Текст книги "Рассказы разных лет (сборник)"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Вампиры вообще хорошо сохраняются, – сказал Ян, не обращая внимания на Киони. – Особенно при регулярном питании чужой жизненной энергией. Разве вы этого не знали? Ирма…

Ян умеет произносить женские имена. Но Ирма не обратила на его сладкий тембр ни малейшего внимания.

– Что же настоящий вампир будет делать в этом скопище придурков? Ирма, совершенно невзначай, покосилась на Киони.

– От них, на самом деле, очень много пользы. От придурков. – Ян тоже, совершенно случайно, покосился на Киони. – Можно гулять по городу ночью, не притворяясь обычным человеком. А главное, что бы ты ни делал, люди все спишут на выходку валяющей дурака молодежи. На молодых бездельников, играющих в вампиров. Одиночка в плаще, гуляющий по подворотням, прячущийся в тенях и пристраивающийся следом за хорошенькими девушками, может привлечь внимание. Даже городской житель, привыкший думать только о себе, может вызвать полицию, заметив такое. Совсем другое дело, когда по улице с музыкой и гамом протопала стая играющих в вампиров придурков. Тут даже самый настоящий вопль из подворотни не привлечет внимания. Сочтут за продолжение игры. Понимаете, Ирма? Лист надо прятать в лесу. Или хотя бы в стопке листов для гербария.

Ирма усмехнулась, открыла рот – но в этот момент в комнату повалила свита Вирталь, стало людно и шумно.

– Не соизволят ли Ее Величество оказать мне честь вести машину?..

– Одному такому уже оказали честь, так он умудрился восемь танков дюжине зергов скормить…

– Кто-то, не будем уточнять кто, четыре крейсера прямо под горсть гостов подвел, так что чья бы…

– Мальчики! Господа… – Вирталь понизила голос и выдержала паузу. Все ее пажи послушно заткнулись. – Всем спасибо, все свободны. Сегодня королева сама поведет своего германского жеребца.

Вирталь оглядела гостиную. Задержалась взглядом на Ирме.

– Вы с нами, господа? Киони? Тогда вперед за вашей королевой! Все на вторую сагу о «Блейде», враге рода вампирского!

Снаружи было прохладно и почти стемнело. В октябре всегда темнеет вот так, как-то непривычно быстро после долгих летних вечеров.

Вирталь, ее трое пажей и Киони утрамбовывались в розовую «Ауди». Вирталь уже успела включить в машине свое извечное «Christ and the pale queens mighty in sorrow», и сквозь бесконечно повторяющуюся фразу пробивались лишь обрывки:

– В Москву?..

– Нет, господа, ваша королева не желает дышать грязным воздухом и ползти по кольцу…

– В Балашиху? А там есть…

– Все там есть…

Звездочет открыл свою «Ниву», кисло посмотрел на Яна, но все же спросил:

– Ян, ты с нами?

Ян покосился на свой мотоцикл, потом на Ирму. Стрельнул глазами по ее ножкам…

Подошел к «Ниве» Звездочета и распахнул заднюю дверцу:

– Прошу вас, Ирма.

Ирма, мило улыбаясь, сделала книксен и полезла на заднее сиденье – и все это, не отпуская моей руки. Ян поджал губы и сел вперед.

Тронулась «Ауди» Вирталь, за ней мы. По расстоянию до Балашихи недалеко, но по времени – почти как до Москвы. Придется ехать поперек двух радиальных шоссе, идущих от Москвы, так что почти весь путь по проселочным дорогам.

– А как красиво кое-кто говорил, – сказала Ирма, косясь на затылок Яна. – Я почти поверила, что он всамделишный упырь. И тут этот всамделишный упырь все бросает и в щенячьем восторге отправляется смотреть второго «Блейда»…

Ян не спешил отвечать. Скрипя кирпичной крошкой, мы проехали подъездную дорогу и уже разворачивались, выбираясь на дорогу к поселку. Ян внимательно смотрел в боковое окно, туда, где вдали виднелся поселок. Словно высматривал, не едет ли знакомая машина.

Потом обернулся к нам и внимательно посмотрел на Ирму.

– Есть куда более интересные вещи. Почему-то люди, активно не верящие в упырей, носят большие крестики. Я даже думаю, что серебряные. И это при том, что на спине у них гордо значится цитата из Ницше, в адаптации для гарлемских школ.

