Текст книги "Упадок и разрушение"

Автор книги: Ивлин Во

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Филбрик умолк, по-видимому, растроганный собственным же монологом. Дверь павильона отворилась, и вошел мистер Прендергаст.

– Ну как там соревнования? – спросил Поль.

– Так себе, – ответил мистер Прендергаст. – По правде говоря, они не состоялись.

– Не состоялись?

– Нет. Дело в том, что никто из участников первого забега назад не вернулся. Добежали до конца аллеи, скрылись за деревьями, и больше я их не видел. Наверное, решили пойти переодеться. Я на них не сержусь. Страшный холод. Хотя, приятного мало, когда все по твоей команде куда-то бегут, а назад не возвращаются. Словно солдаты на поле боя.

– Нам и самим, кстати сказать, не мешало бы пойти переодеться.

– Совершенно с вами согласен. Ну и денек! В учительской они обнаружили Граймса.

– А я только что из веселого города Лландидно, – доложил он. – Для того ли я, спрашивается, в закрытой школе обучался, чтобы бегать по магазинам с Динги, а? Ну а что соревнования?

– Так и не состоялись, – признался Поль.

– Не беда, – утешил его Граймс. – Положитесь на меня. Я в этом кое-что смыслю. Такие соревнования надо проводить у камина. Сейчас мы тихо и мирно напишем, кто и как выступил. Но лучше не мешкать. Наш начальник хочет, чтобы результаты сегодня отослали в типографию.

И, вооружившись листом бумаги и огрызком карандаша, Граймс набросал программу.

– Прошу оценить, – сказал он.

– Клаттербак у тебя как преуспел! – удивился Поль.

– Одно слово – талант, – сказал Граймс. – Ну, теперь звони в типографию и продиктуй им результаты, тогда они сегодня напечатают программки. Не знаю только, не включить ли нам еще и бег с препятствиями.

– Нет, – сказал мистер Прендергаст.

Глава 8
СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК

На следующий день дождя, к счастью, не было, и после утренних занятий все разоделись в пух и прах. Доктор Фейган облачился в светло-серую визитку и щегольские клетчатые брюки – ни дать ни взять jeune premier[10]10
   «Первый любовник» (фр., театр.).


[Закрыть]. Его походка сделалась пружинистой, а в манере держаться обнаружилась удивительная моложавость, чего Поль за ним раньше не замечал. Флосси нарядилась в фиолетовое шерстяное платье, которое ей связала прошлой осенью сестра. Казалось, кто-то разлил по промокательной бумаге химические чернила, у талии платье украшали цветы из розовой и изумрудно-зеленой шерсти. Шляпка на Флосси тоже была самодельной, результат самоотверженного труда долгими зимними вечерами. На отделку пошли остатки многочисленных старых шляп. Сама Динги украсилась маленькой металлической брошкой в форме бульдога. Граймс напялил негнущийся целлулоидовый воротничок.

– Праздник, как-никак! – подмигнул он Полю. – Вот и решил надеть ошейник. Тьфу, черт, до чего же тугой. Ты обратил внимание на последнее творение моей ненаглядной? Одно слово, Париж! Слетаем-ка к миссис Роберте, пропустим по одной, пока праздничные толпы не заполонили окрестности?

– Я бы с радостью, но нам с доктором нужно осмотреть спортплощадку.

– Ясно, дружище. Тогда до скорого! Ба! Это что еще за радуга! На мистере Прендергасте был полинялый разноцветный блейзер, от которого немилосердно разило нафталином.

– Сегодня, как мне кажется, доктор Фейган поощряет отступление от обычного распорядка, – сказал мистер Прендергаст. – Я играл в колледже в крикет, неважно играл, по причине близорукости, но все же завоевал право носить этот блейзер, который, – не без вызова продолжал он, – куда больше приличествует сегодняшнему событию, нежели целлулоидовый воротничок.

– Пренди, дружище! – воскликнул Граймс. – Сменить одежду – великое дело! Совсем другим человеком становишься – лихим. Я это понял, когда впервые надел военную форму. Ну да ладно, счастливо оставаться! Мне некогда. Пошли со мной, Пренди, – пропустим по маленькой!

