Текст книги "Серебристый призрак"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Я куплю ее для отца.

Вот уж удивила!

– Видишь ли, в мире мало того, чего у него нет. А мне так хочется показать ему, как сильно я его люблю! И вот эта машина…

И она тихо заплакала. И как прикажете ему поступить?

– Мне надо это обдумать, – глухо произнес Гарнер.

– Ты ведь продаешь ее? Ты сам говорил. Цена значения не имеет. Любая, которую ты назначишь.

– Богачи. Они всегда знают всему цену, а вот ценности не понимают.

– Отец поймет ценность этой машины.

Еще бы! Гарнер привстал.

– Я отвезу тебя в гостиницу.

– Гарнер, что происходит?

– Вот почему он тебя сюда послал! Он желает «Серебристого призрака»!

– Папа никогда не говорил мне про этот автомобиль! Я даже не разговаривала с ним с тех пор, как я здесь.

– Конечно. Жизнь полна невероятных совпадений. Сначала твой папаша звонит сюда – мол, он хочет купить машину. Я говорю «нет». Затем появляешься ты. Теперь ты хочешь купить этот автомобиль. Грязная игра, Джесси.

– Я не знала, что он говорил с тобой о машине!

Он заглянул ей в лицо. С таким выражением – лгать? Но суть не меняется. Все сходится к одному. К машине.

– Что значит «грязная игра»?

– Не следовало вмешивать сюда личные чувства. Это подло.

– Ты думаешь, я притворилась, что ты мне нравишься, чтобы купить этот «призрак»?! – в ужасе отшатнулась Джесси.

Он пожал плечами.

Она вышла из машины и со всего маху захлопнула дверцу.

– Эй, полегче с дверцами!

– Сам следи за своими дверцами!

– Я отвезу тебя в гостиницу.

– Я б не села в эту машину, будь я в центре пустыни, предлагай ты меня подбросить хоть сто раз! Как ты смеешь думать, что я могу так размениваться?!

– Какой слог! От дамы, что целуется с одним, нося кольцо другого!

Она побледнела. Резко развернулась на каблуках и зашагала прочь.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Никогда еще Джессика Кинг так не злилась. Надо бы вернуться и хлопать автомобильной дверцей этой роскошной машины, пока та не отвалится. Выставить себя такой дурой! Подумать, что любит Гарнера Блейка. Ха-ха!

Этот человек ничем не отличается от всего прочего в ее жизни. Кажется одним, а оказывается совсем другим. Сначала мать, демонстрировавшая беспредельную преданность детям перед камерами, а затем в момент о них забывшая. А Мич! Интеллигент, настолько далекий от миллионов Кингов! И внезапно этот отрицатель материального счастья, этот носитель идеалистических идей пожелал иметь дом на Холме! Даже Джесси вдруг перестала его устраивать – ей, видите ли, вдруг стало необходимо похудеть!

Джесси очень громко произнесла грубое слово и пнула подвернувшийся под ногу камешек. Ей сразу стало неловко, и она торопливо оглянулась. Но, похоже, улицы Фаревелла были сегодня в ее полном распоряжении.

А потом краем глаза она уловила какое-то движение. Ее сердце оборвалось. Пусть она всегда держалась на заднем плане семейства Кингов, но никогда не забывала о своем происхождении. Известность фамилии, как и богатство отца, всегда могут сделать ее объектом внимания какого-нибудь психа или похитителя.

Пытаясь сохранять невозмутимость, она пригляделась к мужской фигуре, следующей за ней. Гарнер! В ней поднялась новая волна ярости.

Хорошо хоть она опомнилась, прежде чем его одурманивающие поцелуи изменили всю ее жизнь. Но параллельно тихий внутренний голос нашептывал, что примирения с ним, следующие после битв, должны оказаться не менее страстными, чем собственно битвы. И ее укололо острое сожаление, что ей никогда не придется узнать этого доподлинно.

– Прекрати меня преследовать! – крикнула она. Боже, что с ней творится? Она, Джессика Кинг, вопит на улице, как какая-нибудь базарная торговка!

– Я тебя не преследую, – произнес он с вопиющим спокойствием. – Лишь хочу убедиться, что ты нормально доберешься.

– Не стоит. Пусть лучше меня ограбят. – Грабители? В Фаревелле? Наверное, такое случается. Она сама секунду назад думала об уязвимости своего положения. Сегодня самый подходящий случай познакомиться с грабителями. С каким наслаждением выместила бы она свою ярость на ни в чем не повинном грабителе. Глаза б ему выцарапала! Живого места б не оставила!

