Текст книги "Исцеленный (ЛП)"

Серия: Мотоклуб Стальные Когти (2 из 3)

Аннотация

У клуба «Стальные Когти» неприятности.

Когда «Дьяволы» вторгаются на их территорию, с самыми серьезными намерениями, а Президент клуба – Ари, усугубляет обстановку своими опрометчивыми действиями, Джиму приходится сохранять хрупкий мир между двумя клубами. Что достаточно трудно сделать еще и потому, что Сьюзан постоянно вторгается в его мысли.

Тем временем, Сьюзан столкнулась с собственными проблемами.

Когда ее отец попадает в больницу, девушке кажется, что начался новый поток проблем, которые угрожают ее поглотить. Еще хуже то, что вновь обретенные взаимоотношения с Джимом бросили смутную тень на ее будущую медицинскую карьеру.

Они должны смириться с тем, кто они есть, или рискуют потерять все.

Ни Сьюзан, ни Джим не могут держаться друг от друга на расстоянии. Но как они могут оставаться самими собой, когда кажется, что все, что находится вокруг них, стремиться их разлучить.

Смогут ли они остаться вместе, несмотря на то, что всегда будут находиться на противоположных сторонах закона?

ГЛАВА 1

Сьюзан сидела в машине перед домом, и смотрела на него. Девушка желала, чтобы ей не пришлось туда идти. Но она взяла на себя обязательство, поэтому неохотно вздохнула и схватила свою медицинскую сумку.

Когда девушка приблизилась к зданию, которое напоминало «Белый Дом», то с отвращением скривила губы. Сьюзан ненавидела жить здесь еще ребенком, и также ненавидела это сейчас. Ее мать настояла на особняке, и исполнила свое желание, поселившись здесь с семьей в, вероятно, самом невообразимом доме, который только смогла найти.

Сьюзан постучала в огромную резную деревянную дверь, но сомневалось в том, что так поступало большинство людей, которые возвращались домой, и почти ожидала, что откроет дворецкий в смокинге, который склонит лысую голову, узнавая ее. Вместо него эту чудовищную дверь открыла ее мать. Сьюзан не думала, что миниатюрная женщина способна передвигать что-то такое большое и тяжелое.

– Здравствуй, дорогая! – воскликнула мать, разводя руки в сторону, на которых зазвенели браслеты. Она, как ни в чем ни бывало, обняла Сьюзан и улыбнулась.

Свободной рукой девушка похлопала мать по спине, и как можно быстрее отступила в сторону.

– Как папа чувствует себя сегодня?

На лице матери появилось жалостливое выражение.

– О, дорогая, я так волнуюсь. – Женщина отошла в сторону, и Сьюзан, наконец, вошла в фойе из мрамора. Голос матери отдавался эхом от пустых стен и сводчатого потолка. – Прошлым вечером он не ел, и ему было так больно. Он только дремал сегодня утром после завтрака, и хрипло дышал.

Сьюзан быстро шла следом за матерью, которая шагала впереди нее и жестикулировала руками. Королева драмы. Они поднялись по винтовой лестнице в главную спальню, и Сьюзан замерла на месте.

Это не мог быть ее отец, лежащий в огромной двуспальной кровати. Среди груды роскошных подушек, мужчина в постели выглядел изможденным, бледным, и, казался достаточно слабым, как будто мог сломать шею, просто повернув голову. Мужчина, которого помнила Сьюзан, был большим, мускулистым и устрашающим.

– Папа?

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и закашлял, и Сьюзен увидела желтый оттенок его кожи, когда подошла ближе. Желтуха? Девушка повернула голову, чтобы взглянуть на мать.

– Как долго он болен?

Она сразу поняла вину матери, но женщина начала заикаться и старалась не встречаться с ней взглядом.

– Я уже больше недели говорю ему, что он должен обратиться к врачу. Но он отказывается, потому что не доверяет никому из них.

Отец засмеялся за ее спиной, и этот звук прохрипел в его легких.

