Текст книги "Радости жизни"

Автор книги: Ками Дэлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Ками Дэлтон
Радости жизни

ПРОЛОГ

Пять раз в неделю с наступлением темноты «Мираж» покидал порт. Как только корабль пересекал границу территориальных вод, открывались двери казино, и несколько часов можно было играть, пить и смотреть шоу. Все было почти как в Лас-Вегасе. Однако две ночи из пяти принадлежали женщинам Южной Флориды.

Новый танцор группы мужского стриптиза Трейс Макграу работал уже вторую ночь, но все равно еще стеснялся выступать в маленьких обтягивающих шортах, украшенных по бокам бахромой, распахнутом кожаном жилете, надетом на голое тело, и ковбойской шляпе с большими полями.

Цветные огни вспыхивали и гасли, голубой дым качался над головами женщин. Их радостные возгласы почти заглушали музыку в стиле кантри, басовые ритмы которой звучали подобно дюжине там-тамов в африканских джунглях. Вымученно улыбаясь, Трейс изгибался и качал бедрами перед пожилой женщиной, поразительно похожей на девяностолетнюю подругу его бабушки. Старушка вытащила из сумочки пять долларов и потянулась к шортам Трейса, сладострастно улыбаясь.

Он выругался про себя, но замер с неподвижной глупой улыбкой и подумал, как хорошо было бы сбежать в свою каюту. Или прыгнуть за борт и поплыть к берегу.

Но он не должен бежать с корабля.

Проклятье, как же он ненавидит то, чем вынужден заниматься! И всю эту историю. А уж Мэнни и подавно…

Женщина наконец-то засунула деньги в его шорты.

Но во всем надо уметь находить что-нибудь хорошее. По крайней мере Трейсу не пришлось танцевать совсем голым.

Нелегко было точно определить, когда начались события, приведшие его сюда. Когда он учился в пятом классе, сестра Гвен подарила ему на Рождество запись музыки к фильму «Лихорадка субботним вечером». В тот год в Питтсбурге случилась самая сильная буря за всю историю города, и снега выпало столько, что нельзя было ни кататься на санках, ни лепить снеговика. Вот тогда Трейс и пристрастился к стилю диско. Облив себя лосьоном «Аква Вельва» – в его семье женщины считали этот лосьон после бритья хорошим рождественским подарком – пятиклассник прыгал и плясал, воображая себя Джоном Траволтой. Если бы в тот год Гвен подарила ему подписку на спортивный журнал, то он не научился бы танцевать и остался простым белым парнем, лишенным чувства ритма и замиравшим в панике при первых звуках музыки. И если бы шесть недель назад Мэнни на вечеринке не увидел, как Трейс танцует…

Хорошо, что никто из бывших коллег не знает, чем ему приходится заниматься после неожиданного увольнения из еженедельника «Вестник» – дочь босса Джанин необоснованно обвинила Трейса в сексуальных домогательствах. Теперь приходилось считать удачей даже работу в бульварном листке «Наблюдатель», где редактором был Мэнни. А ведь когда-то Трейс считался отличным репортером…

Притворившись стриптизером, Трейс должен был проверить полученные Мэнни сведения о наемных танцорах на борту «Миража», с которыми во время круиза развлекались респектабельные домохозяйки. Мэнни знал вкусы своих читателей. Он чувствовал, что эта сенсация обеспечит «Наблюдателю» огромные тиражи, и даже угрожал выгнать Трейса, если тот откажется от задания.

Как Трейс ни ненавидел то, чем занимался, он не хотел лишиться еды и жилья. А после первой ночи на корабле чутье репортера подсказало ему, что на палубах «Миража» на самом деле что-то происходит.

Всем было хорошо известно, что «Миражом» владеет босс мафии Анджело Венцара, или мистер В. Ходили слухи, что мистер В уже отошел от дел.

Трейс усомнился в этих слухах вчера вечером, когда, нарочно заблудившись на палубе, увидел, как два вооруженных головореза тащат огромный ящик в каюту Анджело Венцары. Утром Трейс позвонил старым друзьям, и они подтвердили, что на корабле действительно происходит нечто таинственное. За несколько месяцев «Мираж» сделал множество рейсов вне расписания. А во время одной из остановок на Багамах было замечено, что на борт поднимают немаркированные ящики. Даже и без журналистского опыта можно было понять, что мистер В что-то затеял. Теперь Трейс и сам хотел это выяснить, ведь тогда он смог бы вернуться в «Вестник» и снова стать настоящим репортером. Вот ради этого можно вытерпеть все. Даже танцы без одежды.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Как это ты не знаешь, когда вернешься? Как ты вообще могла отправиться в круиз по Карибскому морю, раз у тебя и денег-то нет? – Фиби Деверо говорила взволнованно, но усилием воли сумела сдержаться и не закричать. Если она сейчас потеряет самообладание, то никогда не узнает, в какую историю опять вляпалась ее младшая сестра.

