Текст книги "Печать Тьмы (СИ)"

Автор книги: Иван Магазинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Он просто устал с дороги.

– Деньги у вас есть? – с сомнением осмотрел их долговязый.

– Да, есть, у меня есть, – выхватил из-за пазухи кошель старик, но не смог удержать его в руках. Кожаный мешочек упал на пол и раскрылся. Медные, золотые и серебряные монеты выкатились из него и попытались зазвенеть по полу, но тот был настолько грязен, что они просто прилипли.

Айвен упал на колени, торопливо собирая деньги и стараясь прикрыть их от посторонних взглядов, но не успел. К нему подскочил мальчишка лет восьми. Он схватил серебряную монетку, укатившуюся под стол, и, радостно засмеявшись, выбежал из трактира.

– Эй, а ну вернись! – вскочил на ноги юноша, – Помогите, нас обокрали!

– Надо же, какая ирония судьбы. Обворованный вор. Да ладно, молодой человек, пусть себе бежит. От меня не убудет, а малышу радость.

– Думаю, что скоро как раз убудет. Этот щенок видел, что у вас полно денег. А на шее у него татуировка рыбки-удильщика. Мальчишка – подмастерье у вора-карманника, и сейчас побежит рассказывать, что в селении объявился чудак, который в самом прямом смысле сорит деньгами. И нас обворуют.

– Давайте сперва решим те проблемы, которые у нас есть. Ужин и ночлег.

Так и сделали. Дождались ужина, молча подчистили его до последней крошки – торопясь до темноты доехать до селения, путники даже не обедали – и отправились в свою комнату. Второго этажа у постоялого двора не было, а ночлежные комнаты находились в невысоких гостевых пристройках, причем каждая такая комната имела свой выход на улицу, отчего в каждой гостевой было по четыре двери, а вот окон был явный недобор. Оставив Росинону в конюшне, они пошли устраиваться на ночлег.

– Да… У Бритвы пес есть, так вот у него конура просторнее, – вздохнул Айвен, грустно обводя взглядом свое временное пристанище.

– А вот мне как-то на раскопках одного мавзолеума приходилось в склепе ночевать. Слева кости, справа прах в урнах постанывает, а подо мною саркофаг…

– Хватит с меня уже ваших сказок страшильных, тем более на сон грядущий. Да и лениво мне болтать на полное брюхо. Давайте просто спать укладываться.

Юноша скинул на пол сумки с их нехитрым добром. Историк взял свою сумку и начал доставать спальные вещи, разбрасывая их по комнате и постоянно цепляясь то за мебель, то за Айвена, а то и вовсе за ровное место. Вскоре по комнате и шагу было нельзя ступить, чтобы ни обо что не удариться и не споткнуться. Махнув на беспорядок рукой, вор сунул в уши воск и улегся на кровать, предварительно сбросив на пол постельное белье сомнительной свежести и покрытый странными пятнами матрас. Уснул он, едва коснувшись головой подушки.

Профессор же еще некоторое время копался среди своих вещей, доводя царящий в комнате хаос до совершенства. При этом он что-то бормотал себе под нос, а руки его словно жили своей жизнью, постоянно что-то перекладывая или отбрасывая в сторону. Наконец, на самом дне сумки он нашел искомое – свои восковые затычки. Поднялся на ноги, отряхиваясь, и тут взгляд историка упал на столик. Там лежала мятая восковая спираль. Вздохнув, господин Ройбуш начал укладываться, и вскоре комната наполнилась мерным храпом, который словно ввинчивался в многочисленные щели, пробираясь на улицу и заставляя мамаш в соседних домах вздрагивать, и покрепче прижимать к себе сопящих малышей…

Через час после того, как уставших путников сморил сон, тени возле их двери ожили и зашевелились, превратившись в людей, с ног до головы укутанных в темные одежды. Один из них на краткий миг припал к замку и тот щелкнул. Дверь со скрипом открылась, впуская незваных гостей в комнату.

Их оказалось трое, все разного роста и телосложения. Самый маленький ужом проскользнул за дверь и вскоре изнутри раздался его тихий шепот:

– Спят… Оба… Сизый на восточном скрипяке, а второй насупротив. Это сизый баруголит во все горло, задави его храпун.