– Они все пьяницы, – глухо сказал он. – Они скажут, что все это потому, что я слишком много пью. Это спровоцировало мою иммунную систему, и я просто не могу избавиться от этой чертовой простуды. Вот и все, сладенькая.

От ужаса и гнева Сьюзан покачала головой и холодным тоном обратилась к матери.

– Сейчас даже не девять утра. Ты, правда, даешь ему в это время выпить?

– Это облегчает его боль, дорогая. Я…

– Ты ему потакаешь, – перебила женщину Сьюзан. Девушка наморщила лоб, когда снова изучающе осматривала своего отца. – Только потому, что ты совершал ошибки, не означает, что врачи будут рисковать своей карьерой, как ты, папа. Тебе нужно сходить к врачу. Это больше, чем просто простуда.

Мужчина отмахнулся.

– Тогда выпиши мне рецепт. Дай мне антибиотики и пару обезболивающих. Со мной все будет в порядке. – Его дыхание напоминало винно-водочный завод, где пролитый ликер никогда не вытирался и впитывался в бетонный пол.

Сьюзан побледнела.

– Господи, папа, тебе нужна еда, а не алкоголь. – Ее охватила глубокая ярость. Она думала, что потеря лицензии преподаст ему урок, но, видимо, доктор Стив МакГрегор был сам себе хозяин и намеревался упиться до смерти. Или, может быть, он действительно считал себя неприкосновенным. Что ее не удивило. – Я не могу выписать тебе рецепт, папа. Я еще не стала доктором. – «И, может быть, никогда и не стану». Именно такое поведение сделало ее посмешищем в медицинском сообществе. Что отец, что дочь… Сколько раз она слышала об этом за последние несколько лет?

– Разве ты ничего не можешь сделать? – спросила ее мать. – Будет неловко, если ему придется идти к врачу в таком состоянии.

Сьюзан усмехнулась.

– Он бы не был в таком состоянии, если бы не ты. Разве ты не видишь, что здесь происходит? Он пьет вместо еды, и слишком сильно похудел, и что-то сильно не так с его здоровьем. Не имеет значения, связано это с выпивкой или нет. Я не могу ему помочь, потому что не знаю, что случилось. Мы должны доставить его в больницу.

Она наблюдала за тем, как выражение лица матери сменилось на гневное.

– Ты думаешь, что это моя вина? Все, что я когда-либо делала – это заботилась обо всех! А взамен я становлюсь ужасным садистом, который разрушает жизнь каждого.

– Не изображай из себя жертву, мама. И не притворяйся, что мы говорим о чем-то другом. Сейчас я сосредоточена только на одном, и это именно тот факт, что папе нужно лечиться, иначе он умрет прямо здесь, в этой кровати. – Сьюзан устала от эгоизма и самодовольства матери. Все в мире должно было вращаться вокруг нее, и если бы это внимание сосредотачивалось где-то еще, женщина нашла бы способ привлечь его на себя. – Итак, ты можешь помочь мне отвести его в мою машину? Тебе даже не нужно ехать с нами, если тебе стыдно от того, что тебя увидят с ним.

Но мать просто скрестила руки на своей груди и отвернулась.

– Я не собираюсь тебе помогать. Обострится мой радикулит, и тогда я попаду в больницу.

Отец хлопнул своей рукой по руке дочери.

– Все хорошо, дорогая. Я не хочу ехать в больницу. А лучше просто умру здесь. Налей мне еще виски, и я буду пить до тех пор, пока не перестану дышать. Тогда твоя мать сможет позвать коронера, который вынесет меня, и тогда никто из вас не повредит свою спину.

Сьюзан яростно оттолкнула отца, поднялась на ноги и выбежала из комнаты. Она полезла в свой карман, когда выходила. Мать бросилась за ней следом.

– Что ты собираешься делать?

– Звоню 911. – Девушка собиралась помочь отцу, независимо от равнодушия и невротического поведения матери.

– Не вздумай этого делать! Я не хочу, чтобы эти люди появились в моем доме!

Девушка резко развернулась, и мать чуть не налетела на нее.

