Текст книги "Легенда о рыцаре (СИ)"

Автор книги: Иван Радаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Легенда о рыцаре

Оглавление

Пролог. 1

Кружевной платочек. 1

Во славу Империи!. 6

Путы славы.. 9

Одиночка. 13

Романтики с большой дороги. 15

Нет мира без войны.. 20

Шаг веры.. 27

Честь и кровь. 33

Эпилог. 35

Пролог

– Что печален, старый друг?– спросил молодой парень в неброском камзоле.

– Ты знаешь, вот смотрю на людей, а не понимаю, что ими движет… Каким способом они выбирают тот, или иной путь, принимают решения…– Задумчиво вперил взор на красиво выведенную карту, покрывшую скатертью весь резной стол, с сединой в чёрных, как смоль, волосах мужчина.

– Не забивай себе голову всякой ерундой. Разве пристало Богу думать о червях?

– Ты опять за старое, Люцифер? Сколько раз говорил, что они не черви, а равные нам. Пусть не силой, но даром к свободе.

– Только как всегда ты забыл упомянуть, что этим даром не обладаем мы.

– Именно поэтому мы с ними равны. И поэтому они мне не понятны.

–  Ой, вот только не начинай, Рэндом. Я же знаю, твои Великие планы, Люди – повторение прошлых ошибок с добавлением новых. Так было, есть и будет. Ну. Не злись, давай лучше сыграем, ведь сегодня начало новой партии.

– Так скоро? Хм… Готовь колоду, скоро буду.

Кружевной платочек

Смерть стоит того, чтобы жить, а любовь стоит того, чтобы ждать (с) Цой

Живя в мире, готовься к войне. Так звучит мудрость, передающаяся из поколения в поколение во всех семьях Империи Руш. Сколь себя помнили, жители великой державы никогда не прекращали войн по расширению, либо защите территории государства, в котором жили. Хотя, знаете, даже понятие мира относительно. Скорее перемирие с окружающими страну государствами. За столетия небольшое княжество подмяло под себя большую часть земель к востоку  от диких, неизведанных степей, полных опасностей. Кентавры, варварские племена и Люциферу ведомо какие ещё существа обитали за пределами западного горизонта. Север Империи омывал Ледистый океан, а с юга  подпирал Хребет Стева – неприступная стена гранита и гравия, за которую не перебирались жители побережья.  Дальше на Восток простирались такие же страны. Мелкие княжества, империи с прочной властью и внушающей страх армией. В общем, Руш было чем занять свои войска.

В бесконечных войнах появились прославленные герои, чьи имена были запечатлены в летописях этого мира, а сами они, если выживали после подвигов на поле брани, попадали в имперскую гвардию – элиту войск венценосца.

Об одном таком гвардейце и пойдёт речь в моём повествовании. Молодой воин тридцати лет по имени Михаил, получивший славу непревзойдённого мечника, мастера двуручного меча. Он был из небогатой, но благородной семьи, вложившей всё в военное обучение своего единственного наследника. Его карьера набрала колоссальный оборот, за пару лет службы возвысив человека до звания десятника элитной гвардии. Подчинённые его боялись и уважали. Высшие чины сулили в скором времени добиться звания сотника, а то и тысячника. Казалось, о чем ещё может мечтать человек, у которого жизнь добирается до пика возможного?

Конечно, о любви. Михаилу повезло с выбором второй половинки, так как его жена была красавицей, умницей, хорошей хозяйкой… Он искренне любил её. И каждый раз по возвращении из компании привозил букет маргариток – восточных полевых цветов, которых у них дома, у отрогов гор Стева, не росло и в помине. Но не всегда же воевать – надо и семье время уделить. Так уже вторую неделю безмятежной жизни Михаил тратил на домашние хлопоты – колол дрова, полол огород, укреплял облицовку двухэтажной виллы и прокладывал террасу в саду.

