Текст книги "Сын Зоны"

Автор книги: Иван Стальной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

4 глава

Как паучок по паутинке, утреннее солнце карабкалось на небосклон, цепляясь лучиками за кроны деревьев. Солнечные лучи ещё не прогрели воздух, и горячее дыхание выдыхалось облаком пара. Мы уже благополучно миновали периметр Зоны. Периметр представлял собой четыре контрольных зоны. Первая служила для предупреждения и имела вид забора из сетки рабицы, по верху которого была натянута колючая проволока «Егоза». Её плоские и заточенные пластинки угрожающе блестели под первыми лучами солнца. Через три метра от первой контрольной зоны начиналась вторая. Такой же забор, но, в отличие от первого, на его каждом пролёте висел предупреждающий знак. На ярко-красном фоне треугольной пластинки был изображён череп, пробитый молнией. «Опасно под напряжением». За забором была дорога, по которой патруль совершал обходы на предмет выявления следов проникновения за периметр. Сразу за дорогой – «контрольная полоса» распаханной земли, за ней забор под напряжением. Дальше начиналась последняя зона безопасности, напоминающая баррикады. Бетонные заборы, рвы, раскиданная по земле колючая проволока, а дальше – минное поле. Не трудно было догадаться, что войти в Зону было гораздо легче, чем выйти. Направленные с блокпостов пулемёты в сторону Зоны, подтверждали предположение о том, что военные уничтожали всё, что двигалось с Зоны. И мутантов и сталкеров. Было проще убить бродягу, чем договариваться с ним. Изъять его вещи и при счастливых обстоятельствах обнаружить парочку артефактов, чтобы продать потом учёным. К тому же человек, идущий с Зоны, мог быть заражённым. Как говориться: вход – рубль, выход – два рубля.… К счастью, у Тихони имелся свой канал проникновения в Зону и выхода из неё. Нам не пришлось кромсать сетку забора, вырубать электричество и заниматься сапёрным делом. Мы просто прошли через блокпост. Тихоня переговорил с лейтенантом, и мы без проблем вошли в Зону. Чем и как он рассчитывается с офицером я думал узнать об этом позже. Миновав блокпост и все контрольные зоны, дед вдруг остановился. Не спеша обернулся, и с прищуром взглянул на меня.

– То, что машину мне оставил, спасибо, мил человек. Я в долгу никогда не остаюсь, – дед довольно потеребил свою бороду, – потому и хожу я тут свободно.… Верят мне. Так вот, созрела у меня мыслишка одна. – Тихоня смерил меня взглядом, – У тебя, как я погляжу, акромя пистолета, ножа и нет ничего, да и форма твоя, камуфляжная в Зоне не спасёт.

Я давно намеревался спросить про оружие, да откладывал разговор.

– Тут недалече, есть столярка. Заброшенная. У меня там тайничок имеется. Я тебе из него курточку могу дать специальную, сталкерскую. Она защиту дает, от всякой нечисти и от человека. От аномалий защищает и от пуль. Не сто процентов конечно, но это лучше, чем по Зоне в твоей форме бегать… И автоматик у меня там имеется. Сгодится тебе. Пойдем через лес. Ступай след в след. Тут хоть и начало Зоны, а аномалии и зверьё уже встречаются. Да и последний Выброс был очень сильный. Изменил всё. – С этими словами дед снял с плеча двустволку, поправил рюкзачок и осторожными шагами свернул с дороги в лес. Полы его плаща тихо зашуршали по траве. Я шёл за ним след в след, постоянно наблюдая по сторонам, и периферийным зрением смотрел за спину. Мне было несложно это делать. На протяжении нескольких лет, это было моей работой. Наблюдать и реагировать на опасность. Но этого было мало для того, чтобы выжить в Зоне, и я запоминал всё, что делает Тихоня. Как идёт, как смотрит, даже как принюхивается. Неожиданно он остановился и присел. Подозвал жестом и, показывая на что-то впереди, спросил:

– Что видишь?

Я всмотрелся в окружающий пейзаж. Зелёная с рыжими пятнами трава, покрытая каплями росы, кусты с какой-то ядовито красной ягодой, сосны стояли вперемешку с берёзками. Прохладный ветерок, миниатюрным смерчем кружил сосновые иголочки. В безветренную погоду, это привлекало внимание.

