Текст книги "Остров Понкайо: Стеклянный флаг"

Автор книги: К. В. Холден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Судовой журнал № 3

28 июля, 2008 год (понедельник). 116 сутки дрейфа. Тихий океан.

Сегодня мой день рождения. Тридцатник. На этот случай Макс и Лола припасли пару кокосов, хотят вечером выпить за мое здоровье. С утра не было настроения, но потом Лола сделала мне подарок. Думал, она давно забыла о своем обещании, но днем она сама подошла ко мне и сказала, что выбрала для меня оберег и готова нарисовать его, если я все еще хочу. Я не хотел рисунок на морскую тему, но решил не обижать ее и согласился. Моим оберегом оказался ловец снов в виде головы льва. Перья вместо гривы, в глазах паутина, в которой задерживаются плохие мысли и дурные сны. Так сказала Лола. На плече смотрится здорово, мне очень понравилось. Никогда не думал о татуировке, но от такой не откажусь.

***

– Лола…

Кто-то погладил ее по щеке, убрал волосы за ухо и легонько потрепал за плечо.

– Лола, просыпайся, слышишь…

Девушка открыла глаза, но не сразу увидела Максима. Он светил фонариком в сторону, и его лицо было почти неразличимо. В каюте стояла темень, компьютер выключился сам, как всегда, когда работал от аккумулятора.

– Что случилось? – встревожилась Лола, приподнявшись на руке. Она так и уснула в одежде, не стелилась, даже не укрылась одеялом или пледом.

– Шторм идет.

– Шторм? – испугалась девушка. Внутри похолодело. – Но наша яхта не выдержит еще одного удара, тем более рядом с берегом. Вдруг ее перевернет или разобьет? Сильное там волнение? – Лола прислушалась к погоде за иллюминатором, но не уловила даже перестука волн о борта яхты. Плохой знак.

– За бортом пока штиль. Гедеон принял решение переехать на остров.

Максим приподнял пайол перед кроватью и вытащил из трюма смятый вещмешок.

– Собирай вещи. Сколько успеем, столько перевезем. Как сложишь одежду, накидай в другую сумку посуды с камбуза, ладно?

– Который час?

– Полтретьего. Сейчас зажгу свет. Готова?

– Да.

Он включил лампу над дверью. Лола зажмурилась.

– Максим, а ты что-нибудь нашел на той записи?

– Потом, Лола, все потом. В такую погоду никто никуда не полетит и не будет никого искать. Собирайся, мы тут, рядом, пакуемся.

Максим ушел. Лола соскочила с кровати, расправила бесформенный вещмешок и открыла дверцы небольшого шкафа. Когда со сборами было покончено, девушка закатала верхушку баула, защелкнула пластмассовые карабины и не без труда выволокла его из каюты. Несмотря на свои устрашающие размеры, он весил не больше, чем Лола могла унести, но на нижней палубе было очень тесно, диваны и столы стояли близко друг к другу, и требовалось приложить немало сил, чтобы протиснуться между ними с большой сумкой в руках.

Боковые столешницы в кают-компании опустили, но вещмешок все равно не пропихивался. Лола закинула его на диван, проскользнула сама и притянула сумку к себе.

С верхней палубы спустился Гедеон.

– Что ж ты не позвала-то?

Одной рукой он легко подхватил вещмешок.

– Я как раз к тебе шел. Мы там лодку грузим.

– Уже? – удивилась Лола. – Я так долго собиралась?

– Да нет, пока только наши вещи. Макс отвезет часть на берег, чтобы не забивать кокпит и не спотыкаться.

– Гедеон? – Девушка удержала брата за руку. – Насколько все плохо?

Он понял, что Лола спрашивает о надвигающемся шторме.

– Ну… – Гедеон поправил лямку вещмешка. – Пришел он вообще из ниоткуда. Атмосферное давление, температура – не поверишь, но показания не изменились. Если верить им, за бортом все зашибись.

– Так бывает?

– Нет. Ты же знаешь, барометр должен был показать колебания давления. Мы оба, я и Макс, следили за ним во время вахты. Все было нормально, пока я не увидел, что вдалеке сверкает, и не заметил мертвую зыбь на воде.

