Текст книги "Город соблазнов"

Автор книги: Карен Брукс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Карен Брукс
Город соблазнов

1

Окинув взглядом знатока стройную блондинку у автомата с охлажденной водой за дверью кабинета, Артуро Террачини присвистнул и, не отрывая глаз от объекта, спросил:

– Новенькая? Обалденные ножки!

– Какие еще ножки? – проворчал Рик Свенсон, поднимая голову от стола с бумагами. – Арти, ты меня слушаешь?

– Наверное, менеджер из отдела рекламы... Первый раз вижу. Не знаешь, кто такая?

– Арти! – повысил голос Рик.

– Старик, я все слышу! – Артур повернулся к Рику и произнес: – Ты сказал, что на Западном побережье вырос спрос на калифорнийские вина. – Он снова перевел взгляд на блондинку, которая тем временем подошла к столу секретарши в приемной. – Отлично! Кэсси наверняка ее знает.

– Арти! Не будь ты сыном босса, я уволил бы тебя к чертовой матери!

Артур слез с края стола и сверкнул белозубой улыбкой.

– Не будь ты моим другом, отец и сам бы меня давно выгнал!

Рик невесело хмыкнул и покосился на часы. Ну вот, опять пропустил обеденный перерыв! Дел невпроворот, а этому раздолбаю лишь бы на баб пялиться!

Они познакомились еще в школе, пятнадцать лет назад, и тогда же мать Рика стала работать в фирме Террачини. Семья занималась виноделием и продавала вина в Штатах. Мать взяли бухгалтером, чему та была безмерно счастлива: она растила сына одна (отец бросил их, когда Рику было три года) и в тот момент в результате очередного сокращения оказалась безработной.

– Да не волнуйся ты! Я поговорю с отцом насчет новой базы реализации. Может, перенесем в Дейли-Сити. Близко от Фриско, да и арендная плата там не слишком высокая... А то его жаба задушит! Как видишь, я тоже на кое-что гожусь! – Артур хохотнул. – Может, ударим по пивку?

– Еще только четверть пятого.

– Ну и что? Не вижу связи.

– Хочу закончить кое-какие дела... Придется посидеть еще пару часов.

– Рики! Да расслабься ты, братишка! Фирме скоро сто лет. И за два часа она точно никуда не денется!

– Так-то оно так... – Рик неопределенно хмыкнул. Артуру хорошо говорить: он – Террачини. И, значит, при любом раскладе останется в семейном бизнесе.

Да, Террачини много для него сделали – даже оплатили после смерти матери его обучение в университете, – но тем не менее он не член семьи. И сколько бы он ни работал, никогда не станет для них своим.

Ни Артур, ни сам Микеле, спроси их, ни за что в этом не признаются. Да и Рику, само собой разумеется, не взбрело бы в голову задавать подобный вопрос. Он испытывает благодарность к Террачини хотя бы за то, что, не будучи членом семьи, входит в правление фирмы и рассчитывает со временем возглавить филиал на Западном побережье.

В свои двадцать восемь Рик достаточно преуспел в жизни: у него отличная зарплата и полное отсутствие долгов. Немногие из его ровесников могут похвастаться тем же.

– Если все-таки надумаешь, спускайся в бар Анджело. Мы с Бобом будем тебя ждать. – Артур остановился у двери и взглянул на свое отражение в стекле. – Только я буду там до половины шестого. У меня свидание с Кэтрин.

Свидание... Интересно, когда у него было последнее свидание? – задумался Рик. Наверное, в прошлом году. Пару раз ходил в кино и приглашал в ресторан Пруденс из агентства недвижимости этажом выше. Но дальше этого дело не пошло: Пруденс решила, что он трудоголик и вообще редкий зануда. Когда пару месяцев назад он позвонил ей, она заявила, что, мол, у нее голова болит. И, видно, болит до сих пор.

– Нет, Арти, сегодня никак не получится. – Рик выдвинул средний ящик стола в поисках какого-либо съестного. – Мне нужно добить квартальный отчет.

– Да забей ты на этот отчет! Завтра доделаешь.

– Арти, мне бы хотелось, чтобы до отпуска ты проверил все цифры.

Из холла послышался недовольный басок. Рик поднял голову, а Артур, выглянув за дверь, поморщился.

