Текст книги "Крысолов"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Белоснежный “пежо” вынырнул за квартал до Садового кольца. Встал поперек дороги, перегородив путь к кольцу.

– Вот и потерялись, – сказала Марго.

У “пежо” открылась дверца со стороны водителя, показался большой выбритый череп. Уже знакомый…

Чистюля огляделся, захлопнул дверцу. Одернул пальто и зашагал в обход “пежо”. С голубовато-стального пальто с белым кашне можно было пылинки сдувать. Из-под него виднелся голубоватый пиджак, брюки с идеальными стрелочками. А сверкающие туфли он, наверно, только что платком натирал.

– Посиди, ладно? – попросил Стас Марго.

Сунул руку под полу, взвел курок “хека” под мышкой.

Правда, бесполезно это, скорее всего… Гуляли слухи – которые, похоже, были больше, чем слухами, – что Чистюля раньше был спецназовцем. Одним из тех бедолаг, которым заботливое государство решило внедрить под черепную коробку сеть из искусственных нейронов. Чтобы с помощью крошечного компьютера спецназовец мог насильно активизировать нужную часть мозга. Для улучшения реакции в критических условиях, – как хотели яйцеголовые. Получилось, впрочем, как всегда. Через год из взвода подопытных не свихнулись трое. Да и тех быстренько вытурили, от греха подальше.

Чистюле повезло дважды. Во-первых, что не свихнулся от вшитой под череп нейросети. А во-вторых, голова у него до этого соображала неплохо. Более чем неплохо. Остальные двое спецназовцев, избежавшие психушки, давно спились или сидели сторожами где-то в Пригороде. А Чистюля стал одним из лучших частных детективов.

И между прочим, эта мгновенная реакция в критических ситуациях у него никуда не делась. Так что хоть взводи, хоть не взводи. В ковбои с ним играть бесполезно.

Остается лишь надеяться, что в киллеры он еще не перепрофилировался. А погоняло-то самое то…

На всякий случай Стас вынул карточку зажигания из панели – мало ли, что Марго в голову взбредет, – и вылез из машины.

Чистюля вынул руку из кармана и протянул Стасу.

Что ж, не так плохо, как могло бы быть. Похоже, сразу убивать не будут.

Стас протянул руку:

– Привет, Чистюля. От Графа?

– Приятно иметь дело с умным человеком.

Сзади хлопнула дверца. Марго, блин… Просили же посидеть!

Стас обернулся, но это была не Марго. Из задней дверцы выбрался позевывающий и потягивающийся Серый. Вот сурок! О нем уж забыли давно…

Чистюля, прищурившись, разглядывал Серого. Серый сложил губы трубочкой, глядя на Чистюлю, и радостно оскалился. Провел рукой по своей макушке и указал на Чистюлю:

– Ыпа-ыпа-от!

– Посмейся, посмейся, мартышка, – сказал Чистюля и тоже ухмыльнулся.

Та-ак… Прям шерочка с машерочкой, блин… И откуда это дурацкое ощущение, что он чужой на этом празднике жизни? Пропустил что-то, что ли?

– Не все коту масленица, – пробормотал Чистюля и подмигнул Серому. Перевел взгляд на Стаса. Уже без улыбки. – Ну и что же мы будем делать?

Стас присел на капот “нивы”. Да, у Чистюли ситуация тоже та еще. Дураку ясно, что Граф его нанял найти Марго в Пригороде и привезти обратно в Пензу. И Чистюля пошел бы против всех принципов, если бы не взял аванс.

Теперь должен отработать. В некоторых профессиях возвращать авансы не принято.

Но и ссориться с Живодером Чистюле не с руки. Он же вольный стрелок, как и некоторые… Одиночка. Сам по себе, нейтралитет со всеми и вежливое внимание к паханам, которые держат здесь масть. И слава богам, что он еще не знает, что Живодер теперь за Крысолова заступаться не будет.

Так что ситуация у него тоже не сахар…

Чистюля достал из кармана маленький не то портсигар, не то футляр. Щелкнул крышкой, протянул коробочку Стасу. В коробочке лежали белые подушечки, смахивающие на обычную жевательную резинку.

– Кофеиновые?

– Никотин.

Чистюля положил в рот одну подушечку. Стас взял себе. В небольших дозах, если не привыкать, никотин очень даже ничего. Пусть подстегнет синапсы.

