Текст книги "В стиле «фьюжн»"

Автор книги: Иван Жагель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

Арнольд Сухоруков, как и обещал, перезвонил в дизайнерское бюро на следующее утро, часов в одиннадцать. Сразу после приветствия он без долгих предисловий задал главный вопрос: «Так вы готовы взяться за предложенную работу?» И получил такой же прямой ответ: «Да!»

За сутки Чернов окончательно созрел для участия в сомнительном, но весьма прибыльном предприятии и уже даже прикинул, как использует заработанные деньги, какие долги отдаст в первую очередь, а какие потом. Конечно, заниматься подобными расчетами заранее – дело неблагодарное, но таково уж свойство человеческой натуры. Тем более что было очень соблазнительно почувствовать себя свободным от всех финансовых проблем, покончить с ними одним махом.

– Прекрасно, что вы решились, – раздалось в трубке, и Федор ясно представил ироничные глаза своего вчерашнего посетителя. – Завтра суббота и мой шеф весь день будет в своем доме за городом. Вам будет удобно, если я состыкую вас там? Скажем, в первой половине дня?

– Хорошо.

– Заодно посмотрите гостиную, которую придется перестраивать…

– Я же сказал, что такой вариант мне подходит.

– Тогда давайте я заберу вас завтра примерно в полдень и сам отвезу на место. Чтобы вы не плутали. Кстати, по дороге еще раз обсудим наши планы.

– Подождите, – вспомнил Чернов, – по выходным я тоже стараюсь держаться подальше от конторы, правда, не всегда получается. Так что подъезжайте не к бюро, а к моему дому. В двенадцать я выйду, – и он назвал адрес.

Квартиру Федор купил в новом доме в Черемушках и пока даже не успел как следует ее обставить. Он обитал там один, если не считать часто остававшейся у него на ночь Риты. Она с удовольствием вообще переселилась бы к нему, однако он этого ей не предлагал, цепляясь за свою эфемерную свободу. И когда они ссорились, что происходило довольно часто, девушка демонстративно уезжала к своим родителям, жившим в Бескудникове.

В субботу ровно в полдень машина Сухорукова стояла у дома Чернова. Ездил Арнольд на новенькой темно-зеленой «пятерке» БМВ, что не очень вязалось с его жалобами на низкую зарплату – такую обычно покупают, когда годовой доход переваливает тысяч за сто долларов. Несмотря на выходной день, он опять был в строгом темном костюме, белой рубашке и галстуке.

– Ничего, что я в джинсах и майке? – на всякий случай спросил Федор, устраиваясь на переднем сиденье. Поймав косой, оценивающий взгляд тронувшего машину с места Сухорукова, он теперь уже с раздражением добавил: – Хрен его знает, что за птица ваш шеф!

– Конечно, ничего, – спокойно обронил Арнольд, аккуратно встраиваясь в поток автомобилей – ему явно не нравилось лихачить. – Только не вздумайте этот же самый вопрос задать Кисину. Или, не дай бог, извиняться перед ним за свою одежду. Он любит уверенных в себе людей. Вообще, чем больше будет у вас чудачеств, тем лучше. Вы же – талант, человек не от мира сего!

– Думаете, это сработает?

– Безусловно! Я уже подготовил папашку, и он с нетерпением ждет встречи с гением отечественного дизайна. Доверьтесь мне и ни о чем не переживайте.

– А я и не парюсь…

Какое-то время они ехали молча. Застывшее в зените солнце весело отражалось от надраенного до блеска капота, мощный мотор издавал ровный, уверенный рокот, едва слышно играло радио. Однако Федор вряд ли мог сказать, что это за канал. Он думал о странности, даже неестественности ситуации: еще два дня назад ему ничего не было известно о существовании Сухорукова, а теперь они вместе должны были прокрутить операцию по меньшей мере на полмиллиона долларов. Он сам любил авантюры, но что-то в этот раз беспокоило его. Возможно, как раз то, что надо было довериться практически незнакомому человеку.

