Текст книги "Рассказы разных лет (сборник)"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Да ну тебя… – растерялся Джим. – Ты ведь сама всегда говоришь: не все то, в чем нет противоречий, существует на самом деле. Это же твои любимые слова!

Он хмуро вглядывался в лицо Кэрриган. Прикалывается она, что ли?

Но она стояла лицом к солнцу, и светофильтр ее шлема был как зеркало. Лица не различить. Ни черта не понять!

– Ты же… – начал Джим, но Кэрриган вдруг взмахнула рукой:

– Заткнись!

Она уже не смотрела не него.

– Слышишь?

Джим прислушался, усилил на максимум звук с внешнего микрофона скафандра. Завывания ветра, треск скалы, лопающейся под обжигающим солнцем…

И еще что-то. Хррр, шшш… Хррр, шшш…

– Зерги, – одними губами прошептал он и бесшумно скользнул к скале. Кэрриган еще раньше прижалась спиной к камням.

Хррр, шшш… Хррр, шшш…

Какая-то тварь раскапывалась совсем близко. Вот только где? Черта с два разберешь…

И тут песок впереди брызнул вверх – и в пяти шагах из-под земли показалась голова гидралиска. Шершавые панцирные наросты, длинные жвалы, отливающие кремнием…

Джим вдавил курок, не взводя. Адреналин встряхнул тело и наполнил мышцы такой силой, что палец с легкостью выжал двадцать кило – и карабин тяжело застучал, вбивая приклад в бедро.

Трассирующие нити ударили в тварь, выбирающуюся из песка. Гидралиск уже на три метра возвышался над поверхностью, а хвост все еще был под землей…

Карабин бился в руках, изрыгая раскаленный металл. Но даже тяжелые пули из обедненного урана не справлялись с грудными панцирями гирдралиска. Искры, скрежет рикошетов – но еще ни один панцирь не лопнул. А тварь уже вылезла целиком. Метнулась на Джима – и он понял: все, это конец. Сейчас тугая струя зеленой кислоты ударит в скафандр, пластик лопнет, и острые жвалы вгрызутся в его живот, – и его выбросит к стартовому бакену…

– А-а-а!!! – яростно завопил он, не переставая жать на курок.

Только все без толку… Гидралиск уже в паре метров, и пули не успеют пробить его грудной панцирь.

Вдруг над ухом оглушительно грохнуло – и тварь замерла. Занесенная для последнего прыжка лапа повисла в воздухе. Правый глаз твари лопнул, гидралиск медленно завалился вперед и рухнул. Морда с грохотом врезалась в камень у самых ног Джима.

Он судорожно перехватил ртом воздух.

– Пес-сок в воздухопровод! – Джим с чувством пнул дохлого зерга.

– Ну чего встал, пошли! – Кэрриган как ни в чем ни бывало переступила через голову и пошла вдоль скалы, забрасывая винтовку за спину.

Она успела всадить пулю прямо в глаз твари… Если бы не она…

– Кэрри, спасибо…

– Потом рассчитаемся, – ухмыльнулась Кэрриган, не оборачиваясь.

– Переведи рацию на пятую частоту, Джим.

Джим послушно открыл чехол на предплечье и сменил частоту.

– И выставь прием по второй.

– Это еще зачем?

Кэрриган окатила десантника презрительным взглядом. Включила режим «хамелеона», сразу слившись со скалой, и молча обошла каменный выступ. Джим пожал плечами, выставил прием на второй частоте и шагнул за ней.

Сразу же в уши ворвался шум тяжелого дыхания и голоса:

– Алан, долго еще?

– Десять кмов по каньону, потом пять по пустыне – и все. Терпи, Гай.

– Тебе легко, Алан! – огрызнулся Гай. – На сервомоторах-то… А тут таскай сорок кило кислорода с напалмом. Гори в аду, на!

Эти звуки шли по второй частоте.

– Пригнись, идиот! – воскликнула Кэрриган.

Джим повалился на выступ скалы рядом с «духом». Впереди был узкий каньон.

– Вон они, – Кэрриган махнула рукой влево. – Видишь?

– Угу…

Вздымая облака пыли, по каньону мерно маршировал четырехметровый голиаф: великан без головы, вместо рук – два шестиствольных пулемета, на плечах выступы ракетниц. Справа и слева устало тащились два огнеметчика. Здоровые ребята, навьюченные баллонами и оплетенные шлангами. Но по сравнению с голиафом они по-прежнему казались гномами.