– Ну так что же мы будем делать? – спросил Чистюля. – В центр города я ее не пущу.

– Она же со мной будет.

– Это меня и беспокоит.

Стас поднял брови – что за шифровки?

– Все уже знают, что Рубаков на тебя насел.

– Ну и что?

Чистюля в упор взглянул на Стаса:

– Не финти, Крысолов. Если ты думаешь, что я тут расшаркиваюсь потому, что не хочу связываться с Живодером, так это… – Чистюля покрутил в воздухе пальцами. – Сдается мне, он с тобой уже распрощался.

Стас усмехнулся кончиками губ. Вот ведь мозгляк! И как такой в спецназ-то угодил? Служил же там, и долго…

Можно, конечно, попробовать блефовать. Едва ли Чистюля точно знает, как именно среагировал Живодер. Но стоит ли?

С некоторыми людьми лучше говорить честно. Рыцарство не рыцарство, но что-то вроде. Если ты с ними по-человечески, то и они с тобой по-человечески. Это и их сила, и их слабость. Выложив на стол слабые карты, получаешь гарантию, что тебе не привезут десять взяток на мизере. Благородные, черт бы их побрал…

– Не в этом дело, – сказал Чистюля.

– Тогда в чем?

– Хороший ты парень, вот что.

– Ну да, крысы меня любят…

– Ладно, не ломайся, не институтка, чтобы циничного изверга из себя строить…

– Хм…

Приехали.

Делаешь себе имидж, делаешь, ночами не спишь, лишь бы мачо полноценный получился, а потом какой-то мозгляк, которого ты вчера первый раз в жизни видел, раскладывает тебя по полочкам. Парик сюда, накладные усы сюда, муляж стального сердца сюда, сентиментальные потроха в баночку с нафталином… Интересно, сколько еще людей, о которых ты ни сном ни духом, потихонечку собирают инфу на тебя?

Эх, чего уж теперь… Знал бы прикуп… Да уж.

– Ну так что? – спросил Чистюля.

– Если пара часов не сломает планы отца русской демократии, то хватит играть в шпионов, – сказал Стас. – Куда ее привезти?

Чистюля нахмурился. Прищурился.

Стас не отводил глаз и держал взгляд. Давай, Чистюля, давай! Сказавши аз, говори буки. Час времени тебе погоды не сделает.

А Марго, похоже, может кое-что рассказать о секвенсоре. Свеженьком секвенсоре, пылящемся в одном из особняков Графа в окрестностях Пензы. Не сказать, чтобы реальный шанс, но мало ли…

– Или хочешь тащить ее силой? – спросил Стас.

– Ладно.

Чистюля покопался в кармане, достал маленькую упаковку с маркерами, вытряхнул один на ладонь и приклеил на лацкан плаща Стасу – на внешнюю сторону, на видное место.

– Только в центр не катайся.

Чистюля развернулся и пошел к “пежо”. Чистенький, выглаженный, благоухающий одеколоном.

– Ты тоже неплохой парень, Чистюля, – бросил вдогонку Стас.

Чистюля отмахнулся, сморщившись, как от зубной боли.

Стас усмехнулся. Что, Чистюля? Тоже не нравится, когда за маску крутого парня дергают, отдирая от истинного лица?

* * *

– Кто это был? – спросила Марго.

“Пежо” развернулся и растворился в сумерках.

– Это человек, который отвезет тебя обратно к отцу.

– Ты уверен?

– Уверен.

– Спасибо за заботу… дядя Стас.

Стас завел двигатель и медленно покатил вперед.

– Неужели нельзя бросить все это? – Впервые за вечер в ее голосе проскользнуло настоящее чувство. – Просто бросить… Знаешь, иногда вдруг словно открывается другая пара глаз, и видишь, как эта рутина плавает вокруг, навязывает свои правила игры. Все эти люди вокруг, они словно белки в колесе. Работа, ночной клуб, дом, завтрак, работа, ночной клуб, дом, завтрак… Ни шагу в сторону. Словно это не жизнь, а цепочка постоянных “должен”. Даже развлекаясь они не отдыхают – просто еще одну повинность отбывают. Должны провести вечер в ночном клубе, изображая отдых… Как механизмы. А ты вдруг словно высовываешь голову из воды и смотришь на все это со стороны. Сверху. И хочешь сделать шаг в сторону. Вспоминаешь парня, который ближе всего к поверхности. Которого можно попробовать уговорить высунуть голову из воды вместе с собой. Находишь его…

– И этот человек твоей мечты тебя предает, – закончил за Марго Стас. – Потому что крутится, как скунс меж охотничьими псами.