– Вижу. И что это за хоровод?

– «Воронка» это. Втягивает всё, прессует и разрывает, – дед достал болт из мешочка, висящего на поясе. – Отойди-ка за дерево, щас продемонстрирую.

Я, медленно ступая, зашёл за ствол сосны, вспомнив то, что было написано в документах про Зону. Эта аномалия гравитационной природы. Любой объект, попавший в зону аномалии, мгновенно вызывал реакцию. Гравитационная сила, вихревыми потоками, притягивала к себе всё, что находится в зоне действия смертельной аномалии. Скручивая, сжимала и прессовала в сверхплотное вещество, которое затем взрывалось от «чудовищного» давления, в процессе «разрядки»… Тихоня тоже зашёл за дерево и метнул болт в самый центр аномалии. Маленький смерч в мгновение вырос до десяти метров в диаметре. Шишки, листья, сучки, сломанные ветки, всё слеталось к центру смерча, сдавливаясь с громким хрустом и треском. Даже стоя за деревом, чувствовалось сильное притяжение «Воронки». Через секунду то, что попало в аномалию, взорвалось громким хлопком, разбрасывая остатки прессованного вещества в разные стороны.

– Минут через десять зарядится снова, а пока пошли. – Старик обошёл безобидную с виду аномалию, и я последовал за ним.

– До столярки минут двадцать осталось, – упредил мой вопрос Тихоня, – там перекусим.

Мысли о предстоящей трапезе ускорили темп наших шагов. Но, тем не менее, дед с каждым шагом присматривался, принюхивался и прислушивался. Наконец, впереди, за деревьями, я увидел строение. Остатки обветшалого, заросшего кустами, забора окружали столярку. Как будто притаившийся зверь в кустах, с тревогой смотрел на непрошеных гостей окнами, как пустыми глазницами. Его телом было одноэтажное здание с дырявой крышей из шифера. Открытые и провисшие створки ворот в цехе, вызывая ассоциацию с открытой пастью, не располагали к экскурсии по этому «зверю». Однако дед шагал туда и я тоже. Остановившись перед входом и выглядывая из-за стены, мы осмотрели помещение цеха. Было очень тихо. Первым зашёл Тихоня, держа винтовку на изготовке, следом я. Быстро посмотрев по сторонам, оценил обстановку. Чисто. ПМ в руках готов был в доли секунды выстрелить «свинцовый плевок смерти». Кроме ржавых станин деревообрабатывающих станков, в цехе ничего не было. Мы обошли все помещения внутри столярки: офисы, подсобку, инструменталку. Везде была унылая пустота.

– Чисто! – подытожил я.

– Ну и чудненько, – радостно произнёс Тихоня, – пойдем для начала тайничок опустошим, а потом и перекусим.

Мы вернулись к офисам. От цеха их разделяла кирпичная стена. Дед направился по узкому коридору к дальней двери, на которой висела табличка с надписью: «Начальник столярного цеха». В центре просторного кабинета стоял большой дубовый стол. «Очень крепкий», – машинально я отмечал всё, что можно использовать в качестве укрытия. Кроме него и тумбочки в углу, другой мебели не было. Всё, что горит, было использовано сталкерами в качестве дров. Дед подошёл к тумбочке и отодвинул её в сторону. В углу, в стене был скрыт вмурованный сейф. Тихоня поставил ружье рядом, и, присев, стал набирать код на круглой ручке цифрового замка. Он был похож на «медвежатника», взламывающего сейф. Только отличался старик от этого образа тем, что просто набрал код и открыл его. Как хозяин.

– Брось пущку, сталкэр! – Неожиданно раздался резкий голос со знакомым южным акцентом, и в спину упёрлось дуло оружия.

Я чересчур увлёкся, наблюдая за проводником, и допустил оплошность. Вход в кабинет, остался без контроля. Оружие надавило сильнее, заставив подойти к столу.

– Брось пушку! Послэдний раз гаварю.