– Ты баульники шукай и кошели позыркай. Только не шургаши. Сейчас и мы к тебе пришкандыбаем.

Вдруг за дверью что-то грохнуло и раздался сдавленный крик.

– Хей, Хорек, ты живой? – обеспокоено поинтересовался один из грабителей. Услыхав ответный стон, он распахнул пошире дверь и шагнул в дом.

Что-то обвилось вокруг его ноги и дернуло, опрокидывая на пол. Сверкнула сталь. Рубанув наотмашь выхваченным кинжалом, грабитель освободил ногу из плена и вскочил на ноги. Тысячи ярких звезд зажглись у него в глазах, когда с полки прямо на голову упал сначала кувшин, а потом и сама полка.

– Лис, осторожнее. Тут фуфло по полу раскирдыкано. Смотри куда шкандыбаешь, – донесся шепот Хорька откуда-то снизу.

Проклиная все и всех на свете грабитель, названный Лисом, парой сильных пинков расчистил место перед собою, отшвырнув вещи к стене. Сразу стало легче двигаться, и окрыленный успехом вор что было сил пнул кучу тряпья, лежащую рядом. И едва не заорал, успев обеими руками зажать себе рот: нога угодила во что-то твердое, и пара пальцев наверняка была сломана. Прыгая на одной ноге он пытался удержать равновесие, но тут сбоку поднялась, стряхивая с себя разбросанные вещи как пес воду после купания, гибкая фигура Хорька. Легкого толчка оказалось достаточно, чтобы грабитель рухнул… прямо на спящего в кровати юношу!

В последний миг Лис успел упереться руками в стену и так и замер, зависнув над кроватью под весьма опасным углом. Попытался было для надежности упереться раненой ногой, но боль оказалась слишком сильна.

– Эй, Хорек! Шкандыбай сюда, мне подмога нужна, – прошипел он чувствуя, как пол уходит из-под ноги. Руки начали соскальзывать.

– Сейчас, старшой.

Второй вор шагнул было в сторону попавшего в беду приятеля, но под ногу ему подвернулась кожура какого-то фрукта, и Хорек едва не совершил полный оборот в воздухе, вскинув ноги выше головы. Эта занимательная акробатика ему не пришлась по вкусу, и грабитель на пару минут потерял сознание, приложившись головой о табурет. В чувство его привел короткий вопль Лиса.

– Что случилось? – перешел на нормальный язык воришка. Глаза его уже привыкли к темноте, и Хорек видел силуэт своего приятеля, зависшего над кроватью.

– Этот фуфырыш на меня смотрит! Зенки вылупил и пырится, демон.

– Тогда какого каббра он шухер не вострячит и кричальник свой не открывает?

– Может, сковырнулся уже, фуфырыш-то? Хотя нет, вроде дышит…

Вдруг у двери кто-то завозился, и в проеме показалась коренастая фигура.

– Эй, щупари, чего вы там столько хамзаетесь? Может, вам подмогнуть?

– Бобер, нет, не входи сюда! – шепот Хорька звучал громче крика, но он не успел. Широкоплечий грабитель шагнул в комнату. Нога его встала на что-то мягкое и, утратив твердость опоры, Бобер всплеснул руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Правой рукой ухватился за дверной косяк. Дверь зловеще заскрипела и… захлопнулась, сминая пальцы. Нужно отдать должное несчастному вору – он даже не вскрикнул, лишь мертвенно побледнел, потом покраснел, затем посинел. Решив остановиться на этом оттенке, он с шипением вытащил раздавленные пальцы и осторожно на них подул.

– Шкандыбать отсюда надо. Место здесь напрокляченое, носом чую, – простонал Хорек, хватая старшего грабителя за пояс и помогая ему выпрямиться.

Новоприбывший непонимающе уставился на своих товарищей. Пожав плечами, он подтащил табурет и сел на него. Но тут же вскочил, на этот раз уже не сдержав вопля. Одной рукой он ухватился за зад, а во второй сжимал оторванную башмачную подметку, в которой торчала сапожная игла длиной в палец. На нее-то он и уселся.

Покинули незадачливые грабители проклятую комнату лишь полчаса спустя…

Айвен проснулся оттого, что его кто-то тряс за плечо. Разумеется, это был профессор.

