Текст книги "Предсмертный крик (СИ)"

Автор книги: Изабелла Тонкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

***********************************************************************************************

Предсмертный крик

https://ficbook.net/readfic/10669691

***********************************************************************************************

Направленность: Гет

Автор: Изабелла Тонкс (https://ficbook.net/authors/2796169)

Фэндом: Страуд Джонатан «Агентство «Локвуд и Компания»

Пэйринг и персонажи: Люси Карлайл/Энтони Локвуд, Люси Карлайл, Энтони Локвуд, Холли Манро, Джордж Каббинс

Рейтинг: PG-13

Размер: 28 страниц

Кол-во частей: 2

Статус: завершён

Метки: Призраки, Охотники на нечисть, Великобритания, Признания в любви, Согласование с каноном, Упоминания убийств, Романтика, Фэнтези, Детектив, Экшн, Повествование от первого лица, Вымышленные существа, Дружба, Элементы флаффа

Описание:

Меня зовут Люси Карлайл и я работаю в агенстве «Локвуд и Компания». Сегодня утром в наш особняк на Портленд-роу 35 явился перепуганный клиент, желающий, чтобы мы помогли ему с его несчастьем. Его история ни в ком из нас энтузиазма не пробудила, но благодаря обещанной нам кругленькой сумме мы согласились взяться за это дело. Были ли мы правы, что отнеслись к этому заданию столь пренебрежительно? Не буду вас томить. Нет. Ответ – «нет».

Посвящение:

Одному дяденьке-британцу, который как-то вечером за кружкой чая решил написать историю про подростков, охотящихся на призраков. Он завоевал мое сердце❤

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Вот тянет же меня на самые непопулярные фэндомы… Ну серьезно, фанфик по книге? Полгода назад посмеялась бы, если бы услышала, что напишу такое. И вот мы здесь.

Итак, предупреждаю сразу: я не Джонатан Страуд, не Джордж Каббинс, не Шерлок Холмс, не Артур Конан Дойль, не Агата Кристи и даже не Бэтмен. Я ничего не понимаю в расследованиях, и это моя первая проба пера в подобном. И тем не менее я очень надеюсь, что моя история придется Вам по душе) Писала из огромной любви к данной серии книг. Если вы каким-то образом очутились здесь, но ещё не читали «Локвуд и Компания», тогда что же вы делаете, я вас спрашиваю?! А ну бегом читать!

Еще одно предупреждение: для понимания работы рекомендуется закончить весь цикл, но это не обязательно. Однако говорю сразу: спойлеры здесь имеются, хотя не в большом количестве и упоминаются лишь вскользь. Так что будьте осторожны.

https://www.instagram.com/p/COZ67DqFzAh/?igshid=z7389qe5fk87 – что-то вроде обложки к этой истории. Специально отложила немного фанфик, чтобы её закончить;)

========== Две крови ==========

Дело обещало быть пустяковым. Серьезно, буквально всё с самого начала говорило о том, что это будет простейшее дело в истории нашего агентства. По описанию это была обычная Тень, затаившаяся в доме и беспокоящая его обитателя лишь навязчивым чувством тревоги да простыми фокусами. С такой работой справился бы и новичок из ночной стражи. Почему же мы взялись за это дело? Ответ очень прост и куда менее поэтичен, чем можно подумать – деньги. Мы все еще отстраивали наш особняк на Портленд-роу 35 после нападения на него Винкманов и их головорезов пару месяцев назад. У нас на это было не так много времени, как могло показаться. Почти сразу после самого громкого расследования в истории агентства «Локвуд и Компания» (а, может, и в истории парапсихологических исследований в целом) нам пришлось вернуться к работе, и для таких хлопот, как починка цокольного этажа попросту не хватало времени. Но наш сегодняшний клиент предложил весьма немалую сумму за такую пустышку, и Локвуд, недолго думая, согласился. Он аргументировал свое решение тем, что этих денег хватит, чтобы нанять несколько рабочих и полностью отстроить наш престарелый особняк руками профессионалов. Мы с Джорджем сперва были против. Нам не хотелось терпеть в своем доме кучу людей в рабочей форме, которые будут дни напролет шуметь инструментами. Было бы куда приятнее сделать все своими руками. Но, поразмыслив над этим чуть больше, мы были вынуждены согласиться с нашим начальником. В конце концов, так и правда будет легче и быстрее, а нашему дому действительно был необходим капитальный ремонт, особенно учитывая все то, что ему пришлось пережить.