– А знаете что! – сказал вдруг мистер Прендергаст. – Я, пожалуй, не откажусь.

Поль удивленно проводил взглядом удаляющуюся по аллее парочку, потом ринулся на поиски доктора.

– Откровенно говоря, – вещал доктор Фейган, – я и сам не могу понять, что со мной происходит. Казалось бы, нет в мире зрелища, которое внушало бы мне большее отвращение, нежели легкоатлетические соревнования -разве что только народные пляски. И, опять-таки, общество многих представительниц женского пола мне неприятно, но особенно в тягость мне миссис Бест-Четвинд и леди Периметр. В довершение ко всему, у меня только что состоялся крайне странный разговор с нашим дворецким, который распоряжался на обеде, облачившись в сюртук болотного цвета, брюки гольф, а в галстуке у него я заметил алмазную заколку. Я сделал ему замечание насчет его вида, а он в ответ понес какую-то совершенную чепуху то ли о цирке, то ли о плавательном бассейне, которым он якобы владеет. И все же, несмотря на все это, – продолжал доктор Фейган, – я охвачен приятным волнением. Сам не знаю почему. Подобные празднества нам не в диковинку. За четырнадцать лет, что я провел в Лланабе, у нас было шесть спортивных праздников и два концерта, и хоть бы один прошел удачно! То отравилась леди Банвей, то фоторепортеры отличились с этим снимком – я вам рассказывал, – то какие-то ровным счетом ничего собой не представляющие родители привезли собаку, которая покусала двух учеников и одного учителя. Если б вы слышали, как он сквернословил. Я понимал его состояние, но тем не менее пришлось с ним расстаться. На одном из концертов дети наотрез отказались петь "Боже, храни короля" – потому что им не понравился пудинг, который был подан на обед. Словом, как ни старался я создать в школе атмосферу веселья и непринужденности, все шло прахом. И вот я снова радуюсь – а чему, спрашивается? Не очередному ли фиаско? Но кто знает, Пеннифезер, а вдруг вы принесете нам удачу. Уже принесли – посмотрите, какое солнце!

Старательно выбирая сухие островки на раскисшей аллее, они подошли к спортивной площадке и убедились, что лихорадочные усилия, предпринятые за последние двадцать четыре часа, не пропали Даром. Высился большой шатер, а Филбрик, по-прежнему в брюках гольф, и с ним три садовника хлопотали, устанавливая шатер поменьше.

– Здесь будет духовой оркестр, – пояснил доктор. – Филбрик, разве я не просил вас сменить этот шутовской наряд?

– Когда я его покупал, он был как новый, – сказал Филбрик, – если хотите знать, восемь фунтов пятнадцать шиллингов выложил. И вообще, не могу же я делать два дела сразу – или переодеваться, или работать.

– Нет, нет, сначала надо все закончить. Проверим, не забыли ли мы чего. В шатре наши гости будут пить чай. Здесь всем заправляет Диана. Наверное, трудится не покладая рук.

И верно – Диана вместе с двумя помощницами расставляла на длинном, поставленном на козлы столе тарелочки с пирожными ядовитой расцветки. Две другие служанки резали в углу хлеб – для бутербродов. Диана блаженствовала.

– Джейн, Эмили! – покрикивала она. – Учтите, что масла должно хватить на три батона. Мажьте ровно, но знайте меру, а куски режьте как можно тоньше. Папа, проследи, чтобы дети не приводили с собой никого, кроме родителей. А то в прошлый раз Бриггс явился с четырьмя приятелями, они набросились на бутерброды, и полковнику Лоддеру ничего не досталось. А вы, мистер Пеннифезер, учтите, что крюшон только для гостей. И капитану Граймсу так и передайте... Впрочем, скорее всего, вам будет не до еды – столько всего сделать придется. Что касается мистера Прендергаста, то в его деликатности я не сомневаюсь.

