Текст книги "Крысолов"

Автор книги: Иван Тропов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Раздал приказы, сдвинул тяжелую стальную плиту на полу.

Цепочкой, слаженно и целеустремленно, как десантники в люк самолета, крысы сиганули в подвал. Через дыры в его стенах есть выход в сеть бывших городских коммуникаций, а через них и ко всем подземельям Старого Города. В Москву подземную. Крысиное царство.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Посиди-ка, – сказал Стас.

Вынул карточку зажигания из панели, оглядел салон. Вроде ничего такого, что бы этот паразит мог сломать.

Вылез из машины, захлопнул дверцу и включил сигнализацию. Щелкнули запоры на дверях. Будем надеяться, что вытаскивать запоры этот шерстяной паразит не умеет.

Стас поднял голову, принюхался. Пахло весной и крысиным дерьмом. Впереди чернел провал подъезда. Западная сторона дома, где сейчас лежала резкая тень, была еще темнее из-за куда более нового дома справа, с хорошо сохранившимся фасадом. Белизна стен била в глаза, словно фасад только что отделали, – что ему станется, если вскоре после того, как этот дом отстроили, смог в Москве перевелся, и лишь дождь бережно омывал керамическую облицовку?

Провал подъезда совсем черный, ни черта не видно. Стас расстегнул плащ, вытащил “хеки” и снял с предохранителя. На стенах вспыхнули два оранжевых огонька.

Втянул побольше воздуха – там, внутри, весны будет куда меньше, а вот крысиного дерьма куда больше – и вошел в темноту. Поднялся по короткой лестнице, повернул направо, к лестничным пролетам. Глаза привыкали к сумраку, но медленно. А медлить здесь не следовало.

В темноте показалась призрачная, едва светлеющая полоска. Так, это ободранные до железяки перила. За ними проем лестницы, ведущий вверх. А надо за нее. Значит, четыре-пять шагов. Осторожно, медленно, пробуя ногой путь – чтобы не загреметь кубарем вниз.

Когда бетонная плита под ногой кончилась, Стас закрыл глаза – все равно от них никакого толку – и пошел вниз, считая ступеньки.

Когда-то давным-давно, когда страшнее всего были бомбы, в этом доме было сделано бомбоубежище. Полтора года назад общественное бомбоубежище превратилось в личный схрон.

Второй пролет кончился, пошел третий… Десять ступенек, одиннадцать… Все, пришли. Стас открыл глаза, но это не помогло. Здесь было совсем темно. Даже призрачных теней не угадывалось. Значит, придется по памяти.

Стас повернулся, шагнул в сторону, выставив руку с пистолетом. Еще шаг, еще… Дуло “хека” уперлось во что-то мягкое. Первая дверь, с рваной обивкой из кожзаменителя, из-под которой клоками вылез какой-то уплотнитель. За ней будет небольшой тамбур, затем уже основной вход. Стас нащупал ручку и потянул на себя – дверь должна быть открыта.

Дверь легко подалась. Стас чуть приоткрыл ее, принюхался. От стен тянуло сыростью, – снег, через разбитые окна наполнявший дом зимой, начал таять и стекал по лестнице сюда. И все время, когда мороз отступал, десять месяцев в году, здесь было сыро – и еще этот запах. Мерзкий запах гниющих бетонных джунглей… Но крысиного запаха вроде бы не было. Это хорошо.

Стас скользнул в щель, нащупал замок. Замок на двери был. Просто, когда уходишь, внешнюю дверь надо оставлять открытой. Открытую дверь крысы прогрызать не станут, и она останется цела.

А это важно. Обезопасить себя с тыла, пока возишься с основной дверью, не помешает. Твари-то хитрые. Если они не напали сразу, это еще не значит, что их тут нет.

Стас до упора закрыл замок, шагнул вперед. Еще шаг… Дуло “хека” глухо стукнулось обо что-то металлическое и большое, судя по очень медленно затихающему металлическому лязгу, звук все гулял и гулял по большому куску металла, не желая умирать. Дверь массивная, как переборка подводной лодки. И так же затягивается штурвалами.