Впрочем, решил Чернов, в худшем случае он не получит обещанных денег и все. В любом бизнесе есть риск, ему к этому не привыкать. Более того, если он в самом начале почувствует какой-то подвох, увидит, что все может закончиться скандалом, то просто выйдет из игры.

– Вы уже определили, сколько запросите за свою работу? – словно угадав его мысли, спросил Сухорукое, не отрывая глаз от дороги.

– Нет… Не окончательно… Все будет зависеть от объема предполагаемых работ.

– Вы меня, кажется, не слушали! – с досадой заметил молодой человек. – Все будет зависеть от вашей наглости! В прошлый раз я даже поскромничал. Просите миллион. Кругленькая и очень симпатичная сумма.

– Долларов?!

– Монгольских тугриков!

– Хотите, чтобы ваша доля была побольше? – не удержался от сарказма Федор.

– Меня вполне устроят двести тысяч. А все остальное заберете вы. Все равно проверить ваши реальные расходы на реконструкцию дома и размеры чистой прибыли я не смогу. Просто мне доставит удовольствие, если вы потрясете этого борова как следует. И, в принципе, он к этому уже готов.

– Может, вам стоило обратиться не ко мне, а к каким-нибудь садистам и заказать расчленение своего шефа с последующим растворением останков в серной кислоте? Или чтобы его голым привязали к дереву поблизости от муравейника? Наверняка удовольствия вы получили бы больше.

Сухоруков хмыкнул:

– Неплохая идея, – но тут же нахмурился, видимо, считая, что для шуток не время. – Да, и не забудьте то, что я вам говорил: обязательно включите в перечень своих работ перестановку стен, чтобы в доме грохотал отбойный молоток, сверкал сварочный аппарат, таскали носилки с кирпичами. Такие наглядные вещи действуют на него безотказно. Тогда он понимает своим крестьянским умом, за что платит…

Загородный дом Кисина находился на Рублевском шоссе – «серенгети» толстосумов. Он был трехэтажный, громадный и его фасад буквально до самой крыши обвивал дикий виноград. Чернов сразу же вспомнил высказывание кого-то из великих, что доктора могут похоронить свои ошибки вместе с пациентом, а архитекторам остается лишь советовать клиентам посадить плющ. Это был как раз такой случай.

Сам хозяин плескался в расположенном перед домом просторном бассейне. Увидев въехавшую в ворота машину, он вылез из воды, не вытираясь, накинул на плечи белый халат и пошел навстречу гостям.

– Привет! – еще издалека закричал он. – Прекрасный денек! Хотите поплавать?

– Нет, спасибо, – отказался Чернов.

– Если дело в плавках, точнее, в их отсутствии, то я найду что-нибудь для вас.

– Просто не хочу.

Большую часть головы хозяина дома занимала блестящая розовая лысина, обрамленная остатками коротко подстриженной растительности на затылке и висках. Он был невысок, толстоват, но неплохо тренирован, и энергия буквально фонтанировала из него. Кисин крепко пожал Федору руку, широко улыбаясь большим ртом. Его ладонь была еще мокрой, что, видимо, мало беспокоило этого человека.

– Михал Михалыч! – совсем по-простецки представился он. – А вы – Федор Чернов? Наслышан! – последовал кивок в сторону Сухорукова, указывавший на источник информации. – Можно я буду называть вас по имени?

– Пожалуйста.

– Прекрасно! – Кисин умел радоваться любому пустяку. – Пойдемте в дом. Я переоденусь, мы чего-нибудь выпьем и поговорим.

На первом этаже особняка находилась громадная, довольно неплохо обставленная гостиная. Чувствовалось, что над ней поработал профессиональный дизайнер, не ограниченный в средствах. Пожалуй, он даже немного переусердствовал, опустошая кошелек хозяина и плотно забивая комнату эксклюзивной мебелью в стиле «ампир». В результате получилось то, что Чернов называл «современным интерьером, претендующим на несовременность». Но такая расточительность обнадеживала.

