Текст книги "Остров Понкайо: Стеклянный флаг"

Автор книги: К. В. Холден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Судовой журнал №3

22 августа, 2008 год (пятница). 141 сутки дрейфа. Тихий океан.

Над нами пролетел самолет! Судя по звуку, небольшой. Может, спасательный, не уверен. Мы не рискнули пустить ракету, но сигналили горном, пока самолет не улетел. В таком тумане нас не найдут, это понятно. Может, он сам заблудился? Не понимаю, почему в эфире молчание. Нас должны были услышать. Похоже, у нас неисправна рация. Но теперь мы хотя бы знаем, что цивилизация рядом. Я помню, что звуки в тумане искажаются и доверять их направлению нельзя. Определить точно, куда он полетел, мы при всем желании не сможем. Поэтому мы бросим якорь и останемся здесь на какое-то время. Вдруг это нас ищут? Может, рация все-таки работает, наш сигнал бедствия наконец-то услышали и отправили на поиски самолет? Или же он ищет кого-то другого, но тогда пусть найдет и нас. Мы подождем здесь на случай, если он вернется обследовать этот квадрат.

***

Услышав за спиной громкие помехи, Лола вздрогнула от неожиданности.

– Проверка… провер… Вы нас… шите?

Девушка порывисто обернулась, не веря своим ушам. Вещала стационарная радиостанция на панели приборов.

– Слышу вас. Нахожусь на высоте одна тысяча сто метров. Включил аварийное опознавательное устройство. Можете меня засечь?

– Каковы показания вашего компаса?

Лола бросилась к штурманскому столу и включила цифровой диктофон, который всегда лежал наготове рядом с радиостанцией. Запись началась со второй половины ответа:

– У меня вышли из строя оба компаса. Я не знаю, где мы находимся. Похоже, мы заблудились. Под нами океан. Фолк-Сиверс, как слышите меня, прием?

– Понял вас. На втором самолете компасы исправны, прием? Предлагаем вам передать командование ему. Он приведет вас на Мельтахо.

В ответ на фоне страшных помех раздался отдаленный голос, тихий, точно из сна:

– …неисправны…

И следом наступило молчание. Девушка подождала минуту-другую и со всех ног кинулась к ребятам на верхнюю палубу. Максим уже вернулся. Гедеон держал в руке портативную рацию, товарищ стоял рядом, оба внимательно слушали радиопереговоры, которые, как выяснилось, еще не закончились.

– Фолк-Сиверс, пилот второго самолета считает, что если мы возьмем курс ноль пятьдесят, то выйдем на Мельтахо.

– Вас понял…

Гедеон поднес рацию к губам и нажал кнопку.

– Мэдэй, мэдэй, мэдэй. Вещаю с парусной яхты «Милена». Потерял двигатель. Сломана мачта. Дрейфую. Встал на якорь у острова. Мои координаты… – он опустил глаза в тетрадь с вычисленными координатами, которую вахтенный всегда держал при себе, – пять градусов, пять три точка пять минут северной широты; один шесть два градуса, два восемь точка пять минут западной долготы. Требуется эвакуация трех человек. Прием.

Он повторил сообщение два раза, и команда замерла в мучительном ожидании. Лола слышала, как волны с шелестом накатывают на песчаный берег, как оглушительно громко перекликаются птицы в джунглях, слышала даже стук своего сердца. Но в эфире держалась упрямая тишина.

– Фолк-Сиверс… Кто-нибудь… Меня слышно? – пытался Гедеон. – Нам нужна помощь. У нашей яхты сломана мачта и поврежден двигатель. Нам нужна эвакуация. Три человека… Прием?

Гедеон вызывал снова и снова – результат не менялся.

– Подозреваю, нас не слышат, – наконец произнес Максим.

– А если на острове стоят глушилки, они будут действовать только на нас или на них тоже? – спросила Лола.