Стас нащупал навесной ящик по центру двери – чехол над штурвалом, закрывавшим дверь. Отпер навесной замок, со скрипом распахнул жестяную дверцу чехла. Убрал пистолеты и взялся за штурвал. Надо сделать два полных оборота и еще четверть – чертовски трудных оборота. У штурвала очень тяжелый ход. Хоть смазывай, хоть не смазывай. Ржавый уже, менять надо.

Но как – менять? Для этого надо всю дверь распотрошить. Нужны профи с автогеном… то есть обычные трудяги из Пригорода, которым сколько ни заплати, все равно будут чесать языками. Вызвать их – самый верный способ раскрыться. Стальных дел мастера, которых Крысолов таскал в самый центр города. Это такой повод для слухов, что проще сразу вывесить над тем подъездом вывеску, что тут у Крысолова схрон. Можно с ночной подсветкой…

Ладно, уже почти перебороли. Восемь тяг, каждая на четверть оборота – два оборота есть. Осталось еще одно усилие, последнее… Стас напрягся, еще раз провернул штурвал. Есть! Дверь под руками едва дрогнула. Открылась.

Стас потянул на себя дверь – и закашлялся. Носоглотку обожгло едким запахом крысиного дерьма, лежавшего тут давно и в большом количестве, даже глаза защипало.

Не переставая кашлять, Стас выматерился. Долго, со вкусом и от души. Твари четырехзубые! Даже и без света было ясно, что тут.

Но зайти все же не помешает. Может быть, парочка еще ужинает? Хоть немного душу отвести!

Стас потянулся вправо, нащупал ключ портативного генератора. Когда дизель заурчал и вышел на обороты, щелкнул выключателем. С тихим звоном вдаль по коридору побежали вспышки света.

Коридор, ведущий далеко под дом, был пуст. Никто нигде не бегал. Лишь кучки дерьма вдоль стен. Стас пошел вперед, заглядывая в комнаты по сторонам – тоже пустые. До самого поворота коридора, где в угловой комнате был склад.

Был. Именно что был. От запасов, которые можно было растянуть на год – одних консервов полтонны! – остались лишь мятые коробки и целлофановые обрывки. Даже воду выпили, сволочи! Пол склада напоминал металлопротяжный цех: повсюду пустые банки из-под консервов, как барабаны конвейера, растянувшегося на всю комнату.

Нынешние московские крысы, прадедушек и прабабушек которых вывели в военных лабораториях пару десятилетий назад, размером больше иной болонки. Они открывали жестянки консервов легко и даже, пожалуй, не без некоторого изящества. Повалившись на бок, зажимали банку задними лапами, а передними тянули за кольцо на крышке.

Эх, надо было брать жестянки старые – советского типа. Кондовые, цельные… Хотя нет, и это не помогло бы. Эти твари прогрызают стальные двери в несколько миллиметров – из чистого любопытства, взлелеянного в их генах военными биоинженерами. Что для них прогрызть тонкую жестянку? За которой к тому же не призрачные тайны, а вполне материальные мясо или фрукты? Раз плюнуть. Это не те милые допотопные хомячки, которые и до килограмма не дотягивали…

Только как же они залезли сюда, сволочи? Дверь-то целая. Та дверь – пять сантиметров сплошной стали, а за ними еще слоеный пирог из стальных листов и уплотнителя! – даже этим тварям не по зубам, потому и схрон именно здесь.

В стене возле двери дыр тоже нет. В тамбуре же не было крысиного запаха!

Тогда как? Как они сюда попали?

Стас пошел по убежищу, заглядывая в комнаты. Сапожник без сапог, блин… Крысолов, у которого завелись крысы. Да не где-нибудь, а в его личном схроне! И сожрали все его запасы. Крысолов, мать его…

Стас остановился. Вот и дыра.

Ну да, конечно. Единственный путь, кроме двери. Сетка-фильтр на воздуховоде превратилась в стальной цветок. В середине сетку прогрызли, а потом разогнули-расплели во все стороны. То ли грызть надоело, то ли специально так сделали, чтобы не царапаться, протискиваясь туда-сюда. Хитрые твари.

На полу, прямо под воздуховодом, стояла миска с синим желе. Единственное нетронутое во всем бункере. Стас от души пнул ее. Миска ударилась о бетонную стену и укатилась в коридор, позвякивая, с чавканьем выплевывая из себя куски синего желе.

