Текст книги "Фантазёрка"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Он видел, как она обращается с детьми: терпеливо, нежно, с любовью.

Он понимал, что Денни относится к тому типу женщин, на которых мужчины, эти поверхностные существа, не обращают внимания. Но если мужчина ищет товарища по жизни – к таким мужчинам он, слава богу, не относился, – разве можно найти кого-нибудь лучше, чем она?

Утром, после замечательного горячего душа, булочек и кофе, Салли сказала им, что они с Майклом хотят забрать детей на весь день.

– Единственный человек, который работает без отдыха, – это Денни. Вы завтра уезжаете. Побудьте вдвоем, без детей.

Джошуа повернулся к Денни. Сегодня она была в красной толстовке, скрывавшей те формы тела,

от которых у него пересыхало во рту, но джинсы компенсировали этот недостаток.

– Я полностью согласен с вами, – подтвердил Джошуа.

– О нет, – запротестовала Денни. – Мне совершенно не нужен отдых. Однажды я слышала такие слова: если вы занимаетесь любимым делом, то его нельзя назвать работой. Именно это я чувствую в отношении Сиси и Джейка.

И снова Джошуа поразился тому, насколько она способна забыть о себе, чтобы заботиться о других. А может ли он сам забыть о своих собственных интересах – хотя бы на один день? И позаботиться о другом человеке?

– Салли права, – решительно произнес он. – Тебе пора отдохнуть.

Денни выглядела страшно растерянной, будто не хотела остаться с ним вдвоем – без буфера в виде милых и требовательных детей.

– Ведь я на самом деле отдыхаю, – настаивала она. – Разве можно есть блюда, приготовленные Салли, жить в таком прекрасном месте – и не чувствовать себя на отдыхе? Мне нравится здесь больше, чем в пятизвездочном отеле.

– Нет, – твердо сказала Салли. – Сегодня твоя очередь. Почему бы вам с Джошем не взять каноэ и не съездить на остров? Джошу все равно надо его посмотреть – ведь это часть владений Лосиного Озера. А сколько молодоженов проводили там медовый месяц!

Несмотря на утверждение Денни, что она отвергает всякие любовные отношения, он заметил грусть в ее глазах. Помнится, она сказала, что этот домик на острове – идеальное романтическое место для проведения медового месяца.

Через час Джошуа под руководством Майкла тренировался управлять каноэ. В поисках активных развлечений для своих клиентов он сам многое испытал. Прыгал с вышки на эластичном тросе, летал па парашюте, буксируемом катером. И это не пугало его. Но здесь он почувствовал вдруг бремя ответственности. Ему приходилось когда-то плавать на каноэ, но в теплых водах: В этом озере очень холодная вода, и при долгом нахождении в ней можно погибнуть.

Майкл уверил его, что в тихую погоду до острова можно добраться за двадцать минут.

– Я буду следить за вами, – пообещал он. – Если что-то случится, приеду за вами на катере.

Джошуа не мог представить себе ничего более унизительного – тем более что рядом с ним будет Денни. Но в то же время он почувствовал ответственность за ее жизнь, а это нечто новое в его холостяцком существовании.

В какой-то степени даже смешно. Ведь бизнес, которым он занимается, оказывает большое влияние на жизненное благополучие многих людей.

Странно, но оба чувства – нежелание выглядеть перед Денни беспомощным дураком и ответственность за ее безопасность – придали ему сил. Будто он еще более возмужал, взяв на себя древнюю роль защитника и воина. Он никогда не думал, что эта роль может быть такой приятной.

Джошуа усадил Денни на нос и дал ей весло – для красоты. А сам занял основное место – штурмана и главного гребца.

Но прежде чем они выплыли из тихой бухты, защищенной с трех сторон от ветров, она с досадой повернулась к нему:

– Послушай, ведь это командный спорт. Я не отношусь к тому типу девушек, которые желают сидеть и красоваться на носу. Я хочу грести вместе с тобой.

Другими словами, она не была той девушкой, с которыми он привык общаться.

А он, со своей стороны, привык все делать в одиночку.