– Лола, да какие глушилки! – в сердцах воскликнул Гедеон.

– Будь тут глушилки, мы бы изначально ничего не поймали, кроме белого шума, – пояснил Максим. – Глушилка создает шумовую завесу на определенных частотах. Мы не слышим их, они не слышат нас.

Рация прокашлялась помехами и заговорила:

– Фолк-Сиверс, будем идти курсом ноль пятьдесят в течение семидесяти пяти минут, потом повернем на восток.

– Чарли-Дельта, как меня слышите? Включите свой радиокомпас.

Нет ответа.

– Что значит курс ноль пятьдесят? – вполголоса спросила Лола, поглядев на ребят.

– Кажется, северо-восток, – задумчиво ответил Максим. – Да, триста шестьдесят – это север; ноль девяносто – восток. Сто восемьдесят – юг, а двести семьдесят – запад.

– Черт подери, если бы мы полетели на юг, то были бы уже дома!

– Меняем курс. Направление триста шестьдесят градусов в течение десяти минут.

– На север повернули, – прокомментировал Максим. – Интересно, как далеко отсюда… И почему нас не слышат. Есть мысли, камрад?

– Ты все своими перебиваешь, – сухо заметил Гедеон.

– Сколько мы уже пролетели? Давай повернем на два градуса к северу. Мы слишком далеко забрались на восток, вместо того чтобы лететь на север. Если здесь и есть что-нибудь, мы все равно не увидим.

Команда переглянулась.

– Похоже, это пилот второго самолета, – тихо произнес Максим.

– Мы еще мало пролетели на север. Сколько мы уже летим на север?

– Они кого-то ищут… – прошептала Лола. – Может, нас?

– Да нет, кажись, это уже ищут их, – отозвался Максим.

– Говорит Чарли-Дельта. Фолк-Сиверс, вы на связи? Как меня слышите? Прием!

Помехи наскакивали друг на друга, и разобрать что-либо было невозможно.

– Фолк-Сиверс, слышу вас очень слабо. Летим курсом сто восемьдесят.

– Понял вас… – прошипела рация.

– Будем лететь курсом сто восемьдесят градусов до тех пор, пока не достигнем берега или не кончится горючее.

– Попробуй еще раз. – Максим подтолкнул друга локтем.

Гедеон снова передал сигнал бедствия. Несколько минут в эфире держалась озадаченная тишина. Все трое затаили дыхание.

– Перейдите на аварийную частоту и вызовите нас.

Лола, вскрикнув от неожиданности, подпрыгнула на месте и прижала руки к губам. Лицо Гедеона посветлело, исчезли напряженные складки на лбу и морщинки в уголках рта. Капитана было не узнать. Он стал совсем таким, как раньше. Максим хлопнул друга по спине и приобнял девушку за плечо.

– Понял вас! – возбужденно ответил капитан. Голос подрагивал от волнения. – Перехожу на…

– Чарли-Дельта, как меня слышите? – хрипло перебила рация, давясь помехами. – Перейдите на аварийную частоту!

Команда застыла на месте, обескураженная, словно всем троим сразу дали пощечину. С губ Максима сорвалось тихое ругательство.

– Фолк-Сиверс на связи. Чарли-Дельта, вы слышите меня? Перейдите на аварийную частоту, прием.

Лола, сникнув, медленно опустила руки и незаметно вздохнула. Максим почувствовал это и легонько прижал девушку к себе.

– Когда у кого-нибудь из нас останется тридцать литров горючего, все вместе сядем на воду. Экс-рей-Эхо, как меня понял?

– Понял, при тридцати литрах садимся на воду.

На лицо Гедеона вернулось прежнее мрачно-напряженное выражение, все морщинки и складки вновь заняли свои места, но теперь они были еще резче и глубже, чем прежде. Он страшно злился.

– Фолк-Сиверс, не слышу вас. Какая погода над Мельтахо? Здесь облачно, видимость плохая.