Стас вздохнул.

– Так обычно и бывает, Марго… Когда у одного все замечательно и приходят мысли о вечном, у другого запарка на работе.

– Ты меня утешаешь?

– Не тебя, Марго… – Стас кисло усмехнулся. – Себя.

– Это обнадеживает.

– Не надейся. Слишком уж не вовремя. Слишком много проблем, и все неожиданно, и все одна другой хуже… Кстати, как ты меня нашла?

– Ты уже спрашивал.

– Это не ответ.

– Я заметила.

Стас взглянул на Марго:

– А я думал, юная леди должна быть вежливой.

– А кто-то мне говорил, что в женщине должна быть тайна, – невозмутимо парировала Марго в тон Стасу. И обернулась: – А это кто?

Серый, по-турецки сложив ноги, восседал на заднем сиденье и прислушивался к разговору, переводя взгляд со Стаса на Марго. Словно теннисный матч смотрел.

– Так, дворняжка…

* * *

– Иди сюда, – Стас похлопал себя по колену.

За окном кухни краснела луна. Похоже, близилось полнолуние с полутеневым затмением – цвет был совершенно кровавый.

Стас намазал на кусок багета сыра, откусил, прожевал и пригубил вина. Вкус восхитительный, а на душе все равно погано…

– Ну иди! – позвал Стас.

Серый мялся в сторонке и подозрительно шмыгал носом. Запах вина на него так подействовал, что ли? Неужели его хозяин был абсолютным трезвенником, и Серый первый раз в жизни видит вино?

Странно, странно…

Серый наконец-то подошел. Стас вручил ему кусок хлеба с сыром, усадил на колено, дотянулся до торшера и включил свет.

– Ну что, дворняга? Тряхнем стариной?

Лучше бы, конечно, не вспоминать азы сравнительной анатомии, а отвезти тебя, шерстяной, на полное генетическое сканирование. Но что-то у нас с тобой не сложилось. Вроде и спрашивал у Марти про подходящего человека… Да, точно спрашивал… Но в памяти почему-то не осталось ни адреса, ни имени…

А, ну да! Чертов байкер! Прервал в самый неподходящий момент.

Серый, косясь на бокал и бутылку вина, высунул язык и осторожно, как сапер перед миной, попробовал синеватую плесень на сыре.

– Ну как? Не смертельно?

– Ыва, – удивленно признал Серый.

– Еще бы не ыва! За такие-то деньги!

Ладно, приступим. Итак, что у нас? Голова большая. Как у растущих особей.

Так. А это у нас что? Если ребенок, то почему такая относительно развитая мускулатура? И почему на спинке полоса седоватой шерсти?..

– Серый, а ты ведь не мальчик. Ты как минимум дядька. А?

Серый повернулся к Стасу и протянул пустой кусок хлеба.

– Ыва! Ыва-ыва!

– Что, распробовал? Понравилось?

Стас намазал на хлеб еще сыра и отдал кусок Серому. Серый зачавкал с новыми силами. Стас провел рукой по покрытым шерстью плечикам, по шее – все нормально, карликовый шимпанзе, вполне обычный. А вот голова явно модифицированная.

Поэтому и кажется, будто это подросток, а не взрослая особь.

Пальцы привычно побежали по выступам на черепе. Выступы над теменной долей, над лобной… Ни фига себе! Куда больше, чем у обычных обезьян.

Ну да, все верно. На дурака Серый не похож.

Серый обернулся и опять протянул кусок хлеба – пустой.

– Ыва!

– Хватит, обожрешься.

– Ыва! Ыва-ыва!

– Хватит, я сказал, – отрезал Стас. Развернул Серого лицом к себе, взялся за челюсти. Серый нахмурился и напрягся, словно ожидал подвоха.

– Не дергайся, Серый, – попросил Стас. – Все нормально, все хорошо… Только посмотрим, что тут у нас…

Челюсти тоже сильно модифицированы. И мимических мышц на морде больше, чем у обычного шимпанзе. И глотка…

– Ну-ка открой рот. Скажи ы-ыва!

