Текст книги "Пламенное сердце"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Майкл подумал о Сэди – девчонке из «низов», которой приходится теперь присматривать за внуками самих Хейтов. И если Хейты придут сейчас ей на помощь, Сэди сочтет это своим поражением. И ее совершенно абсурдное убеждение, будто все в Слипи-Гроуве ополчились против нее, не рассеется до конца жизни.

Наверное, Сэди уедет отсюда и больше никогда не вернется. Однажды она уже давала такой зарок, но нарушила его. Майкл готов был держать пари, что если Сэди вновь поклянется не появляться отныне в Слипи-Гроуве, то теперь уж слово ее будет железным, гранитным, бетонным…

Но почему-то он не хотел этого, не хотел слышать никаких ее клятв и зароков.

– Может, позвонить родителям Сэди? – предложил доктор Хейт.

– Нет, – решительно отказался Майкл.

– Так я и думал, – со вздохом заметил доктор.

– Я сам за ней присмотрю.

Доктор Хейт вопросительно взглянул на Майкла.

– Я ведь живу напротив, – поспешно пояснил тот.

– Но вам придется побыть с ней несколько дней.

– Я все равно сейчас свободен. Жду, когда городские власти дадут мне разрешение на реконструкцию старой пожарной части. Вот тогда мне и впрямь вздохнуть будет некогда.

– Я рассмотрю ваше предложение, – сказал доктор Хейт. Он был членом городского совета. – Вы восхитительно реставрировали старый особняк Барнаби. В жизни не видел более прекрасного дома! Не о нем ли писали в «Наследии»?

– О нем, – подтвердил Майкл с напускной скромностью, хотя статья о доме по-настоящему взволновала его.

– Я так понимаю, что предложение миссис Татлеби создать в городе кладбище для животных может не найти поддержки. Думаю, у нас даже развернется широкая кампания протеста…

Майкла передернуло. Вечно мой проект откладывают в долгий ящик… Но молодой человек быстро пришел в себя. Небольшой конкурс, видимо, пойдет всем на пользу. Каждый будет отстаивать свое предложение, честно бороться и стараться изо всех сил.

– Широкая общегородская кампания? – переспросил Майкл. – Не могу поверить, что жители Слипи-Гроува способны на это.

Доктор улыбнулся.

– Я полагаю, что они такие же люди, как и все прочие. Так, а теперь держите рецепт. Это на болеутоляющие таблетки. Они могут ей понадобиться в течение нескольких дней. И еще я позвоню Бетти. Я знаю, Сэди довольно независимая особа, но, надеюсь, она не будет считать, что мы лезем в ее дела, если моя жена немного поможет ей по хозяйству. И на кухне…

А этот старый доктор сообразительный и чуткий человек, подумал Майкл. Да, Хейт здорово изменился с тех пор, как всеми силами пытался разлучить Микки и Саманту.

– Я ничего не имею против Сэди, – тихо продолжал доктор. – Я был не прав насчет ее брата. Уперся тогда, как старый осел… Могу сказать, что Сэди – женщина с обостренным чувством справедливости. Пройдет немало времени, прежде чем она простит мне мою дурацкую ошибку.

Майкл достаточно хорошо знал Сэди, чтобы понимать: мнение доктора о ее брате она приняла и лично на свой счет. Потому-то старая обида и была так глубока, что девушка оскорбилась не только за Микки, но и за себя тоже.

– Я только что сказал все это Сэди, – продолжал доктор. – Ее брат сделал мою дочь счастливой. Очень счастливой… И то, как он поддерживает ее в эти трудные минуты, заставляет вспомнить прекрасное слово «верность». Мне очень стыдно, что я пытался погубить такую любовь… Особенно сейчас, когда я понимаю, каково пришлось бы моей дочери, если бы рядом не было близкого человека… – Голос у старика сорвался. – Я действительно заслуживаю презрения Сэди.

– Нет, не заслуживаете, – возразил Майкл. – Людям свойственно заблуждаться. Но вы исправили свою ошибку. Я не видел более счастливой женщины, чем ваша дочь. Даже сейчас, измученная болезнью, она вся так и светится. Если бы вы заставили Саманту выбирать между мужем и вами, она никогда не познала бы такого счастья. Но вы этого не сделали. Что же касается Сэди, то она до смерти боится уронить себя в глазах окружающих и еще больше боится, как бы кто-нибудь не узнал о ее страхах. Не принимайте это за презрение.