Наш клиент, а именно – мистер Бартемиус Клиффорд, ворвался к нам этим утром без записи и до чертиков напуганный. Это был невысокий мужчина лет пятидесяти-шестидесяти (хотя, может, и семидесяти. Или сорока. Мне всегда было трудно определить возраст на глаз). Он с трудом держал в руках чашку чая, любезно предложенную ему Холли, и заплетающимся языком рассказывал нам об ужасных вещах, происходящих в его доме. По его словам, после захода солнца окна в доме начинали громко скрипеть, даже будучи закрытыми, и никакие смазки делу не помогали. Вещи иногда оказывались не на тех местах, где оставлял их хозяин. А также мистера Клиффорда постоянно преследовало необъяснимое чувство тревоги. Все это можно было списать на паранойю и старческий маразм, но наш гость утверждал, что ближе к вечеру в дом пробирается странный, жутко неприятный запах. Такой, словно кто-то на несколько дней забыл на столе бычьи потроха.

Разумеется, рассказ старика не вызвал ни в одном из нас никакого ажиотажа. Кто-то пытался это скрыть и отнестись к беде этого человека с пониманием, к примеру, Локвуд и Холли. Но вот мы с Джорджем даже не потрудились напялить на себя сочувствующие выражения лиц и просто со скукой ждали, пока мистер Клиффорд угомонится и уйдет, а мы сможем найти себе дело поинтереснее. В конце концов, мы стали достаточно известным агентством, чтобы самостоятельно выбирать себе клиентов и браться только за интересующие нас дела. Но наш гость не собирался сдаваться так скоро. Он уверял нас, что мы – единственные, кто может помочь ему с его бедой и что доверяет он исключительно нашему опыту и незапятнанной репутации. Но убедительнее его лестных слов стала сумма, которую он пообещал за нашу помощь, если мы избавим Бартемиуса Клиффорда от преследующего его по пятам кошмара. И по вышеуказанной причине нам пришлось согласиться.

Мистер Клиффорд рассказал нам, что живет в старом двухэтажном доме на окраине Лондона. Двадцать лет назад у него была счастливая семья, но случилось несчастье – его дочь Аделаида однажды совершила самоубийство, застрелившись в стенах собственной комнаты. Её отец утверждал, что она долгое время была влюблена в соседского парня. Но тот все никак не отвечал ей взаимностью, и молодая девушка не увидела иного выхода, кроме как покончить с собой. Вскоре после этого от горя и от внезапно прогрессирующей болезни скончалась и его жена. Старик уверял нас, что он и работники из ДЕПИК сделали все для того, чтобы их духи никогда не вернулись. Его родные были похоронены в железных гробах, наполненных опилками и лавандой. Никто из них просто не мог вернуться с того света. Эта деталь заинтересовала нас, но больше ничего примечательного мистер Клиффорд рассказать не смог.

Поскольку заказ был срочным, а залог был оставлен немалый, мы выдвинулись из дома в тот же вечер почти полным составом – Локвуд, Джордж, Холли и я. Привлекать к этой затее Киппса мы не видели никакого смысла. Хотя Джордж и просил Локвуда позвать его хотя бы для того, чтобы тот помариновался от скуки вместе с нами.

Спустя час езды на ночном такси мы оказались на месте. Дом и правда выглядел старинным. Джордж был уверен, что его построили не иначе, как в позапрошлом веке. Об этом говорили и старомодные оконные рамы со странными узорами, и потрепанный временем фасад, и большое железное кольцо, повешенное прямо посередине двери. Обычно таким пользовались, чтобы постучать в особо крепкие и тяжелые двери в те времена, когда электрические звонки ещё не изобрели.

