Текст книги "Одна бессердечная ночь (ЛП)"

Автор книги: К. Линде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

«Одна бессердечная ночь» К.А. Линд

Серия « Мир Верхнего Ист-Сайда #0.5»

Сама трилогия называется «Бессердечный роман»

Переведено для группы Life Style ПЕРЕВОДЫ КНИГ

Перевод осуществлен исключительно в личных целях, не для коммерческого использования. Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Я обращаю внимание на таинственного незнакомца на вечеринке на другом конце комнаты.

Я увидела его как-то в парке, он что-то быстро писал в своем потертом кожаном блокноте.

Он выглядит самоуверенным человеком, имеющим с рождения принадлежность к высшему обществу, со взглядом, как у ястреба, от него ничего не может скрыться – внимательные, привлекательные и грешные. С чувственными губами и телом, созданным для поклонения, он выглядел таким восхитительным, настоящим произведением искусства.

Но я была тогда настолько молода, невинна и совершенно не относилась к его лиге, близко не стояла рядом с высшим обществом.

Но меня тянуло к нему, поэтому полностью растаяла от его приближения. Он попросил всего одну ночь со мной, и я не в состоянии вымолвить, глядя на него, ни слова, смогла тихо произнести только – «Да».

Вот такое случилось однажды летом в Париже. Одна ночь с ним. Одна бессердечная ночь.

Книга содержит реальные сексуальные сцены и нецензурные выражения

предназначена для 18+

Париж,

Ты же вор. Ты украл мое сердце.

И я не хочу его возвращать.

1

«Богатый, декадентский, потакающий всем слабостям, разврат».

Это была моя первая мысль, когда я оглядела вечеринку, на которую в данный момент завалилась.

– Какого черта я здесь делаю? – Спросила я почти шепотом.

Но моя лучшая подруга все же услышала меня.

– Тебе стоит немного расслабиться, Натали, – произнесла Эми, подталкивая меня на шпильках, которые почти заставила надеть, прежде чем мы оставили ее квартиру, в комнату передо мной.

– В таком обтягивающем платье?! – Я показала на облегающее черное дизайнерское платье, которое она достала для меня из своего шокирующего гардероба.

Стиль богемы был для меня больше, чем просто бренд, но я согласилась, видя, как она завелась. Мы провели все лето в Париже и умудрились держаться подальше от неприятностей. У меня даже не было причины удивляться, что она отправилась искать неприятности в наши последние выходные в Париже. Неприятности – это второе имя Эми.

– Ты выглядишь так сексуально. А теперь заткнись и хорошо проводи время. – Эми стала проталкиваться через битком набитый пентхаус, входя в водоворот двигающихся тел.

Люди танцевали под музыку, доносившуюся из невидимых динамиков. Тела сливались друг с другом, руки скользили, бедра терлись. Вполне возможно, что здесь какие-нибудь парочки занималась сексом в темных уголках. Алкоголь лился рекой, как из фонтана. На кофейном столике лежал белый, как снег, кокаин. На долю секунды я увидела Эйфелеву башню в окне, прежде чем мы перешли в другую комнату.

– Ты хоть знаешь, куда идешь? – Спросила я, вцепившись в руку Эми.

– Понятно же, что к бару. А потом огляжусь, не появился ли Энцо.

Я съежилась. Эта ночь обещала быть очень интересной.

Эми легко нашла бар и заказала нам обеим водку с тоником. Она быстро осушила свой бокал и принялась за второй, прежде чем я успела сделать хотя бы глоток из первого. Меня больше интересовали люди вокруг, мне нравилось за ними наблюдать, это своего рода проклятье писателя. Так, по крайней мере, всегда говорил мой отец, когда мне удавалось вспомнить какой-нибудь штрих. У меня имелся талант к деталям, я помнила все лица.

Поэтому быстро отыскала взглядом Энцо задолго до Эми. Мы встречались с ним всего один раз, когда напоследок он сунул Эми в руку адрес этой вечеринки и сказал ей, что она должна завалиться сюда, если осмелится. Эми никогда не могла устоять перед вызовом.

– Ma belle, – произнес Энцо с сильным французским акцентом.