Вместо ответа Ирма широко улыбнулась, скинула туфли и забралась на сиденье с ногами. В тесной «Ниве» особенно не развернуться, Ирма невольно привалилась ко мне на плечо. Но не стала беспокоиться по этому поводу. Наоборот, еще и обняла меня. И все это – широко улыбаясь Яну.

– И чесноком от кого-то пахнет, – сказал я. – Звездочет, это не у тебя в бардачке чеснок маринуется?

– Не смешно, – сказал Звездочет. Но принюхался и признал: – Чесноком правда тянет откуда-то…

На миг тело Ирмы напряглось – теперь, когда она прижалась ко мне, я это хорошо чувствовал.

– Это хорошо, что мне наконец-то довелось встретиться с настоящим упырем, – сказала Ирма Яну. – Просто замечательно. Потому что меня давно мучает вопрос: ну допустим, они есть, эти вампиры-упыри-верволки. Но откуда же они появились?

– Да, этот вопрос сразу превращает все истории про вампиров в сказки… – сказал Звездочет.

Ян посмотрел на Звездочета и сморщился, словно от зубной боли. Но сдержался. Не спеша сложил пальцы, хрустнул суставами, потом меланхолично сказал:

– Для кого-то и вращение Земли сказка. Но это же не повод, чтоб?

– Да? Ну так объясните нам, пан нетопырь, – сказала Ирма.

– Легко, – сказал Ян. – Но это долгая история.

– Ага, – усмехнулась Ирма. – Началось. Сказки, ласки, смазки – а потом отмазки.

– Мы разве куда-то торопимся? – спросил Звездочет. И тоже ухмыльнулся. – Если что, я могу вести помедленнее.

– Боюсь, кое-кому это все равно не поможет, – сказал Ян, глядя на Звездочета. – Он не поймет, даже если будет конспектировать, а я буду объяснять по слогам.

– Вот только не надо уводить разговор в сторону, сводя все к перепалке, пан нетопырь, – нахмурилась Ирма. – Дешевый трюк. Ну так откуда же вы, упыри, взялись?

Ян пожал плечами.

– Весь мир – игра.

– Не вижу связи между заявленной вами позицией и этим пошлым трюизмом, пан нетопырь, – холодно сказала Ирма. Потом улыбнулась и сладко потерлась головой о мое плечо, косясь на Яна.

– Не нужно пошлых трюизмов, – сказал Ян. – Весь мир игра – в самом буквальном смысле.

– Все, пора тебе завязывать с Фоллаутами, – сказал Звездочет.

– На дорогу смотри лучше, – сказал Ян.

– Что же это за игра? – спросила Ирма. – Стратегия? Ролевка? Шутер? Любовные приключения?

– Все вместе. Для мальчиков – войны, для девочек – свадьбы. Младшим сладости, старшим – пряности. На все тайности, на все странности… процитировал Ян. – Кто-то играл за Сталина и Черчилля во время Второй Мировой, а кому-то и детективного сюжетика за глаза хватает, или любовной интрижки.

– Такая игра никому не нужна, она же ничем не будет отличаться от реального мира, – влез Звездочет.

– Игра отличается от реального мира прежде всего тем, что это игра. В любой момент можешь бросить или переиграть. Любая ошибка исправима, в отличие от реальности. Игрок может расслабиться. Вот что в игре самое привлекательное. Все остальное второстепенно. Но к ботам, – Ян в упор взглянул на Звездочета, – к тупым ботам это не относится, конечно же. Для них чужая игра – самая настоящая жизнь. Единственная. Так что не умничайте, сударь Звездочет, а смотрите на дорогу.

Звездочет и в самом деле заговорился. Розовая «Ауди» уже оторвалась от нас так далеко, что и не видно за изгибами дороги.

– Здорово, – сказала Ирма. – Вы, пан нетопыть, потрясающе отыгрываете легенду про студенчество у Берна. Но к вампирам мы не приблизились ни на полшажка.

Она подняла лицо ко мне и сказала-выдохнула, почти касаясь губами моих:

– Правда, красавчик?

Ян прищурился, поджал губы. Холодно сказал:

– Умному хватит. А дуракам можно объяснять вечно.

– Я же блондинка, мне можно, – сказала Ирма и картинно захлопала глазами.