– Черт! Опять старик разорался на весь этаж! Сколько раз просил его пользоваться внутренней связью!

– Но тебя же нет на месте.

– Ну и что? Орать-то зачем?! – пробурчал Артур и вышел из кабинета.

Рик усмехнулся. Да, Террачини на редкость шумная семейка! Особенно Микеле. Тридцать лет как уехал из Италии, а все никак не распростится со старыми замашками – и в личном общении, и в бизнесе. Хорошо, что фирма твердо стоит на ногах и приносит изрядный доход. Но это сегодня. А что будет завтра? Успех – штука капризная... Жаль, что никто из Террачини не думает ни о расширении, ни о модернизации производства.

Один он об этом думает. И знает наверняка: стоит ему возглавить дело на Западном побережье, как фирма удвоит доход. Так что портить отношения с семейством нет причин.

– Отец, ради всего святого, потуши ты эту сигару! Провонял весь кабинет! – Артур помахал рукой, отгоняя от себя сизый дым. – Гадость какая!

– Это мой кабинет. И я буду делать в нем все, что хочу.

Артур демонстративно подошел к окну и распахнул его.

– Ну ладно! Так и быть, потушу! – проворчал Микеле. – Только закрой поскорее это чертово окно!

Артур с готовностью закрыл окно, отрезая доступ жаре и шуму, и, взглянув на отца, поморщился. Да, старик сдает! И неудивительно. С тех пор как в прошлом году умерла мать, он слишком много курит и пьет и торчит в офисе с утра до ночи.

– Зачем я тебе понадобился?

– На днях из Италии прилетает твоя кузина Моника.

– Моника? – нахмурился Артур. Он не видел ее лет восемь. С тех пор как в последний раз ездил во Флоренцию. Она тогда приехала на каникулы из интерната при католическом монастыре. Скромная, тихая... Настоящая монашка. – С чего это вдруг? Я, конечно, рад ее видеть, хотя... А сколько ей лет?

– Двадцать три. Только что закончила колледж и, если верить твоей тетке, начала своевольничать. – Микеле пожал плечами. – Впрочем, я в этом сильно сомневаюсь. Стефания вечно все драматизирует.

– Моника прилетает одна?

– К сожалению, одна. И пробудет у нас целый месяц.

У Артура возникло дурное предчувствие.

– Отец, я так и не понял, зачем она приезжает.

– Зачем? – Микеле махнул рукой. – Оттянуться. Ну что, сын, я правильно выразился? Или, если угодно, других посмотреть и себя показать.

– Час от часу не легче!

– А в чем дело? У тебя что, нет времени развлечь сестру?

– У меня?!

– Да, у тебя! А кто же еще покажет ей город?

– Ну уж нет! У меня отпуск! Ты что, забыл? Я уже оплатил круиз. На две недели. Только я, Кэтрин, солнце и сосны. А нянькой я быть не собираюсь!

– Я компенсирую тебе твой круиз.

– Ничего подобного! – Артур попятился к двери. – Кэтрин еле-еле договорилась, чтобы ее отпустили на две недели.

– Артуро! – Отец стукнул ладонью по столу. – Моника твоя сестра. Она же член семьи.

– Понимаю. – А вот Кэтрин вряд ли поймет. – Отец, меня не будет только две недели. Пусть ею пока займется Рик.

– Рик?

– А что, он почти что член семьи. Разве нет?

Микеле поморщился.

– Вот именно – почти что. Нет, так не пойдет. Он мужчина, а она женщина. Я понятно излагаю?

– Вполне. Только речь идет о Рике.

– Не морочь мне голову! А что, Рик не мужчина? – Отец упрямо мотнул головой, и Артур понял: тема закрыта. – Ты встретишь Монику в аэропорту и от нее ни на шаг. Ясно?

– Отец, я не хотел говорить, но раз ты настаиваешь...

– В чем дело? – прищурился Микеле.

Артур запаниковал. Отказаться от круиза? Ни за что! Они с Кэтрин мечтали о нем полгода. Черт принес эту Монику!

– Дело в Рике, – не сразу ответил он.

– И что с Риком?

– Понимаешь, это очень личное.

– Артуро, ты сам начал. – Микеле снова взял в руки сигару. – Ну и что же приключилось с Риком?

