Текст книги "Записки о Пушкине. Письма"
Автор книги: Иван Пущин
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)
46. И. Д. Якушкину[177]177
Публикуется впервые.
[Закрыть]
11 июля 1840 г., [Туринск].
…Пользуюсь случаем послать вам записки Andryane и «Историю революции» Тьера, хотя вы не отвечали мне, хотите ли их иметь… Тьер запрещен русской цензурой и здесь тайно: он уже был и в Омске, и в Тобольске, и в Кургане у Свистунова…
16-го. Сейчас приехал нарочный из Тобольска с разрешением моей поездки: послезавтра отправляюсь из Туринска… Спасибо Мих. Александровичу, он действует для меня; Горчаков 13-го приехал в Тобольск, а 14-го отправлен урядник с бумагой…
Верный ваш И. П.
…P. S. Энгельгардт мой почтенный поручает мне доставить ему сведения о Туринске для земледельческой его газеты. К сожалению, я на отъезде получил его письмо и вряд ли что-нибудь соберу. Нельзя ли вам что-нибудь сказать о Ялуторовске в статистическом, агрономическом и этнографическом отношении. Я ему перешлю ваш труд, и он будет благодарен за любопытную статью. Можно прибавить кой-какие исторические сведения. Басаргин обещает прислать мне в Тобольск материалы.[178]178
В неизданном письме от 4 октября 1840 г. Басаргин сообщал Пущину, что посылает сведения о Туринске и его уезде для «Земледельческой газеты», оговорив: «В нашем положении трудно составить подробные статистические сведения».
[Закрыть] Сделайте то же на досуге.
47. Е. А. Энгельгардту
19 июля 1840 г., Туринск.
На прошедшей неделе не удалось мне, почтенный и добрый друг мой Егор Антонович, поблагодарить вас за ваше мартовское письмо, которое долго странствовало; через Иркутск, наконец, оно дошло до меня, и я насладился вашею беседою; рано или поздно она всегда для меня истинное утешение. Спасибо вам за дружеские ваши советы – исполнением постараюсь доказать, что я умею ценить ваше доброе ко мне участие. Мне очень жаль, что не прежде получил ваши листки, – теперь я отправлюсь в Тобольск, куда просился съездить для советов с медиком, и вряд ли буду иметь возможность исполнить ваше желание насчет описания Туринска. Не обещаю; но если из собранных некоторых сведений и из того, что Басаргин мне обещает туда переслать, выйдет нечто путное и достойное вашего внимания, то непременно доставлю вам все ценное, и вы тогда увидите, годно ли оно для вашей газеты.
Я не писатель и очень строг в этом отношении, особенно к самому себе. Надобно говорить дельно или ничего не говорить – и самый предмет должен быть некоторой особенной занимательности. Не совсем уверен, чтобы Туринск этим отличался: в свое время вы сами будете об этом судить.
Пожалуйста, присылайте мне что-нибудь дельное, любопытное для перевода; с уверенностью, что этот труд может быть полезен, я охотно примусь за него. Желал бы очень чем-нибудь содействовать лицейскому вашему предприятию[179]179
Энгельгардт собирал капитал для помощи сиротам лицеистов; 12 сентября 1841 г. он писал Ф. Ф. Матюшкину, что Пущин передал в этот капитал 100 рублей.
[Закрыть] – денежных способов не имею, работать рад, если есть цель эту работу упрочить, без этой мысли нейдет на лад. Вы справедливо говорите, что у меня нет определенного занятия, – помогите мне в этом случае, и без сомнения урочное дело будет иметь полезное влияние и на здоровье вместе с гидропатией, которая давно уже в действии. Я сам с давних пор признаю целебность чистой холодной воды – теперь усилил приемы и наружно и употребляю ежедневно…
И. Пущин.
48. Е. П. Оболенскому
№ 10, 4 сентября 1840 г., Тобольск.
