Текст книги "Дерзкий морпех"
Автор книги: Иван Стрельцов
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Ночниками в бригаде называли бойцов, которые выходили в секреты за линию минных полей. Кроме постов охранения по периметру базы секретам отводилась роль сюрприза для чеченских лазутчиков и саперов, которые пытались проделать в минных полях тайные проходы.
Тактика секретов оказалась успешной. За три месяца боевики четырежды натыкались на морпехов, которые наводили на них снайперов, оставаясь для моджахедов незамеченными. Ненормированный график службы, соответственно и ненормированный график отдыха. Ночники спали, когда остальные занимались по служебному расписанию, да и питались отдельно от всех.
– А, Погожий, и ты здесь, – увидев Ивана, Латышев перестал разоряться и коротко приказал: – Оба, живо ко мне в каптерку.
Морские пехотинцы, не дожидаясь повторного приглашения, быстро натянули штаны, зашнуровали берцы и опрометью бросились за удаляющимся прапорщиком.
Каптерка, или царство ротного старшины, даже здесь, в боевых условиях, выглядела в соответствии с флотским порядком. Выдраенная до идеального блеска и в то же время по-спартански аскетичная. Шкаф для личных вещей старшины, пара грубо сколоченных табуреток, со времен дикой древности письменный стол, в углу – сложенная раскладушка.
– Разрешите, Алексей Алексеевич, – низко пригибаясь, Погожий с трудом втиснул в дверной проем могучую фигуру.
– Сам ведь звал, а теперь что, не пущу? – буркнул старшина, хмуро глянув на морпехов. – Давайте, заходите.
Оба разведчика втиснулись в каптерку, прикрыв за собой дверь.
– Иван, сколько у тебя прыжков? – с ходу начал Латышев, делая какие-то пометки в своем блокноте.
– Так где-то под сто будет, – пожал плечами младший сержант. – Мы же с вами в одной команде прыгаем.
Действительно, оба разведчика были в одной команде, выступавшей на соревнованиях частей специального назначения. Даже по округу брали призовые места.
– А у тебя сколько? – старшина посмотрел на Чегунова, который прежде служил на Северном флоте.
– Двадцать четыре, – без запинки ответил морпех и тут же уточнил: – Из них шесть ночных и два на лес.
– Значит, есть опыт прыгать, – произнес прапорщик. – Значит, так, хлопцы, вы ведь в курсе того, что в ближайшее время бригаду возвращают на Большую землю, а там уже разъедемся по своим местам? Знаю, в курсе. Но предстоит выполнить еще одно задание, не особо сложное, я бы так сказал. Но со своими особенностями. Кого попало даже из разведчиков не берут, в первую очередь нужны парашютисты. Вы как?
Морские пехотинцы переглянулись, переваривая услышанное.
– Операция курируется московскими тузами, так что за успешное выполнение награды всем обеспечены, – поспешил подсластить горькую пилюлю старшина. – Ты, Иван, подписал контракт на второй срок, так что с орденом служить бок о бок с молодежью даже престижней будет.
– Так у меня и так уже есть «За отвагу», – ляпнул Погожий.
– Значит, будет два.
– Логично, – хмыкнул Иван, его глаза затянула пелена сильной задумчивости.
– Вы, товарищ прапорщик, сказали, придется прыгать с парашютом. А прыжковые нам заплатят? – решил озадачить старшину вопросом Чегунов, напомнив тому, что в строевых частях во время службы каждый прыжок оплачивается.
– А как же, – плотоядно оскалился Латышев. – И прыжковые, и боевые, все будет оплачено. Документы для фиников [3]3
Финик – офицер финансовой службы ( сленг).
[Закрыть] уже подготовлены.
– Я согласен, – серьезно ответил Павел Чегунов.
– А как насчет фишки [4]4
Фишка – секрет ( сленг).
[Закрыть] ? Нам же сегодня в ночь заступать, – неожиданно спросил Погожий, вспомнив, что эта неделя для них выдалась ударная.