Лола прекрасно знала, что это означает. Легкое волнение поверхности океана при полном штиле всегда предвещает сильный ветер.

– Может, барометр неисправен?

– Я уже не уверен, осталось ли на яхте хоть что-то рабочее.

– А если яхту унесет или она перевернется?

Гедеон помрачнел. Судя по всему, он и сам об этом думал.

– Такое вполне возможно, – не стал он скрывать. – Но с этим ничего не поделаешь. Пусть лучше она перевернется без нас, верно? Мы заберем все необходимое и постараемся дождаться помощи на острове.

Лола хотела спросить его, нашел ли Максим что-нибудь на записи радиопереговоров, но решила отложить это на потом.

– Упакуешь посуду? – огляделся Гедеон. – Я пока перетаскаю сумки.

– Конечно. Максим уже сказал мне.

– Все брать необязательно. Сложи только самое нужное. Останется время, возьмем остальное.

– Жаль, нельзя забрать с собой опреснитель, – вздохнула девушка.

– Да, жаль. Но на острове есть источник пресной воды. Справимся.

Чуть замешкавшись, Гедеон шагнул к ней, притянул за голову к себе и поцеловал в лоб. Девушка проводила брата взглядом, в котором смешались испуг и плохие предчувствия. Вспомнилась роковая ночь, почти такая же, но холоднее, когда их нагнал злополучный шторм. Они пытались убежать от него, но не удалось. Лоле запретили подниматься наверх и снимать спасательный жилет. Когда рано утром все наконец закончилось, Максим первым спустился в кают-компанию. Он был весь белый, а глаза… Никогда она не забудет его взгляд в ту ночь, изумленный и не верящий, как у человека, который увидел потусторонний мир. Максим медленно спускался по трапу, мокрый с ног до головы, и едва держался за поручень. Лола видела, что его пальцы замерзли под ледяным дождем и не слушаются, не гнутся. Максим смотрел под ноги, будто с трудом различал ступеньки, не понимал, где находится, или не отвечал за свое тело. Только спустившись на нижнюю палубу, он наконец заметил Лолу, которая стояла у штурманского стола и в страхе наблюдала за ним. С трудом держась на ногах от усталости, Максим подошел к ней и молча обнял. Он был очень холодный, словно только что вышел из воды, где пролежал несколько часов. Он был как неживой. В эту минуту она подумала, что Гедеона больше нет. Его больше нет, а Максим пришел сказать ей об этом, но не знает, как это сделать.

Он отпустил ее – и чуть не упал мимо дивана. Лола помогла ему сесть. Она хотела задать вопрос, который нужно было задать, но не могла выдавить ни слова. По ступенькам за спиной раздались тяжелые шаги. Девушка обернулась и увидела Гедеона. Он появился с небольшим опозданием, быстро пересек расстояние, отделяющее его от сестры, крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб. Гедеон и Максим, оба они глядели на нее так, будто их не было несколько лет.

– Что случилось там, наверху? – спросила Лола спустя пару дней, рассказывая об этом Максиму. – Вы что-то увидели?

– Да, – глухо ответил Максим, как во сне. – Мачту. Падающую мачту. До сих пор не понимаю, как я успел увернуться. Гедеон сказал, я отскочил в ту самую минуту, когда он крикнул мне: «Макс, слева!» Но я ничего не слышал. Да и невозможно это – в такой вакханалии. Волны грохотали, еще и дождь с ветром в уши лил. Может, на какие-то доли секунды я все понял, увидев в проблеске молнии его лицо… Или просто чутье сработало, не знаю.

С переездом управились за полтора часа. Упаковывать пришлось только одежду и посуду, все остальное и так хранилось в сумках. С собой хотели взять лишь самое необходимое, но когда начали сортировать, выяснилось, что нужно все: инструменты, надувной плот, сигнальные ракеты и дымовые шашки, запас топлива (для динги) и все остальное. Ненужным оказалось только постельное белье и лишние сковородки и кастрюли. Основная проблема была в том, чтобы успеть перевезти все это до того, как ударит буря.