…Барятинский давно собирается к тебе писать, но все как-то не соберется. Он тебе дружески кланяется. Положение его совершенно то же, что и прежде: безгласен, как буква «ъ». Финансовые его обстоятельства также не в блестящем виде. Живет вместе с Бобрищевым-Пушкиным, который хозяйничает за него и за себя; при малых своих способах он всегда умеет сводить концы с концами. Не всем нам дано это искусство, как я убеждаюсь из собственного своего опыта. Пожалуйста, соединись скорей со мной, я себя отдам тебе в полное управление; ты, верно, теперь научился распоряжаться; разбогатеем, по крайней мере не будем записывать с минусом, как иногда со мной бывает при всем желании и решимости действовать иначе.
Сейчас заходил ко мне Михаил Александрович и просил написать тебе дружеской от него поклон. С Натальей Дмитриевной я часто вспоминаю тебя; наш разговор, чем бы ни начался, кончается тюрьмой и тюремными друзьями. Вне этого мира все как-то чуждо. Прощай, любезный друг! Дай бог скорее говорить, а не переписываться.
Верный твой И. Пущин.
Сегодня получил от Annette письмо, 12 августа; она говорит, что послан запрос в Иркутск об моем переводе и соединении с тобой, любезный друг. Теперь можно спокойно ожидать к зиме разрешения, – вероятно, на Ангаре дадим друг другу руку на житье!
49. И. Д. Якушкину[180]180
Публикуется впервые.
[Закрыть]
[Тобольск], 5 сентября 1840 г.
…Дьяков говорит, что это хроническое воспаление сердца, с которым неразлучны припадки ипохондрии. Она-то хуже всего…[181]181
Речь идет о болезни Пущина.
[Закрыть]
Пусть все желающие прочтут Тьера. Понимаю, что вы им наслаждались.
50. И. Д. Якушкину
[Туринск], 17 генваря 1841 г.
Как сон пролетели приятные минуты нашего свидания. Через 24 часа после того, как я взглянул в последний раз на вас, добрый мой Иван Дмитриевич, я уже был в объятиях детей и старушки Марьи Петровны. Они все ожидали меня как необходимого для них человека. Здесь я нашел Басаргина с женой: они переехали к нам до моего возвращения. Наскоро скажу вам, как случилось горестное событие 27 декабря. До сих пор мы больше или меньше говорим об этом дне, лишь только сойдемся.
Вечер кончился обыкновенным порядком. Ивашев был спокоен, распорядился насчет службы в кладбищенской церкви к 30-му числу, велел топить церковь всякий день. Отдавши все приказания по дому, пошел перекрестить сонных детей, благословил их в кроватках и отправился наверх спать. Прощаясь с Марьей Петровной, сказал, что у него болит левый бок, но успокоил ее, говоря, что это ничего не значит. Между тем, пришедши к себе, послал за доктором – и лег в постель. Через полчаса пришел Карл. Тронул его пульс – рука холодная и пульс очень высок. Карл пошел в комнату возле – взять ланцет. Возвращается и видит Ивашева на полу. В минуту его отсутствия Ивашев привстал, спустил с кровати ноги и упал без чувств. Тут был Федор, который вместе с одной женщиной приготовлял бинт для кровопускания. Они не успели его поддержать, так это было мгновенно. Бросают кровь, кровь нейдет. Трут, качают – все бесполезно: Ивашев уже не существует.
Между тем пришел Басаргин, которого успели позвать, когда Ивашев послал за лекарем. Он, видя эту картину, спрашивает, ничего не понимая: «Ивашев, что с тобой?» Ответу нет. Глядит – вся левая сторона головы и грудь покрыты синими, багровыми пятнами. Карл плачет. Весь дом на ногах. Марья Петровна совсем синяя стоит над телом – так ее застает Прасковья Егоровна, прибежавшая с мужем. Увели старуху в ее комнату. Наверху покойник, внизу сонные дети и плачущая старуха пред образом на коленях. Все это было между девятью и десятью часами. Приезжают городничий, лекарь, городовой и стряпчий. Сначала хотят вскрывать тело, но Басаргин говорит, что никак этого не позволит. Достаточно наружных признаков, показывающих апоплексический удар. Полиция уходит. Всю ночь тревога в доме. Не нужно этого описывать, вы можете себе представить, что тут происходит.
