Текст книги "Эффект смерти (СИ)"
Автор книги: Jane Miltrom
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 20 «Смертная пустошь душ»
Я проснулась в оцепенении не в силах пошевелиться. Словно, это вовсе и не было сном, словно, меня по-настоящему разбили слова Киллиана, когда он сказал о том, что Александр может делать со мной. В его голосе звучали нотки раздражения, словно, он не хотел даже говорить обо мне. Я зарылась под одеяло, накрыв рукой глаза, будто сгорая от стыда и боли. Мое сердце колотилось быстро, и казалось, что это была моя последняя встреча с ним.
Почувствовав легкое головокружение, я вылезла из одеяла, чтобы глотнуть воздух. Я и не заметила, как в мою комнату открылась дверь. Там стоял Александр и с недовольным лицом спросил:
– Можно?
– Ты уже зашел, – я указываю на кровать, чтобы он присел рядом. Не знаю, когда мы успели сблизиться так с Александром, но от его присутствия становилось тепло, но тепло по-другому. По-дружески.
– Зачем ты делаешь это? Что с тобой произошло там?
Его глаза выражали боль и страх за меня, увидев это я корила себя за то, что он переживал за меня все это время.
– Я ничего не могла поделать, я слышала их голоса…
И тут меня словно понесло. Я рассказала ему все, о чем посчитала нужным и лишь опустила момент о сне, который я видела. Александр загадочно потер свою бороду, которая стала еще больше и таким он мне нравился больше. Необычным.
– Он всегда с тобой, – он взял мою руку к себе в ладонь и бережно обернул руку на себя. Он провел рукой по тому самому браслету, который подарил мне Киллиан на день рождение.
– Этот браслет сделан из того креста, который намертво прицеплен к гробу…
Я сделала вдох. Второй. Третий.
Я много думала над этим, но все не могла решиться это сделать. Единственный, кто не ходил на могилу к Бони это была я. В этом доме я нахожусь не так давно, но выходить не хотелось, разве что на какие-то пакости, чтобы насолить Киллиану, но я даже не думала о том, что там моя малышка. В сырой земле, зарытой в своем гробу. Я точно знала – бордовый. Я видела бордовый цвет ленты на гробу. Пипси и Бони навсегда остались там. Моя жизнь продолжала существовать, но не я. Я видела, как ее хоронят, пока не встретила глаза Киллиана. Такие же пустые, полные боли, словно, он оторвал от сердца самое дорогое. Словно, хоронят Кристину, или заново его отца. Я стерла с глаз слезы и посмотрела на погоду. Все тажа премерзкая погода, которая мне переставала нравиться снова. У меня появлялось к ней отвращение. Климат Флоренса засушливой, но какого черта тут так много осадков в последние три года никто не знал.
– Я думаю, – с тяжелой грустью произнесла я. – Нам надо поехать туда, – я обнимаю себя за плечи и смотрю на мужчину. Он коротко кивает и удаляться с комнаты. Дал мне время.
Я встаю с кровати и смотрю в зеркало моего шкафа. Худая, как вобла сушеная, огромные круги под глазами, большая гематома на животе, шрамы, которые напоминали мне о боли, каждый божий день и мои татуировки. По одной я провела рукой. Наша дата с Розалиной. Я хотела сделать еще одну, под сердцем. Хотела сделать надпись, потом резко захотелось крылья. Крыло. Но, решила отложить эту мысль. Я хотела что нибудь, чтобы мне напоминало о Бони. Фотографий больше не осталось, только в электронном варианте и мне наверное следовало бы их снова распечатать и вставить в рамку.
Я приняла душ, он помог мне проснуться в эту пасмурную погоду и собраться с мыслями. Я начинаю делать шаги к тому, чтобы стать снова той Мэлоро, что была три года назад. За эти три года я потеряла веру в себя, вернуть я ее не намеревалась. Да и была уверена, что бесполезно.