Возле шатра стояли скамейки, кадки, а в них какие-то пальмы и цветущие кустарники.

– Все это надо расставить поэлегантнее, – сказал доктор. – С минуты на минуту могут начать прибывать гости. Машины будут сворачивать с аллеи и подъезжать прямо к нашему стадиону. Создастся прекрасный фон для фотографий. Только, милейший Пеннифезер, вам следует тактично порекомендовать фоторепортерам сосредоточить свое внимание не на малолитражке леди Периметр, а на "испано-сюизе" миссис Бест-Четвинд. Так будет лучше.

– По-моему, дорожки не размечены, – сказал Поль.

– Не размечены? – удивился доктор, впервые за все время окидывая взором спортплощадку. – Надо найти какой-то выход из положения. Наши сотрудники и без того хорошо поработали.

– А барьеры доставлены?

– Заказывать их заказывали, – сказал доктор. – Я это хорошо помню. Скажите, Филбрик, барьеры доставлены?

– Доставлены, – усмехнулся тот.

– А что в этом смешного?

– Полюбуйтесь сами, – был ответ. – Они за шатром.

За шатром Поль с доктором обнаружили груду чугунных секций вышиной в человеческий рост, выкрашенных в зеленый цвет и с позолоченными шишечками.

– Судя по всему, они не поняли, о каких барьерах шла речь, – сказал доктор.

– Не иначе.

– Надо что-то придумать. Что у нас еще в программе, какой потребуется инвентарь?

– Метание ядра, молота, копья, прыжки в длину, прыжки в высоту, барьерный бег, бег с завязанными глазами с яйцом в ложке, карабканье по намыленному шесту.

– Все это у нас было и раньше, – невозмутимо отвечал доктор. -Что-нибудь еще?

– Еще просто бег, – подсказал Поль.

– Господи, да к нашим услугам весь парк. Как вы определяли дистанцию в предварительных забегах?

– На глаз.

– Думаю, что и сегодня придется поступить так же. Признаться, дорогой мой Пеннифезер, не ожидал я, что вы станете делать из мухи слона. Вы переутомились. Пусть себе дети бегают до чая. И учтите, – глубокомысленно прибавил он, – чем длиннее дистанция, тем больше времени уходит на то, чтобы ее пробежать. Детали продумайте сами. Главное – изысканность. К примеру, неплохо бы иметь стартовый пистолет.

– Этот не подойдет? – осведомился Филбрик, извлекая из кармана внушительных размеров маузер. – Только осторожно – он заряжен.

– То, что нам нужно! – воскликнул доктор. – Но стрелять попрошу в землю. Во избежание несчастных случаев. Вы всегда его с собой носите?

– Только когда на мне бриллианты, – был ответ.

– Надеюсь, это случается не каждый день. Господи, а это что за чудовищные создания?

Со стороны аллеи к ним приближалось человек десять отталкивающей наружности. Все они были как на подбор низколобы, косоглазы и кривоноги. Продвигались они, тесно прижавшись друг к дружке, волчьей трусцой, то и дело озираясь по сторонам, словно опасаясь засады, слюнявые рты выступали над скошенными подбородками. Каждый из них по-обезьяньи прижимал к груди загадочных очертаний предмет. Завидев доктора, отряд затормозил и попятился, задние напирали на передних, выглядывали из-за спин, щурясь и моргая.

– Психи какие-то, – хмыкнул Филбрик: – Я в таких случаях стреляю без предупреждения!

– Прямо глазам не верится, – сказал доктор. – Как их только земля носит?

После недолгого топтания и взаимоподталкивания из задних рядов вышел пожилой человек. У него была густая черная борода, а на плечах, одно из которых было выше другого, красовалось подобие друидического венка с медными ягодами-бубенчиками.

– Да это же мой приятель, начальник станции, – догадался Филбрик.

– Мы духовой оркестр господь вас всех помилуй и спаси, – выпалил одним духом начальник станции. – Оркестр никому не уступивший лишь двум другим оркестрам на фестивале Северного Уэльса, вот как.