Но, к его удивлению, когда он ослабил контроль и они начали грести вместе, каноэ стремительно, тихо и грациозно, стало рассекать воду. И, словно стрела, помчалось к острову.

– Вот так лучше, – сказал она, обернувшись через плечо и усмехаясь ему.

Он не мог понять, когда она так преобразилась. Наверное, за последние несколько дней: простушка превратилась в красавицу. Солнце окрасило бледную кожу в золотистый цвет, а пышные волосы, которые она не могла приглаживать, роскошно разметались по лицу.

– Ты красивая, – запинаясь, выговорил Джошуа и поразился своему голосу. Он, привыкший к самым роскошным женщинам, говорил словно школьник па первом свидании.

В ответ она ударила веслом так, что окатила его ледяной водой.

И он снова увидел в ней цыганку – горячую, шаловливую, радующуюся жизни.

В этот момент она была настоящей – источающей свет. Именно это он видел в ней – то, что она не видела сама.

И он понял еще одну вещь. Она совсем не изменилась за эти несколько дней. Изменился он сам.

– Не раскачивай лодку, – сердито сказал он.

Отношения. В серьезные отношения Джошуа никогда не рисковал вступать. Он встречался с женщинами, но при первом же намеке на то, что они хотят большего, расставался с ними.

Потому что сердце его было изранено. Когда его родители погибли, его уверяли, что время вылечит раны. Когда он согласился с Сарой, что ребенка надо отдать в любящую семью – финансово и эмоционально зрелую, – он думал, что боль со временем уйдет.

Но он только обманывал себя.

– Вижу берег! – крикнула Денни.

Джошуа посмотрел на ее оживленное лицо, и все сомнения покинули его.

Он постарается доставить ей радость – пусть хоть один день она отдохнет от детей, хоть ненадолго сбросит себя постоянное бремя ответственности.

Причалив к берегу, они вытащили на берег каноэ. Джошуа вынул корзинку, наполненную всякой снедью, и пошел вслед за Денни по берегу.

– Мне не терпится увидеть этот домик, – сказала она и направилась по тропинке, поднимавшейся вверх, но вдруг споткнулась о корень дерева. Он взял ее за руку, а она сжала пальцы, и ему показалось, что ее рука всегда была в его руке.

Как и домик «Отдых Ангела», этот тоже имел название: «Любовная рапсодия».

– Как красиво! – произнесла Денни, прочитав название вслух.

– Старомодно, – сказал Джошуа, решив, что табличка с названием будет убрана сразу же, как только он купит это место.

– Можно сюда войти? – с трепетом спросила она, широко раскрыв глаза.

– Конечно, это же не церковь. Кроме того, возможно, я когда-нибудь куплю этот дом. Поэтому должен прикинуть, сколько мне потребуется денег на ремонт.

Он был прагматичным и циничным, она – мечтательной и нежной. Это различие воздвигало между ними высокую стену.

Но мужчине в подобных случаях надо иметь высокую стену!

И тут в глубине его души возникла тревога: а вдруг они и правда сейчас войдут в святилище? А вдруг ощущение романтизма захватит их целиком? И он не сможет противиться ему?

Джошуа прошел вперед и толкнул дверь.

И сразу испытал облегчение. Домик был темный, пропитанный запахом пыли. Внутри не было ничего особенного. Старая кровать со свернутыми матрасами и стопками чистого постельного белья, маленький стол, потертая кушетка и каменный камин – такой же, как в «Отдыхе Ангела».

И все же за этой простой обстановкой скрывалось нечто, невидимое глазу.

– Посмотри, – прошептала она, поворачиваясь к одной из стен. – О, Джошуа, посмотри.

На стене были надписи. «Майлдрид и Мэнни, 3 апреля 1947 г.», «Пенелопа и Альфред, 9 июня 1932 г.»... Просто имена, и сердечки, пронзенные стрелами, и стихи, старательно выведенные карандашом. Похоже, все пары, проведшие в этом доме медовый месяц, отметились на этой стене.

Действительно, в этом доме не было ничего ценного.