– Отец, только никому ни слова! В том числе и самому Рику. Договорились? Это очень деликатная тема.

– Договорились.

Артур тяжело вздохнул. Жаль, что приходится впутывать в это дело Рика, но у него нет выхода.

– Отец, Рики вполне может сопровождать Монику по городу. И ничего страшного не случится. – Он прокашлялся. Гореть ему в аду за эту ложь! А еще раньше его прикончит Рик. – Видишь ли, Рик играет за другую команду.

– Как это понимать?

– А ты не понимаешь? – Артур нервно хохотнул. – Рики, ну... как бы это сказать...

– Артуро! Не выводи меня из себя! Говори как есть!

– Рик не интересуется девочками.

– Рик?! Что ты несешь! Да я же знаю его чуть ли не с пеленок! Чушь! Он не такой.

– А когда ты последний раз видел его с девушкой?

Микеле покрутил в руках сигару и не сразу вспомнил:

– По-моему, в прошлом году, в День благодарения... Ну да, он приводил к нам на ужин маленькую рыжую толстушку.

– Приводил. Только три года назад, и это была дочь его соседа. Пятнадцати лет.

– Но он не похож на голубого, – нахмурился Микеле.

– Отец, ты здорово отстал от жизни! Похож, не похож... С чего ты взял, будто они все на одно лицо? Главное, что Рику можно доверить Монику. Со спокойной душой.

Микеле пожевал сигару.

– Ну ладно! Зови его ко мне.

Рик покосился на часы и чертыхнулся. Скоро заявится эта девица, а ему еще нужно успеть составить два отчета для таможни и подписать целую кипу счетов. Каких только поручений не давали ему Террачини, но быть гувернером еще не доводилось! В первый момент Рик чуть было не послал Микеле подальше, но внезапно понял: на этот раз ему оказали неслыханное доверие.

Мужчины клана Террачини отличаются старомодностью, особенно в отношении своих женщин. С точки зрения Микеле, женщина должна быть красивой, послушной и богобоязненной. Поручив Рику свою племянницу, Террачини-старший тем самым допустил его в святая святых. Жаль только, что пока он выгуливает по Нью-Йорку итальянскую пай-девочку, его непосредственная работа стоит на месте.

Остается надеяться, что он сумеет выкраивать время на дела хотя бы рано утром и поздно вечером. Правда, Микеле велел не отпускать Монику ни на шаг, но Артур ввел его в курс дела. Если верить Артуру, его кузина типичный синий чулок и, стало быть, красотам Нью-Йорка предпочтет чтение книг и сидение у компьютера. Тем лучше! Осмотр достопримечательностей начнется с публичной библиотеки и, бог даст, займет недельки две.

Размышления Рика прервал зуммер местной связи.

– Рик, вернулся Артур с... – раздался голос Микеле, потом что-то защелкало, но вскоре связь восстановилась. – Черт побери, как работает эта хрень?!

– Просто нажми на кнопку, – послышался голос Артура. – Вот и все. А теперь говори.

– Рик?

– Я слушаю.

– Будь добр, зайди ко мне в кабинет! – сказал Микеле не своим голосом, явно стараясь быть особенно милым в присутствии племянницы.

– Хорошо. – Рик ухмыльнулся и вышел в холл.

В дверях Рик столкнулся с Артуром: тот выходил от отца и, увидев его, смущенно улыбнулся. Хотя дверь в кабинет была открыта, Рик вежливо постучал и остановился на пороге.

– А вот и он! – Микеле широким жестом пригласил его войти.

Кабинет Террачини-старшего был на удивление хорошо убран. Бумаги на столе лежали ровными стопками, а со стены, за спиной у босса, исчезла картина с обнаженной женщиной.

Рик с трудом подавил смешок: картина была дорогая и выполнена со вкусом. Наверное, эта Моника та еще лицемерка!

И тут он ее увидел. Она сидела в углу за столом для переговоров в кашемировом пальто песочного цвета и вязаной шапочке. Бедолага! И как она только не сварилась в таком наряде! – посочувствовал ей Рик.

– Знакомьтесь: моя племянница Моника, а это Ричард Свенсон, наш директор по реализации.

– Очень приятно, – ответила она сочным низким голосом с чуть заметным акцентом и, округлив большие карие глаза, сказала дяде: – А я думала, реализацией занимается Артуро.