– Я только хочу сказать, что не знаю, когда смогу вернуться. Я же говорила тебе, что этот коп Алварец будет рвать и метать, когда выяснит, что меня нет в городе. Говорила я ему, что мистер В чист перед законом, но Алварец никак не остынет, – сказала Тиффани. – А деньги для меня не проблема. Со мной будет Тони.

Фиби прижала телефонную трубку к плечу и начала массировать виски. Даже когда они были детьми, Тиффани вечно попадала во всякие переделки. Нельзя было сосчитать, сколько раз ее спасала заботливая старшая сестра. А когда Тиффани подросла, начались проблемы с мальчиками.

– Ну ладно, – наконец сказала Фиби, поставив на стол стакан чая со льдом. Ей внезапно захотелось выпить единственную в доме бутылку виски и послать все к черту. – Спокойно расскажи мне все с самого начала, и на этот раз не упускай ни одной мелочи.

– Всегда пожалуйста. – Громкий вздох Тиффани вполне соответствовал серьезности момента. – Но я действительно должна уехать, так что не затягивай разговор.

Фиби только скрипнула зубами. А Тиффани продолжала тараторить:

– Как я уже тебе сказала, в следующую субботу на «Мираже» будет большая вечеринка. Там будут парни из Лас-Вегаса и Нью-Йорка, которые работали с мистером В, дядей Тони. Ничего незаконного не будет, я уверена, и не верь тому, что говорит Алварец. Я и еще несколько девочек случайно узнали об этом круизе, и то только потому, что сам мистер В попросил нас поработать. Подавать за обедом, разносить напитки, потом немного потанцевать. Ну и, – Тиффани засомневалась, стоит ли продолжать, – полицейские хотят, чтобы я подслушивала на вечеринке.

– Но почему ты?

– Ну, в общем, – Тиффани замялась, – у полиции есть кое-что против меня. Если я сделаю то, что они просят, они забудут, что я существую. Но если я туда не пойду, то получу срок.

– Получишь срок?! Что ты натворила?

Тиффани помолчала.

– Ладно. Ты только не волнуйся. Я ездила вместе с Тони, когда он что-то отвозил своему дяде. Ничего страшного, я уверена. Просто фальшивый паспорт. А ящик с пистолетами мы отвезли всего-то один раз. Клянусь тебе.

– С пистолетами, – повторила Фиби. – Твой новый друг торгует оружием?

– Не торгует он оружием. Как ты все преувеличиваешь! Он просто немного помог дяде, а ты говоришь об этом так серьезно.

– Это и есть очень серьезно. Между прочим, о семье Тони ходит много разных слухов.

Фиби зажмурилась и потерла нос. Ведь она в прошлый раз поклялась больше не вмешиваться! Конечно, Тиффани не должна была возить оружие со своим новым приятелем, но для Фиби была невыносима даже мысль о том, что ее маленькая сестричка окажется в тюремной камере. А значит, надо добраться до Майами, чтобы уберечь Тиффани от самой большой ошибки в ее жизни.

Фиби отыскала на полке телефонный справочник и начала листать страницы.

– Тиффани, ты сейчас будешь меня внимательно слушать, а потом сделаешь точно так, как я скажу. Первым делом брось твоего бандита…

– Он не бандит!

– Да, да, не бандит. Он просто совершает преступления, а членов его семьи зовут Порезанный, Луиджи-душитель и так далее. Я знаю, как ты относишься к нему, Тиффи, но он не принесет тебе счастья. После того как вы расстанетесь, иди прямо в полицию и скажи им, что готова выполнить их задание. Я отправляюсь в аэропорт и постараюсь вылететь вечерним рейсом. От Сан-Франциско до Майами лететь всего шесть или семь часов, так что я должна быть у тебя завтра утром. К тому времени собери свои вещи, потому что я сразу же отвезу тебя к родителям.

– Ты совсем больная? Да я скорее соглашусь сидеть в тюрьме, чем буду жить под одной крышей с мамой и папой.