– Так, так, – сказал доктор. – Очень рад. Прошу вас пройти вон в тот шатер.

– Маршировать не надо? – осведомился начальник станции. – Имеем желтый флаг большой чудесный шелком вышитый...

– Нет, нет, прошу вас в шатер.

Начальник станции отправился держать совет со своими молодцами. Отчетливо слышалось рычание, тявканье и завывание, словно на восходе луны в джунглях, наконец начальник станции снова предстал перед доктором с видом почтительно-раболепным.

– Музыка три фунта?

– Да, да, три фунта, прошу в шатер.

– Нет денег – нет музыки! – отрезал начальник станции.

– А что, если я влеплю ему хорошую затрещину? – предложил Филбрик.

– Ни в коем случае. Вы не жили в Уэльсе так долго, как я... С этими словами доктор извлек бумажник, при виде которого музыканты ожили, задергались и залопотали, отсчитал три бумажки по фунту и протянул их начальнику станции.

– Держите, Девис, – сказал он. – А теперь ведите вашу команду в шатер и ни в коем случае не выходите оттуда, пока не разъедутся гости. Вам понятно?

Оркестр удалился, а Поль с доктором зашагали назад по направлению к замку.

– Валлийский национальный характер – благодатная тема для исследования, – сказал доктор. – Я давно собираюсь написать небольшую монографию, боюсь только, как бы местные жители не обиделись. Невежды считают валлийцев кельтами, что совершенно ошибочно. Это самые настоящие иберийцы, коренные жители Европы, которые сохранились в наши дни лишь в Португалии и Басконии. Кельты охотно вступали в смешанные браки и поглотили своих соседей. Валлийцы же издавна считались нечистым народом. Этим и объясняется их относительная этническая целостность. Кровосмешение у них в порядке вещей. В Уэльсе не было необходимости вводить закон, запрещавший завоевателям жениться на аборигенах. Вот в Ирландии это было обязательно, проблема смешанных браков там приобрела политический характер. В Уэльсе -исключительно моральный. Надеюсь, у вас в роду нет валлийцев?

– Нет, нет, – сказал Поль.

– Я так и думал, но осторожность, знаете ли, превыше всего. Однажды я беседовал на эту тему с шестиклассниками, а потом выяснилось, что у одного из них бабушка валлийка. Представляете, как расстроился мальчуган. Правда, она родом из Пембрукшира, а это еще куда ни шло. Порой мне кажется, -продолжал доктор, – что едва ли не все катаклизмы английской истории так или иначе объясняются тлетворным влиянием Уэльса. Судите сами – Эдуард из Карнарвона, первый принц Уэльский, – жил беспутно и помер бесславно, потом Тюдоры и раскол церкви; Ллойд-Джордж, общества трезвости, нонконформисты и иже с ними копают могилу доброй старой Англии. Вы, конечно, можете сказать, что я преувеличиваю. Я и в самом деле не лишен этакой ораторской жилки...

– Что вы, что вы, – сказал Поль.

– Валлийцы, – продолжал доктор, – единственный народ в мире, у которого нет ни изобразительных искусств, ни архитектуры, ни литературы. Они знают одно – петь, – с отвращением произнес он, – петь и дудеть в свои так называемые духовые инструменты. Они не умеют отличить правду от лжи, и как результат – они вероломны; их не заботят последствия страстей – они распутны. Теперь разрешите обратить ваше внимание, – продолжал доктор, -на некоторые этимологические особенности валлийского диалекта.

В это время к ним подбежал совершенно запыхавшийся мальчик.

– Прошу прощения, сэр, – перебил он доктора, – но приехали лорд и леди Периметр. Мисс Флоренс принимает их в библиотеке. Она велела мне предупредить вас.

– Праздник начинается через десять минут, – отчеканил доктор. – Беги к ребятам и скажи им: пусть переоденутся и немедленно отправляются на стадион... А к валлийскому вопросу мы еще вернемся. У меня есть кое-какие соображения на этот счет. Да и у вас, милый Пеннифезер, я вижу, эта тема вызывает интерес. А теперь пойдемте к Периметрам.