– С фишкой вопрос решим, – последовал твердый и невозмутимый ответ Латышева. – В бригаде хватает народа, чтобы на ночь найти вам замену.
– Ну, тогда я тоже могу конечности размять, – наконец согласился Иван.
– Вот и славно, – прапорщик хлопнул в ладоши. – А теперь идите, собирайтесь, времени на подготовку всего ничего. Трое суток…
Глава 6
На базе за спортгородком зеленела небольшая рощица молодых буков. Там сейчас в тени деревьев собрались разведчики-добровольцы. Аккуратно сложив в ряд автоматы, бронежилеты, ремни с подсумками, бойцы в камуфлированных комбинезонах отрабатывали приемы рукопашного боя.
Между парами борющихся морских пехотинцев медленно, как цапля по болоту, прохаживался старшина роты Латышев. Взгляд у прапорщика был не тупее, чем у птицы, высматривающей для себя обед в мутной воде болота.
– Много лишних движений, Никифоров, – проворчал Латышев, остановившись возле одной пары. – Это в показательных выступлениях нужна красота. В боевой же обстановке нужно действовать эффективно, пусть и некрасиво. В бою времени на балет не будет. Не успеешь ты, успеют тебя. Смотри, как надо.
Долговязый, длинноногий Латышев, неожиданно рванувшись вперед, провел молниеносную подсечку, здоровяк Никифоров лишь неуклюже взмахнул руками и кулем рухнул на землю. Прапорщик немедленно захватил его шею боевым приемом, тут же пояснив бойцу:
– Дальше действуй по необходимости, хочешь, – сломай ему шею, а хочешь – слегка придуши, потом «пеленай» и тащи к себе в расположение. – Отпустив бойца, Латышев легко вскочил на ноги и повернулся к другому бойцу, напарнику Никифорова.
– У тебя, Даркович, в руках нож, а не веник. И в умелых руках оружие эффективное и беспощадное. Сколько раз вам надо показывать?
– Да из оружия мне как-то с автоматом сподручнее, Сексей Сексеич, – попытался отшутиться боец, при этом штык-нож взял обратным хватом и опустил руку, чтобы старшина его не вырвал и не показал свою «коронку».
– Вы разведчик, Даркович, – не принимая шутливого тона, холодно произнес прапорщик. – Как говорит наш ротный: «Там, где начинается стрельба, заканчивается разведка». Работайте.
Латышев одернул китель и двинулся дальше, а разведчики продолжили тренировку.
Неожиданно из-за деревьев показался командир взвода лейтенант Крецул. Он почти бежал, в его стремительных, почти невесомых движениях с ходу угадывался опытный легкоатлет. Совсем еще мальчик, только-только из училища, и сразу напросился на войну, которую в сущности все еще воспринимал через юношеские очки романтика.
– Закончить занятия! – звонко закричал взводный, подбежав к тренировочной площадке.
– Что такое? – обернувшись на голос лейтенанта, недовольно проворчал старшина.
– Кайман приказал бойцов вернуть в расположение роты, – ничуть не запыхавшись, бодрым голосом отчеканил Сергей, потом сделал шаг вперед и шепотом добавил: – От него только что ушел московский полковник.
– Ясно, – буркнул раздосадованный Латышев и отошел к дереву. Подняв ремень с кобурой, несколько секунд он находился в раздумье, потом громко крикнул:
– Артемов!
От группы разведчиков отделился старший сержант и почти бегом устремился к старшине.
– Я, товарищ прапорщик, – вытянулся Олег, залихватски вскинув правую руку к виску.
– Людей в расположение. Я на склад получить сухпай. Ясно?
– Ясно, – кивнул Артемов и тут же осторожно поинтересовался: – Что, намечается выход на боевые?
– Действуй, болтун, – резко произнес старшина.
– Понял. Группа, строиться! – рявкнул «замок» во всю мощь своих легких.
Разведчики разобрали оружие, поспешно облачаясь в бронежилеты, подгоняли амуницию.