В принципе, особых запахов от пищи не должно было быть, – лично же протирал все консервы, даже запаковал всю крупу в вакуумные пакеты! – но для полной гарантии все же поставил эту вот ароматическую массу. Медленно испаряясь, она должна была отпугивать тварей, если они случайно наткнутся на другой конец воздуховода.

Раньше этот состав так и действовал. Отпугивал крыс, причем безотказно.

Ключевое слово – раньше. С каждым сезоном умнеют…

* * *

Серый был в машине, никуда не убежал. Но явно старался. Встав на водительском сиденье, он дергал ручку, пытаясь открыть дверь.

Заметив Стаса, замер. Улыбнулся, показав свои здоровенные зубы, и тихонько, бочком, перебрался на правое сиденье, сел. И лапки сложил на коленях. Тихоня да и только.

Стас отключил сигнализацию. Когда запоры на дверцах щелкнули, поднявшись, Серый покосился на запор своей дверцы, но тут же отвел взгляд и опять уставился прямо перед собой.

– Ишь, затих…

Стас сунул карточку в панель управления, но мотор не включил. Куда ехать-то?

Запасы в схроне, положим, можно обновить. Но если стая крыс нашла путь туда и несколько недель пировала там – пировала в то время, когда здесь, снаружи, был ветер с ледяной крупой и ни кусочка пищи… Такое место они нескоро забудут.

Значит, будут наведываться сюда. Регулярно. И теперь простейшими мерами защиты не отделаться. Наткнувшись на залатанные дыры и помня, какой праздник оказался за этими преградами в прошлый раз, крысы не отступят. Простейшие меры защиты их лишь раззадорят.

А на серьезные нет времени. Со схроном нельзя возиться слишком активно, надо все делать по мелочам – чтобы схрон остался схроном. Когда начнут искать, любая мелочь может выдать, спешка в таких делах непростительна. Но времени-то всего три дня! Это влучшем случае. Нет, с серьезным переоборудованием схрона никак не успеть.

Получается, запасного плацдарма теперь нет…

И что теперь?

В принципе, есть еще Живодер… За последние полтора года неплохо сработались вроде бы. Он не так чтобы рубаха-парень, но должен помочь. Хотя бы потому, что конкуренция в деле продажи мутантов серьезная и Живодеру нужны козыри перед конкурентами. Вроде абсолютно надежного места передачи товара, где можно не опасаться ни братков, ни гэбэшников. Ему это нужно. А значит, ему нужен и Крысолов…

Так что помочь-то он, наверно, поможет. Но… Стас поморщился. Неприятно это, просить одолжение. Зависеть от чьего-то благорасположения. Тем более что Живодер – тот еще благодетель… Дело даже не в ответных одолжениях, без которых не обойдется. Дело в самом принципе. Быть самому по себе – или зависеть от кого-то.

Но тут уж выбирать не приходится…

– Ыпа-ыпа-от? – Серый с любопытством разглядывал Стаса.

– Чего?

– Ыпа-ыпа-от? – Серый указал лапкой в окно, в сторону темного провала подъезда. И улыбнулся, показав свои здоровенные зубищи.

– Не знаю, шерстяной, чему ты радуешься, – сказал Стас. – Там было столько ыва-ыва, что даже тебе на месяц бы хватило… А теперь придется к Живодеру на поклон идти…

Стас вздохнул и достал мобильный.

И две серые лапки тут же метнулись к нему:

– Ыпа! Ыпа!

Стас отдернул руку с мобильным, поднял его повыше.

– А вот и не ыпа. Обойдешься. Хотя…

Может быть, Живодеру сейчас звонить и не стоит.

Через два дня опять надо будет препроводить его на площадь для очередной сделки. Тогда лучше и переговорить. Как бы между прочим. Как о крошечной мелочи.

А то когда просьбы о помощи идут главным блюдом, сразу возникают подозрения, что это не мелкое одолжение, а вопрос жизни и смерти. И у ребят вроде Живодера тут же, прямо как у процессора, получившего сигнал на прерывание, выстреливает флажок: “Внимание! Парню некуда деваться, и из него сейчас можно веревки вить. Не продешевить с условиями предоставления помощи!” И уж Живодер-то не продешевит, нет.

Или, еще хуже, вдруг решит, что, раз Крысолову требуется серьезная помощь, дело пахнет паленым. И лучше перерубить все канаты отношений, от греха подальше, чтобы Крысолов не утащил на дно вместе с собой… Он и это может.

