Текст книги "Мисс Умница"

Автор книги: Кара Колтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лила сидела перед компьютером, понимая, что печатает текст машинально. На самом деле все ее мысли были заняты совсем другим – она ждала телефонного звонка.

После того как ей пришлось провести ночь в охотничьем домике, она никак не могла сосредоточиться на делах. И неудивительно, ведь подобное приключение было первым в ее жизни.

Оказавшись дома. Лила поняла, что вовсе не устала, а, напротив, пребывает в непривычном ей состоянии подъема. Ее просто распирало от радости. По возвращении она ворвалась в дом, думая, что сейчас быстренько найдет применение своей энергии.

Теперь Лила точно знала, как именно начать книгу о праздновании идеального Рождества. Первую главу она решила назвать так: «Рождественские забавы на снегу».

У нее в мозгу крутилось множество мыслей о снеговиках, снежных крепостях и пещерах. Кстати, а почему бы не построить во дворе дома снежную крепость под Рождество?

Затем она хотела написать о снегоходах, кататься на которых ей чрезвычайно понравилось. Желательно, чтобы на подобном транспорте покаталось как можно больше людей.

Кроме того, можно отразить в книге информацию о других зимних забавах, в которых она еще не принимала участия: катание на лыжах, коньках, сноуборде, зимняя рыбалка. Список зимних развлечений бесконечен.

Но, несмотря на такое обилие материала, Лила по-прежнему не написала ни строчки. Начни с рассказа о том, как ты спустилась с горы на санках, приказала она себе. Если ей удастся красочно описать свой спуск на санках с горы, то ее книга станет бестселлером.

Она никогда прежде так не веселилась, как в то мгновение, когда катилась вниз с горы, сидя на санках позади Броуди Таггерта и обхватив его руками за торс. Спуск оказался быстрым и веселым еще и потому, что оба перевернулись и упали в снег.

Внезапно Лила вспомнила, как после падения Броуди оказался на ней, снова увидела его взгляд, прикосновение его горячих губ к своему рту.

– Нет, подобная информация не слишком подходит для книги об организации идеального Рождества, – тихо сказала она.

Интересно, что тогда больше взбудоражило ее: снег, скорость, спуска с горы, ветер в лицо или присутствие Броуди?

И внезапно она засомневалась. Как можно затевать написание книги об идеальном Рождестве и давать рекомендации о зимних забавах тем, кто вырос в условиях, позволяющих каждую зиму видеть вокруг себя столько снега?

Хотя, возможно, ее книгу будут читать и те, кто никогда в жизни не видел снега. Подойдя к карте США, Лила внимательно посмотрела на нее и вздохнула. Похоже, огромное число людей в этой стране живут в таких местах, где никогда не выпадает снег. В других штатах снег такое редкой явление, что вряд ли можно рекомендовать людям устраивать снежные забавы в Рождество.

Скорее всего, ей вообще не удастся когда-либо написать задуманную книгу.

Она посмотрела на часы в углу экрана компьютера. Было около четырех часов. Вернулся ли Броуди домой? Вспоминал ли о ней? Если вспоминал, то замирало ли его сердце?

Все, хватит сидеть без дела. Лила подошла к гардеробу и принялась выбирать подходящий наряд для ужина с Броуди Таггертом.

Как она может писать книгу об организации идеального Рождества, когда этот праздник внезапно перестал иметь для нее всякий смысл? Сейчас она скорее похожа на восторженную девочку-подростка, с нетерпением ожидающую телефонного звонка от понравившегося парня. Этот паренек – ее первая любовь, и она счастлива, что он обратил на нее внимание.

– Лила, – упрекнула она себя, – тебе пора повзрослеть.

Однако Лиле совсем не хотелось вести себя как взрослой. Разве взрослые люди будут, как они с Броуди, съезжать на санках с горы с дикими воплями? Подобная езда привела к тому, что оба перевернулись и угодили в сугроб.

