Текст книги "Озорной купидон"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

После плохого сна на софе у него разболелась спина. Шейла отказывалась спать на его кровати, но Тернеру все-таки удалось уговорить ее.

Он обратил внимание, что в гостиной что-то изменилось, но он никак не мог понять, что именно. В ней стало как-то уютнее. Неужели для этого достаточно одного только присутствия женщины в доме?

Тернер ворочался с боку на бок, сон никак не приходил. Он все время думал о ее губах и глазах, о чудесных волосах медового цвета и особенно о ее голосе. Тернера неотвязно преследовал ее мелодичный голос, пока он наконец не заснул.

А когда проснулся, увидел два огромных черных глаза, которые, не мигая, смотрели на него. Мальчик придвинулся к нему очень близко.

– Ух, доброе утро, Ники, – Тернер снова закрыл глаза. С тех пор, как он перестал участвовать в родео, Тернер давно не чувствовал себя так плохо. А в те давние времена само слово «родео» ассоциировалось с множеством синяков, большим количеством выпивки и бессонными ночами в мотелях, где были такие же неудобные кровати, как эта софа.

– Ники любит лошадей, – объявил Ники. Тернер приоткрыл один глаз. Ники все еще был достаточно близко и раздваивался у него в глазах.

Тернер сел в постели и застонал. Только что рассвело. Боль в спине была ужасной.

– Лошади, – сказал Ники. – Пожалуйста, лошади.

– Ты хочешь помочь мне покормить их?

Ответом ему служил важный кивок.

– Тебе уже лучше?

Еще один важный кивок.

– И моим ботинкам сегодня ничего не угрожает?

На лице мальчика засияла улыбка. Точно так же улыбался Ники-старший. У Тернера перехватило дыхание.

– Хорошо, тогда иди одевайся и через пять минут возвращайся сюда.

Ники вернулся через две минуты. Тернер сложил диван и положил на место подушки, а затем задумчиво оглядел комнату.

Его по-прежнему не оставляло странное ощущение, что в комнате что-то изменилось. Но он помнил, что ни к чему здесь и пальцем не притрагивался.

– А Ральф пойдет? – спросил Ники, протягивая ему динозавра.

– Только если он не съест моих лошадей.

Ники в ответ рассмеялся тихим и немного хриплым смехом.

Когда они вышли из дому, мальчик ухватился за его ладонь своей маленькой пухлой ручонкой. В этот момент он ясно понял, что обязательно должен отыскать брата и все исправить.

Прошло много времени. Мальчишки выросли и стали мужчинами.

Тернер поступал глупо, когда упрямился и ждал, что Ник сделает первый шаг навстречу примирению, ведь во всем оказался виноват именно он сам.

Тернер подумал, что, если бы он разлучил брата и Марию немного раньше, этого маленького мальчика сейчас не было бы на свете. От этой мысли ему вдруг стало больно. Кто он такой, чтобы решать судьбы других людей?

Как только Ники увидел лошадей, то бросил своего любимого динозавра.

У Тернера было четыре необъезженных лошади, не считая дикой и его собственных ездовых лошадей, которые паслись на выгоне. Новые питомцы собрались около забора в ожидании завтрака.

Тернер познакомил Ники с каждой лошадью. Он придумал им короткие клички, на которые они легко откликались: Конь, Доктор, Утес и Подкова.

Ники переименовал каждую лошадь.

– Малыш Гром, – назвал он Коня. Доктор стал Молнией, Утес превратился в Шанса, а Подкову Ники назвал Мармеладом.

Придумав для всех имена, Ники тихо прошептал каждой лошади на ухо этот маленький секрет. Тернер даже и не предполагал, что получит такое удовольствие от этой сцены.

Он насыпал в кормушки сено и зерно, а Ники с гордым видом принес пучок люцерны. Тернер дал ему корзину для зерна и наблюдал, как мальчик карабкался на забор и бросал корм в каждую кормушку.

– Отличная работа, малыш.

Ники просиял.