Да, точно. Не сейчас, а послезавтра. Живодер должен дать на согласование список сделок на следующий месяц. Сам будет немножко просителем. И вот тогда-то и надо будет завести разговор. Организовать этакий бартер, где в роли просителя будет Живодер…

Именно так. А пока лучше делать то, что надо сделать сейчас.

Стас убрал мобильный в карман. Серый, следивший за рукой с мобильным как кошка за мышью, мрачно поглядел на Стаса. Потом отвернулся, заерзал, заерзал… Попытался свернуться клубочком, но сиденье было слишком мало для этого.

– Спать хочешь?

Серый душераздирающе зевнул, рискуя вывернуть челюсть.

– Ты же только три часа назад проснулся! Эх, сурок ты обжорливый…

Стас поднял Серого и переложил на заднее сиденье. Стянул с себя плащ, набросил на шимпанзе. Серый свернулся клубочком, кутаясь в плащ, натянул его на самую мордочку. И мигом отрубился. Только едва слышно сладко посапывал.

Вот ведь зараза шерстяная! Никаких ему проблем. Поели, можно и поспать. Поспит, можно будет и поесть. Не жизнь, а сказка. А тут крутись и вертись, как щука в сети, чтобы выпутаться…

Стас покачал головой и завел мотор.

* * *

У выезда на Садовое кольцо стоял вездеход. Он всегда здесь стоял, иногда даже катался, когда солярку подвозили. Башенка ощетинилась пулеметами. Мелкокалиберные, но много – целых пять дул, спаренных перетяжками. Против крыс самое то.

Стас остановился возле блокпоста, этакой пародии на замок, сложенной из тяжелых бетонных блоков. Из форпоста цивилизации выглянул молоденький солдатик и тут же скрылся обратно.

Выглянул сержант. Кивнул Стасу, в пару затяжек докурил сигарету, старательно затушил ее носком кроссовки – самой обычной, гражданской кроссовки с незавязанными шнурками.

Форменные чушки – кирзовые сапоги, обшитые стальными пластинами, – стояли рядочком вдоль стены блокпоста. Пять пар. Конечно, никто в этих пятнадцатикилограммовых гирях не ходил. Только когда начальство приезжало.

То самое начальство, которое и облагодетельствовало солдат этими гирями три года назад, после очередных нашумевших телешоу, когда журналисты с траурными лицами и тщательно скрываемым, но все же прорывающимся радостным блеском в глазах расписывали во всех подробностях, как на бой против клыкастых монстров бросают совсем неопытных ребят и даже без необходимого снаряжения… С тех пор любые журналисты, кроме военных корреспондентов, на блокпосты приезжали исключительно под присмотром особистов. Были прецеденты.

Воевать против крыс в чушках было невозможно – и не побежишь в них, и толку от них никакого. Когда модифицированные крысы бросались на человека, они метили в глотку, как волки.

Сержант забрался в машину. От него пахнуло табаком.

– Привет, Крысолов.

Сержант сунул руки в карманы телогрейки и уставился куда-то сквозь лобовое стекло: на дугу моста, на дорогу, пустую до самого горизонта – если не считать вездехода у следующего блокпоста.

– Все нормально? – спросил Стас. – Крысы не лезли?

– Не лезли. У нас не лезли. У соседей двух ребят обглодали. Двое новичков полезли за кольцо антиквариатом разжиться. Два раза сходили нормально. Да все одним маршрутом, салаги. Ну вот крысы их и отследили. Пошли третий раз. Затарились, стали возвращаться. Уже к своей бетонке подходили. Расслабились, сосунки, автоматы на шею повесили… В двадцати метрах от бетонки их крысы и поели. Стерегли, целая стая. – Сержант поглядел на Стаса. – Может, ты бы их тоже того? Заговорил бы их бетонку, а?

Теперь уже Стас старательно рассматривал дорогу впереди. Если бы сержант знал, как именно происходил “заговор” их блокпоста, чтобы крысы к нему не лезли…

– Закон сохранения дерьма в жизни знаешь? – спросил Стас. – Если где убавится, в другом месте только прибавиться может.

Сержант намек понял. И особенно благородствовать не стал. Чем глубже в город, тем своя рубашка ближе к телу… Пусть бы и бетонная.

