти незаметно, то у него это не получилось. Громкоголосые завсегдатаи прекратили разговоры, уставившись на него отнюдь недружелюбными взглядами.

Ривс сунул руку под плащ. Прикосновение к холодному металлу придало ему уверенности в себе. Он не любил применять физическое насилие, но и застать себя врасплох не позволял.

– Прошу прощения, – спокойно сказал он. – Меня зовут Ривс. Я ищу одного джентльмена.

Одна из служанок фыркнула.

– Значит, вы не туда попали, дорогой, потому что здесь джентльменов нет.

Ее слова были встречены дружным хохотом и одним-двумя шутливыми протестующими восклицаниями. Пережидая шум, Ривс попробовал определить свое местоположение.

Гостиница вопреки своему названию была совсем не новой, а представляла собой довольно древнее здание, построенное несколько веков назад. Потолки здесь были низкие, с сильно закопченными массивными деревянными балками. Крупные гладкие камни, принесенные с берега, окружали огромный камин, в котором, весело потрескивая, горели дрова. Сильнее всего был выношен пол: несметное количество ног протоптало дорожку вдоль бара, куда жаждущие подходили за напитками. По одну сторону от бара виднелась узкая лестница, которая вела наверх.

Судя по всему, завсегдатаями гостиницы были фермеры и сельскохозяйственные рабочие, среди которых замешались несколько весьма подозрительных субъектов. Подождав, пока стихнет хохот, Ривс несколько изменил свою просьбу:

– Я ищу одного конкретного человека, которого зовут Кристиан Ллевант.

В ответ на него посмотрели с недоумением и пожали плечами. Двоим людям, стоявшим у двери – низенькому щуплому типу со странно круглым лицом и маленькими узкими глазками и огромному рыжеволосому детине свирепого вида, – его присутствие, видимо, показалось особенно неприятным.

Ривс откашлялся.

– Если здесь нет Кристиана Ллеванта, то, может быть, есть Джентльмен Джек?

Ответом ему было молчание – холодное и напряженное.

Мужик с толстой шеей и каштановыми волосами, бросив на Ривса сосредоточенный взгляд, спросил:

– А ты не констебль, случайно?

– Нет, я не желаю ему зла.

Мужик фыркнул, но глаза у него не улыбались.

– Все так говорят.

Его компаньон, черноволосый мужчина с черной повязкой на одном глазу, сказал, усмехнувшись:

– Я бы на вашем месте поосторожнее наводил справки. Есть люди, которых может оскорбить ваше предположение, будто они имеют что-то общее с известным разбойником.

– В том, что я сказал, не было ничего неуважительного. Я всего лишь должен передать этому человеку кое-какие новости о его отце.

Это снова вызвало шум голосов. Рыжеволосый гигант вскочил на ноги, и сразу же вновь воцарилась тишина.

– Думаю, вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову. Нам не надо здесь никаких незнакомцев.

– Но я должен найти Кристиана Ллеванта. Если вы случайно увидите его, – передайте ему, пожалуйста, что у меня есть новости о его отце.

– Нет! – сказал гигант, упрямо вздернув подбородок. – Не стану я ничего для тебя делать, сукин...

– Вилли! – раздался низкий мужской голос с верхней площадки лестницы. – Помолчи!

Ривс повернулся в тот момент, когда джентльмен спускался вниз по лестнице. Высокий, как и его брат, Кристиан не поражал габаритами, но фигура его была более поджарой и элегантной. Одежда отличалась превосходным качеством. Плащ был из тончайшей шерсти, бриджи сидели идеально, свежая сорочка изготовлена из наилучшего испанского льняного полотна, а камзол был, несомненно, творением французского портного. Но каждый предмет одежды, даже галстук, был неизменно черного цвета, как и его волосы. Единственным цветовым пятном был рубин, украшавший булавку, вколотую в галстук.

Он выглядел так, как и подобает выглядеть тому, кем он был, то есть вору, хотя и элегантному. Двигаясь с плавной грацией, Кристиан пересек комнату, направляясь к Ривсу.

Рыжеволосый гигант снова оглядел Ривса с головы до ног.

– Мне кажется, он похож на полицейского.