– Надеюсь, вы не хотите мне сообщить, что мы снова объелись какой-нибудь отравы? – потянулся юноша, разминая спину.

– Нет, разумеется нет. Просто нас ограбили. Точнее, пытались ограбить.

– Ну, так я же предупреждал. Мать моя пресвятая Фригида! Что здесь случилось?

Юноша осмотрелся. В комнате царил такой бардак, словно Тролляльи войны и Эмирская сеча произошли именно здесь, причем неоднократно.

– Да уж, на поиски пропавшего второго носка не похоже. С чего вы взяли, что это были именно грабители? Может, это домовик свадьбу гулял или подпольная шурша вредничает? Мало ли какая нечисть могла такое натворить? Их тут, наверное, полно.

Вместо ответа историк протянул ему башмак. Огромный башмак грубой работы и с деревянной подошвой, на которую был примотан кусок мягкого войлока.

– Мда. Не мой размерчик. И фасон тоже. Может, вы случайно прихватили где-нибудь? Надо же, и "тихоню" подвязали. Действительно, здесь побывали ночные несуны. Что-нибудь пропало?

– Нет. Наверное, воры решили не рыться в устроенном мною беспорядке. Да и шуму поднялось бы, вздумай они здесь обыск устраивать.

– А мне почему-то кажется, что шумно как раз было, – хмыкнул вор, – Вон, полка оторвалась, и вся посуда на полу лежит. Табурет сломан. Косяк дверной ободран весь. Рубашка, что на вас одета – у нее рукав отрезан. Судя по всему, острым кинжалом. Небось, вы ее из вот этого хлама и вытащили, я прав? А на спинке моей кровати следы от чьих-то зубов. И кровь. И зубы на полу, – юноша нагнулся и что-то поднял. Раскрыл ладонь и продемонстрировал господину Ройбушу пару выломанных зубов.

– Значит, мы можем найти вора?

– Эй-эй, это же зубы, а не хрустальная туфелька! Не будем же мы их каждому встречному в рот пихать? К тому же у нас ничего не пропало.

– Ну, может и не туфелька, но один башмак у нас точно имеется. Хотя вообще-то я имел в виду "путеводную нить", – пояснил старик.

– Вы умеете брать ауральный след по манаскопическому слепку? Я вот почему-то нет. И не думаю, что в этом поселке отыщется маг, способный это сделать. И нечего на меня так смотреть. Просто мне пришлось как-то сидеть вместе с одним чародеем, вот он меня и просветил насчет этой вашей "нити". И как ее с себя сбросить – тоже объяснил. Так что нам остается только смотреть в оба и искать кого-то без зубов и в одном башмаке. И кстати, я кушать хочу. Вредно много думать на пустой желудок.

Наскоро распихав вещи по сумкам, они сначала навестили Росинону на конюшне, а потом зашли в трактир постоялого двора, позавтракать. Едва переступив за порог, Айвен ткнул старика в бок и кивнул в сторону хозяина. Тот все так же стоял за своей стойкой вот только… Голова у него была перевязана грязной тряпицей, а идя вдоль стойки, он заметно прихрамывал.

– Уверен, что улыбаться он нам не станет. И вон, еще один ночной гость, – указал он в сторону приземистого и широкоплечего вышибалы.

Он стоял у стены и болезненно морщился каждый раз, когда ненароком опирался о нее задом. У бедолаги была перевязана рука, а на щеке красовался свежий шрам.

– Кажется, я знаю, что именно погнуло вашу иголку. И сидеть этот бычок еще не скоро сможет. А третий вон в том углу, в тени прячется. Половина лица у него синяя от ушиба, а вторая половина – от ваших разлитых чернил.

– Думаю, что они и так получили то, чего заслуживали. Давайте просто позавтракаем и отправимся в путь, – попросил старик, хватая юношу за рукав и оттаскивая его к ближайшему столу. – Я сам все закажу…

Он схватил за руку пробегавшую мимо служанку и зашептал ей на ухо. Вскоре стол был накрыт, и два путника набросились на еду. Наскоро перекусив и купив немного снеди в дорогу, они снова отправились в путь. Лошадка бодро бежала по дороге, вздымая клубы пыли и наслаждаясь уже спадающей утренней прохладой, а сидящие на телеге люди негромко обсуждали недавние события.