– У меня всего три электролитических пули, Джим, – сказала Кэрриган. Так что все делаем быстро.

– Ясно, – хмуро буркнул десантник. – Тогда начни с огнеметчиков. Иначе я до голиафа не доберусь, пожгут они меня. Дай хотя бы одному разрывной пулей в голову, – посоветовал он.

– Ты все сказал? – с ледяной вежливостью осведомилась Кэрриган.

Стерва… Джим промолчал и осторожно полез вниз по склону, укрываясь за камнями и осматривая местность. Ему придется действовать быстро.

До голиафа и огнеметчиков было уже двести метров. На дне каньона Джим затаился за крупным камнем, поменял обойму на полную и напряженно выдохнул:

– Давай, Кэрриган.

Он сглотнул, прижал карабин к плечу и осторожно выглянул из-за камня. Голиаф шел прямо на него. С каждым шагом полутонных лап земля вздрагивала.

Слева, на скале, плюнулась огнем снайперская винтовка «духа». И сразу же левый огнеметчик рухнул – словно ему врезали по опорной ноге битой.

«Дрянь стервозная!» – беззвучно оскалился Джим. Не могла стразу дать в голову! Месть у нее изо всех дырок лезет!!

Но времени на разборки не было.

– А-а-а!! – ворвался в уши крик на второй частоте.

– Лук! Что с тобой! – второй огнеметчик бросился к товарищу.

– Нога! Нога! – орал Лук.

– Гай! К бою! – рыкнул Алан. – Вон там!

Оба крупнокалиберных пулемета повернулись к камням, где пряталась «дух».

Надо отвести от нее огонь! Джим дал короткую очередь, целясь в невредимого огнеметчика, – и быстро перекатился за другой камень.

Вовремя. С обоих плеч голиафа сорвалось по ракете, дымные полосы протянулись к камню, где только что был десантник. Джим едва успел забиться в крошечную щель за соседним камнем – и тут же над головой брызнуло пламя и каменная крошка. По скафандру застучали осколки, едва не пробив защитный пластик. А скалы вокруг уже рубили разрывные пули из двух шестиствольников голиафа.

Слева сверху – там была Кэрриган – снова тяжело ухнуло. И выстрелы прекратились.

Джим вынырнул из щели.

Голиаф застыл на одной лапе. Вторая судорожно подрагивала.

Это «дух» вдарила в «нервный» узел на боку жестянки электролитической пулей. От разряда конденсатора в пуле электроника голиафа зависла – и теперь перегружалась. На несколько секунд голиаф стал безвреден и беззащитен.

Джим бросился к нему, вскидывая карабин.

– Справа! – крикнула Кэрриган.

Джим уже и сам заметил – но поздно.

Второго огнеметчика он не задел. Тот укрылся за камнями – а теперь выстрелил.

Струя огня покатилась по каньону. Джим только успел нырнуть за камень – и тут волна накрыла его. Скафандр вспучился, вскипая. Но выдержал. Краем глаза Джим увидел вспышку – Кэрриган снова выстрелила.

И к стонам раненого Лука и отборному мату Алана присоединился вопль Гая:

– Ы-ы-ы!! Моя рука!!

Все. Теперь можно.

Джим вынырнул из-за камня, упал на колено, прижал карабин к плечу и вжал курок. В плечо застучало. Раз-два-три! По «нервному» узлу голиафа на правом боку прокатилась волна искр. Раз-два-три! Еще волна. Но защитный чехол держал удары пуль.

И тут – шестым чувством, еще раньше, чем увидел разворачивающиеся на себя дула пулеметов – Джим понял, что системы успели перегрузиться. Метнулся в сторону – и тут же в уши ударил грохот, а за ногами протянулась дорожка от разрывных пуль. Алан снова контролировал механику и палил из двух пулеметов, дважды по три тысячи девятимиллиметровых пуль в минуту…

Вдруг грохот смолк – Кэрриган всадила в голиафа вторую электролитку. Джим вынырнул и снова открыл огонь короткими очередями. Все по тому же «нервному» узлу. После четвертой очереди чехол лопнул – и брызнул сноп искр.

Голиафа изогнуло дугой – словно по сервомоторам пробежала волна судорог, – и он рухнул на песок, мелко вздрагивая всей стальной тушкой.

Все. Хватило двух электролиток.

Джим медленно пошел к голиафу и огнеметчикам.

– Не тронь их! Они все мои! – ворвался в уши яростный вопль Кэрриган.