Кисин отсутствовал буквально три минуты – Федор и Арнольд не успели переброситься даже парой слов. Когда Михаил Михайлович появился, на нем была полосатая трикотажная рубашка, мягкие белые брюки и спортивные тапочки.

– Ну, как вам у меня? – махнул он рукой, внимательно наблюдая за реакцией гостя.

– Дорого, но… как говорится, нет предела для совершенства.

– Хе-хе! В самую точку! На все на это мне пришлось выбросить столько…

Хозяин дома горестно покачал головой.

– Вряд ли я обойдусь вам дешевле. Если мы, конечно, договоримся, – показал зубы Чернов.

– Ха-ха-ха! – теперь уже просто зашелся от смеха Кисин. – Я знаю, что вы сейчас в моде, но зачем же сразу меня запугивать?! – Он подошел к стеллажу с книгами, нажал где-то и часть полок повернулась, открыв бар, с внушительной батареей бутылок. – Что будете пить?

– «Метаксу».

– Что?! – Михаил Михайлович повернулся с таким видом, будто бы его попросили налить полстакана яду. – Как вы можете употреблять эту гадость?! У меня, наверное, ее даже нет… – он порылся внутри и спросил: – Может, обойдетесь хорошим французским коньяком?

Федор и сам не любил «Метаксу». Она была таким же прикидом, как и его «коллекционный „Порше“». К счастью, этого напитка в России практически нигде не бывало – ни в частных домах, ни в барах – и ему редко приходилось себя насиловать. Хотя, бывало, нарывался.

– Ну, хорошо, давайте коньяк, – без особого энтузиазма кивнул Чернов.

– Тебе плеснуть что-нибудь? – спросил Кисин у сидевшего на диване помощника.

Однако тот молча поднял руки, словно защищаясь от предложения начальника. Он вообще вел себя как отлично вышколенный слуга: вроде бы постоянно рядом, но абсолютно не заметен.

Налив себе и гостю, хозяин дома поставил бокалы на низенький столик, вокруг которого стояли диваны и кресла, и уселся напротив Федора. Он буквально сиял от предвкушения предстоящего разговора – его глаза превратились в узенькие щелочки, а уголки рта растянулись чуть ли не до ушей.

– Знаете, я в последнее время много о вас слышал и даже кое-что читал… – издалека начал Михаил Михайлович.

Сухоруков не соврал: он как следует обработал своего шефа. Чернов посмотрел на Арнольда, и тот быстро кивнул ему в ответ, еще раз убеждая не стесняться.

– Любопытно было бы узнать, что обо мне пишут. Сам-то я не читаю ни газет, ни журналов. А телевизора вообще у меня нет – старый год назад сломался, а новый покупать не хочется.

– Хе-хе-хе! – всколыхнулся всем туловищем Кисин. – Счастливый вы человек.

– Утверждение довольно спорное… – заметил Федор.

Он не спеша наклонился вперед, взял бокал и пригубил его. Конечно, никакая «Метакса» в подметки не годилась этому благородному напитку.

– Нет-нет, вы человек счастливый! – заупрямился Кисин. – Каждый день занимаетесь творчеством.

– Ну, разве что…

– Не гневите Бога! Лично мне всю жизнь пришлось заниматься такими банальными вещами, как завоз товаров, ремонт холодильников, составление бухгалтерской отчетности. Да и серьезно интересоваться искусством я мог позволить себе лишь после того, как кое-что заработал… Кстати, мне было бы очень любопытно узнать об основных направлениях в области дизайна. Что сейчас здесь главное?

– Что сейчас главное? – сделал еще один глоток Чернов. – Да то же, что и всегда: дизайн, как и любое другое искусство, должен задвигать!