Я отчаянно искал выход из положения. Но, не зная количество противников сзади, было глупо действовать. Скорее всего, в том же составе. Два человека. Но второго не было слышно, и определить, где он находится, не представляло возможности. Я надеялся, что обиженные кавказцы, захотят взглянуть мне в глаза перед тем, как убить. Тогда я смогу оценить обстановку. Я положил пистолет, предохранителем вниз, на стол, слева от себя. Теперь, стоя лицом к выходу, я мог быстро воспользоваться оружием. Южанин рывком развернул меня. В грудь упёрся обрез двустволки. Как я и предполагал, их было двое. Второй стоял справа, его обрез направлен на деда, а злой взгляд на меня. Этот «тип», очень хотел что-то сказать мне, может, по-дружески выразить соболезнование, но повязка на шее, подтверждала факт ушиба гортани вследствие полученной травмы. Мне нужно было отвлечь его от Тихони. «Спровоцировать на агрессию. Когда он рванёт ко мне, то забудет про деда, и я могу действовать». В голове моментально «созрел» план.

– Рад вас видеть, ребята, – я повернулся к «типу» с перевязкой на шее и нагло задал коварный вопрос:

– А что это у тебя? Никак горло поранил, когда минет делал?

Лицо кавказца стало как пунцовый шар, глаза заблестели, рот открылся, как оскал пасти… Я добился своей цели. Парень был в «бешенстве». Он как локомотив понёсся ко мне, опустив обрез. Южанин, державший меня на прицеле, и не ожидавший такого поворота событий, совершил непоправимую ошибку. Вместо того, что бы пристрелить меня, он попытался ударить меня спиленной рукояткой обреза. Я отклонил голову, позволяя летевшему обрезу миновать меня по инерции. Схватив правой рукой его руку, державшую обрез, я направили инерцию в нужное направление. Моя левая рука тоже не бездействовала. Я ухватился за цевьё оружия, а указательный палец правой руки уже давил на его палец, лежащий на курке. Выстрел прогремев, заставил бегущего на меня разъярённого кавказца, наткнуться на препятствие в виде летевшего навстречу «роя» дроби. Его отбросило назад на стену. Плохо говоривший на русском языке южанин ошеломленно смотрел на отлетевшего друга, а его руки, державшие оружие продолжали скручиваться, благодаря моему давлению, и он вынужден был отпустить хват обреза. Резкий, хлёсткий удар коленом отбросил его к двери. Обрез уже принадлежал мне и был направлен в сторону своего бывшего владельца. Я бросил взгляд на его друга. Окровавленный от смертельных ран живот и судорожные подёргивания тела ясно говорили о том, что он не жилец. Не отводя ствол, и не позволяя эмоциям приобрести власть надо мной, я нажал на второй курок обреза. Я был жесток, но в Зоне нельзя оставлять живых врагов за спиной. Год моего существования после того, когда обстоятельства изменили мою жизнь, прошёл в подготовке и жестоких тренировках. Для психофизической подготовки я часто ходил в морг и присутствовал на вскрытиях тел. Меня оставляло равнодушным пролитая кровь и изувеченные тела. Я никогда не убивал и учился не думать, когда тело действует только на отточенных рефлексах. Сегодня был мой дебют на сцене жизни, и многоликая смерть аплодировала мне.

– Дед, ты как? – сказал я через плечо, всё ещё держа обрез нацеленным на издыхающего южанина. Патронов в нём уже не было, надо было срочно поднять пистолет, и я спиной сделал шаг назад и уткнулся в стол.

– Нормально, милок, – невозмутимо ответил дед, – лихо ты их.

Не отводя взгляда от дверей, я положил обрез на стол, правой рукой взял ПМ и пошёл к выходу. Надо было убедиться, что их было двое. Выглянул из-за двери. Чисто. Как кошка, я прошмыгнул в кабинет напротив. Глаза фиксировали каждую деталь. Я проверил все помещения и осторожно выглянул в цех. Чисто. Мы одни. Я вернулся в кабинет. Тихоня уже успел провести обыск тел и теперь с невозмутимым спокойствием раскладывал на столе изъятые вещи: два обреза, десятка два патронов к ним; два огромных ножа; один ПМ и к нему два заряженных магазина; деньги, евро, свёрнутые в рулончик и перетянутые резинкой; аптечка и две тёмно-зелёных пластиковых упаковки. Подойдя к столу и держа дверь под контролем, я вернул пистолет в оперативную кобуру за поясом, со стола взял другой, автоматическими движениями разобрал его, пока изучал содержимое на столе. Собрав пистолет, я вернул его на стол. Взял неизвестные упаковки, повертел в руках и прочитал приклеенный ярлык. «Индивидуальный рацион питания боевой ИРП-Б».