Серый стрельнул глазами в сторону остатков сыра и заулыбался.

– Ы-ыва! – радостно повторил он.

– Еще разок. Ы-ы-ыва!

– Ы-ы-ы-ыва!!!

– А вот орать не надо… – Стас вздохнул. Всех деталей за короткое разевание рта не рассмотреть, но и этого достаточно. – А ведь ты мог бы говорить, если бы тебя научили…

Что за люди! Это же такая зверюга могла получиться умная! Лучше иного деюрного хомо сапиенса. Но нет, ничего для этого не сделали!

А началось все наверняка с того, что получали Серого контрабандой. И первые месяцы жизни – самые важные месяцы для формирования особенностей коры! – крошечная обезьянка или провела в тесной клетке-коробке с кляпом во рту, или была привязана за лапку к батареям, пока подвыпившие ребята резались в карты, квасили и болтали по мобильникам, подыскивая клиента для дорогого товара.

Это не люди, это звери… Как Граф, который на четвертом году жизни хотел сделать из Арни еще одного гладиатора для своего клуба. Из милого умного Арни. Маленького ребенка, если не считать шерсти, надбровных дуг и мускулов, которым позавидовал бы и его тезка…

– Ыва? – уточнил Серый и робко дернулся, намекая, что неплохо бы и отпустить.

Но может быть, еще не поздно, если заняться? Время, конечно, уже сильно упущено, но… Блин, ну почему он не попал в руки в первые недели жизни, а?!

– Лобные доли, да вместе с такой глоткой… Тысячу слов запросто. А, Серый?

– Ыва!

Обожрется ведь. Ест как собака, без меры, – пока есть, что есть… А, ладно! По всему выходит, что завтра вечером придется рвать когти. Иначе Рубаков заподозрит неладное, и его ребята возьмутся всерьез. И тогда уж простенькими психологическими финтами от них не отделаешься.

– Да на, на, жри… Теперь тебе не скоро такого сыра поесть выпадет. – Стас подвинул к Серому пластиковую упаковку с сыром, дал ложечку. – Справишься?

Серый вырвал ложку, пробурчал что-то и стал набивать рот. Распробовал, паразит.

Стас потрепал его по макушке. Под рукой чувствовалось, как ходили мышцы. Мышцы от нижних челюстей скреплялись на макушке, как и у некоторых видов диких обезьян. Если укусит, так укусит, похлеще иного бультерьера.

Только разве спасло его это от сволочного хозяина, сделавшего из Серого обычную бессловесную тварь?..

– Ладно, Серый, ладно… Теперь-то тебя в обиду никому не дадим, а?

Серый перестал жевать. Положил кусок хлеба, который так и держал в левой лапке, забыв про него. Медленно обернулся.

Стас поежился. Взгляд был из разряда тех, которые заставляют вспомнить анекдот про исследователя, вышедшего из комнаты, чтобы подсмотреть в замочную скважину, чем будет заниматься обезьянка, предоставленная самой себе. Заглянув в замочную скважину, он наткнулся на любопытный взгляд обезьянки…

Может, говорить он и не умеет. Но такое ощущение, что понимать что-то понимает. И думать тоже умеет.

Стас убрал руку с его макушки. Как-то неправильно это было – снисходительно трепать существо с таким взглядом…

Стас приподнял Серого с колен, встал и прошел в комнату. Дела еще есть. Для начала неплохо бы почистить верные “хеки”. Хоть техника и немецкая, а ухаживать за ней все равно нужно регулярно. А то ведь неизвестно, когда в следующий раз выпадет свободная минутка, сухой стол и масляная тряпка.

Завтра-то денечек будет тот еще. Надо что-то решать. Рубаков послезавтра начнет тревожиться, а на Живодера теперь надежды нет. И схрон пожрали, гады шерстяные…

Стас стиснул рукоятку, так и притягивавшую руку. Пострелять, может? Заодно и прицелы подъюстировать… Когда пристреливал целеуказатели последний раз? Месяц назад? За это время вполне могли сбиться.

Стас вытащил из кобуры второй “хек” и пошел на второй этаж, в тир.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сны убежали рано.

За окном был еще рассвет, а спать уже не хотелось. Но это было хорошее пробуждение. В голове было ясно, тело отдохнувшее и свежее. Будто испуганное подсознание подстегнуло организм, и тот включился на повышенную передачу, мобилизовав все резервы. Это хорошо.