Сквозь шипение и помехи, напоминающие скрип иглы граммофона по заевшей пластинке, команда разобрала нечто вроде: «видимость не ограничена». Остальные слова утонули в белом шуме, и минут пять в эфире ничего не происходило.

– Что это там такое слева? Судно? Не могу определить.

Кто-то забормотал в ответ, но невнятно и очень тихо.

– Было бы здорово услышать их над головой, – призналась Лола. – Но как бы они забрали нас? Здесь же негде сесть.

– Они сказали, что могут сесть на воду, – ответил Максим. – Даже если у них кончилось горючее, они могут продержаться достаточно долго, чтобы сбросить надувные плоты и дождаться помощи.

– Фолк-Сиверс, вы слышите меня?

– Слышимость три балла, но…

Конец предложения утонул в нарастающем белом шуме.

– Чарли-Дельта, вы можете перейти на аварийную частоту?

Он пробовал дозваться Чарли-Дельта еще пару раз, совсем как Гедеон немного ранее пытался дозваться хоть кого-то из них, и в обоих случаях это ни к чему не привело. В эфире повисло мертвое молчание, лишь изредка будто издалека доносились помехи, в которых команде слышались несвязные слова и бормотание. Гедеон поднес рацию ближе, и все трое склонились над ней, обратившись в слух.

Прошло пять минут, десять… Помехи не прекращались.

– Я включила диктофон, – вспомнила Лола.

– Молодец, – сказал Гедеон. – Я бы хотел прослушать это еще раз, внимательнее.

– Да, я тоже бы не отказался, потому что сейчас ни фига не понятно.

– Я к тому, что диктофон может сесть, мы же его не заряжали. А он уже долго работает. Может, пойти выключить?

– Подождем еще, – ответил Гедеон. – Если будем во время каждой паузы выключать, а потом снова включать, так аккумулятор быстрее сядет.

– Фолк-Сиверс, вы на связи? – прорвался далекий голос пилота первого самолета. – Я вас почти не слышу. Прием все слабее. И не видно ничего. В тумане…

Конец фразы отрезало белым шумом.

– Что он сказал? – быстро спросил Максим. – «Тени»?

– Я ничего не разобрала… – прошептала Лола.

– Тихо! – предупредил Гедеон.

– Чарли-Дельта, спасательная станция Мельтахо приведена в состояние готовности номер один. Мы отправляемся искать вас.

Молчание.

– Камрад, ты понимаешь, что нам теперь нельзя уезжать? – серьезно спросил Максим. – По всей видимости, они где-то недалеко, раз мы ловим их разговоры. И могут увидеть нас. Нужно остаться и подавать сигналы.

Гедеон не ответил, но взгляд у него изменился.

– Чарли-Дельта, вы приняли мое последнее сообщение? Перейдите на аварийную частоту.

– Никак нет, Фолк-Сиверс, – прошелестела рация. – Частоту менять не могу. Мне нужно оставаться на связи с Экс-рей-Эхо.

– Это все как во сне, – едва слышно произнесла Лола.

Помехи то нарастали, то становились тише, словно кто-то с другой стороны крутил регулятор громкости.

– Можем зарыться в любую минуту… Экс-рей-Эхо, ты меня слышишь? Экс-рей-Эхо? Как меня слышно? Прием?

– Похоже, он остался один, – тихо вставил Максим.

– Экс-рей-Эхо, ты на связи? Как меня слышишь?

– Это еще хуже, чем наше положение… – пробормотала Лола.

Гедеон слушал молча, но губы у него заметно посерели.

– Говорит Гедеон. Кажется, нам крышка. Не думаешь ли ты…

– Что он сказал?! – поразился Максим.

Гедеон стал белым как мертвец. Рука с рацией дрогнула, глаза расширились от изумления и ужаса.

– Если бы увидеть свет… – прошептала рация и вздохнула помехами.

– Фолк-Сиверс на связи. Вы меня слышите?