– Осталась еще одна кормушка, – сказал Тернер, подавая Ники корзину с овсом. – За конюшней.

Он набрал охапку сухой люцерны и не смог сдержать улыбку, наблюдая за Ники, которого так и распирало от гордости, потому что ему доверили такое важное дело.

Они обошли конюшню и приблизились к маленькому загону.

Ники разинул рот от изумления и, поставив корзину на землю, вдруг со всех ног помчался к забору.

– Красавица! – радостно завопил он.

Тернер незаметно набрал полную пригоршню сена, а другой рукой схватил Ники.

– Она еще не приручена, Ники. Она боится и потому может покусать тебя.

Ники не сводил глаз с лошади.

– Ники приручит ее сейчас же.

– Нет, – запретил ему Тернер. – Потом ты, возможно, сумеешь приручить ее.

Потом?

Тернер искоса взглянул на Ники и вспомнил о своей гостье, оставшейся в доме. Возможно, эта лошадь была единственной неукрощенной, которую ему придется полностью предоставить самой себе на какое-то время.

На самом деле даже слово «красавица» не подходило для описания этого чуда природы. Это была лошадь породы аппалуза, окраской напоминавшая леопарда.

Тернер предпочитал покупать жеребцов, но когда он впервые увидел эту лошадь, то не смог пройти мимо этого роскошного животного. А это было очень неразумно. Красавице не везло с хозяевами, и она стала очень настороженной и не доверяла людям. И Тернер не знал, можно ли это исправить.

Но сегодня утром ему хотелось верить, что ошибки можно исправить. И даже у этой лошади может появиться еще один шанс, а у людей и подавно.

– Ники приручит ее сейчас же.

– Кто-то обидел ее, Ники. Она сердита на всех людей и может сделать тебе больно. Тебе лучше держаться от нее подальше.

– Она мне нравится, – сказал Ники.

– Да, – ответил Тернер, – мне тоже.

– Ники хочет есть сейчас.

Но это сейчасна этот раз прозвучало не как приказ.

Они положили сено и овес в кормушку. Аппалуза забилась в другой конец загона, стараясь держаться как можно дальше от забора.

– Не бойся, – крикнул ей Ники. – Ники любит тебя. – Его ручка ухватилась за руку Тернера. – Тебя я тоже люблю, – решил он.

Тернер не смог вымолвить ни слова. Вместо этого он крепко сжал маленькую ручку, и они вместе отправились к дому. Они проходили по двору, когда к дому подъехал фургончик его сестры.

Племянница Тернера, Даниэлла, которой исполнилось шесть лет, выскочила из машины и бросилась к нему на шею. Он недоумевал, чем сумел заслужить такую бурную радость племянницы, которая выплескивалась на него при каждой встрече, но ему это очень нравилось. Тернер заключил Даниэллу в объятия и кружил до тех пор, пока та не начала визжать.

Эбби, которая была опять на сносях, вылезала из машины. Тернер подошел и помог ей.

– Ты чудесно выглядишь, – с улыбкой сказал он сестре. Она действительно была красива. Ее роскошные светлые волосы были заплетены в толстую косу. У нее были такие же черные как ночь глаза, как у Ника и его сына, их взгляд притягивал и завораживал. Эти чудесные глаза сияли ласковым и спокойным светом.

– О, да. Я почти такого же размера, как и мой холодильник.

Она увидела Ники, который все это время опасливо поглядывал на гостей, вцепившись в ногу Тернера.

– О! – воскликнула Эбби, и слезы навернулись ей на глаза. – Он так похож на Ника! – Она сунула брату сумку с продуктами. – Эй, привет, – ласково сказала она малышу. – Как тебя зовут?

– Ники.

– Я твоя тетя Эбби, а это твоя кузина Даниэлла.

Ники неуверенно кивнул в ответ.

– У меня в машине есть игрушки, – сказала ему Даниэлла. – Хочешь посмотреть?

– Я привезла немного бекона и яиц.

