Текст книги "Эффект смерти (СИ)"

Автор книги: Jane Miltrom

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4 «Еще немного»

Обычно, в это время на Флоренс спускается туман и окутывает здешние окрестности, как большое махровое белое одеяло, но в это время на удивление было еще не так темно, как в обычные дни. Я огляделся по сторонам, чтобы найти знакомую фигуру в проходящих мимо людей, но так и не нашел. Я ждал минут пять, взглянул на время и двинулся ко входу, но меня отдернула та гостья, которую я ждал

– Долго тут стоишь? – Спросила мать, внимательно наблюдая над названием, которое возвышалось на здании.

– Я думал, ты и вправду приедешь быстрее, – кивнул я и бросил сигарету в урну у входа, не хотелось тревожить здешнюю природу. Воздух тут был на удивление чище, я думал, тут будет пахнуть старостью, но сейчас я сомневался, стоит ли заходить вообще и будет ли ей от этого хорошо.

В глаза бросался шестимесячный случай на кладбище, когда спустя неделю мы хоронили Бонфити и я увидел ее. Я был уверен еще тогда – это не выдумка. Эта история была бы слишком простой. Если она не сдалась, даже тогда, когда я предал всех и пыталась найти во мне человеческие чувства… То тут и подавно не сдаться. Стоял один вопрос: кого из нас двоих она примет. Мать или меня. Кого-то из нас она ненавидит сильнее.

– Я была тут еще в девяностые и тут, знаешь, было так же прекрасно, – с облегчением говорит женщина. – «Приют потерявшихся ангелов имени Джуона Дугласа», я рада, что она попала именно сюда.

Да, этот приют основал мой дед, который умер, вскоре, после смерти моего отца. Эта потеря была для меня, честно признаться незначительной, но прихожу я на могилу к им двоим. Этот приют, как говорил мне отец не был приютом для душевно больных – это был приют для детей Бога, которые затерялись в своем пути. Ежемесячно Гамильтон кладет сюда государственные сбережения в размере полу миллиона долларов. Такие обязанности перешли ему от моего отца. Самого первого миллиардера в Флоренсе. Жаль, что до этого я никогда не смел заглядывать сюда. Было бы иронично, если после смерти Бони отправился сюда и встретил ее.

– Как думаешь, – мать заглянула ко мне в глаза. – Она пришла сюда по случайности? – Я оглянулся по сторонам и прислушался. В дали от цивилизации. В дали от людей со свежим воздухом в глухом лесу где неподалеку было озеро, в которое впадала та самая вода из водопада. Как я раньше не мог догадаться. Я улыбнулся.

– Нет, я уверен. Когда мы были на пикнике, мы были совсем неподалеку. Я абсолютно и точно уверен, она знала об этом месте.

– А если нет? – Меара открыла двери и вошла. Нас обдал теплый ветерок открывающейся двери.

– Что ты имеешь в виду? – Будто незначительно спросил я и женщина слегка улыбнулась.

– Ты всегда был убежден в чем-то не точном, – она аккуратно гладит меня по плечу и мы подходим к стойке, где сидела женщина примерно такого же возраста, как и Меара.

– Извините, но…

– Я Киллиан Нео Дуглас. Заказывал вневременный прием в комнату 209С – не желая медлить выпалил я. Женщина перевела взгляд не Меару и узнала в ней ту самую Гамильтон. Она улыбнулась нам и вежливо продолжила:

– Доброго времени суток, – женщина достала журнал и положила какие-то бланки. – Я знаю, что ваше дело срочное, но без этого ни как. – Я уже было начал возмущаться, но Гамильтон повернула меня к себе.

– Мы ждали так долго и вот она тут, так куда нам теперь спешить? У вас с ней еще все впереди. Заполняй, – я не выдержал и стукнул кулаком по столу, но все же заполнил.