Я восхищалась им, пока он приближался. Его смуглая кожа блестела из-под совершенно белой рубашки, расстегнутой до середины груди. Его черные волосы соблазнительно завивались. У него были тонкие руки с краской на кончиках пальцев, как будто он примчался сюда, все еще работая над каким-то новым шедевром. Я видела его работы, и поняла, что однажды он станет знаменитым.

– Энцо, – сказала Эми, хлопая ресницами. – Мы пришли.

Он поцеловал Эми в обе щеки в знак приветствия.

– Ты это сделала. Сделала. – Его глаза впились в меня. – Ты и твоя маленькая подруга.

– Натали, – вставила Эми. – Она со мной.

Он пожал плечами, будто ему было все равно, с кем она пришла. Он смотрел только на Эми. И так было всегда между нами. Эми всегда выделялась, а я была лишь с ней белой страницей, которую следовало перевернуть.

– Были какие-нибудь неприятности со швейцаром? – Спросил Энцо.

Он обнял Эми за плечи и повел в другую комнату. Я вздохнула и последовала за ними. Это было так типично.

– Мы ведь уже здесь, не так ли?

Эми заплатила швейцару, чтобы он нас пропустил, но она не стала говорить об этом. Ее родители были богаты, но не настолько богаты.

Энцо ввел нас в огромную комнату, которая, я могла только догадываться, была его логовом. Друзья Энцо радостно приветствовали нас. Хотя все они были красавчиками, и типажом походили на него, Эми очень нравились такие мужчины. Она любила художников. Хотя ее родители ненавидели их, но это была проигрышная ситуация для ее родителей.

Но мне казалось, что вся эта плеяда банальных нарциссов – одно и то же. Я была не уверена, что мне нравится такой типаж мужчин. Если бы меня попросили выбрать, я бы не выбрала ни одного из этих мужчин. Поэтому охотно уступила Эми центральное место, переведя взгляд на изысканный балкон, который окружал всю внешнюю часть комнаты.

Четыре пары открытых французских дверей. Белые занавески, колышущиеся на слабом ветру Сены. С замысловатой лепниной в виде короны, подчеркивающей светлые голубые стены. Дюжина людей снаружи комнаты смеялась. Все они были великолепны, уверенными в себе и совершенно беззаботными, как и Эми.

Но мой взгляд остановился на мужчине.

По телу пробежали мурашки. Я уже видела этого таинственного незнакомца раньше. Должно быть, он жил в квартире рядом с нами, где мы с Эми провели все лето, потому что я несколько раз видела его в парке напротив. Он всегда яростно строчил что-то в блокноте или невидящим взглядом смотрел вдаль, будто глубоко о чем-то думал, пытаясь сформулировать свою мысль. Он казался напряженным... даже издалека. Напряженным и очаровательным.

А теперь он находился здесь.

– Эми, – позвала я, легонько толкнув ее локтем.

– А? – Спросила Эми, на минуту оторвав взгляд от Энцо.

– Ты знаешь того мужчину?

Эми проследила за моим взглядом и нахмурилась.

– А я должна?

– Я уже видела его раньше в парке напротив нашей квартиры.

Эми поджала губы.

– Ты знакома с другом Энцо Александром? Он сексуальный, обаятельный и сейчас находится здесь.

Я взглянула на Александра и слабо улыбнулась. Не понимая, что такое было в том другом мужчине, который приковывал мой взгляд к нему. Возможно, у меня, действительно, был свой тип мужчин, которые что-то яростно писали в блокнотах, а он был именно таким.

– Да, но... как ты думаешь…

– Натали, – произнесла Эми, – ни в коем случае.

– Что?! Что значит ни в коем случае?

– Ни в коем случае.

Я в замешательстве широко раскрыла глаза.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что знаю таких парней. Тебе следует держаться от них подальше, именно от таких, как он. Он просто одна ходячая неприятность.

Я рассмеялась, глядя на Эми.

– Ты даже не знакома с ним.

– Мне вовсе не обязательно быть с ним знакомой. Я могу, глядя на него, и так это сказать. Доверься мне. Я не хотела бы, чтобы ты завязла с ним в этом деле. – Эми развела руками. – Особенно, когда перед тобой, буквально шведский стол с горячими парижскими художниками.