– Они оба занимаются реализацией. Только Рик выполняет львиную долю всей работы.

Моника снова перевела взгляд на Рика и произнесла:

– А теперь вам придется заниматься мною. – Она протянула Рику руку. – Хотя я всем пытаюсь втолковать, что нянька мне не нужна.

– Пойми, детка, Нью-Йорк большой город, – с терпеливой улыбкой заметил Микеле. – Мне будет спокойнее, если ты будешь не одна.

– Хорошо, дядя, – послушно ответила она, глядя прямо в глаза Рику.

А тот взял ее руку в свою ладонь. Рука была маленькая. И очень нежная.

– Я с удовольствием покажу вам город. Знаете, у нас тут прекрасная библиотека.

В глазах у Моники промелькнула досада, и она, вытянув руку из его ладони, сказала:

– Спасибо. Я составила список мест, которые хочу посмотреть.

– Вот как?! Очень хорошо.

– Моника, ты обедала? – спросил Микеле, потирая мясистые ладони. – А ты, Рик? – И не дожидаясь ответа, предложил: – А не махнуть ли нам в бар Анджело? Посидим за бутылочкой славного винца с бретонскими устрицами.

Моника чуть поморщилась, но потом согласилась:

– Пойдемте, дядя.

Рик отошел в сторонку, и она вышла из-за стола. Хрупкая, маленькая, в черных закрытых туфлях со шнурками.

Точь-в-точь такие носила бабушка, припомнил Рик.

Микеле поднялся и, жестом направляя их к двери, продолжил:

– После обеда Рик отвезет тебя ко мне домой. Ты распакуешь вещи, передохнешь... Ну а потом, если не устанешь, мы с тобой вместе поужинаем. Договорились?

– Как скажете, дядя.

– И сними наконец пальто! А то еще перегреешься и заболеешь, а мне потом отвечай перед твоей матушкой!

Моника сняла пальто и осталась в невзрачном бесформенном черном платье и слишком плотных для августа колготках.

Рик взял у нее из рук пальто. Она благодарно улыбнулась, и у него перехватило дыхание. Ну и глазищи – бездонные, бархатные, лилово-карие, – прямо как анютины глазки... И губы – полные, сочные... Хорошо, что Моника не его тип. Хотя, учитывая продолжительный срок воздержания, вряд ли у него есть свой тип.

Они вышли из кабинета, и Микеле гаркнул на весь холл:

– Артуро, мы идем в бар Анджело!

Артур не заставил себя ждать и очень скоро присоединился к ним.

В это время дня бар был забит, но Микеле заранее зарезервировал столик, и их быстро обслужили. Все, кроме Моники, заказали традиционную пасту. Она же выбрала чизбургер и жареный картофель.

Как только она, извинившись, вышла в дамскую комнату, Микеле с ухмылкой заметил:

– Скажите на милость, чизбургер! Да, сестра права: девочка начала своевольничать!

Артур покачал головой и, глядя вслед Монике, сказал:

– А мне ее даже жалко! Бедняжке двадцать три, а одета, словно ей все сорок. Рик, может, для начала повозишь ее по магазинам?

– Повожу, – согласился он и хмыкнул.

Микеле покосился на Рика с нескрываемым интересом.

– А ты что, в этом разбираешься?

– Отец! – Артур бросил на Микеле укоризненный взгляд.

– Что вы имеете в виду? – удивился Рик.

Микеле пожал плечами.

– Понимаешь, я не хочу ее баловать, но платье понаряднее ей не помешает. Скажем, розовое... А то черное слишком уж старомодно.

Рик и Артуро переглянулись и чуть не прыснули со смеха.

– Это все Стефания. Можно подумать, сестрица живет в девятнадцатом веке. Черный – это цвет траура. – Микеле поднял глаза и кивнул Рику. – Помоги купить ей нарядное розовое платье. Только не слишком короткое. Ладно?

– Моника провела чуть ли не всю жизнь в интернате при католическом монастыре. Думаю, это не могло не сказаться на стиле ее одежды.

– Она возвращается. Меняйте тему! – воскликнул Микеле.

Рик посмотрел на идущую к их столику Монику.