Вот и сейчас, после очередного весеннего дождя, с тяпкой в руке, он пытался навести порядок на грядках с капустой. Обнажённый по пояс, подставив мускулистую спину нещадным лучам утреннего солнца, ругаясь сквозь стиснутые зубы, пытался продвинуться дальше, увязая по колено в грязи. От хлопковых брюк с яркими лампасами осталась только память в виде рваных испачканных шорт. Пот ручьём стекал с коротко стриженой головы по лицу, собираясь капельками на кончике носа и подбородке, щипали глаза.

– Миша! Хватит издеваться над капустой! Иди домой, я заварила чай!– позвала мужа Маргарита, жена воина, именем которой были названы цветы, всегда украшающие стол на веранде.

Пробубнив себе под нос нечто невразумительное, Михаил закинул тяпку на плечо и стал выбираться из огорода, борясь с желанием прорваться напролом сквозь вереницы овощей. Шаг за шагом он оказался у дождевой бочки, что стояла рядом с крыльцом. Умывшись холодной водой и с облегчением вздохнув, гвардеец сел за стол, стоящий на веранде. Молодая жена, поставив перед мужем кувшин со свежезаваренным травяным чаем, причитала:

– Вот что ты сделал с грядками? Что это за спирали вместо дорожек?

– Но, зая, я воин, а не огородник! Мне впору крушить врагов направо и налево, а не прокладывать дорожки тяпкой…– каждое слово молодой гвардеец сопровождал соответствующей жестикуляцией, грозящей погромом.

– Ой, нашёлся воин! Вот закончится война с княжествами, я с тебя всю шкуру спущу. Нужно ещё крыло левое увеличить на две комнаты, сарай достроить, канал провести…– начала перечислять Маргарита.

Но Михаил её не слушал, а с духовным умиротворением созерцал раскинувшийся пейзаж, попивая чуть тёплый чай да разминая уставшие суставы. Как вдруг его покой нарушило радостное детское лицо. Александр – младший сын Михаила.

– Папа, расскажи сказку!

– Сашенька, а не рано ли для сказок?

– Ну, па-апа!

– Расскажи сыну сказку, что тебе, времени жалко?– отвлеклась от хозяйственной демагогии Маргарита и встала на сторону сына.

– Хорошо, сынок,– Михаил сделал ещё один глоток чая, быстро соображая, о чём можно рассказать сыну.

            …В годы становления империи великой державой, когда она только-только начинала выделяться на фоне других княжеств. Когда её войско насчитывало лишь сотню действительно опытных бойцов, а ополчение было не из кого собирать. Тогда было место подвигам и героям. Настоящим героям.

            Это произошло на отрогах гор в закатный час. Три рыцаря возвращались с кампании домой, тогда ещё в княжество Руш.

Их ждали почести и слава, тепло родных и холод солодового хмеля. Ведь они стали героями битвы, первого значимого боя для будущей могучей страны.

Три разведчика в стане врага, три рискнувших на невероятную авантюру, увенчавшуюся успехом. Но и три изгоя собственной армии, ведь им пришлось уходить торными путями горной цепи, чтобы простые воины, не понимающие сути партизанских войн, не уличили рыцарей в бесчестии – самом страшном для них грехе.

Но им не суждено было вернуться домой.

В туманной гряде, где не видно пика, а земля предстаёт отливающим золотом ковром лебединых перьев, там, где воздух пьянит резче полыни…

Там жила легенда.

Чёрный будто смоль, лишний в этом лучезарном мире, дракон очертил своей вотчиной эти горы. Скрытый в тени столь же тёмной, как и его чешуя, пещеры, он ожидал, пока явятся глупцы, готовые посягнуть на его сокровища, добытые в столь страшных бойнях, что нет сил их описывать.

К несчастью, рыцари устроили ночной привал именно в его, дракона, пещере.

Летучий ящер огласил своим рыком базальтовые своды логова, покрыв инеем страха сердца доблестных воинов.

Да только не были бы они героями, если бы уходили каждый раз от опасности.

Создав подобие строя, три рыцаря, направив острия смертельно заточенных мечей в сторону пока ещё неведомой, но предсказуемой опасности, двинулись медленно вперёд.