– Эти люди? Мне неприятно тебе об этом говорить, мама, но я одна из них. Это мой долг как медика, не говоря уже о том, что я его дочь, и должна помочь. Если ты встанешь на моем пути, я запру тебя в гостиной до тех пор, пока все не закончится.

Ее мать раздраженно пыхтела и издавала возмущенные возгласы, но, в конце концов, просто зашла в ванную и захлопнула за собой дверь, не сказав ни слова. По телефону ответил оператор, и Сьюзан попросила прислать скорую помощь, назвала адрес и свои координаты. Меньше чем через десять минут, приехала машина, Сьюзан и двое сильных мужчин перенесли ее пьяного отца на каталку, к которой крепко его привязали.

Ее мать вышла в последнюю минуту, с макияжем на лице и уложенной прической. Она забралась в заднюю часть скорой помощи, чтобы сопровождать мужа в больницу. Незадолго до того, как закрылись двери, женщина бросила на дочь взгляд, полный ненависти, и Сьюзан отвернулась от нее, чтобы закрыть дом, и села в свою собственную машину. Она не собиралась оставаться в доме, тем более, что мать могла в любое время позвонить Эмме, ее сестре.

Нет, она поехала в больницу, чтобы убедиться в том, что ее отца зарегистрировали, и что главный врач знает все обстоятельства, а затем ушла. Сегодня вечером Сьюзан нужно было работать, да и занятия она сегодня уже пропустила, и теперь отстанет от группы. А это было самое последнее, что ей было нужно. Она приедет к отцу позже, когда будут результаты анализов или какие-нибудь новости.

Вместо того, чтобы поехать домой, девушка отправилась на станцию, решив, что будет сидеть там с сотрудниками, которым она нравилась на самом деле, чем психовать дома одной до тех пор, пока не начнется ее смена.

ГЛАВА 2

Девять мужчин восседали в Зале Суда, как его называли «Стальные Когти», и Джим занял свое место в другом конце Зала, положив ноги на старый дубовый стол, который занимал в комнате главенствующее место. Когда он оглянулся, то увидел такие же мрачные лица, как и у него. Все, кроме Ари, предчувствовали то, что висело над их головами, и Уэйду, определенно, не нравилось направление, в котором двигался клуб.

Если бы Ари не настаивал на том, чтобы появиться на вражеской территории из жадности и не выслушал некоторые идеи, которые браться предлагали для новых инвестиций, они не оказались бы в этом положении. Но как бы то ни было, их судьба находилась в руках Речончо и всех его приспешников из «Диаблос». Десяти процентов выручки было недостаточно, чтобы удовлетворить любого, кто рисковал. Джим бы в одно мгновение плюнул на такую договоренность, и он также знал, что было ошибкой отправлять Саузу обратно, чтобы попросить его Президента согласиться на их условия.

Полмиллиона долларов фальшивых денег каждые две недели, когда федералы уже искали преступников, и было бы рискованно зарабатывать на этом жалкие десять процентов. Если бы Джим был на месте «Диаблос», он бы потребовал двадцать. Но Ари был жестоким сукиным сыном, и он встал на его пути, да Джим и был не единственным, кто думал о том, что тот целенаправленно пытался начать войну.

Мик закрыл за собой дверь и все девять байкеров сели. Ари откашлялся, и Джим закурил. Ему нужен был никотин, который помог бы сохранить мир на этой встрече.

Ари наклонился в кресле и сказал:

– Мы все знаем о том, почему мы здесь. Эти чертовы «Диаблос» потребовали какой-то компенсации, если мы будем туда-сюда ездить. – В лучшем случае, это была искаженная версия правды, и Боксер, который сидел слева от Джима, предупредительно положил свою руку на руку Уэйда, чтобы удержать его от спора. Ари продолжил: – Я использую ситуацию и пытаюсь облегчить наш собственный фактор риска. Я сказал им, что, если они будут встречать нас на полпути на каждом прогоне и заберут не готовую продукцию до конца пути, а затем вернуться и отдадут готовую продукцию на той же половине пути, они заработают себе десять процентов наличных денег. Сауза высказал небольшое недовольство, но он вернулся с ним домой, к Речончо, и я надеюсь, что тот разберется.