Периметры сидели в библиотеке, Флосси занимала гостей.

– Значит, вам понравилась расцветка? – щебетала она. – Я обожаю все яркое... Вязала платье Диана, но цвет я выбрала сама. Диане нравятся какие-то скучные тона. Даже мрачные. А вот и папочка. Леди Периметр говорит, что платье замечательное, а ты сказал, что оно вульгарное...

Дородная матрона в твидовом костюме и в веселой тирольской шляпке устремилась к доктору.

– Привет, привет! – пробасила она. – Как поживаете? Простите, что опоздали. Мой Периметр сшиб по дороге какого-то паршивца мальчишку. У вашей дочки не платье, а загляденье. Эх, жаль, годы не те, а то бы заказала себе такое же. Обожаю яркие цвета – старею, не иначе. Да и вы не молодеете, верно? – Она от души пожала руку доктору, что, по-видимому, причинило ему сильную боль.

Затем обратила внимание и на Поля.

– А это ваш новый наемный убийца, так, что ли? Надеюсь, вы держите моего мерзавца в ежовых рукавицах? Как он у вас учится?

– Неплохо, – сказал Поль.

– Так я и поверила. Он у меня дурак дураком. Иначе здесь бы не учился, его надо драть три раза в день, и то не известно, будет ли толк. Газон у вас просто дрянь, доктор. Надо его засыпать песком, а потом засеять травой, а если хотите, чтобы трава росла хорошо, срубите этот кедр. Жалко, конечно, дерево рубить, все равно что зуб вырвать, но надо выбирать. Или – или. Деревья или трава. Сколько получает ваш управляющий?

Посреди этого монолога, откуда ни возьмись, появился лорд Периметр и пожал Полю руку. У него были длинные светлые усы и водянистые глаза -чем-то он напоминал Полю мистера Прендергаста.

– Здравствуйте, – сказал лорд Периметр.

– Здравствуйте, – сказал Поль.

– Я гляжу, вы здесь увлекаетесь спортом, – сказал лорд Периметр. -Бегаете, прыгаете...

– Увлекаемся, – ответил Поль. – Детям от этого только польза.

– Вы так считаете? – задумчиво спросил лорд Периметр. – Значит, по-вашему, детям от этого только польза?

– Конечно, – отвечал Поль. – А вы иного мнения?

– Я? Нет, что вы. Совершенно с вами согласен. Только польза.

– На войне может пригодиться, – сказал Поль.

– Вы полагаете? Вы действительно так думаете? По-вашему, будет война?

– Конечно, будет. Вы со мной не согласны?

– Почему же не согласен, совершенно согласен. Снова будет этот ужасный хлеб, снова будут приходить какие-то типы и распоряжаться маслом и молоком, снова лошадей забирать начнут... Опять все сначала. В прошлый раз моя жена собственноручно пристрелила всех наших лошадей, чтобы в армию не отдавать... Опять все сначала, и девушки в брюках на фермах... Хотел бы я знать, с кем мы теперь будем воевать.

– С Америкой, – авторитетно заявил Поль.

– Не приведи господь. На наших фермах работали военнопленные немцы, и неплохо работали, но если нам пришлют американцев, я этого просто не потерплю. Наша дочь на днях пригласила к обеду американца, так вы представляете, он...

– Посадить и удобрить навозом, – учила леди Периметр. – Только учтите, что сажать надо глубоко. Как у вас в прошлом году цвели кальцеолярии?

– Право, не знаю, – отвечал доктор. – Флосси, как у нас в прошлом году цвели кальцеолярии?

– Неплохо, – отвечала Флосси.

– Так я и поверила. В прошлом году кальцеолярии не цвели ни у кого.

– Не пора ли нам на стадион, – предложил доктор. – Дети, вероятно, уже нас ждут.

Увлеченно беседуя, гости прошли через вестибюль и стали спускаться по ступенькам в парк.

