Текст книги "Взгляд Василиска (СИ)"

Автор книги: Иван Оченков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Не могу не согласиться, но хочу заметить, что излишние подробности не всегда могут быть уместны.

– Право, ну что за тайны мадридского двора! Как только миноносцы отправятся к вам, я узнаю это по отсутствию их у причалов…

– Вот тогда и узнаете, – улыбнулся Алеша, садясь на сиденье.

Следом за ним в автомобиле устроился верный Ванька, а Прохор, заметив, что все в сборе оставил в покое карман и, нажав на клаксон, двинул вперед свой экипаж, обдав при этом незадачливого журналиста клубами бензинового чада.

– Эх, ваше императорское высочество, – воскликнул им вслед репортер, – не понимаете вы силы печатного слова! Происхождение довлеет над вами…

Стессели приняли своего августейшего гостя с максимально возможным почетом. Генерал в парадном мундире лично принял у удивленного Алеши плащ с треуголкой, а разодетая в пух и прах Вера Алексеевна, мило улыбаясь, просила чувствовать себя как дома, дескать, у нас все просто и по-домашнему. Помимо хозяев и Водяги присутствовали еще полковник Рейс и генерал Фок.

– Благодарю вас, – поклонился в ответ великий князь и, отстегнув палаш, двинулся вслед за любезной хозяйкой.

– Мы еще не имели возможности поздравить ваше императорское высочество с вступлением в должность, – поднял бокал генерал, едва все расселись.

– А так же с производством и награждением, – подхватила воркующим голосом мадам Стессель.

– Такие вещи полагается обмывать! – развязно воскликнул ротмистр, но под укоризненным взглядом Веры Алексеевна смешался и затих.

– Не обращайте на него внимания, ваше императорское высочество, – извиняющимся голосом произнесла она, – что с него взять, кавалерист!

– Ничего страшного, мадам, – улыбнулся, поднимая бокал Алеша, – благодарю вас за поздравления. Государь отметил меня в числе многих достойных, так что мне право неловко…

– Ну что вы, все знают о вашем геройстве! – воскликнул Фок, – а так же о том, что настоящих героев не всегда ценят. Уж мы бы с Анатолием Михайловичем такого молодца заведовать мастерскими при порте не отправили!

– Ну, начальству, как говориться, виднее, – пожал плечами великий князь.

– Как вам наша стряпня, вы, верно, привыкли к более изысканной кухне? – спросила хозяйка.

– Ну, что вы, я вовсе не привередлив в еде, и к тому же нахожу что ваше угощение бесподобно.

– Ах, вы так добры!

Не смотря на назойливое гостеприимство хозяев, обед прошел достаточно непринужденно. Алексей Михайлович воздал должное угощению и покорил своей обходительностью и простотой, как хозяев, так и прочих гостей. Наконец, после десерта, генерал пригласил всех мужчин в курительную комнату.

– Благодарю вас, но я не курю, – вежливо отказался великий князь и, видя недоумение на лицах присутствующих, счел необходимым пояснить, – доктора не рекомендуют.

– Ах, доктора, – протянул Водяга, – это серьезно…

– Даже государь, узнав об этой рекомендации, не стал курить при мне во время обеда в Зимнем дворце. – Неожиданно сам для себя заявил Алеша, которого стала раздражать бесцеремонность ротмистра.

Услышав про государя, все как по команде спрятали портсигары и, забыв о курительной комнате, дружно плюхнулись на кресла в гостиной. Великий князь уже понял, что его пригласили для некоего приватного разговора, который и намеревались провести в курительной комнате. Откровенно забавляясь неуклюжестью генералов, он не собирался облегчать им задачу, а завел разговор с Верой Алексеевной о красотах природы. Та явно польщенная вниманием члена императорской фамилии с удовольствием поддержала его.

– Вы совершенно правы, Алексей Михайлович, здешние пейзажи, несмотря на суровость, обладают определенной прелестью. Неудивительно, что вы с вашим вкусом обратили на это благосклонное внимание!

– Но возможно летом они не столь суровы как теперь?

– Вне всякого сомнения.

– А что, не случалось ли в Порт-Артуре живописцев пожелавших запечатлеть здешние красоты?

– Увы, нет!

– А какого рода живопись предпочитаете вы, ваше императорское высочество? – спросил внимательно прислушивавшийся к разговору Фок.