Глава 7
Иван Иванович Серебряков привычным движением размял папиросу, потом придавил бумажный мундштук и сунул в рот.
Вокруг стола с расстеленной картой сгрудились все старшие офицеры бригады. Намечалась крупномасштабная операция, и сейчас при ее планировании следовало учесть все, даже самые незначительные детали.
– Ну что, господа офицеры, начнем наше совещание, – машинально щелкая зажигалкой, проговорил командир бригады и, подражая голосу киношного генералиссимуса, с кавказским акцентом задал первый вопрос: – Что скажет генштаб?
Начальник штаба бригады, моложавый майор в форме, идеально подогнанной по фигуре, взял в руки антенну от приемника, приспособленную под указку, и ткнул ею в карту:
– По плану операции прикрытия, части нашей бригады выдвигаются в квадрат «А-40-11», где должны будут развернуться в боевые порядки. В случае, если у нашей рейдовой группы возникнет необходимость в прикрытии, бригада направляется в район Волчьей горы, тем самым оттягивая на себя главные силы сепаратистов.
Блестящая указка обвела кругом участок горного массива.
– Трудность проведения этого маневра заключается в следующем, – продолжил начальник штаба, – по данным разведки, район достаточно сильно укреплен, проходы между гор заминированы, а на самих возвышенностях оборудовано множество долговременных огневых точек, связанных между собой подземными переходами. Штурм может оказаться весьма кровопролитным, – майор задумался. – Потери могут составить до семидесяти процентов, если на этом узком перешейке будем прорывать их оборону.
– Пиррова победа получается, – недовольно буркнул один из командиров батальонов.
На эту фразу Серебряков никак не отреагировал. Попыхивая папиросой, он смотрел на карту и сейчас видел не обозначение высот, лесополос и горных дорог, перед его застывшим взглядом проходили искореженные гранатометными взрывами, закопченные туши БМД, изуродованные трупы бойцов и офицеров, навсегда замерших в предсмертных позах. Дальше он представлял себе многочисленные похороны с рыдающими родственниками, рвущим душу оркестром, почетным караулом и траурным салютом.
В первую чеченскую Иван Серебряков командовал батальоном морских пехотинцев. На войну они попали в самый разгар людоедской мясорубки, когда огромная военная машина федеральных войск забуксовала на улицах Грозного и вайнахские боевики, засевшие среди развалин пятиэтажек, жгли грозные современные танки, как фанерные мишени. Повсюду лежали обезображенные трупы своих, чужих, мирных. Здесь смерть сняла свою самую обильную жатву. До покойников никому не было дела, и бродячие собаки, сбившись в стаи, праздновали кровавую тризну.
Морпехов прямо с железнодорожных колес бросили в бой. Такой войны Серебрякову видеть еще не приходилось, и тем не менее батальон, пройдя «кладбище» уничтоженной бронетехники, как волна цунами, врезался в оборону сепаратистов…
На вторую войну он вернулся уже командиром бригады, состоявшей из трех батальонов с разных флотов, усиленной артиллерийским самоходным дивизионом. Весь полученный в прошлую кампанию опыт Иван Иванович использовал на полную, в результате бригада, находящаяся на острие наступления, понесла куда меньше потерь, чем любое подразделение объединенной группировки.
И вот теперь, когда уже подписан приказ о возвращении частей бригады к местам постоянной дислокации, как черт из табакерки, появляется московский полковник Долгов. Все повторялось один к одному, как в январе девяносто пятого: «Добро пожаловать в ад».
От одной этой мысли Серебряков со злостью перекусил бумажный мундштук папиросы. Окурок, падая, ударился об утрамбованный земляной пол и рассыпался множеством рубиновых искр. «Черт!» – выругался полковник. Резко нагнувшись, поднял недокуренную папиросу и зажал в кулаке.
Его мысли были густыми и горючими, как напалм.