Нет, Лила не намеревалась вести себя как взрослая. Ведь взрослость подразумевала определенную собранность, стремление обезопасить себя, желание предсказуемости. Все это казалось ей унылым, слишком серьезным и мрачным.

Несмотря на то, что она полностью изменила свою жизнь, переехав в другой штат, занялась бизнесом, в душе она нисколько не изменилась. Все, что ее сейчас окружало, было лишь внешним проявлением благополучия. На самом деле она так и не научилась жить без страха и ожидания какого-нибудь подвоха.

Что обычно надевает женщина для встречи с таким парнем, как Броуди? Осмотрев свой гардероб, Лила выбрала джинсы и красную шелковую блузку, решив не застегивать на ней несколько верхних пуговиц. Кроме того, она надумала надеть черный лифчик, который зрительно увеличивал грудь.

Лила принялась отыскивать этот лифчик на дне выдвижного ящика гардероба. Внезапно на нее нахлынуло прозрение. Лила быстро отвернулась от выдвижного ящика, уронила шелковую блузку на пол и присела на край кровати.

Только теперь она поняла, почему ей не пишется и отчего не удается даже придумать инструкцию по организации идеального Рождества.

Она намеревалась написать книгу, сюжет которой был бы основан на отображении различных атрибутов, украшений и забав. Однажды Лила решила, что, поменяв место жительства, изменит свою жизнь, но все оказалось иначе. Теперь же она поняла, что и без описания рождественского ожидания чуда ей удастся создать бестселлер.

Как она забыла о самом главном, известном давным-давно? Она не продумала основную линию сюжета своей книги. Ведь Рождество – это особенное время, когда хочется дарить любовь.

И дело не в ее желании восстановить аттракцион в парке Бандстэнд, найти отличную елку и распродать сувениры в магазине. Теперь ей понятно, что, занимаясь подобными делами, проявляя общественную активность, она старалась избавиться от душевной пустоты.

Эта душевная пустота по-прежнему преследовала ее даже после того, как Лила перестала бояться прошлого. Она мешала ей обратить внимание на то, что в самом деле имело значение.

И лишь сейчас Лила осознала, что изо всех сил старается создать иллюзию Рождества даже не задумываясь об ощущениях, которые возникают в душе с наступлением этого праздника.

У нее внезапно перехватило дыхание, когда она поняла, что в ее жизнь вошло неведомое ей прежде чувство.

Любовь, возможность любить. Это чувство поможет ей собраться с духом, стать сильнее.

Она понимала, что влюбляется в Броуди Таггерта.

Если позволить любви войти в ее жизнь, то она испытает такую радость, какой никогда не знала прежде.

Зазвонил телефон.

С учащенно колотящимся от страха и ожидания сердцем Лила побежала отвечать на телефонный звонок.

Броуди подумал, что, скорее всего, ошибся, приведя Лилу в воскресный вечер в ресторан самообслуживания, который принадлежал Маме Чан. Не то чтобы еда оказалась невкусной. Угощения были что надо. Броуди хотел, чтобы Лила отведала вкуснейшего цыпленка с миндальным соусом. Мама Чан любила Броуди и всегда, даже поздним вечером, была готова подать ему лакомое кушанье.

Сегодня Мама Чан явно была в ударе. – Все очень свежее, – объявила она, подавая блюда. – Креветки по особому рецепту, специально для влюбленных.

Именно после этой фразы Броуди подумал, что нужно было пойти в другой ресторан. У Мамы Чан обедали почти все жители городка.

Наверняка сплетни о Броуди и Лиле разнесутся по городку раньше, чем они успеют поужинать. Назавтра их обоих будут обсуждать все, кому не лень.

– Специально для влюбленных? – прошептала Лила, наклоняясь к Броуди, и посмотрела на него смеющимися глазами.

Ее волосы были распущены по плечам.

На ней была красная шелковая облегающая блузка. Наклонившись к Броуди, Лила продемонстрировала ему очаровательное декольте.