– Он на баги намекает, – хмуро сказал Звездочет. – Типа, как в каком-нибудь Фоллауте можно было бросить машину, но багажник, набитый полезным барахлом, переносился вслед за тобой в любую локацию. Причем даже без машины.

– И что? – спросила Ирма.

Я видел ее лицо сильно сбоку. И все-таки мне показалось, что-то в ее лице изменилось. У нее было такое выражение – словно в фильме про трудную жизнь актеров, когда хороший актер играет плохого актера, который неумело играет свою роль…

А может быть, и нет. Звездочет покосился на Ирму в зеркало заднего вида – но ничего такого не заметил, кажется.

– Ну, если наш мир чья-то игра, – сказал он, – то в ней движок должен быть куда сложнее, чем в каком-нибудь Фоллауте. Особенно просчет повреждений у людей. У нас же нет тупой одной единственной полоски хит-пойнтов, у нас-то все сложнее. И если бы наш мир был чьей-то игрой, то пока такой движок сооружали, в нем наверняка тучи багов поселились бы. Какие-нибудь области задания параметров, про которые все под конец работы уже забыли. И если у какого-нибудь бота какой-то параметр при установке вылез в непредусмотренную область, тогда может и глюк возникнуть. Что-нибудь вроде нечувствительности к пулевым ранениям или там колющим ранам. Как раз то, что приписывают вампирам.

– Ну да, – сказала Ирма. – К пулям нечувствительны, а солнечный свет убивает.

– Как раз это-то можно легко объяснить, – сказал Звездочет. – Скажем, для обсчета интенсивного воздействия сета на кожу бота вызывается подпрограмма, которая изменяет тот параметр, из-за левого значения которого бот превратился в бессмертного…

Он помолчал, потом нахмурился.

– Хотя нет, это все равно ничего не объясняет. Даже при таком раскладе вампиров не может быть.

– Это еще почему, сударь Звездочет? – Ян старательно вскинул правую бровь. У него это здорово получается – вскидывать одну бровь.

– Потому что рано или поздно глюканутого бота все равно убьют. Либо в самолете разобьется так, что никакой глюк не спасет. Либо под солнечные лучи угодит. А если этот глюк от бота к боту как-то передается…

– Через кровь, – сказал Ян.

– …то тогда бы они уже всю землю заполонили. Кто-то захотел, чтобы и его подружка жила вечно. А подружка любовника пожалела. А у любовника дети есть… Цепная реакция, как при делении урана. Весь мир бы уже из одних вампиров был.

– Все таки вы, простите, умный-умный, а дурак, – сказал Ян.

– Это еще почему?

– Потому что дважды два посчитать можете, а вот на дважды три ума уже не хватает.

– Да?

– Да. Вы когда-нибудь играли по сети?

Звездочет фыркнул.

– А что бы вы сделали, если бы какой-то монстр, которому на роду написано дохнуть от двух стрел, вдруг не подох даже после пятой? А потом и вовсе уделал вашу прокачанную по самое не могу аватару? Лишив всего добра? Поломав все ваши планы?

– Потер бы этот рассадник багов вместе со ссылкой в «Избранном», и всех делов.

– А если вы за этот рассадник заплатили на месяц вперед?

– Подумаешь, пара десяток… Здоровые нервы больше стоят.

– А если не пара десяток? – не отставал Ян. – А пара тысяч?

– Таких игр не быва… За игрушку вроде нашего мира, что ли? сообразил Звездочет.

– Так что бы вы сделали, если бы это была не двадцатка, а парочка тысяч?

– Тогда бы тамошним админам отписал. Чтобы пофиксили все что полагается, а мне мою аватару вернули, какой была. Вместе со всем добром. А может быть, и с компенсацией за моральный ущерб.

– То есть админы бы постарались все пофиксить?

– Ну, наверно. Пришлось бы. За две тысячи и засудить можно.

– А что стало бы с тем глюканутым монстром, который забил вашу прокачанную аватару?

Звездочет хмыкнул, поджал губы, опять смущенно хмыкнул.

– Ну… В принципе, да… Если так…

– Вот и я про то же, – сказал Ян. – Неужели Вы, сударь Звездочет, ни разу не задумывались, отчего даже в самых попсовых голливудских поделках вампирские кланы враждуют?

– Только не говори мне, что это они так контролируют свою численность, чтобы не пришел админ-лесник и не разогнал из всех. В смысле, пофиксил.

