Текст книги "Книга Иджила"

Автор книги: К. Миллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

3

В день, который по лучшим подсчетам Иджила был тридцать четвертого курта, Фригдис потащила его от стола с ужином в узкий туннель. Ее лицо выглядело необычным, и движения были нервными. Она открыто посмотрела на него и глубоко вздохнула.

– Иджил, – она смотрела в пол, – вместо нашего… нам нужно… – Она подняла глаза на него. – Ты владеешь Видением. Ты говорил иногда во время твоего долгого лечения, мы знаем, что у тебя мать и сестра ясновидящие, сивиллы, как вы их называете.

Иджил кивнул. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что может с ним сделать Видение в чужом мире.

– Мы исследуем Верхний Мир регулярно, – продолжала Фригдис. – Для нашей собственной защиты мы должны знать, что делают Гхарры. В общем… – Она вздохнула и тряхнула головой. – Мы надеялись не втягивать тебя, чужестранца пришельца, в это, но мы не можем дальше откладывать, и события вовлекут тебя из-за твоего друга Халарека и врага его рода герцога Харлана. Мы приглашаем тебя пойти и разделить с нами Видение.

Фригдис бережно дотронулась до рукава Иджила, подбадривая и приглашая последовать за ней в туннель. Иджил с любопытством охотно последовал за ней. Фригдис продолжала:

– Годи и его советники (я одна из них) предвидели, что Дом Харлана и его сторонники по Старой Партии уберут Гильдию, и это приведет к такому насилию и отчаянному положению, когда закончится правопорядок в Верхнем Мире. Это будет концом наших общин тоже.

Иджил отдернул свою руку от нее. Гнев поднимался в нем все затопляющим приливом. Когда он заговорил, голос его звучал низко и глухо.

– Как мой друг может быть втянут в то, что звучит как конец цивилизованной жизни здесь? Он человек не такого сорта!

Голос Фригдис тоже стал низким и звучал растерянно.

– Я… я думала, это может помочь тебе увидеть своего друга. Нет, – она подняла руку, останавливая вспышку Иджила. – Не пытайся отказываться. Ты был натянут как тетива все эти недели. Ты действительно увидишь его, если пойдешь. – Она посмотрела в пол снова. – Я… я действительно полагаю, что это облегчит твой мозг, это Видение.

– Облегчить меня? Увидеть, как протекает его жизнь, когда я не могу быть рядом? Как может облегчить меня сознание того, что я обманул его ожидания?

– Не по твоей воле ты остался в живых, и от мертвого, тебя не будет ему пользы. Не по твоей воле вернулись к тебе руки; без них от тебя не было бы ему пользы тоже.

– Я знаю это. Вы знаете, что нет прощения для нарушения клятвы, кроме безумия или смерти. Я не сумасшедший и не мертвый. Я не хочу видеть его. Я и без этого достаточно страдаю.

– Вас не волнует, что происходит с ним и с народом Гхарр?

– Меня волнует все, что касается Карна. А что до остальных… Гхарры не особенно… любезны… с чужестранцами. – Он отвернулся.

Фригдис опустила ладонь на его руку.

– Нет. Не уходи. – Ее спокойный, просящий голос остановил его. – Мы одной крови, и мы верим одним богам. Мы понимаем твое чувство чести и боль, которую сейчас оно тебе приносит. Возможно, есть путь искупления, но только если ты придешь на Видение.

Иджил колебался. Почему он должен помогать этим людям? Они разрушили его надежды и оставили доживать век в бесчестье и бесполезности. Это были люди, которые устроили и сохраняли ловушки, убивающие невинных путешественников. Это были люди, которые принесли изувеченное тело Аниалы в назидание другим гостям. Вдобавок, даже сопротивляясь народу Фригдис, он напомнил себе, что все, сделанное Наблюдателями, делается ими для защиты их от вероломных лордов Старкера-4. Все дети Викингов понимают выживание. И они спасли его руки. Он сможет отплатить благодарностью, даже ценою боли увидеть Карна, сражающегося в одиночестве с врагами по законам, которых он уже не помнит.

– Иджил? – Фригдис смотрела встревоженно. – Пожалуйста, пойдем.