– Ты знаешь меня. Я люблю поесть с утра. – Тернер заглянул в сумку. – Это черничный пирог?

Они вместе вошли в дом. Из фургона до них доносился громкий радостный смех.

– Мы должны сообщить Нику, – сказала Эбби.

– Я знаю.

– Мне кажется, это просто чудесно, – мягко сказала она.

– Я тоже так думаю, – признался он и поцеловал ее в щеку.

Эбби прищурилась, удивленно поглядев на брата, но ничего не сказала.

Шейла проснулась от такой звенящей тишины, какой она никогда раньше не слышала. Еле различимый крик высоко парящего в небе ястреба и шум ветра в бревнах были единственными звуками, нарушавшими безмятежность этой тишины. В кои-то веки ее не беспокоил шум проносящихся мимо машин, самолетов или завываний сирен карет «Скорой помощи».

Здесь, сонно мечтала она, чудесное место, чтобы сочинять музыку.

Шейла открыла глаза, и то, что она увидела, очень ей понравилось. Комната была простой, как и все остальные, но здесь было уютно. Шейла вдыхала запах кожаных ремней, мыла и чистого белья. Огромная старинная кровать, возможно, была привезена сюда лет сто назад в крытом фургоне.

На бюро в беспорядке валялись серебряные ременные пряжки, на которых Шейла заметила названия состязаний в верховой езде и их даты. Около окна стояло тяжелое, кованное серебром седло, на котором была выгравирована надпись: «Чемпион 1990 года». На крюках, вбитых в дверь, красовались меховые ковбойские штаны. А на стене рядом с дверью расположилась целая коллекция бейсбольных кепок и ковбойских шляп.

На одной из стен висели фотографии лошадей в рамках, и многие из них были награждены лентами. В углу каждой фотографии аккуратным почерком были выведены имена: Блэкки, Партнер, Брэнди и Джо.

Вчера в комнате не было ни одной фотографии.

Шейла потянулась, чувствуя странное удовлетворение. Она встала, подошла к окну и распахнула его. Воздух был так чист, что ей показалось, будто она пьет холодную свежую воду из горного ручья.

Она увидела, как Ники и Тернер шли по тропинке, которая вела от конюшни к дому, утреннее солнце обрамляло их силуэты золотым сиянием. Они держались за руки, Тернер слегка склонил голову, прислушиваясь к тому, что говорил Ники. Даже отсюда она слышала возбужденную болтовню Ники, но не могла разобрать слов.

Неожиданно Шейла почувствовала, как к горлу подступили слезы. Эти двое были исполнены достоинства, но в то же время относились друг к другу с нежностью и доверием. Когда они подошли ближе, ей показалось, что на лице Ники появилось… удовлетворенное выражение. Раньше она никогда не видела его таким.

И хотя широкие поля шляпы Тернера скрывали от нее его лицо, Шейла почувствовала в нем какую-то легкость. Эта легкость ощущалась во всем: в его походке, в той простоте, с какой он держал в своей большой ладони маленькую ручонку Ники.

В этот момент во двор въехал фургон, Шейла увидела, как из него выпрыгнула очаровательная маленькая девочка и бросилась в объятия Тернера. Она наблюдала, как он схватил ее и закружил в своих объятиях.

Шейла быстро отвернулась от окна и бросилась к чемодану.

Она выбрала пурпурные леггинсы и огромную трикотажную майку. Потом до блеска расчесала волосы и слегка подкрасилась.

Она услышала, как они подходят к двери, и вышла встречать их.

– Шейла, это моя сестра Эбби.

– Привет, – застенчиво поздоровалась Шейла.

– Шейла, – сказала Эбби, твердо пожав ее руку и открыто глядя ей в глаза. – Большое спасибо за то, что ты привезла сюда моего племянника. Я очень рада твоему приезду.

Ее прием был таким сердечным, что Шейла поняла, что теперь все будет в порядке.

Эбби начала вытаскивать из бумажного мешка продукты.

– Тернер, ты заметил, как Шейла похожа на тетю Марг?