– Зря все таки мы их просто так отпустили, – Айвен ловко пускал между пальцами кинжал, гоняя отраженные лезвием солнечные зайчики по крупу кобылы.

– Вы же их видели. Они и так получили сполна, тем более, что кроме сломанной иглы да разлитых чернил мы не понесли никакого ущерба.

– Да у меня, может быть, теперь на всю жизнь психическая травма! Я же теперь вообще уснуть не смогу спокойно и в темноте буду ощущать беспокойство и хроническую нервозму!

– Нервоз, – поправил его господин Ройбуш, – Что-то мне подсказывает, что вам не только с магами и ворами сидеть приходилось, но и как минимум с медикусом-невритом. Не волнуйтесь, зато вам наверняка понравится в Тихих Луках. К обеду мы до них доберемся. Очень спокойная деревушка, я там дважды ночевал и был премного доволен…

– Что-то уж слишком она спокойная, эта ваша луковица, – прошептал Айвен, рассматривая пустынные улочки крохотной деревушки. Как и говорил профессор, добрались они до нее к обеду. – Даже живности нет никакой. Ни курятины, ни свинины по дворам не бегает.

– Кажется, кто-то тут сильно проголодался, – усмехнулся профессор и попытался слезть с телеги, но зацепился штаниной за торчащий гвоздь. Если бы не юноша, вовремя его ухвативший, то мог бы и шею свернуть. – Эй, смотрите, там кто-то шевельнулся!

– Это не кто-то. Это что-то, – угрюмо поправил его вор, уже заметивший надвигающуюся опасность. – Уморыши. Думаю, что пора переименовывать Тихие Луки в Мертвые. А нам с вами пора бежать…

На дороге, преграждая путь, стояли два порождения Тьмы. Еще трое или четверо гомункулов выходили из-за домов, утробно рыча.

– Как вы думаете, они голодны, или уже насытились жителями деревни? – спокойно и даже с любопытством поинтересовался старик.

– Скорее всего, несчастные селяне сейчас лежат в каком-нибудь погребке, зараженные Зернами Тьмы. Да и есть они нас не станут. Им нужен только я. Живым. Так что, спасибо вам за кампанию и за ваши удивительные истории, господин Ройбуш, но здесь наши пути расходятся. Очень жаль, что мы познакомились с вами при таких неприятных обстоятельствах…

С этими словами Айвен сунул профессору в руки вожжи и что было сил стеганул Росинону хворостиной.

– Н-но, залетная! – рявкнул он, и кобыла быстрой рысью рванула в сторону надвигающихся тварей. Когда до уморышей оставалось шагов пять, вор вытащил кинжал и спрыгнул с телеги, сшибая с ног одного из монстров.

– За Хорта! За Рыжего! За Гнебека! За Риула! – выкрикивал он, снова и снова вонзая клинок. Брызги сгустков Тьмы залепили одежду юноши, но он не обращал никакого внимания ни на начинающие формироваться щупальца, ни на приближающихся чудовищ.

– Скольких я зарезал, скольких перерезал, сколько я цыплят передушил! – рука снова горела холодным пламенем, а лезвие кинжала тускло светилось. Айвен бросил быстрый взгляд на свое запястье – так и есть, проклятый рисунок снова появился.

– Айвен, сзади! – раздался неподалеку голос историка и загремела телега.

Юноша резко обернулся. Четверо тварей неторопливо приближалось к нему со спины. Медленно, но неотвратимо. Бросив беглый взгляд по сторонам он понял, что окружен. Вряд ли полтора десятка уморышей оказались на их пути совершенно случайно – это была засада.

– Пошли прочь, – взмахнул рукой юноша, – Кыш, богомерзкие создания!

И словно гигантская метла самого божественного Эразира-Чистильщика прошла по улице! Первых двух уморышей какая-то неведомая сила смяла, будто они были слеплены из хлебного мякиша. Остальных же просто отбросило прочь на несколько шагов.

– Какое интересное и необычное заклинание, – пробормотал профессор, вытаскивая несколько цветных камней из своего мешочка. – И такое эффективное…

– Кыш, твари! – снова повторил свой жест вор, но на этот раз ничего с уморышами не случилось. – А, плевать, у меня ведь есть кинжал, – буднично заявил он, одним даром отсекая руку подобравшемуся слишком близко монстру.