– Правила вы знаете? – Мы оба кивнули, эти правила мы уж знали, кто-кто, а правила самой семьи Дуглас знали все. На этот приют он тоже был одинаковым. Мой дед отличался особой человечностью. Он был чуток ко всем и вся. Только вот, я в последнее время пошел под серьезный откос. Теперь семья Дуглас будет иметь злостный и невыносимый характер.

Мы плелись по светлым коридорам приюта. Мне представлялась возможность бывать в психиатрической больнице. Я слышал там вопли, пение, крики, но такой спокойной и умиротворенной тишины никогда и вот, когда мы дошли до нужной двери, я незамедлительно открыл двери ее комнаты. Мое сердце вздрогнуло, как только я увидел ее.

– Я, наверное, сегодня посижу тут, Чайлс, – я был уверен, что она поменялась, но то, что так глубоко, я не думал. Я сделал шаг в темную, пустую комнату. Голос ее звучал не быстро, она говорила с расстановкой и не единого намека на то, что она чувствует. Мне не хотелось, наверное даже смотреть ей в глаза, в ее безупречные и невинные глаза.

В комнате не горел свет, последние лучи солнца отражали ее волосы. Она выглядела как увядший цветок, среди ясного поля тюльпанов. А какие цветы она любит? Гербарий? Колокольчики? Ромашки? Розы? Нет, для нее слишком просто. Что она любит пить? Какой ее любимый фильм? Что она любила до того, как ее мир рухнул, как она наверняка думает, по моей милости.

– Наверное, ты… – Я не успел закончить предложение, да и не знал что сказать, как ее голова медленно повернулась в мою сторону и я увидел ее бледное-синеватое лицо. Я увидел шрам на подбородке, шрамы от пулевых ранений на ее такой же бледной коже. Она сидела в легком платье, которое не было похоже на подобные в псих больницах. Тут выделяли индивидуальность. Давали одежду – только светлых тонов. Она выбрала сиреневый. Ближе к темным. Самый темный из всех цветов, которые давали тут.

– Заблудший ангел? – Спросила она то ли меня, то ли себя, – я знала, что ты найдешь меня, – спокойно отвечает девушка. Она встает, полностью показывая мне себя. Я не мог смотреть на ее бедное тело. Ее взгляд устремился мне за спину. Она увидела Меару. Но ни одной эмоции не показала.

– Правда, не ожидала увидеть вас, – соглашаясь сама с собой говорит девушка и будто падает снова на стул. Я делаю шаг, но понимаю, что лучше остаться на месте.

– Вы забрали Бони со школы? – Этот вопрос застал нас с Меарой врасплох. Я посмотрел на мать, она закрыла рукой рот и выбежала. Мэлоро провела ее глазами и таким же пустым взглядом, что и был тогда, который я боялся больше всего сказала – Они врут, что она умерла, я знаю, она спряталась от меня, это ее игра – боль пронзает все мое тело. Я молча подхожу к ней и присаживаясь целую в лоб.

– Я еще вернусь, Мэлоро, – напоследок я смотрю в ее Богом забытые глаза, где давно не витали чувства и захлопываю дверь.

По пути, я встречаю Меару, которая разговаривала каким-то мужиком. Я подошел и вник в суть разговора.

– Она не больна, – говорит врач. – Это не душевная болезнь и она не бредит. Она говорит это специально, чтобы заглушить боль. – Он смотрит мне в глаза. – Когда она к нам поступила она фактически умаляла напичкать ее всеми возможными транквилизаторами, что мы и сделали, потому что такого отчаянного вопля, я даже не слышал в психиатрических больницах.

– Ее можно забрать? – Этот вопрос не давал нам обоим покоя, но Меара задала его первее.

– Я думаю, вам стоит еще немного подождать. Буквально недели две и я вам разрешу забрать ее, если, вы, конечно, ее родственники. – мать всхлипнула. Совсем себя расклеяла.