– Нет, я не заметил.

Эбби рассмеялась.

– Тебе разве не кажется, что Шейла и ведет себя так же, как тетя Марг?

Шейла взглянула на Тернера, и ее глаза округлились от удивления. Его загорелые от ветра и солнца щеки слегка покраснели.

– Ну, и что мы будем делать? – Эбби вытаскивала бекон и раскладывала его на сковородке. – Приготовь кофе, Тернер. Ну, так что мы будем делать?

– Сегодня я позвоню и узнаю, смогу ли отыскать Марию. И Ника.

Эбби повернулась к нему с довольной улыбкой:

– О, он будет в восторге, когда узнает, что стал отцом.

Шейла метнула мрачный взгляд в сторону Тернера. Почему он сразу не сказал правду? Но тот, казалось, был очень увлечен приготовлением кофе.

Но почему она сразу подумала о нем самое плохое? – спросила себя Шейла.

– А теперь, – сказала Эбби Шейле, – иди сюда и следи за беконом. А я займусь тостами. А как ты во все это ввязалась?

Шейла жарила бекон и, стараясь не обращать внимания на Тернера, рассказывала его сестре обо всем, что случилось.

– Она, должно быть, сама собиралась сюда приехать, – сказала Эбби. – Ты дождешься ее?

– Я не могу остаться здесь надолго. Самое большее на день или два. А теперь, когда ты приехала, с Ники все будет в порядке. Возможно, мне вообще не надо задерживаться.

Неужели Эбби заметила таинственные взгляды, которыми они время от времени обменивались?

– О, – весело сказала Эбби, – на меня не рассчитывайте. Я рожу не раньше чем через месяц, но у меня только что появилось чувство… – Она с удовлетворением похлопала себя по выпирающему животу.

– Какое чувство? – спросил Тернер с таким испугом, что обе женщины рассмеялись.

– Это женские дела, – ответила Эбби.

Шейла хотела остаться. Это было так просто. И так сложно.

– Неужели тебе не страшно жить так далеко от больницы?

Эбби покачала головой.

– Я всю жизнь живу в этих местах. В природе нет ничего такого, что пугало бы меня. Даже близнецы.

– Близнецы? – изумленно прошептала Шейла.

– Близнецы, – подтвердил Тернер, с беспокойством посмотрев на кругленький живот сестры.

Эбби с огромной любовью взглянула на брата и сказала Шейле:

– Но ты остаешься до завтра, правда?

Шейлу снова охватило непреодолимое желание остаться, ввязаться в необычное приключение и узнать, чем закончится эта история.

Она слышала, как дети кричат и смеются на улице. Счастливый конец. Кому может не понравиться счастливый конец?

А почему бы и нет? Она могла работать и здесь. Чем больше она думала о своей матери и Барри, тем меньше ей хотелось возвращаться. Шейла не торопилась им звонить, но знала, что должна это сделать.

Ее мать даже настаивала, чтобы Шейла оставила ей карту.

– Так мы будем знать, где тебя искать, если ты исчезнешь, дорогая!

Почему бы не остаться? Но ведь, по правде говоря, ее и не приглашали сюда. Она просто воспользовалась ситуацией.

– Я должна ехать. Завтра. – Шейла услышала неуверенность в своем голосе.

Тернер отставил кофемолку в сторону и посмотрел на нее таким взглядом, который могла бы понять любая женщина. Этот взгляд молил ее остаться, но сам он не произнес ни слова, чтобы убедить ее в этом.

– Не торопись уезжать, – сказала Эбби. – У нас очень красивые места, заодно и на лошади покатаешься. Разве в городе такое возможно?

– О, – воскликнула Шейла. – Я уже много лет не ездила верхом.

– Ну, тогда так и поступим. Сегодня мы попробуем разыскать Марию и Ника, а завтра Тернер может взять тебя на конную прогулку. А я присмотрю за детьми. Устраивает?

– Конечно, – ответил Тернер.