Не теряя времени, мы вчетвером вошли дом. Первый этаж был весьма просторным: прихожая, выходящая в уютную гостиную, от которой в разные стороны уходило несколько дверей в другие комнаты. Мы лениво провели все предполагаемые процедуры. Мы с Холли по приказу Локвуда разложили пару цепей (хоть нам и казалось, что в этом не было никакой необходимости, мы, как солидное парапсихологическое агентство, должны были соблюдать все меры предосторожности), Джордж измерял в комнатах температуру, а сам Локвуд пошел проверить второй этаж.

Несколько часов в доме было предельно тихо. Мы напрягали свои Дары, как только могли, но никому из нас не удалось обнаружить ничего важного. Разве что, едва уловимое чувство неясной тревоги, которое продолжало постепенно крепчать, но ничего более. Локвуд, вернувшись со второго этажа, сообщил, что наткнулся на пару небольших посмертных свечений в одной из комнат. Вероятно, это была комната покойной Аделаиды, что когда-то застрелилась там из-за неразделенной любви. Второе пятно, вероятно, принадлежало её матери. Но никаких видений он, как и мы, не заметил.

Какое-то движение произошло лишь ближе к полуночи. В очередной раз делая обход, пока остальные сидя на кухне пили чай и пытались себя чем-то занять, Холли сообщила, что увидела небольшой сияющий сгусток в ванной комнате. Мы все тут же направились туда. Это оказался самый обыкновенный Луркер. Он имел очень слабые очертания, но если приглядеться, можно было понять, что это девушка лет двадцати. Призрак просто стоял, невидящим взглядом смотря в зеркало на туалетном столике. Луркеры являются призраками Первого типа и по большей части не проявляют никакой агрессии или даже заинтересованности по отношению к живым. Но на всякий случай Локвуд все же разложил круг из цепей у входа в ванную. Он вступил в комнату, взяв Гостя на себя, а нам с Холли приказал поискать Источник. Джордж остался у двери на карауле.

Спустя пятнадцать минут поисков в очень тесной ванной комнате я обнаружила под сифоном раковины плотно обернутую в бумагу расческу. Она всё ещё явно пахнула мужским гелем для волос. Мы запечатали щетку простой железной сетью, и призрак мигом исчез. Как предположила чуть позже Холли, эта расческа принадлежала тому самому парню, который был так дорог той девушке, и именно она держала её в мире живых, а не её погребенные останки. Джордж также выдвинул догадку, что расческа была украдена Аделаидой у её возлюбленного, дабы иметь хоть частичку недостижимого человека у себя в руках.

Дело оставалось за малым – собрать вещи, отвести обезвреженный Источник в печи и поехать домой. Но мне было неспокойно. Хоть никаких видимых угроз не было заметно, чувство непреодолимой тревоги и горечи все никак не желало покидать мое сердце. Когда я сказала об этом ребятам, Джордж и Холли отнеслись к этому скептически, списав это на мое плохое настроение, и не пожелали задерживаться здесь дольше. Но Локвуд прислушался ко мне и предложил нам вместе еще раз обследовать дом, чтобы найти причину моих странных ощущений. Он пообещал друзьям, что это не займет много времени и попросил их ещё раз осмотреть все комнаты на первом этаже. Джордж с Холли удрученно кивнули, ну а мы с Локвудом отправились на второй этаж.

И вот мы с ним идем по лестнице бок о бок – я и Локвуд. Вместе. Сковавшая мою душу тревога не уходила, но мое сердце пело. Если честно, я очень скучала по таким моментам, как этот. Они были редкой, но при этом самой любимой частью моей работы. Те моменты, когда мне казалось, что мы с Локвудом выступаем не только против полчища призраков, но и против всего мира. Рука об руку, плечом к плечу, синхронный шаг – это все про нас. Я доверяла ему. Он доверял мне. Мы в любой момент готовы были вступить в бой друг за друга, прикрывая чужой тыл. Так и должно было быть. Так было правильно. И это чувство, иначе не сказать, окрыляло.