Но мои глаза продолжали блуждать по великолепному незнакомцу. Что же в нем было такое, что заставило Эми сказать мне ни в коем случае с ним не связываться? Внешне он излучал уверенность, которая была присуща ему с детства. Было видно, что высшее общество – его вторая кожа, по сшитому на заказ черном костюму. Его темные волосы блестели в свете люстры, отблеск света мерцал на загорелом лице. У него были глаза ястреба – внимательные, привлекательные и грешные. Чувственные и манящие губы. Тело, созданное для поклонения. Он был восхитительным произведением искусства.

Эми дотронулась пальцем до моего подбородка и заставила меня снова посмотреть ей в глаза.

– Даже не думай об этом, Нат.

Но я уже думала.

Я определенно думала об этом.

– А что может такое ужасное случиться? – Задумчиво спросила я.

– Хорошо. Твои похороны, – тут же заявила Эми. – Но знай, что я тебя предупреждала. Я не хочу говорить тебе тогда, что в свое время говорила тебе об этом, но я тебе все равно скажу.

– Мне кажется ты все слегка драматизируешь.

Эми махнула на меня рукой, чтобы я раз уж решила, то шла бы прочь. Хотя она считала мой поступок самой ужасной идеей, по крайней мере, позволила мне сделать свой собственный не очень, как она говорила, хороший выбор.

Но мне все же следовало тогда последовать ее совету. Я должна была догадаться, что Эми беспокоиться и присматривает за мной. Иначе, она бы ни за что не стала бы предупреждать меня об этом таинственном незнакомце.

Когда он наконец меня увидел, все вокруг, словно затормозило с визгом шин. Совет Эми вылетел у меня тут же из головы, как легкий летний ветерок. Его остановившийся взгляд на мне вызвал во мне такое ощущение, словно я завязла в паутине. Я могла бы попытаться сбежать, но это было бы бессмысленно. Конечный результат был бы таким же.

Затем он улыбнулся, сдержанно, коварно, и двинулся ко мне.

Я позволила его паутине окутать себя коконом, приготовившись к его приходу.

2

Сначала меня напрочь поразили его глаза.

Цвета лазурной воды в безоблачный день. Бесцветный бриллиант, яркий и прозрачный, с таким же количеством граней. Переполненные эмоциями, озорством и самомнением. Только взглянув ему в глаза, можно было бы написать тысячу романов, но все равно рассказать о них дословно было невозможно.

– Привет, – выпалила я, словно слон в посудной лавке.

Уголки его губ приподнялись, но это была не совсем улыбка. Но определенно было приглашение продолжить разговор. У меня сердце колотилось в грудной клетке, как птица, отчаянно пытающаяся вырваться из своей тюрьмы.

– Bonsoir, – сказал он. – Ты здесь впервые.

– Неужели это так очевидно?

– Нет. Просто я бы запомнил тебя, если бы видел раньше.

Румянец пополз вверх по шее и осел у меня на щеках.

– Ну, а я тебя помню.

Он удивленно приподнял брови.

– Мы уже встречались?

Я прикусила губу и отрицательно покачала головой. Даже не могла поверить, что сказала это. Это было немного некрасиво, что я наблюдала за ним в парке. Я вспомнила, как он что-то писал в своем блокноте. Большинство людей замечали только то, что им было нужно, чтобы заполнить пробелы. Но мой мозг работал совсем не так. Потому что любой штрих мог запросто оказаться в моей следующей незаконченной рукописи.

– Ну, на самом деле, нет, – неуверенно ответила я. – Я видела тебя в парке.

– Правда?

– Да, ты всегда так сосредоточенно что-то пишешь в своем блокноте, – призналась я.

Видно, я правильно ответила на его вопрос, потому что он расплылся в настоящей улыбке.

– Так и есть. Теперь ты ставишь меня в невыгодное положение.

– Почему? – Спросила я, почти задыхаясь, когда он приблизился еще на один шаг.

– Ты уже знаешь, что я раб письма, а о тебе я ничего не знаю.