– А если нет? – спросил Типпер. Он был невысоким и мало что говорил, но был умен, и Джим видел, как у того в голове крутились «шарики». Типпер уже знал ответ.

Ари широко развел руками, как будто результат находился вне поля его контроля.

– Я делаю все, что могу. Но боюсь, что будет война.

– Не могли бы мы просто выслушать их и найти золотую середину? – прозвучало от Донни, который обычно не говорил. Это удивило Джима. – Я имею в виду, что мы уже все финансируем, и теперь с маленькими суммами будет лучше, мы запустим их в любом месте. Насколько плохими могут быть их требования?

Ари сдвинул брови, и Джим мог бы поклясться, что почувствовал, как мужчина вспылил.

– Ты знаешь правила, Донни. Если отступим на дюйм, они вернутся и замахнутся на милю. Мы не можем сейчас начать переговоры.

Джим усмехнулся.

– Это смешно, потому что, если мы собираемся пережить войну с людьми Речончо, нам придется вести переговоры с «Diamondback», чтобы получить огневую поддержку. – «Diamondback» поставляли оружие из Вайоминга. Расстояние между двумя клубами удерживало их друг от друга, но «Когти» никогда и не были особенно дружелюбны с воинственной группой.

– Уж лучше они, чем «Дьяволы», – хмыкнул Визел и намотал на палец свою редкую бородку. – И если мы скажем им, почему нам нужна их помощь, я уверен, что они сделают нам большую скидку. Они ненавидят всех, кто не белый или не натурал.

– Совершенно верно, – согласился Ари. – Итак, поскольку мне сказали, что у нас вроде как демократия, я ставлю вопрос на голосование. У нас есть два варианта. Мы можем выслушать встречное предложение и обдумать его, или можем поехать в Вайоминг и рассмотреть союз с арийским братством.

Джим ничего не сказал. Последний голос был его собственным, это была его тактика. Он сидел на дальней стороне стола, рядом с Ари, чтобы видеть то, чего хотели другие члены клуба, прежде чем отдать свой голос. Он не просто слушал голоса, а следил за выражением лиц своих братьев, чтобы заметить признаки беспокойства.

Он внимательно следил за ходом голосования. К тому времени, когда наступил черед его голоса, было уже шесть в пользу работы с «Diamondback», и голос Джима уже не имел значения. В ответ на все взгляды, направленные на него, Уэйд покачал головой.

– Я не хочу развязывать войну. Мой голос не имеет значения, но я бы проголосовал за перемирие с «Диаблос».

С ним согласились только Типпер и Донни, что означало, что решение было принято, но Уэйд прекрасно знал, что Боксер и Вилли проголосовали бы также, если бы обладали интуицией. Это перевернуло бы с ног на голову голосование, но Ари превратил бы их жизни в ад. Вместо этого Ари торжествующе усмехнулся и выпятил вперед грудь, словно надувшийся петух.

Джим не был уверен в том, когда начал ненавидеть Президента клуба. В молодости он очень уважал Ари. Но где-то попутно Джим повзрослел, и повидал слишком много людей, чтобы поверить в то, что в глубине души Ари были хорошие намерения. Жадность была его игрой, и, в конце концов, из-за нее их всех убьют.

Джим прошел в заднюю часть клуба и вышел наружу через заднюю дверь, закурил еще одну сигарету, и к нему присоединился Боксер, со словами:

– Все прошло хорошо.

Джим засмеялся.

– Ты саркастический сукин сын, не так ли?

Боксер пожал плечами, закурил сигарету и сказал:

– Мы получили от сделки дополнительные двадцать лет. Если мы завтра умрем, то можем быть благодарны за это. Без Бригадира, мы оба, вероятно, сделали бы что-то глупое, вроде передозировки в подростковом возрасте. По крайней мере, мы стали взрослыми. Черт, однажды ты даже влюбился.