С левого откоса слетел вниз едва заметный силуэт «хамелеона» и быстро побежал к Джиму.

– Кэрриган, не надо… – робко начал Джим.

– Милый, тебя еще ждет сюрприз, – бросила Кэрриган и пробежала мимо.

Стерва!.. Но какая фигурка. И глаза. И сочный рот… Джим представил все это – и заткнулся. Ради сюрприза от нее он готов был поступиться не только состраданием…

Кэрриган склонилась над Луком, раненым в ногу, заглянула ему в глаза. Огнеметчик был почти без сознания. Сквозь дыру в скафандре лился ядовитый воздух этой планеты, отравляя его.

Кэрриган подняла его руку, с зажатым в ней соплом огнемета, и навела на второго огнеметчика.

– Нет, нет… – одними губами зашептал Лук, пытаясь сопротивляться.

Кэрриган хищно улыбнулась – и вдавила его палец в курок.

Волна огня окатила второго огнеметчика. В один миг он превратился в пылающий факел. Лопались, взрываясь, баллоны. Порванные шланги закрутились словно вертушки фейерверка, осыпая все вокруг снопами искр. Потом пришла очередь Алана внутри голиафа.

Когда Кэрриган занялась Луком, Джим не выдержал и поспешно отвернулся. Его руки мелко дрожали.

Все из-за того, что ей пришлось использовать пять тел. А ее доля за успешный рейд – двести пунктов – не компенсируют ее затрат. Да еще семь часов назад эти два пиромана сожгли ее заживо… Вот она и сходит с ума.

За спиной заскрипел песок, но Джим не обернулся.

– Знаешь, о чем я думаю?.. – вдруг раздался вкрадчивый голосок.

Джим растерянно обернулся к «духу». Она шла к нему игривой походкой, томно улыбаясь. Словно не мстила только что троим героям, садистки добивая их…

– Ну, Джим… милый… – она страстно прильнула к нему, обняла, прижалась своим шлемом к его. Зеленые глаза широко распахнуты, рот чуть приоткрыт…

– Что? – глухо произнес Джим. Горло мигом пересохло.

Чертовы скафандры! Он крепче прижал Кэрриган к себе, чувствуя под тонким пластиком ее податливое тело.

– А вдруг этот корневой мир на самом деле есть? – тихо спросила Кэрриган.

– Кэрриган, – снисходительно начал Джим. – Ну прошу тебя…

– Шшшш… – она приложила палец к его светофильтру напротив рта, словно хотела коснуться его губ. – Ты только представь: никаких рейдов, никакой мороки с локальными параметрами, никакого пронзающего опыта… Только ты – и я. Навсегда вместе…

Сердце судорожно трепыхнулось в груди, и Джим тяжело сглотнул. Он не видел ничего, кроме ее лица. Как давно он ждал этого – что они будут вместе. А в корневом мире… да нет, конечно, никакого корневого мира. Но если она так хочет – пусть он будет!

– Да брось же ты этот карабин, – томно простонала она, вырвала из его руки карабин и отшвырнула ногой прочь.

Джим обнял ее второй рукой. Неужели это не сон…

– Ну? – тревожно спросила Кэрриган, обвивая руками его шею. – Ты пойдешь в корневой мир, милый?

– Да, – выдохнул Джим. – Да, да, да!

Он утонул в ее зеленых глазах. И ее огненно-рыжие волосы, так близко… От запаха ее волос кружилась голова…

Черт, какой запах?! Джим попытался сбросить наваждение – и вдруг упал. Ноги не держали его. А сзади, в перерезанный шланг воздуховода, лился воздух ядовитой атмосферы.

– Ничего личного, Джим, – со смущенной улыбкой сказала Кэрриган, убирая резак в ножны на поясе. – Но не в моих правилах уходить с рейда, потратив на тела больше, чем получила.

– Так ты притворялась… – едва слышно выдохнул Джим, борясь с подступающей темнотой.

Поддавшись на ее уговоры, он ответил «да» – и формально стал ходоком в корневой мир. Теперь за его убийство она могла получить четыреста пунктов к своему пронзающему опыту…

Кэрриган вскинула винтовку и приставила ее к голове десантника.

– Прости, милый, так получилось.

(в рассказе использованы миры Myth II и StarCraft)

@НЕПЕРЫ

Всю ночь декан гонялся за мной.

А началось всё ещё вечером. Чёртов Вик! Он у нас в Англии по обмену, а вообще-то он из дикой Раши. Но хуже всего не это. Хуже всего то, что его именно ко мне в номер соседом подселили!