Я судорожно сглотнула. По идеи должна была бы почувствовать замешательство от его холодного обаяния, но ничего подобного не почувствовала. Предупреждение Эми звучало, будто брошенная фраза несколько дней назад, а не минут. Я почему-то ощущала себя с ним совершенно непринужденно. Более непринужденно, чем с любым другим незнакомым мне мужчиной.

– Меня зовут Натали, – сказала я, протягивая ему руку.

– Натали. – Попробовал он мое имя на вкус, как хорошее вино.

Затем он взял мою руку и вместо того, чтобы пожать, поднес ее к губам и нежно поцеловал. У меня по коже побежали мурашки.

– Меня зовут Пенн.

Я хихикнула.

– Например, как то, о чем ты пишешь.

– Никогда не слышал такого раньше, – сказал он с небрежным смешком.

Он указал на балкон, с которого пришел, и мы прошли туда, чтобы взглянуть на потрясающий вид города.

– Пенн... сокращенно от какого имени?

Он отрицательно покачал головой.

– Мои родители просто любят необычные имена.

– Значит, просто Пенн?

– Совершенно верно.

Он оперся локтем о перила, а другую руку сунул в карман брюк. Мне вдруг показалось, что я попала прямо в фильм о Джеймсе Бонде. Вот только я была кем угодно, только не девушкой Бонда, такого раньше со мной никогда не случалось.

До этой встречи я бы сказала, что таких привлекательных мужчин в реальном мире не существует. Скорее всего они могут украшать обложки журналов, сниматься в блокбастерах или быть моделями дизайнерских брендов. Если они и существовали вне этой гламурной жизни, то уж точно не в Чарльстоне. Я не видела таких мужчин ни в Канзасе, ни в Техасе, ни в Колорадо, ни в других местах, куда переезжал мой отец, пока служил в ВВС.

– Итак, что тебе больше всего нравится в Париже? – Спросил Пенн. – Кроме того, что ты видела, как я писал в блокноте.

Я рассмеялась и подалась вперед, прислонившись к балкону.

– Наверное, наблюдать, как мерцает Эйфелева башня, когда садится солнце.

– Ах, да. Любимое развлечение туристов.

Я усмехнулась.

– Если я туристка, то кто же тогда ты? Ты ведь тоже американец.

– Я уже давно перестал быть туристом. Но да, признаюсь, я американец из Нью-Йорка. А ты?

– Я не могу точно сказать из какого города, – ответила я. Когда он посмотрел на меня в замешательстве, я пояснила: – Мой отец служил в ВВС. Он вышел на пенсию в Чарльстоне.

– Значит ты быстро и легко приспосабливаешься, – предположил он.

– Предположим, что так.

– А чем еще ты занималась с тех пор, как приехала в Париж?

Я пожала плечами, но увидела, что он действительно пристально смотрит на меня. Его глаза скользнули по моим губам и снова поднялись, пока он ждал ответа.

– Самым обычным делом, посетила Эйфелеву башню, Триумфальную арку, собор Парижской Богоматери, Лувр, Базилику Сакре-Кер, Елисейские поля, Версаль. Я все лето жила у своей лучшей подруги. Она уже бывала ни один раз в Париже, поэтому проводила со мной экскурсии.

– Похоже, у тебя хорошая подруга.

– А что насчет тебя? – Спросила я. – Если ты не турист, то чем здесь занимаешься?

– Пытаюсь привести голову в порядок.

Я приподняла бровь.

– И что это значит?

– В Нью-Йорке слишком шумно. Мне необходимо было другое место. Хотелось, походить по улицам, по которым до меня ходили великие люди, поесть в кафе, где они питались и пили, по барам и клубам, которые они часто посещали. – При этих словах его взгляд стал отстраненным.

Я поняла, что он опять очутился в своих мыслях в том месте, как и тогда, когда писал в парке. Что бы он там ни писал, имело отношение непосредственно лично к нему. Его изложение мыслей на бумаге, открывало что-то в его душе, также давая возможность увидеть и мне.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Не о Нью-Йорке, – быстро сказала я, – а о том, что нужно взглянуть на все по-новому. Дома все выглядит и ощущается одинаково. Париж такой... живой.

Он кивнул.

– И ты так мало его видела. Когда ты уезжаешь?

– Завтра вечером, – призналась я.

Он оттолкнулся от балкона в явном замешательстве.