Джим кивнул. Бригадир – Аарон Морган – на самом деле был бригадиром строительной бригады, в которой работали отцы, его и Боксера. Когда мальчикам было по двенадцать лет, их отцы работали на стройплощадке, и находились на балке на уровне четвертого этажа, та упала и увлекла за собой на землю обоих мужчин, и на них упали несколько стальных столбов, придавив под себя. Бригадир видел Джима и Боксера беспокойными подростками, матери которых были слишком подавлены потерей мужей, чтобы беспокоиться о воспитании мальчиков на пороге полового созревания, и он вмешался, как отец.

– Думаю, да, – согласился Джим. Он колебался, вспоминая день, когда Бригадир впервые привел их в клуб. – Ты когда-нибудь жалел о том, что вступил в клуб? – спросил Джим.

– Черт, нет! – реакция Боксера была восторженной. – Это лучшее, на что я мог надеяться. Я не очень хорошо учился в школе, братан. Ты это знаешь. И я не совсем Мистер Чарминг, но я получаю всех женщин, которых хочу. – Он засмеялся. – Я помню выражение твоего лица, Уэйд. Мы вошли сюда, и какая-то цыпочка с огромными сиськами сидела на коленях у Ари. Он зарылся в них лицом. Ты был похож на того волка из мультика с жужжащими глазами, и языком, свисающим на шесть футов из рта.

Джим тоже засмеялся.

– Мне было четырнадцать лет. Я никогда раньше не видел и пары буферов, кроме своей собственной матери. – С того момента пути назад уже не было. Хотя он и Боксер не присутствовали на больших вечеринках или не ездили с клубом, они были младшими членами. У них была работа, и они зарабатывали деньги, чтобы прокормить себя и своих матерей, и затем выросли мужчинами в этом клубе.

– Клуб – это все, что у меня есть, Уэйд, – на этот раз мрачно сказал Боксер. – Это все, что у меня было с тех пор, как умерла моя мама. У меня нет другой семьи, кроме тебя и этих братьев. Даже Бригадира больше нет.

Джим кивнул.

– Я знаю об этом. Мы оба здесь одиноки. – За исключением Сьюзан. Эта мысль промелькнула в его голове. Джим оттолкнул ее, он не стал бы полагаться на девушку, как на семью. Они никогда не будут так близки. Они жили разными жизнями, и иногда собирались вместе для взаимной разрядки. Уэйд стоял рядом с человеком, которому доверял больше всего на свете, а остальные из этого короткого списка находились где-то в здании позади него.

Боксер повернулся к нему лицом, его глаза убежденно горели.

– Разница лишь в том, что я готов умереть за этот клуб, Уэйд. Вот насколько я предан. Я не уверен, что ты тоже.

Джим не хотел признавать того, что Боксер был прав. Было время, когда его преданность «Стальным Когтям» была так глубока, но теперь он не был в этом уверен. С тех пор, как умерла Трина, он сомневался в своих обязательствах. Уэйд хотел больше, чем просто братьев. Он не мог сказать правду Боксеру или кому-либо еще, но Джим хотел страсти и нежности; чего-то, что противостояло бы жестокому и хладнокровному поведению, с которыми он ежедневно сталкивался здесь. Развернувшись, он улыбнулся.

– Ладно, Боксер, мы – братья больше, чем кто-либо здесь. Я сделаю все, чтобы вернуться. – Это было все, что он мог честно сказать.

– Я знаю, – сказал Боксер, поворачиваясь, чтобы вернуться внутрь. Джим смотрел ему вслед, удивляясь тому, что творилось в голове его лучшего друга. У него были подозрения в том, что Боксер готовился к тому, чтобы умереть в этой войне, которая была неизбежной, и Уэйду это не понравилось. Ему нужно было придерживаться позитивной стороны, сохраняя некоторую надежду на то, что он выживет, и это будет очень трудно, если Боксер не устоит.

Обеспокоенный, но решительный, Джим пошел следом за другом, направляясь к своей койке, чтобы немного отдохнуть. Он не спал прошлой ночью, после того, как уехал домой, и смертельно устал. Ему был нужен отдых, если он собирался ехать обратно на территорию «Диаблос», а потом в Вайоминг.

