Текст книги "Великие химики. В 2-х томах. Т. 1."

Автор книги: Калоян Манолов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Однако научную работу в Стэльбридже пришлось приостановить: из Ирландии пришла недобрая весть: восставшие крестьяне разорили замок в Корке, доходы имения резко сократились. В начале 1652 года Бойль вынужден был выехать в родовое поместье. Много времени ушло на улаживание финансовых проблем, был назначен более опытный управляющий, порой Бойль сам контролировал его работу. Но дела в поместье не могли отвлечь Бойля от научной деятельности. Он не ограничивался одним только чтением книг. Поскольку для химических и физических экспериментов не было необходимых условий, он стал заниматься медициной. В этом ему в известной степени помог Уильям Петти[51]51
  Уильям Петти (1623—1687) – английский экономист и статистик, основоположник классической школы буржуазной политэкономии, друг Бойля и один из 12 основателей Лондонского королевского общества. Известен как автор «Политической арифметики») (1690 г.) – одного из первых трудов по экономической статистике.


[Закрыть]. Почти каждый день они собирались в кабинете Петти. Занятия анатомией и физиологией страстно увлекали Роберта Бойля. Кроме того, темой их постоянных бесед были философия и экономика.

В эти месяцы ученый вел обширную переписку. Не прошло и года после переезда Бойля в Ирландию, как его мысли вновь устремились в Лондон. Поводом послужило письмо его друга, математика Джона Уилкинса[52]52
  Джон Уилкинс – автор ряда работ, в которых доказывается большая польза применения математики и естествознания в технической практике. В его труде «Об открытии мира на Луне» высказывается мысль о возможности полета человека на Луну и обсуждаются огромные возможности, открываемые новой наукой. Был первым президентом английской «Коллегии для развития физико-математического экспериментального знания», которая была основана 28 ноября 1660 г. Эта дата считается началом деятельности Лондонского королевского общества (Копелевич Ю. Х., ук. соч., с. 42, 44 и др.).


[Закрыть]. «Дорогой Бойль, – писал Уилкинс, – наш «Невидимый колледж» перебрался в Грешем-колледж. В Оксфорде собралось много английских ученых. Здесь работают математики Джон Уоллис[53]53
  Джон Уоллис (в некоторых изданиях Уаллис или Валис) (1616—1703) – один из виднейших английских математиков XVII в. Убежденный сторонник экспериментального метода в науке (Копелевич Ю. Х., ук. соч., с. 43—46 и др.; Льоцци М. История физики. Пер. с итал. – М.: Мир, 1970, с. 94, 133—134).


[Закрыть] и Сет Уорд, врачи Годдард и Уиллис[54]54
  Томас Уиллис (Виллизий) (1620—1675) – английский врач и анатом. С 1660 г. был профессором Оксфордского университета, в 1666 г. переехал в Лондон. Ему принадлежат исследования по анатомии мозга. Об Уиллисе см.: Епифанов Н. С. Архив анатомии, гистологии и эмбриологии, вып. II, 125, 1975).


[Закрыть] и многие другие. Здесь же и Уорден, но он работает в Уайдхэм-колледже. Очень заметно здесь твое отсутствие. По-моему, нет никакого смысла отсиживаться в Ирландии. Все считают, что ты должен быть с нами в Оксфорде».

Возвращение в Англию? Неплохая идея! Дела в поместье давно налажены. А в Оксфорде и впрямь широкие возможности для научной работы.

Потом пришло письмо от Уордена – он тоже уговаривал перебираться в Оксфорд. Бойль отдал последние распоряжения управляющему и быстро собрался в дорогу.

Шел 1654 год. Снег постепенно таял, суровая зима уступала свои права весне. По-весеннему радостно было и на душе у Роберта Бойля. Наконец-то он снова будет иметь просторные лаборатории. Кроме лабораторий в колледже, он непременно построит и собственные.

Он был тепло встречен друзьями; предстояла большая серьезная работа. Не теряя ни дня, Бойль приступил к исследованиям. Ему помогал молодой ассистент, недавно приехавший из Франции, Гийом Гомберг[55]55
  Вильгельм (Гийом) Гомберг (1652—1715) занимался ботаникой, медициной, астрономией, алхимией и химией. Некоторое время работал в лаборатории Бойля. В 1691 г. был избран членом Парижской Академии наук. Впервые получил в чистом виде борную кислоту действием серной кислоты на буру, пытался установить количественные соотношения в реакциях нейтрализации, изучал сплавы металлов, природные продукты. О Гомберге см.: Partington J. R. ук. соч., т. 3, с. 42—47; Джуа М., ук. соч., с. 96; Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 226. (События, описанные автором, по-видимому, относятся к 70-м годам XVII в.).


[Закрыть]. Воздух, строение веществ, горение – сколько еще непознанных явлении в природе!

– Одного анализа недостаточно, – как-то сказал Бойль, – нужна и теория, но не выдуманная, а проверенная практикой.

– Но у вас ведь уже сложились свои собственные взгляды, – ответил ему Гомберг.

– Да, безусловно. И подтверждаются они нашими многолетними исследованиями. Можно ли все тела путем анализа превратить в одну и ту же соль, селитру и ртуть? Конечно же,нет!

– Это обычные выдумки алхимиков. Они не доказаны опытом, – согласился с ним Гомберг.

– Да, опыт показывает обратное… То же самое надо сказать и об учении Аристотеля. Нет способа, при помощи которого можно превратить огромное разнообразие тел только в четыре элемента – воду, воздух, землю и огонь. В природе существует большое число элементов, которые образуют более сложные вещества. Последние, разлагаясь, приводят к элементам, которые являются неизменными, так как их нельзя разложить на составляющие. Они состоят из корпускул[56]56
  Корпускула (от лат. corpsculum – тельце) – обобщенное название частиц материи. В XVIII в. это слово пришло на смену понятию «атом».


[Закрыть], – заключил Бойль.

– Однако, насколько известно, вы признаете существование и более сложных корпускул?

– Да, когда корпускулы элементов соединяются, они образуют сложные корпускулы.

– Но корпускулы вечны?

– Да. И вот пример. Возьмите немного золота, поместите его в царскую водку, нагрейте, и вы увидите, что через короткое время оно растворится. Если раствор выпарить, мы получим новое вещество, а если прибавить в раствор немного цинка, на дно осядет золотой порошок. Это то золото, которое вы первоначально растворили. Следовательно, корпускулы изменяют свое состояние, но остаются вечными. Царская водка как бы разрушает природу золота, но его сущность – корпускулы – остается без изменения.

