Текст книги "Витя в тигровой шкуре"

Автор книги: Камилла Никитенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Вон он, гляди!

Яшка был такой же, как и все остальные скворцы, с черной головой и веселым, блестящим взглядом. Он быстро подскакал к загородке, ничуть не пугаясь людей, поджал одну ногу, склонил набок голову и посмотрел на зрителей лукавым и смышленым черным глазком.

Все закричали наперебой:

– Яшка! Яшка!

Яшка смотрел на всех. Глаз у него хитро блестел, но разговаривать ему не хотелось.

– Яшка, а, Яшенька!?—неожиданно окликнул птицу негромкий ласковый голос. Женька обернулся. Рядом с ним стояла женщина в синем халате. Она держала в руках метлу и кормушку с остатками зерен.

– Нельзя на него кричать,– негромко произнесла женщина, и все сразу стали ее слушать. Он так говорить не будет.

– Простите, пожалуйста,– Вадим покраснел от волнения,– вы здешний сотрудник, да?

– Птиц кормлю,– кивнула женщина,– стало быть, здешний.

– И вы этого Яшку знаете? – спросил Женька. Он и правда говорящий?

– А что ж? Он у нас способный.

– Тетенька, расскажите про Яшку! Или хоть поразговаривайте с ним. Поразговаривайте, а?

Лицо у женщины стало совсем доброе, а голос тихи п тихий и очень ласковый:

– Ах ты, Яшка-Я-ашенька...

Яшка дернул головой и покосился на женщину.

– Ты у нас хороший, Яшка, верно?

Зрители у загородки замерли, а женщина продолжала так же ласково:

– Хороший, Яша, хоро-оший...

Яшка склонил голову на другой бок, приоткрыл клюв и неожиданно проскрипел:

– Хорррроший Яшка! Хоррроший!

Ребята зашумели и задвигались.

– Тише вы! – зашипел Вадим. Напугаете!

Но Яшка, видимо, перестал стесняться. Он продолжал без остановки:

– Яшка хоррроший, хорррроший, хорррроший!!

А потом он замолчал и больше не хотел разговаривать.

– Тетенька, расскажите про Яшку!

– А чего тут рассказывать? Сами видите – скворец. Правда, к нам его принесли, так еще махонький был, вот такой...– она показала, какой был Яшка.

– А кто принес? – спросила одна из девочек.

– Да мальчишки принесли какие-то. Говорят, нашли, он из гнезда вывалился. Может, и из гнезда, а может, сами подбили, да стыдно им стало, уж не знаю... Принесли. Иван Андреич, директор, стал сам его выхаживать. Он с птицами умеет. Все говорил, что скворцы способные. Чему хочешь, выучить можно. Назвали птенца Яшкой. Ну, кличку он знал. Позовешь – бежит. А так способностей у него не было. Иван Андреич даже удивлялся. Разговаривал он с ним каждый день. А Яшка слушает и молчит себе. Принесла я раз обед. Всем дала, а Яшку забыла. Задумалась чего-то. Он вдруг за мной как заскачет на одной ноге. Он тогда хромой был. Клюет меня в ногу, а я не слышу. Где же услышать? Туфли крепкие, а клюв у него маленький. И вдруг кто-то за спиной у меня говорит, да серчает будто:

– Ивановна, куда пошла?

– А у нас меня часто так зовут. Несу еду зверям, а меня кричат: – «Ивановна, куда, мол, пошла». Вот ведь хитрый – все помнил а говорить не хотел. Я нарочно иду дальше, а он опять:

– Ивановна, куда пошла?

Оглядываюсь, а Яшка тут мне и выложил:

– Хороший Яшка, хороший!

Вот так и стал наш Яшка разговаривать.

– А что он еще говорить умеет? – спросил Женька.

– Смеяться еще умеет, кашлять,– сказала Марья Ивановна. – А так больше ничего. Ну, пошла я, мне в другие клетки пора.

Она повернулась и пошла в сторону львов. И все услышали, как Яшка прокричал ей вслед совершенно отчетливо:

– Ивановна, куда пошла? Хоррроший Яшка!

Все засмеялись. Яшкин голос был похож на голос Буратино из радиопостановки, особенно когда он напирал на букву «р». Вадим и Женька подождали еще не много, может, Яшке придет в голову засмеяться или покашлять, но не дождались ничего и побежали домой.

Дома Женька, конечно, не сказал, что Яшка не хотел смеяться. По его рассказам, Яшка и смеялся, и кашлял, и разговаривал, и даже на вопросы отвечал. Словом, это был такой мудрец, что его можно было даже учить читать, и не делали этого сотрудники зоопарка исключительно из-за собственной халатности. Бабушка слушала Женьку очень внимательно и покачивала головой:

– Способная птица... Ну, ешь скорей, да тебе на уроки пора.