Серого в ногах не было. Уже проснулся и где-то гулял по дому. Интересно он спит, этот карликовый шимпанзе. Часто, несколько раз в сутки. Так спят малыши – мозг молодой, кора еще только формируется, новых впечатлений море, и требуется часто отгораживаться от мира, чтобы привести в порядок все эти факты, утрясти их и закрепить все это в нейронных связях…

Но Серый-то уже не ребенок. Тогда что у него? Синдром хронической усталости? Непохоже.

Чисто теоретически у него может быть усиленная мозговая активность. Это бы что-то объясняло… И жрет он вон сколько, а не толстеет, и голова горячая, под сорок градусов. Эх, если бы его дрессировали как надо! С таким-то генотипом! Хотя нет, тут уже слово “дрессировка” не очень-то применимо. Скорее, обучение. Воспитание. Как с Арни…

Стас лежал, глядя в светлеющее окно. Рядом с кроватью тихо пшикал глобус Марса – встроенная в него “лампа” Чижевского каждую секунду выплескивала со своих тонких усиков отрицательные аэроионы.

Хорошо… Тихо, спокойно. Привычно.

Знать бы еще, где придется проснуться завтра. Факт, что не здесь. Прощай, home, sweet home.

Стас повернул голову, чтобы взглянуть на будильник – и в этот момент зачирикал видеофон.

Значит, предчувствие его не обмануло. Да и кто еще мог звонить в такую рань?..

Стас слез с кровати и рысцой пробежал в кабинет. Там отключил открывший было рот автоответчик и встал поближе к камере, так чтобы только одно лицо видно.

– Привет, Крысолов, – сказало небритое лицо, заполнившее всю стену.

Изображение на экране было в мелких квадратиках – мобильный видеофон был явно очень старой модели. Хотя откуда у обычного сержанта деньги на претенциозные новинки? Да и есть ли у него дома такие экраны во всю стену, на которых недостатки камеры стали бы заметны…

– Привет, serge.

– Тут к нам с запада по кольцу прут несколько черепах.

Черепахи… А, это ребята так окрестили “Кутузовых”. Вездеходы, покрытые легкой, в три миллиметра броней – их не для боевых действий делали, а именно для Старого Города. Против автомата такая броня и не должна защищать, лишь бы крысы не прогрызали.

По идее инженеров, с такой облегченной броней, да еще по городским дорогам, эти “Кутузовы” должны были летать, прямо как с альпийской горки. Но то ли инженеры где-то просчитались, то ли еще что, – но ползали “Кутузовы” не как с горки, а как в горку. Черепахи да и только. И вид у них такой же – широкие, плоские, закругленные сверху, как панцирь черепахи.

Зато в каждую такую черепаху влезает по полвзвода. Шесть черепах – уже рота.

– Ко мне?

– А куда же еще? Раскраска у них не наша, гэбэшная.

За спиной лейтенанта загудело. Хорошие сабвуферы под монитором очень правдоподобно воспроизвели грохот прущей по раздолбанному асфальту колонны “Кутузовых”.

– Попробуем задержать, но без гарантии. Ну, бывай, нам еще в чушки обуваться…

– Спасибо.

Но лейтенант уже отключился.

Стас запустил пальцы в ежик волос и огляделся. Ну вот. Началось.

То ли Рубаков заподозрил неладное, то ли какая-то информация до него дошла…

Колонна черепах на три вылизанных черных “сахалина-карата” не очень-то походит. И когда присылают такой кортеж, едва ли дальше будут просить о сотрудничестве. Нет. Дальше все пойдет по анекдоту про Винни-Пуха и Пятачка: “А куда ты денешься?”

Из кухни выглянула мордочка Серого. Тихонько, чтобы не хрустеть, он жевал кружочек овсяного печенья. Тактичный какой, блин…

– Ладно, понеслись, – сказал Стас. Времени не так уж много. От блокпоста до дома черепахи будут ползти минут пять.

* * *

Привычная одежда – джинсы, несколько рубашек, полотняный плащ, белье – в сумку.

Бритва, щетка, пакетик с лосьонами, шампунями и гелями – туда же.