Бойль признавал существование некоего начала материи. Это было не ново. Древние философы тоже принимали существование первоматерии. Для одних это была вода, для других – земля… Для Бойля она имела определенное состояние, но он верил, что три основных свойства первоматерии – форма, величина и движение – составляют и три основных свойства корпускул. Для него свойство «вес» не существовало. Отсутствие веса было ахиллесовой пятой его взглядов, ибо из-за отсутствия именно веса корпускулы Бойля оставались в мире нематериального, были скорее «идеями», плодом ума, чем реально существующими частицами.

^{Аппарат Бойля для дистилляции}

Идеи Бойля, с одной стороны, несли нечто новое, почерпнутое из опыта, вобравшее в себя все последние достижения научной мысли, с другой – порожденные бесплодными софизмами схоластических учений, они не могли вырваться в просторы истинного познания. Однако первый кирпич был заложен. Понятие «элемент»[57]57
  Понятие «элемент», свободное от метафизических философских заблуждений, в релятивистско-экспериментальном смысле впервые дал А. Л. Лавуазье (Джуа М., ук. соч., с. 142—145). О происхождении этого понятия см.: Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 51—52.


[Закрыть] использовалось для того, чтобы объяснить химические реакции. Наравне с ним существовало и понятие «корпускула», но с преобладанием оттенка философского толка. Эти понятия постепенно развивались, пока не появилась теория атомизма Дальтона, а позднее и атомно-молекулярная теория.

Совместные исследования Бойля и Гомберга сводились к одной цели: систематизировать вещества и разделить их на группы в соответствии с их свойствами.

– Элементы, как самые простые, надо поставить на первое место. Разумеется, соединений намного больше, но и при их рассмотрении надо начать с более простых, – размышлял Бойль.

– Тогда надо начинать с металлов, – подсказал Гомберг.

– Будем надеяться, что мы на правильном пути. В самом деле, металлы – простые соединения, потому что при погружении в кислоту они разлагаются под ее действием и выделяют содержащийся в них «воздух». Потом идет класс витриолов – синего, зеленого, белого. Металлы с «ацидум олеум витриолд» образуют твердые вещества – «витриоли». Продолжим изучение соединений металлов с другими кислотами.

Бойль и Гомберг получили и исследовали много солей. Их классификация с каждым экспериментом становилась все обширнее и полнее. Не все в толковании ученых было достоверно, не все соответствовало существовавшим в те времена представлениям, и, однако, это был смелый шаг к последовательной теории, шаг, который превращал химию из ремесла в науку. Это была попытка ввести теоретические основы в химию, без которых немыслима наука, без которых она не может двигаться вперед.

Гийом Гомберг, переселившись со временем во Францию, применял новый подход к изучению веществ в Парижской Академии наук.

А Бойль продолжал свои исследования в Оксфорде. После Гомберга его ассистентом стал молодой физик Роберт Гук[58]58
  Роберт Гук [1635 (или 1638) —1703] стал в Оксфорде помощником Бойля и вместе с ним осуществлял почти все многочисленные эксперименты, проводившиеся в Лондонском королевском обществе в первый период его деятельности. Гука иногда называют отцом современного приборостроения: он изобрел воздушно-механический барометр, зеркальный телескоп, установил постоянные точки термометра и др. Одним из первых среди ученых своего времени отметил увеличение веса при обжигании металлов и указал на роль воздуха в этой реакции. Гук также открыл закон, выражающий зависимость между напряжением и деформацией тела. (Копелевич Ю. X., ук. соч., с. 47—50 и др.; Бернал Дж., ук. соч., с. 254 и др.; Погребысская Е. И. Творцы физической оптики. – М.: Наука, 1973; Выдающиеся физики мира, ук. соч., с. 72—76.)


[Закрыть]. В основном они посвятили свои исследования газам и развитию корпускулярной теории.

– Декарт утверждает, что тела состоят из корпускул и эфира[59]59
  Эфир (от греч. “aither” – верхний слой воздуха) – предполагавшаяся ранее универсальная сплошная неподвижная среда, заполняющая все мировое пространство, в том числе и промежутки между атомами и молекулами в телах. Существование эфира допускалось учеными с целью объяснить взаимодействия электрически заряженных и намагниченных тел на расстоянии, а также всемирного тяготения тел.


[Закрыть], – говорил Бойль. – Тогда в газах, где корпускулы перемещаются свободно, должно быть чрезвычайно много эфира.

– Сторонники Декарта, картезианцы, убеждены в этом, – сказал Гук.

– Да, но что показывает опыт Торричелли[60]60
  Эванджелиста Торричелли (1608—1647) —итальянский физик и математик, ученик Г. Галилея. С помощью изобретенного им ртутного барометра открыл давление воздуха и возможность существования вакуума. В 1643 г. сформулировал закон истечения жидкости из сосуда и установил, что над свободной поверхностью жидкости, заполняющей закрытую сверху трубу, нижний конец которой помещен в чашку с такой же жидкостью, образуется безвоздушное пространство – торричеллева пустота. О Торричелли см.: Розенберг Ф. История физики. Ч. 2. – 2-е изд. – М. —Л., 1937; Цейтен Г. Г. История математики в XVI и XVIII вв. – 2-е изд. – М. —Л., 1938; Льоцци М., ук. соч., с. 87—89, 97—102 и др.; Дорфман Я. Г. Всемирная история физики с древнейших времен до конца XVIII в. – М.: Наука, 1974, с. 157—171 и др.; Кудрявцев П. С. Эванджелиста Торричелли. – М.: Знание, 1958; Выдающиеся физики мира, ук. соч., с. 50—53.


[Закрыть]? В трубке над ртутью существует пустое пространство.

– А может быть, корпускулы газов перемещаются в пустом пространстве?

– Это необходимо проверить, – ответил Бойль. – Изготовим аппаратуру, из которой с помощью насоса удалим воздух, и исследуем, что осталось в сосуде: пустое пространство или эфир.

– Но у нас плохие насосы.

– Попытаемся сделать сами более совершенные, если возникнет в этом нужда.