Но ценным здесь было другое – истории людей, сказавших друг другу «да», начавших новую – совместную – жизнь.

Когда они вышли наружу, он снова невольным жестом взял ее за руку, хотя хотелось засунуть руки в карманы, чтобы защититься от полученных впечатлений.

Остров был маленьким. Они обошли его за час. Вскоре Джошуа забыл о неловкости, испытанной им в домике, и почувствовал удивительную легкость. С Денни ему было хорошо и спокойно.

В конце концов они вернулись на берег и открыли корзинку, приготовленную Салли. Она положила туда сардельки и сдобные булочки, спички и жидкость для розжига огня.

Они собрали дрова, и он развел костер, вновь ощущая себя в древней роли мужчины: я разожгу костер, который согреет тебя.

Они сидели рядом, обжаривая на огне сардельки, говорили о романтичном домике, а потом ему захотелось больше узнать о ней.

– Скажи, почему тебе нравится воспитывать чужих детей? – спросил он, снимая с ее губ капельку горчицы и облизывая палец. Глаза ее расширились так, словно он поцеловал ее.

– Я говорила тебе, что люблю эту работу. И никогда не чувствую, что работаю.

– Но разве тебе не кажется, что ты сама могла бы стать идеальной матерью?

Наверное, этот вопрос был слишком личный, потому что Денни страшно покраснела – будто он просил ее быть матерью его детей!

Ему нравилось, как она краснеет. Он давно не видел женщин, которые были способны краснеть.

– Наверное, из-за несчастной любви, – тихо сказал он. – Ты расскажешь мне о ней?

Он никогда бы не спросил ее об этом, но вопрос сам слетел с его губ. Есть вещи, которые хранятся у человека глубоко в душе. Ты думаешь, что все прошло, но они разъедают тебя изнутри.

– Нет, – сказала она. – У тебя сгорит сарделька.

– Не страшно. Как его зовут?

Денни смотрела на него, и ее лицо говорило: оставь этот разговор.Но она с усилием произнесла:

– Брент.

– К слову сказать, всегда не любил это имя. Профессор университета?

– Это совсем не интересная история.

– Все любовные истории интересны.

– Хорошо. Ты сам спросил. Слушай всю правду. Брент был профессором. Я – студенткой. Он ждал, когда я перестану учиться у него, и, дождавшись, назначил мне свидание. Мы встречались несколько месяцев. Я влюбилась в него и думала, что он влюбился в меня тоже. Но у него была запланирована годовая поездка по Европе – для научной работы, – и он уехал.

– И не предложил тебе поехать с ним?

– Он попросил меня подождать.

Джошуа хмыкнул.

– Если бы он любил тебя, то ни за что бы не уехал в Европу один.

– Спасибо. И где ты, такой умный, в это время был? Он обещал, вернувшись, на мне жениться. И я на время устроилась работать няней.

– И никаких обручальных колец, как я понимаю, – усмехнулся Джошуа.

– Он подарил мне медальон!

– С собственным портретом внутри?

Этот медальон он увидел на ней при первой встрече. Потом она сняла его. Что это значит?

– Сначала он посылал электронные письма каждый день и буквально завалил меня открытками. Это заставило меня совершить глупейший поступок. Я... на все свои сбережения я купила свадебное платье. – Лицо ее стало страдальческим. Она заморгала. Наверное, не надо было вынуждать ее делать это признание. – Оно фантастически красивое, – прошептала она. – Кружева и шелк. – Она уже всхлипывала. – Вот что значит – жить фантазиями. Любить кого-то на расстоянии, ждать очередной весточки. Чем дольше я его не видела, тем крепче становилась моя выдуманная любовь.

Теперь она уже плакала. Слава богу, ресницы ее не были накрашены. Он неловко похлопал ее по плечу, но это не принесло ей никакого утешения – и ему, кстати, тоже. И тогда он прижал ее к груди.

И наконец ощутил ее волосы.

Он так и знал – гладкие и нежные, как дорогой шелк. И пахнут экзотическими цветами, растущими на Гавайях.