На Лолу вдруг напала трясучка. Девушка опустилась на скамью, чувствуя внутри ледяной холод.

– Чарли-Дельта, вы слышите меня?

В ответ сквозь помехи кто-то медленно считал:

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять…

Максим присел рядом с Лолой и взял ее за руку.

– У тебя рука совсем холодная.

– Я очень з-замерзла, – призналась девушка, клацая зубами. – С-сама н-не знаю п-почему…

Максим притянул Лолу к себе и обнял.

– Каким курсом мы идем?

– Мы вернулись назад! Мы, черт возьми, опять вернулись назад!

– Мы недостаточно долго шли на север.

– Сколько времени мы идем этим курсом?

– Предлагаю лететь на север, пока не кончится горючее. Ближе к берегу у нас больше шансов, что нас найдут.

Максим нахмурился.

– Ты говорил то же самое, – в растерянности прошептала Лола, глядя на профиль Максима. – Помнишь?

Он не ответил, продолжая супиться и сверлить рацию недоверчивым взглядом.

– Экс-рей-Эхо, каким курсом ты идешь? Я тебя не вижу.

Пока Максим и Лола сидели на скамье, Гедеон продолжал стоять неподвижно, вслушиваясь в каждое слово.

– Экс-рей-Эхо, ты меня слышишь? Каким курсом ты идешь? Держимся курса триста шестьдесят, на север. Как понял? Прием.

– Говорит Фолк-Сиверс. Чарли-Дельта, следуйте курсом сто восемьдесят. Как меня слышите?

Пилот первого самолета не отреагировал на полученное сообщение и продолжал обращаться к напарнику, словно в эфире они были одни. Его слова звучали неразборчиво.

– Чарли-Дельта, говорит Фолк-Сиверс. Вы слышите меня? Ваше положение серьезное. Вы потеряли ориентировку. К девятнадцати тридцати у вас кончится горючее. Все поисковые самолеты приведены в состояние готовности.

Максим глянул время на своих часах.

– Сколько было, когда ты проверял? – спросил Гедеон немного позднее.

– Восемнадцать двадцать пять.

– Какой у нас сейчас курс?

На вопрос пилота никто не ответил. Рация захлебнулась помехами.

– Держись на этой частоте.

– Экс-рей-Эхо. Мой позывной: Экс-рей-Эхо… Как… с…шно? Гов…т… Экс…эхо…

Голос боролся с помехами, то пропадая, то вновь появляясь в эфире.

– Фолк-Сиверс на связи. Говорите громче, вас не слышно.

– Мы… – Длинная пауза с помехами. – Пять… два… – Шипящие помехи. – Два… градус… шесть… Мы…

– Слышим вас очень слабо. Говорите громче.

Из джунглей донесся отрывистый лающий смех неизвестной птицы, от которого все трое подняли голову и посмотрели в сторону острова. Солнце уже укатилось на запад, яхта стояла в тени, и казалось, что зеленые горы стали ближе и будто склонились в их сторону. Команда не заметила, как подкрался вечер.

– Чарли-Дельта, говорит Фолк-Сиверс. Прием.

С каждой минутой белый шум становился все длиннее и пожирал все больше слов. При этом сообщения и ответы Фолк-Сиверса звучали более-менее понятно, пусть и очень тихо.

– Экс-рей-Эхо вызывает Чарли-Дельта. Экс-рей-Эхо вызывает Чарли-Дельта. Прием.