– Вы смотрите новости? – С рыком спросил я, так, что доктор притупил взгляд. – Если бы смотрели, то знали, что в моем приюте, который построил мой дед и который перешел мне по наследству лежит Мэлоро Охман.

– Но этого не может быть, она ведь….

– Пришла к вам вся мокрая и со слезами на глазах?

Врач замолчал.

– Хорошо. Я отдам ее. Но только ровно через неделю.

– Подождите, – Меара напоследок схватила отдаляющегося доктора за рукав. – С самого детства из-за аварии, в которую она попала с родителями, у нее обнаружили психические отклонения, она принимала лекарства, я хотела у вас спросить, что это на самом деле с ней?

– Мисс Гамильтон, я уже сказал прежде. Девушка абсолютно здорова во всех смыслах и пониманиях. Всего доброго.

Я не знал, зачем она спросила это, но был уверен, что это было связано с теми таблетками, которые она пила. Я взглянул на дверь и был абсолютно уверен. Еще немного и я заберу тебя.

Глава 5 «Не больна»

Меня разбудил этот чертов рокот, который доносился от моей входной двери. Я еле как открыл глаза и увидел время. Шесть часов утра. Только один человек мог встать так рано. Я без какого либо желания поднялся и поплелся к двери.

– Этот придурок знаешь что решил? Он не хочет давать еще одно дополнительное имя нашему мальчику! Тупоголовый кретин! Я буду растить ребенка одна! – В квартиру, как шторм залетела Розалина и плюхнулась на кровать, забыв даже поздороваться со мной.

– И тебе доброе утро Нео, твоя мама снова подняла тебя ни свет ни заря. – Я положил руку на живот девушке и словил на себе уставший взгляд. По ней было видно, что не спала она уже около недели. – Сколько можно мучать и себя и его? Поспала бы, – я устраиваюсь к ней на ноги и закрываю глаза.

– Знаешь, иногда мне кажется, что ты совсем не тот Киллиан, который был. – Почти шепотом говорит она и ждет ответа. Я понял, что Кауфман хотела этим сказать.

– Я навсегда останусь таким, какой есть сейчас, но мне так удобно спать на твоих ногах в обнимку с этим чудиком, что все остальное для меня, это просто пустяк. – Я чувствую, как ребенок толкается и улыбаюсь.

– Зря я наверное решила сделать Перси крестным папой, – замечает она. – Нео пинается на твой голос чаще, чем на Скотта и Перси. Он любит тебя.

Я встал. Говорить или промолчать? Я хотел, чтобы все знали правду, но если Розали сейчас узнает правду, она подумает, что это ложь обезумевшего придурка. Стоит подождать.

– Знаешь, у меня для вас всех будет большой сюрприз, – говорю я не отрываясь от красивого рассвета. – Но прежде, ты поможешь мне вернуться в игру. – Розали притупляет взгляд, затем хмурит брови, а потом и вовсе взвизгивает.

– Ты что, собираешься снова вернуться в Мустанг и Мортем? (Mortem – по лат. Смерть) – ее глаза блестят от новости. Видно, как она входит в азарт.

– Ты уверенна, что тебе точно нужно было поступать в архитектурный? По моему, в твоих венах течет исключительно журналистский дар, – я подмигиваю девушке и она на минуту краснеет.

– Так, Дуглас, не заговаривай мне зубы, что тебе нужно?

– Что бы об этом узнал весь Флоренс, включая всех моих любимых друзей.

* * * * *

Я видел ее сегодня во второй раз после долгого расставания. Я начинаю походить на обезумевшего влюбленного – это было не так. Я знал, что поступил неправильно, но то, что чувствовал к ней, я не знал. Сегодня я к ней не подошел, подходил только к ее личному врачу, который доложил, что по какой-то причине, она стала отказываться от транквилизаторов и то, как организм принимает ее порывы сидеть в комнате без еды и воды – привело ее к полной анарексии. Она была похожа не на тех кто пытался ее добиться сам, а на ту, что больна. Я знал – это подействовало то, что мы вчера посетили ее. Но меня уверяли в абсолютно обратом.