Документы, кредитки. Фальшивые бумажки…

Теперь очередь компьютера. Стас залез под стол, развернул системный блок задницей и вытащил из него флэш-диск. Когда-то давно, на заре эры персональных машин, сердцем компьютера считался процессор. Последние лет десять, когда для нужд простого смертного за глаза хватало самого простенького из выпускаемых процессоров, сердцем стали флэш-диски – память компьютера, информация. То, для обработки чего и нужны все эти хитрые электронные потроха.

И основной диск, и для резервного копирования. Оба в сумку.

Так, где была планшетка? Черт возьми, здесь же была! На столике лежала!

– Серый, паразит! Куда планшетку дел?

Серый невинно хлопал глазами, с любопытством наблюдая за сборами.

Блин, где же планшентка…

– Ага, вот ты где!

Стас рванул в кухню, снял с подоконника планшетку. Индикатор батареи почему-то светился красным. Хотя только два дня назад заряжал, кажется. И с тех пор на планшетке ничего не делал, даже в сеть не выходил…

Ладно, не время лечить склероз! Стас отстегнул севший аккумулятор, метнулся в кабинет, выщелкнул из зарядника запасной аккумулятор, вставил в планшетку и пихнул ее в сумку.

Так, ничего не забыли из мелочей? Или еще…

Квартиру заполнил перезвон.

Вот и до входной двери добрались… На стене кабинета один за другим оживали мониторы, транслирующие картинку с камер, разбросанных вокруг дома.

Черепахи блокировали всю улицу возле дома – целых шесть штук, целую роту привезли. Из люков посыпались ребята в камуфляже и бронежилетах. Да, на взаимовыгодное сотрудничество Рубаков явно перестал полагаться…

Стас отключил звонок. Разговаривать с ребятами, приехавшими арестовывать, все равно нет никакого желания, а постоянный перезвон будет раздражать и нервировать. Еще только забыть чего-нибудь в спешке не хватало…

Прошел в спальню, распахнул шкаф и сдвинул вещи, освободив дальний угол. У стены осталась одна вешалка. Давненько этой одеждой не пользовались.

Похоже на кожу, но не кожа. Некоторым кожа нравится почему-то. Как только не противно… Знать, что когда-то это было шкурой ни в чем не повинной твари. Которую отвели на бойню, пробили ей затылок, потом освежевали и стали солить свежесодранную шкуру…

Бр-р-р!

Нет уж. Пусть пришлось выложить в три раза дороже, зато это не кожа. Кевларин. По прочности и гигроскопичности не уступает самой грубой коже. Таскаться по Москве подземной лучше именно в такой одежде.

Стас натянул кевлариновые джинсы и рубашку, крепкие “казаки” с титановыми набивками. Если дикая крыса решит прокусить, то, конечно, не спасет. Но хотя бы пнуть ее можно по морде. Без таких набивок пинать зубастых тварей себе дороже, простая обувь долго не протянет. Резцы у крыс те еще, похлеще иных клыков…

Теперь плащ. Нет, сначала “хеки”. Стас кинул плащ на кровать, нацепил кобуру.

Так, а что с Серым? Если этот непоседа начнет самовольничать…

Стас присел, нашел внизу шкафа старую коробку для обуви – только лежала в ней не пара ботинок, а поводки. Давно без дела валяются. Все четыре года, что здесь… А теперь вот пригодились. Стас выбрал короткий прогулочный поводок.

Так. Что еще?

Стас огляделся. Все вроде. Все остальное внизу, возле крыс.

На мониторах стало спокойнее. Первая фаза кончилась. Рота парней в бронежилетах окружила дом. Позиции они занимали тройками – один смотрит на дом, двое других, прижавшись спинами к первому, держат тыл. Вот что значит имидж. Ребята, похоже, всерьез боялись, что на них натравят крыс.

Приятно, конечно, черт побери. Только крыс, которых можно было бы натравить, всего-то пять штук.

У дверей терпеливо топтались трое без камуфляжа, терзая звонок.

Стас прошел на кухню, щелкнул чайником.

– Серый! Хватит глазеть, быстро сюда, завтракать! Когда еще поедим, неизвестно!

Ребята оказались опытными. Не прошло и пяти минут, как от ближайшей черепахи к двери дома притащили трос с электромагнитом на конце.

Ну-ну, ребята…

Стас поставил чашку прямо на пол. Не до чистоты. Скоро здесь будут носиться десятки ребят в ботинках с рифлеными подошвами, уродуя дорогущий ковролин.