ГЛАВА 3

Когда на следующее утро Сьюзан не услышала ни слова из больницы или от своей семьи, то предположила, что ее мать была слишком зла, чтобы позвонить, и что ни один из медицинских работников не посчитал, что она заслуживала внимания. Расстроенная, и, не зная, как провести свой выходной, она плюхнулась на диван и позвонила в больницу, надеясь найти хоть кого-то, кто что-нибудь скажет.

Но после нескольких минут ожидания девушка сдалась. Она заворчала от разочарования и схватила телефон, набрав номер единственного человека, который, по ее мнению, мог бы ей помочь. Эрик поднял трубку после третьего гудка.

– Эй, красавица, чем обязан такому удовольствию, услышать твой звонок?

На губах Сьюзан неохотно появилась улыбка.

– Не думаю, что тебе будет так же приятно, если я отвечу на твой вопрос.

– Испытай меня, – усмехнулся он.

– Мой отец в больнице. Я увезла его туда вчера и, вероятно, моя мать и сестра там, с ним. Я ни за что туда не пойду, чтобы его проверить, но не могу никого попросить выяснить, что случилось и сказать мне. – Она вздохнула. – Не хочу беспокоить тебя в твой выходной, но служащие там тебя послушают. Они тебя уважают. Может быть, ты бы смог получить у них некоторую информацию для меня.

– Мне очень жаль, Сьюзан. Должно быть, это было трудно сделать. Ты хоть представляешь, что с ним не так?

– Кроме того факта, что в девять утра он был пьян? – девушка засмеялась. – Ну, вероятно, сейчас он на детоксикации, и капризничает, как черт. Кроме того, у меня предчувствие, что выпивка сожгла его печень. Но, как я уже сказала, мне никто ничего не говорит.

– Вероятно, ты права, – Эрик пробормотал что-то себе под нос. – Ты будешь мне должна, но только потому, что мы друзья, и ты заслуживаешь того, чтобы знать о своей семье, я узнаю.

– Считай это долговым обязательством. Спасибо, Эрик. – Она повесила трубку и уставилась в потолок. Больше всего на свете Сьюзан ненавидела скучать. «Тебе нужно заниматься». Но у нее не хватало ни терпения, ни внимания. И если она останется дома на весь день, то будет думать о Джиме. Не прокатит.

Конечно, только его имя, возникшее у нее в голове, подкинуло ей идею. Это не было ее обычным времяпрепровождением, но занимало Сьюзан, пока она ждала ответ Эрика. Она нетерпеливо поднялась с дивана и отправилась в душ. Потом быстро оделась, заколола мокрые волосы и схватила ключи.

Ближайший магазин по продаже мотоциклов находился в десяти минутах езды, и когда она туда добралась, то долго сидела в своей машине, наблюдая за потоком людей, проходящий в магазин и выходящих из него. Десятки ярких, блестящих мотоциклов, выстроенных в совершенно ровные ряды, со сверкающим в солнечном свете хромом и полированной черной краской. Она никогда не понимала одержимость мотоциклами. И никогда в жизни не была одной из них, и не думала, что когда-нибудь захочет такой стать.

В то же время, Джим был таким же, как и многие из этих людей. Они внимательно изучали детали и благоговейно прикасались к мотоциклам. Это было почти культовое поклонение. Для нее они были такими же ужасными, как разъяренные быки на родео, а она никогда не могла понять такую сильную любовь. Но если она не сможет этого понять, то никогда не узнает о том, что заставило Джима так жить, почему он чувствовал себя таким лояльным к клубу или почему ездил на двух колесах вместо четырех.

Сьюзан вышла из машины и прошла вдоль линии мотоциклов, стоящих снаружи, пытаясь почувствовать их. Она старалась впитывать позитивную, восторженную энергию покупателей и поклонников. Но ее ничего не задело. Девушка повернулась, чтобы уйти, но оглянулась на магазин и решила посмотреть, что там, внутри. Там было больше мотоциклов и много снаряжения. Может, что-то там привлекло бы ее внимание.