Началась работа. Бессонные ночи, нервное напряжение, волнующие ожидания… Насосы и в самом деле никуда не годились. Они не могли удалить полностью воздух из сосуда. И тогда Гук принялся за конструирование нового насоса. С его помощью исследователям удалось почти полностью удалить воздух. Однако все попытки доказать присутствие эфира в пустом сосуде оставались тщетными. Бойль провел еще одно дополнительное усовершенствование насоса. Он» повторили опыт, но» результат оставался прежним.

– Никакого эфира не существует, – подвел итоги работы БоЁль.

– Это пустое пространство, какое существует и в торричеллевой пустоте.

– Да, и это пустое пространство мы; назовем вакуумом, что по-латыни означает «пустой». Итак, в сосуде с газом должны быть только корпускулы и вакуум.

– Но это же удар по картезианцам. Они не замедлят обрушиться на нас в своих трактатах.

^{Первый пневматический прибор Бойля – воздушный насос (1660 г.) (J. R. Partington, A History of Chemistry, V. 2,1964)}

Гук был прав. Сторонники Декарта и в самом деле подняли шумиху по этому поводу, но доказывали они свою правоту на словах, а Бойль располагал результатами опытов. Он не любил вступать в споры. Его мягкому характеру были не свойственны ожесточенные схватки, на которые вызывали его картезианцы. Он упорно продолжал исследования – надо было собрать новые данные, написать новые книги. Именно так он ответит своим противникам и представит новые доказательства неоспоримости сделанных им выводов[61]61
  В книге «О пользе экспериментальной натуральной философии» Бойль изложил свои философские взгляды и показал, какова польза от связи «философской науки» с «экспериментальными ремеслами» (Копелевич Ю. X., ук. соч., с. 55).


[Закрыть].

Кризис, охвативший в конце пятидесятых годов всю Англию, прервал его научную работу. Возмущенные жестокой диктатурой Кромвеля сторонники монархии вновь поднялись на борьбу. Аресты и убийства, кровавая междоусобица стали обычным явлением в стране.

Бойль удалился в поместье: там можно было спокойно трудиться. Он решил изложить результаты своих исследований за последние десять лет. В кабинете Бойля работали почти круглосуточно два секретаря. Один под его диктовку записывал мысли ученого, другой переписывал начисто уже имевшиеся наброски. За несколько месяцев они закончили первую большую научную работу Бойля «Новые физико-механические эксперименты относительно веса воздуха и его проявления»[62]62
  Полное название: «Новые эксперименты о том, как сделать огонь и пламя стойкими и весомыми» (Лондон, 1673 г.).


[Закрыть]. Книга вышла в свет в 1660 году. В ней Бойль описал все опыты, проведенные за последние два года, и впервые выступил с критикой учения Аристотеля о четырех элементах, декартова «эфира» и трех алхимических начал. Естественно, этот труд вызвал резкие нападки со стороны последователей Аристотеля и картезианцев. Однако Бойль опирался в нем на опыт, и потому доказательства его были неоспоримы. Большая часть ученых – последователи корпускулярной теории – с восторгом восприняли идеи Бойля. Многие из его идейных противников тоже вынуждены были признать открытия ученого, в их числе и физик Христиан Гюйгенс[63]63
  Христиан Гюйгенс (1629—1695) – нидерландский механик, физик и математик, член Парижской Академии наук (с 1666 г.) и Лондонского королевского общества (с 1663 г.). Создал волновую теорию света (1678 г., опубл. в 1690 г.) и заложил основы теории удара, построил первые часы с маятником (1657 г.), в 1655 г. открыл спутник (Титан) Сатурна и обнаружил кольца вокруг этой планеты. Сконструировал окуляр, носящий его имя. О Гюйгенсе см.: Льоции М., ук. соч., с, 91—94 и др.; Дорфман Я. Г., ук. соч., с. 165—170 и др.; Веселовский И. Н. Христиан Гюйгенс. – М.: Учпедгиз, 1959; Гиндикин С. Г. Рассказы о физиках и математиках. – М.: Наука, 1981, с. 96—115; Голин Г. М., ук. соч., с. 20—23; Выдающиеся физики мира, ук. соч., с. 65—71. Некоторые работы Гюйгенса изложены в книге: Гюйгенс X. Три мемуара по механике. – М.: Изд-во АН СССР, 1951. – Классики науки).


[Закрыть], сторонник идеи существования эфира.

Не теряя ни дня, Бойль приступает к работе над следующим своим произведением: «Химик – скептик»[64]64
  Полное название: «Химик-скептик, или химико-физические сомнения и парадоксы, касающиеся экспериментов, проведенных посредством широко распространенных спагириков, обычно пытающихся выдавать свои соль, серу и ртуть за единственно верные составные части веществ». В этом труде Бойль доказал нереальность элементов Аристотеля (земля, воздух, огонь, вода), Парацельса (соль, сера, ртуть) и изложил применительно к химии основы корпускулярной теории (Соловьев Ю. И., ук. соч., с. 16—24; Либих Ю. Письма о химии. Т. I. – СПб, 1861). Книга была опубликована в Оксфорде сначала анонимно (1661 г.), а затем с указанием фамилии автора. Она получила широкую известность после перевода ее на латинский язык.


[Закрыть]. В нем ученый развивает свои идеи о химических элементах. Последовательно описав опыты и сделав соответствующие выводы, он полностью опроверг учение алхимиков о трех началах – сере, ртути и соли. Камня на камне не оставил Бойль и от учения о четырех элементах, существовавшего без малого две тысячи лет. Но основное внимание в этой работе он уделил вопросам, связанным с огнем. Он показал, что нагревание не только вызывает разложение вещества, но оно может вызвать и его связывание или вовсе не оказывать воздействия. Одновременно с работой над трактатом «Химик – скептик» Бойль продолжает опыты в лаборатории. После восшествия на престол Карла II политическая жизнь страны несколько нормализовалась и ученый мог уже проводить исследования в Оксфорде. Иногда он наведывался в Лондон, к сестре Катарине. Его ассистентом в лаборатории Оксфорда теперь был молодой физик Ричард Таунли[65]65
  Ричард Таупли, физик-любитель из Ланкастера, повторил опыт Бойля с барометрической U-образной трубкой (закон Бойля – Мариотта) и высказал предположение, что причина этого явления – упругость воздуха. Получив сообщение об этом, Бойль опубликовал наблюдения Таунли. назвав их «законом Таунли» (Льоцци М., ук. соч., с. 108).