Когда отплывали, «Милену» уже болтало на волнах, а вдалеке все чаще сверкало и потряхивало. Звезды на небе исчезли за плотными тучами. Ветер набирал силу, воздух отяжелел из-за духоты и влажности, а океан становился все беспокойнее и злее. Костер на берегу еще горел. От сильных порывов ветра он вырос, раздулся и теперь хлестал своими огненными языками, как плетьми, рассыпая вокруг оранжевые искры. Света костра хватало, чтобы не тратить заряд фонарей.

Команда вытянула динги из воды, оттащила подальше в пальмовую рощу и закутала в брезент, закрепив его веревками и прищепками. Сделать больше они не могли, не было времени, ведь нужно было еще разобраться с горой сумок. Они нашли место на границе пальмовой рощи и джунглей, под злобное завывание ветра в спешке вырыли яму и быстро сложили в нее сумки. Сверху бросили пальмовые опахала и уложили оставшиеся поленья от срубленной для костра молодой пальмы. Получилось нечто вроде землянки на скорую руку.

С собой взяли рации, портативную солнечную зарядку с накопителем, две полуторалитровые бутылки с водой, компасы, фонари и еще кое-что. Все это вместилось в один небольшой рюкзак, плюс отдельная сумка с палаткой. Команда поспешила скрыться в джунглях, спасаясь от шквалистого ветра и грохота волн.

Место для ночевки выбрали в низине, подальше от деревьев. Вокруг переплелись толстые лианы, заросшие эпифитными мхами, разрослись пальмовые кустарники и огромные папоротники. Это все, что команда успела заметить в свете фонарей, пока устанавливала палатку.

Ветер гудел над островом и раскачивал кроны огромных деревьев. Казалось, это шумит сильный дождь, но гроза еще не подошла. Спать никому не хотелось. Сидели в темноте, слушали скрип веток и шелест зарослей, старались угадать, как далеко отсюда шторм и каким будет его удар. Как высоко поднимутся волны? Не перевернут ли они яхту? Выдержат ли джунгли напор ветра или придется искать другое укрытие?

– Камрад, боюсь, мы рано бросили пожитки. Лучше нам сразу найти пещеру или что-нибудь в этом роде, – заметил Максим. – Уйти на запад, вглубь острова.

– Мы можем пройти мимо десятка пещер и не заметить их в темноте, – раздался из темноты раздраженный голос Гедеона. – В таких зарослях мы рискуем провалиться под землю или увязнуть в болоте.

– Ты считаешь, мы недостаточно далеко от шторма? – спросила Лола.

– И хватит ее пугать! – строго добавил Гедеон.

– Он не напугал меня, – вступилась девушка за Максима. – Я спрашиваю, чтобы лучше представлять наше положение.

– Почему ты вечно относишься к ней как к маленькой? – поинтересовался Максим. – Она уже взрослый человек и вполне способна адекватно воспринимать информацию.

– По-твоему, я должен предоставить ее самой себе? И пусть сама отвечает за себя и за свою безопасность?

– Вовсе нет. Мы оба отвечаем за нее, но ты воспринимаешь это немного иначе и думаешь, что она совсем беспомощна. У тебя комплекс старшего брата. Попробуй хоть раз поговорить с ней как с равной – узнаешь много интересного.

– Пожалуйста, хватит, – попросила Лола. – Нам только ссоры не хватало. Обсудим это потом.

– Ладно, – легко согласился Максим. – И отвечая на твой вопрос: нет, я не считаю, что мы недостаточно далеко от шторма, но в такой ситуации чем дальше от берега, тем лучше.

– Мы и так долго шли! – процедил Гедеон. – И ты едва не свернул себе шею, когда твоя нога запуталась в лианах.

– Не свернул же.

– Максим, расскажи, что ты обнаружил на записи, – вмешалась Лола, пока друзья совсем не переругались. Максим не умел вовремя остановиться, а Гедеон не мог контролировать и сдерживать свои эмоции. Последнее время он был как оголенный нерв, на любой раздражитель реагировал остро, иногда почти враждебно.

– Ну, есть кое-что, хоть я и не вполне уверен… Ладно, на семьдесят пятой минуте один из пилотов спрашивает: «Что это там такое слева? Судно? Не могу определить». Ответ мы не разобрали, но я поигрался с каналами и частотами, и там было что-то вроде: «таких кораблей уже нет».