– Ну что же, очень даже неплохо, – пробубнил я и взглянул на деда.

– Если ты, не супротив, я возьму вот это, – и дед разделил содержимое на столе на две части. В его части остались обрез, десяток патронов к нему, ПМ с одним магазином и нож. Я взял обрез, который почти добровольно сменил хозяина и уже сослужил мне службу. Зарядил его и положил на стол справа. Оставшийся запасной магазин от пистолета убрал в карман брюк слева. Нож я отдал деду. У меня был свой. Упаковки с рационом питания и аптечку я сложил в свой рюкзак. Деду они не требовались. Он не ходил дальше Кордона и еду брал с собой, из бара. Деньги я положил в его часть вещей. У меня были с собой деньги на покупку информации и оружия. Тихоня с одобрением взглянул на меня и сложил вещи в рюкзак. Затем подошёл к сейфу и достал оттуда большой свёрток из брезента. Бросив его на стол, размотал. На развёрнутой плащ-палатке лежала скрученная куртка цвета хаки, рядом в промасленной бумаге лежал автомат Калашникова со складным прикладом, отдельно лежали два магазина и в пакетике патроны к нему. Около ста штук, прикинул я.

– Это твоё. Забирай, – дед закрыл сейф, покрутил ручку замка и задвинул на место тумбочку.

– Ты раньше тут работал? – догадался я. – Этот сейф не взломаешь, значит, ты знал код. Да и похож ты больше на хозяина, чем на медвежатника.

– Ишь ты! Сообразительный! – Тихоня после паузы продолжил, – начальником я тут был, до второй катастрофы. Зона тогда расширилась досюда, и нас эвакуировали. Теперь вот, – он обвёл взглядом вокруг, – сталкерством занимаюсь, …ты китель свой скидывай и куртку одевай, а я пока разогрею нам чайку. В цехе перекусим. Оттуда видать всё, мимо незамеченным никто не пройдёт, – и старик направился к выходу. Я развернул куртку. С виду обыкновенная штормовка, только ткань плотнее и тяжелее. Снял китель, свернул его и убрал в рюкзак. Надев куртку, я помахал руками, убедившись, что она мне по размеру. Автомат разобрал и осмотрел его. Удовлетворённый результатом осмотра, собрал его. Зарядив магазины патронами, я достал скотч из рюкзака и стянул их между собой. Вставив магазин в автомат, я дослал патрон и поставил оружие на предохранитель. Обрез я вставил в рюкзак таким образом, что его рукоятка была за затылком и, протянув руку, легко мог вытащить его. Я попрыгал в полной экипировке. Ничего не бренчало и не звенело. Перешагнув через тело сталкера, я пошёл в цех. Тихоня уже сварил чай на сухом горючем и теперь сидел на чугунной станине распиловочного станка, медленно попивая крепко заваренный чай и хрустя сухим печеньем. Ружьё лежало на коленях и предупредительно направлено на вход в цех.

– Во! – Критическим взглядом осмотрел меня дед и довольный осмотром подвел итог, – совсем другое дело.

Я присоединился к чаепитию.

– Теперь куда? – спросил я, вытряхивая заварку из кружки в вырытую мной ямку.

– Щас через луг выйдем к опушке леса, потом после леса в село придём. Там сталкеры и старшой их. Скупщик Сидорович. Тебе к нему надо. – Дед хитро посмотрел на меня, – вижу, не за богатством пришёл ты сюда. И готовился к этому основательно. Цель у тебя есть. Конкретная. …Если тебе, милок, вдруг нужен будет проводник, есть один человек, Пуля. Найди его, скажи от меня. Он сейчас где-то на Свалке бродит, но товар сбывает у Сидоровича. Хороший человек, опытный. И далеко ходил. Он поможет.

– Спасибо, дед. – Я благодарно посмотрел на него.