[Закрыть]. Бойль не оставлял намерения ответить на критику его «Новых экспериментов» и продолжить исследование воздуха. Используя специальные стеклянные сосуды с нанесенными на стенки делениями[66]66
  Среди других усовершенствований, введенных Бойлем в лабораторную практику, были градуированные приборы для измерения газов и жидкостей (Джуа М., ук. соч., с. 92).


[Закрыть], посредством которых можно было учесть объем содержащегося в них газа, исследователь пытался разобраться в сложных вопросах: какие силы заставляют корпускулы связываться и существуют ли они вообще?

– Попробуем применить различные величины давления, – сказал Бойль помощнику. – Поднимите уравнительную склянку так, чтобы давление стало в два раза больше. Так. Еще выше. Теперь измерьте объем.

– Объем стал в два раза меньше, – сказал Таунли.

– Интересно. А теперь уменьшите давление в два раза.

– Теперь он стал в два раза больше.

– Давайте увеличим в три раза…

^{Печи для анализа} 

^{Титульный лист книги Бойля «Химик-скептик» (Роттердам, 1668)} 

Подобные опыты они повторяли многократно, но результат был один: объем газа находился в обратной зависимости от его давления. Величайшее открытие XVII века. Бойль впервые описал его в 1662 году («В защиту учения относительно эластичности и веса воздуха»)[67]67
  При проведении экспериментальных работ по определению упругости воздуха Бойль основывался на трудах своих предшественников: Г. Галилея—предложившего метод определения веса воздуха, Э. Торричелли – изобретателя барометра, О. Герике – демонстрировавшего в 1654 г. «магдебургские полушария» и построившего первый воздушный насос. Во время осуществления опытов Бойль пользовался U-образной трубкой с одним запаянным концом. Открытие Вопля было опубликовано в 1660 г. (Джуа М., ук. соч., с. 85) или 1662 г., что более соответствует истине (Кудрявцев П. С. Курс истории физики. – 2-е изд., испр., доп. – М.: Просвещение, 1982, с. 84; Льоцци М., ук. соч., с. 107—108; Соловьев Ю. И., ук. соч., с. 16). В этой же книге Бойль описал метод получения водорода (который он назвал «воздухом») действием разбавленной серной кислоты на железо. (См.: Выдающиеся химики мира, ук. соч., с. 27—31; Биографии великих химиков, ук. соч., с. 42—48; Сабадварп Ф.,Робинсоп А., ук. соч., с. 37—41; Выдающиеся физики мира, ук. соч., с. 59—61).


[Закрыть] и скромно назвал гипотезой. Пятнaдцaтью годами позже во Франции Мариотт[68]68
  Эдм Мариотт (1620—1684) – французский физик, один из основателей и первый член Парижской Академии наук. Мариотту принадлежат исследования в самых различных областях: он обнаружил слепое пятно на глазной сетчатке (1668 г.), изучал цветные кольца вокруг Сатурна (1681 г.), сконструировал сосуд, названный его именем (1684 г.), экспериментально подтвердил формулу Торричелли о скорости истечения жидкости (1668 г.), исследовал зависимость высоты поднятия жидкости от диаметра трубы, замерзание воды, причины образования ветров, впервые начал регулярные измерения дождевых осадков. О Мариотте см.; Розенберг Ф. История физики: в 2-х частях. – 2-е изд. – М. —Л., 1937. – Ч. 2, с. 171—177; Davies B. Phys. Educ, 9, 275 (1974).


[Закрыть] подтвердил открытие Бойля, установив ту же закономерность. По сути дела это был первый «закон рождающейся физико-химической науки.

Деятельность оксфордских ученых была удивительно плодотворной; же случайно Оксфорд считался в те времена центром научной мысли в Англии. «Невидимый колледж» заложил основы для создания в 1663 году Английской Академии наук, или, как ее называли, Лондонского королевского общества[69]69
  Основание Лондонского королевского общества датируется 28 ноября 1660 г. (Royal Society for the Advancement of Learning – Королевское общество для развития знания), свое современное название Royal Society of London оно получило позднее (Копелевич Ю. X., ук. соч., с. 44). Поэтому в литературе встречаются разные даты его основания.


[Закрыть]. Роберт Бойль был единогласна избран в число членов: Совета Общества. Его первыми помощниками стали Роберт Гук и Генри Ольденбург[70]70
  Генри Ольденбург, первый секретарь Лондонского королевского общества (с 1660 по 1676 г.), родился в Бремене. В молодости он переехал из Дерпта в Англию. В 1656 г. познакомился с Бойлем в Оксфорде и стал его верным последователем. Популяризировал работы Бойля, переводя их с английского па латинский язык.


[Закрыть]. Бойль находился в расцвете творческих сил: одна за другой появлялись из-под его пера научные работы по философии, физике, химии. В 1664 году он публикует «Опыты и размышления о цветах». В то время в его лаборатории работал молодой немецкий химик Иоганн Бехер[71]71
  Иоганн-Иоахим Бехер (1635—1682). Наиболее значительные труды: «Подземная физика» (Франкфурт, 1669 г.) и «Химические рассуждения» (1682 г.). О Бехере см.: Яффе Б. Успехи химии, 8, 618 (1939); Partington J. R., ук. соч., т. 2, с. 637—652; Джуа М., ук. соч., с. 96.


[Закрыть]. Снова вместе изучали огонь[72]72
  Не одно явление не вызывало так много толкований, как горение» Пламя, вероятно, было «виновником» возникновения теории флогистона. Но уже И. Ван Гельмонт (1577—1644) говорил: «Горение не есть выделение особой огненной материи, но раскаленное состояние летучих тел» (1640 г.). Ньютон указал на истинную природу пламени в своей «Оптике» (1675 г.) (Меншуткин Б. Н. Курс общей химии. – Л., 1933, с. 142; Сабадвари Ф., Робинсон А., ук. соч., с. 30 и сл.).