Мысль ее вдохновила. Джесси ощущала в себе небывалый прилив сил. Хотелось подобрать один из валяющихся на дороге камней и треснуть им по тупой башке Гарнера. Подавив свой порыв, она величественно пошла дальше. Больше он не показывался, но она ощущала его присутствие за спиной, в тени домов. Дойдя до угла гостиницы, она повернулась, собираясь надменно велеть ему отправляться домой, – королева, отпускающая слугу. И оторопела, обнаружив его прямо перед собой.

– Как ты смеешь красться за мной, как какое-то… пресмыкающееся!

– Я не крался. Твои мозги скрипят так громко, что ты больше ничего не слышишь.

Ей хотелось ударить его. Но… Она обхватила его руками за шею, подтащила к себе. Приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

На мгновение Гарнер напрягся, сопротивляясь, и сразу оттаял, ввергая Джесси в пучину страсти. Он обнял ее, прижимая ближе. Сейчас она ощущала силу его рук и сильное биение сердца. И ярость, с которой он ответил на ее поцелуй. В нем не было нежности. Только желание подавить, измучить. Заглянуть за черту, где бесчинствуют силы, неподвластные разуму.

Он первым отпрянул назад, глядя на нее глазами, темными от страсти и негодования.

– Зачем ты это сделала? – хрипло спросил он.

– Это на прощанье, – огрызнулась она таким же хриплым голосом.

Он сунул руки в карманы, и она знала – так он удерживается от желания опять обнять ее.

– Замечательно. Прощай. Катись.

– Пещерный человек, – сказала она, с величайшим презрением вытерев губы.

– Похвальная прямота.

Она взглянула на него и повернулась, чтобы уйти до того, как не выдержит и вновь бросится ему на шею. Она не знала, чего хотела добиться своим поцелуем, но понимала, чего достигла. Теперь ей уже невозможно будет дотронуться до другого, не сравнивая, забыв об обдававшем ее жаре. На крыльце она бросила взгляд через плечо. Он уходил, руки все так же глубоко в карманах. Пнул камешек, тот разлетелся надвое.

– Сам катись, – пробормотала Джесси, все еще слишком злясь, чтобы верить искренности своего пожелания.

Никогда Гарнер Блейк так не злился. На себя – за то, что утратил бдительность, и на нее – за то, что оказалась не лучше прочих.

Хотя… Огнем последнего поцелуя можно было спалить целый город. Было в Джессике нечто непонятное. То, чего теперь ему никогда не узнать. Он пытался убедить себя, что доволен. Что он отгадал: вся заваруха возникла из-за «Серебристого призрака». И знал, что лжет себе.

На следующий день, когда Джесси не пришла, Гарнер хмуро оповестил всех, что она тут больше не работает. Клайв глянул на него.

– Что на нее нашло?

– Ей понадобилось домой. Отец заболел.

По лицу Клайва было ясно – объяснение его не удовлетворило. Гарнер приготовился к лекции, которой не последовало. Вместо этого Клайв сочувственно ткнул его пару раз локтем под ребра:

– Ничего, босс, все наладится.

– Что наладится? – сварливо переспросил Гарнер.

– Что надо, – ответил Клайв и ни с того ни с сего начал повествовать об отвратительной ссоре, произошедшей у них с женой незадолго до свадьбы. Весь город обсуждал Клайва, забравшегося на старую водонапорную башню замазывать объяснение в любви, написанное неделю назад. – Вечная история – русские горки, – свирепо закончил Клайв.

Но Гарнер знал, что его-то история уже закончилась. И все же… Дни шли. Все в конторе напоминало о Джессике – ее почерк на счетах, записки на столе. А ночами вспоминался последний свирепый поцелуй. В минуты слабости он обращался к более нежному поцелую, что случился в кузове его грузовика. А ярость и недоумение не желали забываться, напротив. Только теперь направлены они были не на Джессику. А на ее отца.

Как мог Джейк Кинг так подло использовать дочь? Гарнер обнаружил, что уже не в силах сдерживаться. Не сумев найти номера для деловых контактов, через своих адвокатов он узнал личный, хорошо охраняемый телефон Джейка. Трубку взял исключительно высокомерный тип. Секретарь, вспомнил Гарнер слова Джесси. К его удивлению, услышав, кто звонит, тип сразу соединил его с Джейком. Естественно, у него есть козырь. Проклятая машина!

– Кинг слушает.

– Блейк также.

И молчание.