Рация неожиданно громко зафонила, захрипела и стала выплевывать странные звуки, похожие то ли на искаженный белый шум, то ли на шипящее бормотание в приступе паники. На заднем плане что-то скрежетало с противным металлическим визгом и похрустывало. Следом раздалась нечеловеческая какофония из помехов и дребезжания – и динамик едва не разорвало от оглушительного свиста двигателя. Он ударил по барабанным перепонкам, и уши сразу заложило. Лола закрыла их ладонями, Максим прижал девушку к себе и обхватил ее голову руками. Гедеон находился к рации ближе, и ему досталось больше всех. Вздрогнув, он выругался и торопливо убавил громкость. Как раз в эту минуту шум стих и прорвался тихий голос. Слишком тихий, команда не разобрала ни слова. Гедеон прибавил громкость, но поздно, все уже кончилось. Кончилось насовсем, больше в эфире никто не появлялся.

Время девятнадцать тридцать. Солнце еще не село, но закат уже набирал цвет. Команда сидела на кокпите, обескураженная и притихшая, как после гипноза, во время которого их заставили посмотреть нечто страшное, нечто такое, что невозможно забыть или подавить. Всем троим было не по себе. У них было такое чувство, будто прошли целые сутки.

– Нужно выключить диктофон, – механически пробормотал Гедеон и ушел на нижнюю палубу.

– Ты в порядке? – спросил Максим у девушки, когда она села прямо и встревоженно огляделась.

– Нет… Что это было?

– Я и сам толком не знаю… Пойдем за ним.

Гедеон стоял у штурманского стола, но как только они спустились, сразу обернулся к ним.

– Диктофон записал все, в том числе последнюю фразу. Заряда хватило как раз, но прослушать не могу, аккумулятор сдох.

– Камрад, что ты решил? – Максим шагнул к нему. – Пилотов будут искать. Это где-то недалеко, раз мы поймали их разговоры. И когда спасатели начнут прочесывать территорию, где была зафиксирована последняя передача, то заглянут и сюда. «Ближе к берегу у нас больше шансов, что нас найдут», помнишь? Может, речь шла об этих берегах, а может и нет. В любом случае, если мы уйдем, есть риск разминуться. Мы же не знаем, откуда их ждать. Нам нужно остаться и подавать сигналы, у нас еще есть ракеты и дымовые шашки.

Максим отшвартовал яхту, но якорь поднять не успели.

– Да, мы задержимся.

Лола стояла чуть позади, у камбуза, и со своего места заметила, как Максим вздохнул с облегчением.

– Швартоваться пока не будем, обойдемся якорем, – продолжил Гедеон. – Макс, заступай на вахту… – он глянул на часы, – до десяти вечера. Включи яхтенные огни. Сколько у нас сигнальных ракет? Посчитай и скажи мне. И дымовые шашки тоже. Не знаю, когда поисковые самолеты прибудут на место, но не думаю, что раньше ночи. Сигнал бедствия по рации каждые полчаса и…

– Может, сгонять на берег развести огонь? – перебил Максим.

Гедеон изменился в лице.

– Я не говорю о том, чтобы ночевать там. Развести костер и оставить гореть на ночь несколько поленьев.

– Время почти восемь, – напомнил Гедеон.

– У нас больше часа в запасе, пока совсем не стемнеет. Если поедем сейчас, вдвоем управимся быстро. Оставим костер на ночь, сэкономим ракеты.

Гедеон недолго медлил.

– Ладно, – решился он. – Едем. Только перед этим включим на яхте огни.

Он перевел взгляд на сестру.

– Останься здесь, ладно? – сдержанно попросил он. – Пожалуйста.

Девушка с готовностью кивнула. Друзья уехали на берег, а Лола, вспомнив, что у них до сих пор нет ничего на вечер, принялась готовить ужин. Время от времени она поглядывала на диктофон, который лежал на зарядке, и прокручивала в голове переговоры между пилотами.

«Говорит Гедеон. Кажется, нам крышка. Не думаешь ли ты…»

Не выдержав, девушка подскочила к штурманскому столу, взяла диктофон и промотала запись назад, но найти то самое место не смогла. Некоторые фразы повторялись – не поймешь, середина это или конец радиопереговоров. Лола пыталась снова и снова, но в итоге эту затею пришлось отложить и вернуться к стряпне. Как раз каша закипела, и уже пора было вытаскивать готовое мясо. Ничего не поделаешь, надо ждать, пока диктофон зарядится, чтобы прослушать запись полностью, от начала до конца.