– Ты уезжаешь завтра и пришла на эту вечеринку?

– Моя подруга хотела пойти. Она любит парижских художников так же сильно, как я люблю достопримечательности и звуки города.

– Комедия, да и только. Ты не должна тратить свою последнюю ночь в Париже так.

Я пожала плечами и снова повернулась лицом к раскинувшему внизу городу.

– Мне не кажется это пустой тратой времени.

– Возможно и нет, но ты, фактически, даже не видела этого города. И ты не должна стоять здесь, – страстно произнес он, – глядя вниз, когда вся парижская жизнь проходит мимо тебя.

И он был прав. Странно было так легко соглашаться с ним. Будто Пенн понимал меня лучше, чем моя лучшая подруга... лучше, чем я сама себя. Это, мягко говоря, немного сбивало с толку.

– Возможно.

– Ну что ж, тогда пошли. – Он отошел от перил.

Его голубые глаза горели от предвкушения. Дрожь пробежала у меня по спине от его взгляда. И тут в дело вмешалась моя голова.

– Что?! – Ахнула я. – Как пошли?

– Посмотрим Париж. – Он махнул рукой в сторону двери. – Я сейчас тебе его покажу.

Я смотрела на него в шоке и волнении. Мне очень хотелось уйти с этой вечеринки. Это было совершенно очевидно. Но... я не могла с ним пойти. Я была не настолько сумасшедшей. Я не должна бродить по городу одна ночью, с парнем, которого только что встретила. Это было небезопасно.

– Я даже тебя не знаю.

– Ну и что?

– Ты можешь оказаться серийным убийцей.

Он рассмеялся, негромко и гортанно.

– Справедливое замечание. Что ты хочешь узнать?

– Не знаю, – пробормотала я. Я не ожидала от него такого вопроса. Но и приглашения побродить с ним по Парижу тоже не ожидала.

– Я весь – открытая книга. – Он широко развел руки. – Спрашивай, о чем угодно.

Я попыталась вспомнить хоть один вопрос, который, черт возьми, я могла бы ему задать, заставив меня ему доверять. По правде говоря, я не очень-то хотела ему доверять. Всегда говорят, если ты так много переезжаешь, то легко заводишь друзей. Но если уж, на то пошло, я была довольно замкнутой. Зачем пытаться заводить друзей, если через год ты будешь уже в другой школе? Только, благодаря настойчивости Эми и выходу отца на пенсию, удержали меня от одиночества в старших классах.

Так что для меня найти какой-либо вопрос, чтобы я смогла довериться Пенну казалось совершенно невозможным. Вот только... мне очень хотелось пойти с ним. Я хотела провести волшебную последнюю ночь в Париже.

– Какой твой самый затаенный, темный секрет? – Спросила я совершенно просто так.

Его глаза скользнули в мою сторону, понятливая улыбка появилась на губах.

– Ты не сможешь с ним смириться.

Я резко вскинула брови.

– Я, э-э... что? – Пробормотала я, запинаясь.

А потом он рассмеялся.

– Видела бы ты сейчас свое лицо.

– О боже мой! – Пробормотала я, шлепнув его по руке.

– Это шутка. Просто шутка. – Он прижал руку к сердцу и попытался сдержать смех. – Меня так и подмывало над тобой пошутить.

– Ну, тебе это удалось.

Но его улыбка, в конце концов, покорила меня, и я тоже зашлась смехом. На нас стали поглядывать другие, но мне было все равно.

– Ты действительно подумала, что у меня есть какая-то ужасная тайна.

– Ты должен был меня успокоить.

Он пожал плечами. На секунду задумался, словно всерьез обдумывая мои слова. И задумчивым он выглядел очень красивым, потом посмотрел мне в глаза.

– Ты, действительно, хочешь это знать?

Я кивнула, у меня перехватило дыхание, когда он придвинулся. Я могла бы слегка наклониться вперед, тогда мы соприкоснулись бы телами. И я почувствовала бы его тело под этим строгим костюмом. Задела бы сильную линию подбородка к его губам. Я снова посмотрела ему в глаза, и жар разлился по моим щекам.

– Я презираю свою семью и все их ожидания. Иногда мне хочется жить совсем другой жизнью.