– Брент окончательно разрушил мои романтические иллюзии, – всхлипнула она. – Мои родители были в ужасных отношениях, постоянно ругались и ссорились. Когда я встретила Брента, то думала, что у нас будет совсем другая семья, но в итоге мне стало еще больнее. Ведь я отношусь к людям, у которых было трудное детство.

– Неужели? – рассеянно спросил он. Запах ее волос и изгибы упругого тела отметали все мысли, но он проникся к ней жалостью с некоторым запозданием.

– Да, – сказала она, тяжело вздохнув. – Моя жизнь с родителями была наполнена напряжением и неопределенностью, и мы, дети, не переставали мечтать о любящей и дружной семье, но наши мечты так и не сбылись.

– Наверное, поэтому ты отдаешь всю себя детям. Даришь им счастье, которого у тебя не было.

– А у тебя было хорошее детство? – спросила она, и ее живой интерес разрушил преграды, которыми он окружал свое сердце.

– Сказочное, – сказал он. – Я ничего плохого не могу припомнить. Мои родители безумно любили друг друга. И нас тоже. Каждый год на три недели мы уезжали на море. Купались, играли в песке, разжигали вечером костры. Там не было даже телевизора. Если шел дождь, мы играли в настольные игры или читали книги.

Он понял, что после этого никогда не испытывал подобных ощущений. Пока не приехал сюда.

Но осознать такое – значит открыть себя для ужасной боли.

Готов ли он к этому?

Неожиданный звук заставил его разжать объятия. На озере поднялся ветер.

Ну и воин! Ну и защитник! Он плохо привязал к берегу каноэ. Оно сорвалось с крепления, и волны ударили его о скалу!

Джошуа забежал по колену в воду и, почувствовав ледяной холод, остановился.

– Оставь его! – закричала Денни.

«Хороший» совет. Вся сделка с Лосиным Озером повиснет тогда на волоске. Ведь хозяева доверили ему каноэ.

– Не могу! – крикнул он в ответ, заходя еще глубже в воду. – Представь себе, что подумают Бейкеры, если увидят пустую лодку? А как отреагирует Сиси?

Сделав глубокий вдох и двинувшись вперед, он услышал, что она идет за ним.

– Оставайся на месте, – приказал он. – Я контролирую ситуацию.

Он привык командовать – и люди слушались его. Но не Денни. Он услышал, как она зашла в воду и судорожно вскрикнула от холода.

Нужно достать каноэ, прежде чем с ними не случилась большая беда. Он зашел в воду по пояс, нагнулся вперед и ухватился за конец каната, привязанного к корме.

Вытаскивая каноэ на берег, Джошуа схватил Денни за локоть и потащил за собой.

– Я велел тебе оставаться на месте, – сказал он.

– Я хотела помочь тебе!

– Теперь мы оба мокрые. – Но думал он о том, что давно не общался с такими женщинами – которые бросились бы вслед за ним в холодную воду. Его знакомые дамы метались бы на берегу в беспомощной истерике или беспокоились бы скорее о своей одежде «от кутюр», чем о нем.

Но все-таки они оба едва не пострадали, и это была его вина. Зубы его начинали стучать от холода.

Он осмотрел каноэ и обнаружил в днище большую дыру – размером с кулак. Затем осмотрел Денни. Она была мокрой по пояс и тоже дрожала от холода, обхватив себя руками.

Им надо срочно высушить одежду. Дул майский ветерок, холодный, и они рисковали сильно простудиться.

У них был только один выбор.

Найти укрытие в домике для новобрачных.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даниелла Сириннер в своей жизни уже оказывалась в неловких ситуациях, но эта ситуация была крайне неловкой, особенно если учесть тот факт, что она оказалась наедине с Самым Сексуальным Холостяком Мира. И если бы она поняла это раньше, то определенно заметила бы это сейчас, когда увидела каждый сантиметр его потрясающего мускулистого тела, облепленного мокрой одеждой.

Но ей становилось все труднее смотреть на Джошуа как на плейбоя.