В школе Женька был переполнен впечатлениями. Между ботаникой и алгеброй Вадим сказал:

– На тот год обязательно приручу скворца и научу его разговаривать.

– Да,– мечтательно сказал Женька, я бы тоже приручил.

Женька тут же сел за парту И на обратной стороне тетрадкиной корочки изобразил скворца, сидящего в окне большого дома. Вылитый Яшка!

На следующей перемене Вадим вернулся к прежней теме:

– Вообще животных легко приручить. Даже хищников. Например, тигры или гремучие змеи тоже понимают ласку.

– Вот еще,– сказал Женька,– они же кусаются. Чего они там понимают?

Некоторое время они спорили, можно ли приручить хищников, Вадим рассказал историю из жизни одного африканского охотника, а параграф «не» и «ни» с причастиями, который Женька хотел повторить перед уроком, остался непрочитанным.

– Фу, безобразие! – спохватцлся .Женька, когда звонок уже зазвенел.– Я же «не» с причастиями не повторил!– и он в сердцах кинул учебник па парту. Учебник налетел на чернильницу, чернильница покатилась на пол. Женька хотел подхватить ее, рванулся толкнул парту, нелепо взмахнул руками, и чернильница с задней парты тоже полетела вниз.

– Прощай, хозяйские горшки, философски заметил Вадим, не вынимая рук из карманов Но тут же устыдился: две лужи па полу, а учительница уже идет – и он помчался к доске за тряпкой.

Пока собирали стекла, пока вытирали чернила...

Вера Сергеевна строго покачала головой и разрешила сбегать помыть руки Женька предупредил Вадима:

– Не торопись. Я параграф повторить не успел. Пусть она сперва кого-нибудь вызовет.

Не спеша вернулись в класс. Теперь ни на их парте, ни на задней парте чернил не было. Пришлось просить девочек с передней парты поставить к ним свою чернильницу. Так прошел опрос.

– Новый материал,– сказала Вера Сергеевна.– Открывайте тетради и пишите...

Так... Откроем тетрадь... Женька растерянно огляделся: а где у него тетрадь? Вот так номер, он же не приготовил на перемене ничего – ни тетрадь, ни ручку! Женька сунулся в портфель. Ручка нашлась. А тетрадки не было. Под руку попадались тетради по алгебре, по геометрии, даже по ботанике, которой сегодня и в расписании нет, а по русскому языку...

– Вадим, ты тетрадку мою не брал? По русскому?

– Девиков, не разговаривай,– строго сказала Вера Сергеевна.

Женька немного обождал и прошептал снова:

– Вадим, где моя тетрадка по русскому?

Вадим дернул плечом – почем, мол, я знаю! Женька беспомощно завертелся вокруг своей оси.

– А скворца ты не на ней рисовал? – спросил Вадим.

– Правильно! – обрадовался Женька. Он теперь и сам вспомнил, что рисовал именно на этой тетрадке. Только куда же он ее после этого засунул? Женька озабоченно сморщил лоб, заглянул в парту, скользнул глазами по подоконнику, посмотрел под парту и увидел – рядом с чернильным пятном лежит тетрадка. Его, Женькина. По русскому языку. Женька нагнулся и вытащил ее. Точно. Она самая. И рисунок на месте. Женька еще раз полюбовался скворцом и открыл тетрадь Он написал число...

– Все понятно? – громко спросила Вера Сергеевна.

– Все! – бодро выкрикнул Женька.

– Ну, если все, иди к доске, Девиков, и попробуй рассказать классу, что ты понял сегодня на уроке...

Вот это был номер, ничего не скажешь...

Мальчики вышли из школы.

– Не везет мне сегодня,– вздохнул Женька.– Дома влетит сперва за Ваську, потом за двойку...

– Пойдем к нам, – сказал Вадим Все-таки не сразу попадет. А у нас еще никого нет. Мама придет поздно, а папа, тот и вовсе в командировке...

Хороший Вадим товарищ! Он изо всех сил старался развлечь Женьку. Стал было ему рассказывать, как дрались коты Черныш и Перун, но Женьке расхотелось слушать, и он сказал:

– Знаешь что, давай лучше ты мне что-нибудь показывай, а я смотреть буду. А то я все равно тебя не слушаю.

– Ладно,—покорно согласился Вадим. Только что мы будем смотреть?

– Не знаю.

Вадим подумал и решил:

– Знаешь, мы будем смотреть все по очереди, самое интересное у нас в доме, ладно?

– Ладно.

– Смотри, вот картина. Ее папа всем показывает и говорит, что она очень старинная.