[Закрыть]. Бойль заметил, что внесенное в пламя вещество окрашивает его в различные цвета. Например, соединения меди придают пламени зеленый цвет. Открытие позволяло распознавать вещества. Бехеру надо было провести ряд опытов,, чтобы установить цвет, характерный для каждого элемента. Трудолюбивый химик с незаурядным складом ума, Бехер по возвращении в Германию развил учение Бойля в работе «Подземная физика». Позднее соотечественник Бехера Георг Шталь[73]73
  Георг Эрнст Шталь (1659—1734) – профессор медицины в Йене; с 1693 г. – профессор медицины и химии в Галле, а с 1716 г. – лейб-медик королевского двора в Берлине. Мысли и наблюдения Шталя о явлениях горения и обжигания металлов и о природе тел изложены в трудах: «Основания зимотехники, или общая теория брожения», «Бехеров пример», «Основания догматической и экспериментальной химии». Теория флогистона Шталя – единая теория, которая охватывала все явления, относящиеся к превращению материи. О Штале см.: Джуа М., ук. соч., с. 107—109; Становление химии как науки, ук. соч., с. 65; Bugge G., ук. соч., с. 192—203; Штрубе И. Вопросы истории естествознания и техники, вып. 2 (31), 58 (1970); Биографии великих химиков, ук. соч., с. 48—53; Мусабеков Ю. С., Черняк А. Я., ук. соч., с. 32—35; Сабадвари Ф., Робинсон А., ук. соч., с. 44 и сл.


[Закрыть] на основе его наблюдений и открытий разработал теорию флогистона.

^{И. Б. Ван Гельмонт} 

^{Георг Эрнест Шталь}

Бойль к тому времени был в зените своей славы. Нередко его приглашали теперь во дворец, потому что и сильные мира сего считали честью для себя побеседовать хоть несколько минут со «светилом английской науки». Ему повсеместно оказывали почести и даже предложили стать членом компании «Королевские шахты». В следующем году его назначают директором Ост-Индской компании. Однако все это не могло отвлечь ученого от основной работы. Подтверждение тому – его книги: «Гидростатические парадоксы», «Возникновение форм и качеств согласно корпускулярной теории», «О минеральных водах». В последней он давал прекрасное описание методов анализа минеральных вод.

В 1669 году на торжестве по случаю назначения Исаака Ньютона профессором физики Бойль познакомился с другом Иоганна Кункеля[74]74
  Иоганн Кункель [1630 или (1638) —1703] – придворный алхимик, пользовался большой известностью в Германии. Крупный специалист в области производства стекла. В 1678 г. Кункель открыл процесс получения фосфора. Основная работа: «Экспериментальный физико-химический курс или химическая лаборатория» (Гамбург, 1716). О Кункелесм.: Джуа М., ук. соч., с. 101; Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 217; Становление химии как пауки, ук. соч., с. 123; Сабадвари Ф., Робинсон А., ук. соч., 45. 47, 70.


[Закрыть] – Крафтом[75]75
  Иоганн Данил Крафт (1624—1697) – немецкий врач. Во время своих путешествий по Европе и Америке демонстрировал опыты с фосфором (Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 217).


[Закрыть]. Последний работал некоторое время в Гамбурге у алхимика Бранда[76]76
  Хенниг Бранд (ок. 1630—после 1710). Около 1669 г. выделил фосфор из мочи человека. Крафт купил секрет получения фосфора у Бранда. – О Бранде см.: Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 216.


[Закрыть].

– Я бы хотел встретиться с вами, господин Крафт, и поговорить в более благоприятной обстановке. Не смогли бы вы зайти ко мне завтра?

– С величайшим удовольствием, господин Бойль. На следующий день они сидели друг против друга.

– Господин Крафт, открытие алхимика Бранда очень заинтересовало меня, – начал Бойль. – Расскажите о нем поподробнее.

– Бранд нагревает сухой остаток мочи, предварительна смешивая его с песком. При этом он получает легко воспламеняющееся вещество, которое, будучи собрано и охлаждено под водой, светится ночью. Вещество испускает холодное свечение.

– Мне бы хотелось попробовать получить такое вещество. Буду вам признателен, если вы посетите мою лабораторию и не откажете в любезности дать нам некоторые советы.

– Быть может, начнем работу сегодня же?

– Прекрасно! Я к вашим услугам, – обрадовался Бойль, Ученые направились в лабораторию.

В течение нескольких лет Бойль изучал вещество, названное светящимся камнем, или фосфором. Он открыл, что после сжигания фосфора образуется белая зола, которая быстро взаимодействует с водой. Полученный раствор давал кислую реакцию, поэтому Бойль назвал его фосфорной кислотой. Ученый заметил, что при нагревании фосфора со щелочью получается какой-то газ (фосфин). Вступая в контакт с воздухом, газ воспламенялся и образовывался густой белый дым. Бойль попытался разработать другой, лучший метод получения фосфора, и в конце концов это ему удалось. В 1680 году он получил белый фосфор, который впоследствии еще долго называли фосфором Бойля[77]77
  Открытие фосфора подробно описано в кн.: Фигуровский Н. А., ук. соч., с. 215—218. В России всегда употребляли термин «фосфор» (М. В. Ломоносов, 1746 г.) и предложенные некоторыми русскими исследователями другие названия (например, «самоцвет» Я. Д. Захарова, 1810 г.; «светлец» Нилова, 1808 г.) не привились (Фигуровский Н. А. Очерк общей истории химии: От древнейших времен до начала XIX века. – М.: Наука, 1969, с. 215-218).


[Закрыть].

Шло время. Здоровье Бойля сильно ухудшилось. Он не мог уже следить за работой в лабораториях, не мог принимать деятельного участия в исследованиях. Однако ему необходимо было изложить те знания, которые он приобрел в процессе своих исследований на протяжении почти тридцати пяти лет. С этой целью Бойль отправляется в родовое поместье, отказавшись от предложения стать президентом Королевского общества. Иногда он наезжал в Кембридж – побеседовать с Ньютоном, в Оксфорд – повидаться со старыми друзьями или в Лондон – встретиться с софистами. Но лучше всего он чувствовал себя дома, в своем кабинете среди книг. Теперь его занимали в основном философские проблемы. Бойлем было написано множество книг, некоторые вышли в свет уже после смерти ученого: часть его рукописей была найдена в архивах Королевского общества.

Он умер в 1691 году[78]78
  Роберт Бойль умер 30 декабря 1691 г. и погребен в Вестминстерском аббатстве – месте захоронения выдающихся людей Англии.


[Закрыть], оставив будущим поколениям богатое научное наследие. Теория о корпускулярном строении веществ была шагом вперед на пути развития атомно-молекулярной теории. Правда, в конце жизни, попав под влияние мистических философских учений, Бойль все больше сомневался в правильности корпускулярных представлений. Для него корпускулы были лишь формой мышления, благодаря которой можно было объяснить некоторые явления, а не реально существующими. И тем не менее исследования великого ученого положили начало рождению новой химической науки. Он выделил химию в самостоятельную науку и показал, что у нее свои проблемы, свои задачи, которые надо решать своими методами, отличными от медицины. По мнению Бойля, химия должна была дать объяснение химическим процессам и строению веществ, а также создать новые методы работы. Систематизируя многочисленные цветные реакции и реакции осаждения, Бойль положил начало аналитической химии. Его исследования горения веществ привели к созданию первой общей теории в химии – флогистонной теории Георга Шталя.