– Им что-то привиделось?

– Похоже на то. Слушай дальше. Примерно через пять минут Чарли-Дельта попросили перейти на аварийную частоту. Он не ответил, и почти двадцать минут после этого идут сплошные помехи. В них можно поймать едва уловимые переговоры между двумя пилотами. Из всего этого я сумел выцепить только несколько обрывков. Точнее, всего три: «это все не по-настоящему», «они не реальные» и «не ведись на это». И был крик. То ли «задел», то ли «сзади», то ли «залп».

– Я даже не знаю, что сказать, – призналась Лола.

– У самого в башке кавардак. Но это еще не все. На сто пятой минуте пилот первого самолета вызывает Фолк-Сиверс (я так понимаю, это авиабаза) и говорит: «Я вас почти не слышу. Прием все слабее. И не видно ничего». После этого он добавляет: «В тумане…» – но конец фразы мы не расслышали.

– Да, тебе еще показалось: «тени».

– Как выяснилось, услышал я верно, хоть и не всё. Пилот сказал: «тени людей». И добавил: «их там сотни».

– Где? Внизу?

– Да кабы знать. Кстати, вместо «говорит Гедеон» пилот действительно сказал: «Говорит Роланд». Я не знаю, почему нас троих одинаково заглючило в один момент, но на записи «Роланд», а не «Гедеон».

– Это очень странно, – задумчиво протянула Лола. – И было очень страшно, когда мы это услышали. Я думала, мне это снится.

– Да я сам чуть в осадок не выпал. На сто четырнадцатой минуте в ответ на вопрос Фолк-Сиверса «вы слышите меня?» кто-то начинает медленно считать от одного до десяти. В конце можно разобрать: «ухожу в сторону». Спустя одиннадцать минут Фолк-Сиверс говорит Чарли-Дельта следовать курсом сто восемьдесят, а это, как ты помнишь, на юг, но пилоты общаются между собой на фоне помех и не реагируют на сообщение. Мы тоже не поняли ни слова из их переговоров.

– Ты что-то поймал?

– Ага. Не знаю, кто это сказал, пилот первого самолета или второго, ответ был весь из хрипов и шипения, но слово «корабль» я уловил отчетливо. «Опять этот корабль». Так он сказал. Или что-то вроде того.

– Ничего не понимаю… Вы с Гедеоном говорили, что кораблями правильно называть только военные суда…

– Ну, определить точно, что они имели в виду, мы вряд ли сможем. Осталось самое интересное. Координаты. Ты не поверишь, Лола. Если у меня все в порядке со слухом, в чем я до сегодняшнего дня был уверен, мы должны были их увидеть или хотя бы услышать. Они пролетали совсем рядом. Наши координаты: пять градусов, пятьдесят три и пять минут северной широты и сто шестьдесят два градуса, двадцать восемь и пять минут западной долготы. Их координаты: пять градусов, пятьдесят две минуты северной широты и сто шестьдесят два градуса и шесть минут западной долготы.

Лола в изумлении молчала.

– Ты ошибся, – сухо бросил Гедеон.

– В координатах?

– В них точно, но я не удивлюсь, если и во всем остальном тоже.

– Гедеон, так ты уже слышал все это? Максим тебе рассказывал?

– Рассказывал, – проворчал Гедеон. – А толку?

– По-твоему, я все выдумал?

– В помехах и белом шуме можно услышать все что угодно: от церковного хора до голосов мертвых. На этом еще сеансы спиритизма устраивают. И тупые ведутся.

– Камрад, это же была твоя идея.

– Я хотел, чтобы ты просто убавил свист в конце и выцепил последнюю фразу, – с раздражением ответил Гедеон. – А не занимался поисками чертовщины. Держу пари, если прокрутить запись мне или Лоле, мы услышим совершенно другое.

– Отлично, потом послушаете и скажете. Я буду только за. Пара ушей – хорошо, а три пары – еще лучше. Между прочим, ты хотел не только последнюю фразу выцепить, но и координаты.

– С координатами ты ошибся! – стоял на своем Гедеон.

– Ладно, доберемся до ноута и проверим. Эх, надо было его с собой захватить… – Максим со вздохом растянулся у боковой стены палатки. – Послушали бы сейчас.