Неожиданно для себя, я нашла спрятанную когда-то от меня пачку сигарет Клода. Я достала ее и закурила прямо в туалете. Дым сигарет смешался с паром и я принимала эту дымовою ванну словно, дышала картошкой, чтобы пробить нос и излечиться. Это было лечение для моей души.
Собрать волосы я захотела в две косы, так и поступила. Краситься не стала. В комнате я выбрала себе одежду. Остановилась на черных джинсах, футболке, той самой утепленной кожаной куртке и надела кеды с тяжелой подошвой. Самое время было выходить.
Машина притормозила недалеко от входа в кладбище, я вышла сразу же, как она притормозила. Не воспользовались зонтом, захотев почувствовать холод на память я шла к могиле. Ноги были ватными, хотелось выть от всего, что происходило, но так и не произнесла и слова. Я подошла к ней.
Могила была ухоженной. Над ней возвышался ангел. Я прикрыла рот рукой. Ко мне хотели было подойти, но Александр дал приказ стоять. Они стояли так далеко, но все равно все видели. Я стояла молча, смотря на могилу моей малышки, мечтая, чтобы она очутилась тут и чтобы она снова назвала меня ласково Мэлли. Как мама. После ее смерти она перестала меня так называть. Я срывалась на ней, порой, ненавидела, но любила.
Я продрогла насквозь. Стояла и молча рассматривала ее личико вынесенное над надгробием. Она улыбалась и в ее руках был Пипси. Я улыбнулась и потоки слез слились вместе с дождем, который ласкал мое лицо. Нежно и трепетно, словно, я чувствовала мою малышку тут.
– Прости… – Я приземлилась коленями к надгробию, на каменную плиту. Колени намокли. Я закрыла руками глаза, потому что больше не могла смотреть. Я больше не могла мучительно ждать чуда, которого никогда не будет в моей жизни. Все перевернулось в один момент.
– Все по моей глупости…Наших родителей… – Признала я и словно ничего не замечая уткнулась лбом в ангела. Я чувствовала, как легко мне давалось плакать. В горле ком не застревал, говорила легко. Тут я могла почувствовать впервые себя спокойно и я не заметив того сама начала рассказывать как и что со мной происходило. Я знала, она словно слушала меня, как маленький ангелочек смотрела свысока. Я знаю, нельзя плакать, нельзя горевать, нужно отпустить их. Нужно постараться дать им уйти самим, им хуже от этого. Но ничего поделать я с собой не могла. Должна была умереть я.
– …он уехал, а я не знаю что и делать теперь, малышка…Мне тебя не хватает. Тетя Розали беременна, представляешь!? – Я судорожно всхлипнула, держась за сердце, я смотрела на нее. – Я думаю, что им лучше вообще не знать о том, что я жива. Я думаю о том, чтобы исчезнуть, малышка, но я понимаю, что бросить тебя не могу. Я понимаю, что теперь я никогда не уеду от тебя, малышка. Знаешь как давно я не была на кладбище у родителей? Думаешь, стоит к ним съездит?
– Думаю, Бони была бы за, – как гром среди ясного неба прозвучал голос Гамильтона. Я обернулась и увидела его также во всем черном. В один миг он присел рядом со мной и вытер слезы большими пальцами. Приобнимая, он поднял меня, стряхнув грязь с колен.
– Долго ты тут сидишь? – Мы оба смотрели на ее блеклый взгляд на мраморном надгробье.
– Наверное, часа два, – отмахнулась я. – А где Меара и Кристина?
– Кристина заболела. Я решил проведать кроху, вдруг ей одиноко, – он улыбнулся мне и я ближе прижалась к мужчине. Мне так нужен был отец. Я чувствовала эту поддержку, хотя и знала – мы абсолютно ничего не знаем друг о друге. Я запуталась в мужчину теплее и тихо заплакала, чтобы он не слышал, Гамильтон поглаживая меня по спине, не давая окончательно раскиснуть.