– Ну, пойдем дальше, – дед тоже стряхнул заварку в ямку, носком сапога закопал её и разровнял.

– А что с телами? – Я вопросительно кивнул в сторону офиса.

– А что с ними? – дед удивленно глянул на меня, – нас бы убили, думаешь, закопали бы? – его удивление сменилось на холодное безразличие. – Тут найдётся, кому позаботиться о телах. В Зоне оно так. Либо тебя, либо ты их. В Зоне нет места для жалости.

Дед с холодной решимостью зашагал к выходу. Я пошёл за ним и подумал, что дед, тогда в кабинете, наверняка мог справиться и сам.

«Крепкий орешек Тихоня», – я уважительно посмотрел на него.

5 глава

Закат удлинил тени, и солнце окрасилось в красный цвет. Вечер остудил воздух, окутав нас прохладой. Мы стояли на краю небольшого села. Неказистые, полуразрушенные бревенчатые домики с торчавшими из крыш кирпичными трубами, не располагали к гостеприимству. Было чудовищно тихо. Именно поэтому дед, молча, остановил меня дороге, у села, и мы осторожно переместились с дороги, за останки старого проржавевшего автобуса, покоящегося рядом.

– Очень тихо. Так не должно быть, – дед пристально разглядывал ближайший к нам дом. – Здесь же жили. Сталкеры жили. Что-то не так… Что-то не так, – повторял Тихоня.

– Пока не зайдём – не узнаем, что не так, – мой взгляд скользил от дома к дому, а автомат был готов исполнить своё предназначение.

– Там дальше, за последним домом, есть вход в погреб. Сидорович его в бункер себе переделал. Ни разу не видел, чтобы он выходил оттудова, – Тихоня всё также неотрывно изучал местность, – можно обойти село и попробовать попасть в бункер, а там видно будет.… Почему же так тихо? – прошептал он.

Мы крадучись вернулись на десять шагов назад, и пошли слева, в обход домов. Я внимательно смотрел по сторонам, готовый в любой момент выпустить из «калаша» очередь из свинца. Дед крался как заправский убийца. Его глаза внимательно смотрели в чёрные провалы окон. Мы прошли четыре дома, ничего подозрительного не обнаружив. Тишина давила молчанием. Только ветер свистел в трубах домов. Уже подходя к краю села, где находился бункер Сидоровича, я уловил запах дыма. Тихоня тоже унюхал дым, и мы как собаки ищейки задрали носы и искали источник запаха. Поняв друг друга без слов, мы, молча, двинулись к домам. Усилившийся запах дыма подтвердил правильность направления, в котором мы двигались. Мы подошли к ветхому забору, ограждающему заброшенный дом. Его крыша присутствовала только в виде балок, чего нельзя было сказать о печной трубе. Её вообще не было. Дым, судя по направлению, исходил из-за дома. Мы разделились и пошли в разные стороны, в обход. Я бесшумно двигался вдоль забора к углу дома. Завернув за угол, я уже видел отблеск костра, отражающегося от деревьев и кустов. Начинало смеркаться, и это усиливало всю жуть происходящего. Я благополучно подкрался до следующего угла дома и увидел во дворе сталкеров. Они спокойно сидели вокруг костра, разведённого во дворе, напротив входной двери в дом. Сучья чуть слышно трещали в костре, и его пламя очарованно манило к себе уютом. На длинной ветке, упёртой одним концом в землю под камень, другим концом, лежащим на вбитом в землю металлическом уголке, висел котелок. Что-то кипело в нём. Сталкеры, как заколдованные, не мигая, смотрели на пламя костра. Я насчитал пять человек. Что-то неестественное было во всём этом. «Почему они не мигают?»– анализировал я, – «как неживые.… Вот именно! Не живые!» – Я был шокирован прозрением. – «Это ловушка! Но кем? Кто способен смастерить такую чудовищную ловушку?»– я не мог поверить, что на это способны люди. «Надо предупредить деда». Я уже собрался двинуться назад, как увидел его. Тихоня крался вдоль стены, прижимаясь спиной к брёвнам дома. Он шёл к костру. Ружьё держал наведённым на сталкеров. «Какого чёрта! Он, что слепой?» – в сердцах, я сплюнул и мой автомат нацелился в сталкеров, изображающих беззаботно отдыхающих туристов.