Фиби вздрогнула. Честно говоря, от мысли о совместной жизни с родителями у нее пробегал холодок по спине. Плохо было уже то, что она жила в получасе езды от них.

– А Тони я не брошу, – продолжала младшая сестра. – Тони сказал, что у полиции нет причин беспокоить мистера В, но вот некоторые его партнеры могли чуть-чуть нарушить закон. Тони не хочет, чтобы я была рядом с такими людьми, особенно теперь, когда я… – Тиффани помолчала немного. – Ладно, это я тебе потом расскажу. Тони бросает семейное дело, а я уезжаю из Майами. Только тот, кто хочет стать покойником, согласится шпионить за мистером В. Я же не дура. Если ты хочешь помогать полиции, то сама и работай на «Мираже». О, погоди. Я, кажется, придумала…

Волосы у Фиби на затылке начали приподниматься.

– Неважно, что ты придумала, забудь об этом поскорее.

– Но это может сработать. Слушай, мы с тобой умеем танцевать, да?

Фиби едва не задохнулась от возмущения.

– Я преподаю в балетной академии, а ты выступаешь в шоу. Это разные вещи.

– И еще разница в том, что в постель с мужчиной я ложусь чаще одного раза в год?

– Ты себя недооцениваешь, – фыркнула Фиби.

Втайне ей всегда хотелось быть похожей на младшую сестру. Стать смелой и уверенной в себе, чтобы жить полной жизнью и брать то, что хочется. Например, увидеть привлекательного мужчину и соблазнить его… Воспоминания о привлекательном мужчине всплыли у нее в памяти. Давно, еще в колледже, она получила хороший урок. Так что же она сделала неправильно? Тот раз был единственным, когда Фиби не послушалась своего разума, поддавшись влечению, и все кончилось тем, что теперь ее сердце разбито. Она не хотела бы пережить это еще раз.

– Кончай злиться. Ты просто завидуешь, потому что я счастлива и мне нравится то, что я делаю, – сказала Тиффани. – Но дослушай меня. Если получишь работу на «Мираже», то сможешь услышать, что будут говорить на встрече с мистером В. Это совершенно точно. – В голосе сестры Фиби слышала энтузиазм. – А офицеру Алварецу безразлично, кто будет собирать для него информацию.

У Фиби от изумления открылся рот.

– Но ты же сама сказала, что шпионить за мистером В согласится только тот, кто хочет стать покойником.

Тиффани засмеялась.

– Я преувеличила. Конечно, мистер В немного помешан на секретности, но в остальном он очень приятный человек. Вот его телохранитель Малыш может быть противным, но пока он тебя не заподозрит, все будет прекрасно. Ну давай, Фиби, помоги же мне. Ты сейчас ничего не делаешь. У тебя и работы-то нет…

Фиби скорчила гримасу и показала телефону язык. Ее обидели не слова, а отношение сестры. Как будто Фиби жила только для того, чтобы облегчать жизнь Тиффани!

– Забудь, Тиффани, этого никогда не будет. И, к твоему сведению, я все еще работаю. Мое колено прекрасно себя чувствует. – Фиби не собиралась признаться даже себе, что не хочет возвращаться в балетную академию. Уже давно она начала терять интерес к занятиям. Ей стало скучно учить капризных подростков. Да и ученики постоянно требовали, чтобы их учили не классическому танцу, а более веселым вещам, пригодным для дискотеки.

Возможно, ее можно назвать эгоисткой, но она чувствовала, что в жизни, кроме работы, существует много интересного.

Если бы не травма колена, случившаяся семь лет назад, жизнь Фиби была бы совсем другой. Она нахмурилась и поглядела на свою ногу. Администрация Нью-Йоркского Городского Балета сочувствовала Фиби, но была непреклонна. Прима с больным коленом не может выступать на сцене.

– Давай же, Фиби. Только подумай, как вскипит мама, когда узнает, что ты стала танцовщицей в шоу.

– Тиффани, я стара для того, чтобы идти у тебя на поводу только для того, чтобы огорчить мать.

– Совсем не стара. Кроме того, ты заменишь меня, потому что ты меня любишь и хочешь мне помочь. А то, что удастся еще и маме насолить, – счастливый случай, который нельзя упустить.

Фиби задумалась. Возможно, Тиффани права, и, чтобы насолить маме, можно было бы и согласиться.