– Вы довольно хорошо знаете ее, – заметил доктор. Глаза у него весело заблестели.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – возразил Майкл.

Доктор Хейт улыбнулся.

Вошла Сэди, пошатываясь как пьяная из-за обезболивающих средств. Несмотря на то что рука ее была аккуратно забинтована и висела на перевязи, девушка умудрялась отмахиваться от пытавшейся ей помочь Венды.

– Гордячка, – тихо прокомментировал доктор.

– Упрямица, – подтвердил Майкл. Он заметил, что глаза у Сэди затуманены. – Вы дали ей много болеутоляющего? – еле слышно спросил он.

– Лошадиную дозу, – ответил ему доктор. – Пожалуй, даже слоновью…

– Думаете, Сэди такая толстокожая?

– Да нет, какое там… Просто она хочет такой казаться.

– По-моему, вы правы.

– Я готова идти, – высокомерно заявила Сэди, покачиваясь перед Майклом. Он протянул руку, чтобы поддержать девушку. – Не трогай меня! Я в состоянии двигаться сама.

Майкл и доктор переглянулись.

На лице у Хейта было написано: «Желаю хорошо повеселиться в аду».

– Я возьму Тайлера, – громко произнес врач.

Сэди вышла из приемной, Майкл торопливо последовал за ней.

– Пока, Майкл, – воскликнула Венда, а потом, к немалой его досаде добавила: – Позвони мне как-нибудь.

– «Позвони мне как-нибудь». – Сэди настолько точно скопировала елейный голосок Венды, что доктор Хейт прыснул.

Очутившись на тротуаре, Сэди оступилась и едва не упала. К счастью, Майкл вовремя подхватил ее.

– Я же говорила, что не нуждаюсь в твоей помощи, – сказала Сэди, пытаясь оттолкнуть его.

– Леди, – взяв ее за плечи и заставив смотреть себе в глаза, произнес Майкл, – давайте не будем сейчас спорить. Тебе нужна моя помощь. Понятно?

Сэди вызывающе посмотрела на него, потом взгляд ее смягчился. Наконец девушка потупилась и еле заметно кивнула.

– Хорошо, – сказал Майкл, легко подхватил ее на руки и понес к машине.

За спиной он услышал, как доктор Хейт одобрительно хмыкнул.

Майкл открыл дверцу машины, опустил Сэди на сиденье и пристегнул ремень безопасности.

– Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала?

Майкл был поражен. Он выпрямился и сильно стукнулся головой о край дверцы. Господи, хочу ли я?!

Не в том дело, что за нами наблюдает доктор Хейт и что Сэди предложила это в дурмане. Но ведь я собираюсь провести ночь под одной крышей с ней! Однако – в разных комнатах, если во мне осталось хоть что-то от джентльмена.

– Ну? – спросила она.

Сэди так пристально смотрела на губы Майкла, что у него пересохло в горле.

– Не сейчас, Сэди, – с чувством произнес он.

– Ха! – удивленно воскликнула Сэди. Она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и принялась что-то напевать хрипловатым голосом.

Майкл посадил детей в машину и попрощался с их дедом.

– Желаю удачи, – с изумлением произнес доктор Хейт.

Наверное, он поразился тому, как вела себя Сэди, подумал Майкл.

– Пони сожрал мое кольцо, пони наступил мне на руку, а теперь я хожу в бинтах и собираюсь заглянуть ему в задницу…

Дети расхохотались. Голос Сэди был ужасен, она пела скрипуче и абсолютно немелодично. Но Майклу все равно нравилось.

– Откуда эта вонь? – спросила Сэди.

– Тайлер! – хором ответили дети и Майкл.

– Что ж, – заметила Сэди. – Я рада, что это не он проглотил мое кольцо. – И она снова принялась напевать.

Вскоре ее песенку громко подхватили Эмбер и Такер.

Слов в песне не прибавилось. Однако Сэди и ребятишки умудрились повторить ее сорок два раза, прежде чем Майкл остановил машину перед домом Макги.

Молодой человек склонился над Сэди и вновь помог ей расстегнуть ремень безопасности.

Если она опять спросит, не хочу ли я, чтобы она меня поцеловала, я просто позвоню Кейт Адамс и попрошу ее остаться с Сэди на ночь.