– Еще не хватало место в рюкзаке занимать.

– А что было в конце записи? – спросила Лола.

– Там было: «Снижаемся на воду. Мы опять вернулись назад».

– Но… получается, пилоты и впрямь должны были сесть где-то рядом, – сбивчиво рассуждала девушка. – Или координаты неверны.

– Или нас провели, как дураков, – сурово подметил Гедеон.

– Ты думаешь, кто-то пустил в эфир старую запись?

– Не знаю, но возможно все. Я бы не удивился.

– Но зачем это им? И кто они? – в недоумении спрашивала Лола. – Они ведь не могли узнать, что мы решили уехать.

– Если у них есть направленный микрофон для прослушки, то вполне могли, – бросил Максим из угла. – А шторм сыграл им на руку, задержал нас.

Повисшее молчание нарушил отрывистый лающий смех где-то наверху, в кронах деревьев. Джунгли никогда не спали. И птичий галдеж не смолкал даже в кромешной темноте. Сейчас он казался еще оживленнее, чем днем, когда над островом ярко сверкало солнце.

Лола потянулась к выходу.

– Ты куда? – спросил Гедеон, когда она проползла по его ногам.

– Вы слышите?

– Что там? – насторожились друзья, сразу сбавив тон.

– Ветер… ветер стих!

Они расстегнули палатку и высунули головы. Наверху в кронах трещали, вопили и щелкали невидимые птицы. Казалось, они ругались между собой или о чем-то спорили, а остальные пытались заглушить их крики другими звуками. Было только шесть утра, еще даже не начало светать. Гедеон включил фонарик и обвел джунгли узким лучом света. Дождь так и не собрался. Местность застыла неподвижно, лишь кое-где шныряли ночные зверьки, прыгали с ветки на ветку, шевелили плетями лиан и корнями орхидей, растущих прямо на деревьях. В темноте сбоку сверкнули маленькие желтые глаза. И еще одни, внизу, в плотных тенях низкорослой пальмы. На свет налетели мотыльки. Гедеон выключил фонарик и засунулся обратно в палатку.

– Будь я проклят, если понимаю, что все это значит, – в недоумении признался Максим.

– Может, это временное затишье? – задумчиво спросила Лола.

– Не похоже, – отозвался Гедеон.

– Тогда я беру помощь зала. А нельзя пойти на берег и проверить, как…

– Нет, – отрезал Гедеон, даже не дослушав до конца. – Никаких прогулок ночью.

– Уже утро.

– Дождемся рассвета и тогда уже пойдем на берег проверять яхту и все остальное. А пока постарайся поспать.

– Разве теперь уснешь…

Глава 5

Судовой журнал №3

22 июля, 2008 год (вторник). 110 сутки дрейфа. Тихий океан.

День мог пройти спокойно, если бы Макс не уронил свою кепку за борт. Додумался же: нырнуть за ней! Наорал на него, хотел врезать, но сдержался. Максу пофиг, он тут же забыл об этом и стал шутить, а у меня погано на душе.

Сделали ревизию, пересчитали припасы. Гречка = 14 кг, рис = 12 кг, соевое мясо = 12 кг. Насчет еды я почти спокоен. Главное, чтобы опреснитель не накрылся. Вот чего я боюсь и о чем постоянно думаю.

Макс и Лола устроили соревнования по играм в денди. У Макса на компе их полно. Сначала Танчики, потом Марио и Тини Тун, теперь вот Аладдин. Зовут меня присоединиться, но нет желания.

***

9 сентября, 2008 год

Лола проснулась первой и по ровному сопению поняла, что рядом спит Гедеон. Максим из-за перебитого носа шумно дышал и похрапывал. Стараясь не разбудить брата, Лола аккуратно выбралась из палатки и села на пороге, чтобы натянуть ботинки. Дождя так и не было, гроза или прошла стороной, или… Девушка не смогла придумать другого «или». Слишком много набралось всяких странностей, связанных с этим островом.