Ребята под дверью, судя по беззвучным, но выразительным гримасам, занялись обсуждением генеалогических древ. Оно и понятно. Ручек на двери нет, петли внутренние, на щели накладка. И магнит к двери не лип – под листом стали была целая дюжина плоских электромагнитов. Едва включался магнит на конце троса, они тоже включались – только работали в противофазе. Внешняя пластина двери не липла к электромагниту, и все тут.

Но долго этот цирк не продлится. Ребята боевые, и минут через пять просто вгонят одну из черепах углом в дверь – и всех делов.

– Пошли! – позвал Стас.

Натянул плащ, пристегнул к поясу конец поводка. Улыбнулся Серому и быстрым движением накинул на него второй конец, с ошейником. Щелкнул замок – специальный, с замочком. Для таких вот шерстяных умников-разумников с тонкими пальцами, которые обычный ошейник снимут раньше, чем досчитаешь до трех.

– О-у-а! – Серый среагировал, дернулся, но слишком поздно.

Накидывать ошейник надо быстро – так же, как и доставать оружие. Только когда готов действовать.

– О-у-а! А!

– Ничего, Серый, потерпишь.

Серый уже пытался расстегнуть замок на ошейнике. Безуспешно.

– Гырыга!

– А в глаз?

– Ыпа-ыпа-от! О-у-а? – Серый вдруг заискивающе улыбнулся, преданно глядя на Стаса. И потеребил ошейник. – О-у-а?

– Ах ты морда пройдохина… Только поглядите, ангельский голосок прорезался… Не выйдет, умник. Все, пошли!

Стас подхватил сумку с вещами, второй рукой схватил Серого, пнул дверь и вышел на лестницу, ускоряя шаги.

Вниз, вниз, вниз…

Теперь долго придется шнырять в нижних мирах. Как последней крысе. Крысолов, блин…

* * *

– Так, Серый, только не пугайся, договорились?

Стас взял из шкафа охапку пакетов кошачьего корма и запихнул их в сумку, набив ее доверху. Привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до верха шкафа, и достал оттуда рюкзачок. Маленький, тоже из кевларина, но тяжелый.

Аппаратура. Один тепловизор – три кило.

– Пошли, Серый, – сказал Стас.

На всякий случай взял Серого за руку, – а ну еще вырвется с перепугу и начнет блажить, стреноживая ноги поводком, – только ловить струхнувшую обезьяну сейчас и не хватало! – и толкнул дверь.

Ударило крысиным духом, Серый дернулся, но Стас держал крепко. Нащупал на стене выключатель, щелкнул.

Неяркий красный свет. Рыжик, Лобастый, Белоснежка, Ушастик и Скалолазка – все тут как тут. Полукругом, радостно щелкая по полу хвостами.

– Добро пожаловать на крысярню, сир Грей.

Стас опустил шимпанзе на изъеденный паркет и подтолкнул к крысам. Серый вцепился в кевлариновую штанину железной хваткой.

– Свой! Беречь! – скомандовал Стас.

Крысы послушно засеменили вперед, к Стасу и к Серому. Серый заблажил и попытался забраться по ноге Стаса, как по дереву.

Стас обнял шимпанзе.

– Ш-ш… Не кричи, все хорошо…

Блин… Надо было раньше его познакомить с личной гвардией. Этот шерстяной сутки простоял на карнизе, отбиваясь арматуриной от диких крыс. Такое долго не забывается…

– Спокойно, Серый, спокойно… Эти не укусят. Это наши крысы, ручные. Понимаешь?

Стас поймал взгляд Серого, потрепал по макушке.

Надо, чтобы Серый привык к ним. Хоть чуть-чуть.

Иначе кого-то придется здесь оставить – его или крыс. А так как без крыс выбраться отсюда будет проблематично, то выбор невелик…

– Все? Успокоился? Молодцом, Серый. А теперь давай-ка вниз, спокойно…

Серый хватался за руки, но Стас все-таки опустил его на пол. Глаза у шимпанзе были такие, словно его не на пол ставили, а в бездонный колодец спихивали.

Но крысы всего лишь с интересом обнюхали нижние лапы Серого и вернулись на исходную позицию.

Стас разжал пальцы Серого на штанине, осторожно отступил – Серый замер, не спуская глаз с крыс. Но, кажется, уже не так испуган.