– Тебе, наверно, надо позвонить домой и предупредить родных, что с тобой все в порядке?

Эбби произнесла эти слова довольно уверенно, но она, без сомнения, хотела больше узнать о Шейле.

– Мне надо позвонить маме, – ответила Шейла и почувствовала себя немного виноватой, потому что не упомянула Барри. – Я позвоню после завтрака.

Эбби позвала детей, и они все вместе уселись за чудесный завтрак.

– Ники любит бекон, – объявил Ники, хватая руками куски с тарелки.

– Не будь поросенком, – чопорно сказала ему Даниэлла.

Ники хрюкнул.

Она хрюкнула в ответ.

Эбби тоже неожиданно издала очень похожий звук. Шейла прыснула.

– Теперь Шейла. Покажи поросенка, – скомандовал Ники.

Шейла с готовностью хрюкнула. А потом подняла голову и изобразила чудесную мордочку поросенка.

Дети взвыли от восторга, а Тернер недоверчиво посмотрел на нее.

– Дядя Тернер, теперь твоя очередь, – захихикала Даниэлла.

– Очередь Тернера, – громко сказал Ники.

Тот пожал плечами и громко фыркнул.

Даниэлла и Эбби от удивления разинули рты. Ники широко улыбнулся, а Шейла вытаращила глаза.

– В чем дело? – спросил Тернер.

– У тебя неплохо получилось, – сказала Эбби. – А я считала тебя почти безнадежным, Тернер.

– Что? Ты не думала, что я когда-нибудь достигну совершенства в изображении поросенка?

– Нет, – ласково ответила она, – я и не предполагала, что ты когда-нибудь научишься веселиться и играть.

– Я все время играю с лошадьми, – возразил он. – Этой игрой я зарабатываю себе на жизнь. Я должен поработать с жеребятами, а потом начну звонить.

– Хорошо, давай. Мы с Шейлой попозже заглянем к тебе. – Эбби кивнула в сторону арки, через которую была видна его гостиная. – Кстати, попона над диваном выглядит очень мило.

– Какая попона? – подозрительно прищурился он.

Шейла разглядывала кусок бекона, борясь с непреодолимым желанием расхохотаться.

Тернер бросился в гостиную. В комнате воцарилась полная тишина. Через мгновение он вышел за дверь, зажав под мышкой злосчастную попону.

– Ему нужна семья, – сказала Эбби, с любовью глядя вслед брату. – Знаешь, мои родители умерли, когда ему было всего семнадцать. Сам мальчишка, так еще пришлось ставить на ноги меня и Ника. Думаю, именно из-за того, что он слишком рано взял на себя такую огромную ответственность, у него пропала охота заводить семью. Когда Тернеру было лет двадцать, ему понравилась девушка, которая жила недалеко отсюда, но в то время у него было слишком много проблем. Тернер не хотел жениться и заводить детей, ведь он только что вырастил двоих! Кроме того, я думаю, что из-за размолвки с Ником ему стало казаться, будто он все делал неправильно, хотя на самом деле это не так. Если принять во внимание его возраст, то, я думаю, он все делал просто замечательно… Ну а теперь ты расскажи мне свою историю, я хочу все знать о тебе.

Для того, чтобы решить, подходит ли она на роль жены для ее брата, смущенно подумала Шейла. Конечно, нет. Она жила в Портленде, и у нее никогда не возникало мысли переехать оттуда. И вообще она должна думать о своей работе.

Ну а даже если Шейла и задумывалась о замужестве, почему она должна выбрать такого мужчину, как Тернер Маклеод? Да, он был так необыкновенно красив, что у нее захватывало дух. Да, она могла бы вечно слушать его глубокий голос. Да, он казался ей загадочным.

Но этот мужчина настолько привык поступать по-своему, что не мог пережить, когда кто-то другой решил сделать его дом немного уютнее. Нет, с нее довольно властной и деспотичной матери!

Эбби, вероятно, рассказывает сейчас Шейле о его жизни, подумал Тернер, проверяя снаряжение. Вряд ли это может кому-то показаться хоть капельку интересным.