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ

(1711–1765)

Серые облака, повисшие над морем, вдруг стремительно понеслись. Будто свирепый хищник внезапно напал на стаю летящих к югу птиц.

– Будет буря, – сказал бородатый помор и налег на весла. Рыбацкая лодка рванулась вперед.

– Другие тоже прибавили ходу, – отозвался белокурый паренек рядом с бородачом.

– Закрепи получше на корме, Михайло! Видишь, надвигается, будь она неладна. – Рыбак поднял голову: облака громоздились друг на друга, как исполинские чудовища.

Ослепительная молния раскроила небо на две половины. Холодный, пронизывающий ветер нес лодки к югу. Море стонало, огромные вспенившиеся волны швыряли судно из стороны в сторону. Старый рыбак крикнул что-то сыну, но шум ветра и рев волн заглушили его слова. Теперь им предстояло бороться с разбушевавшейся стихией и рассчитывать они могли лишь на свои силы и сноровку.

Михайло греб что было сил, «Чайка», груженная богатым уловом, кренилась с боку на бок, однако ни в какую не хотела сдаваться разыгравшейся буре. Она была одной из самых больших рыбацких лодок в Денисовке, а отец и сын Ломоносовы слыли лучшими мореходами. Стало совсем темно, и лодки других поморов пропали из виду.

Это была первая большая путина наступившей весной. Рыбаки обычно доплывали до льдов Северного Ледовитого океана, за несколько дней наполняли свои лодки рыбой и возвращались обратно, но нередко стихия, как и сегодня, подстерегала их. Оглушительный треск заставил насторожиться Михайло: к лодке приближался огромный айсберг. Если волны ударят судно о лед, «Чайке» не выдержать – развалится. Сильная волна несла лодку прямо на ледяную глыбу. Михайло закрыл глаза, и тут же резкий толчок сбил его с ног… На мгновенье все стихло. Очнувшись, он ощупал рядом твердую гладкую поверхность.

– Мы спасены! – отец изо всех сил старался перекричать вой ветра.

Михайло не сразу понял, что произошло. Он вытер мокрое лицо ладонью и осмотрелся вокруг. Плоскодонка, словно огромная птица, мирно лежала на ледяной глыбе.

– Надо закрепить лодку, иначе ветер снесет ее в воду. Волны накатывались на лед холодными брызгами, заливая поморов. Они вбили железные клинья и надежно закрепили лодку. Потом закутались в полотнище и стали ждать, когда стихнет буря. Но усталость взяла свое, и они заснули тяжелым сном. А когда снова открыли глаза, море уже было спокойным. Спустив лодку на воду, принялись грести. Теперь они плыли к дому. Однако не известно, как остальные поморы: справились ли с бурей? Быть может, их поглотила морская пучина? Только через несколько дней вошла лодка в воды Белого моря.

Уж вечерело, когда «Чайка» прибилась к деревянному причалу. Видно, и другие спаслись: порожние лодки теснились у берега.

– Василий! – услышал Ломоносов-старший чей-то знакомый голос. – А мы-то решили, что вы погибли!

Радостная весть мгновенно разнеслась по округе, и вот уже вся деревня – женщины, дети, старики и бывалые поморы – бежали к берегу встречать чудом спасшихся рыбаков. Глаза жены Василия Ломоносова вспухли от слез: все эти дни она тщетно ждала возвращения мужа. Уж и надежду потеряла. И вот наконец он тут!

На следующий день Михайло засел за книги. Он перечитывал – в который уж раз – «Славянскую грамматику» Смотрицкого. Его неодолимо влекло к книгам, а в Холмогорах, как на беду, были только богословские. Они ничуть не занимали его воображения. Хотелось многое узнать, чтобы помочь людям строить жизнь. Арифметика Магницкого, грамматика и еще две-три книги – вот и все, что ему удалось разыскать![79] 79
  «Вратами своей учености» Ломоносова считал: очень сложную для чтения «Славянскую грамматику» Мелентия Герасимовича Смотрицкого (ок. 1578—1633), изданную в Вевисе (Литва) в 1619 г. и в Москве в 1648 г.; классическую «Арифметику» Леонтия Филипповича Магницкого 11669—(1739 или 1742)], изданную в 1703 г.; «Псалтырь рифмованный» Симеона Полоцкого (Морозов А. А. Михаил Васильевич Ломоносов. 5-е изд. – Мол. гвардия, 1965, с. 96—101).


[Закрыть]А он мечтал учиться, открыть для себя новый мир знаний, мечтал о великих свершениях.

– Михайло, опять ты читаешь! – кричала возмущенная мачеха. – Разве нет в доме дела?

– Я работаю, матушка. Это очень серьезная работа.

– Не издевайся надо мной, ленивец! Переставь лучше кадку, не видишь тяжелая.

Михайло помог мачехе и снова вернулся к чтению.

Не по душе была ему такая жизнь. Дома не сиделось. А в море выходили не каждый день: у отца была и другая работа. Михайло помогал ему в мастерской, где ладили новую лодку, трудился на поле, валил в лесу деревья. Но юноша мечтал о другом. Он должен учиться! Может, податься в Москву?

Однажды мелькнувшая мысль теперь не давала покоя. А что если и впрямь отправиться с обозом в Москву и там поступить в ученье? Однако никому не должно знать об этом. И вот уже у Михаилы родилась своя тайна… А когда подули первые холодные ветры и снег толстым слоем укрыл землю, крестьяне Денисовки стали готовиться в долгий санный путь. Тяжело грузили товарами сани, а потом, надев овчинные тулупы, тронулись в дальнюю дорогу на Москву.

Было это в начале декабря 1730 года.

– Счастливого пути, Михайло, – попрощался с сыном Василий Ломоносов[80]80
  В действительности Ломоносов ушел из дома (9 декабря 1730 г.) без разрешения отца. Он получил паспорт «не явным образом, а посредством управляющего тогда в Холмогорах земскими делами Ивана Васильевича Милюкова» и, «выпросив у соседа своего Фомы Шубного китаечное полукафтанье и заимообразно три рубля денег, не сказав своим домашним, ушел в путь (Морозов А. А., ук. соч., с. 107—108). В дальнейшем неточности в биографии не отмечаются.