Мальчики задрали головы вверх и стали смотреть на картину. На картине было нарисовано море. Должно быть, оно очень походило на настоящее, но ни Женька, ни Вадим на море не были и дружно согласились, что это, наверное, очень старинная картина. На ней просто вода и вода, и ни пароходов, ни подводных лодок не нарисовано.

Потом Вадим показал Женьке этажерку с папиными книжками по горному делу. Толстые книжки, потрепанные и с закладками. Они вызывали почтение, но интереса не вызывали.

Потом Вадим показал Женьке скатерть на столе. Скатерть была белая, широкая, вся вышитая дырочками.

– Это называется ришелье,– сказал Вадим, мама вышивала. Смешно называется, верно? Как кардинал в «Трех мушкетерах».

– Да,– сказал Женька с уважением,– такая большая скатерть! Как это у твоей мамы хватило терпения всю ее дырочками вышить?

– Не знаю. Видишь, хватило...– пожал плечами Вадим.

Мальчикам было грустно. Развлечения не получалось.

– Постой! – вдруг обрадовался Вадим. – Сейчас я покажу что-то и правда замечательное!

И он побежал в другую комнату.

– Вот! – он вернулся, запыхавшись.– Смотри! Волшебная чернильница. Под кроватью была.

– Какая?

– Волшебная... Вообще она, конечно, испорченная, просто испорченная непроливашка. Понимаешь, чернила туда налить можно, а обратно вылить никак нельзя, никакими силами. Пока сами не высохнут.

– Значит, нормальная непроливашка, сказал Женька.

– Да нет, из нее даже ручкой ничего не достанешь

– А ну?

Мальчики разыскали бутылку с чернилами и налили в непроливашку. Не очень много, но достаточно. Потом по очереди макали туда ручку. Чернил на кончике  пера не было.

– А ну,– заинтересованно сказал Женька,– дай!

Он опустил ручку в чернильницу и потряс ее изо всех сил. Вытащил, и лицо у него разочарованно вытянулось: перо на ручке по-прежнему было сухое.

– Видел?! – торжествовал Вадим,  – Я ж говорил, никакими силами! Даже если вот так...

Не успел Женька опомниться, как Вадим схватил волшебную непроливашку, перевернул ее отверстием вниз прямо над маминой скатертью, вышитой ришелье, бешено затряс...

Во всех сказках, какие бабушка в детство читала Женьке, случались разные невероятные вещи. Их делали злые или добрые феи или волшебники. Злые в сказах всегда отступали перед добрыми, но в судьбу волшебной Вадимовой чернильницы вмешалась, должно быть, уж слишком злая фея, а добрые стояли в это время, как Женька, разинувши рот, и ничему помешать не успели. Из знаменитой непроливашки хлынули внезапно все вылитые мальчиками чернила, и на белоснежной скатерти появились отвратительные чернильные пятна. Женька только испуганно охнул. А Вадим, бледный и растерянный, все тряс и тряс чернильницу, как заводной и не мог остановиться...

Домой Женька пришел совершенно убитый. Он отрыл дверь и подумал с облегчением, что сегодняшний день все-таки приходит к концу. Остается только пережить объяснение с мамой но поводу Васьки, с папой по поводу двойки, и тогда будет все. Но бабушкино лицо, когда она открыла Женьке двери, сказало ему, что неприятности далеко не кончились.

– Что-нибудь случилось? осторожно спросил Женька.

– Ничего,– холодно ответила бабушка.– Значит, ты говоришь, твой скворец спрашивает: «здравствуйте, гражданин, который час?»

– Ну да,– настороженно ответил Женька.– А что?

– И кланяется?

– И кланяется.

– И на вопросы отвечает?

– И на вопросы...

– А он не говорит: «Врать очень стыдно»?

– Нет...

Бабушка повернулась к Женьке спиной и убила его наповал саркастическим замечанием:

– А ведь я, между прочим, дура старая, в зоопарк специально ходила, чтобы твоего мудреца посмотреть...

КАПИТАН КОМАНДЫ «ЧАЙКА»

 С Митькой Харом (это не прозвище, а фамилия такая) мы познакомились позапрошлым летом в лагере. Нас подружил футбол. А нынче его перевели из первой школы в нашу, и  мы очутились в одном классе и на одной парте. Митька Хар был мне настоящим другом. Уж на Митьку я вполне положиться мог. Когда я упал с лестницы и ушиб ногу, Митька тащил меня на себе до самого нашего дома и еще по лестнице на второй этаж.

Вместе с Митькой мы начинали собирать классную команду хоккеистов. Мы честно хранили тайны друг друга, и вот...

В эти зимние каникулы мы – смешно подумать даже – поссорились.