Несмотря на консервативный наряд, она обращала на себя внимание: и походкой, и осанкой. А безликая прическа только подчеркивала необычную форму глаз и яркость губ. Во всяком случае, когда она проходила мимо столика, за которым обедали четверо мужчин, двое с живейшим интересом подняли головы.

Моника села на свое место и, поймав на себе взгляд Рика, быстро отвела глаза.

Бедняжка! Провести полжизни в монастыре. Ужас какой! Да, все Террачини ярые сторонники традиционных ценностей. Взять хотя бы Микеле: он хоть и посмеивается над своей сестрицей, но и сам от нее недалеко ушел. Живет по старинке...

Рик украдкой следил за Моникой, вернее за игрой ее удивительных глаз. Казалось, они живут своей отдельной жизнью, с жадным интересом вбирая в себя все окружающее. Между тем в баре становилось все люднее и все шумнее. Высоко в углу работал телевизор. Передавали бейсбольный матч, и то и дело раздавались возбужденные вопли болельщиков.

Когда подошла рыжая Дотти, разбитная официантка, в черной мини-юбке и тесной майке, непомерно растянутой силиконовым бюстом, глаза у Моники чуть не вылезли из орбит. Дотти ловко ставила на стол пивные кружки с подноса, и в процессе обслуживания ее юбка задиралась так высоко, что не оставалось ничего сокрытого для воображения.

– Скажите, Моника, а чем вы любите заниматься? – спросил Рик, чтобы отвлечь ее. И себя.

– Чем люблю заниматься? – Она перевела на него глаза. – Я много читаю. – Она пожала плечами, как будто извиняясь за свои скромные интересы. – Шью. И сижу за компьютером. Как видите, жизнь у меня не отличается большим разнообразием.

– У меня, представьте, тоже! – В его жизни есть только одна работа.

– Зато живете в большом городе, где столько всего интересного и увлекательного, что... – Голос у нее прервался от волнения.

Рик вздохнул. Бедняжка! Придется показать ей город. От него не убудет. Надо просмотреть в газетах рубрику «Досуг». Может, на Бродвее еще идут «Кошки»?

2

Моника помахала дяде и брату на прощание, и двери лифта закрылись. Наконец-то! Поскорее бы приехать к дяде и снять ненавистное черное платье! Мама настояла, чтобы она поехала именно в нем, и Моника перечить не стала, решив, что это малая плата за целый месяц свободы в Нью-Йорке.

– Где ваша машина? – спросила она, как только они вышли на улицу.

Рик чуть заметно вскинул бровь и не сразу ответил:

– У меня нет машины. Мы возьмем такси.

– У вас нет машины?! – удивилась она. – А я думала, в Америке у всех по две машины и по два телевизора.

Рик рассмеялся и поднял руку остановить такси.

– Не знаю, как во всей Америке, но в Нью-Йорке не совсем так. Слишком дорогое это удовольствие держать машину в городе. И потом я прекрасно обхожусь без машины.

Монике нравились его волосы – цвета спелых каштанов, густые, с завитком на белоснежном воротничке рубашки... И вообще, Рик ей нравился – высокий, выше ее на целую голову.

– Дядя Микеле... платит вам мало денег? – отважилась спросить она.

Серо-зеленые глаза Рика перехватили ее взгляд, и внезапно у нее мурашки побежали по спине.

– Напротив. У меня очень хорошая зарплата. Просто держать машину в городе неразумно.

Моника вздохнула. Разумно. Боже, до чего же ей надоело это слово! С тех пор как Моника вернулась домой, она только и слышит: «Будь благоразумной»! Мама заявила, что молодой девушке неразумно жить в отдельной квартире одной. Особенно если она вот-вот выйдет замуж.

При мысли о замужестве Моника поморщилась. В принципе она не возражает против семейной жизни, но родители рассчитывают, что она выйдет замуж за Роберто, владельца соседнего виноградника. А ему скоро стукнет сорок! Кошмар! Зачем ей такой старик?!

Когда Моника приезжала домой на каникулы и гуляла вечерами по винограднику, она видела, что в доме Роберто уже в десять часов гаснет свет. А ее друзья в городе в это время только-только собирались идти в клуб!

– Моника?

Она моргнула, пробуждаясь от своих мыслей, и увидела, что Рик остановил такси и распахнул дверцу. Подобрав полы пальто, Моника залезла на заднее сиденье и устроилась четко посередине.