– Я не бог весть какой, ценитель, но полагаю интересными работы молодых французских художников. Они называют себя – импрессионисты.

– А я, знаете ли, люблю батальные полотна, в частности Верещагина. Вы ведь знаете, что он приехал вместе с Макаровым?

– Да мы встречались.

– Кстати о Макарове, вы верно слышали, что он просил у государя подчинить ему крепость Порт-Артур?

С этими словами Фока, присутствующие при разговоре с интересом подвинулись, а Вера Алексеевна, напротив решила выйти.

– Ах, у вас начались скучные мужские разговоры, а мне нужно отдать распоряжения прислуге.

Мужчины, как по команде, поднялись, провожая хозяйку дома, а затем так же синхронно опустились на место.

– Нет, мне ничего об этом неизвестно, – ответил, наконец, генералу Алеша, – однако я полагаю сосредоточение командования осажденной крепости в одних руках делом, безусловно, полезным и необходимым.

– Да, но не лучше ли было бы подчинить флот крепости? – вступил в разговор Рейс. – Погодите ваше высочество, я понимаю, вы морской офицер и вам это может быть неприятно, но военная целесообразность настоятельно диктует эти действия. Да, в Севастопольскую осаду гарнизон был подчинен флоту, однако тот действовал исключительно в интересах сухопутной обороны. Или взять хотя бы Испано-Американскую войну. Если бы испанцы сосредоточили свои усилия на обороне Сантьяго де Куба, им, возможно, удалось бы избежать столь впечатляющего разгрома.

Рассуждая таким образом, Фок и Рейс долго состязались в риторике, но великий князь с детства обученный внимательно выслушивать все что ему говорят, но не отвечать ни да, ни нет, сумел остаться нейтральным. Более того, крепостному начальству даже показалось, что он на их стороне.

Глава 7

Откланявшись, Алеша направился на эскадру. Адмиральский флаг сегодня развевался на «Баяне».

– Я ждал вас, – сразу приступил к делу Макаров, – что с ремонтом миноносцев?

– Все хорошо, – отозвался тот, – корпуса уже очищены, а машины перебираются. Малокалиберки сняты и готовится место для ютовых трехдюймовок. Если не случится ничего непредвиденного, через неделю они вернутся в строй.

– Береговые батареи?

– Два шестидюймовых орудия установлены и держат под прицелом всю бухту, для еще трех готовятся позиции.

– Что же прекрасно! Хотя вы, помнится, настаивали на довооружении крейсеров.

– Я и сейчас полагаю эти меры необходимыми, но приказ был однозначен, а я человек военный.

– Все верно, впрочем, ваше предложение не осталось незамеченным. В Порт-Артур, как вам вероятно известно, прибыли двенадцать шестидюймовых орудий Канэ, восемь из них на корабельных станках. Пока «Паллада» в доке довооружим парой орудий ее, затем придет очередь «Дианы».

– Отчего не четырьмя?

– А вам, как я посмотрю, палец в рот не клади, отхватите всю руку! Чтобы установить четыре орудия, придется переоборудовать погреба, а изготовление новой подачи дело не быстрое. Пару же, можно питать от имеющихся. Да и запас, какой-никакой необходимо иметь. Но я вызвал вас не за этим.

– Слушаю вас Степан Осипович.

– Я получил весьма странную депешу из-под Шпица. В ней указано место рандеву с отрядом Вирениуса, но отчего-то шифром. Причем указано, что шифр сей, известен только вам.

– Вы сказали рандеву? Значит, вы пойдете навстречу нашим кораблям…

– Да! «Смоленск» везет эскадре второй комплект снарядов. Его необходимо встретить и во что бы это ни встало провести в Артур. Да и прочие корабли будут серьезным усилением для эскадры.

– Кто пойдет на прорыв?

– «Баян», «Аскольд» и «Боярин» с «Ангарой». Последняя как быстроходный угольщик.

– А «Новик»?

– Ему и здесь станет работы, кроме него при эскадре останется только «Диана», во всяком случае, до окончания ремонта на ее сестрице. Так что за шифр?

– А можно взглянуть? Я полагаю, что это шифр, придуманный моим братом Александром, когда он был гардемарином, а я еще совсем ребенком. Мы иногда пользовались им в переписке. Кроме его и меня он никому не известен.

– Прямо как в романах Золя! Хотя определенный смысл в этом есть.