Всем известно, в зимние каникулы идут игры на первенство города по, хоккею с шайбой. Сначала на первенство школы, потом района, потом встреча городских школьных команд, а потом победители встречаются – школьные команды играют с дворовыми и уличными командами, если такие есть. Первенство в школе мы выиграли еще во второй четверти, районной встречи мы не боялись, но готовились, ясно! Митька не пропускал ни одной тренировки, и вдруг перед самыми соревнованиями подходит ко мне и говорит, чтобы все слышали:

– Капитан,– говорит,– учти: играю во всех встречax, а если будем играть с дворовыми командами, я могу на поле не выйти.

– Вот да! Почему?

– Я не знаю еще точно. Но вполне может быть. Учти и готовь запасного.

Наши все как заорут. Еще бы! Митька Хар он – ого! – лучший у нас в тройке нападения, шайбу дает точно, вперед себя не выставляет, дает всем играть. Мальчишки уже руками стали махать. Л Митьку не проймешь, он человек упрямый, заладил свое: причина есть, назвать не могу, а игрока сам готовить буду. И все. Но я в тот раз даже внимания особого на это не обратил.

– Чего галдите? – говорю.– Может, еще на десятое место выйдем или вообще будем в самом хвосте, а вы уже базар устроили.

Так мы ничего и не решили. А Митька стал тренировать одного мальчишку на всякий случай.

На районных наш «Буревестник» взял первое место. На городских мы поднажали и взяли второе. И вот пришло время встретиться с победителями среди дворовых команд.

И тут Митька говорит мне:

– Долик, завтра встреча с командой «Чайка». Вместо меня на лед пойдет запасной. Помнишь, я предупреждал?

– Митька,– спрашиваю,– ты чего, заболел?

И кошки у меня скребут по самому сердцу, потому что я знаю Митьку Хара, своего друга. Если он таким голосом говорит – тут все...

– Долик,– тихонько говорит он,– Долик, не надо злиться. Я здоровый. Но центра завтра в нашей команде играть не могу.

Я знал, что он решил окончательно. И все-таки я его уговаривал. И какой капитан бы не уговаривал, хотел бы я посмотреть на такого капитана! И мальчишки уговаривали.

А потом, сгоряча, даже отколотить пригрозили. Но наш тренер Степан Ильич сказал, что, во-первых, у Митьки, в самом деле, причина есть, а, во-вторых, мы вообще не правы. Он предупредил – раз, игрока приготовил – два. Все как полагается.

Но я все равно не мог стерпеть. Я повернулся к Митьке и сказал так:

Ну, Хар... Ты сам знаешь, какой ты мне друг. Чего там. Но если завтра не выйдешь на лед, учти, Хар... Всему конец Вот.

И пошел домой. И Митька пошел. Другой дорогой, первый раз мы шли разными дорогами.

На другой день Митька на стадион не явился. Нам дали черные свитеры, мы оделись, выезжаем на лед, напротив выстраиваются мальчишки из «Чайки» – в белом. И вдруг кто-то говорит:

– Долик! Смотри на капитана!

Я посмотрел на ихнего капитана и не поверил глазам. Впереди команды «Чайка» стоял в белом свитере мой лучший друг и лучший в тройке нашего нападения – Митька Хар!

И тут судья дал знак. Я подъехал к Митьке. Руку ему протянул, раз так положено по правилам, но уж пожимать – это кто как хочет, насчет этого судья придраться не может. И я только притворился, что пожал руку Митьке Хару.

Как играли – почти не помню. Как во сне. Наши растерялись, нервничали. И мне было очень плохо. Мальчишки из той команды, они были молодцы! Во всех комбинациях, которые они разыгрывали, я узнавал руку своего лучшего друга.

В перерыв Степан Ильич взял нас в оборот. Он велел подтянуться, и к концу игры мы сквитали счет: 6 : 6. Если говорить честно, нам здорово трудно было, когда мы уходили с поля, рядом со мной очутился Митька и сказал:

– Долик, ты не злись, Долик. Я тебе все расскажу...

Меня захлестнуло такое, что даже слезы на глазах закипели. «Ах ты,—думаю,– товарищей сменял на другую команду»... И я ответил:

– Нам не о чем говорить. Понял?

Он – гордый человек, Митька Хар, и он ничего не сказал мне больше...

...А потом Степан Ильич рассказал всем нашим, как Митька сам набрал в этом году уличных мальчишек, которые болтались без всякого дела, и сколотил из них команду «Чайка». На этот матч он не хотел с ними идти, но так пришлось, потому что их главный игрок из нападения заболел ангиной.

Нет, я, не пожалел о тех словах, что оказал Митьке Хару на поле. Но все эти дни у меня настроение очень плохое.