– Молодей, Серый. Молодчина.

Стас шагнул к мискам. Распечатал и рассыпал два пакета с кормом.

– Давайте, ребятки, сегодня день будет тяжелый.

Уговаривать ребяток не пришлось. Поджаренные кусочки весело захрустели на модифицированных резцах.

Дом вздрогнул. Следом долетел тупой металлический скрежет.

Серый взвизгнул и крутанулся, словно собирался броситься к Стасу. Крысы подняли морды.

– Все нормально, ребята, доедайте.

Похоже, гэбэшники наконец-то сообразили, что единственный способ войти в дом – протаранить дверь.

Стас достал из рюкзака тепловизор и натянул его на голову. Подтянул ремни, чтобы держался получше.

В дверь долбануло еще раз. На этот раз сильнее.

Пора. Дверь крепкая, но так ведь и гэбэшники не легковушкой ломятся. Долго дверь не выдержит. Стас всунул руки в лямки рюкзака, подцепил и усадил себе на живот Серого – тот с готовностью обхватил грудь всеми четырьмя лапами и повис, как кенгуренок.

Выключил свет.

В комнате стало темно. Совершенно – окон здесь не было. Серый на животе вздрогнул.

– Придется потерпеть, Серый. По подземельям с фонариками ползают только смертники…

Стас включил тепловизор. В комнате стало светло – по крайней мере, так казалось через дисплеи тепловизора.

Только все вокруг стало совсем другим. Стены, пол, – все это было черным и каким-то очень далеким, почти – плоским, словно комната была не квадратной, а сферической. На правой стене светились две красные размытые полосы – там, где в стене проходили трубы отопления. Прогревшийся бетон вокруг труб хорошо светился в инфракрасном диапазоне, как и все, излучающее тепло.

Пол теперь не казался изрытым – все дерево было одной температуры, глазу было не за что зацепиться, и пол казался плоским. Зато на нем стали видны следы – тысячи следов крысиных лапок, от едва красноватых до почти желтых.

Теплые лапки оставляли на дереве следы, и таяли они долго. Хороший тепловизор брал след через несколько минут. А если след человеческий, то и через полчаса…

Стас обернулся. Остроносые следы от “казаков” лежали на полу яркими желтыми стрелками. Если у гэбэшников есть тепловизоры, сразу поймут, куда ушел.

Впрочем, это они поймут и без тепловизора. Не дураки они все же.

А вот сунуться следом едва ли рискнут. По тем же причинам.

Стас нагнулся над плитой, заблокировавшей вход в подвал. Сдвинул ее. Во тьме внизу виднелась красноватая цепочка следов – недавно здесь пробегала крыса. И черт ее знает, какая – цивильная, из отряда “друзей” Арни, или дикая. Цивильные крысы не угроза. Скорее, защита.

Только поди определи по следам, какая она была, цивильная или дикая…

– Лобастый! Белоснежка, Рыжик! Вперед!

Три твари всех оттенков зеленого – цвета в дисплеях тепловизора рисовались в зависимости от температуры излучения от черно-красного для холодных тел до ярко-синего для обжигающе горячих – проскользнули под ногами и спрыгнули вниз.

В тепловизор все выглядит иначе, но особенно интересно наблюдать за живыми телами, которые не только греются, но и выделяют тепло сами, неравномерно остывая… Все это, незаметное обычным глазом, в тепловизор видно. Без привычки просто сбивает с толку.

Зато если привыкнуть, вселенная становится куда разговорчивее. Например, сразу можно различить среди крыс мальчиков и девочек. Различия физиологии в тепловизор видны великолепно.

В дверь снова ударило и через секунду грохнуло еще раз, уже не так сильно. Точнее, грохнулось. Выбитая дверь рухнула внутрь.

– Ушастик, Скалолазка! Тыл!

Еще две зеленые твари спрыгнули вниз, но отбежали в другую сторону. Стас сел на пол, нащупал ногами стальную лестницу – холодная лестница была едва заметна на фоне такого же холодного пола и стен подвала – и стал спускаться.

За дверью, в холле первого этажа, уже топало, бряцало, раздавались зычные команды и рапорты о том, что впереди чисто…

Ну что же…

Прощай, home, sweet home. Кто знает, не навсегда ли…

Стас задвинул над собой плиту и спрыгнул вниз.