Я решил понаблюдать за ней из того места, где она бы меня не заметила. Я сидел в маленькой беседке, куда ходили только посетители, которые хотели посекретничать наедине с врачом. Четверг. День далеко не для секретов. Я был тут один.

Мне становилось больно смотреть, то, как она пытается встать на ноги с коляски, но все хуже и хуже ей это удается, она кричит и начинает снова и снова, падает на землю и у нее начинается порыв боли. Зачем она это делает? Мне хотелось подойти к ней, поднять и обнять. Наверное, то, что я хочу – вывод моих к ней чувств? Сложно говорить, когда не знал на протяжении всей ее недолгой жизни, любил ли я ее или ненавидел.

– Она справиться, осталось еще немного, – я обернулся на голос позади меня и увидел мать. Удивительно, как женщина может расцвести за один день. Она стала выглядеть свежее, ее обычная одежда вошла в ход.

– Как Кристина? – Я решил хоть на минуту перевести тему разговора.

– Я рассказала ей, что Мэлоро осталась жива, это подействовало на ее выздоровление, – кивает она. Заметив мой взгляд, она добавила. – Доктор сказал, что в ее болезни нет ничего серьезного, все на нервной почве. Просто накопилось. Она хотел извиниться перед тобой, за то, что игнорировала, – Меара присела рядом.

– Я не злюсь на нее.

– Я знаю. Увидела сегодня в газете, – она протянула мне разворот, где крупным планом была моя фотография.

– Эта сенсация разлетелась по всему США. Молодец. И чего ты добиваешься этим?

– Они должны узнать, что Охман жива, главное, их подготовить, особенно Кауфман, а то не дай бог родит преждевременно, Скотт на меня потом всех собак пустит.

– Мне кажется, – женщина выкинула газету в урну. – Что эти собаки с визгом от тебя убегут.

– Я позвал тебя не для того, чтобы отметить мое возвращение, – ближе к цели двигаюсь я. – То, что вчера ты спрашивала у врача не дает мне покоя, что тебе известно? Я знаю, что ты знаешь больше чем говоришь. Хочешь сблизиться со мной? – В ход пошли козыри. – Расскажи мне все, что тебе известно.

Мать нервно выдохнула.

– Хорошо, сынок. – Она сложила свои руки на мои и заглянула ко мне в глаза. – На самом деле, я не очень была близка с ее родителями, я была в этой шайке от рождения, только потому, что была знакома с твоим отцом. Хартлэй был очень знаком с ее отцом Чарльзом. Так уж вышло, что когда ей было всего три года, ее мать и отец попали в аварию, в результате которой умер ее брат. Мальчик скончался мгновенно. После чего Мэлоро стала не узнавать своего отца и Агата стала возить ее по больницам. Это произошло уже во Флориде. Мы с отцом очень переживали и высылали деньги им на лечение, но они отказывались, мы думали, почему? Затем, наш развод и после, когда вы с отцом побывали во Флориде, он мне написал эмэйл с вопросом, почему это Мэтью Охман – сводный брат ее родного отца Чарльза Тиммонза стал ее отцом. Раньше, Мэлоро была Тиммонз. Мы особо не придали этому значения. Когда тебе рассказывали, что семья Охман входила в круг остальных семей, о Тиммонзах всегда забывали, потому что семья Охман считалась за треэ людей – Мэтью, Чарльз, Агата. А Тиммонзами всегда была Агата, Чарльз и их маленькая дочурка Мэллоро Тиммонз. И когда врач сказал мне о том, что она не больна, на ум лезет только одно – авария была спланирована и смерть ее брата была то ли случайной, то ли намеренной…

Сказать, что я ахренел – ничего не сказать. Я молча взглянул на Мэлоро, которая билась в истерике и пыталась встать и перевел взгляд на мать.