– Когда твоя тетушка узнает, что мы были здесь, тебе станет не так весело, – сказал Броуди.

– Она об этом узнает?

– Еще до твоего возвращения домой, – сухо ответил он. – Сегодня половина горожан будет специально проезжать мимо твоего дома, высматривая, не припаркована ли у твоей двери моя машина.

А назавтра Броуди ждет масса вопросов от ее дядюшки, подтрунивание и многозначительное подмигивание коллег.

– Нет!

– Добро пожаловать в маленький городок, – он поднял бокал с вином, словно произнося тост.

– Теперь мне кажется, что за мной все наблюдают, – сказала Лила и взяла из чашки палочками для еды одну из креветок. Броуди попросил принести ему вилку. – Как тебя угораздило познакомиться с женщиной, которая вызывает столь пристальное внимание?

– А давай подыграем им, – хитро предложил он. – Пусть у них будет пища для разговоров.

Лила поняла это так, как полагалось, и ближе наклонилась к Броуди. Увидев, что на Лиле лифчик черного цвета, он почувствовал, как у него вспотел лоб.

Она поднесла палочками к его рту креветку.

Броуди заметил, что в этот момент в ресторане наступило гробовое молчание – можно было бы услышать, как падает иголка. Наклонившись вперед, он зубами взял креветку с палочек.

Однако на этом все не закончилось. Едва Броуди взглянул в глаза Лилы и увидел ее лукавый взгляд и сердечную улыбку, он почувствовал, что вовсе не играет на публику. Ему не казалось больше, что они оба прикидываются, чтобы дать горожанам возможность посплетничать.

Броуди почувствовал то же самое, что и в охотничьем домике: мир принадлежит только ему и Лиле.

И у этого мира, по его пониманию, запах не креветок, а спелой земляники.

Он вернулся в реальный мир только тогда, когда к их столику подошли мистер и миссис Андерсон, чтобы поздравить Лилу с ее успешной работой в парке Бандстэнд. Они пообещали прийти на его открытие, которое должно состояться через несколько дней.

– Ты придешь на открытие парка? – спросила Лила и скромно прибавила: – Я бы хотела, чтобы ты пришел.

– Там снова будут телевизионщики?

– Скорее всего.

– Прекрасно, – сухо произнес он. – Я уже подумал, что никогда больше их не увижу. Я не хочу, чтобы они сообщили всему миру о том, что мы с тобой встречаемся.

– А мы с тобой встречаемся? – спросила она и чувственным жестом отправила креветку в рот.

– Это они так считают, – сказал Броуди и кивнул в сторону посетителей ресторана. Некоторые уже ни на чем не могли сосредоточиться, кроме как на их разглядывании.

– Мне наплевать, что они считают. Я хочу знать, как ты это расцениваешь. Сегодня наше первое свидание?

Похоже, сложившаяся ситуация не слишком радует Лилу. О чем она говорит? При чем здесь первое свидание? Первое свидание подразумевает начало любовного романа, желание получше узнать друг друга, возможность встречаться и дальше.

А что подразумевает под собой это «дальше»? Броуди внезапно подумал о смеющихся детях, которые играют у него на чердаке, о возможности просыпаться по утрам рядом с Лилой. Он показался себе молодым, беззаботным и энергичным, надеющимся на лучшее.

– Да, – мрачно произнес он, – похоже на то. Это наше первое свидание.

– А мне наше свидание не кажется первым, – сказала она.

– Нуда, наше первое свидание прошло в кровати рядом с лежащей между нами собакой, – произнес Броуди тихо, не желая, чтобы их услышали за соседними столиками.

– Как бы там ни было, мне тогда понравилось. Я не чувствовала себя неловко, я просто ощущала себя…

Броуди затаил дыхание, ожидая ее ответа.

– Счастливой, – закончила Лила.

Итак, Лила чувствовала себя счастливой. Броуди подумал, что ту обстановку, в которой они оба вчера находились, вряд ли можно назвать располагающей к счастью. Однако вчера он, несмотря ни на что, испытывал надежду на лучшее.