Звук шагов утопал в отголосках эха, боевой транс медленно накатывал на воинов. Вдруг, неожиданно выпрыгнувший из тени дракон прорвал наваждение. Размахивая лапами, могучая туша напирала, изрыгая пламя в разные стороны, но столь быстро, что оно не могло оплавить щиты, за которыми укрылись рыцари, только нагревая булатную сталь кирас.

Бесстрашно (не было места страху) они шагнули вперёд. Скинутые загодя плащи горели стеной огня за их спинами, освещая дракона. И каждый шаг становился быстрее предыдущего, он ускорялся, нарастал клокочущий в лёгкий вопль.

Три рыцаря закричали. Перекрикивая дракона, они встретили плечом к плечу удар тяжёлых лап. Крайние получили смертельные увечья, но, в порыве, успели пролить кровь дракона, а последний из них, глядя, как умирают его друзья, пал с последним ударом – прямо в раскалённую пасть дракона.

Герои победили ценой своей жизни.

О них так и не узнала империя…

…Закончив рассказ, Михаил обновил чай в стакане и промыл подсохшее горло и стёр накатившие от транса слёзы. Александр с раскрытым ртом продолжал смотреть на отца, ещё до конца не осознав, что история закончилась…

– Здорово! А о чём была эта история?– спросил сын воина.

– О рыцарях и драконах, сынок,– укоризненно посмотрев на мужа, сказала Маргарита.

– Это история о героях, которых не знает наша держава.

Мальчик, через секунду забывший о том, что ему только что рассказывал отец, тут же побежал играть на поляну рядом с домом. Улыбающаяся жена нашла для себя какое-то срочное дело в доме, а Михаил вернулся к своему любимому занятию – созерцанию, от которого его недавно оторвал сын. Как же удивительно осознавать, что здесь, на окрестностях тишь и благодать, тогда как дальше на Восток начинаются боль и страдания…

Но его покой был не долог. На горизонте показалось облако пыли несущегося во весь опор всадника. Судя по знамени, развивающемся за его плечами, это был кто-то из гвардии Императора. С огорчением цокнув языком, воин встал из нагретого разгорячённым телом кресла и вышел навстречу гостю. Поднятая вверх правая рука с зажатым кулаком была встречена приблизившимся всадником улыбкой и таким же воинским приветствием.

– Мира твоему дому, Михаил,– поприветствовал гвардеец.

– Мира тебе, Кейр. Какими ветрами в наших краях?

– Попутными. Император желает видеть всю элиту в сборе под стенами барона Ворха. Барон удерживает свой замок, но его разгром будет означать весомый перевес в нашу сторону. Собирайся, нет времени ждать.

Тяжело вздохнувший Михаил, опустив плечи, пошёл вглубь дома, не пригласив соратника зайти. Вот так и закончился отдых…  За входной дверью стояла бледная жена. Она всё слышала и не останавливала своего мужа – это его долг перед Родиной. Это их долг. Маргарита проследовала за ним в – святую святых – оружейную комнату.

Манекены с доспехами, крепежи с оружием всех видов… Разодранные штаны весомым грузом упали на землю. Вместо них Михаил одел пахнущие свежевыделанной кожей фехтовальные брюки. Обул в такие же новые сапоги на твёрдой подошве. Подпоясал заправленную кожаную куртку, одел поверх неё подкольчужную рубаху и саму кольчугу. И, как завершающий штрих величественного воина, героя кровавых битв и жарких турниров, поверх всей этой кожаной невзрачности, он облачился в стальные доспехи из рифлёных пластин. Они намного легче цельных доспехов, но во сто крат прочнее, поскольку сталь соскальзывала с них, не успевая проделать брешь. Маргарита, всё это время помогавшая с застёжками, благоговейно подала с поклоном стокко – обоюдоострый двуручный меч, которым Михаил заслужил славу мастера. С ним он прошёл всю свою военную карьеру, и не собирался останавливаться на достигнутом. Принятый из рук жены воина меч был пристёгнут за спиной, чтобы было легко вытаскивать на скаку. Ещё несколько штрихов: клинок за голенище, стилет на пояс.