Точно.

Это было написано на каждом дюйме у него на лице, в напряженной позе и в самом тоне голоса. Человек, у которого, казалось, было все, хотел жить другой жизнью.

У меня сжало грудь. За него и... за себя.. Это так было для меня близко.

– А что насчет тебя? – заговорщически прошептал он.

– Моего секрета? – Так же тихо вместо ответа спросила я.

В ответ он лишь кивнул, опустив подбородок.

Я задумалась над ответом. Хотелось ответить тоже честно. Но факта, что я, на самом деле, не являлось той, за кого себя выдавала, было мало. Конечно, я ощущала себя здесь, среди привилегированной парижской элиты, как рыба в воде. Но, если разобраться, я была никем из ниоткуда, с родителями, у которых едва хватало два пенни потереться в кошельке с другой мелочью. И этим я бы не хотела делиться. Но я могла озвучить ему правдивый ответ, не вдаваясь в подробности.

– Я всегда стараюсь сначала вести себя так, будто я являюсь членом этого общества, но почему-то никогда так не делаю.

Его рука накрыла мою, лежащую на перилах.

– Сегодня ты точно должна провести этот вечер со мной, Натали.

3

– Эми? – Я похлопала по плечу свою лучшую подругу.

Она целовалась с Энцо, и его рука была на полпути, задирая ее платье.

– Эм... Эми?

Эми оторвалась от Энцо, вздохнув воздуха, уставившись на меня остекленевшими глазами.

– А? Что случилось, Нат?

– Я ухожу.

– Что?! – Спросила Эми, широко раскрыв глаза. – Тебе здесь совсем не весело? Разве у тебя не сложились хорошие отношения с Мистером, Разбивающим Сердца?

Я засмеялась, одновременно восхищаясь своей безумной подругой.

– Нет, все как раз замечательно. Мы решили вместе прогуляться по городу.

Эми резко открыла рот.

– Гм... прости что?

– Все будет хорошо. Я включила приложение для отслеживания моего места нахождения, которым ты всегда пользуешься, поэтому сможешь меня быстро отыскать, если что.

Она спрыгнула с кушетки, высвобождаясь из объятий Энцо, который на нее заворчал.

– Ты точно уверена? Ты даже не знаешь этого парня. Может он заманит тебя и продаст в сексуальное рабство. – Эми наклонилась ближе ко мне. – Ты будешь там очень котироваться, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Я закатила глаза. Моя девственность была предметом наших с ней постоянных насмешек.

– Он не продаст меня в сексуальное рабство, Эми.

– Я видела, как это делается и как происходит.

– Со мной ничего не случиться.

– Мне это не нравится. – Эми прикусила нижнюю губу.

– Послушай, этот парень... он не похож ни на одного. Он говорит со мной на моем языке.

– Ты хочешь сказать на английском?

Я задорно фыркнула.

– Да, но я имела в виду, что он видит этот мир таким же, как и я. Он совсем другой. Я не знаю, как тебе это объяснить. Но он мне нравится чем-то, и это наша последняя ночь в этом потрясающем городе. Я хочу извлечь максимум пользы из этого вечера.

Эми наконец кивнула.

– Понятно. Он тебя чем-то поразил. Прошу тебя, пообещай мне, что ты будешь очень осторожна с ним.

– Обещаю.

Она схватила меня за руку.

– Я имею в виду... по-настоящему будешь в осторожна. – Она схватила свою, брошенную на пол, сумочку и попыталась всучить мне презерватив.

– О боже, Эми, мы не собираемся заниматься сексом, – прошипела я ей.

Она рассмеялась.

– Лучше перестраховаться в данной ситуации, чем потом сожалеть.

Я скосила глаза на пакетик серебряной фольги, выхватила его у нее из рук, запихнув в сумку, висящую на плече. Мне показалось это чем-то очень значимым, что я взяла этот презерватив, будто я уже приняла решение, хотя и забегала далеко вперед.

– Спасибо, – произнесла я.

– Я люблю тебя. Повеселись! – Эми снова устроилась на коленях Энцо.