Рик забросил вещи в багажник, сел рядом с Моникой, назвал водителю адрес и, откинувшись на спинку, ослабил узел галстука. Он был в легком костюме темно-синего цвета, плотно облегавшем ладную фигуру, – стройный, худощавый, но не слишком, а в меру. Широкие плечи, сильные узкие бедра...

Поглядывая на него украдкой, Моника пришла к выводу, что Рик из тех парней, о которых мечтают все девушки. Моника придвинулась к нему поближе, пока их бедра не соприкоснулись. Он рассеянно потер подбородок с чуть заметной синевой щетины, но даже не удостоил ее взглядом.

Моника вздохнула. Ну вот! Не обращает на нее никакого внимания. Еще бы: в таком-то наряде! Ну ничего, это поправимо. Скоро все изменится. И Рик Свенсон ее заметит! Еще как!

Рик пошел проводить Монику до квартиры, а один из ее чемоданов оставил внизу. Оставил специально на случай, если придется срочно делать ноги. Он не понимал, в чем тут дело, но в Монике было нечто такое, что вызывало в нем внутреннюю дрожь. Может, тонкий аромат ванили, исходивший от нее. А может, ее невинные манеры.

Она шла впереди, плавно покачивая бедрами. Надо признать, что у нее было все в нужных местах и в нужных количествах и бесформенное черное платье не могло скрыть соблазнительные изгибы и округлости.

Черт! Ну что он за кретин! Ему поручили присматривать за Моникой. А не рассматривать, что у нее под платьем.

С того самого дня, когда Артур обратил внимание Рика на блондинку с обалденными ногами за дверью кабинета, Рик внезапно ощутил, как давно не был в позиции лежа с какой-нибудь симпатичной малышкой. Может, пора изменить принципам? И понизить стандарт. Хотя бы на одну ночь. Пожалуй, Артур прав: надо быть проще. Подцепить в баре какую-нибудь девицу и получить обоюдное удовольствие.

Все складывается как нельзя лучше. Остается лишь выкроить время, свободное от новой работенки – сопровождать Монику по Нью-Йорку.

– А вы не знаете, в какой комнате я буду спать? – спросила Моника, как только они переступили порог квартиры.

– Нет. А что? – Он не понял, куда она клонит.

– Просто хотела узнать, куда поставить чемоданы.

– Не знаю. – Рик повел плечом, разгоняя растущее напряжение. – Может, оставим пока в гостиной?

– Я бы хотела разобрать вещи. – Она подошла к нему вплотную и, заглянув в лицо, спросила: – Вы плохо себя чувствуете?

– Нет. Со мной все в порядке. – Рик зашел в холл и в нерешительности остановился. Он бывал в квартире Микеле много раз, но никогда не заходил дальше гостиной и кухни.

Однако все оказалось просто. Кроме спальни хозяина в квартире была только одна комната с кроватью, а в третьей стоял лишь стол с компьютером.

Рик поставил чемодан между дубовым гардеробом и огромной кроватью с балдахином, повернулся уходить и... столкнулся с Моникой. Она оступилась, потеряв равновесие, и он поддержал ее, схватив за руки чуть выше локтя.

– Извините! – пробормотала она, и ее глаза стали еще больше.

Рик остановился как вкопанный, словно под воздействием гипноза, и молча уставился в бездонную бархатную глубину глаз, опушенных длинными черными ресницами. И вдруг заметил, что по-прежнему держит ее за руки. И поразился, какие у нее твердые мышцы. А он-то думал, что это слабая томная девица!.. Судя по всему, она отлично тренирована.

Он отпустил руки, но не двинулся с места. Моника тоже стояла не шелохнувшись. И пару секунд они так и стояли молча, пристально глядя друг другу в глаза.

Наконец Рик отступил и буркнул:

– Пойду принесу второй чемодан.

– Вы вернетесь?

– Конечно. – Он пошел к двери. – А вы разбирайте вещи и ложитесь отдохнуть. Я оставлю чемодан у двери.

– Вы что, оставите меня здесь одну?! – выдохнула она, и ее глаза стали еще круглее и испуганнее.

Рик пришел в себя. Что это с ним? Ему поручили заботиться о Монике, а не бегать от нее. Надо взять себя в руки! Вернее, совладать со спермотоксикозом.