Я помню, что чувствовала, когда впервые встретила его сидящим в своем любимом кресле в гостиной на Портленд-роу. Трепет и восхищение (это если говорить о самом Локвуде. В целом же в тот момент меня одолевали усталость и раздражение, если я правильно припоминаю). Он излучал уверенность и устремленность, которые покорили меня с первой секунды. Я видела в нем сильного лидера, за которым я была готова пойти на самый край света и, пожалуй, даже чуть дальше. Возможно, тогда я даже могла назвать его безупречным. С того момента многое изменилось. Не столь мое впечатление о нем, сколь изменились я, Локвуд и, в конце концов, наши отношения. По мере нашего сближения я узнавала о нем все больше: о Джессике, родителях, о потаенных переживаниях и целях, которые он на самом деле преследовал. Иногда мне казалось, что он позволил мне стать частью его собственной трагедии, в которую он до этого не впускал никого. Мне удалось узнать совсем другого Локвуда – отчаявшегося и разбитого, искавшего свое спасение в смерти. Локвуд рискнул подпустить меня к себе ближе, чем кого бы то ни было, и я была благодарна ему за это. Так я чувствовала, что могу помочь ему справится с его болью, разделить её пополам. И, что уж греха таить, так я чувствовала себя нужной и особенной.

Но, к моему счастью, похоже, Локвуд наконец сумел отпустить свое прошлое. По крайней мере, теперь оно было не единственной вещью, что руководило им. Это я поняла в тот самый момент, когда он совершенно спокойно отреагировал на слова Мариссы о его родителях. События, произошедшие с ним когда-то, сделали его тем, кем он был теперь. Но смирившись с произошедшим, Локвуд не потерял свою индивидуальность. Он нашел для себя новые цели, новые причины, чтобы жить. Он стал более открытым, мог спокойно говорить о Джессике, перестал быть столь безбашенным и зависимым от опасности. Это вовсе не значило, что боль ушла – от таких вещей тяжело избавиться. Это лишь говорило о том, что Локвуд нашел способ справляться со своей горечью. Он изменился, но при всем при этом остался таким родным мне Локвудом.

Тишину между нами нарушал лишь скрип половиц под нашими ногами. Мы уже стояли на лестничной площадке, оглядываясь по сторонам. Перед нами в разные стороны расходился широкий коридор с несколькими дверями по его периметру. Локвуд уже здесь бывал и, по его словам, заглянул во все комнаты, но, быть может, ввиду нашего несерьезного отношения к этому делу, он не осмотрел их достаточно тщательно, потому что тяжесть, лежащая у меня на сердце, все не улетучивалась. Мы с ним переглянулись и, кивнув друг другу, направились в разные части коридора. Локвуд в левую, а я – в правую.

Должна сказать, что с недавних пор у нас появилась странная привычка общаться взглядами. Мы так часто переглядывались, подмигивали или просто смотрели друг другу в глаза, что даже не самый наблюдательный Киппс однажды съязвил на эту тему, мол, скоро у нас обоих вместо лиц будут зиять прожженные дыры, если все так продолжится. Естественно, мы на это просто отмахивались или отвечали ему той же монетой – в конце концов, о нашем старом друге Квилле у нас скопилось достаточно острых каламбуров. Но и отрицать очевидное было трудно. С недавних пор мне стало казаться, что мы куда больше можем сказать друг другу взглядами, нежели словами. Не поймите меня неправильно – мне нравилось болтать и смеяться с Локвудом, но порой тишина была ценнее любых слов.

Итак, я направлялась в конец коридора, отчаянно прислушиваясь. Вокруг было тихо, даже пол на втором этаже почти не скрипел. Это меня настораживало. Я не чувствовала опасности на парапсихологическом уровне, но моё чутье неустанно твердило, что здесь что-то не так. Локвуд как-то говорил мне прислушиваться не только к своему Дару, но и к внутренним ощущениям. Именно так я и сделаю.