Иджил взглянул на нее сверху вниз. Он не видел, что может облегчить его невыносимое положение, не видел он и того, как Карн мог быть втянут в какую-нибудь планетарную катастрофу. С другой стороны, визит с Фригдис не ухудшит положения.

– Я иду, – ответил он.

Он последовал за ней в небольшую комнату в узком туннеле. Перекрытия были низкими, стены грубо отесанными, и свет не такой яркий, как в главных туннелях и залах. При ближайшем рассмотрении в комнате не было видно никакого видеооборудования, ни три-д, ни экранов. Как они смогут показать ему что-нибудь без аппаратуры? Видение было даром женщин.

Годи и двое Наблюдателей, которых он не знал, стояли около маленького стола с кристаллическим хрустальным верхом с тонкими золотыми проводочками. Пальцы Годи бегали по хрустальной поверхности. Он поднял глаза на Иджила, подошедшего и вставшего напротив него.

– Мы решили, – сказал он, – мои советники и я, показать тебе, – он указал на стол, – то, о чем другие гости не знают. – Он кивком головы указал на других мужчин:

– Мои телохранители Арн и Флоки.

Ары был тощий и костлявый, с квадратной челюстью и грубой светлой шевелюрой. Флоки был ниже, полнее и темноволосый. Красные жилки его выдающегося носа обнаруживали любителя пива или эля.

– Они лучшие из наших Видящих, – продолжал Годы, – поэтому они здесь. Ты здесь потому, что ты дал понять более чем ясно, что для тебя честь и нерушимость клятвы.

Иджил перебирал в мозгу причины, почему это может быть важным сейчас, если все просьбы удовлетворить требования его чести пропускались мимо ушей еще вчера.

Годи продолжал:

– Мы знаем, что в твоем народе только у женщин дар Видения. Здесь этим владеют все. В жестокие первые годы, когда наши предки пытались жить на поверхности, суровые зимы породили нечто вроде зимней спячки в самое холодное время. Наши прародители углублялись в размышления и, управляемые сивиллами, медленно учились Видеть настоящее, прошлое, а иногда будущее. – Годи посмотрел на пальцы, прокладывающие замысловатый след на столешнице.

– Ты знаешь, что видеть будущее всегда было даром детей Викингов в той или иной степени. Но дар этот переменчив, он приходит и уходит по воле провидения. – Годи поднял глаза и встретил взгляд Карна. – Мы управляем Даром здесь, а не он нами. Возможно, это отчасти мутация, вызванная машинами, помогавшими в зимней полуспячке. Возможно, нет.

«Он слишком долго подходит к сути, – подумал Иджил. – Но это отличительная черта политиков во всем мире, я полагаю».

Годи продолжал:

– Твой друг, Фригдис, должно быть, сказала тебе, стал ключом к катастрофе, которая скоро обрушится на Старкер-4, если кто-нибудь не предотвратит ее. Сейчас он в безопасности, как мы говорили тебе. – Годи мрачно рассмеялся. – Сейчас, конечно, он заперт в замке из-за зимы, но он начал первым люто мстить Харлану. Он истратил кучу денег, разыскивая тебя.

Иджил вздернул голову и расправил плечи.

– Услышать, что случилось, даже Увидеть это, для вашей или своей пользы все равно не удовлетворят моей клятвы.

Годи скривился.

– Я знаю это. Возможно мы сможем хотя бы немного помочь сдержать клятву, но требуется соблюдение формальностей. Ты должен поклясться, что никому никогда не сообщишь о нашем существовании и о том, что здесь Видел, прежде, чем мы тебе покажем что-нибудь.

Иджил пытался угадать, что повлечет за собой эта клятва. Годи достаточно ясно дал понять, и «турне» с Магнусом это подтвердило, что отсюда пути нет, не было и не будет никогда. Идти пожал плечами.

– Зачем нужна клятва?

– Это формальность. Видение – секрет, пока все не будет тщательно проанализировано, символы отделены от реальности, например. Тогда община узнает, что мы Видели. Мы никогда за всю историю не показывали Видения без клятвы. – Годи пожал плечами. – Если в клятве нет пользы, то и вреда тоже нет.