– У вас не аллея, а самое настоящее болото, – заявила леди Периметр. – Наверное, трубу где-то прорвало. Не дай бог, канализационную.

– Спринтер из меня был никудышный, – говорил лорд Периметр. – Со старта отставал безнадежно. Но как-то в забеге на кубок Рагби пришел восемнадцатым. Ну, а в университете мы относились к спорту с прохладцей. Зато верховой ездой увлекались. А вы где обучались?

– В Сконе.

– Серьезно? А вам не приходилось встречаться там с Аластером Дигби-Вейн-Трампингтоном – это племянник жены.

– Пришлось однажды, – сказал Поль.

– Неужели? Грета, ты слышала? Мистер Пеннифут знаком с Аластером.

– Поздравляю! Аластер скоро допрыгается. На днях его мать жаловалась – оштрафовали лоботряса на двадцать фунтов. А ему хоть бы хны. Нет, был бы жив брат, он бы показал голубчику, где раки зимуют. Вот что значит – нет в семье мужчины.

– Вот именно, – промямлил лорд Периметр.

– Ну а кого еще вы знали в Оксфорде? С Фредди Галломаном не знакомы?

– Нет.

– Может быть, Тома Туралея знаете? Или, скажем, младшего Каслтона?

– К сожалению, нет. Но у меня был очень близкий друг по фамилии Поттс.

– Ах, Поттс! – фыркнула леди Периметр и больше вопросов не задавала.

На спортивной площадке к этому времени собралась вся школа и кое-кто из гостей, живших неподалеку. Граймс стоял один-одинешенек и был мрачнее тучи. Раскрасневшийся мистер Прендергаст что-то с жаром втолковывал викарию. При появлении директора школы и высоких гостей оркестр грянул "Воины Харлеха"[11]11
   Старинная валлийская военная песня.


[Закрыть].

– Ишь, завыли, – прокомментировала это событие леди Периметр.

Старший префект сделал шаг вперед и вручил ей программку с золотым тиснением и перевязанную ленточкой. Другой префект подал ей стул. Она уселась между доктором и лордом Периметром.

– Пеннифезер, – возопил доктор, силясь перекричать оркестр. -Начинаем забеги!

Филбрик подал Полю рупор. "В павильоне откопал, – сообщил он. – Решил захватить на всякий случай".

– А это что за личность? – удивилась леди Периметр.

– Тренер по боксу и пловец-профессионал, – и глазом не моргнув, отвечал доктор. – Вы только полюбуйтесь на мускулатуру.

– Первый забег, – сказал Поль в рупор. – Младшая группа. Дистанция четверть мили. – И стал читать составленный Граймсом список участников.

– А Тангенс как здесь оказался? – сказала леди Периметр. – Тоже мне бегуна нашли.

Оркестр умолк.

– Трасса, – объявил Поль, – начинается у павильона, потом проходит мимо вязов...

– Буков! – громко поправила его леди Периметр.

– ... и заканчивается возле оркестра. Стартер – мистер Прендергает, хронометрист – мистер Граймс.

– Я скомандую: "раз, два, три", а потом дам сигнал выстрелом, -сообщил мистер Прендергаст. – Внимание, раз... – Раздался страшный грохот. – Ой, подождите, я нечаянно... – Но забег начался. Без Тангенса. Он сидел на земле и горько плакал, раненный в ногу выстрелом мистера Прендергаста. Филбрик отнес на руках рыдающего спортсмена в шатер, где Динги разула его. На пятке была царапина. Динги наделила пострадавшего огромным куском пирога, и, сопровождаемый толпой сочувствующих, Тангенс захромал обратно.

– До свадьбы заживет, – сказала леди Периметр. – Но все-таки не мешало бы отобрать револьвер у этого субъекта, а то он тут такого натворит...

– Я так и знал, – сказал лорд Периметр.

– Неудачное начало, – заметил доктор.

– Я теперь умру, да? – спрашивал Тангенс с набитым ртом.

– Ради бога, присмотри за Пренди, – шепнул Полю Граймс. – Пьян вдребадан, и главное – с одной рюмки.