Я оставила ее, скользнув взглядом к двери, где стоял в расслабленной позе Пенн с телефоном в руке. Я не могла поверить, что вот-вот уйду с этой вечеринки вместе с ним. Это было на меня совсем не похоже. И все же я бы солгала, если бы сказала, что не хочу с ним пойти. Меня так тянуло к нему. С того самого момента, как я впервые увидела его, сидящим на той скамейке в парке, я поняла, что мы были в чем-то родственными душами. Это звучало безумно, с одной стороны, но я не могла отрицать, что ощущала к нему в данный момент.

Пенн резко оторвал взгляд от телефона, обратив внимание, что я откровенно пялюсь на него. Я сглотнула волну нахлынувшего желания. Он вопросительно приподнял бровь. Как бы в вопросе, ожидая моего ответа.

Готова ли я остаться здесь или пойду с ним?

Я утвердительно кивнула, двинувшись к нему.

Готова. Определенно готова уйти.

Он протянул мне руку.

– Готова?

– Да, полностью. – Я вложила свою руку в его ладонь. Мурашки прошлись вверх по моей руке.

– Хорошо.

Он вывел нас из комнаты и провел через невероятную квартиру, оставляя ее позади, в город, находящийся за этими стенами. Мы спустились на лифте и вышли через бирюзовые двойные двери. Я вдохнула полной грудью свежий воздух. Ночью Париж пах божественно, как свежеиспеченный хлеб и прекрасное вино, смешанное с уникальным, теплым, мускусным запахом, который мне так нравился.

Пенн не отпускал мою руку, держа всю дорогу, пока мы шли по городу. Выделяющиеся кремовые здания с коваными железными балюстрадами, которые я так полюбила. Ярко раскрашенные навесы, возвещающие о пекарнях, сырных лавках, кафе и всевозможных изысканных блюдах французской кухни.

– Куда мы идем? – Спросила я после того, как мы прошли три притихших квартала.

Он только усмехнулся.

– Сюрприз.

– Я не могу поверить, что нечто подобное делаю.

– А я вполне могу поверить. Ты кажешься мне такой отважной.

Я чуть не рассмеялась. Я никогда не считала себя отважной. Я ввязалась с ним, чего раньше себе не позволяла. Это была еще одна часть того, что я была военным отродьем. Каждый миг был на счету, и все эти моменты должны были быть совершенными в моей жизни. Честно говоря, это была своего рода проблема. Перфекционизм – еще одно мое проклятье. Но отважная? Никогда.

– Сегодня я чувствую себя отважной и бесстрашной, – призналась я.

– И следовало бы, раз уж ты хозяйничаешь в этом городе. – Пенн перебежал улицу и остановился перед рестораном с зеленым навесом. – Подожди здесь минутку, ладно?

– Здесь?!

– Я сейчас вернусь.

Я смущенно прищурилась, но все же кивнула. Мне хотелось пойти с ним, чтобы узнать, чем он там будет заниматься. Я надеялась, что он не наркодилер и не занимается чем-то подобным.

«Прошу тебя, лучше бы ты не заставил меня сожалеть, что я пошла с тобой», – мысленно взмолилась я.

Он появился через несколько минут с коричневым бумажным пакетом под мышкой.

– Что там?

– Сюрприз. Пошли.

Я не могла унять своего любопытства.

Мы прошли еще два квартала по направлению к Сене. Река лениво огибала изгиб Эйфелевой башни, спускаясь к Нотр-Дам и дальше. Туристические кораблики, зазывающие на ужин по Сене, проплывали, туристы осматривали в сумерках достопримечательности. Полная луна висела над головой, отбрасывая на весь город устрашающе белое в синеве сияние.

Пенн остановился в нескольких кварталах от Эйфелевой башни, откуда открывался потрясающий вид на саму достопримечательность, но только с другой стороны реки. Он пересек вымощенную булыжником дорожку перед рекой, нашел место и присел. Я видела, как он поставил рядом с собой коричневый пакет и свесил ноги с бордюра реки. Выжидающе посмотрел на меня, именно его взгляд заставил меня зашевелиться.

Я пересекла людную дорожку, сняла туфли на высоких каблуках и села рядом с ним. Наши бедра соприкасались на этом скудном местечке бордюра. У меня зашлось дыхание от первого же прижатия бедра к нему. Я прочистила горло, чтобы скрыть свою неловкость.