А вчера вечером он напился вдрызг, да ещё и протащил в общагу ящик пива! Декан и до этого к Вику неровно дышал, а с этим ящиком пива Вик до него натурально докопался. Ну нельзя у нас в общагу ничего спиртного приносить! – а Вику всё по фигу. Ну вот декан и притащился в наш номер, и давай лично выгребать все пивные запасы. А Вик, зараза, спрятал дюжину банок в моей комнате! А я об этом ни сном, ни духом!

Ох и влип…

Декан всю ночь гонялся за мной с раскаленным паяльником, заставляя досдать прак по радиофизике.

Но я почти смотался от него.

Осталось совсем чуть-чуть! Добежать до лестницы – а там уже…

И вдруг из-за угла выскакивает чья-то нога – и я классно лечу на пол!

– Есть! – ревет надо мной Вик.

Это была его, гада, нога!

– Есть!!! – снова взревел он…

…и я подпрыгнул на кровати, проснувшись.

Но тише не стало.

Из комнаты Вика несется мерный рев, словно там реактивный двигатель прогревается. Опять его комп, с утра пораньше! Ну, сейчас я ему всё припомню…

Влетаю в его комнату…

А он на меня ноль внимания!

– Есть!!! – снова ревет.

Вперился в свою двадцатидюймовую эл-си-дешку диким взглядом, и от возбуждения аж в кресле прыгает.

А из-под стола комп воет, здоровенный тауэр с водяным охлаждением. Ревет своими вентиляторами почище авиационного двигателя – снизу к корпусу натуральная морозильная камера приделана, чтобы воду охлаждать.

– Вик, кончай орать! – я на него набрасываюсь. – И выключи форсаж у своего компа! Ты когда свой камень разгоняешь, мне кажется, наша общага взлетает!

Нет, я конечно, не завидую, но… Я вот не из самой бедной семьи, но мои родичи не могут мне позволить каждый месяц комп апгрейдить. А этот Вик, даром что из бедной Раши – я за обучение плачу, а ему, блин, ещё доплачивают! – вон, сидит с классным монитором, и камень у него последний, да ещё разогнанный почти в полтора раза! Нет, я не завидую… Но ведь правда обидно, да?!

– Выключи форсаж!

А он словно не слышит. Ага, понятно… Сдираю с него наушники с взревывающими Рамштайнами.

– Выключи форсаж!

– Утра, Дик! – Вик вопит радостно.

Вообще-то я предпочитаю, чтобы меня звали Ричардом. Дик – это как-то… Но он специально меня Диком кличет, хотя и знает, что мне это не нравится. Ещё и ухмыляется!

– Если кончишь докапываться до моего компа, получишь пива.

Я натурально в осадок выпал.

От него несет пивом! С утра пораньше! Уже успел насосаться! Но… Но как?!

Декан же лично обыскал наш номер, обе комнаты! И ванную обыскал. Даже в бачок толчка заглядывал! Он всё обыскал. В нашем номере пива не осталось – на что хотите спорю!

Вик, конечно, мог бы выбраться в паб, но… Не в его привычках это. Да и не выходил он ещё из нашего номера. Он был небрит, неумыт и вообще сидел за компом в одних трусах. Униформа хакера, как он говорит.

Но тогда откуда он взял пива? Ни фига не понимаю…

– Какое пиво? – кручу пальцем у виска. – Тебе вчерашнего мало?

– Какое, какое… холодное! – Вик огрызается.

И под стол ныряет. Открывает дверцу сисблока…

– Блин! – у меня невольно вырвалось.

Внизу системного блока, в трубках водяного охлаждения, искрятся инеем четыре банки «Гиннеса»!

– Так будешь? – Вик спрашивает.

Вскрывает одну банку, жадно к ней прикладывается…

Я невольно сглотнул и облизнулся. «Гиннес», холодный… Эх, какими тут только идеалами не пожертвуешь…

– Знаешь, Вик, – говорю, – твой комп начинает мне нравиться.

– Гы! Прогиб засчитан, Дикки, – смилостивился Вик и швырнул мне банку.

Хлебнув пива, я повалился на его кровать.

Кто-то пускает слюнки на Бритню, кто-то подсел на Памелкины батсы, а Вик запал на щенков. Не, не в том смысле, конечно…

Он тащится с электрических щенков. Одна стена в плакатах «чихуа-хуа» так Вик стареньких японских «Айбо» называет. Вторая в концептах, которые ещё только лет через десять будут. А прямо над монитором – там наша аглицкая рободогиня кевларовыми клыками скалится.