Было раннее утро. Солнце уже взошло, судя по часам, но в джунглях пока висели розоватые сумерки. Лола поискала глазами Максима и заметила его неподвижную фигуру метрах в тридцати правее. Он сидел на камне, опершись о колени и сцепив пальцы, и смотрел куда-то вперед, как если бы перед ним открывался красивый вид. Но вокруг были только джунгли. Лоле стало интересно, что он там увидел, и она поспешила к нему.

– Доброе утро. Надеюсь, я тебя не напугала?

– Нет. Ко мне сложно подкрасться незаметно. В лесу же это в принципе невозможно. По крайней мере, человеку.

Лола стянула резинку с растрепанной головы, собрала волосы в хвост и при помощи невидимок зафиксировала непослушные короткие пряди, чтобы они не падали на лицо и не лезли в глаза.

– Что? – удивилась она, заметив, что Максим внимательно смотрит на нее.

– Как спалось на новом месте?

– Если честно, так и не поняла. Слишком мало.

– Я бы поздравил тебя с новосельем, но вряд ли мы здесь задержимся. Гедеон точно не согласится. Да и я уже не уверен, что это хорошая идея.

– Думаешь, нас обманули с той записью?

Лола заметила, как по лицу Максима пробежала тень.

– Не знаю, – ответил он с нехарактерной для него серьезностью. – Но если нет, если я все расслышал верно, это ведь тоже не есть гуд. Людей хоть можно обмануть, но как бороться с чертовщиной?

– Не знала, что ты веришь во все это.

– Не поверил бы, если б это рассказал кто-нибудь другой. Но как я могу не верить, если слышал все собственными ушами? И что бы там ни говорил Гедеон, я не пытался ничего такого найти.

Максим поднялся с камня.

– А что ты там высматривал?

Помедлив мгновение, он указал рукой куда-то вглубь джунглей.

– Видишь?

– Нет.

Он взял ее за плечи и поставил перед собой, чтобы ей было лучше видно.

– Смотри, куда я показываю. Двадцать градусов правее того места, где мы стоим. Видишь? Между лианами?

Лола долго шарила взглядом по сумрачным зарослям, кричащим на нее разными птичьими голосами, пока не увидела это… Оно было на самом виду, но давно уже стало частью джунглей, и заметить его можно было только случайно, как получилось у Максима, или же воткнувшись прямо в стену.

– Это же…

– Оно самое.

– Мы должны сказать Гедеону!

– Думаешь, он захочет его осмотреть?

– Но вдруг там что-то есть?

– Держу пари, если кто-то устроил там тайник, он уже и сам забыл сюда дорогу.

– Неужели ты сможешь просто так уйти?

Максим засмеялся.

– Гедеон из вредности не даст мне осмотреть его, если догадается, как сильно я этого хочу.

– Тогда я скажу ему! Нельзя же просто проигнорировать это. Мало ли что там… Вдруг кто-нибудь оставил послание? Вдруг мы поймем, что здесь происходит?

– Погоди, не торопись. Дай ему поспать. Время еще только восемь.

– Может, пока сами сходим? – не унималась Лола.

– Чтобы Гедеон потом мне голову открутил?

– Но я же сама предложила.

– Для меня это оправданием не будет. А я еще пожить хочу. Придется чуток потерпеть и дождаться отмашки начальства, Лола.

Девушка с сожалением вздохнула. Гедеон выбрался из палатки без четверти девять, растрепанный и заспанный, и сразу двинулся к ним. Они сидели под зонтиком древовидного папоротника и обсуждали запись радиопереговоров между пилотами.

– Доброе, – буркнул Гедеон, посапывая заложенным носом. – Почему не разбудили? Времени уже много.

– Не так уж много, камрад. Ты же всю ночь не спал, – напомнил Максим. – Как самочувствие? Удалось отдохнуть?

– Нет. В башке звенит. Достал уже…

– Кто, я? – озадаченно спросил Максим и удивился: – Когда успел?

– Да не ты! – с раздражением бросил капитан. – Звон, говорю же!

– Я думал, у тебя просто голова болит. Опять колокольный звон мерещится?

– Хотите сказать, я один его слышал?

Максим и Лола переглянулись.

– Похоже на то, – сказал Максим. – По крайней мере, здесь.

– Почему я ничего не слышу? – недоумевала девушка.