Девушка осмотрела полки и стеллажи, наслаждаясь ощущением кожаных курток под пальцами и читая саркастические и непристойные надписи на некоторых футболках. Она подумала, что некоторые из шлемов были отличными, а некоторые просто глупо выглядели. По-прежнему не ощущая покалывания внутри себя, Сьюзан вернулась к мотоциклам в магазине, изучая их более внимательно. Она прочитала информацию о некоторых из них, подробности о мощности двигателя, скорости, расходе топлива и ценах.

Когда она подошла к следующему мотоциклу, то восхитилась им. Нет, он не вызвал в ней чувство возбуждения и она не почувствовала мгновенной связи с машиной. Но там была красивая часть оборудования, окрашенная в блестящий черный цвет с неоновыми синими молниями по обе стороны от бака. У него были хромированные детали – руль и детали колес – и это выглядело неистово и классно одновременно.

– Кто бы мог подумать, что я найду тебя здесь? – от прозвучавшего голоса Сьюзан подскочила и уставилась прямо в невероятные глаза Джима. Он очаровательно улыбался. – Я думал, что у тебя серьезная вендетта против мотоклубов. Ты никогда не говорила мне о любовной интрижке с гонками.

Смущенная тем, что ее поймали с поличным, девушка закатила глаза.

– Не знаю. Я просто..., – она умолкла, не желая объяснять причину своего приезда сюда сегодня.

Он хихикнул.

– Все в порядке, Сьюзан. Ты можешь признаться. У многих людей есть странные фетиши, о которых им неудобно говорить. И многие из них прячутся под видом ненависти к ним. Я вижу, как ты смотришь на этот байк. – Мужчина указал пальцем на мотоцикл, который она осматривала. – Думаю, что настоящий сюрприз здесь в том, что у тебя безупречный вкус. На самом деле, возможно, я попрошу тебя убрать руки от моей тачки.

– Я имею право быть здесь также, как и все остальные, – возразила она. Почему он всегда заставлял ее защищаться? – И у меня нет никакого фетиша. Я просто хотела посмотреть, смогу ли понять страсть людей к этим машинам смерти. – Она пристально смотрела на Джима. – Итак, скажи мне, умник. Скажи мне, почему ты любишь мотоциклы. Объясни мне это так, чтобы я смогла понять.

Джим ошеломленно уставился на Сьюзан. Он дразнил ее, но теперь девушка была непреклонной – и почти страстной – в желании понять, что такого особенного в гонках. Это только добавило шока к тому, когда он увидел, что девушка восхищалась именно этой тачкой. Вероятно, она не поняла, что четыре байка перед ней находились внутри магазина потому, что были уже проданы.

– Хорошо, но сначала позволь спросить кое-что. – Сьюзан приподняла одну бровь. – Разве ты не видела на нем наклейку «продано»?

Девушка нахмурилась, проверила и покраснела.

– Я не собиралась его покупать.

– Ты чертовски права, потому что я уже это сделал. – Выражение ее лица было воплощением удивления, и мужчина рассмеялся. – Ты действительно подумала, что я пошутил? Да, ладно, мне пришлось заменить тот, который ты видела в куче металла на дороге рядом со мной. Вчера я сделал с ним кое-какие изменения – добавил несколько персональных деталей – и теперь я здесь, чтобы забрать его домой.

Девушка ничего не сказала, а потом улыбнулась.

– Я не люблю мотоциклы в целом, но этот привлек мое внимание, потому что красивый. Не по-женски. Я бы не хотела оскорблять твою мужественность. Но, думаю, что дизайн у него красивый.

– Я рад, что ты одобряешь мой вкус. – Джим закрыл глаза и подумал о том, какие ощущения будут у него во время поездки. – Причина, по которой люди буквально увлекаются гонками, заключается в том, что это похоже на полет. Не в замкнутом пространстве, а когда ветер в лицо и раздувает волосы, и ты можешь ехать так быстро, как хочешь. Это здорово, и нет в мире ничего, что может заставить тебя чувствовать себя так свободно. Это действительно взбадривает.