– Как никогда я жалею, что отставлен от командования «Боярином»!

– А вы что же, Алексей Михайлович, – улыбнулся в бороду Макаров, – надеялись на берегу остаться? Ну уж нет! Пойдете с отрядом, а ну как еще какую шифрованную депешу получим? Вам есть, кому сдать на пару недель дела?

– Так точно!

– Полагаю, о секретности вам говорить не надо? Значит так, к вам в Дальний перейдет канонерская лодка «Бобр». Днище очистить, машины перебрать. Старичку предстоит много работы.

– Хорошо бы еще «Сивуча» сюда перетащить…

– Пока море за неприятелем, это вряд ли возможно. Вот вступят в строй броненосцы, тогда посмотрим.

– Чем будем перевооружать?

– Увы, выбор не велик, будем ставить на место родных орудий, две шестидюймовых пушки. Кстати, вы приготовили то, о чем вас просил?

– Да, извольте, – с этими словами Алеша протянул результат своих картографических трудов: схему прохода в минных полях с ориентирами.

– Хорошо, дайте ка глянуть….Покажете проходы капитану второго ранга Шельтингу, кстати, отчего не указаны места установки новых батарей? Впрочем, ему это и не нужно…

– Спасибо, Степан Осипович!

– За что?

– За то, что на берегу не оставили, за то что с собой взяли.

– Ах вот вы о чем…. Нет, как раз я то и остаюсь. Командовать экспедицией будет Вирен. До прибытия из Владивостока Рейценштейна он командует крейсерами. Только так вот его от мостика «Баяна» и оторвали.

– Разрешите, ваше превосходительство? – раздался стук в дверь и в адмиральский салон вошли Вирен с Эссеном и Сухомлин.

– Прошу господа, – поприветствовал входящих Макаров и тут же обратился к Вирену, – Роберт Николаевич, вот вам флаг-капитан на время похода. Прошу любить и жаловать!

– Как же не жаловать офицера, ставшего причиной моего повышения – не без желчи в голосе отозвался тот.

Эссен с Сухомлиным напротив тепло поздоровались с Алешей и подвинулись к расстеленной на столе карте.

– Значит так, господа, действовать будем следующим образом…

* * *

Вернувшись уже поздно вечером на берег, великий князь отправился домой. Нужно было отдать необходимые распоряжения, приготовить вещи. Наскоро поужинав, Алеша взял в руки поданную Кейко чашку и отхлебнул ароматный напиток.

– Не представляю, что я буду делать без заваренного тобой чаю, – с лаской в голосе сказал он глядя на девушку, – впрочем, я скоро вернусь.

Та, разумеется, ни слова не поняла из русской речи, и смотрела на хозяина с неизменной улыбкой на кукольном личике. Затем, очевидно, сообразив, что он хочет услышать ее голос, что-то произнесла своим звонким как колокольчик голосом.

– Нет, это решительно невозможно, – засмеялся Алеша, – ты ничего не понимаешь по-русски, а я не знаю твоего языка. Выучить что ли китайский?

Кейко снова что-то сказала и улыбнулась, прикусив при этом краешек губы. Вид у нее при этом был донельзя милый и немного забавный.

– Ладно, ступай, – махнул рукой великий князь, – мне вставать рано.

Раним утром, они с Прохором и неизменным Ванькой снова сели в автомобиль и понеслись по пыльной дороге к Дальнему. Архипыч с вещами должен был добраться на поезде, а дом остался на Федоре Михайловиче и китаянке. Дел предстояло много, а времени оставалось мало.

Быстро едущий по улице автомобиль привлек внимание стоящего у окна в доме купца Тифонтая человека. Внимательно проводив взглядом самобеглую коляску, он обернулся к стоящему рядом хозяину дома и тихо сказал.

– Русский принц, проявляет большую энергию.

– Да, он весьма целеустремленный молодой человек, – согласился с ним тот.

– Господин Тифонтай, вы послали человека в мой бывший дом?

– Да господин Вонг, полагаю, он вернется к обеду.

– Это очень долго.

– Это очень опасно! Я и без того сильно рискую укрывая вас, господин Вонг.

– Не так уж сильно, – пренебрежительно ответил ему собеседник, – их контрразведывательные службы крайне не расторопны.

– Тем не менее, вас они схватили, и едва не повесили, – не удержался от колкости китаец.