Рванувшееся к его лицу черное щупальце, мгновенно выросшее из обрубка, юноша спокойно отбил в сторону рукой, украшенной загадочным рисунком. Едва коснувшись его, щупальце вздулось и лопнуло, разлетевшись крошечными черными каплями. Айвен рубил и кромсал тварей, до которых мог дотянуться, и чувствовал себя при этом так, словно это были не смертельно опасные порождения Тьмы, а обычные сорняки на огороде. И ребра их хрустели так же, попадая под удары кинжала.

– Молодой человек. Не хотелось бы прерывать ваше увлекательное занятие, – голос профессора звучал настолько жутко и непривычно, что вор тут же замер, – Но у вас есть дела более важные, чем изничтожать этих неразумных чудовищ.

– И какие же это? – прохрипел Айвен, пронзая сердце очередной твари и отталкивая ее подальше сильным ударом ноги.

– Я так думаю, что старикашка говорит обо мне, – раздался сзади знакомый бесстрастный голос.

– Только не это, – прошептал юноша оборачиваясь. Позади него стояли два воина Тьмы с обнаженными мечами.

– Увы. Твое время вышло. Нам нужна Печать…

Последнее, что видел Айвен, это был тускло мерцающее серое лезвие меча, входящее ему под ребра. Хотя нет, это было предпоследнее. Последним он увидел, как что-то касается головы второго дарка, и та разлетается, словно лопнувшая виноградина. Пронзенный мечом вор и безголовый воин упали одновременно.

А потом наступила тьма. Нет, не зловещая сущность, называемая Тьмой, а просто стало вдруг очень темно, и мир под ногами закружился, пытаясь стряхнуть его с себя…

Глава 10. Основы практической геомантии

«Когда-то хитрый бог Сунай Двуликий был известен как Сунай Семь Масок. Но пять своих лиц он ухитрился потерять, скитаясь среди людей в изгнании. Пришлось менять и имя…»

Большой справочник Малых богов и высших сущностей.

Сначала была тьма. И потом тоже была тьма. Тьма была так долго, что ему это надоело. И тогда сказал он:

– Эй, кто-нибудь! Какого каббра здесь так темно?

Стало немного светлее. Достаточно светло, чтобы можно было осмотреться, что Айвен и сделал первым делом. Итак, он лежал на кровати, укрытый белоснежным одеялом. Комната, в которой он находился, была невелика, и здесь был кто-то еще.

– Как себя чувствуете? Жар? Холод? Тошнит? А кончики пальцев немеют? – раздалось у изголовья кровати.

– А-а-а, профессор… Вас они тоже достали… А я-то думал, что вам удастся уйти, – собственный голос показался ему чужим и незнакомым.

– Наверное, вы считаете что мы с вами находимся в каких-нибудь райских кущах или на берегу озера Отдохновения?

– Увы. Если бы это было райское местечко, то вместо вас меня пробудила бы какая-нибудь знойная красотка. Так что я склоняюсь к противоположному варианту. Ну, где ваши раскаленные гвозди или расстроенная мандолина? Когда начнете экзекуцию? – Айвен попытался приподняться, но силы покинули его.

– Лежите-лежите. Рад, что чувство юмора вас не покинуло. Увы, вместо раскаленных гвоздей придется выпить пару чашек куриного бульона.

– Как долго я провалялся без памяти и где мы? И, главное, какого каббра я жив?

– Сначала вы опишите, что чувствуете, а уже потом я отвечу на ваши вопросы.

– Так. Гхм. Зверский голод. Пить хочется. И от горячей галисийской красотки я бы тоже не отказался.

– Озноб? А руки трясутся?

– Можно подумать, красивыми девушками только греться можно, – хмыкнул вор. – Хотя вы правы, я немного мерзну. А вот в груди наоборот, огонь горит. Справа, возле сердца. Хотя, сердце ведь слева, да? И… Ноги! Мои ноги! Я их не чувствую!

– Онемение пройдет. Мне пришлось перекрыть некоторые ваши жизненные потоки, чтобы справиться с инфекцией. К сожалению, яд селеритового лезвия вывести мне не по силам, так что пришлось просто изолировать его в области ранения. Поэтому там и жжет.