– Слышите, что говорит мой друг Вилли? – улыбнулся Кристиан, в глазах которого блеснуло любопытство. – Может быть, он прав?

– Я не имею никакого отношения к полиции.

Вилли снова окинул его оценивающим взглядом и презрительно фыркнул.

– Да, пожалуй, у него для этого кишка тонка...

– Вилли хочет сказать, – начал было «переводить» Кристиан, садясь за пустой столик возле камина, – что, по его мнению, у вас...

– Я догадался, что имел в виду мистер Вильям, милорд.

– Милорд? – Кристиан усмехнулся, блеснув белыми зубами. – Вы глубоко ошибаетесь, дружище, кем бы вы ни были.

– Я ничуть не ошибаюсь, – тихо сказал Ривс. – Я привез кое-какие новости. Боюсь, новости довольно печальные.

Кристиан замер. Гигант открыл было рот, но Кристиан жестом остановил его.

– Джек? О чем идет речь? – все-таки поинтересовался гигант.

– О моем отце, – повернувшись к своему компаньону, сказал Кристиан.

– Этот человек – твой отец?

– Нет. Мой отец был герцогом. А теперь он, как видно, умер. – Побледнев, он повернулся к Ривсу за подтверждением.

Ривс кивнул:

– Боюсь, что это так, милорд.

Кристиан тряхнул головой.

– Как странно, – сказал он. – Мне почему-то казалось, что он будет жить вечно. Почему, интересно, мне так казалось? – Он некоторое время молчал, уставясь в огонь, как будто искал там какого-то ответа. Потом, словно опомнившись, он сказал Ривсу: – Извините, я забылся. Не присядете ли? – Он подмигнул служанке, и та, хихикнув, притащила им две кружки эля. Кристиан бросил ей монету, рассеянно наблюдая, как девица схватила ее и сунула за вырез лифа.

– А вы здесь, как видно, хорошо известны, – вежливо заметил Ривс, усаживаясь за стол напротив Кристиана.

Развернув к себе пустой стул, Кристиан положил на сиденье обутые в сапоги ноги.

– Дружить с местным населением – правильная политика.

Вилли, бросив предостерегающий взгляд на Ривса, сказал:

– Мы с Сэмом будем здесь, возле двери.

Кристиан кивнул с рассеянным видом. Дождавшись, когда его слуга отойдет за пределы слышимости, он спросил:

– Кто вы такой?

– Дворецкий вашего батюшки.

– Как вы меня отыскали?

– Это было не трудно. Я предположил, что вы после вынужденного побега станете пробираться в Лондон, чтобы быть поближе к матери.

– Она умерла до того, как я туда добрался. Я знал, что она больна, но не подозревал, что болезнь была так серьезна.

– Это, должно быть, стало для вас потрясением?

Кристиан отхлебнул из кружки.

– Сильнейшим.

– Понимаю, милорд. Когда мы впервые начали поиск, то навели справки в каждом приюте, на каждой верфи и на каждом постоялом дворе вдоль побережья. Потом мне пришло в голову, что мы, возможно, ведем поиск на слишком низком уровне.

Кристиан криво усмехнулся:

– Ведь я как-никак был сыном герцога, причем не простого герцога, а герцога Рочестера.

– Именно так, милорд. Вы рассуждаете совсем как ваш батюшка. Как только я это понял, то вскоре и на след наткнулся. Сначала на один. Потом на другой. – Ривс посмотрел Кристиану в глаза. – Вы использовали вариации имени и титулов вашего отца: в Бейнбридже вы называли себя виконтом Уэстервиллом, в Бате были лордом Рочестером Стюартом.

– Общепринятая практика. Когда живешь под чужим именем, надо помнить это имя при любых обстоятельствах.

– Весьма полезный совет, милорд. Постараюсь его запомнить. Мистер Данстед, поверенный старого герцога, нашел описание вашей внешности в Лондоне.

– В Лондоне?

– Да, милорд. Его сделала дочь французского посла. Посол сказал, что вы украли сердце его дочери, хотя, мне кажется, его гораздо больше расстроила пропажа драгоценностей.

На физиономии Кристиана появилась мечтательная улыбка.