Я проходила вдоль стен, легко касаясь их пальцами, пытаясь уловить какое-то призрачное эхо. Вдруг я услышала неприятный скрип где-то впереди себя. Присмотревшись, я заметила небольшое окно в стене коридора. Оно было закрыто. Скрип повторился и тут же стих.

Медленно продвигаясь вперед, я начала чувствовать, что температура потихоньку падает. Я положила правую руку на эфес своей рапиры. Значит, я не ошиблась и ещё один Гость все-таки есть. В другом конце коридора послышался еще один скрип. Я подумала, что это Локвуд открыл дверь, чтобы заглянуть в другую комнату. Оборачиваться мне почему-то отчаянно не хотелось.

Впереди замаячила еще одна дверь. В отличие от остальных, она была окрашена в белый цвет. Дверь была довольно старой – даже с растояния я могла заметить, как облупилась на ней краска. Я скорее направилась к ней, все также скользя пальцами по древним обоям. Скрип послышался еще раз, но я уже не могла определить, откуда он доносился. Мне стало очень холодно.

И тут я услышала грохочущий звук, с невыносимой громкостью раздавшийся в моей черепушке, словно норовя её расколоть. Сразу за ним последовал пронзительный, леденящий душу крик. Он словно выбил весь воздух из легких, на какое-то время я словно бы забыла, как дышать. Моя голова разрывалась от нестерпимой боли. Крик прекратился, но его эхо продолжало звучать в моем сознании. Я попыталась за что-то схватиться, чтобы удержать равновесие и не упасть, потому что собственные ноги предательски подкашивались подо мной. Меня наполнило отчаяние…

На мое плечо мягко легла знакомая, теплая рука. Голова перестала гудеть, непреодолимая горечь отступила и, кажется, даже стало чуть теплее. Локвуд стоял рядом со мной, чуть наклонившись, чтобы рассмотреть мое опущенное лицо. В его темных глазах читалось беспокойство.

– Люси, ты как? Я услышал, как ты кричала. Ты увидела призрака?

Я помотала головой, все еще стараясь привести свое дыхание в порядок. Из головы все не шел хриплый предсмертный крик, по телу бегали стада мурашек.

– Нет, не видела, – наконец ответила я, выпрямляя спину. – Но слышала эхо.

– И что же это было?

– Выстрел, – немного подумав, ответила я. Именно им был тот грохочущий звук, который я услышала сперва. – А потом крик.

Локвуд слегка опешил. Он в раздумьях поднес свою ладонь к подбородку, сосредоточенным взглядом рассматривая пол под собой.

– Должно быть, это было эхо смерти Аделаиды Клиффорд, – наконец заключил он. – Но мы ведь уничтожили её призрак.

Я покачала головой.

– Это была не Аделаида. Крик был не женским. Скорее… Это кричал парень.

Локвуд перевел полный изумления взгляд на меня. Мы смотрели друг на друга какое-то время, пока Локвуд, очевидно, пытался считать с моих глаз все мои мысли. Вскоре он наконец понял, к чему я вела, и озвучил мою же догадку вслух:

– То есть, ты думаешь, – медленно произнес Локвуд, обдумывая свои слова по мере того, как он их выговаривал, – что это был крик того самого парня, в которого была влюблена Аделаида Клиффорд?

– Я почти уверена, – кивнула я.

– Знаешь, это вполне логично, – продолжал вдумчиво говорить Локвуд, нахмурив брови. Между ними залегла легкая морщинка, глаза сосредоточенно глядели в пустоту, что заставляло его выглядеть так, словно он разгадывает величайшие тайны мироздания. Несмотря на царящий вокруг холод, по моему телу прошла теплая волна. Джордж был прав. Мне очень нравился этот взгляд. – Не сумев получить ответ на свои чувства, девушка сошла с ума от отчаяния и решила утащить своего возлюбленного на тот свет вместе с собой. Неплохой план, особенно учитывая, что там ему от неё никуда не сбежать. – Локвуд скептически хмыкнул. – И это означает, что в доме два Гостя. Призрак Аделаиды мы уничтожили, а призрак парня…

– Все еще здесь, – закончила за Локвуда я. – И его тело, скорее всего, тоже. Аделаида, наверное, в спешке спрятала его, прежде, чем покончить с собой.