– Погодите-погодите… Получается, что вы или быстренько освоили искусство врачевания специально чтобы меня на ноги поднять, или я о вас кое-чего не знаю. Так?

– На самом деле все очень просто. Разрешите представиться. Магистр Лейцер Ройбуш, выпускник Ружского Университета Магии по классу геометрической мантики и некогда ведущий куратор арланийской школы фун-шу.

– Маг? То есть вы дипломированный чародей?

– Это было давно и я был молод. Да и насчет геомантии споры не утихают до сих пор – стоит ли считать это искусство магией.

– Геомантии?

– Геометрическая мантика. Основы ее зародились в восточной Империи Цинь, и там ее называют "фун-шу", "порядок вещей".

– То есть, вы маг! И при этом позволили себя обокрасть и даже пальцем не пошевелили, чтобы помешать нам? Не верю!

– Во-первых, геомантию сложно использовать в качестве оружия или для защиты. Во-вторых, я рассчитывал в ближайшее время вернуть вещи назад. Увы, вмешались неучтенные мною факторы…

– Интересно, как бы вам удалось вернуть украденное?

– То есть вы считаете, что совершенно случайно забрели в ту же гостиницу, что и я? И даже более того – поселились именно в моей комнате, а у меня случайно оказался под рукою яд и противоядие? Конечно, я не был уверен, что это будете именно вы – чароплетение было массового действия…

– Значит, не было никаких охранных заклинаний ригийских магов? – Айвен снова попытался подняться, и ему таки удалось принять сидячее положение. Старик утвердительно кивнул в ответ. – А голос в моей голове и арест – тоже ваша работа?

– Голос? Вы слышите голоса? Хм… Похоже, вам досталось сильнее, чем я думал.

– Не нужно притворяться! Если из-за ваших чар я попал в тюрьму, значит, и все остальное – тоже ваша вина! Дарки, нападение уморышей, гибель Хорта! И вы сами сказали, что Тьма идет по моим пятам!

– Молодой человек, вы бредите. Я просто связал наши пути простейшим приват-компасным заклинанием и все. Не проклинал вас и не натравливал полчища тварей. Не стягивал судьбоносные узлы и не подсаживал вам аурального несвезлоха. Разве похож я на даркилонского колдуна?

– Вам могли заплатить!

– Чтобы я вывез вас из города, защитил от дарков и пять дней выхаживал после удара селеритового клинка, расходуя свою ману на столь неблагодарного юношу?

– Мою ману. Я был "пузырем" у нашего колдуна и мне знакомо ощущение мана-истощения. Своей-то, небось, пожалели, а?

– Моя мана быстро вышла. Собственно, я геомантом стал потому что мои резервы маны более чем скромны. Я вижу, что беседа слишком утомляет вас. Поэтому остаток пути вам придется проделать тоже во сне.

– Куда мы едем? И зачем вы взяли подсвечник?

– Туда же, куда и раньше. И простите меня, мой юный друг…

– За что именно? Поводов у меня накопилось…

– Вот за это! – прервав его, господин Ройбуш обрушил подсвечник на голову Айвена, – Все равно голова у вас уже болит…

Убедившись, что юноша без сознания, профессор тяжело опустился на стул и вытер пот со лба. Рука его заметно дрожала, выдавая сильнейшее напряжение и усталость. Передохнув пару минут, он снова поднялся и подошел к кровати с бесчувственным вором. В руке его был мешочек с цветными камушками, которые историк, а еще точнее – маг-геомант, начал выкладывать хитрым рисунком на груди раненого.

Закончив с камнями, он взял в руку нож. Нанес пару неглубоких разрезов на груди и правой руке юноши, окропил его кровью изголовье кровати. Завершив кровавый ритуал, старик подтянул к себе поближе небольшой столик и начал с видимым наслаждением… обедать! Весь столик был уставлен разнообразными кушаньями, от грубой вареной картошки до изысканных вареных в ананасовом соке лападорских мидий. И вскоре на груди юноши и рядом с ним лежали объедки фруктов и обглоданные кости. Белоснежное одеяло, укрывавшее раненого, стало похожа на холст безумного Эль Адора Али, писавшего свои картины не красками, а соками растений и животными жидкостями.