– То есть, ты хочешь сказать… Не может быть.

– Да, – отвечает мама. – Это мои предположения. Но, ей не стоит говорить. Она должна сама все узнать. Иначе, семья Гамильтон и Дуглас станут для нее врагами номер один.

Глава 6 «Ты слышишь меня?»

– Ты слышишь меня?

Больше всего мне не хотелось услышать этот голос когда либо еще, потому что я чувствовала только боль. Он сидел напротив меня и пытался глубоко заглянуть мне в глаза, я не хотела этого, я хотела, чтобы он ушел.

– Лекарства, все еще действуют на ее подсознание, – утверждение доктора были точны. Я все еще чувствовала полную расслабленность и упадок сил. Но я точно знала, первые эмоции боли уже возвратились ко мне.

– Но она сознательно продолжает отказываться от пищи, нам приходиться насильно бороться с желанием умереть естественным путем.

А вот это уже вранье. У меня не было аппетита, а то, что я не ем сказывается на мне. Я бы хотела им об этом рассказать, сказать, что есть я его хочу из-за того, что просидела достаточно много времени на транквилизаторах, но так забавнее, видеть, как они строят из себя настоящих хороших врачей. Я ненавижу людей, я говорила это? Они лицемеры и лгуны.

Он приходил ко мне каждый день в одно и то же время. В семь часов вечера он всегда находился тут. И даже если его нет, я знаю, он рядом и его звериные глаза наблюдают за мной. Мне хотелось кричать как неделю назад, от того, что я не могла встать на ноги. Но вот, я смогла и стала стремительно набирать вес, а поглощающие меня чувство одиночества пожирало меня изнутри.

Я хочу чтобы он ушел.

– Ты поговоришь со мной?

– Ты привез Бони? – Я говорю это сознательно, чтобы увидеть в его глазах боль, попытки что-то сказать, услышать слова, которые не вышли наружу.

– Я оставлю вас. Скоро подойдет мисс Гамильтон. – Кивок Киллиана и дверь закрывается. Я смотрю холодными глазами на него.

– Я знаю, что ты прекрасно понимаешь, что ее больше нет. – Боль растекается по всему моему телу, мне хочется соскочить с кровати и ударить. Но на удивление я еще держусь. Если бы он сказал хоть слово в сторону кого-то из моих близких, напомнил бы мне то, что я и так знала – я бы выкинула его с этого самого этажа. – Я видел тебя на кладбище. – Сердце дрогнуло. Да. Это была я. Я сбежала отсюда, чтобы побывать на похоронах. Я не могла пропустить это. Я похоронила всех. Но, кто же похоронить меня?

– Я была там? – Я сама спрашиваю у себя. Я видела его подавленный вид и его глаза, когда он смотрел, казалось, прямо мне в душу. Это был он и тогда была я. – Наверное. – Киваю в подтверждение моим словам.

– Как ты выжила?

Он изменился. В его взгляде ко мне больше не было ненависти. Я видела теплоту, правда, надолго ли?

– Это ты ее убил, – тихо произношу я и встаю с кровати. Я не могла терпеть. Я должна была отомстить еще тогда.

– Это был не я, – нагло врал Дуглас.

– Это ты убил её.

Я накинулась на него с криками и с ужасной бранью. Я накинулась на него, чтобы убить к чертям! Но он сделал то, чего я вовсе не ожидала. Его руки крепко обвили мою спину и талию, что мне оставалось так и стоять. Я плакала и кричала. То, что я называла осколками боли разлетелось по всему тело и боль пульсировала даже в кончиках пальцев.

– Это был не я, я не вру тебе, Охман, поверь мне, – его голос звучал так убедительно, что мне хотелось верить. Я не видела, кто это сделал. Я была занята дорогой, но кто, если не он? На трассе мы были одни. Кто если не он это сделал! Кто, если не то, кто ненавидит меня всю свою сознательную жизнь.