Когда ребята вернулись, от них пахло дымом и соленым ветром.

– Было что-нибудь в эфире? – первым делом спросил Гедеон.

– Нет, все тихо.

– Сигнал бедствия передавала?

– В половину девятого.

– Хорошо.

Они переоделись и долго отряхивали одежду над водой, избавляясь от песка, мелких щепок и деревянной трухи. На берегу горел большой костер. К тому времени сумерки почти угасли, и стало темно, однако все равно можно было увидеть густой дым, который поднимался в небо. Лоле вспомнился утренний переполох. Она до сих пор не знала, что все это значило и как к этому относиться, был ли тот дым реальным или ей привиделось.

– Мы не заходили в джунгли, – ответил Максим на вопрос Лолы. – Разделали небольшую пальму. Теперь неделю буду занозы из рук вытаскивать.

– Кокосы не попадались?

– Не-а. На берегу точно голяк. Потом надо будет еще другие пальмы проверить.

На ужин был рис и отварное соевое мясо.

– Заступай на вахту, – бросил Гедеон товарищу. – До часу ночи. Я пока в журнале отпишусь.

– На такое целый том потребуется, – заметил Максим. – Диктофон будешь слушать? Давай на кокпите, я тоже хочу.

Они поднялись наверх и включили запись с самого начала. Длинные паузы между сообщениями, где был один только белый шум, проматывали. Всем не терпелось добраться до того самого места.

Первая половина радиопереговоров была вроде без изменений.

– Говорит Роланд. Кажется, нам крышка. Не думаешь ли ты…

– Погодите-ка секунду… – медленно проговорил Максим.

Гедеон щелкнул кнопкой и прокрутил назад.

– Говорит Роланд. Кажется, нам крышка. Не думаешь ли ты…

– Я ведь не один это слышу? – озадаченно бросил Максим. – «Роланд», так?

– Да, – в недоумении отозвалась Лола.

– Говорит Роланд. Кажется, нам крышка. Не думаешь ли ты…

Команда в замешательстве переглянулась.

– И как это понимать, хотел бы я знать? – спросил Максим, но ему никто не ответил.

– Фолк-Сиверс на связи. Говорите громче, вас не слышно.

– Мы… Пять… два… с… ш-ш-ш…

Максим встрепенулся, взял тетрадь с черновыми координатами и раскрыл на чистой странице. Гедеон перемотал запись и вернулся к началу сообщения.

– …не слышно…

– Мы… Пять… два… с… ш-ш-ш… ты…

– Можно? – Максим попросил диктофон у Гедеона.

Немного убавив звук, прокрутил запись назад и поднес его к самому уху.

– Пять… два… – прошелестел голос. – Ш-ш-ш… ты…

Максим зашевелил губами. Слова на записи звучали слишком тихо и были слышны ему одному. Он ни на кого не смотрел и не обращал внимания на удивленные взгляды Лолы и Гедеона, которые терпеливо ждали, когда он закончит. Максим щелкал кнопками и прокручивал сообщение снова и снова, делая то чуть громче, то еще тише. Он затыкал пальцем сначала правое ухо, потом левое и даже закрывал глаза. Гедеон, к удивлению Лолы, молчал и не мешал товарищу.

– Я на семьдесят процентов уверен, – сказал Максим наконец, вернув диктофон Гедеону, – что он говорит: северной широты. Запишем пока так. Если потом услышишь что-то другое, добавим или исправим.

– Мы… пять… два… ш-ш-ш… ты…

Максим записал. Дальше следовали помехи, а затем:

– Два… градус… шесть… Мы… не…

Гедеон нажал на паузу.

– Записал?

Максим кивнул.

– Продиктуй наши координаты.