Надо что-то сказать, и Гарнер произнес то, что меньше всего собирался говорить.

– Джесси в порядке?

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Приклеенная улыбка на лице и заплаканные глаза.

Гарнер едва сдержался, чтобы не бросить трубку и не сесть на ближайший самолет. Она плачет? Он привык представлять, как она лопается от злости!

– Я желал бы уведомить вас, – неприязненно выдал Гарнер, – что человек, использующий свою дочь подобным образом, внушает мало уважения.

Молчание. Затем раздался голос Джейка:

– Дальше.

– Вы желали «Серебристого призрака». И знали, что случится, когда Джесси сюда приедет.

Старик молчал.

– Все ее любят. Мои механики. Покупатели. Даже ваша тетя Хетта. Уверен, вы в курсе – Хетта ненавидит всех до единого.

Молчание.

– Даже проклятая свинья влюбилась в Джесси!

Молчание уже начинает надоедать.

– Вот вы что придумали! Послать сюда Джесси всех очаровывать, а после попросить кое-чего? Того, что вам больше всего надо?

– Все любят Джесси?..

Джейк Кинг, казалось, был крайне удивлен.

– Знаете что? Можете забирать проклятую машину! Я видеть ее больше не могу.

– Все любят Джесси? – повторял Джейк.

– Да. – Гарнер и сам чувствовал оборонительные интонации своего голоса. Все любят ее. Особенно он.

– Гарнер, – тон собеседника неуловимо изменился. Гарнер, помимо прочего, с негодованием заметил, что Кинг перешел от фамилии к его имени. – Люди не могут так реагировать на Джесси.

– То есть?..

– Они ее не любят…

Гарнеру хотелось перебраться на другую сторону провода и придушить старика за богохульство. Что значит «не любят»? За понятным исключением в лице миссис Фанни Клиппенхоппер, все ее любят!

– Не пойми меня неправильно, – медленно произнес Джейк. – Семья не в счет. Но посторонние обычно находят ее замкнутой. Высокомерной в своем интеллектуальном превосходстве.

– Мою Джесси? – Гарнер осекся, проклиная себя за вырвавшееся слово. Конечно, Джесси не его.

– Твою Джесси, – с нажимом подтвердил Джейк.

– Это прозвучало… Я не это имел в виду…

– Нам надо поговорить. Я пошлю тебе билет на самолет.

– Приберегите его себе. Я вас сам найду.

И Гарнер бросил трубку. Прежде чем встречаться с Джейком и Джесси, надо поговорить еще кое с кем.

Он нашел отца на террасе дома, который Гарнер для него купил.

– Гарнер! Как бизнес?

Отец вечно интересовался бизнесом, его собственными усилиями разрушенным практически до основания.

– Отлично, папа.

– Нашел замену тете?

– Вот об этом я и хотел поговорить. – И рассказал об интересе Джейка к машине, о приезде Джессики. – Во что я теперь вляпался?

Это начинает выводить из себя. Гарнер любил отца, пытался быть лояльным к нему, но как же надоело вечно выгребать грязь, оставшуюся после него!

– На мой взгляд, – отец зажег сигару и положил ноги на перила, – ты ни во что не вляпался.

– Но у него половина дела. А теперь он совсем выжил из ума.

– Гарнер, ты неправильно мыслишь. Не та ли это девушка, за которой ты бегал по улицам? С кем целовался перед гостиницей?

Гарнер неохотно кивнул. Нет смысла отрицать, что видели все. Фаревелл – маленький городок.

– Та же, с кем ты разъезжал на «Серебристом призраке»?

Подчас он ненавидит маленькие городки!

– Ты бы мог получить все, Гарнер.

– Что?

– То, что твое по праву. Правильно разыграй карты с этой девчонкой и вернешь семейную долю Автоимперии.

Гарнер смотрел на отца и печально думал, что кое-что с годами не меняется.

– Я не хочу долю Автоимперии. Мне довольно моего дела.

– Ты такой же, как и твой дед. Никто из вас не мог взять того, что вам причиталось по праву.

Ясно, что тут требуется: глубокий цинизм, способность использовать других, жесткость на грани жестокости, пренебрежение к другим. Внезапно Гарнер понял, откуда возникло его собственное недоверие к людям. Его отец – бесчестный человек.

Когда Джесси заговорила о машине, он уже инстинктивно стал искать в ее словах обман. А потом дал ей уйти.