– Радуйся! – хмуро бросил Гедеон. – Хоть нормально выспалась.

– И сейчас тоже слышишь? – полюбопытствовал Максим.

– Сейчас нет. Во сне началось. Когда проснулся, звон исчез, но эхо осталось и теперь от него судороги в мозгу.

– Может, у тебя просто звенело в ушах? – предположила Лола. – На острове точно никакого звона не было.

– Подтверждаю, – кивнул Максим.

– Не знаю. Может быть. – Гедеон изучающим взглядом скользил по джунглям. – А что у вас тут за собрание?

– Вахту несем, за обстановкой наблюдаем, – отрапортовал Максим.

– Сигнал бедствия передавали?

– Пока нет. Рация села, зарядить надо.

– Так мы же вроде взяли солнечный накопитель. Или ты забыл его положить?

– Не забыл, камрад, но, как выяснилось, он пустой. Истратили на что-то, уже и не помню на что. А здесь солнца не хватает, нужно идти на берег и там заряжать.

– Гедеон… – решительно начала Лола. – Мы кое-что нашли.

Он тоже не с первого раза сумел понять, куда она показывает, но когда наконец заметил эту неожиданную находку, взгляд у него окончательно прояснился. Гедеон стряхнул остатки сна и даже расправил плечи. Он явно заинтересовался. Лола, внутренне ликуя, поняла, что его не придется уговаривать.

Окутанный зеленоватыми тенями, в плотных зарослях джунглей дремал ископаемый дот. Укрепление гнездилось в каких-то полуста метрах от палатки, но не заметить его было очень легко. Если б не Максим, они бы ушли и ничего не узнали.

Команда собрала палатку, подхватила обе сумки и направилась к сооружению. Подойдя ближе, Гедеон и Максим поняли, что на самом деле это полукапонир, а не дот: амбразуры сбоку, а не спереди, огонь велся с фланга в одном направлении. Несущественная разница для многих, почти для всех, но для Гедеона и Максима достаточно ощутимая, чтобы ею не пренебрегать.

Они осторожно заглянули в ров за бетонным бруствером, но если что-то и было на двухметровой глубине, агрессивно разросшийся папоротник не давал это увидеть. Изо рва на поверхность вел скоб-трап. Проржавевшие ступени позеленели от сырости и выглядели не очень надежными, хотя на первый взгляд казались целыми. Но все равно команда не рискнула бы ими пользоваться. Да и что им делать внизу?

Бетонное укрепление имело форму неправильного прямоугольника и размерами могло сойти за одноэтажный дом. Стены покрыты толстым слоем мха, на крыше успела вырасти целая оранжерея из самых разных растений. Подслеповато щурясь черным глазом-амбразурой, полукапонир всматривался за спины Гедеона, Максима и Лолы, ожидая прихода врага с восточной стороны. Из пулеметного узла соседней амбразуры выглядывал обернутый бронетрубой ствол артиллерийской установки. Под каждой амбразурой находилось отверстие для сброса стреляных гильз. Под крышей торчали бурые штыри для маскировочной сетки – все, что осталось от креплений.

Максим глянул на командира.

– Войдем?

Гедеон кивнул.

– Держись рядом, – обернулся он к сестре. – Максим замыкающий. Смотрите под ноги, в полу могут быть провалы.

Подсвечивая фонариками, они вошли друг за другом в П-образный сквозник с приоткрытой ржаво-зеленой бронедверью и двумя амбразурами по углам для защиты входа от вражеского проникновения. Внутри было прохладнее, чем в лесу, и темно, как ночью. Пахло сыростью и жирным мхом. Они прошли в первый боевой каземат и увидели пушку, ствол которой торчал на улице. Такое не часто можно было встретить в заброшенных укреплениях, и они остановились перед ней почти в благоговейном изумлении.

Это был настоящий окостенелый пережиток истории. Гедеон и Максим никогда не видели артиллерийской установки в таком превосходном состоянии. Сохранился даже приемник для гильз и оптический прицел, и до сих пор можно было различить отдельные цифры на шкале для стрельбы в темноте или по заранее пристрелянным целям. Отсутствовало только сидение наводчика. Пока Лола прохаживалась вдоль стен и осматривала углы, друзья оживленно переговаривались и с любопытством разглядывали детали артиллерийского орудия, бережно, почти с любовью касаясь их руками. Вертеть не рискнули: побоялись сломать.