Особенно после того, как он рассказал ей о своей семье. В его голосе слышались такая нежность и печаль, что он показался ей самым искренним человеком на свете. Бедняга Брент был по сравнению с ним комическим персонажем. Джошуа Коул выглядел настоящим мужчиной.

Почему она решилась доверить ему свое сердце? В нем было нечто горячее, мужское и завораживающее, бурлящее под спокойной внешностью.

И даже то, как он бросился в воду вслед за каноэ, многое говорило о нем. Именно он, «эгоистичный холостяк», а не она, «сострадательная» няня, подумал о том, какой шок испытают другие, когда вдруг обнаружат где-нибудь пустое каноэ.

Глупо было прыгать вслед за ним в воду – чем она могла ему помочь? Но когда они отправились вместе на остров, она вдруг ощутила радостное чувство «команды». И бросилась в воду чисто инстинктивно. Потому что они были вместе.

Но теперь она расплачивалась за свой альтруизм.

Они находились в домике, где сотни пар проводили свой медовый месяц, впервые стыдливо раздеваясь друг перед другом.

Но никто из них не был в такой ситуации, как они, угрюмо подумала Денни.

– Ужасно неловко, – вслух пробормотала она.

– Забудь о неловкости, – сказал Джошуа, разжигая камин.

Он стянул себя брюки так непринужденно, словно это было совершенно естественно. Конечно, для него, Самого Сексуального Холостяка, так и было.

Притащив стопку постельного белья, он взял теплое одеяло и обернул вокруг себя. В этом красном клетчатом одеяле, завязанном узлом на мускулистом животе, он был похож на вождя племени краснокожих. Грудь и плечи его оставались обнаженными, и сильные руки подбрасывали дрова в огонь. На лице царило сосредоточенное и отстраненное выражение.

– Я не могу снять свои джинсы, – простонала Денни.

– Что?

– Я не могу их снять, – повторила она с досадой. Ведь он слышал ее!

Руки ее так закоченели, что она не могла пошевелить пальцами.

Он повернулся к ней.

– Вы просите меня помочь вам раздеться, мисс Принни?

– Нет! Пожалуйста, подай мне одеяло.

Джошуа пошел к ней через комнату, одеяло упало с него, и от бесстыдного интереса у нее перехватило дыхание, но он поднял его и завязал снова.

Денни не могла расстегнуть молнию на джинсах. Плотная влажная ткань туго обхватила бедра и не желала их отпускать.

– Расслабься, – тихо сказал он. – Ты очень напряжена.

Еще бы – снимать джинсы в присутствии Самого Сексуального Холостяка в Мире! От этого будешь напряженной!

  —У меня очень замерзли руки. – Это было правдой. Но имелась еще одна проблема. И ей пришлось се признать: – Эти джинсы мне немного малы. И теперь, когда они намокли, их невозможно снять.

Губы его изогнулись в улыбке.

– Не смейся, – предупредила она.

– Не буду, – сказал он, еле сдерживая смех. – Позволь мне помочь тебе, – наконец проговорил он. – Похоже, я говорю как лакей.

– Только один из нас здесь может знать, как ты говоришь, – угрожающе произнесла она, но было уже поздно.

Рассмеявшись, он двинулся к ней.

– Не дотрагивайся до меня! – Наконец-то в ней сработало чувство самосохранения.

– Тогда я не смогy помочь тебе.

– Мне не нужна твоя помощь. – Это была очевидная ложь. Они оба это поняли. – Ты смеешься надо мной,

– Я стараюсь не смеяться.

– Плохо стараешься.

– Хорошо стараюсь. – Он наклонился и внимательно оглядел джинсы в том месте, где они плотно облегали бедра. Он смотрел на них долго, горячим взглядом, и смех замер на его губах. – Да, действительно, – сказал он твердо. – Тебе нужна моя помощь.

– Тогда полегче. – Она дрожала так, что больше не могла противиться. Закрыв глаза от унижения, она произнесла: – Только быстро.

– Впервые слышу такие слова в подобной ситуации, – пробормотал Джошуа себе под нос.

– Мы не находимся ни в какой ситуации,– предупредила она, – по крайней мере такой ситуацииу тебя еще не было.