– Ясненько, – сказал сержант. – Кстати, тут утром три черных “карата” с гэбэшными номерами проезжали в город, часов в девять. Не к тебе?

– А то.

– Гляжу, растешь над собой, Крысолов… – Сержант хмыкнул. Помолчал, разглядывая дорогу. Достал пачку “Имперских”, протянул Стасу.

Стас мотнул головой.

Сержант пожал плечами, закурил.

– У нас тут притормозили. Вышли, стали козырьки гнуть. Это у вас не по уставу, то у вас не по инструкции… Пидоры канцелярские… Это что, новенький, заместо Рыжова?

– Угу.

– И чего он? Опять у них в министерстве весеннее обострение?

Стас кивнул.

– А к тебе он чего? Наехал, что ли? Запрячь хотят?

Стас кивнул.

– Поможешь? – полюбопытствовал сержант.

– Помог бы. Если бы это помогло.

– Ясненько…

У сержанта испарились остатки оптимизма. Он открыл дверцу, выкинул окурок и захлопнул ее. Помолчал.

– Когда в центр-то полезут? Ближе к лету? Или прямо сейчас и начнут цинковые консервы клепать?

– Черт его знает… Но, похоже, затягивать не станут. Кстати, по поводу вашей бетонки. Когда начнется, заговор действовать будет, но без гарантии.

– Ясненько…

Сержант достал еще одну сигарету, но не закурил, все жевал фильтр. Когда бумага лопнула и посыпался табак, он открыл дверцу и выплюнул сигарету.

– Что за жизнь… Хоть в отставку выписывайся. Двух лет до выслуги не хватает… Вот ведь суки звездастые, опять им охота своих шлюх на Лазурный берег свозить…

– Я в Пригород поеду, привезти чего? – спросил Стас. Сержант покивал.

– И вот еще что… – сказал Стас. – Если ко мне сегодня-завтра…

– Да не бери в голову, – махнул рукой сержант. – Звякнем, конечно. Телефон помню. Ну и минут на десять задержим, поморочим голову: как крысы только что косяками шныряли…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

“Коренной москвич” от Садового кольца в каких-то пяти кварталах. По внешнюю сторону, разумеется. Местоположение с претензией: не каждый рискнет тут просто проехать, куда уж до того, чтобы держать тут злачное место. Так что название вполне оправданно. Все приличные люди уже давно живут в Пригороде, и за “москвича”, брошенного в лицо, можно и по морде получить. А за “коренного москвича” уж точно, это все равно что обозвать потомственным голодранцем.

Претенциозному месту ироничное название… Не самое плохое сочетание.

Под колесами “нивы” тихо прозвенели стальные листы – позади осталась полоса, идущая по периметру стоянки. Вроде лежачего полицейского, – только куда более широкая, три метра, и вся из стальных листов. По ним еще и ток идет. Это чтобы крысы не обгрызали резину с колес машин посетителей. Три метра даже им не перепрыгнуть. С напряжением не так очевидно, его подбирали опытным путем, но в итоге нашли нужное. Так что тоже хватит за глаза любой крысе.

Перевалив через стальной периметр, Стас заглушил мотор. Серый уже проснулся и опять сидел на переднем сиденье, прижавшись мордой к стеклу. Полчаса сна ему хватило. Опять свежий и живой.

– Посидишь?

– Ыва! – четко отрапортовал Серый, схватился за ручку двери, подергал.

– Опять жрать хочешь?.. Может, у тебя глисты, шерстяной? Или ты других слов не знаешь?

– Гырыга! – возмущенно отозвался Серый, теребя неподатливую ручку.

– Вообще, лучше бы тебе посидеть…

А то начнутся лишние вопросы. И тупые шутки, куда же без этого. Зачем это Крысолову обезьяны понадобились? Неужто подмастерье себе нашел?..

Стас вылез из машины, захлопнул дверцу и щелкнул кнопкой сигнализации, закрыв замки.

“Ырыа!” – беззвучно выдали губы Серого из-за стекла.

Ничего, посидишь. Стас развернулся и пошел к выходу со стоянки по золотистой плитке, которой была покрыта вся стоянка. Уж лет пять как положили, а все еще золотистая, с солнечными прожилками. Чистенькая, без единого пятна. С шампунем они ее моют, что ли?