– Что это?– спросил Михаил у жены, чувствуя небольшой дискомфорт в районе левой груди под доспехом.

Маргарита смутилась и покраснела:

– Это мой подарок тебе в знак скорого возвращения домой. Кружевной платочек с изображением нашего герба и моими любимыми маргаритками…

Михаил улыбнулся  и, прильнув к молодой жене, страстно поцеловал на прощание в её нежные губы…

– Я скоро вернусь. Скоро…– с трудом отстранился он от любимой и вышел из дома.

Каждое такое расставание даётся с трудом, особенно, когда понимаешь, что велик шанс не вернуться с очередной кампании.

Пока Михаил седлал вороного коня, жена принесла запас продуктов на несколько дней, а, когда два всадника умчались под шум радостной детворы, Маргарита со слезой на щеке проговорила тихим, сиплым голосом: «Возвращайся скорее живым…»

Во славу Империи!

Никакого пути назад вообще не существует, ни для кого. Это просто очередная успокоительная сказка, из тех, что так хорошо заменяют нам колыбельную… (с) Макс Фрай «Простые волшебные вещи»

– Готовность номер один! Когда лучники выйдут на первую позицию, мы переходим к стенам под прикрытием наших стрелков, защищая лесников. Там, как всегда, рассредоточиваемся по стене, удерживая позиции. Дальше по обстоятельствам,– отдавал последние команды Михаил собравшимся вокруг него десяти воинам.

Все бывалые рубаки, прошли с ним ни одну битву. И на всех можно положиться. А доверие в бою, пожалуй, самое важное качество для воина. Ведь если не доверяешь воину справа от тебя, то, не ровен час, и он усомнится в тебе, открыв твой незащищённый бок наступающему врагу ли, вражеской стреле ли.

Уже неделю шла осада замка барона Ворха. Это только в книгах и балладах армии победоносной поступью сметают всё на своём пути, свергая замки врагов в гиль. В жизни же за каждый клочок земли приходится проливать немалую кровь. А замки баронств были готовы к любым вмешательствам извне вплоть до отсидки в осаде до нескольких месяцев… Но императора долгая осада не устраивает. Поэтому в бой идут лучшие солдаты, элита.

И пятиметровые каменные стены шириной в три людских ряда не были им преградой.

Михаил три недели был вдали от родного дома у истоков гор Стева. За это время щеки впали от переутомлений и недосыпа, но живой огонёк в глазах разгорелся до настоящего пожара, ведь он в своей стихии… Доспехи потеряли свой блеск, родовой герб на левой пластине груди стёрся от скользящих ударов и стрел, сапоги потеряли новизну из-за вездесущей грязи. Стокко и стилет вновь заточены и готовы пуститься в боевой пляс.

Уныло прогудел рог – сигнал к наступлению. Сонливость происходящего мгновенно обрела динамику, все будто очнулись и готовы вернуться к сражению.

Лучники бегом помчались вперёд, на ходу нарушая ровный строй, рассредоточиваясь по всему периметру. Их залп был командой к выдвижению мечников и лесников. Под прикрытием щитов десятки воинов подошли к стенам. Защитники пытались их остановить камнями и кипящим маслом. Это приносило свои плоды, но не в тех количествах, и в скором времени всю стену твердыни украшали лестницы грубой обработки, сколоченные за ночь умельцами из прилегающего к осаждающему лагерю дубравника. Махнув рукой, Михаил начал взбираться вверх первым, подавая пример своему (и не только) десятку. С оглушительным «ура!» он влетел на стену без помощи рук, размахивая своим стокко, разящим каждого осмелившегося подойти слишком близко. Прошло меньше минуты – весь десяток был на стене и, разбившись на пятёрки, удерживал пятачок на вражеской территории. Умелое командное противостояние превосходящим силам противника – залог ежедневных тренировок. Не зря Михаил гонял свой десяток, который даже император признавал одним из лучших. Размашистые удары и пируэты сменялись глухой обороной и скупыми выпадами. Когда на стене противник уже не мог удерживать позиции, началась бойня. Врага сгоняли в кучу и либо убивали, либо сбрасывали со стен. Мир жесток, и на войне нет места жалости.