Раздался нечеловеческий рёв. Холодным воздухом страх опустился с головы по спине. Я стоял как парализованный, боясь шевельнуться. Один из сидящих сталкеров вдруг подлетел в воздух и рухнул на деда. Тихоня не успел уклониться, летящий сталкер сбил его с ног и своим телом придавил к земле. Я взял на мушку этого «прыгуна» и периферийное зрение зафиксировало какое-то движение среди сидящих сталкеров. Я перевёл автомат на них. Пламя костра мешало сфокусироваться. Какое-то движение воздуха привлекало внимание. Будто воздух приобрёл плоть и теперь двигался к деду. Сгусток воздуха наклонился над дедом, пытающегося отбросить тело сталкера. Чудовищный рёв повторился, и тело этого сталкера повторно взмыло в воздух. Невидимая плоть отбросила его как подушку. Прочертив параболу через крону дерева, тело грохнулось за забором. Воздушная дымка перестала рябить, и на её месте возникло, человекоподобное существо, какого-то тёмного цвета, высотой под два метра. Чудовище снова издало парализующий рёв и склонилось над дедом. Что-то стало вылазить у него из того места, где у людей находится рот. Будто гигантский паук выкарабкивался из норы. Лапки раскинулись в разные стороны и протянулись к деду.

Это был кровосос. Я вспомнил его описание в документах. Способность к невидимости, невероятная сила и быстрая регенерация делали этого монстра практически неуязвимым. То, что я принял за паучьи лапки, были его щупальца. Ими он обхватывал голову своей жертвы и высасывал кровь через шейные артерии, оставляя высушенными тела, из которых он делал приманку. Его щупальца были и его слабостью. Кровосос смертельно чувствительно переносит их потерю.

Щупальца уже скользили по шее деда. Я подкрался ближе и теперь мог разглядеть этого «красавца», что я и сделал в прицел. Автомат дёрнулся, выпустив короткую очередь. Голова монстра взорвалась кучей кровавых ошметков. Кровосос обернулся, и глаза его сверкнули ненавистью, щупальца хищно раздвинулись в моём направлении. Мои выстрелы его не убили. Я повторно нажал на курок. Пули летели ему в пасть, оставляя за собой рваные куски плоти и костей. Щупальца конвульсивно дёргались, рвались и падали. Наступившая тишина возвестила меня о том, что пора сменить магазин. Монстр зарычал. Он был жив и очень зол. Дед пинком отбросил уже забывшего о своём лакомстве кровососа, и тот упал. Кровавая пена пузырилась из пасти. Два уцелевших щупальца судорожно пытались обвить уткнувшееся в его голову дуло двустволки. Дед стоял над монстром, его ружьё дважды выстрелило порцию дроби, заставив кровососа умолкнуть навсегда. Я уже перезарядил автомат и осматривался, не веря в то, что один кровосос способен был расправиться со всеми сталкерами. В подтверждении моей правоты совсем рядом раздался рёв.