– Я этого и не говорил. Зачем же это говорить мне, – когда до этого может додуматься любой школяр-астрофизик, даже не отличающийся умом и сообразительность? По крайней мере, с маленькой помощью друзей…

– Да иди ты, Ян, со своими подколками!

Звездочет подчеркнуто сосредоточился на управлении.

– А вот я все же не понимаю, – сказала Ирма. – Если кое-кто такой умный и весь из себя такой упыристый, почему вместо охоты на орков мы едем на какую-до задрипанную попсню про вампиров? Звездочет, долго еще до Балашихи? Где там маршрутки останавливаются? Высади меня там.

– Орки могут оказаться и опасными, – пожал плечами Ян. – Мы-то не игрушечные вампиры, а всамделишные упыри. Выберемся, что бы ни случилось. А вот вы, сударыня? Если вдруг попадете оркам в руки, совсем беззащитная? Они же вас изнасилуют, а потом убьют. Или сначала убьют, а потом изнасилуют. Или…

– Вот только не надо этих дешевых отговорок. За меня не беспокойтесь, мальчики.

– Ребята, я вам еще раз говорю, что это уже не шутки, – сказал Звездочет. – Может быть, Филина из-за вас отделали. Если те орки, которых вы гоняли, спутали его с вами, и…

– У вас на факультете все такие? Особенно одаренные? – уточнил Ян, прищурившись. – Те орки, которых мы задирали, здесь. А где Филин тусовался? Это почти на другом конце Москвы. Как наши орки могли туда попасть? Может, его какие-нибудь охотники на вампиров за упыря приняли, пока он по кладбищу гулял. И распяли в каком-нибудь склепике старинном. Или не распяли, а просто голову отпилили.

Ян обернулся назад, посмотрел на Ирму. Стрельнул глазами по ее коленкам, снова поднял глаза. Или смотрел он не на Ирму, а на дорогу за задним стеклом?..

– Перестань, Ян, – сказал Звездочет. – Не смешно. Такие психи, чтобы в вампиров верили и на них охотились, только в фильмах бывают.

– А кто говорит, что они верят? Может быть, они только играли в охотников на вампиров?

– Ян…

– Не все же такие скучные и попсовые, как вы, сударь Звездочет. Есть люди, предпочитающие детские игры. Вроде просиживания за компьютером, прослушиванием музыки и игрой в готику. А кто-то любит игры на свежем воздухе. Охоту, например. Но не на рыбок-белочек, конечно, это скучно и прошлый век. Куда интереснее охотиться на действительно опасного зверя. На царя зверей. Самая интересная охота – это охота на человека.

– Самая интересная охота – это охота на упыря, – сказала Ирма. – Он опаснее.

Звездочет кинул взгляд в зеркало заднего вида – но Ирма не издевалась над Яном. Она была совершенно серьезна. Если она над кем и издевалась… Звездочет разочарованно цокнул и помотал головой.

– Как хотите. Но я вас предупредил. И я с вами никуда не пойду.

– Мы бы тебя и не взяли, – сказал Ян.

– Хотя вы все равно нигде не найдете орков сейчас… Рано для них еще…

– Орки нам и не нужны. Сегодня мы будем охотиться на огров, – сказал Ян.

– Да хоть на гремлинов. Как ты их найдешь?

– По запаху, – сказал Ян и зевнул, медленно и со вкусом.

Звездочет вздрогнул. Из-под верхней губы у Яна торчали два длинных клыка, – хотя я тоже не заметил, чтобы Ян вставлял пластиковую обманку.

***– Разве я был не прав, сударь Звездочет? Мы их долго искали?

Звездочет промолчал.

Он остановил машину через дорогу от школы – трехэтажного квадрата с приличным внутренним двором. В ближайшем к нам корпусе не было первого этажа, – вместо него были колонны, чтобы можно было войти в этот внутренний двор.

Сквозь колонны виднелся двор с клумбами, за ним широкий подъезд, кусок второго этажа. Там, над подъездом и вправо, в окнах горел свет – хотя вся остальная школа была совершенно темной.

Эти четыре окна были открыты настежь, за ними был узкий тренажерный зал, набитый парнями. Кто-то махал гантелями, кто-то приседал, взяв штангу на плечи. Прямо на подоконнике стояла огромная магнитола, врубленная на полную мощность. Электронные барабаны долбили под пятьсот ударов в минуту, и долбили нехило. По этой долбежке мы их и нашли.