– Тебе нужно восстановиться, – заверяет он. – Тебе нужны твои друзья, – я попрощалась с Бони и мы направились к машинам. Рядом с моей, стояла его машина с его охраной и водителем.
– Нет, – я строго настрого сказала Гамильтона. – Не хватало им только моего чудесного воскрешения, – рычу я, пиная камень.
– Вот именно, милая, они нуждаются в этом. Особенно твоя подруга, она очень хочет твоего чудесного воскрешения, – поддакивая отвечает Гамильтон. – Ты делаешь им только хуже, и тебе не лучше от этого, я вижу. Пообещай, что подумаешь над этим?
Я кивнула. Попрощавшись, мужчина уехал, а я облокотившись о машину уставилась в сторону Смертной пустоши мертвых душ и улыбнулась, увидев, как к могиле идут мои друзья. Бони не одинока, в отличии от меня – подумала я про себя и попросила Александра быстро убираться отсюда, дабы нас не заметили.
Глава 21 «Возвращение к реальности»
Что значит прощать и проститься самому? Значит ли это одно и тоже, или же, за этим стоит что-то очень хрупкое и осторожное, чем нельзя пренебрегать. Что нужно обязательно защитить или использовать в корыстных целях? Простить себя – всегда сложно, казалось, проще просто взять и съесть дерьмо, чем простить себя, самому себе ненавистным всей душой. Человек, который ненавидит себя, не видит ничего такого, что видят другогие, то и дело твердит, что он ничего не достоин не просит себя. Он простит кого угодно, но только не себя. А тот человек, который любит себя, люлюкает, уважает и относиться с осторожностью к себе, как к фарфоровой кукле – как правило человек эгоист. Так всегда я твердила себе, хотя ничего не видала плохого в том чтобы любить себя, но по большей степени мне попадались люди, откровенно говоря не очень.
Я же скорее относилась к первому типу. Склоняясь на то, что любить себя можно и позже, а людей простить чего стоит? Правильно. Ничего. Но зато человек начинает наглеть. Ненавидела те моменты, в которых мне наплевать в лицо и втаптывали в грязь, но я вставала – всегда. Не знаю зачем и куда, но шла дальше по жизни, я была изгоем моей судьбы. Изгоем и ссадиной на теле Земли.
Прикрыв руками глаза я так и сидела, молча смотря на прекрасный прозрачный потолок, в котором были видны звезды. Звезды были крупного размера и поменьше, помню, папа мне рассказывал, что та, что мелькает и побольше, это планета, а та, что маленькая – звезда. Так и зародилось мое представление о космосе. Я любила мечтать о нем, мечтала увидеть, хотела полететь на нашу орбиту и обогнуть земной шар, но к сожалению не годилась для этого полета, да и вообще не родилась никуда, уж увы.
То, что сказал мне Гамильтон тронуло меня, возможно, моим друзьям будет лучше, если они узнаю, что я жива? Может, им открыться, чтобы они увидели меня с другой стороны? Вернуться в жизнь, сделать что-то необычное? Помочь Меаре с работой! Точно! Я стукнула себя по лбу и вспомнила, что как заместитель директора, я должна управлять его фирмой. Мой телефон был засыпан письмами на электронную почту, с просьбой пересмотреть свое решение, продлить срок акций, заменит что-то и где-то и я решилась поменять именно так. Когда мы приехали с парнями домой, было уже около восьми вечера, темнело рано, поэтому я решила именно сейчас поехать и выбрать себе буквально три-четыре наряда для работы. Хоть так я надеюсь, что никто трогать меня не будет. Я позвонила Меаре и сообщила, что завтра с полвосьмого я приступаю к своим прямым обязанностям. А пока, я быстро собралась и прыгнула в машину к Адаму.