– Вы не о том думаете, господин Тифонтай, – оборвал его японец, – лучше подумайте о своей судьбе. Когда войска доблестной императорской армии возьмут Порт-Артур, мы вспомним всех, кто нам помогал, но не забудем и тех, кто не проявил должного старания!

– Вам не в чем меня упрекнуть, господин Вонг, я делаю все, что в моих силах, – пошел на попятный купец.

Человек, которого многие знали под именем Генри Вонга, высокомерно улыбнулся и вышел прочь из комнаты. Китаец, чтобы не выдать сквозящей в нем ненависти проводил его глубоким поклоном. Тифонтай прекрасно помнил, какую резню учинили японцы в прошлую войну, взяв Порт-Артур. У него не было причины хорошо к ним относиться, но торговые интересы требовали известной гибкости. К русским он тоже не питал теплых чувств, считая такими же захватчиками, как и прочие. «Надеюсь эти «заморские черти»[55]55
  «Заморские черти» (кит. 洋鬼子 – ян гуйцзы) – так в Китае называют иностранцев, по преимуществу белой расы.


[Закрыть] уничтожат друг друга и оставят Поднебесную в покое» – мстительно подумал он. Сейчас он слишком зависел от наглого японца и должен был ему всячески угождать, обеспечивая связь с его агентом. Но кто знает, как сложится судьба? Может завтра выпадет случай отомстить иноземцам выдающим себя за китайцев…

* * *

Тем временем на Порт-Артур свалилась новая беда. Щедрый дождь наград, пролившийся на одного из представителей рода Романовых, вызвал жгучую зависть у прочих членов этого довольно не маленького семейства. Особенно сильно это задело так называемых Владимировичей. Тут надо сделать небольшое пояснение. Августейшая фамилия внутри себя делилась на несколько кланов, яростно дерущихся за власть между собой. Главными ненавистниками Михайловичей, к которым принадлежал и наш Алеша, были Владимировичи, то есть великий князь Владимир Александрович и его семья. Призом, за который шла борьба, являлся ни много ни мало весь русский флот. Генерал-Адмирал великий князь Алексей Александрович был не молод и семьей так и не обзавелся. Рано или поздно вакантное место освободится и тот, кому оно достанется, станет очень влиятельным человеком, причем личные заслуги претендента будут иметь не малое значение. Именно этими резонами и руководствовался командующий русской императорской гвардией великий князь Владимир Александрович, когда добивался посылки на театр военных действий сразу двух своих сыновей: Кирилла и Бориса. Первый был моряком и имел чин капитана второго ранга, второй – гусарским поручиком. Нельзя сказать, чтобы молодые великие князья были уж совсем пустыми людьми. Но освободившись от родительской опеки, они с изобретательностью достойной лучшего применения, тут же пустились во все тяжкие. Путь их на Дальний Восток ознаменовался значительным количеством громких кутежей и ничуть не меньшим – скандалов. Наместник, поначалу радушно встретивший молодых людей в Мукдене, вскорости рад был избавиться от них, выпихнув в Порт-Артур, где их ожидал не менее теплый прием генерал Стесселя. В отличие от Алеши старавшегося производить как можно меньше шума и суеты, Кирилл с Борисом прибыли с помпой. Отдельный поезд встречал почетный караул трех родов войск с оркестром, весь наличный генералитет и депутаты из числа местных жителей, не покинувших еще город.

Разумеется, милейшая Капитолина Сергеевна не могла пропустить такого события, и семья Егоровых явилась на вокзал в полном составе. Труднее всего было уговорить Милу, но дел в госпитале было не так много, и девушка поддалась на настойчивые уговоры сестры. День был довольно теплый, настроение у встречавших праздничное, так что крики «ура» в честь великих князей звучали вполне искренне. Великий князь Кирилл вышел из вагона улыбаясь и милостиво приняв хлеб-соль, тут же сунул каравай офицеру охраны. Следом показался Борис в гусарском ментике и тут же едва не растянулся запнувшись на ровном месте. Однако ему тут же на помощь пришел брат и встречавшие, так что со стороны это выглядело как крепкие объятия.

Алеша по своему положению никак не мог отказаться от встречи августейшей родни, и потому был в первых рядах. Впрочем, сторонившийся двора молодой человек был не слишком вовлечен в клановую грызню и потому приветствовал их с искренней радостью.