Время было еще не ресторанное. Посетители были, но мало. Здесь, на гостевой стоянке, всего-то машин десять да еще один навороченный “харлей”.

Стас остановился. Недалеко от выхода стоял новенький, белоснежный “пежо”. Чистенький-чистенький. Со знакомым номером… То есть не то чтобы номер совсем уж знакомый, как номер собственной “нивы” или машин Живодера. Но цепляет что-то в подсознании, зудит, как заноза…

Кто-то важный? Не в смысле шишка, а в смысле – человек, с которым может свести судьба. И хорошо, если просто свести. А может и грубо пересечь, столкнуть лбами и интересами.

Да, кажется, кто-то из архива. Еще бы вспомнить кто… Блин, ну почему планшетка с архивом дома? С собой надо носить, с собой!

За спиной что-то щелкнуло. Открылась дверца, и ликующий голосочек позвал:

– Ыва! Ыва!

О господи! Все же сообразил, как разобраться со стопором ручки. Теперь его даже в машине не оставить, если понадобится. Блин, вот ведь паразит сообразительный…

* * *

Сама ресторация была на втором этаже. Там же был бильярдный зал, а в самом дальнем углу – еще и третья достопримечательность, мамаша Маня со своими девочками. Низшая лига пасется в баре, что на первом этаже; высшая лига жует “Салат Македонского” в ресторации.

Стас кивнул швейцару – огромному парню, лет пять назад задорно улыбавшемуся с глянцевых страниц журналов по бодибилдингу, – и прошел внутрь. Серый задергал носом и потянул к бару.

– Нет, лапочка, – сказал Стас. – Пока не сюда.

Сначала дела. Не та ситуация, чтобы ставить желудок превыше всего. Не обращая внимания на призывы Серого, Стас прошел через холл к занавеске в дальнем углу.

Формально заведение числилось за каким-то европейцем, разбиравшимся в винах и кулинарии. На самом деле все это принадлежало Кеше Прапору.

И основной изюминкой “Москвича” была не ресторация и не девочки мамаши Мани, а звериные бои. Ночами в подвале, на огороженном сеткой ринге дрались твари. Мутанты, которые едва ли могли бы появиться в природе.

Они не могли бы появиться естественным путем не потому, что были не жизнеспособны и межвидовая борьба не дала бы им шанса. Напротив. Более чем жизнеспособны. И именно поэтому-то предоставленные самим себе твари разбились бы на подвиды и за дюжину поколений сильно деградировали, до уровня минимального выживания, – того уровня, на котором и существуют природные твари. Точно так же, как теряет форму чемпион мира по шахматам, если его лишить нормальных соперников.

За занавеской из глиняных фигурок, нанизанных на нити, начиналась винтовая лестница в подвал. Сразу под ней еще один охранник – опять кровь с молоком и опять во фраке с бабочкой.

Быстрый взгляд на Серого – оценивающий, как рентген. Вежливый кивок. Можно.

– Привет, Крысолов. Пришел заговор обновить или к шефу?

– К шефу… А что, крысы лезли?

В принципе, обновлять “заговор” не требовалось. Будет держаться столько, сколько нужно. Но охраннику, – как и самому Прапору, как и всем прочим клиентам, – знать об этом вовсе не обязательно. Меньше знаешь, легче раскошеливаешься.

– Да нет… – пожал плечами охранник. – Но так, может, на всякий случай. Подновить там, подлатать, не знаю… Ты же у нас Крысолов, не я.

– Ладно, может, через пару недель…

Подновлять “заговор” не требовалось, но почему бы иногда не прогуляться по стойлам монстров? Там можно разглядеть их, заодно поболтать с дрессировщиками – что за твари, что умеют, откуда, по какой цене… Дело даже не в том, что Живодер приплачивал за эту информацию, инсайдерскую по сути.

Не только в этом дело. В Старом Городе таких бойцовых клубов под дюжину, и частенько мутанты оттуда убегали. И какое-то время вполне могли гулять по Старому Городу, – пока не напарывались на военные патрули и счастливо избегали участи завтрака для крыс. И нелишне было знать, чего можно ожидать от пустых улиц. У некоторых тварей были инстинкты хищников – и вдобавок к ним прекрасные нюх, зрение и слух. Не считая ловкости и силы, так необходимых на ринге… И прецеденты были, были прецеденты. Стас прошел мимо входа в бойцовский клуб, закрытого большой стальной плитой, мимо входа в стойла – дверь поуже, но еще прочнее. До поворота и прохода в милую приемную.