Однако на сей раз девушка промолчала. Когда Майкл нагнулся над ней, ее розовые, мягкие, как лепестки цветов, губы легко коснулись его щеки.

Майкл замер.

Однако поцелуй завершился, едва начавшись; он был настолько мимолетен, что, если бы не дрожь, пронизавшая Майкла с головы до ног, он усомнился бы, был ли этот поцелуй на самом деле.

Майкл искоса посмотрел на Сэди.

Девушка снова откинула голову и смежила веки. Губы ее были полуоткрыты.

Может, она хочет, чтобы я тоже поцеловал ее?

Однако иллюзию эту рассеяло легкое посапывание, донесшееся до Майкла в следующий миг.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Майкл проснулся. Спина у него болела так, словно в нее всадили десяток ножей.

Он огляделся по сторонам, силясь понять, где находится. Комната была очень нарядной – с красивыми паркетными полами, с финскими ковриками ручной работы, с камином, отделанным крупной речной галькой.

Однако эта кушетка непригодна для спанья, подумал Майкл. Он скатился с неудобного ложа и медленно поднялся на ноги.

И все сразу вспомнил.

Трое ребятишек, пони и полуинвалид.

Одному из детей необходимо поменять подгузник. Майклу никогда не приходилось делать ничего подобного. Нужно всего один раз заставить какого-нибудь холостяка поменять детский подгузник, и это станет самым эффективным средством снижения рождаемости, подумал Майкл. Все население Земли за несколько лет сократится до нуля!

И еще такие упражнения быстро помогут всем желающим избавиться от лишнего веса, поскольку после этих мук ни одному нормальному человеку кусок в рот не полезет.

Однако детям надо есть, и об этом необходимо помнить. Такер вчера так уминал хот-дог, что страшно было смотреть. Зрелище это оказалось не менее ужасным, чем вид грязного подгузника Тайлера. Ошметки булочки, которую словно пропустили через стиральную машину, облепили Такера с головы до ног, заляпали стол, стул, пол и даже календарь, висевший в противоположном конце кухни.

А рядом с Такером сидела Эмбер – такая важная, милая, взрослая. Вполне очаровательная для того, чтобы заставить человека, минуту назад решившего не обзаводиться собственными детьми, передумать и посчитать, что одного-двух малышей вроде этой девочки, пожалуй, можно будет и вынести…

Майкл накормил детей и построил загон для пони, славно потрудившись вместе со своими «помощниками». Он управился как раз до темноты. Без детей он закончил бы работу в два раза быстрее, однако у него не хватило духа сказать им об этом. Эмбер сообщила Майклу, что на ночь их всегда купают, а потом рассказывают им сказки. Что ж… От Майкла они услышали всего одну, к тому же самую короткую историю из книжки, которую он выудил из битком набитой полки.

Он подоткнул детям одеяла, а потом, вспомнив о сокрытом в чреве лошади сокровище, вышел во двор, чтобы пару-тройку раз попинать ногой навозную кучу. Однако в ней ничего не блеснуло. И у Майкла хватило подлости порадоваться этому.

А напичканный болеутоляющими таблетками полуинвалид напоминал привидение в чересчур большой мужской футболке. Это была единственная вещь, которую Сэди сумела натянуть на себя без помощи Майкла.

Ну и слава Богу. Пусть девушка спокойно поспит…

Майкл вспомнил, как, измученный и шатающийся от усталости, он мечтал хотя бы пару минут посмотреть телевизор, прежде чем найти кровать, на которой можно было бы устроиться на ночь.

Он снова потянулся, потом обернулся и окинул кушетку мрачным взглядом. Что ж, я сам виноват… Такой верзила не должен спать на куцем диванчике. Иначе адски разболится спина. Даже если она не была повреждена в автокатастрофе.

Тут Майкл услышал всхлипывания и замер.

Может, они его и разбудили?

Он пошел по темному холлу и врезался в стол, искусно размещенный в маленькой нише. Майкл крепко выругался, потом вспомнил про детские уши и поспешно поправился:

– Я хотел сказать: «Проклятье!»

Однако никто не отозвался. Майкл отчаянно надеялся, что это плачет не ребенок. Я еще к этому не готов, по крайней мере сейчас. Конечно, когда-нибудь я к этому привыкну… Впрочем, не думаю, что малыш недельку-другую будет сдерживать слезы – специально для того, чтобы не травмировать меня.