– О, мон шер, – воскликнул завидя его Кирилл, – я вижу, служба пошла тебе на пользу!

– Служба всем идет на пользу, – скромно улыбнулся тот в ответ.

Родственники тепло обнялись и расцеловались, причем, когда дошла очередь до Бориса он снова запнулся.

– Лешка, прости, – с обезоруживающей улыбкой повинился гусар, – что-то я перебрал давеча.

– Да ладно, всякое бывает, давай держись за меня…

Молодые люди под восторженные крики двинулись к ожидавшим их экипажам, но тут дорогу им снова заступили депутаты от жителей Порт-Артура и пока Кирилл со стоическим выражением на лице выслушивал приветственную речь, Борис с нескрываемой скукой скользил взглядом по окружающим. Вдруг взор его оживился, и он тихонько толкнул стоящего рядом Алешу.

– Ты посмотри, да у вас тут и барышни недурственные встречаются!

Тот оглянулся и тут же встретился глазами с Людмилой Сергеевной стоящей рядом с сестрой и племянником. Девушка и вправду была чудо как хороша и узнавший ее великий князь тут же поклонился.

– Да ты, брат, как я погляжу, время тут зря не теряешь! – воскликнул Борис.

– Это не то что ты подумал, госпожа Валеева просто моя знакомая.

– Чудно! Так может, ты и меня представишь? Я тоже хочу иметь подобных знакомых…

– Непременно, но ты, Боря, прежде протрезвей, а то она барышня строгих правил.

– Увы, мне, – состроил умильную рожу гусар, – значит познакомиться нам не судьба!

Торжественная встреча великих князей продолжилась не менее торжественным обедом, который в свою очередь перерос в разнузданную пьянку. Впрочем, к этой поре Борис с Кириллом вернулись уже в свой поезд, потащив за собой несколько молодых офицеров. Алеша, благоразумно уклонился от этой чести, отговорившись делами. Поскольку дело клонилось к вечеру, ехать на автомобиле он не решился, и отправился в Дальний с оказией по железной дороге. Оказия представляла собой чудо инженерной мысли – мотодрезину! В сущности, это транспортное средство было чем то вроде великокняжеского автомобиля, только побольше и поставленного на рельсы. Маленькая железнодорожная платформа имела два ряда обшитых чертовой кожей диванов обращенных друг к другу тет-а-тет. Между ними помещался большой ларь скрывавший двигатель, работающий на керосине. Для защиты от непогоды можно было натянуть тент. Этот чудный аппарат обычно использовался для доставки рабочих и небольших запасов материала к месту ремонта. Для размещения последнего к мотодрезине могла прицепляться небольшая грузовая платформа. Утром на ней доставили в Артур группу мастеровых, а теперь она возвращалась обратно. Наш герой, хотя и не слишком много выпил на банкете, все же немного устал и пока их маленький поезд двигался к цели, завернулся в шинель и с чистой совестью заснул, не обращая внимания на жесткое ложе и неподобающую людям его круга обстановку.

* * *

Для японцев не было секретом, что русские используют находящиеся в Дальнем ремонтные мощности КВЖД. Это, разумеется, не входило в их планы, и они решили наказать потерявшего бдительность врага. Им было хорошо известно, что единственной защитой порта были минные заграждения, так что решено было протралить в них проходы, после чего смогут атаковать устаревшие корабли третьей эскадры адмирала Катаока[56]56
  В третьей эскадре Объединенного флота состояли устаревшие броненосцы, крейсера и канонерские лодки. Многие из них, впрочем, были перевооружены современной среднекалиберной артиллерией.


[Закрыть]. Операция была тщательно спланирована, но тут в дело вмешался случай. Разведке удалось достать схему прохода в минном заграждении с глубинами и береговыми ориентирами. Если она была верна, а сомневаться в этом не было никаких оснований, задача японцев до предела облегчалась.

С тех пор как порт Дальнего стал ремонтной базой миноносцев, русское командование и новый начальник порта всерьез озаботились его обороной. Помимо береговых батарей был сооружен плавучий бон из сцепленных между собой барж и грузовых шаланд, защищенных противоминными сетями. За боном попеременно дежурили местные брандвахты: бывшие клипера «Джигит» и «Разбойник». Когда то эти небольшие, но ладные корабли строились как возможная угроза английской торговле. Увы, с тех пор миновало много лет. Скорость их стала недостаточной, вооружение устарело и все на что они годились, это служить учебными кораблями и брандвахтами. Впрочем, налета серьезных сил не ожидалось, а от миноносцев они вполне могли отбиться. Но, как выяснилось, у японцев было на этот счет свое мнение.