Александр отлучился по своим делам, а я воспользовавшись положением выехала из своей обители. Как только мы подъехали к торговому центру, Адам приказал всем проверить его, чтобы убедиться в том, что там нигде нет поблизости друзей Киллиана и только тогда мы отправились в магазин. Я нашла два подходящих магазина. Там я подобрала себе красивые две пары офисных брюк, три блузки, юбку и платье. Осталось выбрать под это все обувь и выбирать долго не пришлось, я сразу же выбрала три пары подходящих.
Когда с покупками для себя я закончила, я решила прикупить пару продуктов, а заодно компьютерный стол и папки и много, много всего, чтобы оборудовать у себя в комнате кабинет. К пол одиннадцатому мы вернулись домой, но Александра так и не было. Я немного напряглись, но все же сделала так, как хотела, разложила все по местам и с чувством выполненного долга легла спать.
На утро меня разбудил будильник и как не странно, я встала довольно легко. Пребывание в больнице дало о себе знать. Я просыпалась там каждое утро ровно в шесть. И тут организм ждать себя не заставил. Я быстренько приняла душ, волосы высушила, собрала в большой конский хвост, подвела глаза стрелками, губы блеском, нанеся румяна на бледную кожу, чтобы немного скрыть мою блеклость кожи. Вышла я довольно быстро, сегодня было прохладно, поэтому натянула черные свободные и что же время подчеркивающие мои ноги штаны, белую блузку, скинула в офисную сумку все, что мне понадобилось и спустилась вниз к завтраку. Для себя я купила йогурт, которым дразнила Адама целую дорогу.
– Алек так и не приехал? – Поинтересовалась я, всматриваясь в прохожих, которые ахали и охали, взглянув на меня. Я наконец-то решила открыться. Мой первый шаг.
– Он вам не сказал? – Удивился он и посмотрел мельком на мой йогурт, и я поспешно отдала ему, за что он меня поблагодарил.
– Не сказал что? – Раздраженно спросила я, ждав ответа.
– Он уехал на три дня по просьбе босса, когда он еще не пропал.
– Ясно. – Сухо ответила я и отвернулась к окну.
Когда мы наконец доехали до нужной нам точки, Алам решил, что будет сопровождать меня весь день, а остальные будут прохлаждаться на улице либо у меня под дверью, я согласилась – упираться было бессмысленно. У них приказ, а там тебе нравиться не нравиться – по барабану. Хоть головой о стенку бейся, никуда не уйдут. Я обреченно вздохнула и обняла Меару. Та, словно не видя мой раздраженный взгляд сияла от счастья.
– Наконец-то ты решила рассказать миру, что ты жива! – Залепетала женщина и толкнула рукой к двери повела меня. – Ты такая красавица у нас, – Меара улыбнулась мне в отражении стеклянной двери и я ответила тем же.
У нас. Так было приятно слышать, что они волнуются обо мне. Каждый вечер мы с Гамильтона разговариваем по Скайпу или по телефону. Хотя и живем недалеко, это наша маленькая традиция. Мир для меня перестал существовать в тем моменты. Я словно общалась со своей семьей, и просто переехала учиться в другой город, кто знал, что это всего лишь семья того, кто по способствовал убийству моей сестры и более глупее звучит то, что я простила его. Ужасней и глупее быть не может. Чадвик и Меара стали обращаться ко мне как к родной дочери, и недавно, стали звать по-особенному для меня – Мэлли, так называла меня мама. Так звали меня мои родные. И так тепло становилось на душе и грустно одновременно. Кристина вообще так стала для меня второй сестрой, но меня все еще терзало чувства вины, за то, что мы с Кодом вытворяли тогда.
– Новый образ, нравится? – Спросила я улыбаясь и давая понять, что все скоро пойдет на ура. Меара промолчала, но я знала – все, что нравится мне – нравиться и ей. Все, что я люблю – любит и она. Хотелось бы назвать ее матерью, но так нельзя.