Вот в неё Вик точно втюрился. Но с ней у него облом вышел. Не по карману ему это. Одна такая электрическая сучка стоит как немецкий «Мерс», если не очень навороченный.

– Чего орал-то? – говорю.

– Вот такой еп у меня теперь будет! – Вик в плакат с электрическим щенком тычет.

Еп – это от electrical puppy, что ли?

– Не гони, – говорю. – Он знаешь, сколько стоит?

– Тридцать штук.

Знает, надо же… Тогда на что рассчитывает? Нет у него таких денег.

– Это в чем? – говорю, чтобы время выиграть. – В фунтах или в юриках?

– На фига мне юрики? – Вик фыркает. – В наших, конечно! В баксах.

Странно… Я думал, в ихней Раше какие-то rubles в обращении.

– Тогда как ты его купишь? В лотерею выиграл?

– Не, у бога в карты… На фига мне его покупать?! Сам прибежит. Зачем у него лапы, по-твоему?

Я только глазами хлопаю. Прикалывается он, что ли?

Но он не прикалывался.

Раньше хозяева собак как друг перед другом выпендривались?

«Моя псина всё понимает!»

«А моя тапочки носит и газеты!»

А теперь, когда появились наши рободоги, электрическая псина может и электронные письма вслух зачитывать. Конечно, если в неё мобильник встроен и браузер на харде валяется.

Многие толстосумы так и выпендриваются. Одного не учитывают: мелкомягкие браузеры можно ставить только на то, у чего нет лап.

– Один мой троян ночью подтверждение сбросил, – Вик говорит довольно. – Какой-то лохастый хозяин разрешил своему епу вскрыть аттач к моему письму, и трояшка зацепился в операционке псины. Как только щенок выйдет в сеть, троян докачает прогу для удаленного админства, и…

– Ты что, собрался его угнать?!

– Не, я с тебя тащусь… – Вик ухмыляется. – А на фига у него лапы, если не для этого?

– Но это же противозаконно!

– Чего?

– Противозаконно!!!

– Чего-чего? – Вик щурится, словно не расслышал.

– Противозаконно! Слова такого не знаешь?

– Нет, ну что вы за люди такие, англичане! – Вик раздраженно языком цокает. – Законы для людей, а не люди для законов! – выдает с самой серьезной миной. – Учись, студент!

Вроде уже полгода с ним – но к нему поди привыкни. Вот и сейчас никак не въеду: прикалывается он – или всерьез? Вот почему в ихней Раше такой бардак, наверно…

Конечно, я честно попытался его отговорить. Это же нарушение закона, всё-таки! Но Вик только скалится с издевкой:

– А что за статья?

Тут я подвис немного. Действительно, статьи как бы нет… Похищение животных? Так ведь епы не живые. Угон? Так ведь еп сам убежит. Ну, почти сам… На своих лапах, во всяком случае.

– Если поймают, придумают, – утешаю его. – Не переживай.

– Не, всё-таки ты эгоист, Дикки, – Вик головой качает.

Я офигел. Он угоняет чужую собственность – а я эгоист?!

– Ты только о своей заднице и думаешь, – Вик говорит с упреком. – А ты подумай о высоком! Лохастый толстосум всегда может себе ещё одного епа купить. А для этого он или ещё больше заработает, или страховая компания раскошелится. Сечёшь?

– Не-а, – честно головой мотаю.

– Эх, ты! Я же о развитии вашей джи-биндии пекусь! Я тут, понимаешь, рискую собственной задницей, чтобы ускорить денежный оборот и поднять ВВП твоей родины – а ты, паразит неблагодарный, будешь мне же ещё на мозги капать?!

Н-да… А курсы риторики мы с ним вместе прогуливали, вроде.

А тут я ещё некстати на плакатик взглянул – тот, что над монитором, с последней моделью нашей рободогини. Это ж на каких понтах можно будет ходить перед сокурсниками, когда за тобой такой епчик семенит… А уж перед девчонками…

В общем, уломал он меня.

Следующим утром щенок вышел в сеть. Троян, который зацепился в его операционке, докачал прогу для удаленного админства, и Вик сразу же поставил епу в расписание: в полдень, когда хозяева щенка по делам разбегутся, и дома никого не останется, еп самостоятельно включится и выйдет в сеть.

И ровно в полдень епчик снова выходит в сеть и связывается со скриптом Вика на левом серваке. Мы на том серваке уже сидели, сразу же и начали.