Атака началась рано утром, едва только робкие утренние сумерки стали сменять ночную мглу. Первым из предосторожности пустили транспорт «Ариаке-мару». Трюм его был заполнен, мешками с рисовой шелухой, пустыми бочками и прочим плавучим хламом, так что подрыва на минах можно было не опасаться, но он благополучно прошел по указанному разведкой проходу. За ним двинулись старый броненосный корвет «Фусо» и канонерская лодка «Сайен». Последний был когда-то малым китайским крейсером, но во время последней войны был захвачен японцами и включен в состав своего флота. Пройдя пролив Дасаньшань, японские корабли повернули к Дальнему, а за ними в проход вошел пятый боевой отряд японского флота, состоявший из трех крейсеров типа «Ицукусима» и бывшего китайского броненосца «Чин-Иен». Следом шло несколько номерных миноносок. Разумеется, береговые посты заметили вражеские корабли, но все что они могли сделать, это сообщить командованию о надвигающейся угрозе.

Посреди Талинваньского залива располагалось еще одно минное заграждение, но и его японцы миновали без потерь. Стало окончательно ясно, что разведка не ошиблась, и адмирал Катаока отдал приказ «Фусо» и «Сайену» идти на Дальний, а сам с остальными силами пошел к Талинваню.

Алеша проснулся, когда их импровизированный состав проходил мимо бухты Виктория. Сказать по правде, молодому человеку после вчерашних возлияний захотелось в гальюн[57]57
  Гальюн. – Туалет на корабле.


[Закрыть], но попросить железнодорожника остановиться ему показалось неудобным. Впрочем, от Виктории до Дальнего было всего ничего. Прибыв на станцию и поблагодарив управлявшего мотодрезиной машиниста, великий князь немедленно направился к маленькому строению неизвестно отчего именуемого местными «ретириадой». Закончив насущные дела он, наконец, разглядел, что вокруг явно что-то не так. Не слышно было обычного рабочего шума от мастерских. Совершенно не видно вокруг людей. Наконец над портом раздался тревожный гудок, и Алеша, поняв, что вокруг творится что-то неладное, со всех ног бросился в порт.

– Что происходит? – спросил он когда, запыхавшись, влетел в присутствие.

– Ваше императорское высочество, – отозвался испуганный чиновник, – японцы сюда идут! Бегите пока можно…

– Как идут, а минные поля?

– Не знаю…

Поняв, что ничего здесь не добьется, великий князь побежал в порт. На его счастье пришедший накануне ночью «Бобр» еще не отошел от своей бочки и вскоре великий князь был на корабле, где его встретил совершенно невозмутимый Шельтинг.

– Здравия желаю, ваше императорское высочество, – поприветствовал он Алешу.

– Что происходит?

– Ничего особенного, Алексей Михайлович, просто нас имеет честь атаковать японский императорский флот!

– Что весь?

– Ну что вы, – оценил его выдержку командир «Бобра», – только устаревшие броненосцы и крейсера из отряда Катаоки. Но, боюсь, что нам хватит и этого. Все-таки у них семь крупнокалиберных орудий против одного нашего. Кстати, это очень любезно со стороны японцев, что они начали, прежде чем мы приступили к выгрузке снарядов. Вы не находите?

– А разве вы не оставили боезапас в Порт-Артуре, Владимир Владимирович?

– К счастью не весь. Степан Осипович счел неразумным отправлять канонерку совершенно беззащитной, так что по два десятка снарядов на орудие у меня есть. Что как я полагаю более чем достаточно. Вряд ли нам удастся выпустить более половины из них.

– В Порт-Артур сообщили?

– Не знаю, радио они намертво забили искрой, а что с телеграфом, мне, увы, неизвестно.

– А что на клиперах?

– А что на клиперах, Киткин[58]58
  Капитан второго ранга Киткин – командир «Разбойника».


[Закрыть] с Говорливым[59]59
  Лейтенант Говорливый – командир «Джигита»


[Закрыть] готовятся к бою. Полагаю что на наскоро устроенной вами батарее тоже. Кстати, а что это?