– Как-как? – суетливо переспросил хозяин дома и даже повернулся одним ухом, чтобы лучше слышать. – Простите, не понял…

– За-дви-гать! Ну, или вставлять!

– Вставлять?! О-хо-хо! – опять задрожал он животом, откидываясь назад. – Вы так характеризуете степень эмоционального восприятия?

– Естественно. Вот чего, скажем, не хватает в вашей гостиной…

– Чего? Кстати, учтите, вся моя мебель сделана на лучших фабриках Италии.

– Да какая разница! При всем при этом здесь не хватает каких-то оригинальных идей, акцентов. Когда есть изюминка, дом становится уютным и без таких дорогих вещей. Уверяю, тогда половину из них можно было бы выбросить, и вы об этом ничуть не пожалели бы.

– Ну, если вы имеете в виду модный сейчас минимализм… – показал свою осведомленность в современных дизайнерских течениях Кисин. – У одного моего хорошего знакомого в абсолютно пустой комнате стоит суперсовременный телевизор, а на пол брошена пара подушек. Вот и все! Хе-хе! Моя гостиная и в самом деле от этого далека.

Чернов брезгливо поморщился:

– В моем присутствии прошу не употреблять подобных слов. Никогда! Минимализм! – передразнил он. – Вы еще скажите: индастриал!

– А это-то что такое?! – Михаил Михайлович тревожно выпрямился, озабоченно наморщил лоб, словно ожидая услышать что-то ужасное.

Он был удивительным собеседником, чутко подыгрывавшим любому настроению партнера и даже предугадывавшим, что сейчас будет сказано.

– Индастриал подразумевает бетонный потолок, кирпичные стены без всякого намека на штукатурку, грубо сваренные металлические конструкции… В восторг от этого приходят только люди, находящиеся на стадии развития шимпанзе. Точно так же только идиоты могут заменить классический диван на брошенные на пол подушки или на пятнистый пуфик в виде раскормленной коровы. Говоря об акцентах, я имел в виду совсем другое: среди красивых, удобных вещей должно встречаться что-то потрясное, необычное!

– Например?

– Например… Вот Арнольд мне рассказывал, – Федор в очередной раз бросил взгляд на внимательно слушавшего их треп помощника, – что на аукционе вы приобрели двух бронзовых танцовщиц Дега и хотите найти им достойное место в своем доме, как-то особо их преподнести. Из-за этого, насколько я понял, весь сыр-бор…

– У вас уже есть какие-то идеи? – удивленно поднял брови Кисин.

– Ну… кое-что… Понятно, что просто поставить статуэтки на две тумбы, как делают в музеях – это скучно. Вам самому такой вариант не нравится и вы явно искали другое решение…

– В том-то и дело!

– А почему бы, скажем, не поместить их в стеклянный куб?! Этот своеобразный аквариум можно было бы подвесить посреди комнаты и грамотно подсветить. Он хорошо смотрелся бы даже над этим журнальным столиком. Представьте, ваши гости сидят на диванах и любуются танцовщицами.

Чувствовалось, предложение очень понравилось хозяину дома. Он заерзал в кресле, заулыбался.

– Подвесить прямо здесь? – последовал от него глуповатый вопрос.

– Конечно, при этом все в гостиной надо кардинально перестроить, – оговорился Чернов. – А есди вас беспокоят вопросы безопасности, то куб можно изготовить из бронированного стекла, и к шнуру, на котором он будет висеть, подвести сигнализацию. Весь вопрос в деньгах.

– Отлично придумано! – воскликнул Кисин. – Так мы и сделаем!

– Это только первые прикидки…

– Нет-нет, я хочу получить ваш стеклянный куб! Гениально! Пусть все ходят вокруг него и облизываются. Вы мне начинаете нравиться! – он восхищенно посмотрел на Федора. – Кстати, пойдемте, я покажу танцовщиц.

Несмотря на лишний вес и округлые формы, Кисин легко вскочил и побежал из гостиной, увлекая присутствующих за собой. Ему явно хотелось похвастать.