– Ты абсолютно права, – сказал он и взялся за джинсы. Fe кожа была такой холодной, что его горячие руки просто обжигали ее. И Денни мгновенно захотелось поддаться этому теплу. Но она только напряженно замерла. – Твоя кожа как холодный мрамор, – бесстрастно отметил он.

Денни представила, что он ласково говорит ей совсем другие слова: Твоя кожа – как шелк, нагретый солнцем, нежная и чувственная.

Когда же она, черт возьми, стала воображать подобные вещи? Практически с первой минуты, как встретила его.

– Ты можешь расслабиться?

– Сомневаюсь, – простонала она и сделала признание, которое еще больше унизило ее: – Ты слишком торопишься. Я думаю, мне надо пойти в ванную.

– Денни, мне кажется, ты ведешь себя неблагоразумно, вынуждая нас снова рассмеяться.

– Поверь, мне совсем не до смеха.

Но его губы снова растянулись в улыбке. И почему она посчитала его красивым? Он похож на коварного эльфа.

– Настанет день, когда ты увидишь юмор в этой ситуации, – уверил он ее. – И расскажешь о ней детям.

Нет, не расскажет. Потому что истории, подобные этой, начинаются со слов: «Я рассказывала вам о том, как познакомилась с вашим папой?»

А он не собирался быть отцом ее детей.

Зеленоглазых малышей.

Он снова потянул ее джинсы. Мокрая, холодная, толстая ткань сдвинулась на несколько сантиметров, не более.

– Проклятье! Кто изобрел такую странную материю? – простонала Денни.

– Хорошо, что из нее не делают купальники, – согласился Джошуа, а затем мягко добавил: – Ложись на кровать и подними ноги. Погоди, сейчас я разложу матрас.

Он нашел нож и разрезал веревку, связывавшую матрас, плотно скрученный для защиты от мышей.

Еще несколько секунд назад Денни больше всего на свете боялась мышей. Но теперь больше всего на свете боялась саму себя!

– Может быть, ты разрежешь джинсы? – предложила она, идя к кровати и оставляя на полу мокрые следы.

– Я приберегу это напоследок, потому что боюсь порезать тебя. А сначала мы попробуем так. Ложись.

Разве она могла представить себе такое в самой бурной фантазии? Любая женщина умерла бы от счастья, услышав от него эти слова.

– Не командуй, – сказала она.

– Если бы ты слушалась меня, не оказалась бы в затруднительном положении.

Денни плюхнулась на матрас, подняв вверх ноги.

– Я не могла допустить, чтобы ты один зашел в воду.

– Почему?

Денни наконец осознала правду: Потому что я влюбилась в тебя. По-настоящему, черт возьми.Но вслух она сказала:

– Из чувства солидарности. Ну хорошо, тяни. Сильнее.

Поистине она издевалась над собой. Нельзя влюбиться в мужчину за четыре дня. Если только ты не ветреная голливудская звезда – а она ею точно не была.

Денни снова почувствовала сквозь джинсы его горячие руки и взглянула на его сосредоточенное лицо.

– Выше ноги, – сказал он и потянул. Джинсы немного сдвинулись. И теперь его пальцы касались ее обнаженной кожи. Слава богу, она так замерзла, что не бросилась ему на шею с мольбой согреть ее всю целиком.

Джошуа потянул еще сильнее, и джинсы неохотно сползли с ее влажной, в мурашках, кожи. Он победоносно поднял их вверх, словно охотник, убивший змею.

– У меня кожа как у свиньи, да? – спросила она, ища на его лице следы отвращения.

Джошуа молчал долгую секунду.

– Твоя кожа – как алебастр, – тихо сказал он.

– Ха! – Тем не менее она на какой-то момент успокоилась.

– Вот одеяло, – сухо сказал он.

Она взглянула на себя, прежде чем взять у него одеяло. Белые простые трусики – чудесное белье для няни, которая встретилась с плейбоем-миллионером! И вообще встреча эта скорее трагична, чем романтична.

Денни завернулась в одеяло и, пошатываясь, встала с кровати.