Тиффани все говорила, а Фиби представила себе, как танцует в экзотическом костюме младшей сестры, и почувствовала волнение где-то внизу живота. Воображение нарисовало ей великолепного мужчину, сидящего в зале и глядящего только на нее, когда она, соблазнительно покачивая бедрами, начинает… черт возьми! Как удалось Тиффани внушить ей такие мысли?

Фиби тряхнула головой и захлопнула телефонный справочник. Воображать себя сексуальной танцовщицей еще не значит стать ею. Независимо от того, сколь приятными кажутся такие перспективы, Фиби, несомненно, впала бы в панику, если бы ей когда-нибудь пришлось подняться на сцену и танцевать полуголой.

Тиффани, должно быть, ощутила сомнения сестры, потому что заговорила прежде, чем Фиби снова обрела дар речи:

– Я знаю, что «Мираж» не совсем подходящее для тебя место, Фиби, но тебе же нечего терять. Смотри же. Ты на мели, и вот у тебя появляется шанс. Слушай, в жизни есть столько разных приятных вещей, о которых ты даже не знаешь. Пришло время решить, чего ты хочешь, и добиваться этого. Да возьми хоть меня, например. Я смотрю на жизнь как на секс. Можно лежать на спине и терпеть, а можно быть наверху и скакать к счастью. Такой у меня девиз.

Услышав такое, Фиби чуть не уронила трубку.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем она смогла сказать:

– Как красиво ты говоришь. – Она провела рукой по лицу и покачала головой. – К сожалению, я не считаю, что проникнуть в мафию – это то же самое, что скакать к счастью. Опомнись, Тиффани, слезай – хм – с седла, так сказать, и учись сама выпутываться из своих историй. А завтра я прилечу в Майами и помогу тебе. – Фиби говорила все громче, медленно закипая. Но ничто не заставит меня танцевать в бикини с блестками ради того, чтобы ты могла загорать на твоем дурацком пляже. Так что замолчи. Нет в мире ничего, что смогло бы изменить мое решение.

Тиффани слушала молча, и Фиби почувствовала, что сестра сейчас расплачется. Наконец Тиффани заговорила:

– Фиби, я знаю, ты думаешь, что я противная девчонка, но, честно говоря, это не себя я пытаюсь защитить.

Фиби откинулась к стене и начала растирать затылок и шею.

– Тиффани, говори, что еще случилось?

И тогда маленькая сестренка произнесла два слова, которые заставили Фиби передумать:

– Я беременна.

Тиффани столь восторженно рекомендовала сестру, что Фиби сразу же пригласили на «Мираж». Правда, ей не предложили выступать в субботу вечером на вечеринке у мистера В, но она не беспокоилась, понимая, что одно дело – принять на работу новую танцовщицу, и совсем другое – сделать ее свидетельницей нелегальных деяний. Кроме того, до вечеринки была еще неделя. А первое выступление Фиби будет через два дня, и она знала, что мистер В и Малыш хотели бы посмотреть, какова она на сцене.

Прилетев в Майами, Фиби поселилась в квартире Тиффани и сразу же разыскала офицера полиции по имени Карлос Алварец. Естественно, он был возмущен внезапным медовым месяцем Тиффани, но согласился передать своему начальнику предложение Фиби. Утром Алварец сам пришел к Фиби, так как из предосторожности велел ей не рисковать и больше не ходить в отделение полиции. Хотя Карлос и сомневался, что за Фиби следят, но недооценивать Малыша было опасно.

Фиби поежилась. Мысль о том, что теперь за ней будут следить круглые сутки, вызывала желание помчаться в аэропорт и на первом же самолете вернуться в Сан-Франциско. Но она слишком далеко зашла, чтобы все бросить, да и не было пока причин нервничать.

Фиби примчалась в Майами, чтобы защитить от возможной беды свою еще не родившуюся племянницу или племянника. Она позволила Тиффани думать, что именно ее беременность изменила решение Фиби, и в некотором смысле так и было. Но на самом деле размеренный и упорядоченный мир Фиби рухнул из-за внезапного замужества Тиффани и возникновения новой семьи. Всю жизнь Фиби готовилась к семейной жизни, а легкомысленная Тиффани уже обзавелась мужем и ждала ребенка. А Фиби через три месяца исполнится тридцать лет, и отметить эту дату нечем. Мужчины, с которыми она встречалась, вызывали скуку. Работа тоже наскучила. Да и сама жизнь была скучна. Изо дня в день одно и то же. Тиффани оказалась права.