– В дом! – Крикнул дед и рванул к двери. Мы почти одновременно заскочили в избу. Сделав кувырок, я уже был на корточках, целясь в дверной проем. Дед перезаряжал двустволку, выглядывая из-за угла зала. Режущий ухо рёв дал нам понять, что кровосос нашёл своего собрата и скоро найдёт и нас. Слух улавливал шаги за стеной и грозное рычанье. Он знал, где мы. Дед вёл стволом оружия по направлению раздающихся звуков. Я держал под прицелом дверь. Наступила тишина. Зловещая тишина. Не было слышно ни шагов, ни рычанья. С трудом верилось, что кровосос ушёл. Неожиданно что-то грохнулось на крышу, посыпалась штукатурка. Мы рефлекторно развернули оружие на источник звука, и в это время монстр прыгнул к нам через заколоченное окно зала. Доски щепками разлетелись в стороны, но кровосос уже стал невидимым. Я развернул автомат туда, где он должен был приземлиться. Очередью «прошил» пространство и увидел отлетающие кровавые брызги. Дед, заметив цель, пальнул из ружья. Раздался рёв, и вдруг ружьё деда отлетело в сторону, а сам он взмыл в воздух под потолок. Я пустил автоматную очередь под его ногами и попал в монстра. Кровосос то появлялся, то исчезал, словно испорченная голограмма. Он отбросил деда и прыгнул на меня. Я прыгнул навстречу и кувыркнулся под ним, сменив позицию и оказавшись сзади него. Я развернулся, пуская очередь снизу вверх. Багровые пяточки следов от пуль поднимались по спине твари и остановились, когда приблизились к затылку. Звук выстрелов прервался, сменившись на тишину. Магазин автомата был пуст. Кровосос медленно повернулся. Щупальца в предвкушении пира обнажили кровавый и уродливый оскал. Он прыгнул. Я переставил левую ногу вперёд и влево, приклад автомата уже летел туда, куда он приземлился, и со всего маха врезалось в его колено. Он взвыл. Рефлекторно он махнул правой рукой, избавляясь от меня как от назойливой мухи. Я перевернулся через себя и совершил небольшой полёт, закончившийся ударом о стену. На мгновенье я потерял ориентацию, и всё закружилось перед глазами. Раздался выстрел дедовского ружья. Окружающий мир перестал вертеться и кружиться. Кровосос, как хищник к жертве, подходил к деду, будто зная, что в ружье больше нет патронов. Он схватил ружьё за дуло и рывком выдернул из рук. Ногой придавил сталкера и обернулся на меня, медленно поднимая ружьё для замаха. Он хотел убить деда перед моими глазами, в наказание. Ружьё уперлось прикладом в потолок, и монстр повернулся к деду. Голова кровососа вдруг стала дёргаться в такт звучавшим выстрелам. Мой ПМ безостановочно стрелял, пока не кончились патроны. Я пытался убить «это исчадие ада». Ружьё выпало из его рук, и он с рёвом повернулся и прыгнул в сторону, сбивая прицел и приближаясь ко мне. В следующее мгновение он оказался напротив меня. Кровосос схватил меня за горло одной рукой, поднял и прижал к стене. Скользкие тёплые щупальца обвивали моё лицо, как бы пытаясь на ощупь запомнить меня. Я насчитал их четыре. Из разинутой пасти капали, смешанные с кровью, слюни. Глаза зло и с победой смотрели на меня. ПМ был разряжен, и я метнул его за его спину. Он быстро повернулся на звук упавшего пистолета. Этого хватило, чтобы незаметно вынуть нож из ножен на бедре. Его взгляд вернулся, и я снова почувствовал на себе щупальца. Круговым, быстрым и мощным движением, я нанёс удар ножом. Вернув его к бедру, я развернул его обратным хватом. Два щупальца справа от меня отделились от головы кровососа и с чавкающим звуком плюхнулись на пол. Кровосос взревел от боли и выпустил меня из своей хватки, отойдя назад. Его крик захлёбывался ручьями хлещущей крови из ран. Я как кошка, быстро прыгнул к нему. Приземлившись, я совершил оборот, используя в качестве оси левую ногу, нож молниеносно прочертил пространство перед собой, разрезая плоть. Следуя по направлению движения руки с ножом, я скользнул правой ногой влево и перенёс вес тела на неё. Левую ногу я переставил за его ноги, одновременно перекидывая нож в другую руку. Лезвие погрузилось в горло кровососа. Получив толчок, приходящий на точку выше центра тяжести, кровосос рефлекторно шагнул назад, что бы восстановить равновесие, но его шаг не увенчался успехом, он запнулся о подставленную мной ногу, и всем весом грохнулся на пол. Из распоротого брюха, от удара, выбросило кишки. Из горла бил булькающий фонтан крови. Но он ещё был способен воскресить себя. Я обтёр нож и убрал в ножны. Обошёл дёргающегося в конвульсиях кровососа и достал обрез. Прогремели два выстрела. Судороги перестали дёргать тело монстра. Он был мёртв. Я обвёл взглядом помещение. Мы оставили за собой хаос. Лицо деда было одного цвета с седой бородой. Он сидел и, не мигая, смотрел на монстра и механически заряжал ружьё. «Мда-а, седины у деда поприбавилось», – подумал я, поднимая автомат и ПМ. Сел рядом с Тихоней, достал из кармана куртки патроны и зарядил своё оружие.