– Я буду в гостиной или в кабинете. Мне нужно сделать пару телефонных звонков и проверить электронную почту.

– Хорошо. – Она просияла улыбкой. – А я пока распакую вещи. Спать я не хочу. Может, сходим в Центральный парк?

Только не это! Ломиться в Манхэттен в час пик?!

– Лучше отложим на другой день. И отправимся туда пораньше.

– Ну ладно, – согласилась она, и ее губы сложились в капризный бантик.

Вот ломака! Хотя... Ну конечно же! Никакой это не каприз! Просто у нее такая форма губ. Да, таким губам позавидует любая – полные, красиво очерченные, сочные. Так и манят поцеловать.

Рик потер повлажневшие ладони.

– Ну, я пойду за чемоданом. А пока устраивайтесь. – И он пулей выскочил за дверь, пока не ляпнул чего лишнего.

Да, этот месяц обещает быть не из легких... Ну ничего! Надо взять себя в руки. Черт! Рик вспомнил, как держал Монику за руки, и по его телу прошла дрожь. Ведь она еще совсем девочка! Легче сказать, чем сделать. Хотя какая она девочка? Ей двадцать три. Всего на пять лет моложе его. Но возраст и опыт вещи несоизмеримые. А по опыту она еще младенец. По иронии судьбы Моника выглядит сексуальной, а на самом деле неопытная и наивная. Это видно сразу.

Но, опытная она или неопытная, значения не имеет. Моника племянница босса. Тема закрыта.

Моника распаковывала вещи. Она вынула всю одежду, которую взяла по настоянию матери, и, запихнув все в большой пакет, засунула в шкаф подальше. Эти вещи понадобятся ей только для ужина в обществе дяди. А остальное время будет носить то, что сшила сама или купила на сэкономленные деньги.

Она бережно развернула маечки, бриджи и мини-юбки, тщательно замаскированные среди нижнего белья. Достала красное платье, встряхнула его и разложила на кровати. В пути оно изрядно помялось, но ничего страшного: трикотаж с лайкрой. Как только натянет на себя, все разгладится. И никакой утюг не понадобится.

Моника сбросила ненавистные туфли и, сев на пол, открыла дорожную сумку, где среди туалетных принадлежностей припрятала две пары изящных босоножек на высоких каблуках. Извлекла их на свет божий, а заодно и ярко-красный лак для ногтей.

Настроение стремительно улучшалось. Господи, до чего же ей надоели все эти старомодные тряпки! И надоело вести себя так, будто она столетняя старуха! Ни у одной из ее подружек нет таких строгих родителей.

Ну за что ей такое наказание?! Она всегда была послушной, прилежно училась, получала хорошие отметки, держалась подальше от мальчиков, стаей круживших за каменной оградой. В отличие от других учениц Моника никогда не попадала в истории и даже не получала серьезных нареканий.

Сняв опостылевшее черное платье, она свернула его в комок и швырнула на нижнюю полку шкафа. Оно понадобится ей только через месяц, когда она полетит домой. При мысли о возвращении во Флоренцию, где ее ждет нежеланное замужество, Моника помрачнела. Нет, сейчас она не станет думать о неприятном! Она быстро переоделась в красное платье, села на пол и с решительным видом встряхнула флакон с лаком для ногтей.

Интересно, а что делает Рик? – подумала она и улыбнулась. Какой он высокий и красивый! И от него так славно пахнет – свежестью и чистотой, – как от сосен после дождя.

Ричард. Королевское имя. И ему очень подходит.

Интересно, что он скажет, когда услышит, что она хочет распроститься с девственностью.

Причем с его помощью...

Половина четвертого, а Моника так и не появилась. Может, уснула? Впрочем, какая разница? Чем дольше она пробудет у себя в комнате, тем лучше для него. Рик снял трубку и ответил на очередной звонок, пришедший по голосовой почте.

За пару часов, пока его не было в офисе, ему звонили четыре раза. Можно себе представить, какая чертова уйма дел скопится за целый месяц! Катастрофа!

Надо что-то делать. Пусть Моникой займется Артур! Ведь он уезжает только через три дня. Так что его Кэтрин придется потерпеть до начала путешествия. Только там Артур будет всецело принадлежать ей, а пока пусть уделит внимание своей драгоценной кузине.