Зачем? Чтобы когда-нибудь вот так сидеть, как отец? В достатке, но одиноким, никому не нужным? Теперь она далеко. Заплаканная и с приклеенной улыбкой. Джессика могла быть пешкой в игре отца, но Гарнер внезапно увидел правду – ту правду, что он сердцем знал с первой минуты появления Джесси, осветившей мрак его жизни. Она неспособна использовать кого-то, чтобы получить свое. Надо добраться до нее, пока она снова не надела на палец то ужасное кольцо. Он подскочил как ужаленный.

– Что это ты так взвился?

– Мне надо видеть ее.

– Мой мальчик, у нас так много общего!..

Но Гарнер с облегчением понял, что тут ничего общего с отцом у него нет.

На следующий день его ввели в приемную Джейка. Гарнер предполагал, что тот заставит его потомиться у дверей, но ошибся. Он также думал, что обстановка дома Кингов может его смутить, но и тут его интересовало лишь, где сейчас Джесси. Да, дом пустоват. В нем недостает многого, что Джесси любит, в чем крайне нуждается. Летающих тарелок, прудов с ивой на берегу и мыльных пузырей – для начала…

– Я пригнал машину, – сказал он Джейку. – И желаю заключить сделку.

– Ты думаешь, что я обменяю кусок железа на свою дочь? – гневно спросил Джейк.

– Глупости. Наши отношения с вашей дочерью – это наши с ней отношения. Она взрослая женщина и сама может решить за себя.

Джейк подал назад. Гарнер с удивлением заметил тень улыбки на его лице.

– Тогда что ты хочешь за «Серебристый призрак»?

– Мой бизнес полностью становится моим.

– Договорились.

– Следовательно, вы получили, что хотели. Где Джессика?

Джейк хмыкнул.

– Ты глупый щенок. Погляди на меня. Думаешь, я получил то, что хотел? Зачем мне машина там, куда я иду? Ты действительно думаешь, что дело в машине?

Гарнер непонимающе уставился на старика.

– Давным-давно у меня был друг, – начал рассказывать Джейк. – Мы выросли вместе. Облазили все окрестные горы. На общие деньги купили свою первую машину. Я любил его, как брата. В конце жизни человек понимает, что важно. Надеется на лучшее.

– Не уверен, что понимаю вас…

Джейк теперь говорил так тихо, что, даже напрягая слух, Гарнер едва слышал его.

– Я послал к тебе Джесси не ради махинаций с «призраком». Я надеялся, что она найдет себя и свое место в жизни. Рядом с тобой.

– Откуда вы знали, что ее место в Фаревелле? Что ее место… со мной?

– Я не знал. Но надежда – великая вещь. Каждый человек надеется на лучшее для своих детей. А я видел, что она все больше теряется в своем университетском мире. С тем профессоришкой… – Джейк минуту помолчал. – Когда ты сказал мне, что люди в Фаревелле любят ее, я понял, что она нашла свое место. Хотя должен признаться, что, увидев в Интернете твою фотографию, где ты так похож на деда, стал надеяться, что лучшее в наших с Саймоном отношениях все-таки переживет нас.

– Что вы имеете в виду?

– Любовь, конечно…

– Так вы промышляете сводничеством? – разъяренно спросил Гарнер. – Посылаете свою дочь в Фаревелл, надеясь на будущее для нас? Меня и Джесси?

– Будущее, которое мы с Саймоном отринули. Тут я, вероятно, предстаю перед тобой старым расчетливым негодяем, – сказал без особого сожаления Джейк.

– Вероятно, – ответил Гарнер, но без жара. И, после продолжительной паузы, протянул руку старику.

Джейк взял ее. Крепко пожал.

– Относительно машины… Ты понимаешь, что мне она потребуется ненадолго. Возможно, ты знаешь какой-нибудь благотворительный фонд, куда можно будет послать средства, вырученные после того, как она мне не понадобится?

– Фаревеллу очень нужен подростковый клуб. Продажа подобной машины положила бы хорошее начало этому делу.

– Решено.

Гарнер неохотно признался себе, что ему все больше нравится этот человек. Так что тут плохого? Все-таки будущий тесть. Конечно, если он уговорит его упрямую дочку…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Джесси Кинг отодвинула штору и выглянула из окна. Задохнулась, уронила штору, подняла ее снова – убедиться, что ей не привиделось. «Серебристый призрак» был припаркован во дворе. Конечно, может быть, эта машина не Гарнера. Гарнер же говорил ей, что отец присматривает такой автомобиль. Неужели после отказа Гарнера отец нашел другую такую же? Джейк Кинг достаточно богат, чтобы получать желаемое. Надо было сказать это Гарнеру, пока была возможность.