С этими словами Шельтинг схватил бинокль и стал напряженно всматриваться в происходящее за молом. Затем хищно улыбнувшись, он с каким-то отчаянным весельем воскликнул:

– Беру свои слова обратно! Сегодня я успею выпустить все свои снаряды. На нас идут «Фусо» с «Сайеном», а остальные держатся мористее. С этими старыми калошами мы как-нибудь сладим! И вот что, Алексей Михайлович, вы уж извините меня за прямоту, но делать вам на «Бобре» совершенно нечего. Лучше организуйте эвакуацию чего еще возможно. Вы все-таки начальник порта. Ну и батареями командовать тоже надо…

Покинув канонерку, Алеша бросился на телеграф. Увы, единственный не успевший еще сбежать телеграфист лишь развел руками: связи не было. Однако великий князь, припомнив, как он сюда добрался, написал короткую записку с донесением и приказал паре первых попавшихся ему на глазах солдат разыскать машиниста и доставить ее в Порт-Артур. Решив эту проблему, начальник порта отправился к докам. Миноносцы стояли в одном из доков и выйти им, похоже, было уже не суждено, но их экипажи составляли не менее сотни человек и могли участвовать в отражении вражеского десанта, если таковой последует.

К удивлению Алеши на пристани царила суета. Большая часть матросов и офицеров обоих миноносцев под командованием лейтенанта Азарьева деятельно готовились к обороне. Винтовок у них было мало, но они сняли с миноносцев пулеметы и малокалиберные орудия и устанавливали их на берегу. Остальные во главе с командиром «Бойкого» лейтенантом Подъяпольским помогали готовить к атаке четыре минных катера, укрыв их от посторонних глаз за стоящим у пристани плавкраном и баржей.

Двое из них третьего дня пришли из Артура для охраны рейда. Один был моторным с «Ретвизана», второй паровым с «Победы». Довольно быстроходный в 12,5 узлов «Ретвизанчик» вооруженный тридцатисемимиллиметровой пушкой, двумя самодвижущимися минами и одной метательной был достаточно велик, чтобы считать его миноноской. Катерные мины, будучи такого же калибра как у миноносцев, имели меньшую массу и дальность хода. Катер с «Победы», не заслуживший себе еще отдельного имени был немногим меньше и без вооружения имел почти такую же скорость, но с установленным на носу минным аппаратом и пулеметом на корме, давал едва десять. Два других как понял начальник порта, принадлежали клиперам. Более старые и значительно меньшие, чем катера броненосцев они были куда менее скоростными и вооружены метательными минами. Помимо этого на них были установлены картечницы Пальмкранца. Замысел моряков был понятен, когда вражеские корабли подойдут достаточно близко, выйти из-под прикрытия баржи и плавкрана и атаковать. К сожалению, также было понятно, что шансов на успех этого отчаянного предприятия практически нет. В отличие от миноносцев, катера можно повредить из любого малокалиберного орудия или даже винтовки, а малая скорость не позволяла им подойти к врагу на расстояние выстрела.

Заметив великого князя командир «Бурного» начал доклад, но Алеша его перебил.

– Когда сможете дать ход?

– Моторный катер немедленно, а паровые через четверть часа. Нас не видно за плавкраном, и при удаче пока на него обратят внимание, мы сможем выйти в атаку.

– Утопия! Ваш дым сразу же выдаст вас.

– А что прикажете делать, сложить руки и ждать чуда? – огрызнулся Азарьев. – Так хоть какой-то шанс подороже продать свою жизнь!

Великий князь на секунду задумался. Позиция лейтенанта ему импонировала, он и сам считал, что драться нужно до конца, но как сделать борьбу хоть немного равной? «Клипера японцам не соперники», – начал рассуждать он про себя, – «у тех пушки современные. Вот канонерка, при поддержке береговой батареи может продержаться, но сколько? Затем подойдет броненосец с крейсерами… Моторный катер нужно отвести подальше от дымящих собратьев, и пока японцы будут отвлечены ими, есть небольшой шанс…»

– Нужен дым! – решительно заявил Алеша.

– Что простите?

– Дым! Между японцами и вами. Много дыма. Тогда и вы успеете выйти в атаку, и врагу будет не так легко по городу и порту стрелять.

– Но откуда же его взять?

– Дайте мне десяток матросов, и через полчаса у нас будет такой дым, что все черти в аду позавидуют!