Майкл пригляделся к младенцу. Лежит попкой кверху. Большой палец во рту. Глазки закрыты. Порядок.

В этой же комнате спит Такер, улегся поперек постели. Пижамка наполовину сползла. Уши Снэппи торчат из щели между кроваткой и стеной. Малыш громко сопит. Порядок.

Следующая по коридору – комната Эмбер. Майкл заглянул туда. Девочка дышит спокойно и ровно. Майкл почти закрыл дверь, но тут заметил, что малышка держит что-то в руке. Майкл на цыпочках подошел к кроватке.

В горле у него встал комок. Эмбер прижимала к себе фотографию матери. Майкл осторожно вытащил снимок у девочки из пальцев: если ночью он упадет на пол, может разбиться стекло. Майкл аккуратно поставил фото на столик возле Эмбер. Теперь, проснувшись утром, малышка сразу же увидит добрую улыбку матери.

Обычно Майкл не молился. Однако, прежде чем покинуть комнату, он прошептал:

– Господи, сделай так, чтобы с мамой Эмбер не случилось ничего плохого.

Порядок.

Снова раздался плач.

Остается одна Сэди.

Майкл пробрался по холлу к ее спальне и тихонько постучал в дверь.

– Сэди! – заглянул он в комнату.

– Извини, – пробормотала девушка. – Я тебя разбудила?

– Ничего, ничего! Я целую ночь промучился на этой жуткой кушетке, и теперь меня можно показывать за деньги. Человек-крендель! И к тому же лучше уж ты, чем Тайлер. Некоторое время я не смогу менять ему подгузники.

– Там на пеленальном столике есть марлевые маски. Они помогают.

– Как?

– Хорошо закрывают нос.

– Так вот для чего эти штуки! А я-то думал, что ими надо привязывать подгузники.

– Нет. Они для лица. Мне это помогает.

Майкл засмеялся, представив себе Сэди в марлевой маске, под которой прячется хорошенький вздернутый носик.

– А я думал, что женщины с легкостью меняют младенцам пеленки.

– Так может сказать только мужчина-шовинист.

– А разве нет? Тебе-то хорошо: нежишься в постели, делая вид, будто у тебя правая рука вышла из строя.

– Подойди-ка поближе. Я могу вдарить и левой.

Майкл вошел в полутемную комнату и остановился прямо возле кровати. Сэди выглядела такой маленькой, хрупкой и невероятно прекрасной под большим разноцветным лоскутным одеялом.

– Подойди-ка поближе, раз уж я собралась огреть тебя.

Майкл присел на краешек кровати.

– Ты меня не боишься, – вздохнула Сэди.

– Да, я бесстрашный, – согласился Майкл. – Я уже опрокинул кофейный столик, а ты вряд ли тяжелее, чем он.

– Ты еще пожалеешь. Я крепче, чем кажусь.

Майкл уже знал об этом. Он изумленно наблюдал, как Сэди высвободила здоровую руку из-под одеяла, сжала кулак и ударила его, Майкла О'Брайена, в предплечье.

Он, охнув, схватился за ушибленное место.

– Сэди, – прохрипел он, – это же у меня больная рука.

Майкл исподтишка наблюдал, как у Сэди широко раскрылись глаза.

– Больная рука?

– Боже, как горит, – застонал он. – Не знаю, как я вынесу это.

– Майкл…

– Наверное, я теперь не смогу поменять подгузник. Правда, я думаю, что…

Сэди решительно пресекла его попытку дернуть ее за ногу, снова ударив его, на этот раз гораздо сильнее.

Он выпрямился и с усмешкой посмотрел на девушку. Ему удалось заставить ее чуть-чуть улыбнуться. И в глазах у нее уже не было той боли, хотя глядели они по-прежнему тревожно…

– Болит рука? – спросил он.

– Не-а.

– А если честно?

– А почему ты считаешь, что я вру?

– Да у тебя на лбу написано!

– Не написано!

– Клянусь, написано.

– Тебя этому учили в полицейской школе? Чтение по лбам как метод допроса подозреваемых?

– Да, мэм, учили. А теперь ты можешь сделать полное и чистосердечное признание.

– Ну ладно, болит. Немного.

– На лбу написано совсем другое.

Сэди закрыла лоб здоровой рукой.