– Ирма, – снова сказал Звездочет. – Я тебе последний раз говорю: не связывайся ты с ними, потом…

– Еще я попросил бы вас, сударь Звездочет, отвести машину вон за тот дом, чтобы она не маячила перед школой, – скзал Ян. – Оставайтесь в машине и ни в коем случае не ходите за нами.

Он открыл дверцу, и долбежка ворвалась в машину, быстрое и тупое ду-ду-ду-ду-ду ударило по ушам – и еще сильнее по нервам. Музыка для мяса… В паре ближайших кварталов от этой гадости даже в квартирах не спрятаться, похоже.

Внутренний двор школы мы прошли по стеночке слева, чтобы не попасть под свет из окон качалки. И сразу нырнули под узкий козырек подъезда.

– Закрыто, – сказала Ирма.

Она дернула дверь еще раз, потом сложила ладони вокруг лица и прижалась к стеклу. Сквозь стеклянный верх двери виднелся столик, прямо перед входом. На нем стояла включенная лампа. Но за столом никого не было. Охранник сидел где-нибудь в кабинете директора, поближе к телевизору. Или в качалку пошел размяться.

– Никого, – сказала Ирма.

– Позвольте…

Ян отстранил ее от двери, присел перед замком, прищурился. Покопался в кармане плаща, достал что-то, поскреб в замке. Отступил в сторону и распахнул дверь:

– Прошу.

Ирма шагнула к двери, но остановилась. Оглянулась на нас.

– Неужели вы боитесь? – улыбнулся Ян.

Ирма прищурилась, потом осторожно шагнула внутрь.

Широкий холл тянулся вправо и влево. Впереди был длинный ряд раздевалок, каждую закрывала фигурная решетка с дверью. Яркий круг от лампы на столе только мешал глазам привыкнуть к полумраку, и холл казался еще темнее, чем был на самом деле.

– Бесстрашные герои входят в пещеру злобных огров, в самое логово, прокомментировала Ирма.

Но особой шутливости в ее голосе не было. Едва войдя, она остановилась.

– Не нужно этих высоких слов, сударыня, – сказал Ян. – Я бы назвал это проще: мясная лавка. Для вампиров самообслуживание.

Он повернул вправо и уверенно пошел в конец холла. Там начинался поперечный коридор, за ним угадывалась лестница.

Я взял Ирму за руку и пошел за Яном. Сверху – частое-частое ду-ду-ду-ду-ду – гремела магнитола, сквозь нее пробивался только длинный и пронзительный звон стальных блинов, когда их надевали на грифы или складывали обратно в стопки.

Холл кончился, мы вошли в поперечный коридор – и Ирма тут же уставилась в его дальний конец и дернула меня за руку:

– Стой! Там…

– Это просто отсветы из окна, – сказал я. – Машина проехала, наверно. Пошли.

Ирма все смотрела туда, мне пришлось почти втащить ее на лестницу. Едва поднявшись на второй этаж, она встала.

– Подожди, хоть объясните мне, что вы собрались делать…

– Так неинтересно, – сказал я. – Пошли, Ян ждать не будет. Все интересное пропустишь.

На втором этаже перед входом в зал была небольшая комнатка-предбанник. Окон здесь не было – и света тоже. Виднелась только мутная щель приоткрытая дверь в зал, где тоже было темно, но не настолько. Ян уже прошел туда.

Долбежка, отделенная от нас теперь лишь одной стеной, стала еще громче.

– Пошли, пошли, – потянул я Ирму за собой и шагнул в темноту.

Мы сделали всего пару шагов, и Ирма дернулась так, что ее рука почти вырвалась из моей.

– Черт! Здесь…

– Это стол для пинг-понга, – сказал я. – Не ломай инвентарь, обходи вправо.

Мы прошли комнату по стеночке и вышли в большой зал.

Сквозь внешнюю стену зала, по которой в два ряда шли окна, с улицы падал свет – всего в каких-то двадцати метрах от школы стоял уличный фонарь, облив рыжим светом два гаража-«ракушки», приткнувшиеся под столбом. Они стояли не впритык, между ними была припаркована еще одна машина. Почти целиком в тени, но мне показалось, что похожие резкие обводы я где-то видел, совсем недавно. Под свет фонаря попадал только край бампера с одной фарой – машина была коричневого цвета. Или это только так кажется из-за рыжего света фонаря?..