– Верно, – улыбнулся Локвуд. – И теперь нам предстоит его найти.

Я в который раз кивнула. Мы с Локвудом очень быстро проработали версию и разгадали эту загадку. В который раз поражаюсь тому, как же чудесно у нас выходит работать вдвоем.

– Ну, что ж, тогда пойдем к Холли с Джорджем? – спросила я. – Нужно рассказать им о том, что тут есть ещё один Гость.

– Непременно, – ответил Локвуд. – Но давай сперва закончим осмотр второго этажа? Мы же сюда в конце концов на разведку пришли. Тем более, – Локвуд сверкнул своей теплой улыбкой, которую он дарил лишь мне, и в коридоре в миг стало светлее, – мы с тобой – прекрасная команда. Вместе мы справимся с этим в два счета.

Словно мои мысли прочитал. Я почувствовала, что краснею. Так происходило всегда, когда Локвуд хвалил меня или говорил подобные вещи. Я улыбнулась ему в ответ. Мы команда, это верно. Когда мы вместе – нам все по плечу. Это я успела понять ещё в самые первые месяцы работы с ним. И иногда именно это знание грело меня больше всего.

– Что ж, тогда предлагаю заглянуть сюда, – сказала я, указывая на белую дверь. – Что там?

– Насколько я помню, именно здесь я увидел два посмертных свечения, – ответил Локвуд, подходя ближе. – Мы предположили, что эта комната принадлежала Аделаиде.

– Вот сейчас и убедимся в этом. – Заряженная уверенностью Локвуда, я смело и без раздумий толкнула дверь перед собой.

Комната встретила нас ещё более холодным воздухом, чем в коридоре. Ледяной ветер прокатился по помещению. Мы постарались прикрыть лица руками, но даже после этого было такое ощущение, словно нас окунули в прорубь, а с наших подбородков свисали сосульки. Открыв глаза, Локвуд тихо вскрикнул и отвернулся, прикрыв лицо руками.

– Свечение на полу очень яркое, – пробормотал он, пытаясь нащупать в своем кармане солнцезащитные очки. – Не могу смотреть… Оно не было таким, когда я зашел сюда в первый раз.

Я обладала не таким хорошим Зрением, как Локвуд и, возможно, даже не таким хорошим, как Джордж, но даже я сумела разглядеть небольшой светящийся сгусток над кроватью и ещё один, чуть более яркий, на полу.

Я огляделась. Комната была очень маленькой – своим размером она едва-ли превосходила нашу кухню на Портленд-роу и совсем немного уступала моей мансарде. В углу прямо напротив двери стояла небольшая одноместная кровать. Рядом с ней – закрытое окно прямо над маленькой тумбочкой. На противоположной стороне находился внушительных размеров платяной шкаф, закрывавший собой почти всю стену. Между ним и стеной был зажат крохотный комод, со стоявшей на нем лампой. Собственно, это и был весь арсенал этой комнаты, если не считать лежащий на полу старый, кое-где погрызенный молью ковер.

Я наконец решилась переступить порог и вошла в, судя по всему, бывшие владения Аделаиды Клиффорд. Ничего примечательного, помимо двух светящихся сгустков, в этой комнате не было, но я все же решила проверить шкаф – быть может, там найдется что-то интересное.

Локвуд за моей спиной уже нацепил на себя солнцезащитные очки в тонкой прямоугольной оправе, которые всегда в зависимости от его выражения лица заставляли его выглядеть либо в разы серьезнее, либо в разы комичнее. Сейчас Локвуд выглядел очень сосредоточенным. Наверное. Я стояла к нему спиной и, естественно, не могла его видеть, но почему-то была уверена в том, что сейчас он, слегка нахмурив брови, изучает комнату, включив свое Зрение, привычным движением положив руку в серой перчатке на эфес своей рапиры. У меня скрутило желудок. Наверное, надо было поесть перед уходом.