В коридоре им встретилось какое-то существо в розовом, похожее на взбитый крем. Оно мяукнуло что-то и стало подниматься по лестнице на второй этаж.

– Киска, у нас в доме замечательный гость! – крикнул вслед Кисин. – Хочешь познакомиться?

В ответ дама в розовом халате, в розовой косынке на голове, под которой угадывались бигуди, и в пушистых розовых домашних тапочках подарила всем слащавую улыбку и продолжила свой путь наверх.

– Жена, – ничуть не расстроившись и не смутившись, бросил хозяин дома, сразу же забывая о ней.

Рядом с гостиной находилась небольшая комнатка, запертая на несколько замков. Во всяком случае, пока Кисин возился с ними, он успел объяснить:

– До окончательного решения вопроса, где поставить и как обеспечить сохранность танцовщиц, я поместил их сюда. Пришлось заделать окно решетками, стены укрепить металлическими прутьями и подвести к двери сигнализацию, иначе страховая компания не хотела заключать договор. Все-таки мерзавцы эти страховщики! – вдруг вспылил Михаил Михайлович. – Платишь им сумасшедшие деньги, а они еще морочат тебе голову! Словно общей охранной системы в доме им недостаточно! Два дня ходили у меня и все вынюхивали! Представляете?!

Очевидно, эта комнатка когда-то была просторной кладовкой или гардеробной, но сейчас из нее вынесли все, кроме небольшого столика. Единственное окно и в самом деле было забрано густой, в палец толщиной решеткой, а на стенах видна была свежая штукатурка, скрывавшая сделанный здесь недавно металлический каркас.

На столике на специальных деревянных подставках стояли две бронзовые статуэтки высотой около восьмидесяти сантиметров. Это были молодые балерины. По их позам чувствовалось, что они или разминаются перед выходом на сцену, или занимаются в балетном классе. Эдгар Дега не только с неподражаемым мастерством отлил в металле юные гибкие тела девушек, но и одел их в юбки из обычного тюля, уже посеревшего от времени, а косы перехватил атласными лентами.

Статуэтки произвели на Чернова оглушающее впечатление. Тем более что он очень любил этого художника, но его скульптуры вживую видел впервые. Федор всегда старался быть циником, так проще, но настоящая красота разоружила его. Он не удержался и потрогал танцовщиц. Как ни странно, металл был теплым, словно человеческая плоть.

Почти невольное движение гостя, да и в целом его состояние доставили Кисину большое удовольствие. Он даже засмеялся от возбуждения, быстро потер руки и с плохо скрытой гордостью сказал:

– За каждую из этих дамочек я заплатил по миллиону долларов. Ни одна женщина не обходилась мне так дорого. Но вы пощупайте, пощупайте их – я не ревную. Не стесняйтесь, так как в музее вам этого не позволят…

После визита в «пещеру с сокровищами» Михаил Михайлович показал еще другие помещения на первом этаже, заявив, что, в принципе, ничего ему здесь не жалко и творческую фантазию дизайнера не будет останавливать. А когда они опять уселись в гостиной, он спросил:

– Ну что, вы согласны поработать у меня?

– Да, мне интересно поломать голову над интерьером, где будут стоять статуэтки Дега, – честно признался Чернов.

– И во что мне это обойдется?

– Ну, пока моя оценка может быть самой общей.

– И все же…

– Вы хотите узнать стоимость всех-всех возможных затрат? – тянул Федор.

– Да.

– Миллион долларов. Не меньше.

– Ух ты! Однако у вас и запросы!

Прищурившись, Кисин долго, испытывающим взглядом смотрел на Чернова. Возможно, Федор дрогнул бы и уступил, если бы при торге не присутствовал Сухоруков. Тот, наверное, не простил бы подобной слабости, пришлось бы разбираться потом и с ним. Пауза получилась очень неприятной. В конце концов Чернов посмотрел на часы, словно времени у него было не так уж много, и сказал:

– Последняя моя крупная работа – перестройка ресторана – обошлась заказчику в полтора миллиона. Так что порядок цифр именно такой. А вы уж сами решайте, подходит он вам или нет. Никто вас не насилует.