Как-то получилось, что Михаил оторвался от своих воинов в пылу бессмысленных убийств. Туманная дымка заволокла глаза. Он практически ничего не видел, дав возможность звериным инстинктам править кровавым балом. На уровне интуиции он взмахивал мечом, то предотвращая удар, то нанося свой, смертельный. Только через несколько минут он понял, что вокруг уже нет ни врагов, ни соратников. В груди горело, дыхание вырывалось с хрипом, кажется, он был даже ранен. Тяжело вскинув стокко на плечо, Михаил, вдавливая каждый шаг в кладку стены, побежал, прихрамывая, в сторону центрального оплота, который уже штурмовали объединившиеся воедино десятки элитной гвардии императора.

– Во славу Империи!– слышались крики со всех сторон.

Но никто не решался ворваться в уже выломанные ворота – засевшие в замке арбалетчики барона Вохра унесут немало жизней воинов императора, рискнувших ворваться в выломанные ворота. Михаил, понимая, что надо что-то делать, начал расталкивать застывших соратников. Машинально сняв с одного из своих воинов шлем и одев на себя, он вдруг резко сорвался вперёд, занося для бокового удара свой двуручный меч. «Во славу Империи!»– раздался оглушительный крик. Михаил ворвался в оплот врага, на ходу припадая к земле в перекате, пропуская над собой рой болтов, способных пробить самый крепкий доспех. Тем более уже потрёпанный боями. Боевой порыв ещё не угас, поэтому один снаряд, попавший всё-таки в сочленение грудных пластин, когда Михаил вырос в прыжке, не сразил переполненного адреналином воина. Но в ответ стокко впился в тело стрелка.

Первый толчок для атаки был дан. Следом за Михаилом помчался его десяток. И с ними остальные. В боевом порыве, сметая одного за другим, клин бывалых бойцов прорывался сквозь оцепление этаж за этажом, захватывая вражеский замок и приближаясь к последним этажам, где держал оборону сам барон. Михаил, на пике человеческого острия, с яростью колол и рубил своим мечом направо и налево, не замечая боли в левой части груди, пронзённой болтом.

Несколько минут, казавшихся вечностью сражающимся воинам, перенесли битву на верхние этажи. Кровь пульсировала в головах каждого участника битвы. Михаил, первым вбежавший на верхний этаж, где находятся покои барона Вохра, первым же и упал от потерянной крови…

… Раннее туманное утро. Михаил, с перебинтованной грудью, седлал коня. Бледное лицо и ещё больше впавшие щёки – результат короткой осады и недавней битвы, оставившей временный отпечаток. Да не впервой только переносить издержки войны, всё-таки он бывалый воин, переживший не одну подобную ситуацию.

Доспехи сгружены на тяговую лошадь – их ждал радужный визит к кузнецу, сам воин остался в одной рубахе, чтобы не затруднять дыхание ещё болящей груди. А из нагрудного кармана торчал постиранный, но потерявший свою белизну, платочек его жены. Когда болт пробился в сочленение доспехов, то серьёзного ущерба он не нанёс, но от движений рана расширилась, вызвав большую потерю крови, залившую всю одежду и, в том числе, платочек Маргариты. Но сейчас на нём новая рубаха, платочек, пусть не идеально, но постиран, а душа поёт, ведь после очередной победы герой возвращается домой, к родному очагу. К любимой.

День за днём, ещё прохладными ночами и жаркими днями, по лесам и полям, Михаил мчался к родному домику у северных предгорий Драконьего хребта. Скакунов приходилось менять на каждой заставе, но это не омрачало героя. Лицо его сияло, а в придорожной сумке покоился букет так любимых дорогой женой маргариток.

… И вот, наконец, долгожданная цель. Очередной конь под Михаилом тяжело дышал, через раз всхрапывал, да ведомый в поводу жеребец, груженный доспехами, чувствовал себя более уверено, хотя тоже устал.

Самого же воина пробивала невольная дрожь ожидания, в руке, сжимающей поводья, так же покоился букет маргариток. Другая рука массировала ноющую грудь, поправляя периодически вырывающийся из нагрудного кармана платочек.