– Да, – сказал он. – Я тоже ощущал себя счастливым.

Произнеся это, Броуди взял одну из палочек, наколол на нее креветку и поднес ее ко рту Лилы.

Таким образом оба кормили друг друга до тех пор, пока в чаше не осталось ни одной креветки.

– Ты не сказал, придешь ли на открытие магазина «Санта-Клаус» у «Заснеженной горы», – произнесла Лила, когда они управились с едой. Броуди жалел о том, что креветок в чаше, по его мнению, было мало.

– Это в самом деле так важно для тебя?

– Да.

– Хорошо, я приду. Пусть это будет наше второе свидание. Но предупреждаю, я буду при оружии.

– Броуди! – неодобрительно сказала она.

– Я принесу игрушечный пистолет, который стреляет зефиром. Если Джейд Флинн только подумает приблизиться ко мне, я пущу его в дело.

Они посмотрели друг на друга, потом на пустые блюда.

– Ну что, дадим еще повод для сплетен? – наконец спросила она. – У меня дома есть веселый фильм про Рождество.

Броуди раздумывал о ее предложении. Можно будет поближе узнать Лилу. Но сегодня он хотел просто посмотреть с ней кино, держась за руки и смеясь, а потом попрощаться с ней на крыльце ее дома, поцеловав на прощание и пожелав спокойной ночи.

– Я не люблю фильмы про Рождество, – сказал он, наблюдая, как Лила разламывает печенье с предсказанием.

Лила прочла вслух:

– «Вы отправитесь в путешествие туда, где ни разу не были», – она улыбнулась. – Мне кажется, что я уже туда ездила. Прочти свое предсказание.

– «Свое счастье найдешь в супе».

– Я не верю! – Броуди передал ей записку, и она прочла. – Все верно.

Внезапно оба рассмеялись. Броуди не мог вспомнить того дня, когда так весело и непринужденно проводил время.

– У меня есть и другие фильмы, – сказала она.

И снова Броуди поддался эмоциям, которые в последнее время только и руководили его поступками. Хватало для этого одного взгляда на Лилу.

– Хорошо, – обреченно произнес он, – поедем к тебе домой и посмотрим какой-нибудь фильм.

В квартире Лилы телевизор стоял в углу большого кабинета. Пока хозяйка готовила кофе, Броуди просматривал ее коллекцию DVD-дисков. Он заметил диск с недавно вышедшим на экраны боевиком, который Лила еще даже не открывала.

Сорвав обертку, Броуди поставил диск в плеер, потом прошелся по комнате, обнюхивая стоящие в ней свечи и отыскивая ту, которая пахла земляникой. Однако ни одной свечи с запахом земляники он не отыскал, зато обнаружил в комнате елку. Лила явно слишком рано принесла дерево в дом, поэтому почти вся хвоя осыпалась. Броуди еще никогда прежде не видел подобных елочных украшений. Елка была увешана, наверное, сотней красных и зеленых бархатных носочков, отороченных мехом. В каждом из них находился крошечный щенок довольно безобразного вида.

– Их называют «ужасные щенки», – сказал Лила, стоя позади Броуди. – Но мне они нравятся. Один из них похож на Ворчунью.

Она была права. Броуди прикоснулся к одному из щенков и улыбнулся. Ему внезапно стало казаться, что Лила – воплощение идеальной женщины. Впрочем, ему следует быть осторожнее в своих предположениях.

Броуди повернулся к ней лицом.

– Что-то не так? – спросила Лила, подошла и коснулась его лица. – Броуди, что с тобой?

– Ничего. Включи фильм.

– Ты уже выбрал, что хочешь посмотреть?

Он указал ей на коробку из-под DVD-диска, в котором находился боевик.

Лила вздрогнула:

– Я не хочу его смотреть. Давай поговорим.