– Добрый день, Стас Викторович.

Светочка сегодня была просто бесподобна. Она всегда хороша, но сегодня просто лучилась здоровьем, красотой и той особенной чистотой и лоском, что свойственны женщинам известного типа.

– Привет, Светик, – сказал Стас. – Отчего так официально?

– А вы приходите чаще, – еще милее улыбнулась Светочка.

Только верить этой улыбке не стоит. Эти милые белоснежные зубки опаснее иных клыков. Кто-то рвет честно, сразу за яремную вену, разбрызгивая кровь во все стороны, но, по крайней мере, не притворяясь. А кто-то осторожно откусывает прямо от души. По кусочку. Не так опасно сначала, не всегда даже заметишь сразу, – но куда хуже потом, в конце.

– А вот возьму да и начну. Прапор на дежурстве?

Светочка хихикнула:

– Да, проходите, шеф уже ждет. А… – Она повела рукой в сторону Серого.

– Да, – кивнул Стас. – Пусть посидит здесь. Стас отпустил ручонку Серого и подтолкнул его к диванчику:

– Посиди, шерстяной.

Серый хмуро поглядел на кожаный диванчик. Поглядел на Светочку, оценивающе склонив голову. Решительно вернулся к Стасу и схватился за штанину джинсов. Мелкий, а пальцы цепкие, не отодрать.

Стас развел руками. Светочка понимающе кивнула. Что ж поделать, раз такая любовь…

– Я ждал тебя на день позже, – сказал Прапор. – Или что-то не так с прошлой поставкой?

– С прошлой все в порядке.

– Это хорошо… Весь в делах, весь в делах? – Кеша улыбнулся.

Он был маленький, кругленький, лысенький и улыбался чертовски добро. Вылитый бухгалтер этакой маленькой, почти семейной, но преуспевающей фирмы. Впрочем, он и на самом деле преуспевал. Вел дела чисто – даже занимаясь тем, чем занимался. Умудрялся достать то, что другим было не под силу, но, кажется, ни разу не использовал методов, выходящих за рамки денежно-товарных отношений. Даже слухов таких не было. Может быть, поэтому-то к прапору и тянулись люди, расширяя и без того богатый спектр его поставщиков и покупателей.

– Так ты за заказом? – спросил Кеша.

Стас кивнул:

– Готово?

– Готово-то готово, я, знаешь ли, привык работать с запасом времени. Ненавижу суету. Миром правит кто? Правильно, ленивые. Лень – мать прогресса.

Кто бы сомневался… Заказ был обычный, и Прапор должен был без проблем его собрать. Было бы странно, если бы возникли проблемы. Но помимо четкого заказа была еще одна просьба. Собственно, ради нее и приехал. С получением заказа спешки не было.

– А как там с секвенсором? – спросил Стас.

Кеша улыбнулся и многозначительно поднял палец. Задрал кустистые брови, покачал кончиком пальца. Но не заговорил. Сначала открыл тумбу стола и достал графинчик с благородно искрящейся золотистой жидкостью, к нему два граненых стакана. Откинул крышку шкатулки с сигаретами. Повел пухлой ручкой, приглашая.

– Знаешь, Крысолов, ты так больше не шути со стариком. – Кеша улыбнулся, подслащая слова.

Снял с графинчика крышку, налил в стаканы на два пальца.

– А то, понимаешь, у меня в товароведах по хай-теку новенький. Молодой парень, голова – во! Дыня патлатая, а не голова. Но совсем еще сопливый. Стоит, слушает и дрожит. Я ему говорю: так и так, Крысолову секвенсор нужен. “Гончар”, серию называю, какая для тебя лучше. А у парня чуть не разрыв сердца, как потом выяснилось. Я же в таких делах ни бум-бум, ты меня знаешь. Ты говоришь – секвенсор, и я думаю – ну, значит, секвенсор. А то, что этот “Гончар” секвенсором только называется по старинке, а на самом деле настоящий синтезатор, я ни сном ни духом. А мой мальчик по хай-теку думает – раз надо, так надо, и хоть кровь из носу. Мне, старику, по мозгам дать не решился и начал честно дергать за все мои нитки-паутинки. От которых, как ты понимаешь, есть ответвления сигнального типа, идущие прямо к двуголовым… – Кеша кивнул, указывая куда-то вверх и на север. Прапор помолчал, разглядывая Стаса. Стас не отзывался. Что тут скажешь?