Здесь же находился пост с пулеметной амбразурой для защиты входа, пропускавший не больше света, чем дверная щель. В трещинах стен из-под осыпавшегося бетона проступала ржавая армирующая сетка. На полу ни окурка, ни бутылки, ни бумажки. Полукапонир значительно выигрывал на фоне остальных укреплений, где им доводилось бывать прежде.

Второй боевой каземат пустовал и оттого показался значительно больше первого, но ничего интересного рассказать о себе не смог. В третьем помещении, отведенном под хранилище, у стены стояли деревянные стеллажи для боеприпасов, невесть каким образом выдержавшие испытание временем. В стенной трубе для подачи боеприпасов в боевой каземат осталась металлическая заслонка. В дальнем углу, жадно глотая свет фонаря, чернел открытый люк на нижний ярус. Крышка, судя по искореженным петлям и раме в наростах ржавчины, отсутствовала уже давно.

– Держись за нами, – предупредил Гедеон сестру и огляделся в поисках Максима.

Тот уже сидел на корточках на краю люка и с любопытством заглядывал вниз.

– Макс, не наклоняйся так! Клюнешь же вниз головой!

– Как думаешь, сколько тут ярусов? Два, три? – с азартом спросил Максим.

Гедеон присел рядом и посветил в квадратный проем. Он оказался не таким глубоким, как они думали, но без подручных средств или посторонней помощи из него не выбраться. На пыльном бетонном полу лежали обломки скоб-трапа. Упадешь вниз – считай, с концами. Если только не найдешь другой лаз.

– А ведь у нас есть веревка…

– Нет! – отрезал Гедеон, разгадав его мысль.

– Я быстренько!

– Нет, я сказал!

– Камрад, ну ты чего, это же такая возможность! – с жаром уговаривал Максим. – А если там…

– Мне плевать, что там! – разозлился Гедеон. – Хоть сундук с сокровищами, хоть останки древней цивилизации. Ты никуда не полезешь!

Максим беззлобно выругался.

– На острове стопудово должны быть еще укрепления, – вслух подумал он.

– Искать мы точно не будем, – остудил его пыл Гедеон и оглянулся через плечо. – Лола, ты здесь?

– Куда я денусь. Здесь, конечно.

– Не уходи никуда.

– Я ищу надписи на стенах. Может, кто-нибудь что-нибудь оставил.

– Ну и как, есть результат? – спросил Гедеон, выпрямившись.

В ответ послышался вздох.

– Пока нет, к сожалению. Трещины сбивают с толку.

Они прошли в последнее необследованное помещение. Им оказался командный пункт со второй пулеметной амбразурой. Когда-то здесь с потолка свисала перископная труба, а на металлическом столике, прикрученном к стене, размещались карты, радиостанция и прочее оборудование. Теперь обломки трубы лежали на полу, а столик заржавел и был покрыт пылью и бетонной крошкой.

– Мамочки! – в ужасе вскрикнула Лола, едва не выронив фонарик.

Друзья резко обернулись. Им не потребовалось спрашивать, что случилось. Вытянув ноги и уронив голову на грудь, как при задумчивой дреме, у стены сидел человек. Бетон под ним потемнел, но от останков уже не исходило никакого запаха. Все, что могло разложиться, давно разложилось и пошло на корм лесному зверью и прожорливым насекомым. Судя по размеру обуви, это был мужчина или парень. Туристические ботинки сохранились лучше всего, в отличие от одежды, которую пропитали гниющие массы и прогрызли трупоеды. Незнакомец был одет в обычную футболку и бриджи с накладными карманами. Черно-бурая морщинистая кожа отслаивалась на руках и ногах, обнажая серо-белые кости. Пальцы казались необыкновенными длинными, а кисти рук – непропорционально узкими. Нос давно истлел; нижняя челюсть отвисла, выставив напоказ безгубый черный рот с ровными рядами коричневых зубов. В перекрестии двух фонарей слабо шевелилась, улавливая неощутимый сквозняк, спутанная паутина серых волос.