– Ну, это немного неожиданно.

Тени подчеркивали его высокие скулы, прочерчивая линию теней до самых губ. Я не могла отвести от него взгляд, когда он сказал:

– А чего ты ждала?

– Понятия не имею, но мне нравится.

– Я так и подумал, – уверенно заявил он. – А ты даже еще не видела, что я взял с собой в пакете.

Он взял с другой стороны бедра коричневый пакет и начал вытаскивать содержимое. Сначала он протянул мне багет, затем запеченный камамбер, а потом бутылку красного вина.

– Надеюсь, ты любишь красное, – сказал он, вытаскивая пробку.

– Полюбила.

Или, по крайней мере, я научилась ценить красное вино этим летом. Мои родители не часто выпивали. Из-за проблем с алкоголем и наркоманией со стороны родственников моего отца и из-за маминой приверженности идеям Нью Эйдж.

– Хотя я хочу, чтобы ты знал, что я уже пробовала похожее вино с тех пор, как приехала сюда.

– Боже, я надеюсь. Но если ты не пробовала еду месье Лорана, значит, ты не жила по-настоящему в Париже.

Он отломил кусок хлеба, обмакнул его в липкий, тягучий сыр, который выглядел на вид, как бри, но это было бы оскорбительное сравнение, и отправил кусок в рот. Я последовала его примеру, тестируя терпкий аромат на языке. Было просто невероятно.

У нас не было бокалов для вина, поэтому мы пили прямо из горла, передавая бутылку друг другу. Вино было сладким, но не слишком приторным. Ароматное с легким привкусом вишни. Я была почти уверена, что никогда в жизни не пила такого вкусного вина, как сейчас.

– Итак, если ты смог жить другой жизнью, что бы ты выбрал? – Спросила я, откинувшись на локти и болтая ногами. – На мой взгляд, твоя жизнь кажется почти идеальной.

– Ах, не все так просто, как кажется, уверяю тебя. – Его глаза прошлись по моим длинным, худым ногам, результат многочасовых тренировок плавания. – Наверное, я не знаю, как можно жить по-другому, но готов выслушать твои предложения.

– Тогда следующий вопрос, что ты презираешь в своих родителях?

– Решила задать мне двадцать вопросов? – он сразу же спросил в ответ. (20Q – компьютерная версия игры двадцать вопросов (Twenty Questions), которая началась как эксперимент в области создания искусственного интеллекта. – прим. пер.)

Я прикусила губу и слегка пожала плечами.

– Всего лишь пытаюсь узнать тебя получше.

– Обычно люди начинают с любимого цвета и того, кем они хотели бы стать еще в детстве.

– Мне почему-то кажется, что я захочу прервать эту светскую беседу, – откровенно призналась я.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Итак... очень важный вопрос – кем ты хотел стать в детстве?

– Мне кажется, в этом вопросе есть подвох.

Я рассмеялась.

– А мне показалось, что ты сказал, что это простой вопрос.

– Я этого не говорил. Я сказал, что, как правило, с него начинают. – Он убрал с моей щеки выбившуюся прядь светлых волос. – Мои родители хотят, чтобы я работал в семейном бизнесе. Но я думаю, что хочу быть профессором. – Он выдохнул. – Я пишу диссертацию. Хотя и не должен думать, что это именно то, что мне хочется.

– Профессором в какой области?

– Философии.

Мой рот открылся от удивления.

– Ты – человек загадка, не так ли?

– Твой вопрос, один из способов описать получение довольно бесполезной степени.

– Она не бесполезная, если тебе этого хочется и нравится этим заниматься, – с жаром произнесла я, гораздо эмоциональнее, чем намеревалась.

– Скажи это моим родителям.

– Я точно знаю, что ты чувствуешь, когда твои родители думают, что твои мечты должны остаться всего лишь мечтами, – призналась я. – Например, мои родители считают, что диплом по английскому языку и писательская карьера бессмысленное занятие. Я же умная. Я могла бы стать адвокатом, врачом или еще кем-нибудь, работать в более практичном бизнесе. Если бы только я смогла достучаться до них, говоря, что все это не имеет для меня никакого значения.