– Болит, но не сильно.

– Не сильно – это уже чуть-чуть больше, чем немного, и я думаю, что если ты уберешь руку со лба, то выяснится…

– Ну, ладно, ладно. Болит. Так, словно я минут на десять сунула ее в костер, а потом попросила толпу танцоров сплясать на ней чечетку.

– Я тебе принесу болеутоляющее.

– Нет!

Майкл посмотрел на Сэди. Она была так близко, что он ощущал ее запах. Это был нежный аромат – то ли мыла, то ли детской присыпки. Глаза Сэди были широко открыты, они казались серебристыми в лунном свете, заливавшем комнату. Волосы у девушки были взъерошены, как у деревенского мальчишки, который играл в копне сена. А футболка была надета наизнанку.

– Почему нет?

– Больше я не хочу развлекать тебя песнями.

– Ну давай, Сэди, исполни для меня серенаду.

– А вообще-то, что мне дал доктор Хейт? Я вела себя очень глупо.

Сэди залилась краской. Даже в полумраке Майкл разглядел, как запылали ее щеки. А ведь в те времена, когда эта женщина была еще девчонкой, ее ничуть не волновало, умно она себя ведет или глупо. Во всяком случае, Майклу так казалось. Боже, да она была тогда настоящей дикаркой!

– А мне понравилось, – ухмыльнулся Майкл. – Лихой мотивчик! И главное, такой вдохновенный!

– Да, но… – смущенно пролепетала Сэди.

– То болеутоляющее, которое мне дали в аптеке, не такое сильное, как таблетки доктора Хейта. Так что больше ты дурить не будешь.

– А с чего ты взял, что я вздумаю дурить? – резко спросила Сэди.

– Тише, тише, успокойся, – мягко пожурил ее Майкл. Он взял еще несколько подушек и взбил их у Сэди за спиной, а потом забрался на кровать с ногами. – Уфф!

– Надеюсь, ты удобно устроился, – заметила Сэди. Она натянула одеяло до подбородка и с опаской покосилась на Майкла, словно ожидая, что он вот-вот набросится на нее.

А может, я этого и хочу, растерянно подумала она. Что за чушь он там нес про таблетки? И про то, что больше я не буду дурить?

Слова Майкла порядком разволновали Сэди.

– У меня болит спина, – объяснил ей тем временем Майкл. – Я завалился спать на кушетку и теперь вот расплачиваюсь за это.

– Спина у тебя болит после той аварии, Майкл? – осторожно спросила Сэди.

– Да. Я не могу теперь долго сидеть. Поэтому я и ушел из полиции. Люди даже не представляют, сколько времени полицейскому приходится просиживать в машине.

– А рука?

– Рука тут ни при чем. Это я просто притворялся, чтобы отвертеться от возни с подгузником.

Сэди сморщила нос.

– Значит, ты жалеешь, что больше не служишь в полиции? Когда-то тебя очень волновала собственная карьера.

– Да, поначалу так оно и было. Но задолго до той аварии работа превратилась для меня в обычную рутину. Раз в неделю я штрафовал Мэйбл Свифт за превышение скорости, да гонял по пятницам с площади ребят, которые собираются там вечерами поболтать и выпить пива.

– А я ведь была одной из них, – вспомнила Сэди так, словно немного стыдилась этого.

– Я тоже, – признался Майкл, и они рассмеялись.

– Однажды я надерзила Хоуку Адамсу, когда он застал меня с банкой пива в руках.

– Я знаю, ты была храброй девчонкой.

– Скорее, глупой.

– Знаешь, этот Хоук просто прирожденный полицейский. У него прямо-таки на морде написано: «Делай, что тебе говорят, или я тебя пристрелю! Да еще с превеликим удовольствием!»

Сэди тихо рассмеялась, а потом так пристально посмотрела на Майкла, что у того захватило дух.

– Ты прав, – произнесла она, быстро опустив глаза. – У тебя не взгляд убийцы.