Рик ответил на все звонки, положил трубку, и ему показалось, что в двери щелкнул замок. Он обернулся и выглянул в холл. Моники не было видно. И он испытал сначала облегчение, а потом разочарование. Словно раздвоился на две половины: одна хотела, чтобы Моника ушла и дала ему возможность собраться с силами, а другая жаждала утонуть в ее обольстительных глазах...

Рик занялся электронной почтой и почти закончил просмотр, когда услышал за спиной негромкое покашливание. Он развернул кресло лицом к двери и начал подниматься.

Открыл рот и замер. И так и стоял – молча, с открытым ртом.

– Нравится? – спросила Моника, проведя ладонями по бокам красного платья, сидевшего на ней как перчатка. Роскошные темно-каштановые волосы шелковым каскадом падали ей на плечи.

Лицо чуть подкрашено – ничего лишнего. Только подведены глаза и подчеркнуты скулы. Если раньше она была просто хорошенькой, то теперь стала ослепительно красивой.

– Рик? – Она чуть сдвинула брови. – Что скажете?

Он прочистил горло и умудрился извлечь нечленораздельный звук. А глаза снова жадно набросились на ее тело. Платье облегало ее всю, обрисовывая все изгибы и округлости. Вырез у платья был довольно скромный, но высокая пышная грудь так и просилась наружу. С таким же успехом Моника могла прогуляться нагишом!

– В таком виде выходить нельзя.

Ее губы снова сложились в капризный бант.

– Почему нельзя?

– Почему? – Он снова окинул ее взглядом. – Потому что здесь женщины так не одеваются, – сказал он, а про себя добавил: и слава богу, а то все мужики превратились бы в сексуальных маньяков.

– Нет, одеваются.

– Только не днем.

Моника сложила руки на груди, и в вырезе платья показались два соблазнительных полушария. Рик поспешил отвести глаза.

– Одеваются. Я видела.

– А вы уже бывали в Нью-Йорке?

Она покачала головой.

– Нет. Но я видела «Секс в большом городе». Два раза. Дома у моей подруги Терезы.

– «Секс в большом городе»?

– Ну да. По телевизору. Это такой...

– Моника, я знаю, что это такое. Но в жизни женщины так не... – Он перехватил ее взгляд и осекся. – В чем дело?

– Просто вы впервые назвали меня по имени. – Ее губы расплылись в улыбке. – Мне очень понравилось, как вы это сказали. Скажите, пожалуйста, еще раз.

– Не надо меня отвлекать.

– Как это отвлекать? Не понимаю. – Она вскинула брови.

Ну что ей сказать?! Что он не может на нее спокойно смотреть? Ведет себя как прыщавый юнец! Рик почувствовал прилив возбуждения и, взявшись за край стола, опустился в кресло и придвинулся поближе к столу. Вот кретин! На кой черт снял пиджак?! Надо срочно отвлечься! Он сделал глубокий вдох. Не помогло. Хорошо, что он под прикрытием стола!

– А, кажется, поняла, – прервала неловкую паузу Моника. – Отвлекать – значит мешать. Верно? – Она с довольным видом улыбнулась. – Вы это имели в виду?

Рик вздохнул.

– Вам нужно переодеться.

– Потому что в этом платье я выгляжу толстой? – Ее глаза потемнели от обиды.

От неожиданности Рик рассмеялся.

– Толстой? Ну что вы! Никакая вы не толстая. Вы прекрасно выглядите. – Он было поднялся, но вовремя одумался. – Уверяю вас, вы чудесно выглядите.

Ее глаза вспыхнули от удовольствия, и она смущенно пробормотала:

– Вы говорите так просто из вежливости.

– Ничего подобного! И вы прекрасно это знаете.

Моника взмахнула ресницами, и на ее лице отразились такие муки сомнения, что до Рика наконец дошло. А ведь она на самом деле не осознает, до чего хороша! Не понимает, насколько обольстительна в глазах любого мужчины.

Нет, это уму непостижимо! Неужели так бывает? Она понятия не имеет, какую страшную силу таит в себе. Да, хорошо же ее берегли! Видно, всю жизнь проходила в безликом школьном платье. И для нее этот наряд своего рода эксперимент.