Наконец, насытившись, господин Ройбуш просто смел остатки еды со стола в мешок и начал складывать вещи в дорожную сумку. Позади вдруг раздался писк. Он обернулся, снова схватив подсвечник. Солнечный луч высветил умывающуюся маленькую мышку возле кровати, и старик, облегченно вздохнув, вышел из комнаты…

…Два уморыша преградили ему путь. Одеты они были в балахоны магов – видать, вызрели на телах каких-нибудь чародеев. А вот лица их больше подошли бы какому-нибудь грабителю или вышибале – например, тому же Хорту…

"Хорт!" – только теперь Айвен понял, что его насторожило. Порождения Тьмы были как две капли воды похожи на покойного атамана. Созреть за такое короткое время они не смогли бы, а значит, или у него галлюцинации, или неведомый враг из Даркилона умышленно придал своим посланникам такой вид, насмехаясь над ним.

"Плевать! Да будь вы хоть с профилем короля или формами прекрасной госпожи Урс! Моей татуировке плевать, Тьма в любом облике остается Тьмой. Верно?" – юноша посмотрел на запястье, ожидая увидеть вновь проявившийся рисунок, и не ошибся – он был там. Вот только вместо знакомого круга с символами, теперь там красовался рот. И губы его шевелились, словно пытались что-то сказать. Вор поднес руку к уху:

"Да проснитесь же вы наконец!" – сказал он почему-то голосом профессора.

– Что? – Айвен не сразу сообразил, что уже проснулся.

– Я говорю, просыпайтесь.

– Что-то случилось? – обеспокоено сел на кровати юноша.

– Вы уже вполне оправились, так что я решил привести вас в чувство.

– На место? Где мы? – вор застонал и поднес руку к голове, ощупывая затылок.

– Похоже, я немного не рассчитал сил, – глядя на него, засуетился господин Ройбуш.

– А я-то думал, что вы меня магией усыпите или, на худой конец, подмешаете сонное зелье в питье. Совет вам на будущее – впредь обматывайте ударный конец тяжелого тупого предмета чем-нибудь мягким. Говорю вам это как специалист по принудительному усыплению. Могу даже показать, как именно нужно бить. Ну-ка, дайте что-нибудь тяжелое и повернитесь спиною.

– Э-э-э… Давайте обойдемся без демонстрации. Как себя чувствуете?

– Голова болит, грудь болит, изо рта воняет, хочу жрать, пить, драться и до ветру. Причем, последовательность значения не имеет.

– Жар? Озноб? Тошнота?

– Спасибо, не нужно. Лучше жареного мяса, рассыпчатой сладкой каши и грибного супчика. Хотя, можно и просто жареного быка. А еще лучше двух. На худой конец, сойдет и жареный профессор гидромагии…

– Геомантии. Я обучался геометрической мантике.

– Да хоть по руке или кишкам гадайте! Только не по моим.

– Могу снять вашу головную боль.

– А это не будет больно?

– Молодой человек, вы хоть сами поняли, что сказали?

– А что? Пастор Пэйн уверял, что любые душевные муки можно заглушить болью телесной и наоборот. А еще он прятал одну боль под другой. Например, ушибив колено, тут же протыкал палец тупой иглой.

– Любопытная теория. Но у меня иные методы, – с этими словами старик вытащил из кармана горсть какого-то мусора рассыпал его на пол у кровати. Он несильно хлопнул юношу ладонью по шее в основании черепа, потом загнул угол одеяла, укрывавшего ноги юноши и, наконец, выдрал волос у него из головы.

– Эй! Вы что творите!

– Магию. Всего лишь магию.

– Какая, к пьяным каббрам, это магия?

– Я оптимизирую в пространстве мантические потоки, влияющие на ваши болевые ощущения, – с этими словами профессор намочил слюною палец и мазанул им под носом у раненого. – Все! Ну как, лучше?

– Мне только что какой-то старик нос послюнявил! Как вы думаете, станет мне от этого лу… лучше… – Айвен умолк, удивленно глядя на улыбающегося господина Ройбуша. – Погодите-ка! Боль прошла! Как вам это удалось?

– Я же сказал. Я просто ослабил потоки ваших болевых ощущений. Разве вы не слышали об искусстве фун-шу?

– Нет.