– Мишель была... – он поцеловал кончики своих пальцев, – magnifigue.

Ривс позволил себе чуть улыбнуться.

– Рад слышать это. Как видно, у Джентльмена Джека дела идут неплохо.

– Выгоды, которые приносит моя профессия, значительно превосходят связанные с ней опасности, – сказал Кристиан, сделав еще глоток эля. – Так, значит, мой отец умер. Гм-м. Почему-то я не испытываю сожаления.

– Он оставил вам титул виконта Уэстервилла, а ваш брат Тристан унаследовал герцогский титул.

Кристиан замер.

– Тристан?

– Да. Он жив и здоров. Хотя мне почему-то кажется, что вам это известно.

На лице Кристиана появилось замкнутое выражение.

– Возможно. Не так уж трудно проследить за героем войны.

– Вы следили за ним гораздо раньше, чем он стал герцогом. Когда, разыскивая вашего брата, поверенный герцога наводил справки на верфях Лондона, оказалось, что кто-то побывал там до него.

Прикрыв глаза длинными ресницами, Кристиан сделал еще глоток.

– Возможно. Скажите, Ривс, каким образом сумел отец оставить нам свои титулы? Ведь наша мать никогда не состояла в браке с Рочестером.

– Перед смертью ваш отец все урегулировал.

– Но каким образом?

Улыбка чуть тронула губы Ривса.

– Разве это имеет значение?

– Наверное, не имеет. – Кристиан тряхнул головой. – Мне все еще не верится. Где сейчас находится Тристан? Я знаю, что он был ранен. Я отправился в Лондон, чтобы отыскать его, но опоздал: его там уже не было.

– Как ни странно, он обосновался неподалеку отсюда.

Кристиан хохотнул:

– Отсюда? Быть того не может! Вы, наверное, шутите?

Ривс улыбнулся.

– Самой судьбой вам было предназначено встретиться, независимо от того, приезжал я сюда или нет, это произошло бы. Возможно, при менее благоприятных обстоятельствах. – Ривс взглянул на него, склонив набок голову. – Внешность вы, возможно, унаследовали от матери, но элегантность вам явно досталась от отца.

Кристиан горько усмехнулся и поднял кружку:

– Выпьем за элегантность моего папаши. Пусть она пойдет мне на пользу.

Ривс приветственно поднял свою кружку, присоединяясь к тосту, потом осторожно сделал крошечный глоток.

– Добро пожаловать в мой мир, Ривс. В мир пышнотелых, готовых на все услуги девиц и горького эля, подогретого романтикой большой дороги.

– Романтика... опасности. Мистер Кристиан, не сочтите за дерзость, но мне кажется, что вам пора найти себе другое занятие.

Кристиан криво усмехнулся:

– Герою войны негоже иметь брата, который занимается разбоем на большой дороге?

– Не думаю, что герцог согласился бы с вами.

– Он всегда был большим упрямцем. Скажите, а в остальном с ним все в порядке?

– По-моему, да. Видите ли, он все еще хромает из-за ранения. Не думаю, что хромота когда-нибудь пройдет. Но его люди по-прежнему с ним и не дают ему предаваться грустным мыслям.

– Его люди? Значит, он все еще плавает?

– Нет, – сказал Ривс. – Они пришли к нему. Он приобрел в Девоне дом на вершине утеса.

– Он живет там вместе со своим экипажем?

– С теми, кто больше не может плавать. Они о нем трогательно заботятся.

На губах Кристиана промелькнула улыбка.

– Они стали его семьей. Когда человек не имеет семьи, он подбирает потерянные души, с которыми приходится сталкиваться в жизни.

Ривс бросил взгляд на Вилли, который, стоя у двери, сердито посматривал на всех присутствующих. Кристиан проследил за его взглядом.

– Да, он один из них.

– Мне кажется, что ваш батюшка очень сожалел, что не принимал активного участия в вашей жизни.

– А я сожалею до сих пор, что не перерезал ему горло шпагой.

– Удивлен, что вы этого не сделали.

– Я не имел права лишить Тристана его отца. – Кристиан пожал плечами. – К тому же я был очень занят.