Федор соврал: на ресторан ушло миллион двести тысяч долларов. Причем сюда вошли и стоимость оборудования для кухни, заказанного во Франции, и расходы на изготовление огромной неоновой вывески на улице.

– Ну хорошо, – наконец шумно выдохнул Кисин, ударяя кулаком по колену. – Будем ориентироваться на эту сумму. Я готов заключить с вами договор.

– Прекрасно.

– Только учтите, всех денег вы сразу не получите. Аванс не превысит… дайте прикинуть… ста пятидесяти – двухсот тысяч. Остальные начну выплачивать по мере выполнения работ, закупки мебели, материалов, ну и всего, что вам будет нужно. Естественно, прежде чем устраивать кавардак в моем доме, вы согласуете со мной дизайнерский проект…

Назад в город Чернова опять же повез Сухоруков. Когда выехали за ворота дома, Арнольд, не отрывая взгляд от дороги, сказал:

– Это оказалось даже проще, чем я думал.

Напряжение, не отпускавшее Федора в течение всей встречи с Кисиным, начало уходить, а все прежние опасения казались теперь пустячными. На него напал приступ веселья, какой бывает после первой стопки водки, а возможно, и «Метаксы».

– Забавный мужичок! – засмеялся он. – Мне его даже немного жаль.

– Думаю, у вас еще найдется более чем достаточно поводов изменить свое мнение о нем, – сухо, словно оскорбившись недоверием, заметил Сухоруков и после продолжительной паузы добавил: – Знаете, меня серьезно беспокоит один момент.

– Какой?

– С моим шефом вы совсем скоро формализуете отношения, то есть подпишете договор и, понятно, выбьете из него деньги в любом случае. Тогда как между нами существует лишь устное соглашение.

– На что вы намекаете?

– На то самое. Мне было бы очень обидно, разработав всю эту операцию, остаться с носом.

Чернов недоуменно посмотрел на соседа:

– Неужели вы думаете, что я обману вас?!

Арнольд философски пожал плечами:

– Скорей всего нет, однако теоретическая возможность такого варианта развития событий существует.

– Ну и ну!

– И, пожалуйста, не обижайтесь. Учтите мой негативный опыт общения с людьми.

– Вы что, хотите, чтобы мы с вами тоже заключили договор? – усмехнулся Федор и казенным голосом, словно зачитывая какой-то документ, стал бубнить: – Из полученного в результате махинации миллиона долларов обязуюсь выплатить двести тысяч автору идеи… Ну и так далее.

– Напрасно вы стараетесь меня задеть…

Пару минут они проехали молча.

– Самый оптимальный вариант, – наконец произнес Сухоруков, – если вы рассчитаетесь со мной сразу же, как только получите аванс.

– А на что же я начну работы?! Бог с ним, с вознаграждением за дизайнерский проект – его я готов получить и позже. Но часть денег мне надо будет выплатить строительной фирме, чтобы она закупила материалы, завезла на объект оборудование, подготовила площадку!

– Заплатите из своих. Все равно вам это компенсируется с лихвой.

– В последнее время у меня были большие расходы и свободных денег нет!

– Возьмите кредит. Займите у друзей.

– Что за дурацкое недоверие?!

– Нет! – твердо произнес Арнольд. – Сделаем так, как я сказал. Иначе сделка будет сорвана в самом начале. Я найду способ отыграть назад, убедить Кисина нанять другого дизайнера.

– Ну хорошо, я подумаю! – с досадой прервал этот спор Федор.

Ему ужасно не хотелось портить так прекрасно начавшийся день. Он пришел к выводу, что неприятный шкурный вопрос как-нибудь сам собой решится.