– Пять градусов, пятьдесят три и пять минут северной широты. Сто шестьдесят два градуса, два восемь и пять минут западной долготы.

– А у них?

– Пять два северной широты – как я думаю. Два градус шесть. Позволю добавить от себя: западной долготы.

– Теперь напиши наши координаты под их, чтобы градусы совпадали.

Они склонились над тетрадью.

– Это нам ничего не дает. – Гедеон со вздохом откинулся на скамью. – Слишком много пробелов.

– Потом надо прослушать еще несколько раз, – отозвался Максим. – И тише, чтобы помехи не перебивали.

– У тебя же на ноуте установлена аудиопрога? Сможешь прогнать запись через нее? Поиграться с каналами?

Максим уставился на Гедеона.

– Камрад, ты гений!

– Загрузи файл в ноут. Я встану на вахту вместо тебя. Скажешь, если что-нибудь найдешь.

– Погодите, мы же не прокрутили запись до конца! – напомнила Лола. – И не послушали последнюю фразу.

– Да, точно, – спохватился Максим.

– Слышим вас очень слабо. Говорите громче.

Две минуты сплошных помех…

– Чарли-Дельта, говорит Фолк-Сиверс. Прием.

Пятнадцать минут белого шума…

– Экс-рей-Эхо вызывает Чарли-Дельта. Экс-рей-Эхо вызывает Чарли-Дельта. Прием.

– Вот сейчас, – прошептала Лола.

– Там сначала фонить будет.

Гедеон немного убавил звук, и опять они услышали шипящее бормотание, жуткий металлический скрежет и оглушительный свист.

– Блин, как по ушам давит, – поморщился Максим и мотнул головой. – Даже на минимальной громкости. Сразу закладывает.

– У меня барабанные перепонки зудят. – Лола зажала уши ладонями. – Отвратительное чувство.

Рация тихо сказала что-то и смолкла. Гедеон перемотал запись, но последняя фраза начиналась сразу за свистом двигателя.

– Не могу поймать этот момент, – проворчал Гедеон, щелкая кнопками.

– Не мучайся, камрад, – остановил его Максим. – Я так понял, нужно слушать на полной громкости, но тогда у нас из ушей кровь пойдет. Давай я подшаманю на компе, убавлю этот долбеж, и послушаем уже нормально.

Гедеон протянул ему диктофон, и Максим ушел к себе в каюту.

– Я посижу с тобой? – Лола придвинулась ближе к брату.

– Нет, пожалуйста, иди вниз. Поспи… или почитай. Я все равно буду занят. Нужно записать все, что с нами случилось за день, и подумать.

– Ладно, – ответила Лола с легким сожалением, которого Гедеон не уловил. – Я пойду тогда у Максима посижу.

– Нет, Лола, пусть он занимается файлом, хорошо? Не надо его отвлекать. Это очень важно. Если мы вычислим последние координаты пилотов, то сможем узнать, как далеко от нас будут проводиться поисково-спасательные операции.

– Я могу чем-нибудь помочь тебе или Максиму?

– Ты и так нам очень помогла, когда включила диктофон. Теперь можешь отдохнуть.

Лола не показала, как ей стало обидно от этих слов.

– Ладно, – незаметно вздохнула она. – Пойду посмотрю на компе «Симпсонов»… Может, усну…

– Да-да, хорошо, – отвлеченно бросил Гедеон, склонившись над судовым журналом.

Лола потопталась немного на кокпите в надежде, что брат спохватится и воскликнет: ах да, Лола, я совсем забыл, можешь сделать то-то и то-то? И для нее все-таки найдется полезное и значимое занятие. Но Гедеон, подсвечивая налобным фонариком, заносил в журнал события уходящего дня и фиксировал показания термометра и ручного барометра-анероида. О ее присутствии он уже забыл. Лола бросила взгляд на остров, черный на фоне звездного неба, и спустилась на нижнюю палубу.