– Как ты выжила? – Он немного отодвинул меня от себя. А я так и осталась стоять, я не могла ему об этом рассказать. Потому что сама то и не знала, как это вышло.

Шоссе. Май.1:54. Спустя сорок минут страшной аварии Флоренс.

Мое тело безудержно летело вниз. Мне не хотелось ничего. Чувства брали верх над моим разумом, даже боль мне казалась не такой сильной, когда я соприкоснулась с холодной водой телом. Мои раны защипали. Мое тело вмиг оказалось в ледяной воде, которая своим течением уносила меня прочь. Мой мозг боролся и я инстинктивно начала грести руками, но все четно. Я не видела ничего. Слышала лишь шум воды, который был вдалеке. Это был небольшой водопад, метров двадцать в высоту.

Мои ноги бились о какие-то камни. Руки касались какой-то шершавой поверхности так, что я соскребла себе всю кожу на руках. Меня уносило течением вглубь воды и я не могла выбраться. Я решила отпустить. Отпустить прошлое и то, что сейчас произошло. Раз всей семье Охман суждено умереть, значит, я буду той, чья смерть была не случайной, а весьма спланированным самоубийством. Я была готова на все, чтобы не чувствовать этой боли, что поглощала меня. Я никого не винила. Уже. Мне было просто все равно. Я закрыла глаза и позволила снова моему телу безвольно плыть по потоку воды, куда меня уносило. От нескончаемой боли, которая долбила мне в виски, я быстро и казалось, навсегда уснула…

Наши дни. Флоренс.

Я, наверное, никогда не пойму, как я оказалась тут и как еще и впридачу оказалась живой. Мне хотелось винить всех, за то, что каждый сделал. За каждый кусочек боли, причиненный им мне, но я не могла. Это все чертовы гены отца! Быть такой же доброй ко всем. Я не могла винить никого кроме себя. В этой аварии виновата я. И кто бы меня не подрезал, только я была виновата в том, что позволила себе отвлечься и отпустить Бони. Я была виновата и не только в смерти Бони, но и в том, что украла Кристину и не понесла заслуженного наказания. Я надеялась, что с ней все было хорошо. Наверное, Дуглас и вправду не был виноватым в этом. Или же, все еще небольшое воздействие этого лекарства так действует на мои мысли.

– Наверное, сам ангел захотел, чтобы я пришла сюда, – шепчу я и чувствую, как тело Киллиана напрягается. Он все еще держал меня в своих руках и глубоко заглядывал в недры моих мыслей, но не мог понять, что со мной происходило на самом деле.

– Я не хочу, чтобы из-за моего эгоизма ты была обречена на свое безумие, – его слова звучали точно. Как будто, он репетировал это все время, пока не видел меня.

– Я знаю, – я отхожу от него к окну. – что ты забираешь меня, мне все рассказали, мне рассказала Чайлс. – Кем она была? Единственная девушка, которая была тут немного вменяема. Она слышала все и всех.

– Я знаю, что ты будешь против…

Я была против еще дня четыре назад, пока не вспомнила о том, что рассказала мне Розали. Она умоляла меня остаться в живых. Она беременна. Может, если она родит, то… Я смогу узнать, каково это быть ее или его крестной. Я не разу не была на могиле моей сестрёнки. За все это время, я не видела друзей… Они думают, что я мертва.

– Нет, – я мотаю головой, чтобы перебить его убеждения меня в обратную сторону. – Я хочу… Наверное, хочу, чтобы ты забрал меня. Я хочу увидеть ее могилу.

В его глазах появился какой-то странный блеск. Я не придала этому значение.

– Я сделаю все, для того, чтобы ты поправилась, – говорит он и снова целует меня в лоб. Это случалось каждый раз, когда он уходил. Я позволяла ему это делать. Правда, не знала зачем. – Меара уже за дверью. Позволь ей войти.

Я кивнула в знак согласия. Ее я была рада видеть, как никого другого.