Это прозвучало довольно разумно. Иджил понимал традиции и обычаи других людей. Он понимал также, что должен быть очень осторожен, потому что клятвы Викингов часто имеют подвохи, которых позже может избежать только очень сообразительный человек. С другой стороны, сивиллы Болдера держат в секрете свои особенно важные Видения по тем же соображениям особого толкования.

Он взглянул на сверкающую поверхность хрустального стола. Она была огранена и отполирована мастерски. Ему вдруг показалось, что он заметил движение на поверхности, хотя он мог увидеть только красно-коричневый пол. Он тряхнул головой. Иллюзия, вызванная слишком напряженным размышлением о сивиллах и Видении.

Годи простер свою правую руку, повернув ее так, что широкий золотой браслет, символ его власти и могущества, оказался перед Иджилом. Он положил руку на кольцо для клятвы.

Иджил раздумывал, было ли кольцо освящено в храме. Он решил, что в подобной ситуации для него это не имеет значения. Ему было нечего терять, зато можно хотя бы мельком увидеть Карна. Ему будет нетрудно сохранить в секрете эту встречу от других гостей, и у него едва ли будет шанс увидеть кого-нибудь из Верхнего Мира, так что он никогда не раскроет существование Наблюдателей. Он опустил руку на кольцо.

– Я клянусь кольцом и Хеймдалом, своим покровителем, что я никогда не раскрою ни существования народа, именуемого Наблюдатели, ни того, что я увижу здесь, ни одному живому существу. – Он отступил. – Этого достаточно?

Годи кивнул в знак согласия.

– Ты должен коснуться стола руками. Это позволит нам открыть тебе Видение. Это также увеличит силу в каждом из нас.

Все встали вокруг стола, Арн был с одной стороны Иджила, Фригдис с другой. Иджил заметил золотые ямки по размеру большого пальца вдоль бортика стола.

– Поставь пальцы на золотые точки, – приказал Годи, – и сосредоточься, Иджил, сын Оудина, на лице своего друга. Остальные дадут тебе его портрет. Начнем с того, что происходило, когда ты лечился. Теперь концентрируем внимание.

Иджил напомнил себе сказать Годи, что на Болдере уже не называют детей по имени отца на старинный манер, затем закрыл глаза и представил бронзовое лицо Карна, его темные каштановые волосы и медовые глаза.

– Нет, – шепнула Фригдис, – ты не должен закрывать глаза. Что ты увидишь с закрытыми глазами? Смотри на стол.

Иджил послушался. Сначала он видел только смутное движение, которое заметил раньше. Затем оно переросло в знакомые черты Карна и, наконец, в стоящего в боксе Карна, в огромной круглой комнате, напоминающей театр. Люди в одежде с цветом Домов и в куртках и штанах Свободных заполняли ее.

Иджил отдернул руки от стола.

– Вы не смели говорить, что он в безопасности, потому что он в тюрьме.

Картина на столе потускнела и стала дрожать.

– Ты допускаешь, что у нас меньше чести, чем у тебя. – Голос Годи был леденящим. – Мы показываем тебе прошлое. Мы говорили тебе об этом. Позже настоящее. Это случилось, когда ты еще был у Жертвенника.

– У нас нет причины скрывать правду, – добавил Арн. – Он твой друг, и мы делаем это для тебя. Карн Халарек – не тот человек, который интересует нас сейчас.

– Вы знали, что он интересует меня, – вскипел Иджил. – Вы использовали…

– Замолчи и слушай, – шикнула на него Фригдис. Она подтолкнула Иджила к бортику с гола и легонько пристукнула его по рукам. – Требуется огромная концентрация, чтобы явился звук и изображение к неясновидящему, а ты мешаешь нам.

– Прошу прощения, – Иджил заставил себя расслабиться.

Цвета и движения на столе снова сложились в людей и обстановку. Ряды над рядами скамей, разделенные на сектора проходами, заполнены мужчинами. Девять длинных столов стояли в центре в полукруге. За несколькими столами сидели люди в цвете Домов, в таких же одеждах сидели люди за ними, и прозрачный бокс был за одним из них, но пустой. Слабый сначала, затем громче, возник шум большого собрания.