– Я думал, что свечение на полу принадлежит девушке, – сказал Локвуд. – А на кровати – её матери. Я предположил, что она скончалась именно здесь, хотя с чего бы ей умирать в комнате её погибшей дочери? Что ж, теперь все встало на свои места.

Я молча кивнула, как-то не отдавая себе отчета в том, что Локвуд все равно не заметит моего жеста. Большой деревянный шкаф стоял прямо передо мной. Подойдя ближе, я заметила многочисленные резные узоры на его дверцах. Красиво, но до жути старомодно. Я приоткрыла одну дверцу со слабой надеждой на то, что хоть здесь найдется что-то стоящее. Но наткнулась лишь на несколько пустых вешалок. Открыв вторую дверцу шкафа, я также не обнаружила ничего интересного – пустые полки, только и всего. Наверняка после смерти Аделаиды из комнаты убрали все её вещи. Да и если бы тут что-то и осталось, за двадцать лет все это давно бы уже съела моль. Но на всякий случай я решила проверить дно. Может, что-то спрятано под ним?

– Не густо, – скучающим голосом говорит за моей спиной Локвуд, покопавшись немного в тумбочке. – Только стружка от карандаша да несколько исписанных ручек. – Задвинув ящик назад, он подходит ко мне. – А у тебя как успехи, Люс*?

– Ничего, – обреченно вздохнула я, поднимаясь с корточек на ноги. – Здесь даже старых носков не осталось, не то что улик.

– Что ж, тогда остается только этот комод, – ответил Локвуд, указывая на совсем крохотную мебель в углу. – Сомневаюсь, что там что-то есть, но проверить стоит.

Я первая подошла к комоду со стоящей на нем старой лампой и, не ждя от последней попытки никаких плодов, дернула за ручку верхнего ящика. Она не поддалась. Я удивилась. Заело что-ли? Я снова потянула ручку на себя – никакого результата. Присмотревшись, я заметила на ящике маленькую замочную скважину.

– Что там? – поинтересовался Локвуд, наклоняясь в попытке разглядеть причину моих длительных копошений через мое плечо.

– Здесь замок, – устало вздохнув, ответила я. – Нужен ключ.

Я повернулась к Локвуду с печальным выражением лица. Он же ответил мне своей фирменной хитрой улыбкой.

– Не нужен, – весело сказал Локвуд. Его глаза сверкали, глядя на меня, даже сквозь стекла темных очков. – У меня на поясе в одном из кармашков лежит целая куча различных отмычек. Всегда ношу их с собой на задания на всякий случай. – Он гордо похлопал рукой по рабочему поясу.

Никогда не перестану восхищаться тем, какую страсть Локвуд испытывает к своей работе. Раньше эта страсть подпитывалась жаждой мести, но даже сейчас, когда ему наконец удалось отпустить это чувство, он продолжал радоваться каждому новому интересному делу. Локвуд всегда был уверенным в себе лидером, без тени страха смотрящим в лицо опасности, смело ведущим нас за собой в самое пекло. И тем не менее, его глаза продолжали восторженно сверкать, стоило ему встретить на пути какую-то занимательную загадку или хорошую возможность воспользоваться одним из множества своих талантов, о некоторых из которых я даже не подозревала. Вот вы, к примеру, знали, что Локвуд отлично играет на пианино и скрипке, а также свободно разговаривает по-французски? Когда мы с Джорджем спросили, почему он никогда нам этого не рассказывал, он просто пожал плечами, мол: «А вы не спрашивали». Насколько бы близка я с ним не была, он всегда будет уютно окутан ореолом тайны – в этом весь Локвуд.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – скептически изогнув бровь, улыбнулась ему я. – Сколько еще в твоем поясе вещей, не входящих в стандартный набор агента?

– Уйма, – ответил Локвуд, доставая из одного кармана связку разных ключей и отмычек. – Но об остальных ты узнаешь как-нибудь в следующий раз. – Он загадочно подмигнул мне.