Он открыл глаза и надеялся увидеть на лице Сьюзан понимание. Вместо этого Джим увидел смятение и сомнение.

– Я просто этого не понимаю, – сказала она. – Когда я смотрю на них, то вижу отсутствие ограждения и меньшую защиту. Думаю, что обдувающий воздух меня только раздражает и затрудняет дыхание. А что касается скорости, то я боюсь собственной машины, если не замечаю ее. Мне не нужна необузданная лошадь, которая может скакать в три раза быстрее и при этом не вспотеть.

Неутешительно и грустно.

– Кто научил тебя ненавидеть клубы и гонки? – спросил Джим, понизив голос.

– Почему это важно?

Мужчина не собирался давить на нее, но он все равно узнает.

– Я знаю, что это трудно представить, Сьюзан. И не могу выразить этого словами. Но позволь мне отвезти тебя и показать. Это единственный способ, чтобы ты что-то поняла.

Глаза Сьюзан расширились, и она энергично покачала головой.

– Нет! Я не собираюсь садиться ни на один из них. – И девушка ткнула пальцем в мотоциклы, отступая от них.

Джим улыбнулся.

– Если я пообещаю держать скорость ниже предела, пожалуйста, дай мне шанс показать тебе, каково это? Говорю тебе, что это единственный способ понять. И если для тебя это окажется слишком, я верну тебя обратно и больше не попрошу на нем ездить.

Джим видел, как девушка колебалась, и у него не заняло много времени, чтобы подтолкнуть ее.

– Поживи немного, Сьюзан. Ты же парамедик. Ты, как никто другой, должна понимать, что жизнь коротка и драгоценна. Позволь мне подарить тебе приключение, о котором ты никогда не задумывалась.

Она нервно переводила взгляд от мотоциклов к Джиму, и он знал, что она согласится. Ее грудь поднялась от глубокого вздоха и девушка сказала:

– Одна недолгая поездка. И все.

Удача.

– Ты не пожалеешь об этом. – Джим указал на стойку с очками. – Подбери пару, которая подойдет тебе и отнеси к прилавку. Мне нужно выписать чек, чтобы уехать с тобой на машине смерти в закат. – Мужчина рассмеялся, когда она показала ему язык. Прихрамывая, он отправился платить за дополнительные детали своего байка. Это будет дикая поездка.

ГЛАВА 4

Сьюзан не знала, что на нее нашло. Ей нужно было просто сказать «нет», она не собиралась этого делать. Но внутри девушка все равно что-то знала. Она не могла этого объяснить, но и не могла определить свою потребность. Сьюзан охватило что-то, помимо невероятного страха, пока она ждала у обочины, и Джим остановил грохочущий мотоцикл возле нее. Сердце Сьюзан колотилось, и она закричала сквозь шум:

– Что теперь?

Джим улыбнулся.

– Надень очки и закидывай правую ногу позади меня. – Она сделала так, как он велел, и почувствовала себя неловко. Мужчина откинулся назад и сказал ей через плечо: – Теперь усаживайся и обхвати меня руками за талию. Я не хочу, чтобы ты упала на спину. – Он засмеялся, но Сьюзан не показалось это осбенно смешным, когда она представила, как Джим делает трюк на заднем колесе, и она падает на тротуар.

Девушка прижалась к нему изо всех сил и, как ни странно, почувствовала себя более интимно, чем когда они занимались сексом. Она прижималась к его спине, и в отличие от секса, должна была полностью доверять его способности защитить ее. Сьюзан не нравилось терять контроль, особенно деля то, что она поклялась никогда не делать.

К чести Джима, он не надавил на акселератор, а медленно поехал к выходу, и когда повернул на дорогу, то двигался так же медленно. Девушка сомневалась, что он проехал этот отрезок пути так по своей воле, но была благодарна Джиму за то, что он не пытался ее напугать. Джим постепенно увеличивал скорость, пока они ехали; волосы вылетали из ее заколки, и разлетались на ветру, который обдувал ее лицо.