– Понимаю, милорд. Должно быть, разбой на большой дороге оставляет мало свободного времени.

Зеленые глаза Кристиана блеснули.

– Я ведь не только разбойник. Я еще и фермер-джентльмен. Видите ли, у меня есть земли. Вполне респектабельное поместье.

– Меня это не удивляет, милорд. Вы человек весьма предприимчивый. Как и ваш батюшка. – Чуть помедлив, дворецкий продолжил: – Он мудро распоряжался своими деньгами и был хорошим хозяином. К сожалению, он был также весьма непостоянен в своих привязанностях.

Кристиан, сам того не желая, усмехнулся.

– Короче говоря, старикан был тем еще мерзавцем во всех отношениях.

– Да, милорд. Зато как элегантно он умел завязывать свои галстуки!

– Уверен, что на Всевышнего это произвело должное впечатление. Расскажите мне лучше о Тристане. Ему нравится быть герцогом? Наверное, скупил уже пол-Лондона на унаследованные деньги?

– Деньги он еще не получил. Через четыре недели приедут попечители, чтобы определить, достоин ли он титула. Если он получит их одобрение, то в его руки перейдет огромное богатство. А если не получит, то эти деньги будут добавлены к уже щедрой сумме, которую покойный герцог завещал вам. Конечно, при условии, что вы сами к тому времени получите одобрительный отзыв попечителей.

– Герцогский титул без денег. Да-а, чувство юмора у отца не изменилось даже на смертном одре, – произнес Кристиан, даже не заметив, что очень крепко сжал рукой кружку. Он ослабил хватку и сказал: – Значит, теперь я настоящий виконт Уэстервилл?

– Ваш батюшка завещал вам титул виконта Уэстервилла и десять тысяч фунтов дохода в год.

Кристиан присвистнул.

– Вы примете эти деньги?

– Вы с ума сошли? Разумеется, я их приму, причем с радостью!

Ривс вздохнул с облегчением:

– Ну наконец-то хоть один здравомыслящий! Кристиан рассмеялся:

– Насколько я понимаю, Тристан оказался не таким сговорчивым?

– Он сказал, что скорее... как это он выразился? Что-то о том, чтобы сжечь дотла нижние части его тела...

– Узнаю Тристана. Он все видит в черных и белых тонах. Гордый. А я вот с наслаждением буду транжирить деньги покойного герцога, пока он весело горит в аду.

– Рад видеть, что вы не испытываете горечи, – сдержанно заметил Ривс.

Кристиан помрачнел.

– Вам известно, что он сделал с моей матерью? Как он оставил ее гнить в тюрьме? Обвиненную в преступлении, которого она не совершала?

– Милорд, возможно, у него была какая-то причина...

Кристиан со стуком поставил на стол кружку, не обращая внимания на испуганные взгляды окружающих.

– Моя мать, одинокая и запуганная, умерла в сырой тюремной камере. Он знал это, но не сделал ничего, чтобы помочь ей.

– Милорд...

– Молчите. Ни слова больше. Я поклялся узнать все, что можно, об обстоятельствах ее заточения в тюрьму. Изменить ее судьбу я не смогу, но когда-нибудь найду того, кто обрек ее на такие мучения.

– Я вам сочувствую, – только и сказал Ривс, глядя в горящие зеленые глаза Кристиана.

– Мой папаша был еще тем сукиным сыном. Джентльмен по рождению, он в душе не был джентльменом. – Кристиан допил кружку и, поставив ее на стол, кивком показал служанке, что желает повторить. – Значит, я виконт. – Он горько усмехнулся. – Забавно.

– Я уверен, что ваш брат будет рад поделиться с вами своими мыслями относительно проблем, связанных с обладанием титулом.

Кристиан взял новую кружку из рук служанки и, подмигнув ей, проследил за ней взглядом. Когда она ушла, он снова обратился к Ривсу:

– Не говорите брату, что отыскали меня.

– Но почему, милорд?

– Прежде чем снова появиться в его жизни, мне необходимо кое-что сделать. Судя по тому, что я слышал, ему не нужны дополнительные проблемы, кроме тех, которые у него уже есть. – Кристиан отодвинул от себя кружку. – Дайте мне неделю. Может быть, чуть больше. Потом я свяжусь с вами.