– Это самые ужасные слова, какие только может услышать мужчина, – уныло сказал Броуди, но присел рядом с ней на диван. Они оказались настолько близко друг от друга, что соприкасались коленями. Лила разлила кофе по чашкам, сделала глоток, отставила свою чашку и внимательно посмотрела на Броуди.

– Почему ты так не любишь Рождество, Броуди?

– Я уже тебе рассказывал. Мне приходится много работать в это время года.

– Моему дяде тоже приходится работать, но он любит Рождество.

Вздохнув, Броуди прикрыл глаза. Ему очень хотелось обо всем ей поведать. Внезапно то, о чем он столько времени молчал, показалось ему тяжелым грузом, который он не в силах тащить в одиночестве.

– Мой брат умер, – начал он, растягивая слова. – Нынешнее Рождество без него будет для меня седьмым. После его смерти все изменилось и никогда не будет, как прежде. Я больше не радуюсь Рождеству, равно как и другим праздникам… Есть то, что тебе обязательно нужно знать обо мне, – мрачно продолжал он. – В моей душе рана, которую никому не излечить.

Лила коснулась его руки теплой изящной ладонью.

– Расскажи мне о нем, – произнесла она, но уже не как просьбу, а как приказ. Казалось, будто она обязана выслушать его, узнать обо всем, что произошло в его жизни.

– Я расскажу, но в другое время, – ответил Броуди.

Лила какое-то время молчала, потом тихо сказала:

– Его звали Этан?

– Да, его звали Этан, – ему было нелегко даже произносить это имя. Казалось, что Броуди делится с Лилой не своей печалью, а чем-то еще более сокровенным. Воспоминания об Этане внезапно представились ему волной, набегающей на плотину: если Броуди не выскажется, не поговорит с Лилой начистоту, сняв таким образом со своей души напряжение, произойдет нечто непоправимое.

Она молча смотрела на него.

На краткий миг закрыв глаза, Броуди приказал себе помалкивать, но не сдержался. Аромат земляники, который окутывал его, казался невыносимым. Он подумал, что, выговорившись, почувствует себя намного легче.

– Я был старше его на три года. Теперь такая разница в возрасте кажется пустячной, но тогда мне хотелось всегда находиться на положении старшего брата. Я был лидером, подстрекателем, защитником, воспитателем.

Лила сжала его руку и тихо предположила:

– Ты чувствуешь себя виноватым в его смерти?

– Да, – сказал он.

– Расскажи мне обо всем, и тебе станет легче.

Броуди пристально посмотрел на нее и увидел в ее глазах сочувствие, мудрость и душевную глубину. Он понимал, что может довериться ей. Возможность испытывать к кому-нибудь доверие в этом суровом мире редкий и удивительный дар, поэтому Броуди не мог отказаться от шанса поговорить с Лилой.

Он почувствовал, что, возможно, ей удастся помочь ему добиться невозможного, а именно: простить себя за прошлое.

– Мы в самом деле были с ним близки, – сказал он, закрывая глаза и отдаваясь воспоминаниям. – Однако оказались слишком разные.

Этан был тихим, задумчивым и артистичным. Я любил боевики и комедии, а он – драмы и фильмы на иностранных языках. Мне нравилось играть в хоккей на улице, а он предпочитал читать книгу в тени дерева. Если мы вдвоем отправлялись в горы, я брал с собой винтовку и пули, а он – альбом для рисования и уголь…

Лила не торопила его, когда он на какое-то время умолк.

– Я никогда ничего не боялся, был настоящим авантюристом, а Этан всегда отличался осторожностью. Он не был трусишкой, просто все продумывал наперед. Он каждый раз задумывался о возможных последствиях, а я все делал очертя голову. Я знаю, что на похоронах люди думали о нашей с ним непохожести. Они не могли поверить в то, что погиб именно Этан…

Лила снова накрыла своей ладонью руку запинающегося Броуди.