Первым делом заставили щенка транслировать сигналы с видеокамер, которые у него вместо глаз, на наш комп. И начинаем водить щенка по квартире – надо найти выход, чтобы вывести епа из дома.

Ох и толстосум же нам попался… Мы в лабиринте комнат минут пять плутали, пока до выхода добрались!

Но всё-таки домаршировали епчика до входной двери.

– Уф… – выдыхаю облегченно. – Наконец-то!

Но Вик меня не поддержал. До двери добрались – а что дальше? Как её открыть?

Попробовали дотянутся лапой до замка – ни фига. Не достает щенок, слишком высоко замок врезан.

– Ничего не выйдет, Вик, – говорю. – Жаль… Не будет у нас своего епчика…

– Ну ты, оптимист недоделанный! – Вик меня от клавы отстраняет. Слюни подбери!

Ведет епа на кухню, выбирает табуретку полегче и заставляет щенка её толкать. Ох, и муторное же это занятие! Не приспособлены у щенка морда и лапы для того, чтоб табуретки по квартире возить. Но Вик – упрямый. Полчаса маялся, но всё-таки заставил епа приволочь табуретку к двери. А ещё через пять минут даже сумел взгромоздить щенка на эту табуретку, виртуоз!

Теперь лапа до замка дотягивается. И вот тут у Вика жестокий облом вышел. Даже с табуретки открыть замок невозможно! Слишком грубая у щенка лапа. Вик епа и так, и сяк – а лапа с переключателя замка всё равно соскальзывает.

Но Вик и тут не отчаялся.

– Придется через окно, – говорит невозмутимо.

Ведет епа в кухню. Снова затаскивает его на табуретку, с неё на стол, в окно выглядывает его камерами…

– Блин!!! – выдыхаем дружно.

Пятый этаж! Даже если мы каким-то чудом откроем окно – толку-то? Когда щенок с такой высоты навернется, это будет уже не епчик, а груда кевлара с кремневыми вкраплениями…

Загрустили мы. Столько стараний, и всё зря?

Хлопнули по банке холодненького «Гиннеса» – и тут Вика осенило.

– Слушай, Дик! – по плечу меня лупит. – Я понял, почему у нас ничего не выходит!

– Ну и почему?

– Мы предали наши идеалы.

– Чего? – говорю подозрительно. – Ты переутомился или пива перепил?

Но Вика уже понесло:

– Нельзя думать только о своих мелкошкурных интересах, Дикки! Надо помнить и о ВВП твой родины!

И в угол экрана тычет. На кухонном окне датчик сигнализации висит. Ну и что?

– Не понял, – говорю честно.

– Эх, ты!

Вик снова за клавиатуру. Отводит епа от окна, на самый край стола, разворачивает – да как дернет его, на полный ход! Щенок по длинному столу разбежался – и со всей дури мордой в стеклопакет! Стекло кусками в разные стороны.

Удар щенка остановил, наружу он не вылетел. Зато внутри дома сирена взвыла!

– Ну и что ты сделал?!

Но Вик меня даже не слушает. Сгоняет епа со стола и шустро в прихожую ведет. Пока щенок добежал, в дверь уже кто-то рвется. Полисмены на сработавшую сигнализацию примчались. Решили, в окно кто-то влез.

– Ну и на фига?! – я на Вика набрасываюсь. – Сча они всё сообразят! Такую псину потеряли!

Но Вик что-то не расстраивается. Наоборот, всё по клаве щелкает, и хладнокровно так. Загоняет щенка в угол прихожей и приказывает ему там застыть. Встал наш епчик у стеночки, лапу поднял – и дохлым бараном прикинулся.

Полисмены как раз дверь одолели. Влетают внутрь с пистолетами наизготовку. На епа зыркнули, переглянулись и вглубь квартиры помчались, воров ловить.

– Йи-и-иху!!! – Вик ревет.

Пальцами над клавой вспорхнул – и епчик рысцой сквозь открытую дверь.

Всё-таки вытащил он щенка из квартиры!

Но потом ещё битый час возились, пока вели епа в безлюдное место. Ближе всего Сент-Джеймский парк оказался. Завели мы епчика под куст, чтобы всякие пенсионерки, от безделья офигивающие, до него не докапывались, и малость расслабились.

– Ну, пошли заберем нашего песика, – Вик говорит.

Хватает свой коммуникатор, и мы быстрее в Лондон.

Через час добрались до парка.