– Да Хоук тоже, в сущности, не смотрит на людей как матерый костолом. Он женат, растит двоих детей… Семейная жизнь порядком изменила его. И что самое интересное, он стал куда более хорошим полицейским. Почти все в городе думают, что он будет шефом полиции, когда Билл Нордстром выйдет в отставку. Правда, сам Хоук говорит, что из него никогда не получится чиновника…

– Я так люблю этого человека! – воскликнула Сэди. – Хоук и Кейт очень помогли мне с учебой. Они – из тех взрослых, которых уважает даже мятежная молодежь. И они верили в меня! Считали, что я могу многого достичь. Их вера поддерживала меня в самые трудные минуты…

– Сэди, ты говоришь так, словно тебе пришлось преодолевать Бог знает какие трудности. Но это же неправда! В тебе всегда было что-то особенное. Хоук и Кейт сразу это разглядели. И я тоже.

– Я всегда была жуткой грубиянкой.

– Ты была сама собой, Сэди. Ты не понимаешь, насколько это редкое и ценное качество.

– Как ты можешь говорить такое? Я красила волосы! Слишком сильно мазалась! Выговор у меня был как у уличной девки. Не говоря уж о моих тряпках.

– Ну а мне нравилась та черная кожаная юбчонка, которую ты…

– О, замолчи!

Майкл протянул руку и нежно положил ладонь Сэди на грудь, на сердце.

– В любом случае я говорю не о внешности, – сказал он, сам удивившись той твердости, которая прозвучала в его голосе. – Я говорю о другом. Все, что ты делала, шло от сердца, и люди это понимали.

Майкл чувствовал, как бьется у него под рукой сердце Сэди.

– О! – воскликнула девушка, но быстро спохватилась. – Расскажи мне об аварии.

Прикосновение Майкла необычайно взволновало Сэди. Никогда еще не приходилось ей переживать ничего подобного.

– Об этом долго рассказывать, – вздохнул Майкл и отодвинулся. – Хоть случилось все в один миг.

– Неважно.

– Это была погоня – кстати, первая в моей жизни. Вообще-то, бешеные гонки не характерны для Слипи-Гроува. Какой-то молодой олух ограбил аптеку, что тоже не совсем типично для наших мест. В любом случае Майлз Мэнхерст преследовал его по Мей-стрит, а я должен был перехватить этого идиота на перекрестке Двадцатой улицы. Однако паренек несся куда быстрее, чем мы ожидали, и мне действительно пришлось поднажать, чтобы опередить его. Он попытался проскочить у меня под самым носом. Так мальчишки перебегают рельсы перед мчащимся поездом. Парень настолько сильно врезался в мою машину, что она трижды перевернулась. От удара взорвался бензобак. Автомобиль загорелся… Все случилось секунды за четыре. А потом я долго ничего не мог вспомнить. Почти неделю. Я обгорел и получил травму спины. И все же я легко отделался. Действительно легко.

– А теперь ты счастлив, не правда ли? – после долгого молчания спросила Сэди.

В эту минуту Майкл ощущал себя самым несчастным существом на свете. Я лежу в постели рядом с удивительно желанной женщиной. Но ведь я джентльмен и не допущу, чтобы между нами сегодня что-нибудь произошло.

Он попытался избавиться от желания поцеловать Сэди.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь. – Майкл надеялся, что Сэди спрашивает его о работе.

– Я видела заметку о доме, который ты восстановил. Он такой красивый.

Еще лучше. Значит, она уже знает…

– Спасибо. А как ты наткнулась на статью? Я хочу сказать, что «Наследие» – далеко не самый популярный журнал в стране.

Этот разговор доказывает, что человек вполне может думать о нескольких вещах одновременно. Потому что я все еще прикидываю, как бы мне поцеловать Сэди, представляю себе, каковы на вкус ее губы, и пытаюсь сообразить, как бы стянуть с нее футболку…

– Мне прислала статью Кейт. – Сэди очаровательно покраснела. Может, она тоже думает о том, как бы снять с себя одной рукой эту дурацкую футболку? – невольно задался вопросом Майкл, глядя на нее. А она тем временем продолжала: – Мне кажется, моя подруга просто решила, что такая новость может меня заинтересовать. Ведь это Кейт познакомила нас с тобой. Ну, помнишь, то свидание, на которое я пошла вместо нее?..

– Да, помню. – Майкл помолчал. – А второе свидание мне понравилось больше. Не на танцульках. А в парке, когда мы запускали змея.

– Мне тоже, – согласилась Сэди. – Раньше я никогда не запускала змеев. – Она поерзала и подвинулась чуть ближе к Майклу.

– Я знаю. Ты мне говорила. – Он тоже немного придвинулся к ней.