Сцена началась за несколько минут до настоящего времени, подумал Иджил, или позже. Либо они действительно умеют видеть на расстоянии, либо этот стол – очень эффектный экран проектора. Он наклонился ближе. Если стол имеет механический проектор, ему хватит мгновения, чтобы увидеть механизм. Возможно, такие золотые проводочки для чего-то предназначены.

Солдаты Совета вели Карна Халарека сквозь группу людей в одежде Домов Одоннела и Кингсленда. Они вели его вниз к столу Халарека, где подтолкнули к боксу.

Иджил застыл в гневе. Лхарр Халарек, задержанный как преступник, перед всеми лордами Девятки! Иджил недолго был на Старкере-4, но очень скоро он понял, как важны для Семей были репутация и общественное мнение. Такое обращение было высшим проявлением неуважения.

Один из солдат направил станнер на Карна и выстрелил.

Иджил громко ахнул и закрыл глаза.

– Смотри, ты, сын Оудина.

Иджил открыл глаза. Стенки кабины зажглись слабым розовым светом. Карн едва улыбнулся солдату, который в ответ расплылся в улыбке, поклонился и вышел из зала. Два солдата Совета остались охранять дверь бокса. Картина в кристалле потускнела на секунду.

– Получасовая пауза, – объяснил Флоки. – Мы редактируем.

4

В палате Совета Ричард Харлан спустился по рядам к сектору Халарека и встал на колено перед Ларгой. Карн бросился к двери кабины. Стражники сдвинулись, преграждая путь Ричарду и закрывая Карна. Ричард поднял руку Ларги к своему лбу в знак глубочайшего уважения Гхарров. Ларга отдернула руку. Ричард рассмеялся и встал. Его голос долетел до Иджила глухим и невнятным.

– Не сердитесь, миледи. Когда закончится сегодня собрание и решения будут объявлены, наши Дома больше не будут воевать друг с другом. Феод закончится. Я надеюсь, это обрадует вас и леди Катрин. Пожалуйста, передайте ей мое восхищение и скажите ей, что я надеюсь скоро лично побеседовать с ней.

Ларга побледнела. Около стола фон Шусса Ник фон Шусс вскочил на ноги. Только рука барона задержала его.

Иджил стиснул зубы.

– Нет! – выдохнул он с силой. Ричард рассмеялся, поклонился Ларге с необыкновенной грацией, торжествующе взглянул на Карна, с издевкой на Ника и отошел через открытый край полукруга Девяти к столу Харлана. Ларга обернулась к Карну, по-прежнему бледная.

– Никогда, – прошептала она. – Я никогда не отдам ему Катрин.

– Не позволяйте ему увидеть, что он достиг цели, матушка, – сказал Карн очень спокойно. – Мы доставим этому выродку слишком большое удовольствие.

И в этот момент под звуки труб маркиз Гормсби вошел с отрядом солдат Совета.

Фригдис, с раскрытыми ладонями на столе, вращала головой от плеча к плечу, вперед, назад и снова по кругу.

– Я никогда так долго не напрягалась, – сказала она. – Видение – это верование, как говорили древние, но теперь ты видел Халарека живым, и я предпочла бы перейти к концу собрания, к приговору Совета. Это устроит тебя, – она взглянула на Иджила, – или остаток от тебя?

– Приговор Совета кому? – Иджил слышал едкость своего вопроса.

Фригдис покрутила головой еще немного, несколько движений сделала плечами, затем обернулась к Иджилу с улыбкой.

– Ты говоришь так, будто сомневаешься в благородстве лордов Девяти Семей. – Она иронически всхлипнула. – Какое у них благородство? Годи, мы продолжим?

Годи улыбнулся.

– Ты рассказчица.

Иджил отметил, что они не ответили на его вопрос.

Фригдис повернулась и оперлась осторожно о край стола. Остальные Наблюдатели сидели в расслаблении на полу.

– Были парламентские дебаты по ведению дел, опекунству Харлана, очень важный доклад Гильдии. – Фригдис взглянула на Иджила. – Доклад Гильдии, если ты припомнишь, должен был решить, причастен или нет Дом Харлана в лице последнего герцога к многочисленным покушениям на жизнь Карна Халарека, когда он был на кораблях Гильдии.