Уже темнеет. Народ в парк так и валит, чтобы натуральных собак выгуливать… Вот ведь не повезло! Полно свидетелей.

Но Вику всё по фигу. Достает он свой навороченный коммуникатор, помесь сотового с палмом и ещё кучей всего. Пока я на эту машинерию слюнки пускал – какой у него цветной экран! а плеер, на пятьсот метров флеша! – Вик уже в сеть вышел и снова контроль над епом берет.

Сориентировались мы на местности, находим нужный куст. Выводит Вик щенка наружу…

Я отпал. Когда епова морда из кустов показалась – тут я понял, отчего Вик на наших рободогов подсел. На фотке еп классный – но с реалом не сравнить! Это не японская дешевка за полторы тыщи фунтов! Это… это… слов нету, какая прелесть!

Но только мы к щенку, чтоб по-хозяйски его облапить – епчик взвизгивает и в сторону отпрыгивает!

– Как-кого… – Вик шипит очумело.

Я тоже ни фига не понимаю. Вик же щенка через сеть контролирует! А тогда чего эта электрическая сучка в сторону прыгает, без всякой команды?!

Я на Вика смотрю – но он только плечами пожимает. Хорошо бы разобраться, в чем дело – да некогда. Народа кругом – до… много, в общем.

Ладно. Обходим мы щенка с двух сторон, чтобы он не вырвался, и дружно бросаемся на него.

Но не тут-то было. Поймать-то мы его поймали – но как он при этом взвыл! Почище охранной сигнализации!

Отвалились мы от него, оглушенные. Щенок выть тут же перестал. Стоит, мордой крутит, как ни в чём не бывало. Не убегает. Но и в руки нам даваться не собирается. С-собака…

А на нас уже оглядываются. А вдали ещё и пара полисменских касок под осенним солнышком поблескивает…

Вик снова за свой коммуникатор. Приказывает щенку подойти.

Ни фига! То есть пока до нас далеко, еп к нам послушно косолапит. Но на двух метрах – встал, и всё. Ни шажочка.

– Чего он? – я не понимаю.

– Чёрт… – Вик бормочет. – Понял. У него в биосе прошита опция, что приблизиться к нему может только человек со специальным магнитным брелком. Еп с такими брелками в комплекте продается. А хозяин, зараза, эту опцию по дефолту и оставил, чтоб его…

– Так можно же щенка просто отключить! Ты же его контролируешь!

– Точно! Молодец!

Вик снова с крошечной клавиатурой коммуникатора помучился, приказывает епу отключиться. Прикрывает щенок глазки – камеры зачехлил, если без романтики, – расставляет лапы пошире, чтобы не рухнуть, и отключается.

Переглядываемся мы победно – и к щенку.

А он, зараза, глазки открывает – да как взвоет!

Снова отваливаемся мы от него. Щенок тут же выть перестал.

– С-собака… – Вик шипит.

– Он что, полностью не отключается? – до меня дошло.

– Наверно… – Вик плечами пожимает. – Похоже, только главный проц можно отключить, а вспомогательные всё равно бдят, блин…

Сели мы на скамеечку, думаем.

Народ на нас косится, полисмены ближе подходят. Встали в сторонке, поглядывают на нас подозрительно. Вот-вот привяжутся!

– Пошли, Вик, – я его за рукав тяну. – Сча здесь паленым запахнет. Ну его, этого щенка! Свобода дороже.

Но Вик себе в голову если что-то вбил – всё, с концами. Только ломом и переформатируешь.

– Идея! – пальцами щелкает.

Опять в коммуникатор утыкается. По экрану пером пощелкал – и епчик побежал. Да не просто побежал – а начинает вокруг нас круги нарезать.

– Ты чего? – говорю испуганно. Полицейские на нас и без того уже косятся! – Зачем ты его кругами гоняешь?

Но Вик только отмахивается.

– Если чат не ломается, он флудится! – выдает. Потом, вроде как, смилостивился, с английского на доступный переводит, специально для меня: Будет бегать, пока аккумуляторы не сядут. Я его отучу выть, с-собаку!

Сидим мы. Еп вокруг нас круги нарезает, народ пальцем показывает. Но народ – фиг с ним. Другое хуже: полисмены на нас смотрели, смотрели – и вот дозрели. Идут!

Я сразу ветошью прикинулся. На лицо выражение – «не я это, не я!», глаза в землю, и только дрожу тихонько. Ну, всё… Доигрались, блин! На фига я дал этому русскому себя уломать?!