«Мусса им нужен, благородный враг. Таких надо на свою сторону переманивать, они будут новой Чечней управлять, – мысленно Серебряков передразнил Вадима Долгова. – Враг, он и есть враг, и, как раньше нас учили, если враг не сдается, его уничтожают. И нечего с Хаджибеем нянчиться, выследить его банду, навести штурмовики, а потом зачистить, кто остался, – и вся недолга. Дальше тем же макаром и остальных бабаев, как тараканов, вывести».
При всей логической правильности его мыслей, комбриг отчетливо понимал, что все это примитивно, как дубина неандертальца. Политика – искусство возможного, проще говоря, поиск наиболее эффективного пути с наименьшими потерями. Поэтому все подчиняется политике: и экономика, и искусство, и армия. Только так может все проходить.
Пауза слишком затянулась. Начальник штаба, негромко крякнув, будто напоминая о себе, неожиданно произнес:
– Москва обещала полную огневую поддержку, от фронтовой авиации до артиллерии из резерва командования объединенной группировки. Вот что я думаю, может, воспользуемся льготой и перед тем, как совать голову в пасть черту, ударим из всех возможных стволов по Волчьей горе?
– Бить по площадям – дурной расход боеприпасов, – покачал головой заместитель командира бригады, сам в недавнем прошлом командир артиллерийского дивизиона самоходок. – Максимум, что может быть, сдетонирует пара-тройка минных грядок.
– Задача бригады – идти на штурм этой чеченской линии «Мажино», если только наша разведгруппа попадет в шнягу, – вставил начальник бригадной разведки. – Если мы раньше времени накроем их огневым шквалом, как бы духи не разбежались. Мелкие группы басмачей, шляющиеся по горам, и вовсе могут всю ситуацию пустить в разнос. Тогда и наши, и московские планы накроются медным тазом. А за такую самодеятельность нас никто по головке не погладит.
Замечание было высказано как нельзя вовремя. Полковник Серебряков опустил на стол кулак с зажатым папиросным окурком.
– Значит, так, выдвигаемся на исходную позицию двумя батальонами. Черноморцами, тихоокеанцами и артдивизионом. Кроме того, нужно договориться с командованием группировки об усилении нашей бригады артполком «Мста-С». Также взять команду авианаводчиков, возможно, придется применять и штурмовики. – Немного помолчав, комбриг добавил: – На базе остается батальон североморцев, за меня – Олег Ильич. – Серебряков выразительно посмотрел на своего заместителя. – А я возглавлю основные силы бригады.
– Иван Иванович, может, я возглавлю основные силы? – негромко произнес заместитель командира бригады.
– Нет, – возразил полковник Серебряков. – Командир в бою должен быть впереди на белом коне. Не нами придумано, и не нам это менять…
Глава 8
Военно-воздушная база «Юг» развернулась на самой границе Ставропольского края и республик Северного Кавказа. За считаные месяцы здесь была выстроена крупнейшая в Европе взлетно-посадочная полоса, способная принимать все типы авиации. От транспортных вертолетов и самолетов до тяжелых стратегических ракетоносцев. База была создана для мобильного обеспечения объединенной военной группировки в политически нестабильных горных республиках. Но это была, так сказать, тактическая перспектива. А в стратегическом отношении входила в систему ударно-штурмовой воздушной армии, прикрывающей юг России. Сейчас на аэродроме базировалось дежурное звено истребителей-перехватчиков «Су-27», эскадрилья фронтовых бомбардировщиков «Су-24» и с десяток транспортников, доставляющих на Кавказ необходимые грузы. Кроме летчиков, на базе размещался отдельный батальон антитеррора, обеспечивающий безопасность аэродрома и прилегающих к нему территорий. Он был укомплектован профессионалами-контрактниками и обеспечен всем необходимым, от стрельбища до штурмового городка.
Группа морских пехотинцев, высадившись с транспортного вертолета, тут же выстроилась в две шеренги. Капитан-лейтенант Кутягин, прежде чем заговорить, окинул строй разведчиков внимательным взглядом. Перед ним стояли двадцать морпехов, которых он знал поименно, впрочем, как и всех бойцов своей роты. В разведчики набирал лично, беседовал, что называется, по душам. А потом они воевали плечом к плечу, ходили на захват укрепленных объектов, когда штурмовали Грозный. Позже выходили на боевые или сопровождали колонны.