– Время у нас еще есть, так что я могу объяснить. Встаньте! – голос мага прозвучал так жестко, что юноша сразу вскочил с кровати, радостно отметив, что от былой усталости не осталось и следа. – Подойдите к окну.

Ничего не понимая, раненый, тем не менее, подчинился.

– И что теперь?

– В комнате не хватает света. Вы можете это исправить?

Вместо ответа, Айвен рывком отдернул штору, залив комнату солнечным светом.

– Благодарю вас, молодой человек. Итак, только что вы продемонстрировали самое простейшую манипуляцию состоянием окружающего мира – в данном случае, освещенностью комнаты – через элементарное геометрическое воздействие. – Этот тон юноша узнал сразу. Именно с таким выражением лица старик рассказывал ему свои истории, словно увлеченно читал лекцию студиозу-первогодке.

– Я всего лишь открыл штору.

– Именно! Изменив геометрическое положение одного предмета в пространстве, вы увеличили количество света, проникающего через окно в комнату. Таким образом, вы можете наполнить ее свежим воздухом, погрузить во тьму, залить дымом от горящей соломы, заполнить скрипом половиц… Это и есть базовая геометрическая мантика.

– Значит, вы просто двигаете предметы? Это и есть вся ваша магия?

– То, что проделали вы и может проделать любой человек – это простейшие, базовые манипуляции. Мы называем их прямыми. Вы непосредственно изменили количество лучей, попадающих в комнату. Мы же, геоманты, влияем на мантические потоки, а они в свою очередь, влияют на свет.

– Это как?

– Давайте, я вам проиллюзирую, как это происходит. Смотрите!

Он театрально взмахнул рукой, и в солнечные лучи, падающие из окна, вплелись десятки лучей голубого цвета.

– Это – мантические потоки солнечного света. Видите? Часть из них более тусклая. Это те потоки, которые вы не открыли, отодвинув штору. Какие-то из них можно открыть, сдвинув еще штору, но не все. Но и на них тоже можно повлиять. Вон, смотрите, возле шкафа, еще один поток, который упирается в табурет. Отодвиньте его…

– Поток? Но как?

– Я имел в виду табурет.

Айвен послушно переставил табурет. Голубоватый луч тут же налился цветом, а в комнате стало ощутимо светлее.

– Но… Но почему? Здесь же нет солнечных лучей, он вообще идет из стены!

– Тем не менее, он влияет на свет. Потоки можно перекрывать или освобождать. А еще их можно усиливать или ослаблять. Разные предметы, разные материалы и разное их положение в пространстве. Свет от свечи с правильно оптимизированными потоками не заменит солнца, но с факелом вполне может потягаться. А еще, его можно сделать холодным, если правильно пригасить тепловые потоки.

– Зачем все это?

– Понимаете, молодой человек, таких потоков существует тысячи тысяч, и каждый из них отвечает за что-то. Вы можете положить гнилой помидор в надежде, что на него кто-то наступит. А если его положу я, то сделаю этот так, что на него наступят непременно. И я даже смогу сказать, в какую сторону человек упадет.

– Например он упадет на Костлявого, и тот ткнет Бритву саблей в бок, – прошептал юноша, осененный догадкой.

– Верно. Я вижу, вы уловили мою мысль.

– Так значит, все эти ваши перекладывания барахла по телеге, выпадающие из рук яблоки, устроенный в комнате беспорядок – все это была ваша мантия?

– Геомантия. Оптимизация мантических потоков. Не то, чтобы совсем уж нарочно, я и впрямь довольно неловок, но в целом вы правы. Я выстраивал некоторые потоки нужным мне образом. Смотрите!

Снова взмахнув рукой, маг изменил комнату до неузнаваемости. Всю ее пересекали прямые, изогнутые и изломанные линии, пятна и точки всевозможных цветов и расцветок. Какие-то были тонкие, какие-то – тусклые.

– Это все мантические потоки комнаты и нас с вами. Вернее, малая часть их. Свет, запах, громкость звуков, температура, сила сквозняка. Вон та, красная, это ваш ночной кошмар, а вот это пятно – такой стала ваша головная боль после моих манипуляций. Если вы расправите одеяло и разбросаете мусор, то боль усилится, а поток распрямится. Хотите, я сниму ваше чувство голода, или заставлю видеть все в синем цвете?