– Сегодня будет перегруженный день, думаю, ты сразу же свалишься с ног, как приедешь домой, или же, ты можешь поехать к нам, – с надеждой сказала женщина, но я отрицательно покачала головой.
– У меня есть неотложные дела. А вот на следующей недели я точно приеду. Обещаю, – я обняла женщину и она поцеловала меня в макушку, крепко обняв, давая понять – в беду она меня не даст.
Как только мы вошли в офис, меня обдало уютом и теплом. Люди так прекрасно меня приняли, хотя многие и были в шоке о моем чудесном воскрешении, во всяком случае они меня приняли. И это хорошо. Когда мне показали мой обустроенный кабинет, я обрадовалась как маленькая девочка и спешила поскорее сесть на мой белый стол, и как только я приземлилась на стул повернувшись к огромному окну, находящейся позади меня, я увидела знакомую машину. Потом еще одну. И мое сердце вздрогнуло. Это должно было закончиться не так.
Глава 22 «Чувства»
Мое тело напряглось, я не могла сдвинуться с места, лишь смотреть как мои друзья направляются ко входу. Этого не избежать и я не хотела. Что произойдет – то произойдет. Мне нужно, чтобы они сделали это сами. Им нужно, чтобы я воскресла. И вот, они словно чувствуя меня идут прямо сюда, не подозревая, что я сижу тут, на месте их друга, живая и не сказала им. Я боялась того, что они обвинят меня в этом. Обвинят в том, что я не сказала им раньше, а они плакались, страдали.
В мой кабинет влетел пулей Адам и стал что-то лепетало про то, что нам следует уходить, но я знала что поздно. Я сидела молча и смотрела на двери моего стеклянного кабинета. Адам кричал мне, стучал по столу, чуть ли не срывался на визг, но я настырно продолжала дожидаться того момента, когда они настигнуть меня тут и все раскроется.
Двери лифта, который был чуть поодаль от моего кабинета открываются и в все, кто там был, вышли спокойно, утонченно, словно, ждали этого всю жизнь. Они разговаривали про что-то яро споря. И тут взгляд. Мой родной. Мой родной Клод. Как же я скучала. Потом Розалина. Она схватилась за ее большой живот и уставилась прямо мне в глаза, я не сдержал своих сил, пустила слезу. Адам ударив себя по лицу отошел в сторону, зная, что мешать лучше не стоит. За Клодом и Розалиной остановился Скотт, Норман, Кэм, Юстас и Перси… Мое сердце залепетало как только я увидела их. Я слышала звук собственного сердцебиения, я чувствовала как кровь заложила уши, как по моим рукам пробегает дрожь, как мой подбородок начинает трястись и от этого, жеста, Розалина закрывает Рот укоф. Слезы на глазах у всех, даже у Скотта. Все стоят и смотрят на меня. Никто не решился заходить.
Мне казалось, прошла вечность, я начинала чувствовать, что боль начала отступать, на смену пришла горечь и радость одновременно. Я дала волю слезам и встала из-за стола. Подойдя к двери, я почти вплотную встала возле нее. Маленькая ручка Розалины опустилась на стекло, расправив руку, я также положила ладонь, наши татуировки переплелись и теперь я могла рассмотреть полную версию. Дверь все еще была закрыта. Миг не хотел проходить. Она все еще стояла там и всхлипывала. Кэм начала что-то бубнить себе под нос и просто отвернувшись ушла. Но никто даже не заметил, одна я проследила куда девушка уходит.
Через секунду она подходит со стулом в руке, я удивилась.
– Твою мать! Если ты не… – она захлебывалась в слезах, – не откроешь…Я клянусь, я…
– О! Нет-нет, я… – Я спокойно открыла двери и оставила их открытыми. Сделав три шага назад, я смотрела на них всех поочередно.
– Убейте меня, моя малышка!!!