Они не касались друг друга, но Майкл ощущал ее тепло. Жестокий урок самодисциплины!

– У тебя такой замечательный смех, Сэди Макги, – мягко сказал Майкл. – Надеюсь, ты часто будешь смеяться.

– Ну, знаешь, – смущенно проговорила она. – Жизнь…

Майкл почувствовал смутную тревогу. Какого черта! Что она имеет в виду? Что почти не смеется? Что ей не до смеха? Неужели она и этот ее лощеный адвокат говорят только об акциях, вместо того чтобы гоняться друг за другом по спальне, пока один из них не сдастся и не рухнет на кровать, изнемогая от хохота и счастья – счастья быть вдвоем?

Майкл размышлял о том, удобно ли спросить, спит ли Сэди со своим другом? Наверное, она опять ударит меня, хотя и не очень сильно.

– Расскажи мне о своей жизни, – попросил он.

– По правде говоря, это довольно скучно.

Скучно? У Сэди? У девушки, которая могла бы спрыгнуть с самолета без парашюта?

– Ну ладно, о скучном не рассказывай. Сразу переходи к веселому, к тому, из-за чего ты смеешься, от чего быстрее бьется твое сердце, розовеют щеки и поднимается настроение. Например, какой у тебя самый любимый в мире запах?

– Мне стыдно сказать, но смех у меня вызывают соленые простонародные шутки.

– Ну и что? Меня они тоже смешат.

– Кевин считает, что они грубые и вульгарные.

Кевин. Вот оно что, с мрачным удовлетворением подумал Майкл. Я на шаг приблизился к тому, о чем хотел узнать.

– А что Кевин находит смешным? – словно невзначай поинтересовался Майкл. Так долго отсутствовавший брат расспрашивает о жизни любимую сестрицу.

– Ну…

Сэди замялась, и замешательство ее длилось так долго, что Майкл понял: ей просто нечего сказать.

– Ему нравится английский юмор… – наконец в отчаянии выпалила она.

– О, как мистеру Бину?

– Думаю, да.

Майкл не сомневался, что Сэди не узнала бы мистера Бина, даже если бы тот переехал ее на своей желтой малолитражке.

Сэди явно стремилась сменить тему разговора:

– А запах… Больше всего на свете я люблю запах свежеиспеченного хлеба. А ты?

Аромат, щекотавший ноздри Майклу прямо сейчас, вполне мог бы занять в списке мистера О'Брайена самую верхнюю строчку.

– Дерева, – торопливо ответил молодой человек. – Мне нравится запах дерева, с которым я работаю.

Майкл не взглянул на Сэди. А она не посмотрела на него. Они лежали в кровати так, словно их разделяла незримая стена.

– Ты пропустила то, от чего у тебя быстрее бьется сердце, – мягко напомнил Сэди Майкл.

– О, я не знаю. От страха, наверное.

– Правда? – со значением переспросил молодой человек. – А как насчет того мужчины, чье кольцо болтается сейчас в брюхе пони?

– Кевин? – Сэди произнесла это с таким неподдельным удивлением, что Майкл получил ответ на свой вопрос, даже не успев толком задать его.

Значит, Сэди не спит со своим женихом.

– У нас не романтические отношения. Наша привязанность основана скорее на взаимном уважении.

Майкл едва не расхохотался. Тогда какого черта она решила выйти за него замуж? Но я не буду спрашивать ее об этом. Я и так все понимаю. Сэди думает, что должна стать человеком, который что-то из себя представляет, словно она не самая яркая личность из всех, кого я знаю. Она полагает, что брак с этим скучным адвокатом окажется свидетельством ее респектабельности.

Но захочет ли она жить с человеком, который никогда не заставит трепетать ее сердце? Тем более, что она уже познала сладкое безумие любви… Уже растворялась в муках страсти… Так сможет ли она теперь бросить свою жизнь к ногам этого Напыщенного Осла?

– А от чего у тебя начинает быстрее биться сердце? – с опаской спросила девушка.

Майкл улыбнулся, стараясь не казаться большим злым волком, готовым слопать маленькую невинную Красную Шапочку. Смешно, что ты об этом спрашиваешь, дорогая, подумал он.

– Вот сейчас, например, оно колотится у меня как сумасшедшее.

– Не надо, Майкл.