Но вдруг конь остановился. Сердце воина кольнуло. Лицо окрасила гримаса боли и недоумения. На том месте, где раньше стояла его вилла, зияла пустота. Выжженная пустошь. Ничего. На милю вокруг, вплоть до горизонта, только пепел.

Михаил тяжело слез с коня, впервые в жизни запутавшись в стремени. На ватных, подгибающихся при каждом шаге ногах, он подошёл к тому месту, где когда-то было крыльцо. И упал на колени. В пепел. Грудь прерывисто вздрагивала, глаза отказывались верить тому, что видят. Руки обречённо упали на землю. Мгновение, и ладони сжались в кулаки. Спазм в горле перешёл в истошный крик. Судорога свела тело. Слёзы только-только начали стекать по трясущимся щекам.

– Нет! Как?! Кто?!– неузнаваемым голосом закричал, задыхаясь, лишившийся родного дома рыцарь.

– Правда, красивое зрелище?– за спиной Михаила раздался мужской ехидный тембр.

Воин резко поднялся и развернулся в сторону говорившего. Это оказался среднего роста демон, чей оскал выражал наслаждение раскинувшимся пейзажем.

– Кто ты?!

– Позволь представиться. Гонец его демоничества, Люцифера, Война. Согласись, достойное моей персоны явление в этот мир?– спросил демон, разводя руками. Через мгновение он уже смеялся трескучим голосом, подобно языкам пламени, пляшущим на разгорячённых углях.

– Так это… ты!– через мгновение в руках Михаила уже был верный двуручный меч.

Но демон с очередным приступом смеха просто исчез прямо перед появившимся у его лица клинком. Воин остался в своём горе один на поле, покрытом пеплом, с улыбающимся лицом демона перед внутренним образом… Который он никогда не забудет.

Путы славы

Усилие сделало некоторых великих людей известными. Еще большее усилие позволило другим великим людям остаться неизвестными. (с)Идрис Шах «Размышеления»

Выкрашенный яркими белилами кабинет негостеприимно смотрел развешенным вдоль стен оружием на входную дверь. В его лоне, в гостевом кресле под прожигающим взглядом седовласого статного мужчины, облачённого в роскошные, но броские одеяния начальника гвардии его венценосного величества, сидел Михаил. Ноздри командира раздувались, готовые пустить пламя, уголки глаз подёргивались, но это никак не меняло мёртвый взгляд подчинённого.

– Ты не можешь так просто уйти!

– Могу, сэр. Я отслужил положенные законом пять лет уже очень давно. Не препятствуйте моему уходу. Просто распишитесь на рапорте, и забудем.

– Я не подпишу документ,– начальник стукнул кулаком по шикарному столу из красного дерева.

– Тогда я просто уйду,– Михаил встал и направился к выходу.

– Это будет приравнено дезертирству!

Но последних слов молодой воин уже не слышал. Главное он сделал – отдал рапорт тысячнику гвардии, а остальное его уже не волновало. Осталось зайти к кузнецу, и Михаила больше ничто не держит в столице империи Руш.

На улице только начинался день, просыпался городской люд, а в главных воротах уже толпились селяне со своим товаром для торгов на рыночных площадях.

На одну из таких площадей и направился теперь уже бывший гвардеец императорской элиты.

Здесь, среди витрин городских лавок и грубо сколоченных торговых площадок селян, было ещё пусто, Столица только-только просыпалась под песнь кузнечных молотов и дурман пекарен. Люди, подобно колосьям в чисто поле, медленно выходили на улицы, набирая разгон,  просыпались.

У края площади на наскоро срубленном постаменте некий человек с одержимым порывом что-то вещал медленно собирающимся вокруг него зевакам. Широко размахивая руками, он уверено внушал некую мысль, которую Михаил не слышал, да и не хотел услышать. Он вообще не мог думать ни о чём, кроме Маргариты и демоне, злосчастном демоне...

– Эй ты! Да, ты!– оратор попытался привлечь внимание рыцаря, но тот не обернулся.