Ян был уже в конце зала – там была дверь в тот зал, который мы и видели из окна. Одна половинка двойной двери была открыта.

Ян подождал в дверях, пока мы подошли. Из-за его спины виднелся кусок тренажерного зала: маленькая деревянная скамеечка перед входом, над ней навешали кучу одежды и полотенец. Вокруг обувь, на самой скамеечке несколько бутылок с водой и молочными коктейлями. На подоконнике грохотала магнитола – здоровенная, как музыкальный центр, к которому по бокам приделали две колонки, а сверху прилепили еще длинную, во всю длину магнитолы, пластмассовую ручку.

Левее виднелась скамья, на которой лежал невысокий, но широкий в кости парень. Оскалившись от натуги, он жал от груди штангу. Его страховали двое высоких близнецов, в одинаковых полосатых майках, шортах по колено и со стрижками под Барта Симпсона. Встав по бокам от скамьи, они придерживали гриф за концы. Судя по блинам, на штанге было килограмм под сто сорок.

Музыка грохотала так, что в ушах было больно. Но по губам качка, красного как зарумянившийся колобок, можно было читать: «Давай-давай-давай… Уф… Еще разок…»

Штанга опустилась, очень медленно пошла вверх. На этот раз близнецы не только страховали, но и помогали вытягивать штангу.

«И еще один…»

Штанга опустилась, колобок оскалился, из последних сил делая финальный повтор – и в это время Ян шагнул внутрь и вырвал из розетки провод магнитолы.

Звук вырубился, но ощущение было такое, словно не тишина опустилась, а по барабанным перепонкам ударил хлопок петарды.

Все в зале обернулись. Даже два брата-близнеца. Штанга, которую они помогали вытягивать, медленно пошла вниз, пока не легла на грудь колобка.

– Господа, – сказал Ян. – Вам не приходило в голову, что ваша музыка, если это можно назвать музыкой, может мешать окружающим?

– Включи обратно и вали отсюда, козел! – сказал кто-то из глубины узкого зала.

– Включи и не трогай, придурок! А то грифом продефлорирую!

– Сейчас кто-то огребет, и я даже знаю, кто…

Колобок под штангой кидал яростные взгляды на близнецов, скалился – но не мог выдавить ни звука из груди, сдавленной штангой.

– Значит, не приходило, – грустно сказал Ян.

Он лениво протянул руку, поднял ручку магнитолы, – так, чтобы за нее можно было взяться, медленно перевел руку на середину ручки – и резко крутанулся. Полы кожаного плаща взметнулись, как крылья. Магнитола очертила полукруг и грохнулась о стену.

В руке у Яна осталась только длинная ручка. Середина магнитолы раскололась на несколько частей и упала на скамейку, рядом грохнулась отлетевшая колонка. Вторая колонка превратилась в три отдельных динамика и пластиковые обломки.

– Убью, сука! – сообщил ближайший близнец и бросился на Яна.

Ян схватил деревянную скамеечку за край и врезал ей, как битой. Доска шлепнула близнеца по накаченному прессу с глухим звуком – словно захлопнули толстый том энциклопедии. Парень согнулся пополам. Из-за его спины вылетел второй близнец, рубанул справа, целясь Яну в голову. Ян пригнулся, ручища взметнула ворох одежды на вешалке. А снизу, в подбородок близнецу, прилетел кулак Яна.

Он клацнул забуми, отлетел на шаг назад, покачнулся… Но из глубины зала на Яна уже неслась толпа – и не из самых чахлых парней.

Ян вскочил на подоконник и выпрыгнул в окно – не прямо, а куда-то вбок, где был козырек подъезда. Присел на корточки, схватился за стальной козырек подъезда и, опустившись на руках вниз, спрыгнул во двор.

За ним через окно на козырек выпрыгнули близнецы.

– За дверью еще кто-то!

Человека три рванулись от окна к нам.

Миг я подождал, а потом, когда первый из них оказался перед порогом, с силой захлопнул дверь – но до косяка она так и не дошла. За дверью хрустнуло, кто-то взвыл.

Я схватил Ирму за руку и побежал назад через зал, к выходу на лестницу. Тянуть ее не пришлось.