– Мы с ним даже внешне не были похожи, – немного успокоившись, продолжал он. – Я темноволосый, высокий, мускулистый, этакий прирожденный футболист. Он был невысоким, худощавым, похожим на бегуна на длинные дистанции. Однако, несмотря на непохожесть, мы всегда с ним ладили. Всегда. – Броуди умолк, понимая, что сейчас придется рассказывать самое трудное. Либо он во всем признается Лиле, либо закроет эту тему навсегда.

Решение продолжать пришло к нему по непонятной причине легко и быстро.

– Мы ладили до тех пор, пока не появилась Дарла, – признался он. Это была как раз та часть трагедии, которую он переживал в душе – и никогда ни с кем не делился своими переживаниями. Броуди в одиночку тащил на себе груз вины и стыда.

– Расскажи мне об этом, – решительно произнесла Лила, будто ясно понимая все, из-за чего он переживает. Она словно знала, что именно поможет Броуди чувствовать себя лучше.

Он тихо выругался, борясь с нерешительностью. Ему хотелось подняться и уехать домой, бежать куда глаза глядят.

– Расскажи мне, – повторила Лила.

Броуди внезапно ощутил непонятное спокойствие, какого не было в его душе вот уже шесть лет, и заговорил:

– В то лето мне исполнилось двадцать лет. Я работал лесорубом, полностью отдавался этому занятию. Оно приносило доход и прибавляло мне сил. Я начал встречаться с девушкой по имени Дарла. Сейчас, думая над всем этим, я не могу понять, что меня в ней привлекло. После окончания школы она сделала себе силиконовую грудь. В городе она считалась первой красоткой: роскошная блондинка без особого интеллекта. В то время, возможно, она подходила мне больше всего.

Говоря все это, Броуди Таггерт испытывал странное чувство: он всегда считал, что, признаваясь в своих ошибках, будешь ощущать себя слабым, но на самом деле сейчас чувствовал себя увереннее. Ему казалось, что раньше он был прикован к скале, а теперь его окружает вода, которая будто приподнимает его тело.

– Дарла, – сказал он, – была совсем не парой Этану. Однако он до безумия влюбился в нее, как только увидел. В тот день, помнится, я привез Дарлу домой, чтобы перекусить. Через несколько недель он начал вести себя так, будто хотел доказать мне свою состоятельность: толкал меня, орал, обзывал.

Говоря о неприятном для себя, Броуди чувствовал, что пробивается к свету.

– Тебе явно было нелегко. Ведь ты перестал быть для него героем, превратившись в соперника.

– Я не знаю, в то лето я был вне себя от ярости. Сейчас я могу сказать, что Этан чувствовал то же самое. Он считал, что парням вроде меня везет на подобных девушек, а ему нет… Если бы Этан был жив, он понял бы, что подобные девушки не причиняют парням ничего, кроме головной боли. А парни, которые общаются с ними, начинают тосковать по умным девчонкам. Пусть мужчина-мачо, как правило, легко добивается расположения женщин, но закадрить порядочную особу ему нелегко.

Броуди умолк. Произнеси Лила хоть одно слово, он не стал бы продолжать дальше, но она молчала, не сводя с него глаз. Броуди снова ощутил желание двигаться к свету, поэтому продолжал:

– События развивались таким образом, что в один из дней мы с Этаном подрались. Хотя это вряд ли можно назвать дракой. Он хотел пойти вместе со мной и Дарлой на прогулку, а у меня были на ее счет иные намерения. Я собирался отправиться с ней к реке, чтобы остаться наедине. Я предупредил Этана заранее, чтобы он нам не мешал, однако он стал нарываться на скандал. Принялся налетать на меня с кулаками, бить меня, а я только смеялся в ответ. В конце концов мы разбили один из коллекционных графинов мамы, изготовленный в середине девятнадцатого века. Этан был очень расстроен. Нам удалось спрятать разбитый графин. Мы помирились и начали обдумывать, что делать дальше. Броуди улыбнулся, вспоминая. – Решив набрать для мамы земляники, мы отправились к тому самому охотничьему домику. Пошли в лес, как обычно, вдвоем. Между нами наступило перемирие. Мы шутили, разговаривали. Этан был таким хорошим парнем: думающим, духовным. Мы остались на ночь в охотничьем домике, боясь признаться маме в том, что разбили графин, пусть и насобирали ее любимой земляники. Этан в ту ночь при свете лампы сделал несколько рисунков. На следующее утро мы во всем признались маме, но даже несмотря на землянику она разозлилась из-за разбитого графина. Поэтому мы решили на весь день убраться из дома. Мне хотелось побыть с Этаном, поэтому я пригласил его и Дарлу поплавать вместе у водопада «Снежная вершина». Вздрогнув, Броуди умолк.