Тогда агитатор спрыгнул с импровизированной трибуны и нагнал воина, быстрым рывком развернул его к себе лицом:

– Очнись, дитя пророчества, очнись, ибо пламя преисподней смыкает петлю! Прими неизбежность, прими, иначе падёшь пеплом предков!

– Что ты несёшь, безумец!– оттолкнул Михаил приставшего к нему человека, но не рассчитал силы.

От сильного толчка проповедник стукнулся головой о косую стенку прилегающего к площади здания и упал бездыханно.

– Буяним, сэр Михаил?– за спиной рыцаря, смотрящего будто в трансе на вытекающую из мёртвого тела кровь, возникла фигура облачённого в чёрный плащ человека.

– Что тебе нужно, вор?– с нескрываемым презрением спросил лишившийся семьи и дома воин.

– Следи за языком, почтенный, поскольку пред тобой тень Гильдии. И твоя судьба в моих руках. Прошу проследовать за мной.

– По какой причине?!

– Делаешь вид, что не знаешь?– удивился вор.– Измена Родине!

… Тайная канцелярия императора, или в простонародье Гильдия Воров, прозванная так из-за своей специфики работать в тени, марая руки во всей грязи, в которой утопает страна в мирное время под чутким руководством придворной знати. И тени – следователи-криминалисты этой организации, действующей во всех уголках страны. И один из них заинтересовался Михаилом.

В тёмной, лишённой подлинного освещения комнате с единственным факелом у входа, за видавшим виды, но крепким дубовым столом сидел рыцарь. Его вид был сломлен, что не мудрено – нависающие, покрытые мхом стены давили, поглощая разум заточённого в них человека.

Но это лишь первый, поверхностный взгляд на происходящее. На самом деле Михаила нисколько не волновало его местонахождения и причины, которых, кстати, он так и не понял.

– Ну что же, Михаил. Десятник элитной гвардии его венценосного величества. Что ты скажешь в своё оправдание? Или подпишешь признание сразу?

– Признание в чём?

– Ну, вы меня огорчаете,– следователь был молодым парнем с только распушившимися усами.

Как он попал в такую серьёзную организацию, было уму непостижимо. Но, раз он носит метку тени, значит, того стоил.

– Я вас не понимаю. И можно побыстрее. Я тороплюсь.

– Торопитесь сбежать из города?

– К чему вы клоните?!

– Сэр Михаил, от лица Гильдии Воров, властью, данною императором, я, Фере Ранк, обвиняю вас в измене Империи по поправке тринадцать точка шесть к статье закона о демонопоклонничестве за призвание в мир подлунный демона человеческой жертвой.

– Да ты с ума сошёл?!– обвиняемый в порыве вскочил из-за стола, но в ту же секунду в помещение ворвалось два охранника с обнажёнными мечами.

Михаила разоружать не стали, поскольку не было дураков, кои захотели бы устроить баталии в сосредоточии имперских спецслужб.

Рыцарь сел обратно, сжав до хруста костяшек кулаки.

– Что вы скажите в своё оправдание?– невозмутимо осведомился следователь.

– Я отдал большую часть своей жизнь служению Империи, я брал приступом в первых рядах все нынешние центральные города страны, я проливал кровь невинных, и всё ради того, чтобы какой-то сопляк обвинял меня в преступлении, которого я не совершал, а, наоборот, стал жертвой. Вместо того, чтобы искать того демона, вы взялись за самую уязвимую нить этой цепи и решили всё повесить на неё. Видимо, пришёл конец государству, раз даже тайная канцелярия не держит клятвы, данной Венцу.

Ранк побледнел. Но не успел ничего ответить – дверь открылась, а вовнутрь вошёл тысячник элитной гвардии императора.

– Что вы здесь делаете? Это не в вашей юрисдикции!

Вместо ответа он получил пергамент с ярко выделяющейся печатью самого венценосца. Быстро пробежав глазами по тексту, следователь откровенно разозлился, но, видимо, содержимое документа было настолько «убедительным», что он произнёс:

– Можете быть свободным, сэр Михаил. Но учтите, Гильдия следит за вами.