Ривс вздохнул:

– Как пожелаете, милорд.

– А тем временем, если я потребуюсь вам или моему брату, оставьте для меня весточку здесь.

– Хорошо. Когда-нибудь мы должны подробнее поговорить о вашем отце, но пока это время, очевидно, еще не настало. – Ривс встал и поклонился. – Я рад, что наконец нашел вас. Я обещал покойному герцогу сделать это.

– Вы очень лояльны к человеку, который не заслуживает такой преданности.

Ривс улыбнулся.

– Конечно, его поведение по отношению к вам не заслуживает каких-либо добрых чувств. Но я многим ему обязан. А я принадлежу к тем людям, которые всегда платят свои долги. – Ривс надел шарф и перчатки. – Я оставляю вас, милорд. Но надеюсь, ненадолго.

– Я это не надену.

Ривс бросил взгляд на жилет.

– Могу ли я узнать почему? Тристан скорчил гримасу.

– Я не люблю жилеты, а этот тем более.

– Милорд, нам будет легче убедить попечителей в том, что вы достойны получить деньги, если вы будете не только вести себя, но и одеваться должным образом. Кажется, миссис Тистлуэйт считает, будто вы достигли значительных успехов за последнюю неделю, так что на данном этапе абсолютно необходимо дополнить успехи какой-нибудь новой деталью в одежде.

– Я не возражаю против того, чтобы выглядеть джентльменом, но категорически не желаю, черт побери, надевать этот алый жилет.

– Он не алый, он красновато-коричневый. Тристан поднес жилет к окну, отодвинул штору и пригляделся к ткани:

– Нет. Он алый.

– Красновато-коричневый, – сказал Ривс, демонстрируя ангельское терпение, – однако я думаю, что вам едва ли приходилось часто видеть этот цвет. Кажется, паруса такого цвета не делают.

– Да уж, будьте, черт возьми, уверены, не делают!

Ривс кашлянул.

Тристан вздохнул.

– Прошу прощения, я хотел сказать: «Уж будьте уверены, не делают». Слова «черт возьми» случайно сорвались с языка.

– Вы уже достигли больших результатов, милорд. Но я понимаю, что для этого требуется время.

Хотя в течение последней недели Тристан проводил большую часть каждого дня с очаровательной Пруденс и узнал о правилах поведения в высшем обществе гораздо больше, чем ему хотелось бы знать, ему казалось, что время тянется слишком медленно. Его финансовое положение катастрофически ухудшалось. Сегодня утром ему пришлось пригласить доктора, чтобы он осмотрел больную ногу Джона Марли. Доктор не сказал ничего утешительного: процесс выздоровления займет несколько недель, а может быть, месяцев, к тому же потребуется довольно много лекарств.

Тристан вздохнул. Ему нужны были деньги. И как можно скорее. Поэтому когда приехала Пруденс, он старался быть прилежным учеником. Но даже это было сопряжено с трудностями. Когда она находилась в комнате, он, казалось, не мог удержаться, чтобы не перейти границы дозволенного. Он многому научился у нее и знал, что можно и чего нельзя делать. Однако с ней эти правила казались ему такими... никому не нужными.

Их уроки превратились в своего рода сладкую пытку. Когда они находились рядом, атмосфера становилась с каждым днем все более напряженной. Но важнее всего было то, что он все время думал о ней и начал подозревать, что ему будет не хватать ее, когда их уроки закончатся.

Может быть, ему стоит попросить ее и далее быть его наставницей, оговорив при этом одно условие: чтобы на этот раз она надевала на себя поменьше одежды? Он представил себе выражение ее лица, когда она услышала бы о таком условии, и фыркнул.

Размечтавшегося Тристана прервал голос Ривса:

– Милорд, чему это вы улыбаетесь?

– Так, ничему. Я вспомнил кое-что сказанное Пруденс.

– Вы хотите сказать «миссис Тистлуэйт»?

– Я хотел сказать «Пруденс».

– Было бы правильнее...

– Возможно, я надену на себя ваш мерзкий жилет, но будь я проклят, если стану называть Пруденс не по имени!