– Крови жажду! – резвился мистер Прендергаст.

– Старт будет дан вторично, – сказал Поль в рупор. – Стартер -мистер Филбрик, хронометрист – мистер Прендергаст.

– По местам, внимание...

Снова грохнул выстрел, но на сей раз обошлось без жертв. Шестерка бегунов зашлепала по лужам, мальчики скрылись за буками, потом – уже совсем медленно – потрусили обратно. Капитан Граймс и мистер Прендергаст натянули финишную ленточку.

– Давай, жми! – завопил полковник Сайдботтом. – Превосходный забег, молодцы!

– Забег отличный, – согласился мистер Прендергаст и, бросив вдруг свой конец ленты, вприпрыжку устремился к полковнику. – Я вижу, сэр, вы разбираетесь в легкой атлетике. Как и я в свое время. Как и капитан Граймс. Отличный парень этот Граймс; грубиян, это верно, но, повторяю, сплошь и рядом отличные парни. Я бы даже взял на себя смелость утверждать, что все отличные парни – грубияны. Разве я не прав? Пеннифезер, прекратите меня дергать! У нас с полковником Сайдботтомом чрезвычайно интересная беседа о грубиянах.

Снова грянул духовой оркестр, и мистер Прендергаст пустился в пляс, приговаривая: "Грубияны молодцы!" – и прищелкивая пальцами.

Поль подхватил его и повел в шатер.

– Помогите Динги по хозяйству, – сказал он сурово, – и, бога ради, побудьте там, пока вам не станет лучше.

– Мне никогда не будет лучше, чем сейчас, – вознегодовал мистер Прендергаст и снова завел: "Грубияны молодцы!"

– Мое дело – сторона, – говорил между тем полковник Сайдботтом, -но сдается мне, что этот тип здорово надрался.

– Он рассказывал мне с невероятным воодушевлением, как отапливается какой-то собор в Уортинге, – сказал викарий, – а также об апостольских притязаниях абиссинской церкви. Честно говоря, я ничего не понял. Боюсь, что у бедняги не все дома. Я уже неоднократно убеждался, что повышенный интерес к религии у мирян – первый признак начинающегося умственного расстройства.

– Пьян в стельку, и все тут, – изрек полковник. – Но интересно, где это он раздобыл спиртное? Хорошо бы сейчас пропустить по стаканчику!

– Забег на четверть мили, – сказал Поль в рупор.

В этот момент прибыли Клаттербаки: упитанные папаша с мамашей, двое младших детей с гувернанткой и великовозрастный сын. Из автомобиля выгружались, с видимым наслаждением разминая затекшие руки и ноги.

– Это Сэм, рекомендую, – говорил мистер Клаттербак. – Он у нас только что из Кембриджа. Но решил тоже стать пивоваром. Заодно уж захватили и наших малышей, вы не возражаете, док? А вот, наконец, и моя благоверная...

Доктор Фейган поприветствовал новоприбывших радушно, но вместе с тем чуть снисходительно и рассадил их по местам.

– Боюсь, что соревнования по прыжкам вы уже пропустили, – сказал он. – Но вот результаты. Как видите, ваш Перси отличился.

– Подумать только. Не ожидал я, что наш озорник на такое способен. Ты только посмотри, Марта, Перси-то, оказывается, выиграл прыжки в длину, прыжки в высоту и бег с барьерами. А как поживает ваше юное дарование, леди Периметр?

– У моего сына повреждена нога, – ледяным тоном отвечала леди Периметр.

– Какой кошмар. Надеюсь, это не опасно. Наверное, он неудачно прыгнул и подвернул ногу?

– Нет, – сказала леди Периметр. – Его ранил преподаватель. Но все равно я вам признательна за заботу.

– Дистанция три мили, – возвестил Поль. – Трасса та же, но бежать шесть кругов.

– По местам, приготовились... – Снова грохнул Филбриков револьвер, снова затрусила к букам стайка бегунов.

– Папа, – сказала Флосси, – не пора ли нам устроить перерыв?