На меня налетела Розалина, затем Клод и они так сильно меня обнимали, что мне не хватало воздуха, как рыба нуждалась в воде. К ним присоединились и все остальные. Весь офис смотрел на нас ревущих и сами остальные чуть ли не плакали от такой истории, которая происходила у них на глазах. Чудеса случаются. Наверное.
Мы стояли так очень долго, а потом без силы сели на диван, Адам уже куда-то делся.
– Но как… – Тихо, словно боясь, что я призрак спросила Розалина.
– Меня спасли, – слишком резко ответила я, этим самым дав понять, что пока не готова говорит на эту тему.
– Прости что… Потом. Как сама захочешь, – пробубнила подруга, хватаясь за живот. Я улыбнулась.
– Брыкается? – Улыбнулась я.
– Рад видеть свою любимую крестную, – подруга накинулась мне на шею и заплакала, я поглаживала ее по спине, она успокоилась и только тогда мы смогли продолжить, но ее я не выпускала из объятий. Она обнимала меня так, словно не хотела никуда отпускать, но я и не уйду.
– Как давно ты в городе и когда вообще планировала рассказать? – Немного обиженно спросил Юстас – он был единственным, кто первый отошел из всей компании быстрее.
– Не так давно, буквально недели две, – я помогала головой. – Честно? – Я виновато посмотрела на друзей, и все поняли, что я имела в виду.
– Но так нельзя! – Закричала Кэм. – Мы похоронили вас! Хранили тебя в пустом гробу и…
– Кэм слегла в больницу с нервным срывом на целый месяц, – признался Норман за сестру, обнимая ее за плечи, та снова зарыдала.
– Вот поэтому и не хотела. Я не хотела чтобы вы страдали, не хотела делать вам больно тем, что сразу не вышла на связь.
– Ты думаешь, мы бы не поняли этого? Мы бы тебя приняли, даже если бы ты убила человека, Мэл… – Кэм обдала меня нежным взглядом и я ласково ей улыбнулась. Вот они мои друзья. Мои любимые и самые родные.
– Простите меня, – прошептала я и все как один снова захныкали. – Я вас очень люблю, – призналась я и закрыла лицо руками. – Просто, это все окончательно сломило меня. Смерть Бони. Она добила меня. А потом, когда меня нашел Киллиан, добил и он. Меня пытались изнасиловать, он защитил меня, а когда мне нужна была моральная поддержка – бросил, оставив на Алека и Гамильтонов. Он ушел и даже не сказал зачем, куда и вернется ли вообще. Я хотела узнать. Навсегда. Во Флориду, но единственное, что меня остановила – моя малышка. Даже когда она на небесах, она держит меня тут. Простите меня мои любимые. Впредь, я обещаю, я буду с вами всегда, а позже, я вам расскажу, что со мной произошло.
– Мы не торопись тебя, – покачал головой Скотт. – Мы сами искали его, так значит, он пропал… – Скотт задумчиво потер подбородок, все поняли, что он-то чем-то догадывался, но спрашивать никто не стал, да и не до этого было. Все очень соскучились.
Меня поразило мое терпение. Я не хотела кричать от злости и биться головой о стену, что мое чертовом тело парализовало меня так, что я позволила опознать меня, но теперь, я рада этому. Сейчас, я не чувствовала боли. Мне было наплевать где сейчас Киллиан и жив он вообще, я забыла о смерти Бони лишь не надолго время, но забыла и просто сидела и говорила и говорила с друзьями. Они говорили о том, что происходило. Они говорили о том, что чувствовали о том, как переживали нашу смерть, о том, как и семья Гамильтонов часто ругались обвиняя друг друга в внутренности. Для всех эти времена были сложными, когда из их жизни пропала фамилия Охман, но теперь, когда я появилась, живая и здоровая, отпускать они меня никуда не собирались.
– Если тебе еще раз вздумается проделать такой трюк, – прорычал Клод, – я лично тебя убью. – И все мы снова дружно обнялись, поняв, что все мы, это самое дорогое что у нас есть.