Сколько всего могла бы она сейчас наговорить Гарнеру! И ничего приятного.

С момента возвращения Джесси ни словом не обмолвилась о Гарнере, машине, Фаревелле. Ее поразило, как плохо выглядит отец. Ни к чему взваливать на него ее собственные неприятности. Нет, она играла с ним в шахматы, разглядывала старые альбомы с фотографиями и улыбалась, улыбалась, улыбалась. Иногда она ловила его на том, что он разглядывает дочь, словно ее улыбки его не обманывают. И все равно она продолжала улыбаться еще усерднее.

Сколько может быть в мире «роллс-ройсов», похожих на этот? Сердце подсказывало ей, что не так уж много. Сердце говорило, что Гарнер приехал не из-за машины. Как рыцарь, он явился за своей принцессой. Странные фантазии для девушки, известной сугубо реалистическим подходом к жизни.

Джесси снова позволила шторе упасть и осознала, что если Гарнер тут ради нее, то она попала в засаду. Принцесса, как же! Самый жуткий из нарядов, которые можно вообразить – серые растянутые тренировочные и топ, соответствующий им по цвету и бесформенности. Идя к отцу, она неохотно расставалась со штанами, но не мыла волосы и не пользовалась макияжем со времени своего возвращения.

Дома она сделала ужасное открытие. Собираясь, как обычно, заесть неприятности, она взялась за шоколад. Но самые лучшие конфеты на вкус теперь были не лучше опилок.

Тогда Джесси попыталась переключиться на мыльные оперы. Мич крайне неодобрительно относился к их просмотру, вот она и повеселится, делая все наоборот. Но мнение Мича, недавно определявшее ее поступки, оказалось ей теперь абсолютно безразлично. Было непонятно, чем заполнить пугающую пустоту внутри. Телевизор, книги – ничто ее не интересовало. Единственным утешением был компьютер, открывающий доступ к сайту Гарнера Блейка. Со страстной одержимостью она разглядывала каждую машину, им отремонтированную, каждую его фотографию. Сознавая, насколько жалкое зрелище собой представляет, Джесси упорно потворствовала сомнительному удовольствию хотя бы так наблюдать за его жизнью.

В дверь постучали. Не робким стуком слуги, принесшего поднос с едой, который она вернет нетронутым. Грохот был вполне отчетливый, настойчивый, выдававший мужскую руку. Ее сердце подпрыгнуло.

– Кто там? – спросила она. Не дрожит ли ее голос?

– Ты отлично знаешь, кто. Ты подглядывала за машиной с самого моего прибытия.

– Вот и нет!

– Открой дверь!

Скорбя над фотографиями, она подзабыла его командирские замашки. Пусть не думает, что имеет право распоряжаться! И нечего ему знать, как она счастлива слышать его голос.

Кроме того, если она откроет дверь слишком быстро, он может догадаться, как она по нему страдала. Ни за что!

– Не открою.

– Откроешь. Если уж ругаться, то лицом к лицу.

Она взглянула на свой костюм, дотронулась до невероятно сальных волос.

– Мы не будем ругаться. Я не открою дверь.

– Открой или я ее сломаю. Я не шучу, Джесси.

От его нескрываемого нетерпения по коже у нее пробежали мурашки.

– Пещерный человек.

– Хм. По-моему, тут мы и остановились.

Внезапно ей расхотелось продолжать игру. Хотелось просто увидеть его, простить, обнять, поцеловать. Но она так выглядит! Она собиралась сказать ему, чтобы приходил через час, но ее опередил страшный треск. Рама расщепилась, дверь слетела с петель. Он стоял за дверью и казался совершенно довольным. И совсем не похожим на человека, пришедшего просить прощения.

Кое-кто, отправляясь в их дом, приоделся бы, и ее обрадовало, что он не из таких. Она взглянула на бицепсы, выпирающие под футболкой. Облизала губы.

Несмотря на уверенность позы, не выглядит ли он слегка обеспокоенным? Видно, не совсем представляет, какой прием его ждет?

– Привет, Джес, – сказал Гарнер так буднично, словно не сломал только что ее дверь. Она смотрела на него, как умирающий от жажды смотрит на оазис. Он, только он мог спасти ее из пустыни, которой была ее жизнь до него и в которую обратится снова, если он уйдет.