Локвуд стал перебирать отмычки одну за другой, по очереди вставляя их в крохотное, узкое отверстие. За этим занятием он провозился около пяти-шести минут, пока один из ключей наконец не подошел. Мы с Локвудом переглянулись. В его темных глазах трепетал восторг. Локвуд медленно потянул на себя ручку и открыл ящик. Выудив оттуда что-то, он поднялся с колен, рассматривая вещь. Я тоже поднялась на ноги и подошла ближе. В его руках лежала небольшая записная книжка в обложке приятного бежевого цвета. Она изрядно запылилась, но Локвуд тут же исправил это недоразумение, провев по гладкой поверхности рукой. Рассмотрев книжку с разных сторон, Локвуд убедился в том, что снаружи нет ничего примечательного, поэтому не теряя времени, решил открыть её.

На первой странице красивым почерком в правом верхнем углу была выведена короткая надпись: «А. Д. К.» – очевидно, инициалы девушки. Локвуд нетерпеливо перевернул следующую страницу. Там текста была побольше – несколько абзацев, аккуратно выведенных черными чернилами. Я начала читать, но едва успела прочесть хотя бы половину первой страницы, как парень тут же перевернул её. Говорила ли я когда-то о том, что Локвуд очень быстро читает? Уж не знаю, действительно ли он вникает в каждое слово, или просто просматривает глазами содержание, но ему хватает пары десятков секунд, чтобы изучить обе страницы и перейти к следующим. Сначала я пыталась поспевать за ним, читать быстрее, перескакивая через слово и пытаясь уловить суть написанного, но вскоре бросила это бесполезное занятие и позволила Локвуду взять дневник – а эта книжка была именно им – на себя.

Как и ожидалось, через несколько минут Локвуд уже полностью ознакомился с содержанием блокнота и повернулся ко мне в готовности кратко посвятить меня в суть дела.

– Итак, это, определенно, старый дневник Аделаиды, – начал он, протягивая книгу мне, видимо, чтобы я сама в этом убедилась. – Новой информации там немного, но есть несколько занимательных деталей. Если коротко, сначала девушка описывает теплые чувства, появившиеся у неё к соседскому парню по имени Генри. Этим, впрочем, занята большая часть текста, так что в детали вдаваться не буду. Где-то на середине она пишет, что призналась ему, но тот отказал ей. Далее все немного мрачнее. – Локвуд поправил съехавшие на кончик носа солнечные очки и продолжил. – Аделаида очень разозлилась за такое пренебрежение её чувствами со стороны парня, даже задумывалась о мести, но потом, похоже, впала в глубокую депрессию. Следующие записи очень короткие, там в основном говорится о том, как ей плохо из-за того, что она никак не может забыть Генри. Просмотри последние страниц десять. Это уже вовсе не похоже на невинную симпатию или даже любовь – это маниакальная жажда завладеть. Потом, кажется, что записи обрываются, но на последней странице Аделаида пишет, что без него жизнь не имеет смысла и она намерена быть с ним, хочет он того или нет. – Локвуд мрачно вздыхает и неопределенно взмахивает рукой. – Или что-то в этом роде. Похоже, любовь свела бедную девушку с ума.

Выслушав такую душераздирающую историю, из которой в Голливуде получилась бы среднего качества любовная драма, я открыла дневник на последних страницах, чтобы по совету Локвуда мельком просмотреть их. Там почерк становится менее красивым и аккуратным, нежели вначале, мелькает все больше уродским образом зачеркнутых слов, кое-где виднеются чернильные пятна. Аделаида, определенно, была в глубоком смятении, когда это писала и, скорее всего, уже не в своем уме. Чем дальше я читала, тем меньше смысла имело написанное. Когда столбцы записей подошли к концу, я пролистала несколько пустых страниц и в конце наткнулась на короткий набор, иначе и не скажешь, кривых каракуль. С трудом разбирая слова, я прочитала:

«Я не хочу жить без моего Генри. Не хочу думать о жизни без него. Он будем моим, будет рядом. Мы будем вместе. Навечно».