– А я уже с жизнью попрощался, – прошептал дед, и нервно усмехнулся.

– Мы ещё повоюем. – Подбодрил я его, – надо бы осмотреться нам.

– Надо, милок, надо, – к деду уже вернулось холодное спокойствие. Я встал, размял ноги. От резкого подъема потемнело в глазах, сказывался результат удара о стенку.

Я вышел первым. Бегло осмотревшись, я двинулся к сталкерам, которые были приманкой. Среди них могли быть живые. Результат осмотра тел был печальным. К сожалению, все были мёртвые. Дед стоял в стороне, готовый встретить дуплетом любую опасность.

– Все мертвы, – я развернулся к нему, – пойдём, взглянем как дела у Сидоровича.

Мы пошли к бункеру. Темнота быстро сгущалась. Костёр перестал служить в качестве освещения, и дед достал фонарь. Пятачок света, как живой, бегал по высокой траве, осторожно, вскакивал на кусты, запрыгивал на деревья. Наконец, пятно света прыгнуло на дверь бункера. Крепкая дверь, сколоченная из досок и обшитая жестью, служила входом в небольшое кирпичное строение, исчезающее в основание холма. Очевидно, раньше здесь было овощное хранилище. Дед бесцеремонно попинал дверь.

– Кто там? – испуганно произнёс голос по ту сторону.

– Сидорович, открывай. Это я, Тихоня и со мной сталкер.

– Вы в селе были? – хозяин не спешил открывать нам.

– Были. Порешили мы этих тварей.

Послышался металлический скрежет, дверь со скрипом распахнулась, и в глаза ударил яркий свет лампы, висящей над входом, внутри помещения, освещая крутую лестницу, ведущую в глубину холма.

– Заходите быстрей, – Сидорович суетливо отошёл в сторону, приглашая нас. Его взгляд трусливо замельтешил то туда, то сюда. Тихоня быстро прошёл в проём, я обернулся, бросил взгляд в темноту и шагнул за порог. Сзади послышался металлический скрежет. Дверь закрылась.

– Вдвоём? – в голосе Сидоровича чувствовались нотки удивления.

– Ты ещё кого-то видишь? – Съязвил Тихоня, спускаясь по ступенькам.

– Да нет, я имел ввиду… вы вдвоём этих тварей порешили? – Сидорович явно не доверял.

Мы спустились примерно на уровень одного этажа. Дальше спуск преградила металлическая дверь, такие стоят на кораблях, тяжёлые, с закруглёнными углами и большим винтом посередине. Тихоня сделал оборот винта против часовой стрелки и потянул дверь на себя. На удивление дверь беззвучно и легко распахнулась, как бы приглашая нас в небольшое помещение. Воздух внутри был сырым и плотным. В левом углу, в качестве мягкого уголка, на сколоченных досках лежали потёртые сиденья из автобуса. Впереди, напротив входа, была сваренная из арматуры решётка, делившая подземное обиталище на две части. Вырезанное окошко в ней создавало впечатление, что мы пришли в кассу за зарплатой. Вторая половина имела вид хранилища. Забитые ящиками, полки стеллажей. Не «забивая» свою голову мыслями о том, что может храниться в них, я устало пошёл к подобию дивана. Дед уже сидел и стягивал с себя рюкзак. Я тоже скинул рюкзак и стал разглядывать хозяина бункера. Он был очень похож на купца. Его толстый живот обтягивала бордовая рубаха, которая небрежно торчала под кожаной жилеткой. Широкого покроя штаны были заправлены в кирзовые, чищенные до блеска сапоги. Для полного сходства не хватало вязанки с баранками на шее. Сидорович тем временем поставил чайник.

– Рассказывай Сидорович. Что стряслось у вас? – Дед взял инициативу в свои руки.

– Да, что рассказывать? Сами, небось, видели, раз сидите сейчас у меня. Живые и невредимые. Вы бы сами рассказали, как вы расправились с кровососами.

– Ты, Сидорович не темни. Сначала ты нам, потом мы тебе. Баш на баш. Тем более, я так понимаю, мы вроде бы как спасли тебя, – Тихоня не сдавал позиции.