Дверь за нами распахнулась и стукнулась о стену – ее не просто открыли, по ней явно врезали ногой. Кто-то решил, что мы еще за дверью.

– Эй, снаружи! Заприте дверь, чтобы они не выбежали!

Мы с Ирмой уже промчались через темный предбанник, через коридор. Оступаясь в темноте и чуть не падая, сбежали по лестнице. За нами топало в несколько пар ног.

Снова через поперечный коридор, вот и холл…

В дальнем конце холла, из противоположной стороны школы, показался темный силуэт. Охранник? Он тоже увидел нас – и побежал навстречу. Но среагировал чуть позже, чем надо. До центра холла, где была дверь, мы добежали раньше.

Снаружи никого не было – Ян и оба близнеца уже куда-то умчались со школьного двора. Я вытолкнул Ирму. Чуть помедлил на пороге, ожидая нагонявших, и повторил свой фокус с дверью. Одним меньше, как никак.

Сбоку, из-за выступа подъезда, показался парень, сильно прихрамывая. Видно, решил сигануть со второго этажа без промежуточной остановки на козырьке подъезда. Да только не учел, что внизу не мягкая земля, а асфальт.

– Стоять, суки! – он, прихрамывая, шагнул к нам.

Ирма с разворота пнула его по ноге и угодила в коленку. Я схватил Ирму за руку и потянул прочь от подъезда. Парня, схватившегося за лицо и забывшего про погоню, уже отпихнули от двери. А с тех, кто его отпихнул, можно было смело рисовать огров-берсерков.

…Отстали они через два квартала. В качалке они все в шлепанцах, и так в шлепанцах за нами и рванули. Так что далеко не убежали. Шлепанцы слетают и рвутся, а босиком по асфальту особенно не побегаешь. Ян такие мелочи замечательно просчитывает.

Ирма, изнывая от смеха, висла у меня на руке.

– Хватит ржать, – сказал я страшным шепотом. – Ржание и ночная тьма скроют подступающих огров…

– Прекрати, – выдавила Ирма и снова засмеялась-застонала. – Прекрати, я не могу больше… Как они за нами рванули… Вы всегда с Яном так развлекаетесь? Жаль, я раньше к вам не попала. Кстати, куда мы идем?

Мы делали широкий круг по району, возвращаясь обратно к школе точнее, машине Звездочета, припаркованной через квартал от школы.

Слева шла полоса деревьев, за ней какие-то гаражи, слева – узкий палисадник, за ним обшарпанная пятиэтажка. Ветви деревьев нависали над дорогой, под ногами чавкала прелая листва, смешанная с грязью.

– Если мы не заблудились, то нам туда, – я махнул вперед. Метров через двадцать был перекресток, и слева от дороги, поперек улицы, стояла еще одна пятиэтажка. – Машина сразу за тем домом. Если он, конечно, еще не уехал.

– А Ян где?

– За Яна не беспокойся. Он сам о себе позаботится.

– Да уж… Позаботится. Если этот приколист до своих лет дожил, и окружающие его еще не прибили, то теперь до старости доживет. Долго вы в этой компании? На месте Звездочета я бы уже давно прибила Яна. Он же его постоянно… Господи, как они бежали… – Ирма снова захихикала.

Мы вышли на перекресток. На дороге стало совсем темно – все фонари стояли то ли разбитые, то ли перегоревшие, а свет из окон дома сюда не падал.

Если бы я не оглянулся, то ни за что не заметил бы тень, отлипшую от торца пятиэтажки.

Тень махнула мне рукой и быстро зашагала за нами.

– Вот ведь приколист… – все хихикала Ирма.

– Стой! – я остановился, крепко взяв Ирму за руку. Указал вперед: Там кто-то есть, кажется… Тихо…

Ирма перестала смеяться. Она сглотнула и всмотрелась в кусты впереди там была какая-то лавочки и столик, вокруг несколько толстых деревьев. За каждым стволом спокойно мог спрятаться человек.

Краем глаза я видел, как за ее спиной Ян нагнал нас, сдвинулся вправо – и крепко хлопнул Ирму по левому плечу.

Ирма взвизгнула, вырвалась из моей руки и с разворота врезала кулачком туда, назад-влево от себя – в пустоту. Ян обошел ее справа.