Иджил кивнул. Он помнил. Письмо Карна, перечисляющего его трудности на борту корабля Гильдии, было введением в жестокость политики и клановых феодов Старкера-4.

Фригдис глубоко вздохнула и отвернулась к дальней стене, будто видела историю там.

– Председатель объявил голосование по опекунству, так как доклада Гильдии все еще не было. – Ее голос стал ниже и напряженней. – А доклада Гильдии еще не было потому, что Председатель приказал солдатам Совета не впускать делегацию Гильдии. Гильдия! Члены Гильдии угрожали Старкеру-4 эмбарго на неопределенный срок.

Иджил глубоко вздохнул. Фригдис взглянула на него пристально.

– Я вижу, ты понимаешь, что означало бы эмбарго. Для Гхарров хотя бы.

– Она поменяла положение. – Гильдия представила неопровержимые доказательства того, что Харлан много раз пытался убить юного Халарека, вручила свидетельства и фотоснимки и отбыла. Вскоре после этого Харлан попытался заколоть лорда Карна. Ларга отодвинула своего сына с дороги и приняла удар кинжала.

– Нет, – прошептал Иджил. Он подумал о тонкой золотой женщине с ее очарованьем, красотой, острым умом, честолюбием, и больше всего о ее железной воле, воле, которая сдерживала Девять Семей, пока Карн не добрался до Старкера-4. Она была мертва. Теперь нет лучшего советника Карна по выживанию в политике Гхарров. Иджил покачал головой. – Что будет теперь с Карном без нее? Он чужак среди этих мясников.

– Он быстро учится, – сказал сухо Годи. – Он забрал семь владений вассалов Харлана, прежде чем разразилась гроза.

Флоки тихо рассмеялся.

– Чтобы насолить «мясникам» Девяти, Свободные лишили Семьи председательства, приговорили Ричарда Харлана к девяти годам одиночества в Бревене и передали вассалам Харлана опекунство.

Иджил присвистнул:

– Так много для Дома Харлана. Будет тридцать крошечных поместий, прежде чем Ричард освободится. – Он взглянул на Годи. – А что Карн?

– Совет, именно Свободные и малые Дома, назвали его главой Дома.

Иджил кивнул головой, будто это помогало соединить все, что он сейчас видел и слышал, в единое целое. Ларга мертва, убита. Ричард надолго в заключении. Свободные возглавляют Совет. Карн – глава Дома и мстит. Месть, в конце концов, это то, что Иджил понимал очень хорошо, хотя на Болдере в последние века подобные дела решались либо Верховным Судьей, либо смертным поединком вместо феода.

На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем Годи выпрямился.

– Это изнуряющая работа, особенно звук. Но ты увидел, что Халарек сейчас в безопасности.

Иджил оглядел хозяев.

– Сейчас? Почему только сейчас? Ричард в заключении. К тому времени, когда он будет свободен, у него не останется верных вассалов. А Фригдис говорила о грозящей катастрофе, но Ларги уже нет. Что вы знаете, но не говорите?

Наблюдатели переглянулись, и Годи кивнул. Фригдис облизнула губы и долгим взглядом осматривала стол, прежде чем заговорить.

– Ричард Харлан сбежит из Бревена когда-то весной. – Фригдис замолчала и оглядела присутствующих, будто спрашивая совета. – Халарек не может противостоять ему сейчас, молодой Лхарр очень неопытен и слишком далек от жизни Гхарров. Харлан и его союзники вернут Старкер-4 к варварству, и Гильдия откажется, это погубит нас и Верхний Мир тоже.

Иджил сглотнул и на мгновение замер.

– Гильдия, – наконец-то он смог выговорить, – Гильдия снабжает вас?

У Годы вырвался смешок.

– Сынок, как много, ты думаешь, подземелья в бедной минералами породе могут дать? Конечно, Гильдия помогает нам – части реакторов и топливо, химия для гидропоники, фабрики, семена, электроника – этого мы не можем получить из здешних материалов.

– Минутку, – Иджил быстро оглядел комнату. – Гильдия знает о вас, а Гхарры – нет?

Арн и Флоки кивнули.

– Но как это могло случиться? – Тон Иджила был безрадостным.