Но хватит ныть. Решение принято. На этот раз она возьмет свое будущее под контроль. Она всегда хотела быть немного похожей на младшую сестру и теперь могла стать такой. Выступление на «Мираже» было шансом расправить крылья, так сказать. Попробовать себя в новом танце, хотя те прыжки и движения, которые ей предстояло выполнять на сцене, лишь с большой натяжкой можно называть танцем. Фиби хотелось незнакомых ощущений.

Она успела устать от спокойной жизни. От постоянной ответственности. От постоянного планирования. Тиффани жила совсем не так, и вот она счастлива. Конечно, мафия – не подарок судьбы, но, возможно, правы Тони и Тиффани, а ошибается полиция.

Фиби увидела мистера В сразу, как только появилась на «Мираже». Встреча разочаровала ее. Мистер В оказался невысоким полным человечком и совсем не был похож на крестного отца мафии. О своих особых сортах помидоров он говорил с Фиби много дольше, чем о ее будущей работе на «Мираже».

Вспомнив забавную беседу, Фиби почувствовала себя лучше. Не стоит впадать в панику. Она шла на вечеринку к танцовщице Кэнди, собиравшейся выходить замуж. Фиби хотелось подружиться с танцовщицами, но она не собиралась забывать и о личных целях. О важных целях. О том, что надо взять жизнь за шиворот и вытрясти из нее все удовольствия. В конце концов, подумала Фиби с усмешкой, не одна Тиффани имеет право придумать себе забавный девиз!

Наконец, остановившись перед нескончаемым рядом домов, Фиби начала высматривать нужный номер. Было чертовски темно, только один уличный фонарь тускло светился около здания, к одной из дверей которого был привязан десяток воздушных шаров. Туда мне и надо, решила она.

Пока Фиби ковыляла по тротуару, в ее голове родился вопрос – сумеет ли она сойтись с будущими коллегами? В юности Фиби всегда была очень застенчива и даже косноязычна. Когда же она пыталась расслабиться, все становилось еще хуже.

Под неусыпным надзором матери, которая никогда не позволяла ей делать что-нибудь, хоть немного похожее на развлечение, – например, проводить время с подругами, а уж тем более встречаться с мальчиками, – Фиби достигла вершин в танце. Естественно, сверстники стали считать ее высокомерной примадонной.

С возрастом Фиби преодолела излишнюю сосредоточенность на себе. Но неожиданные приступы беспокойства все же случались всякий раз, когда она позволяла себе думать, что может потерпеть неудачу. Вот и сейчас Фиби сморщила носик, уставившись на изящно завернутый подарок, который держала в руках. Вдруг она засомневалась, что подарок, который она несла для Кэнди, убедит девушек, что Фиби – роковая женщина. Пароварка и фаршированные яйца как-то не очень соответствовали этому образу.

Черт возьми! От мысли, что она опять все сделала неправильно, у нее перехватило дыхание. Но прежде, чем Фиби удалось взять себя в руки, ее острый каблучок застрял между плитками, и она качнулась вперед. Подарки вылетели из рук, и ей показалось, что и она сама летит за ними по воздуху.

Будто в замедленном кошмарном кинофильме, она видела, как падает на свое больное колено, и успела понять, что сейчас изувечит его навсегда и разрушит все планы, которые они с Тиффани так тщательно выстроили. Остановить падение Фиби уже не могла.

Но вместо каменных плиток тротуара она натолкнулась на очень крепкое мужское тело. Не сознавая, что делает, Фиби вцепилась в него изо всех сил.

– Ууух! – казалось, весь воздух вышел из легких Трейса, когда какая-то ненормальная женщина со всей силы врезалась в него.

– Помогите, – пискнула женщина.

Трейс не успел ничего понять. Он инстинктивно вытянул руки, чтобы поймать падающую, и лишь затем сообразил, что этого не следовало делать.

Он осознал, что его ладони охватывают ее восхитительные выпуклости. Будто электрический ток пронзил его руки от кончиков пальцев до плеч, но Трейсу удалось напомнить своим разыгравшимся гормонам, что после случая с Джанин он отвернулся от женщин навсегда. По крайней мере ему казалось, что навсегда. Но прошлое не имело значения, пока нога этой женщины была между его бедер, а ее высокие упругие груди были прижаты к его груди, обжигая его подобно двум раскаленным уголькам. Очень приятно обжигая, пришлось ему признать.