– Значит, так, орелики, говорить о доблести и чести не буду. Высокий слог оставлю для чапаевцев [5]5
Чапаевец – офицер по воспитательной части, в недавнем прошлом замполит ( сленг).
[Закрыть] , а то совсем без хлеба насущного останутся, – громким и в то же время спокойным тоном заговорил Егор, засунув два больших пальца за ремень. – Вы все добровольцы, поэтому перехожу сразу к сути. Операция не особо сложная, но особо ответственная. Работать нужно ювелирно, иначе все потуги будут проделаны зря. Нам отведено трое суток на подготовку, поэтому работаем с полной отдачей, по двадцать часов первые двое суток. На третьи по-быстрому пробегаем весь пройденный материал, потом собираем в «портфель» все необходимые «школьные принадлежности» и – отдыхать. На полновесный сон вам отводится двенадцать часов. Вопросы?
Выражался ротный по обыкновению грубым рубленым языком, но разведчики знали, что это всего лишь внешняя сторона. На самом деле капитан-лейтенант за своих бойцов черту горло перегрызет, и в бою, и на базе не отдаст никому на съедение. Слово свое ротный всегда держал, если сказал «пахать», то нагрузка при подготовке к выходу будет запредельная и сачковать Кайман никому не позволит.
Вопросов у морпехов не было. Кутягин удовлетворительно кивнул головой.
– Что и следовало доказать. Нале-во, в палатку, – ротный указал на четырехугольный брезентовый шатер. – Пять минут на обустройство, затем начнем теоретическое занятие. Шагом марш.
Теоретический урок проходил тут же, в палатке. На грубо сколоченном самодельном столе была разложена карта, склеенная из дюжины фотографий аэрофотосъемки.
– Вот сюда мы и должны наведаться, – указывая на карту, произнес Егор, когда разведчики расселись вокруг стола. – Как говорится, вот моя деревня, вот мой дом родной. В ауле до трех десятков боевиков, в основном это зализывающие свои раны из числа легкораненых. На девять домов этого хутора, по данным космической и воздушной разведки, две пулеметные точки и четыре одиночных поста охраны, – капитан-лейтенант указал на отметки цветного маркера. – Но это то, что видно невооруженным глазом. Не исключено, что космонавты и летуны что-то да проглядели. К такому повороту также нужно быть готовыми в первую очередь. Теперь условия задачи. Уничтожив охранение и недобитков, мы должны захватить пятилетнего пацана, его держат здесь.
Кутягин обвел рукой небольшой кирпичный дом в центре аула, окруженный невысоким забором, выложенным из плоских камней горной породы.
– А если в деревне не один этот пацан? – неожиданно подал голос Иван Погожий, сибиряк из Балтийского батальона, славившийся в роте своей рассудительностью и невозмутимостью. Эти особенности характера сперва принимали за флегматичность, но после первого же боя, где младший сержант спас группу, пропустив большой отряд моджахедов едва ли не через себя, а потом навел на них артиллерию, общее мнение круто изменилось.
– Хороший вопрос. Значит, придется всех забирать, хотя это вряд ли. Мальчишка этот что-то вроде наследного принца, и посторонних детей при нем быть не должно. Труднее пацанов контролировать. Но твой вопрос, Ваня, мы не должны сбрасывать со счетов. Задание, поставленное командованием, ясно?.. Теперь переходим к обсуждению вариантов решения.
«Мозговой штурм» занял почти два часа, в обсуждении задания участвовали все бойцы группы. Подробно обсудили возможные варианты развития событий и подготовили план действий по каждому из них. Также распределили разведчиков попарно, еще раз обговорив их действия. Все это походило на подготовку к съемкам фильма или постановки спектакля.