Флоки пожал плечами.

– Традиция с обоих сторон. – Он грациозно опустился на пол, продолжая говорить. – Гильдия придерживается абсолютной нейтральности. Полное невмешательство в чужие дела. Если ты помнишь, после тех покушений Гильдия объявила, что больше не будет брать никуда членов Девяти, так как один из Девяти законы феода принес на бору корабля Гильдии. Этот феод может разрушить репутацию Гильдии, навредив пассажирам и их товарам. Что до Гхарров, аристократия придерживается не очень строгих нравов. Они уверены, что знают все о своем мире и своем обществе, что им надо знать. Это было всегда, когда могущественные высшие классы управляли обществом и его армией. – Голос Флоки почти звенел.

– Мы все это имели и больше не желаем возврата, – Арн хихикнул, потом притих. – К слову, в этом мире есть многое, о чем Гхарры не подозревают.

– Например?

– Мы.

– Значит, вы шпионите за Верхним Миром, чтобы удержать здесь Гильдию?

– Иджил посмотрел на каждого Наблюдателя.

– Без Гильдии мы не выжили бы, – сказал Годи.

Арн стучал пальцами, уставившись взглядом на кончики.

– Ты даже представить себе не можешь, как ужасна была жизнь в первые годы после катастрофы. То, что было в этом мире полезного и питательного, только эта малость и была, чтобы выжить. Больше половины оставшихся в живых после аварии погибли в первую зиму от холода. Половина оставшихся – в следующие пять лет.

– Ко второму поколению, между тем, – добавил Флоки, – наши предки снова имели галактическую связь. Они связались с Гильдией, и она пришла. Мы торговали вещими камнями – за товары несколько веков.

Арн кивнул:

– До сих пор стоящий товар…

Флоки одарил его хмурым взглядом, и Арн прикрыл рот. Флоки продолжал:

– Гильдия предлагала вызвать корабль с Болдера, но мы вложили очень много сил, чувств и жизней в этот мир. – Он взглянул на Иджила. – Гильдия возвращалась каждые год или два, пока не появились корабли поселенцев Гхарр. Общины просили Гильдию пропустить два лета, чтобы не обнаруживать уже существующую торговлю, ведь никто не знал, какого сорта новые соседи.

– Флоки нахмурился и уставился взглядом в темно-красный пол. – Мы оказались правы, не доверяя соседям. Они были и сейчас есть кровавые бандиты.

Годи встрепенулся и оглядел присутствующих.

– Мы ушли далеко от сути, друзья.

Арн взглянул на Годи, на Иджила, пожал плечами.

– Теперь тебе должно быть ясно, почему Гильдия должна остаться, Иджил.

Иджил кивнул. Арн продолжал:

– Дом Харлана и Дом Халарека среди всех определяют будущее этого мира. Не своим богатством и политической мощью они определяют это, когда боги знают, что Халарек обладает слишком малым и в том, и в другом сейчас, но потому, что феод заставляет Гильдию оставаться здесь. Поэтому-то мы наблюдали за ними с тех пор, как начался феод.

Иджил кивнул. Флоки стал объяснять.

– Мы видели Ричарда, бежавшего из Бревена и ведущего свой Дом к управлению Советом и всем Старкером-4. Его Семья создаст мир, в котором грабеж, предательство, бесконечные междоусобные войны, голод и рабство будут обычным явлением. Может быть, ты думаешь, Гхарры живут так сейчас, но сейчас, по крайней мере, есть подобие Закона и контроль Совета…

Годи прервал Флоки, коснувшись его руки, затем посмотрел оценивающе на Иджила. Он глубоко вздохнул.

– Ричард Харлан – лидер с огромной волей и искрой божьей. Совет разбил его попытку прийти к власти в этот раз потому, что в своей надменной самонадеянности он совершил незаконный захват владений Халарека. Дом Халарека сейчас недостаточно силен, недостаточно мудр юный Лхарр, чтобы в этом мире долго противостоять Харлану. Но юный Лхарр – это единственная оппозиция герцогу. Если герцог сбежит и разобьет Халарека, Гильдия вскоре уйдет. Она никогда не рискует своим имуществом в мире, управляемом грабителями и диктаторами. Гильдии это никогда не требовалось. Она всегда поддерживала безукоризненный нейтралитет, даже здесь, в далеких мирах, ведь не всем нужна Гильдия. Она не нужна им. – Затем он добавил в раздумье: – Действительно, многие из дальних миров принимают цивилизованные формы правления в основном, чтобы пришла Гильдия.