– Продолжай, – настойчиво сказала Лила.

Внезапно Броуди показалось, что ее взгляд выражает именно тот свет, к которому он стремился.

– Мне больше всего нравилось плавать именно у этого водопада. Там между двух скал образуется что-то вроде озера с чистой водой. Мы с Этаном прыгали в воду с этих скал. В озере всегда бурлил водоворот, река с того места становилась стремительнее. Именно там поток набирал скорость, а потом превращался в водопад. На этом озере мы провели весь день. Погода стояла просто замечательная. И внезапно буквально в мгновение ока все изменилось.

– Что произошло? – прошептала Лила.

– Мы увидели, как быстрый поток уносит к водопаду щенка. Мы слышали его визг и видели, как он пытается спастись. У Дарлы началась истерика.

Броуди закрыл глаза и горестно покачал головой.

– А дальше случилось то, о чем не знает никто, кроме меня. Я помню, как мой брат посмотрел на меня, потом на нее. На его лице было такое выражение, будто он хотел доказать, кто из нас двоих лучше. К тому моменту, когда я попытался удержать его, он уже прыгнул в водоворот за щенком. Этана закрутило в воронку еще до того, как я мог что-то сообразить.

– Броуди, – прошептала Лила, явно чувствуя ту же душевную боль, что и он. При мысли о том, что теперь они оба переживают ситуацию из прошлого, Броуди почувствовал, что ему даже стало легче дышать. Теперь он уже не один.

– Этан был не слишком силен физически, поэтому не справился с потоком. В водовороте поток похож на кипящую воду. Черт побери, я и сам был уверен, что не смогу выбраться из воронки. Однако в этом и было отличие между мной и Этаном. Я знал, что нельзя рисковать, щенок обречен. Но Этан был прирожденным оптимистом, а я – реалист.

Броуди умолк и глубоко вздохнул. Теперь даже воздух казался ему чище.

– Спасатели нашли его на следующий день, – тихо сказал он. – Они сказали, что смерть наступила мгновенно, потому что он ударился головой о скалу. Так что Этан нисколько не мучился перед смертью. Я полагаю, что сама жизнь была для него мучительна.

– И с тех пор ты не находил себе места? – негромко спросила Лила.

– Никто никогда в семье не переживал подобного прежде. Моя мама принялась винить себя за то, что разозлилась из-за разбитого графина. Мы стали отдаляться друг от друга. Я непрестанно терзался вопросом: почему сам не прыгнул за щенком? Я был сильнее Этана, так что мне, возможно, удалось бы спастись. Почему мне не удалось удержать Этана? Почему, наконец, не прыгнул сразу за Этаном, пусть и на верную погибель?

Броуди страдальчески обхватил голову руками. Свет на мгновение снова померк, но боль потихоньку отступала.

– Мой рассудительный брат Этан погиб потому, что пытался завоевать внимание девушки, моей девушки. Я встал после его смерти на путь саморазрушения. Твоему дяде удалось вытащить меня из водоворота глупостей. Собственно, твой дядя спас меня. А еще меня спасла Ворчунья.

– Ворчунья?