Ему не понравилось, когда дети за столом начали корчить друг другу рожи, глупо хихикать и баловаться.

Но потом он подумал, что они ведь не его дети. Он специально вел себя сдержанно, думая, что Эбби или Шейла последуют его примеру. Но они присоединились к детской игре и хорошо повеселились за завтраком.

Конечно, не такой уж это ужасный проступок, пробормотал он себе под нос, закидывая веревки на плечо и прикрепляя седло к бедру.

Тернер был строгим воспитателем для своих брата и сестры, словно боялся, что они потеряют к нему уважение, если он позволит себе дурачиться, и тогда все его усилия пойдут прахом.

Вероятно, именно поэтому он занялся дрессировкой лошадей. Это было удовольствие, которое он мог себе позволить. Это оказалась работа не из легких, но ему она приносила огромное удовлетворение. А забавы и развлечения не для него.

Детский смех и смех Шейлы звенел у него в голове, заставляя глупо улыбаться.

Он снял со стены ту попону, а потом пожалел об этом. Чем она ему помешала? Ведь эта попона ничего не испортила и чудесно смотрелась на стене.

Если он мужчина, то должен повесить эту попону на место. Тернер вздохнул и отложил ее в сторону, чтобы потом забрать с собой в дом.

Неожиданно Тернер почувствовал, что хочет поскорее вернуться обратно.

Он зашел в загон, громко и пронзительно свистнув сквозь зубы. Лошади повернули к нему головы и навострили чуткие уши, готовясь исполнить любое его приказание. Теперь его внимание полностью сфокусировалось на животных.

– Хорошо, Мармелад, – сказал он. – Ты первый.

Трепеща от волнения, Шейла набрала телефонный номер, надеясь, что ей ответит автоответчик, но этого не произошло.

– Шейла, – взвизгнула ее мать. – Где тебя носило?

– Три дня вокруг света в каноэ! Теперь меня занесут в Книгу рекордов Гиннесса.

– Я беспокоилась за тебя. Ты что, издеваешься?

– Мама, я собираюсь остаться здесь на несколько дней.

– Где?

– В доме дяди Ники, в Монтане.

Ее мать помолчала.

– В доме его тетии дяди?

Шейла поняла, что сейчас могла бы обмануть мать, если бы захотела. Ведь, в конце концов, у Ники на самом деле были тетя и дядя.

Но она не хотела никого обманывать.

– Только его дяди.

– Его дядя живет один?

Шейла промолчала.

– Он красивый, Шейла? Да?

– Мама, через несколько дней я буду дома.

– Через несколько дней? А что я скажу Барри?

– Передай ему от меня привет.

– Шейла, не делай глупостей.

– Мама, мне двадцать четыре года, и я вполне могу разобраться со своими проблемами самостоятельно.

Последовала пауза, а затем ее мать произнесла тоненьким, обиженным голосом:

– Шейла, ты сошла с ума?

– Да, – ответила она и повесила трубку, не испытывая никакой вины. Вместо этого она с удивлением обнаружила, что улыбается.

Она свободна.

Если бы не эти песни для Хэллоуина, она была бы на сто процентов свободна.

Из окна она увидела Эбби, которая мыла ящик из-под цветов. Шейла подошла, чтобы помочь ей. Даниэлла и Ники скакали вокруг дома на метле и швабре, назвав своих воображаемых лошадей Малыш, Гром и Мармелад.

Солнце приятно согревало ее щеки.

– Не знаю, зачем я всем этим занимаюсь, – сказала Эбби.

– Это ты посадила эти цветы?

– А разве он похож на человека, который сажает цветы? – спросила Эбби и фыркнула.

Этот ответ многое прояснил для Шейлы. Оказывается, Тернер очень долгое время жил один и у него не было никакой женщины.

– Нет, вряд ли, – ответила Шейла. Ее сердце переполняла звенящая радость. Да, она была счастлива.