[Закрыть].

– До свидания, отец.

– Будешь товар продавать, совет держи с Тимофеем Петровым. Хоть и не маленький ты, сам справиться должен, но Тимофей – человек умный и даст толковый совет.

– Не беспокойся, отец. Сделаю все, как надо. Порывистый ветер слепил снегом глаза. Михайло уткнулся

в воротник тулупа и зашагал быстрее. Тяжело груженные сани медленно двигались по снежному насту. Возницы шли за санями, то и дело подстегивая усталых лошадей.

Сменяли друг друга короткие морозные дни и долгие северные ночи. Около полутора месяцев находился обоз в пути. Трудно добирались до Москвы.

Ну вот и она, белокаменная! Снег на улицах плотно утоптан. Сани скользят легче, шаг стал шире. Торговцы горячими пирожками что есть мочи кричат, зазывая прохожих. Богатые дамы, закутанные в дорогие меха, с любопытством разглядывают из крохотного оконца кареты нескладные тулупы заезжих северных купцов. Михайло будто и не знал усталости. На постоялом дворе он вмиг распряг лошадей, убрал товар и вышел на запруженные народом улицы.

Его внимание привлекла вывеска на большом здании: «Спасские школы»[81]81
  Московская Славяно-греко-латинская академия (в просторечии «Спасские школы») – первое духовное высшее учебное заведение Московского государства, основанное в 1685 г. и официально открытое в 1687 г. под названием «Эллино-греческая академия». В 1814 г. преобразована в Московскую духовную академию и переведена в Троице-Сергиеву лавру. В старших классах духовной академии слушатели получали основы знаний (правда, устаревших) по психологии и естественным наукам (Морозов А. А., ук. соч., с. 111—115).


[Закрыть]. А что если войти сейчас да и попросить принять его в ученики? Но ведь годов-то уже девятнадцать. Не поздновато ли для школы? Он прошел мимо. Но вот взгляд его остановился еще на одной вывеске: «Государственный лицей»[82]82
  «Государственных лицеев», т. е. средних учебных заведений, в то время в Москве не было. Ломоносов до подачи прошения о поступлении в Славяно-греко-латинскую академию (15 января 1731 г.) пытался поступить в Цифирную школу, располагавшуюся в Сухаревой башне, но ему этой «науки показалось мало» (Морозов А. А., ук. соч., с. 117).


[Закрыть]. Не долго думая юноша распахнул дверь.

Директор – сухой седоватый старик в золоченых очках – ответил категорическим отказом.

– Лицей только для дворян, уважаемый. Принять не можем.

Для дворян! Но чем они лучше других? Умнее? Или знают больше? И разве не сильно его желание учиться, хотя и не дворянского он рода? У отца деньги есть – поможет учиться. Нет, нельзя отступать от своего, и Михайло вернулся в «Спасские школы».

– Из Холмогор я. Отец дворянин… Его приняли.

Михайло распродал соленую рыбу, мешки с солью и пестрые ткани, скупленные на кораблях, плывших из Европы до Белого моря. Послав поклон отцу, он распрощался с земляками, когда те собрались в обратную дорогу, и приступил к занятиям в Славяно-греко-латинской академии.

Жизнь в академии была далеко не легкой. Учителя – в большинстве своем иностранцы – грубо оскорбляли и унижали учеников, пытались вселить в них богобоязненные чувства и мысли[83]83
  Среди учителей и учащихся Славяно-греко-латинской академии были и передовые образованные русские люди. Например, Тарасий Постников, Иван Каргопольский и Иван Горлицкий по указу Петра I учились в Сорбонне (Морозов А. А., ук. соч., с. 105 и др.).


[Закрыть]. Но труднее всех приходилось Михаиле Ломоносову: за своеволие сына отец отказался присылать деньги на содержание в академии. Порой ломоть хлеба да чашка кваса составляли весь рацион за день, однако пищи для разума пытливого юноши было предостаточно. В академии имелась большая библиотека, и Ломоносов много читал. За несколько лет он освоил латинский язык, русский и математику, оставив позади самых лучших учеников. Михайло был любимцем учителей – он поражал всех глубиной и разносторонностью знаний. Но каким ударом явилась для всех весть о том, что он сказал неправду, назвавшись дворянином. Что было делать? Крестьянское происхождение не позволяло молодому Ломоносову продолжать занятия в академии, но его неутомимое усердие было подкупающим и примерным, оттого, несмотря на требования закона, учителя приняли решение дать возможность Ломоносову закончить академию. Ломоносов стал работать еще упорнее.

Минуло два года. Близилось время, когда Ломоносову придется расстаться с академией. За пять лет он одолел не одну науку. Его товарищи продолжали образование в академии, занимаясь теологией. Но Ломоносов не проявлял к ней особого интереса. Его мысли занимали практические науки, знания, которые были бы полезны людям.

В осеннюю пору подолгу бродил Ломоносов тропинками тенистого парка и размышлял о будущем. Куда идти дальше? С чего начинать? Ответ на тревожившие его мысли пришел неожиданно.

На аллее показалась сухощавая фигура ректора. Ломоносов учтиво поклонился.

– А, Михайло Ломоносов, – обрадовался ректор. Вы-то мне и нужны. – Присядем, молодой человек, на эту скамью. Сегодня я получил письмо из Петербурга от директора Петербургской Академии наук барона Корфа[84]84
  Иоганн-Альбрехт Корф (1697—1766) – президент Петербургской Академии наук с 1734 г., официально называемый главным командиром Академии. О. Корфе см.: Страдынь Я. П., Валескалн П. И. Из истории естествознания и техники Прибалтики. I. – Рига, 1968, с. 65—79.


[Закрыть]. Хочу зачитать его вам.

Ломоносов в недоумении посмотрел на ректора. Тот развернул белый, красиво исписанный лист бумаги и нашел, видимо, интересующее его место.

– Вот, вот послушайте: «Надеюсь, Вы осведомлены о том, что Университет и Петербургская Академия наук объединились. Теперь проблемы науки и образования мы будем решать совместно. Решено также, исключительно по моему настоянию, отобрать образованных, способных учеников из всех школ России и зачислить их студентами в Университет. Если во вверенной Вам Славяно-греко-латинской академии есть оные, Вы окажете нам честь, рекомендовав их в число студентов Университета».