Он поддержал ее за руку.

– Все хорошо, – сказал он мягко. – Не смущайся.

Она взглянула на его руку – и выдернула свою.

– Я иду в ванную. С чего ты решил, что я смутилась?

– Все люди на планете ходят в ванную комнату по нескольку раз в день. Но если тебе захотелось смутиться, то пожалуйста. – При этих словах он усмехнулся, и оттого она засмущалась еще больше.

Потому что, когда он так усмехался, он был самим собой.

Не плейбоем-миллионером, владеющим успешной компанией. Не владельцем шикарного особняка, не пилотом собственного самолета.

Сейчас она видела его мальчиком на фото, играющим в футбол на пляже, каким был много лет назад.

А еще она увидела себя, сидевшую у костра, завернутую в одеяло – такое же, как это, – в окружении своих детей, говоривших ей: «Расскажи, как ты познакомилась с папой».

Джошуа подвинул диван к камину, похлопал рукой рядом с собой.

– Здесь хорошо и тепло.

Уютный домик. Огонь. Потрясающий мужчина.

Она уселась в самый дальний угол дивана – подальше от него.

Он дал ей половинку шоколадной плитки.

Денни тихо выругалась. Домик. Огонь. Потрясающий мужчина. Шоколад.

– Няни не должны ругаться, – мягко выговорил ей Джошуа.

– Я вынуждена была выругаться!

– Что же вынудило тебя? – невинно спросил он.

Она закрыла глаза. Не говори ему, дура.Но слова непроизвольно сорвались с ее губ, прежде чем мозг дал команду их удержать.

– Наверное, тебе будет смешно, но ты мне кажешься очень привлекательным.

По крайней мере это не было признанием в любви.

– Наверное, это от холода, – добавила она поспешно. – Недостаток кислорода в мозгах. Или что-то в таком роде.

– Возможно, я выгляжу так в этом одеяле, – невозмутимо произнес он.

– Возможно, – согласилась она, а затем поспешно спросила: – У нас есть еще шоколад?

– Я тоже нахожу тебя привлекательной, Денни.

Она недоверчиво фыркнула.

Джошуа нагнулся к ней и прикоснулся к ее волосам.

– Не могу сказать, как давно я хотел сделать это. – Он придвинулся ближе и зарылся лицом в ее волосы.

Денни понимала, что это его игра, его территория, и он прекрасно знает, как заставить женщину растаять. Превратить в безвольное и мягкотелое существо – такое, как она. Тем не менее мысленно она сняла с шеи свой медальон и бросила его в Лосиное Озеро.

Быть так близко от него, упиваться ощущением его рук, ласкающих ее волосы... будь что будет, теперь ей не страшно сгореть на костре страсти!

Она повернула голову и прикоснулась языком к уголку его губ. Он замер, отпрянул назад, уставился на нее, и золотистые отблески пламени заиграли на его красивом лице.

А затем он сдался. Но это была особая капитуляция. Он ответил на ее нежность так дерзко, что у нее перехватило дыхание. Жадно, с голодной страстью он овладел ее губами.

Как жестоко она лгала себе, когда считала, что любит другого человека! Прежде она никогда не

испытывала таких ярких ощущений – будто в ночном небе взорвался фейерверк, будто ее сердце стало биться после долгого сна, будто ее кровь превратилась в огонь.

Горю,сказала она себе блаженно, горю.

—Я так давно хотел сделать это, Денни. На вкус ты похожа на дождь. А волосы твои пахнут цветами.

Денни коснулась губами его виска, потом снова его губ, затем его шеи. Она разрешила себе делать это.

И почувствовала несказанную свободу. Она обнимала его обнаженный торс, пальцами ласкала его крепкие мускулы...

Дыхание его становилось прерывистым – будто она знала, как свести его с ума.

С радостью она ощутила, что он начал дрожать, когда она провела языком по его обнаженной груди.

– Стоп, – хрипло произнес он.

Денни рассмеялась – ей понравилась эта новая порочная черта, которую она открыла в себе.

– Нет.