… Покинув наконец-то злосчастное здание Тайной Канцелярии, Михаил впервые за весь промежуток времени заговорил со своим военачальником:

– Зачем?

– Зачем что? Вытащил твою никчёмную шкуру из лап следователя? Или бился лбом о мраморный пол тронного зала, выбивая тебе имперское помилование? Пойми, Михаил, из трёх подвластных мне сотен, из тридцати десятников ты единственный, которого я действительно уважаю и ценю, как воина. Твоё имя у всех на устах, тебя узнаёт каждый от нищего столицы до дворянина приграничья, а исчезновение твоё приведёт к такой шумихе, что даже Осенняя революция и рядом не стояла. Но раз ты всё-таки решил уйти, то я не буду тебе препятствовать. Хотя, признаю, я всё ещё надеюсь на то, что ты одумаешься…

Он ещё что-то рассказывал, о долге чести воина, что смерть жены не повод срывать заранее намеченные планы, что он походатайствует перед императором и выбьет звание сотника, но Михаилу было всё равно. Теперь он ясно понимал, что в Столице ему делать нечего.

На улице был уже вечер, поэтому, попрощавшись с тысячником, рыцарь отправился в кузницу, где его должны были дожидаться проверенные временем и боями латы. Серые стены сменяли друг друга неохотно, напоминая казармы, в которых приходилось жить Михаилу во время службы салагой пятнадцать лет назад.

В Империи, где война дело обыденное, призывали к службе всех детей в возрасте пятнадцати лет. Первый год шла общая подготовка, где выявлялось, на что способен будущий боец армии. После уже шло распределение по направлениям и два года готовили воинов той или иной специализации. Михаил попал в тяжёлую пехоту за своё телосложение: он был широкоплеч, вынослив, холоден в принятии решений. И это сыграло ему на руку три года назад, когда Империя чуть не потеряла Столицу. В решающем бою, он поднял павшее в самом начале сражения знамя и помчался под плотным обстрелом лучников противника в основной костяк пехоты, прорубая путь к сотнику инженерной бригады. Но он даже не подозревал, что за ним увяжется добрая половина соратников. В этой неожиданной контратаке была выиграна самая сложная битва войны с княжествами восточнее империи. Тогда-то Михаил и стал гвардейцем императора и сразу удостоился звания десятника, а в качестве премии – надел земли на только что захваченной территории, где всего несколько месяцев назад явился в этот мир демон, унёсший с собой жизни любимой и сына.

Кузнец был рад рыцарю, хотя с тоской прощался с ним, видимо осознавая, что не просто так хмур гвардеец. Но, получив расчёт, он удивил на прощание Михаила, неожиданно схватив за рукав и горячо шепнув в лицо:

– Чудовище из преисподней ищи у Свободного града.

Уже после гвардеец мысленно благодарил мастера ковки за наводку, но в тот момент его подхватил невольный порыв – он коршуном вылетел из кузницы и помчался к своему временному жилью – таверне около расположения гвардейских частей. Там его ждала поклажа, оставшаяся с последнего похода – всё его имущество.

Но не только безмолвные вещи ждали его – десять закалённых в боях рослых мужчин, в полном боевом облачении приветствовали своего командира.

– Решили уйти, не попрощавшись, милорд?– начал беседу, как водится в таких кругах, представитель один от всех.

– Я знал, что вы всё равно явитесь проститься, не хотел показывать свою привязанность,– отшутился Михаил, с болью глядя на тех, кто прошёл с ним сквозь огонь, воду и гранит крепостных стен.

– Сэр… Вы же знаете, что могли попросить нас пойти с вами, и мы бы непременно пошли?

– Конечно. Поэтому я не хочу вас звать. Это только моя битва, только меня ждёт клеймо дезертира, и впутывать вас в это я не хочу. В будущем у вас будет ещё много боёв, побед, сложных выборов, но помните мой пример того, как не стоит поступать…

– То есть нам не стоит отказываться от карьеры ради любви? Тогда ради чего нам жить, командир?!