– Я пришел просить твоего прощения. Я винил тебя в том, что ты использовала меня, чтобы получить «Серебристый призрак». Я был неправ. Мои обвинения гораздо больше говорят обо мне, чем о тебе.

Глядя сейчас на Гарнера, она не могла не видеть его полной искренности. Но как может такой человек ее любить? Тем не менее именно это видела она в его глазах. Любовь. Гарнер Блейк любил ее! В его обращенном к ней взгляде была беспомощность, нежность и капелька страха.

Ее сердце переполнилось. Игра закончилась. Она подбежала к нему.

– Спасибо, – сказал он. Прижал к себе, обхватил ее лицо ладонями и покрыл его поцелуями. Наконец, совершенно задохнувшись, чуть отодвинул ее от себя, разглядывая.

О боже, она же ужасно выглядит!

– Ты что, похудела?

– Может, слегка. – Вот что он заметил? Не жуткие тренировочные штаны, не грязные волосы, не отсутствие макияжа?

– Могу поспорить, где-нибудь поблизости наверняка продают мороженое.

– Наверняка, – улыбнулась Джесси. И добавила, запинаясь: – Мне надо принять душ. И переодеться.

– Вот что я тебе скажу. Я покупаю мороженое и возвращаюсь. То, что я тебе хочу сказать, требует уединения.

Она быстро отвернулась, борясь с искушением снова поцеловать его, и направилась в ванную. Услышала, как он вышел через выбитую дверь. Даже не попытавшись закрыть ее за собой.

Выглянув немного позднее из ванной, Джесси обнаружила, что он уже хозяйничает у нее на кухне. Нашел большие стаканы, раскладывает мороженое и разливает пиво. Другие купили бы шампанское. Но Гарнер не похож на других. У него всегда был дар делать обычные вещи экстраординарными.

– Мороженое тает. Давай выходи. Я не могу делать тебе предложение над тающим мороженым.

Она выскользнула из ванной, пусть волосы и не уложены, а макияжа нет и в помине. Он и не понял. Он не представлял, что она может быть не идеальной, просто такая, как есть.

– Не воображай, что я с ума от тебя схожу, – хрипло сказала она.

– Нет? Почему ж тогда ты изучаешь мой сайт?

– А мне нравятся старые машины!

– Ну да! Давай честно, Джес.

Внезапно ей захотелось именно честности. Быть такой, какая она есть, говорить то, что хочет.

– Ладно. Я смотрела на тебя.

Он отломил большой кусок мороженого, слизнул его с ложки, проделывая языком просто преступные движения.

– И?..

Она с трудом сглотнула.

– Мне нравится снимок, где ты возишься с мотором «Серебристого призрака».

– Почему?

– У тебя красивая задница. – Она покраснела.

– Я знал, что смогу добиться от тебя честности, Джес. Давай я скажу то, что должен, пока еще в состоянии.

Она замерла. Отодвинулась от него, пусть и сделав усилие.

– Думаю, я влюбился в тебя с того момента, как ты разбила машину перед автосалоном. С первого кусочка шоколада, снятого мной с твоих губ.

– Гарнер, ты доведешь меня до слез, – прошептала она.

– Так плачь. Я собираюсь сделать это один раз в жизни, поэтому буду действовать по правилам.

У Джесси на глазах показались слезы.

– Когда я смотрю на тебя, – мягко продолжил Гарнер, – то думаю о будущем в новом свете. Вижу наши путешествия по стране в старой машине. Пикники у пруда. Задумываюсь о починке изгороди и ремонте ставень. Представляю, как буду ночами держать тебя в объятиях. Пухлых младенцев. Как буду учить малыша правильно закидывать удочку. Думаю, что был очень одинок, а ты явилась ко мне, чтобы разрушить мое одиночество.

Он полез в карман и вынул коробочку. Оттуда ей подмигнуло кольцо. Самое замечательное кольцо на свете, маленькое и изящное. Он надел его ей на палец. Казалось, кольцо было создано для ее руки.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, – прошептала она.

– У тебя тут немного мороженого.

– Я знаю.

Он стер мороженое поцелуем.

– Я нарочно его оставила, – призналась она.

– Я знаю.

И оба начали смеяться. И смеялись, пока уже больше не осталось сил. Не зная, что их смех несется через открытое окно, музыкой наполняя пространство. Не знали, что Джейк Кинг сейчас внизу инспектирует свою новую машину. Услышав, как хохочут Гарнер Блейк и его дочь, старик благодарно прикрыл глаза.

Он просил у Бога многого и, вполне вероятно, недостоин получить все. И тем не менее получил.