– Никаких перерывов, пока не приедет миссис Бест-Четвинд, – сказал доктор.

Бегуны все кружили и кружили по грязной дорожке, а духовой оркестр играл не переставая одно и то же.

– Последний круг, – сообщил Поль.

Школьники и гости столпились возле финиша, чтобы приветствовать победителя. Под аплодисменты бег с заметным преимуществом выиграл Клаттербак.

– Отменный забег, – рявкнул полковник Сайдботтом. – Молодцы.

– Так их. Перси, знай наших, – крикнул мистер Клаттербак.

– У-ра, Пер-си! – по наущению гувернантки, проскандировали младшие Клаттербаки.

– Мальчишка сжульничал, – сказала леди Периметр. – Он пробежал только пять кругов. Я посчитала.

– Стоит ли омрачать празднество? – кротко заметил викарий.

– Да как вы смеете! – вскипела миссис Клаттербак. – Я обращаюсь к арбитру. Клаттербак пробежал всю дистанцию или нет?

– Первое место занял Клаттербак, – объявил капитан Граймс.

– Ничего подобного, – не унималась леди Периметр. – Мальчишка нарочно приотстал, а там, за деревьями, присоединился к остальным. Дрянь этакая!

– Грета, – сказал лорд Периметр. – Мне кажется, надо согласиться с решением арбитра.

– Пусть тогда арбитр и выдает призы. Ни за что не стану награждать этого мальчишку.

– Отдаете ли вы себе отчет, сударыня, что предъявленные вами обвинения ставят под сомнение порядочность моего сына? – осведомился мистер Клаттербак.

– Обвинения, порядочность... Выпороть его надо хорошенько, вот и весь разговор.

– Напрасно вы судите о чужих детях, леди Периметр, по вашим собственным. Скажу вам прямо...

– А вы, сэр, напрасно стараетесь меня запугать. Обман есть обман.

В этот момент доктор Фейган оставил миссис Хоуп-Браун, с которой он обсуждал успехи ее сына в геометрии, и присоединился к спорщикам.

– Если имеются разногласия, – мягко заметил он, – то забег можно повторить.

– Зачем же его повторять, если Перси и так выиграл? – обиделся мистер Клаттербак. – Он официально признан победителем.

– Отлично, отлично. В таком случае поздравляю тебя, Клаттербак. Продолжай и впредь в таком духе.

– Но он пробежал только пять кругов, – вставила леди Периметр.

– Следовательно, он одержал победу в забеге на две с половиной мили, это весьма почетная дистанция.

– Но другие, – сказала возмущенная леди Периметр, – пробежали шесть кругов.

– В таком случае, – невозмутимо парировал доктор, – они заняли соответственно первые пять мест в забеге на три мили. Так что инцидент исчерпан. Не пора ли нам пить чай, Диана?

Ситуация оставалась напряженной, но, к счастью, не успел доктор договорить, как огромный серебристо-серый лимузин бесшумно подрулил к стадиону.

– Какая удача! Вот и миссис Бест-Четвинд.

В три прыжка доктор подскочил к автомобилю, но его опередил ливрейный лакей. Он отворил дверцу, и из машины вышел высокий молодой человек в сером костюме в обтяжку. За ним, словно первое дуновение парижской весны, выпорхнула миссис Бест-Четвинд: туфли крокодиловой кожи, шелковые чулки, шиншилловый палантин, маленькая черная шляпка с пряжкой из платины, усыпанной бриллиантами, и высокий голос, который нередко можно слышать в отелях "Ритц" от Нью-Йорка до Будапешта.

– Решила захватить с собой Чоки, вы не против, доктор? – осведомилась она. – Чоки обожает спорт.

– Еще как! – подтвердил Чоки.

– Драгоценнейшая миссис Бест-Четвинд... – начал было доктор. Он пожал ручку в перчатке и на мгновение осекся, не находя слов, приличествующих моменту, ибо тот, кого миссис Бест-Четвинд представила как Чоки, -прекрасно сложенный и одетый с иголочки – был негром.