– Так что я чуть не огреб, – сказал Кеша. – По-крупному. Хорошо, что Старый Лис вовремя копыта отбросил, мир его праху. Слышал, да? Кончился вчера Рыжов. Новенького назначили. Бойкий, но совсем дикий, чтоб не сказать народнее. Простокваша наступает, эх… Нет, хорошо, конечно, что нынче в КГБ неразбериха. Время смуты и хаоса, и все обошлось, не до старика Прапора им сейчас. А то ведь послали бы спецотдел выяснить, для каких таких дел Прапору секвенсор понадобился? Да что я тебе рассказываю, ты же лучше моего знаешь, как они выясняют… Так я о чем: ты больше не шути так со стариком. Ага?

Стас вздохнул:

– Значит, глухо?

– Не просто глухо. Это не стена. Это минное поле. Я умываю руки.

– И цена роли не играет?

– Хм… что значит – цена роли не играет? Играет, это главный вопрос! Я тебе так скажу, Крысолов: нет в мире такой вещи, которую нельзя было бы достать и с выгодой перепродать. Но!

Прапор взялся за графинчик и приподнял брови, дескать, не повторить ли. Стас кивнул, стараясь удержать на лице безмятежное выражение.

Черт возьми… С самого начала ясно было, что секвенсор достать – не девочке мамаши Мани под юбку залезть. Но все же надежда была. В матушке России живем все-таки. Тут еще не забыли, что не люди созданы для законов, а законы для людей.

Прапор покатал на языке глоток коньяку, смакуя.

– Но тут какое дело, Крысолов. В общем, ты меня знаешь. С постоянными клиентами моя маржа скромная. Это не курвина юбка, чтобы задирать ее до самого паскудства. Так что пойми меня правильно. Я не набиваю цену. Но речь будет идти о сумме, которую ты не потянешь. При всем уважении… Но я твои рамки знаю. И ты не потянешь. Раз сто не потянешь. Понимаешь?

Стас вздохнул.

– В общем, дело такое, – быстро сказал Кеша, опять подслащая слова добренькой улыбкой. – Если за тобой кто-то крупный, как кит, если просто моя рожа ему не мила или светиться не хочет здесь лишний раз, то разговор продолжаю. Если нет – без обид. Что скажешь, Крысолов? Только скажи имя, и я сам выйду на него, все сделаем незаметно, честь по чести… Но ты-то свои три процента, конечно же, получишь. Я работаю честно.

Хитер, хитер старый вояка…

Если секвенсор он не достал с первого раза, то пытаться во второй раз и не будет. Ни за какие деньги. Кеша любил стабильность и слишком сильно не рисковал. Старенький он уже, три дочки, всем приданое надо, внуки скоро табунами пойдут.

Но выяснить, зачем это вдруг Крысолову, такому простому парню, всегда занимавшемуся, в общем-то, мелочевкой, вдруг секвенсор понадобился! – это Кеша все же решил выяснить. Инфа карман не тянет, а вот процентами обрастает…

Прямо спросить не рискнул, обходные маневры затеял… Историю какую выдумал. Ну не может, не может этот старый жидовский пройдоха не знать, что такое секвенсор “Гончар”! Что за этим стоит и каков уровень тех, кто в такие игры играет. Хитрит, ой хитрит старая складская крыса…

– Ладно, без обид так без обид, – сказал Стас и усмехнулся: – Серьезных неприятностей из-за меня не схлопотал?

Кеша улыбнулся. Опять очень по-доброму, но все-таки с прищуром. Да, такого просто так вокруг пальца не обвести. Не Рубаков какой-нибудь. Этот понимает, когда ты понимаешь, что он понимает.

– Добрая ты душа, Крысолов… Нет, слава богам, ничего не стряслось. Мелким испугом отделался. А, как известно, что нас не убивает, то делает нас крепче. Будем считать, мой товаровед по хай-теку прошел боевое крещение. В следующий раз будет не дрожать, а головой работать…