Годи распрямился, вытер ладони о свои брюки, встретился с Иджилом глазами.

– Мы хотим, чтобы ты поймал Ричарда Харлана и вернул его, невредимого, в Бревен до того, как он сможет навредить.

Сердце Иджила замерло. Ричард Харлан! Шанс отомстить Ричарду Харлану! Годи давал ему шанс с Харланом!

– Конечно, я сделаю это. Разве вы сомневались в этом? – Напряжение сказалось в хрипотце его высокого голоса.

– Я думал нечто подобное, – сухо ответил Годи, – когда известны условия.

Только тогда Иджил оценил фразу «вернешь невредимым в Бревен». Идиот! Дурак! Тупица! Ты бросился на приманку слишком быстро! Им удалось захлопнуть за тобой клетку!

На секунду гнев Иджила обернулся против Годи, но Годи только играл по правилам, хорошо известным Иджилу. Он просто был сообразительнее.

Годи наблюдал за ним, и Иджил знал, что он понимает лихорадочные мысли Иджила. Он ждал, пока Иджил справится с гневом прежде, чем он сможет договорить.

– Мне никогда не приходило в голову, что ты согласишься схватить Харлана, даже не спросив об условиях. На Болдере все такие неосторожные? Ладно, не имеет значения. Обещание не клятва, но тем не менее. Ты не можешь теперь отказаться от формальностей обещания. – И прежде, чем Иджил сообразил, Годи прошмыгнул мимо него и вышел.

Иджил вернулся к себе. Через несколько часов он все еще сидел на краю кровати, браня себя за глупость. Он должен был предполагать, что Наблюдатели имеют причину показывать ему Карна. Нет лучшего пути разжечь гончего пса, чем показать ему то, что вызовет его ярую ненависть. Убийца Ларги сделал это. Потом они его сбили с толку и соблазнили так, что он дал опрометчивое обещание.

Размышляя об этом злополучном вечере, Иджил все больше убеждался в том, что рассказы о кораблях и выживании были изворотливым представлением, увеличивающим его любопытство и усыпляющим его природную подозрительность.

Он попался, как простак. Он пообещал схватить Ричарда, не думая о том, что его противник, Годи, потребует взамен. И обещание было только шагом от клятвы. Потом он вспомнил, что клялся никому ни слова не говорить о существовании Наблюдателей. Но эта клятва, казалось, не имела значения, когда единственное, что его ожидало, было жизнью в подземелье.

Слишком поздно он вспомнил слова Верховного Судьи, повторявшего много раз: «Всегда рассматривай каждый возможный аспект клятвы». А Я ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛ. НЕ СДЕЛАЛ! ОН ОПУТАЛ МЕНЯ КАК ПАУК МУХУ! ВОТ ГДЕ Я ПОПАЛСЯ НА МЕЧТАХ О СЛАВЕ!

В глубине своего сердца Иджил признавал, что, когда Годи предложил ему шанс поймать Ричарда, он видел себя мстителем за красивую мужественную женщину, бесчестно убитую среди издевающихся врагов; возможно, он получил бы ее прелестную дочь в жены. О таких историях слагают баллады тысячи лет.

Сейчас в его спальне была ночь, и мальчишеские грезы казались смешными. Такие истории делают дураком. Иджил опустил голову на руки. «Мой дед и отец создали и расширили огромную торговую империю. Хэдд открыл Канопию для торговли после многочисленных неудач других людей за сотни лет. Гринг изобретал усовершенствования для систем ориентировки звездолетов, когда ему еще не было двадцати, Эйнар стал вице-адмиралом в тридцать. Сольвейг – именитая сивилла, как мать. Даже Доннер и Кеннер лучше меня, они блестящие ученики. И вот я. Я собирался стать менестрелем, скальдом, но для этого у меня нет голоса. Потом я хотел стать знаменитым художником, но для этого недостаточно моего невеликого таланта. Я прибыл сюда, чтобы стать военным героем. – Иджил горько рассмеялся. – Родные умирают, и сам умрешь, но слава, которую завоевал, не умирает никогда».