– Блин! Придурки! Я же… – Ирма короткими рывками втягивала воздух, как до смерти перепуганная мышь, чудом улизнувшая от кошки. Потом захихикала, опять засмеялась, с трудом втягивая воздух. – Нет, с вами… Блин, Ян, я тебя убью…

– Тогда у меня последнее желание перед казнью, – с самым серьезным видом сказал Ян.

Он шагнул к Ирме, обнял ее – но Ирма отстранилась.

– Подожди… У тебя что, кровь?… – Она провела по щеке Яна. Он и в самом деле чем-то испачкался. – И руки… Ты что, упал? Или они тебя все-таки догнали?

– Он протянул к ней огромные руки. Она робко потянулась к нему и тут же отпрянула. – С театральным трагизмом продекламировал Ян. – На пальцах у него… Но это была не кровь – просто сок земляники.

– Да ладно… Не пугай, – Ирма неуверенно улыбнулась. – Не мог же ты… Не мог же ты в самом деле их, этих здоровых близнецов…

– Отчего же не мог? – Ян вскинул правую бровь. – Неужели вы думали, что мы просто ради дешевых понтов ходим по качалкам? Отнюдь. Там очень хорошее мясо. Сочное, теплое, подогретое упражнениями, в крови много гемоглобина. И жизненной энергии. Это вам не какую-то чахлую нимфетку в подворотне грызть…

– Фу, перестань! И вытащи эту гадость, иначе никакого исполнения желаний.

– Запросто.

Ян послушно вытащил изо рта пластиковые вампирские клыки, склонился к Ирме и поцеловал. Ирма напряглась, потом расслабилась, ее рука соскользнула с плеча Яна ему на спину… Правой рукой Ирма потянулась назад, пытаясь ухватить меня за куртку. И тут же вздрогнула и вырвалась.

– Тьфу! Да хватит же, Ян! – Она обернулась ко мне. – Вик, ну скажи ему… Пусть перестанет вставлять в рот эту пластиковую гадость. И когда только он успел ее обратно вставить? – Ирма повернулась к Яну. – Иначе кто-то окажется третьим лишним. Да.

Ян театрально изобразил обиду, взялся двумя пальцами за длинный клык, торчащий из-под верхней губы, и картинно подергал его.

– Не могу. Это не пластиковые, это настоящие.

– Все, Ян, допрыгался. Когда научишься втягивать свои настоящие клыки в пазухи за зубами, или куда они там у вампиров втягиваются, когда они не голодны, тогда и продолжим.

Ирма взяла меня под руку и пошла вперед. За домом, слева от дороги, должна была стоять «Нива» Звездочета.

В машине Звездочета не было.

– Придется согреваться, как можем, – сообщил Ян Ирме.

– Да… Никуда не денешься, – согласилась Ирма. – Только сначала мне нужно…

– Попудрить носик? – подсказал Ян.

– Точно, пан нетопырь. Вы чрезвычайно догадливы.

Ирма огляделась и пошла к магазинчику, пристроенному к первому этажу пятиэтажки.

Ян проводил ее взглядом до двери.

– Интересно, а где Звездочет? Неужели пошел за нами?.. Если он напоролся на этих орков…

– Очень может быть, – сказал я и кивнул в сторону перекрестка.

Там появился Звездочет, и шел он совершенно никакой. Удавленников с веревки снимают краше.

Но, по крайней мере, шел. Значит, жить будет. Звездочет заметил нас, замахал руками и побежал.

– Слава богу, что с вами все в порядке!

Он согнулся и оперся двумя руками о машину, с сопением переводя дыхание. Потом еще раз оглядел нас и вновь напрягся:

– А где Ирма?

– Ирма в магазин пошла. А с вами что случилось, сударь Звездочет? спросил Ян. – Я же просил вас сидеть в машине и не ходить за нами.

– Хватит, Ян! Перестань! Дюк звонил. Нашли Филина. Точнее, то, что от него осталось…

– На крутых скинхедов напоролся? – невозмутимо спросил Ян.

– Похоже на то… Последний раз его видели, как он с какой-то девчонкой пошел на кладбище гулять.

– С девушкой? – переспросил Ян.

– Да. Вроде, блондинка какая-то очень красивая. И все. Больше его не видели. Теперь вот нашли. В каком-то склепе маленьком, все в кровище…

– Что, два трупа?

– Какие два трупа?