Но Джошуа отодвинулся от нее на другой конец дивана и провел рукой по своим взъерошенным волосам, казавшимся бронзовыми при свете огня.

– Нам не надо делать это, – произнес он сдавленным голосом.

Она снова рассмеялась, ощущая сладость своей власти.

– Я не шучу, Денни. Моя сестра меня убьет.

– И ты в этот моментвспомнил о сестре?

– Я всегда вспоминаю о ней, когда пытаюсь быть добропорядочным, – с кислой улыбкой произнес он.

– Я взрослая женщина, – сказала она. – И сама принимаю решения.

– Да, хорошие решения – типа прыгнуть вслед за мной в ледяную воду. Денни, не надо так сурово поступать со мной.

– Именно это я и собираюсь – очень жестко разделаться с тобой, – произнесла она угрожающе и, завернувшись в одеяло, придвинулась к нему.

– Эй, я что-то слышу.

Она улыбнулась.

– Не сомневаюсь.

– Это катер!

Денни замерла, вскинув голову, не веря в скупость богов. Они похитили ее шанс! И ей теперь сужденосгореть.

Нa лице его отразилось явное облегчение, когда звук мотора стал громче. Внимательно взглянув на нее, он, придерживая на животе одеяло, направился к двери.

И как только он ушел, ощущение власти мгновенно покинуло ее. Она рухнула обратно на диван и осознала, что с ней сейчас произошло.

Она, Даниелла Сприннер, стала тигрицей.

Скорее бесстыдной потаскушкой.

И вдруг Денни почувствовала себя раздетой. Отбросив в сторону одеяло, она схватила свои джинсы, лежавшие возле камина. Они слегка подсохли, но от этого стали еще жестче и меньше.

Денни легла на диван и попыталась натянуть их на себя.

Ей удалось дотянуть их до половины бедер, когда Джошуа вошел в дверь.

– Не смотри, – надменно произнесла она. – Я одеваюсь. Я хочу сохранить свое достоинство. – Слишком поздно!

Он издал звук, который ей не понравился.

Она оставила джинсы в покое, оперлась на локоть и взглянула на него.

– Что тебе нужно?

– На катере приехал Майкл. Берег в этом месте усеян острыми камнями, поэтому Майкл решил не причаливать в темноте. Он сказал, что если у нас все нормально, то вернется за нами завтра утром.

– И ты сказал, что у нас все нормально? И мы останемся здесь на ночь? – с изумлением спросила Денни.

– Да.

– Не спросив меня?

– Прости, но я привык сам принимать решения.

Она схватила подушку и бросила в него. Он пригнул голову. Тогда она стала кидать в него другие подушки – какие только были на диване, – но ни разу не попала в цель.

Когда подушек уже не осталось, она хотела найти еще что-нибудь. Но как это сделать с полунадетыми джинсами? Тогда Денни схватила отброшенное одеяло и завернулась в него с головой.

– Уходи, – глухо сказала она.

Черт возьми, эти тридцать секунд страсти сослужили ей плохую службу. Они превратили ее в ее родителей! Мгновенная потеря контроля – и такие ужасные последствия. Мать и отец – наглядный пример влюбленных, которые готовы были сгореть на костре во имя любви, но потом враждовали друг с другом всю совместную жизнь.

В тусклом свете огня она видела, что Джошуа еще не ушел. Он отыскал огарок свечи, зажег его и стал шарить по полкам, доставая какие-то банки.

– Хочешь что-нибудь поесть? – миролюбиво спросил он, словно она еще несколько мгновений назад не была мегерой. А также полной дурой.

Конечно, она хотела есть! Именно так она всегда справлялась с душевной болью. Именно поэтому джинсы не налезали на нес. Денни отбросила их в сторону и, плотнее завернувшись в одеяло, подошла к нему. Если он прикинулся, что ничего не случилось, то так же поступит и она.

– Вот это выглядит заманчиво, – сказала она, беря в руки пачку спагетти.

– Превосходные спагетти, – согласился он, непрерывно глядя только на нее, словно спагетти была запрещенная еда – подобно яблоку в саду Эдема.