Значит, она понимает. И чувствует, что раз поддается искушению, то никогда не будет счастлива с тем занудой. Даже в мыслях Майкл не хотел называть его Кевином.

– Ты очень красивая, – хрипло произнес он.

– Неправда, Майкл, не надо.

– А он не считает тебя красивой?

– Майкл…

– Ты первая начала.

– Уж конечно, не я!

– Ты хотела поцеловать меня.

– Тогда у меня с головой было не в порядке!

– Что ж, большое тебе спасибо.

– Я ничего не имею против тебя.

– Разумеется, нет.

– И ценю то, что ты не воспользовался моим нынешним состоянием.

Не означает ли это, что она собирается демонстрировать мне столь же исключительную сдержанность, подумал Майкл.

Возможно, все сведется к выяснению преимуществ ее положения, по крайней мере официально.

А неофициально мы могли бы позволить себе небольшой поцелуй. Хотя бы ради того, чтобы сердце Сэди забилось быстрее.

– Похоже, это ты вовсю пользуешься своим состоянием, – тихо сказал Майкл.

Сэди удивленно посмотрела на него.

– Ты меня поцеловала.

Она залилась ярким румянцем.

– Прямо сюда. В щеку. Было такое ощущение, словно ангел коснулся меня своим крылом.

– Правда?

– И я подумал: что я почувствую, если поцелую тебя в губы?

Он нагнулся к Сэди. Она потянулась к нему.

– Майкл, – прошептала Сэди.

На этот раз она не сказала: «Не надо».

– Сэди, – мягко отозвался он.

И именно этот драгоценный миг проклятая лошадь выбрала для того, чтобы громко заржать. А потом раздался оглушительный звон, словно пони сердито лягнул копытом пустую металлическую миску.

Сэди отпрянула от Майкла и прижала поврежденную руку к груди. Лицо девушки побелело от боли.

Завтра же отправлю подлую скотину на живодерню, решил Майкл. Пусть из негодяя наделают собачьих консервов!

– Кажется, мне все-таки стоит выпить болеутоляющее.

У Майкла едва не сорвалось с языка, что таблетки снимают не каждую боль. Они не облегчат сердечной муки, от которой страдает сейчас Сэди, не притупят ее желания ощутить вкус его губ, не заглушат мыслей о том, что стоит ему поцеловать ее, как к ней снова вернется смех.

– Я принесу тебе таблетки.

Когда Майкл вернулся с лекарством, Сэди уже спала. Что ж, долго раскупоривая пузырек с таблетками, я тоже превозмог свое влечение. Не зря я настоял на том, чтобы мне дали обезболивающее в такой упаковке, с которой не справиться ни одному ребенку.

И очень хорошо, что Сэди спит. В конце концов, она ведь больна. У нее тяжелая травма. И не время сейчас пользоваться своим преимуществом, даже если таковое у меня имеется.

И все же, кто я такой, чтобы вмешиваться в жизнь этой девушки? Отчего считаю, что унылый адвокат ей не пара? И почему решил, что имею право судить об этом?..

Я едва начал оправляться после аварии. И хотя у меня нет проблем с деньгами, мне нужна цель в жизни. Мне надо полностью сосредоточиться на работе. На очереди реставрация старой пожарной части. Вот и доктор вчера утром говорил об этом… Да, похоже, скоро нужно будет браться за дело.

Мне нечего предложить Сэди. Ее не интересует полусонная провинциальная жизнь с мелкими радостями и заботами, а меня не волнует холодный блеск большого города.

Холодный блеск жены адвоката.

Почему-то Майкл не мог представить себе Сэди, устраивающую благотворительный обед.

Однако если сама она готова играть эту роль, то кто дал мне право думать, будто я лучше ее понимаю, что ей нужно? Будто знаю, что принесет ей счастье?

Раньше Майкл никогда не считал себя праведником. Еще бы! Почти каждая знакомая женщина намекала ему на то, что не станет возражать, если по утрам он будет жевать крекеры у нее в постели. Причем всю жизнь.

Медсестра Венда была одной из них. Майкл встречался с ней несколько раз. Ей это было интересно. А ему – нет. Майкл даже точно не знал, почему. Она была яркая, красивая, как все девчонки из захолустья, которых не обуревает честолюбивое желание превратиться в леди из большого города. Она приготовила неважнецкие ростбифы на обед, припомнил Майкл.