У Броуди сдавило горло:

– Щенок выжил, это и была Ворчунья. Почему она осталась жива, непонятно. Ее обнаружили рядом с телом моего брата. Она прижималась к нему и была почти мертва. Однако когда спасатели попытались забрать ее от Этана, она зарычала и даже укусила одного из них. У собаки были переломаны ноги, именно поэтому они и не выросли на полную длину.

Ах, Ворчунья… Вот и ты скоро покинешь меня…

– Люди не понимали, зачем я взял собаку к себе. Черт побери, я сам не понимаю, зачем это сделал. Но я пожалел ее, она нуждалась в заботе. Ее нужно было кормить, выгуливать. Я научился быть ответственным и ставить ее потребности выше своих. Благодаря собаке я забывал о своей боли и злости на себя.

Броуди растроганно улыбнулся.

– В один из дней я поставил кружку с пивом на пол. Ворчунья подошла и засунула в кружку голову. И в тот момент я впервые после смерти брата рассмеялся. Я уже и не думал, что когда-нибудь буду смеяться. Пусть это громко звучит, но собака подарила мне смысл жизни. Каким-то образом ей удалось заставить меня стать тем человеком, которым гордился бы мой брат.

Броуди резко умолк, боясь, что наговорит лишнего, совершенно потеряв над собой контроль. Он и так уже достаточно рассказал Лиле.

Ему не хотелось говорить о том, что вскоре он потеряет и Ворчунью. А ведь последние несколько дней собака была чрезвычайно активна, счастлива, полна энергии и проявляла отменный аппетит. Неужели она все-таки умрет?

Броуди впервые за все время своего рассказа посмотрел на Лилу. Она плакала, по ее лицу катились градом слезы.

Броуди почувствовал, как к его горлу подступает ком и начинает щипать глаза.

Лила обняла его, уткнулась головой ему в грудь и принялась гладить его по голове, шепча слова утешения, которые казались ему бальзамом.

В голове мелькнула мысль, что, как и Лила, вот уже долгое время он не чувствовал себя в безопасности. Внезапно ему показалось, что все в его жизни снова в мгновение ока может измениться к худшему. И только рядом с Лилой ему удастся этого избежать и быть счастливым. Человек может радоваться жизни, несмотря на непредсказуемость этого мира.

Она обнимала его, шептала ему на ухо слова утешения. Броуди вспомнил то время, которое они провели вместе в охотничьем домике, и едва не поверил в чудо.

И этому чуду имелось название. Это чудо звалось любовь.

Однако сейчас Броуди был опустошен. Он хотел остаться у Лилы, но, зная, чем все закончится, не желал пользоваться ситуацией и поддаваться эмоциям.

Если они с Лилой займутся любовью, это произойдет по обоюдному и осознанному желанию. Их отношения не должны развиваться импульсивно.

Броуди неохотно отстранился от нее.

Вернувшись домой, он впервые за шесть с половиной лет услышал полную тишину.

– Ворчунья, – позвал он.

Однако собака не появилась. Не вышла из угла кухни, виляя хвостом и с обожанием глядя на Броуди.

Внезапно его охватило невыносимое чувство пустоты. Собака умерла. Он надеялся на чудо, но она не выжила.

Броуди Таггерт опустился на колени и почувствовал, как разрывается от боли его душа.

Он потерял в этой жизни все.

Оставалась пусть призрачная, но надежда на чудо.

Хотя вряд ли в чудеса нужно верить. Броуди не хотел больше ни к кому привязываться и надеяться на лучшее. Никогда больше.

Подобные эмоции приводят к тому, что сильный человек становится слабым.

Подобные эмоции могут заставить сильного человека осознать свое бессилие.

Просить такого человека, как Броуди, поверить в чудо, любить – все равно что умолять прирожденного воина перестать воевать. Напрасно он на какое-то мгновение поверил, что может начать жизнь заново.

Сама жизнь распорядилась иначе, отвергнув все его попытки. Для него в этом мире не осталось ни одной тихой гавани. Не существовало больше даже того блаженства, которое он на краткий миг испытал в объятиях Лилы.