Слава, уважение. Иджил склонился еще ниже, его лоб почти коснулся колен. «Что мне делать теперь? Неужели я всегда буду тем самым уродом, без которого не обойтись в семье?»

Долгие часы стыда, фрустрации и безнадежности опустились на него. Ему стало еще тяжелее, когда он вспомнил о хрустальном столе и Видении. Возможно, ему удастся уменьшить ущерб от данного им обещания. Вернуть Харлана живым? Что же это за месть такая?

Иджил напряженно размышлял. На Болдере было законно и принято увильнуть от клятвы, используя любую словесную или логическую промашку в клятве. Если бы Иджилу повезло и если бы у него была хотя бы крупица материнского таланта, возможно, он мог бы видеть будущее тоже, и этим получил бы небольшое преимущество в роковом соглашении с Годи. Если Годи нужен был Харлан, значит, это было провидение господа, и Иджилу нет нужды нарушать клятву, данную Карну. Господь не желает, чтоб Иджил умер клятвопреступником. Возможно, он тоже поможет Иджилу видеть. Хронометр на стене спальни известил о раннем часе, Иджил выскользнул из комнаты. Он продолжал говорить себе, что если у него есть хоть капля дара Олафсонов и если удача не оставит его, у него есть шанс на Видение тоже.

Комнату с хрустальным столом он отыскал легче, чем ожидал, и у дверей не оказалось стражи. Длань господня. Иджил заглянул в приоткрытую дверь. Внутри тоже никого. Иджил шагнул в комнату. Никакого тревожного сигнала. Он подошел к хрустальному столу. Стол мерцал в сумеречном свете комнаты. Он не видел ни малейшего движения на нем, даже такого, какое замечал раньше. Он опустил сваи ладони на край стола и стал пристальна вглядываться в сверкающую поверхность. Только женщины были сивиллами. На Болдере только женщины всегда были ясновидящими. Было ли это только обычаем или некоей биологической особенностью?. Иджил призвал господа на помощь и затем сосредоточился на центре стола.

Он думал о Карне. Он думал о нем, вспоминая детали. Но магический кристалл насмехался над ним. По краю поверхности шел ободок, отполированный тысячами пальцев за сотни лет. Но все было непроницаемо перед той ничтожной силой дара, которой мог обладать Иджил. Иджил напрягал воображение, желая, чтобы хоть что-нибудь или кто-нибудь явилось на поверхности. Но перед ним был только золотистый сверкающий кристалл. Пот заливал его глаза. Его большой палец ныл от давления на стол. Он терял надежду.

Вдруг, едва различимо, на стекле появилась толпа в праздничных одеждах. Медленно, по мере прояснения изображения, Иджил узнавал Большой Зал в замке Онтар. Торжество пронизало Иджила, и картина исчезла. Иджил раздраженно погасил вспышку радости и сосредоточился изо всех сил. Снова на кристалле возник Зал, наполненный дымом и копотью факелов и далекий, будто он наблюдал с потолка. В Зале было полно народу в пестрой одежде. Факелы горели вдоль стен. Знамена с зелеными и синими цветами Дома Халарека развевались на верхней галерее.

«На знаменах нет черных полос, – буркнул Иджил. – Значит, это не поминки по Карну».

Ему было трудно определить, что же случилось. Он ничего не слышал, и изображение колебалось как дым, как только его внимание ослабевало. Большая группа людей двинулась в начало зала. Карн вышел вперед и поднялся на возвышение. Его сжатый кулак взметнулся над головой. Толпа размахивала платками и шарфами. Хотя Иджил ничего не слышал, он знал по предыдущим церемониям, что все кричали: «Да здравствует Халарек!»

Ликование захлестнуло Иджила. «Я могу это делать! Я могу! – Он устало согнулся над столом, потный и дрожащий. – Господи, благодарение тебе! – сказал он. Потом: – Я так устал! – Он вспомнил слабость Фригдис после видения Совета. Ликование вернулось. – У меня есть этот Дар!»