– Эй, держитесь же! – Он переступил с ноги на ногу, пытаясь сохранить равновесие, но все стало только хуже, потому что она снова пискнула и начала карабкаться на него, как обезьяна на дерево. Он выругался, ничего не понимая, и открыл рот, чтобы спросить, что она делает, но не успел. Женщина зацепила его ногу каблучком, и его колени подогнулись. При падении она оказалась под ним, и его лицо уткнулось во что-то мягкое и теплое. Точнее, между двух мягких и теплых выпуклостей. А ее колено оказалось у него под мышкой.

– Я не могу дышать. Встаньте, пожалуйста. – Голос женщины звучал сдавленно. – Вам говорят, встаньте. – Она попыталась приподнять бедра и столкнуть Трейса. Их руки и ноги были перепутаны, и со стороны это должно было бы казаться странной игрой.

– Ффу. – Он наконец повернул голову и выплюнул ее волосы. – Прекратите дергаться.

Из-за нехватки воздуха голос Трейса прозвучал хрипло. Она не послушалась, и с отвращением к себе Трейс понял – с ним случилось то, что и должно случиться с любым здоровым мужчиной, когда он оказывается с женщиной в такой хитрой позе.

Почему так встревожена женщина, понятно, но ее движения только усугубляют его состояние.

– Пожалуйста, – он уже задыхался, – не шевелитесь. Я застрял.

– Я закричу. – Ее слова, как и ее тон, должны были привести его в норму. Но не привели.

Вынужденно оправдываясь, Трейс заявил:

– Я понимаю, что вам плохо, но вы же сами налетели на меня.

Она возмутилась.

– Простите! Я не хочу казаться грубой. Было темно, и я вас не видела. А теперь вы лежите на мне, как дохлая рыба. Ну, почти дохлая. И давите на меня чем-то твердым. – Женщина снова пошевелилась.

– О, это уж слишком. – Трейс заговорил сдавленным голосом. – Я не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, но шевелиться, прижавшись к нижней части тела мужчины – не лучший способ заставить его прекратить давить на вас чем-то твердым.

Она немедленно замерла.

– Хм, я говорила о той пуговице, или что там у вас на рубашке. Это давит на – хм – мою грудь.

Трейс вздрогнул.

– Простите, – пробормотал он и попробовал переместить вес, но без большого успеха. Он совсем забыл, что у него на груди бутафорский полицейский значок. На прошлой неделе он выступал в костюмах ковбоя, строительного рабочего и индейца. А сейчас он одет как полицейский. Его пониманию было недоступно, почему женщины приходят в восторг, видя его в таких нарядах. – Дайте мне еще минуту. Я застрял в ваших волосах, – сказал он, сжав зубы и начиная тщательно распутывать шелковистую массу, которая, казалось, охватила все его тело.

Почему это случилось не с кем-нибудь другим? – спрашивал он себя. Через тридцать минут Трейсу предстоит танцевать на вечеринке у Кэнди, но мало этого – он сбит с ног какой-то психопаткой. На прошлой неделе, когда Барби и Кэнди попросили его выступить, у Трейса появился шанс выяснить, что известно танцовщицам о секретном грузе и о частном круизе в субботу вечером. Тем более что Энджи Венцара, племянница мистера В, также будет на вечеринке. Но выступать одетым в смешной обтягивающий треугольничек с двумя веревочками… Это вызывало у него дрожь отвращения. Проклятье, что за жизнь!

Трейс вздохнул.

– Ну, думаю, теперь все. – Собираясь подняться прежде, чем совсем опозорится, он попробовал встать и сразу осознал последнее препятствие. – Я никогда не думал, что я буду говорить это женщине, но вам необходимо снять ногу с моей спины. Ну, то есть, если вы хотите, чтобы я прекратил давить на вас, – добавил он сухо.

– О, я и не заметила, – она запнулась, и ее голос стал робким.

Трейс аккуратно оперся на руки и колени. Теперь он оказался над ней, их лица разделяло только несколько сантиметров, и он увидел ее глаза.

Серые – нет, серебристые. Блестящие. Незабываемые – как давняя музыка.

Глаза женщины внезапно распахнулись, и темные пушистые ресницы задрожали.

– Трейс?

Он задержал дыхание. Ее кожа была гладкой, губы немного полными, похожими на влажные вишни. Она была красива. Удивительно красива. Лицо только одной женщины могло быть столь прекрасным.

Сердце у него неистово забилось.

– Фиби? Фиби Деверо?

Та единственная, которую он когда-то любил, нерешительно улыбнулась ему. Девять лет назад она разбила его сердце, но сейчас это уже не имело значения.