– Это ваша электрическая собака? – полисмен спрашивает.

А Вик, похоже, не боится. Даже глаз не прячет!

– Наша, – говорит спокойненько.

– Зачем вы привели её в парк? – второй полисмен вступает.

– Выгуливаем, – Вик нагло заявляет.

Помолчали полисмены, переваривая.

– А зачем вы заставляете робота бегать кругами? – первый снова спрашивает.

Ну, всё… Сейчас они до нас точно докопаются!

И тут Вик такое отколол, что я своим ушам не поверил.

– Ну, вы даете! – в лицо полисменам ухмыляется. – Образованные же люди, должны сообразить! Как же ещё щенка на выносливость тренировать?

Я замер.

Полисмены переглянулись.

На Вика посмотрели, и ещё раз переглянулись. Пальцами у касок покрутили – и отошли в сторонку, от греха подальше.

– Ну ты, Вик, даешь…

– Наглость – это не только бесплатные «форточки», – Вик говорит невозмутимо. – Это ещё и виза в Штаты по приглашению мелкомягких программеров!

А вечером я первый раз в жизни пожалел, что в нашей джи-биндии производят лучшую в мире радиотехнику.

Три часа ждали, пока у епа аккумуляторы сядут! Совсем стемнело, холодает всё сильнее – а он всё бегает, гад! Пришлось пивом согреваться.

Ну, наконец отбегался щенок. Мы уже так продрогли, что зуб на зуб не попадает. А нам ещё час до Кембриджа…

Наконец доехали, добредаем до общаги. Вваливаемся внутрь. Тепло, благодать…

И тут привратник, чтоб его!

– Доброй ночи, джентльмены, – на Вика глядит зло. – Что это вы несете?

Это он про кевларовую тушку епа у Вика под мышкой.

А Вик пивом перегрелся. Наглости у него добавилось, а вот четкость мысли явно сбилась.

– Щенка! – говорит.

И к лифту.

Но не тут-то было. Привратник мигом от своего ти-ви отлип и проход загораживает.

– Нет, джентльмены, – говорит, прищурившись. – Собаку вам придется оставить снаружи. Правилами колледжа запрещено приносить животных в комнаты студентов.

Вик мигом набычился.

– Какие правила? – рычит. – Это же электрический щенок!

Но привратник только головой мотает:

– Нет, джентльмены. Вам придется оставить собаку снаружи. В правилах написано четко: запрещены любые животные. Может быть, ваш электрический щенок начнет кусаться и на людей набрасываться?

Вик словно подвис малость.

Оттесняю я его быстрее в сторонку, пока он на строительный слог не перешел. Пытаюсь со стариком вежливо договориться. Но тот ни в какую. Ему ещё прошлой ночью, когда Вик мимо него ящик пива протащил, нехило влетело. И теперь привратник всеми четырьмя конечностями уперся. Ещё и декану пригрозил звякнуть, если что…

Декан-то, конечно, человек образованный. Робота от животного отличит. Но ведь Вик и у декана вот уже где сидит! Сразу начнет копать, откуда у нас такие деньги – еп дороже иной машины стоит…

Плюнули мы, вернулись на вокзал, сдали щенка в камеру хранения.

Во рту – пивной перегар, в душе – помойка. Столько стараний, и всё зря!

– Это всё из-за твоего пива! – говорю в чувствах. – Если бы ты думал, что говоришь, привратник к нам не привязался бы!

– Ты на пиво не наезжай! – Вик огрызается. – Пиво – это такая штука… А в правильных дозах… Иногда такое сделаешь, до чего в нормальном состоянии ни за что не додумался бы. Утром в себя придешь – и даже не верится, что это действительно ты такое отчебучил! Даже не помнишь ни фига! А иногда совершенно гениальные штуки получаются.

– Ну да! – говорю. – Протащить в общагу ящик пива, например!

Если бы не лучшая на курсе успеваемость, декан Вика после вчерашнего мигом из колледжа попер бы.

– Не… – Вик обороты сбавляет. – Ну, иногда на поворотах заносит, конечно… Бывает. Тут главное – подписываться надо правильно. Чтобы до народа дошло, что ты не по злобности, а на пивных калориях. А то таких плюх накидают, что мама не горюй… Мамашу-то почти всегда и жгут первой, кстати… Видел, у меня на мониторе липучка висит? «Mode: seriously drunken.» Как раз на такие случаи. Чтобы не забыть, как надо подписаться, чтобы народ снисходительнее был, если шутка не удалась.