Ривс поклонился:

– Как пожелаете, милорд.

– Если бы я надел что-нибудь подобное, когда мы находились в море, то от насмешек мне пришлось бы прыгнуть за борт собственного корабля, – сказал Тристан, чувствуя себя последним мерзавцем из-за того, что наорал на дворецкого. Откровенно говоря, жизнь стала значительно лучше, когда появился Ривс.

– Смеялись бы, несомненно, моряки, которые тоже являются великими знатоками моды? – Ривс приподнял бровь. – Поскольку вам не нравится красновато-коричневый...

– Алый.

– ...красновато-коричневый цвет, я могу найти что-нибудь более подходящее. – Ривс аккуратно перекинул жилет через руку и вернулся к сундуку, стоявшему в изножье кровати. Он сложил жилет, снова завернул его в бумагу и осторожно уложил в сундук. Он начал просматривать еще не распакованную одежду, потом остановился и, бросив на Тристана довольно язвительный взгляд, спросил: – Скажите заранее, какой еще цвет, кроме алого, вы не желаете носить? Голубой? Фиолетовый?

– Желтый.

– Почему вам не нравится желтый цвет?

Тристан усмехнулся:

– Рядом с ним моя кожа выглядит болезненно-бледной.

На мгновение на губах Ривса появилось что-то похожее на улыбку, но ему удалось ее подавить.

– Постараюсь запомнить это, милорд. – Ривс наклонился над сундуком и мгновение спустя извлек оттуда еще один жилет.

Тристан отступил на шаг.

– Боже милосердный! Он блестит!

– Ну да. Это же жилет из ткани с серебряной нитью, отделанный синим шнуром и окантованный черным. Великолепная вещь. Его привезли из Франции и...

– Черт побери, в нем я буду выглядеть словно серебряная монета на ножках. Или как дамское колье.

– Он предназначен только для вечернего костюма, милорд. Для дневного он не годится. Я не предлагаю вам надеть его прямо сейчас. Я хотел лишь узнать, нравится ли он вам.

– В нем я буду выглядеть как рыба, которая вдруг отправилась гулять по суше. – Тристан покачал головой. – Вот что получается, когда мы позволяем французам задавать тон в моде.

Тщательно сложив жилет, Ривс возвратил его в сундук. Потом достал еще один, попроще. Этот был красного цвета с черной окантовкой.

Тристан с отвращением взглянул на жилет:

– Почему не носят больше простых черных жилетов?

– Они вышли из моды в 1763 году, милорд, и теперь их носят только мелкие отсталые помещики да дерзкие разбойники и прочие печально известные личности.

– Не знаю, как насчет мелких помещиков, но относительно разбойников вы правы. Они действительно носят много, черного.

Голубые глаза Ривса вдруг остановились на Тристане.

– Позвольте спросить, откуда вам это известно, милорд?

Тристан повернулся к зеркалу и начал надевать на себя жилет.

– Меньше года назад меня остановили на дороге, ведущей в Бат. Человек был с головы до ног одет в черное, а это сильно мешало стрелять в него.

Ривс чуть помедлил.

– Вы в него стреляли?

– Пытался, но ему удалось убежать. Следов крови я не обнаружил, так что, к стыду своему, должен предположить, что я промахнулся.

На лице Ривса появилась напряженная улыбка.

– Позвольте, милорд, помочь вам надеть камзол.

Тристан сунул руки в рукава. Странно было ощущать на теле плотно прилегающую одежду. Он взял свою трость.

– Я чувствую себя как приготовленный к жаренью гусь. С вашего позволения я отправлюсь на утреннюю прогулку.

– У вас остается полчаса до того, как прибудет миссис Тистлуэйт. И будьте осторожнее, обходите лужи, – напомнил Ривс, кивком указав на блестящие сапоги Тристана.

– Какой прок в сапогах, если их нельзя испачкать?

Ривс открыл было рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и в комнату заглянул Стивенс, глаза которого округлились от удивления при виде Тристана.

– Ухты! Капитан, то есть ваша светлость! Теперь вы выглядите как самый настоящий джентльмен!

– Мистер Стивенс, – спокойно сказал Ривс, – прежде чем войти в комнату, принято стучать.