Подъяпольский посмотрел на великого князя с недоумением, но затем кивнул:

– Тищенко! – закричал он боцману, – возьми десяток людей и поступаешь в распоряжение его императорского высочества!

Через минуту Алеша уже бежал с матросами к складам. На одном из них как он помнил, хранился брезент, грубый холст и прочая мануфактура. Выбив по команде командира ворота, матросы схватили по паре рулонов ткани и кинулись обратно на пристань.

– Мазут есть? – спросил у механика запыхавшийся начальник порта.

Мазут нашелся и вскоре облитые тягучей маслянистой жидкостью рулоны мануфактуры были подожжены и начали давать густые черные клубы дыма, закрывавшие небо. Несколько таких рулонов матросы кинули в гребной ялик и, навалившись на весла, вывели его в море и подожгли там, сами вернувшись вплавь. Кто-то сообразил облить мазутом сложенные на пристани пропитанные креозотом сваи для пирсов. В общем, вскоре порт был затянут густыми клубами дыма, и можно было подумать, что в нем бушует пожар.

Тем временем на рейде разгорался бой. Первым в него вступил дежуривший сегодня «Разбойник». Окутываясь дымом от выстрелов своих старых пушек, клипер вел огонь по идущему впереди «Фусо». Тот энергично отвечал из своих новейших и куда более скорострельных шестидюймовок. Море кипело вокруг русского корабля, но первым попадания добился все же он. Снаряд разорвался на броне каземата японского корвета, не причинив ему, впрочем, особого вреда, но показав, что бой не будет игрою в одни ворота. Дело было еще в том, что согласно правил принятых в японском флоте, все лучшие артиллеристы собирались на перворанговых кораблях. Поэтому броненосцы и броненосные крейсера первого и второго боевых отрядов всегда стреляли лучше, чем легкие крейсера, а на долю кораблей береговой обороны и вовсе оставались канонирами либо древние старцы, помнившие еще схватки с кораблями Токугавы, либо безусые юнцы едва начавшие служить.

Однако новая артиллерия японского корабля все же сказала свое веское слово, и на баке русского клипера расцвел цветок огненной сакуры. Взрывом разбило носовое орудие, разворотило палубный настил и ранило или убило всех находящихся рядом. К тому же на корабле начался пожар. В этот момент последовало новое попадание в «Фусо», на этот раз из стосемимиллиметровой пушки, но это был последний успех старого клипера. Следующий японский снаряд снес ему трубу. И без того невеликая тяга в старых котлах упала и «Разбойник» лишился хода. Пока японцы увлеченно расстреливали горящий русский корабль, на сцене появился новый игрок. Шельтинг прикрываясь дымом от горящего крейсера, вывел свою канонерку вперед и открыл огонь. Большой столб воды, вызванный падением девятидюймового снаряда, заставил понервничать командира японского корвета. Но окрыленный первым успехом тот продолжал идти вперед, за что вскоре и поплатился. Сто двадцать шесть килограмм стали русского снаряда ударили «Фусо» у основания грот-мачты, разворотив при этом кормовую рубку. Один из крупных обломков отлетел к стоящему на спонсоне стодвадцатимиллиметровому орудию и, снеся по пути голову наводчику, ударил в затвор, заклинив его и выведя таким образом из строя. Ко всему еще на престарелом корвете начался пожар, и японский командир решил, что для старичка на сегодня достаточно. Круто переложив руль «Фусо» развернулся и попытался выйти из боя. Это стало последней ошибкой его командира, бушевавший на корме пожар мешал вести огонь из уцелевшего кормового орудия и Шельтинг свой шанс не упустил. «Бобр» вел огонь со всей возможной для его устаревшей пушки скорострельностью и вскоре еще раз поразил многострадальную корму вражеского корабля. На этот раз русский снаряд перебил корвету рулевой привод. К счастью перо руля в момент попадания стояло прямо и «Фусо» отчаянно дымя пожаром и единственной трубой, вышел из боя. На «Сайене» попробовали прикрыть своего товарища огнем, но неожиданно открывшая огонь батарея шестидюймовок со всей очевидностью показала японцам, как сильно они рискуют. Первый же всплеск, поднявшийся рядом с бортом канонерки, заставил ее командира спешно ретироваться, с тем, чтобы предоставить возможность разбираться с неожиданно кусачей береговой обороной более крупным кораблям.