Капитан-лейтенант встал и напоследок произнес:
– Ну, что, бойцы, цели поставлены, задачи определены. Можно браться и за работу. Но вы все устали, поэтому надо хорошенько отдохнуть. Ученые доказали, что лучший отдых – это смена деятельности. Старшина, – Егор посмотрел на прапорщика Латышева.
– Я, – с готовностью вскочил Алексей Алексеевич.
– Пятикилометровый марш-бросок по боевой программе, – объявил приказ ротный.
– Есть, – козырнул прапорщик и приказал зычным голосом: – На выход, строиться!
– Блин, тоже мне, отдых, – выходя из палатки, недовольно ворчал Виктор Никифоров.
– А кто тебе сказал, что в разведке легко? – за спиной младшего сержанта прозвучал издевательский сдавленный шепот Дарковича…
Сложив руки на груди, Егор Кутягин наблюдал, как Алексей Латышев гоняет добровольцев. Марш-бросок по-боевому от спортивного отличается тем, что бойцы не просто бегут, а по команде с разбега падают, или сначала падают, а потом ползут по-пластунски. Падают и перекатываются, ползут, потом снова бег до следующей команды. Такая методика готовила разведчиков ко всевозможным перипетиям в бою.
Впереди команды разведчиков проворнее всех бежал Сергей Крецул. Лейтенант старательно выполнял все приказы старшины, демонстрируя свою подготовку.
– Любуетесь своими чудо-богатырями? – К Кутягину, как ему казалось, неслышно приблизился полковник Долгов.
– Нет, – жестко ответил капитан-лейтенант, не поворачивая головы. – Ищу изъяны, чтобы после приступить к работе над ошибками.
– Мудрое решение, – согласился полковник и сухо спросил: – Список необходимого приготовили?
– Вот, – боевой пловец вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок и протянул полковнику.
– Так, так, ясно. Ну, все понятно, – быстро пробегая глазами список, негромко повторял Вадим Георгиевич. – А почему вам нужен всего один бесшумный карабин «винторез» и четырнадцать приборов к автоматам для бесшумной стрельбы?
– Потому что с нами идет один снайпер, Тимко, а глушители к автоматам нужны, потому что операция ювелирная. Времени на переучивание бойцов на «Валы» нет, и рисковать нельзя. Вот и приходится изгаляться.
– Ну, приборы ночного видения, это ясно. Рюкзаки, парашюты – тоже понятно. А вот это? Зачем нужен тандемный парашют?
Наконец капитан-лейтенант соизволил повернуться лицом к московскому гостю.
– Снайпер Тимко никогда не прыгал с парашютом и понятия не имеет, как им управлять. Прыгать будет в паре с прапорщиком Латышевым, мастером спорта.
– Что, другого бойца не могли взять вместо этого Тимко? – Долгов недовольно посмотрел на Кутягина.
– Он лучший стрелок бригады. А хороший снайпер – сорок процентов успеха операции.
– Верно, – вынужден был согласиться аналитик ГРУ, только сейчас до него дошло, что видение войны у каждого свое. Но кое-что для себя он еще не выяснил. – А для чего вы, Егор Сергеевич, взяли с собой лейтенанта Крецула, он ведь не разведчик, еще года нет, как училище закончил. К тому же ни разу не ходил на боевое задание командиром группы.
– Во-первых, Сергей сам изъявил желание идти на это задание. Во-вторых, он по специальности артиллерийский разведчик, значит, умеет корректировать огонь артиллерии. К тому же в училище прошел факультатив авианаводчика. Конечно, ему далеко до профессионалов, но лучше разведчик с элементарными знаниями о наведении авиации, чем ас, который не выдержит и часового марш-броска по горам. И станет балластом для всей группы. Кроме того, нельзя научиться плавать теоретически. Чтобы стать разведчиком, нужно ходить на боевые.
– Логично, – вынужден был согласиться с доводами Кутягина полковник Долгов, пожимая руку, и на прощание добавил: – Рад, что не ошибся в вас, Егор Сергеевич…