Ректор задумчиво смотрел на юношу.

– Пошлем-ка мы вас, Ломоносов. Что скажете на это?

– Бог ты мой! Да надо целовать вам руки в знак благодарности! Вы делаете для меня больше, чем может сделать отец для сына. В пояс кланяюсь вам за это. Иначе и не выразить моей вам признательности.

– Вы доказали, Ломоносов, что способны учиться дальше. Доказали, что любите науку, и, несмотря ни на что, я посылаю именно вас. К тому же это университет, другие порядки[85]85
  Автор не упоминает о посещении М. В. Ломоносовым Киево-Могилянской академии. Здесь юный Михайло Ломоносов осенью 1734 г. знакомился с математикой, астрономией, физикой, алхимией, философией, риторикой и пиитикой, впервые познакомился с теорией флогистона, а также с произведениями И. Ньютона, Р. Декарта, Г. Лейбница, Б. Спинозы. В его записках, относящихся в 1740-м гг., обнаружена следующая заметка: «Говорить о создании университета в Киеве».


[Закрыть]…

Последние месяцы академической жизни прошли для Ломоносова в мечтах о Петербурге. Счастливая перемена в судьбе означала конец нищенской жизни. В январе 1736 года он становится студентом университета. Однако спустя несколько месяцев ему пришлось снова готовиться к очередной поездке.

Организованные Академией наук многочисленные экспедиции, ставившие задачей изучение природных богатств России, нуждались в ученых – химиках и металлургах. Было принято решение послать трех лучших студентов учиться в Германию[86]86
  Решение об отправке за границу трех студентов Петербургской Академии наук (М. В. Ломоносова, Д. В. Виноградова и Г. У. Райзера) было принято Кабинетом министров по инициативе Академии. Отъезд студентов в Германию состоялся 19 сентября 1736 г. (Морозов А. А., ук. соч., с. 185; Летописи жизни и творчества М. В. Ломоносова. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1961, с. 32).


[Закрыть].

Одним из них был Михаил Ломоносов. Осенью 1736 года отправились в путь. Корабль доставил их в Гамбург. Друзья-студенты не спешили покинуть город. Свободная жизнь, веселые компании пришлись им по нраву. Так промчалось лето и наступили дождливые осенние дни. С севера задули холодные ветры, и молодые россияне, уложив свой багаж в карету, отправились в Марбург. Прибыли туда уже поздней осенью. Представились профессору Вольфу[87]87
  Христиан Вольф (1679–1754) – немецкий философ-идеалист, последователь Лейбница, ученый, пользовавшийся широкой известностью» не только в Германии, но и во всей Европе. Вольф согласился обучать русских студентов и руководить их занятиями «по химической науке,горному делу, естественной истории, физике, геометрии, тригонометрии,, механике, гидравлике и гидротехнике» (Морозов А. А., ук. соч., с. 185,205–210).


[Закрыть], который поддерживал переписку с бароном Корфом и был предупрежден о предстоящем приезде русских.

Начиналась новая, удивительная жизнь – работа в университете. Здесь Ломоносов впервые познакомился с современными теориями физики и химии. В то время Христиан Вольф считался одним из самых крупных ученых в Европе. Его лекции любил слушать Ломоносов; он был согласен с профессором, что в основу научных исследований должен быть положен опыт. Христиан Вольф познакомил Ломоносова с корпускулярной теорией. Михаил читал об открытиях Бойля и Галилея[88]88
  Галилео Галилей (1564–1642) – итальянский астроном, физик и механик, один из основоположников точного естествознания. Открыл закон инерции, законы падения тел, колебаний маятника и т. д. Впервые с помощью изготовленной им зрительной трубы наблюдал небесные светила. Открыл (1609–1610 гг.) горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы Венеры, звездное строение Млечного Пути, наблюдал пятна на Солнце. В книге «Диалог о двух главнейших системах мира, птолемеевой и коперниковой» (1632 г.) блестяще развил учение Н. Коперника (1473–1543), за что в 1633 г. был осужден католическим судом в Риме. О Галилее см.: (Бублеников Ф. Д. Галилео Галилей. – М.: Просвещение, 1964; Кузнецов Б. Г. Галилей. – М.: Наука, 1964; Галилео Галилей. Избранные труды: В 2-х томах. – М.: Наука, 1964. – (Классики науки), Штекли А. Э. Галилей. – М.: Мол. гвардия, 1972. – (ЖЗЛ).


[Закрыть], узнал и о новых теориях самого Вольфа. Однако авторитет Вольфа не мешал Ломоносову критически относиться ко многим его постулатам. Он стремился выработать собственную точку зрения в науке. Учение Вольфа о невесомых жидкостях, например, казалось ему весьма фантастичным. Ломоносов много думал и искал ответа на все эти вопросы.

Какова сущность этой невесомой жидкости «теплорода», которая переливается из более теплого в более холодное тело? А флогистон – понятие, введенное Георгом Шталем? Он был врач, но занимался и химией[89]89
  См. примечание 36 на с. 66.


[Закрыть]. Знаком был с учением Бехера[90]90
  См. примечание 34 на с. 66.


[Закрыть]. Бехер продолжил исследования Бойля о горении. По его мнению, все вещества, которые могут гореть, содержат какой-то особый компонент. Бехер называл его «терра пингвис» – «жирная земля». Шталь же назвал этот горящий компонент флогистоном («флогистос» по-гречески– «воспламеняющийся»). По мнению Шталя, флогистон содержался во всех горючих веществах, при воспламенении он улетучивался. Чем больше флогистона содержится в веществе, тем лучше оно горит. Уголь состоит почти из чистого флогистона, так как после его сжигания остается совсем небольшой остаток. Металлы также содержат флогистон, потому что при обжигании они превращаются в золу. Но когда золу металлов смешивают с углем и прокаливают, она связывается с флогистоном из угля, и получается металл. Теория Шталя объясняла многие явления, но не могла дать ответа на один вопрос: почему зола металла тяжелее исходного металла, ведь при обжигании он потерял часть своего флогистона? Тогда сторонники Шталя высказали предположение, что флогистон – вещество с отрицательным весом. Это было и вовсе фантастично. Как принять существование вещества с отрицательным весом? Как все это объединить? Как связать с учением о корпускулах?