Утром Машеньку с Петей переводят к Басаргину: он с женой переезжает сюда. Пишет в Тобольск, чтоб я скорее приехал; пишет к родным Ивашева через одного их приятеля, который должен их приготовить к этой ужасной вести. Одним словом, 30 декабря вместо поминок Камиллы Петровны в тот самый час, как она скончалась, хоронят Ивашева, который сам для себя заказал обедню.[182]182
К. П. Ивашева умерла 30 декабря 1839 г. В. П. Ивашев умер 28 декабря 1840 г.
[Закрыть]
Теперь вы спросите, что же делается у нас? Грустная печать на всем, но я нашел все гораздо лучше, нежели ожидал, теперь спокойнее, нежели был, когда услышал среди вас о том, что здесь случилось.[183]183
Будучи в Ялуторовске, Пущин узнал о трагедии в семье Ивашевых.
[Закрыть] Дети необыкновенно ко мне привязаны: с Машенькой всякое утро занимаюсь, Петя и Верочка беспрестанно со мной. Верочка уверяет, что меня узнала. По крайней мере бросилась ко мне, когда я вошел, и они все мне приготовили пирожки и ждали с часу на час. С Марьей Петровной поплакали. Она спокойнее несколько, здоровье ее хорошо. Я поселился возле них, чтоб быть ближе. Верх пуст. Дай бог, чтоб все шло, как теперь, пока не придет позволение сиротам возвратиться к родным: не могу думать, чтоб в этом отказали.
С Завьяловым писал Фонвизиным, Бобрищеву-Пушкину и Черепанову по известному вам делу.
Останься я день в Тобольске, мы с вами бы не увиделись. Почта туда должна была прийти на другой день моего выезда. Не стану говорить вам, как свидание мое с вами и добрым Матвеем Ивановичем освежило мою душу, вы оба в этом уверены без объяснений. У вас я забыл рубашку, значит скоро опять увидимся. Пока дети здесь, я не тронусь, а потом не ручаюсь, чтоб остался в Туринске.
С нынешней почтой пишем в Екатеринбург, чтоб к памятнику прибавили другую надпись. Зимним путем он будет перевезен – весной поставим и памятник по рисунку самого Ивашева. Не часто бывают такие случаи в жизни.
Скоро будет отсюда случай к вам, я к тому времени приготовлю все, что мне поручали в Ялуторовске. С почтой невозможно отправить заветных рукописей. По-моему бы и можно, но вы будете называть меня неосторожным человеком, и я не хочу в мои преклонные лета заслужить такого мнения.
Басаргин в восторге, что я приехал. Вчера он пере» брался домой, но всякий день бывает.
Я сделал визиты тем, которые у меня были. Теперь примусь за переписку Паскаля (половина у Бобрищева-Пушкина). Много еще надобно кой-куда написать.
Сейчас отправляемся в церковь – уже 21 день новой могиле.
Прощайте, добрый друг. Крепко обнимите за меня Матвея Ивановича, поцелуйте руку Марье Константиновне, приласкайте деток, если они меня помнят еще. Евгения поцелуйте, когда он приедет к вам утром, – я его рожищу никак не забуду. Пожалуйста, уведомляйте меня о магнетизме, об Оленьке (honni soit qui mal y pense[184]184
Да будет стыдно тому, кто думает об этом плохо (франц.)
[Закрыть]). Не прощаю себе, что я ее не видал, – не знаю, какое-то чувство меня остановило просить вас об этом. Красавице вашей хозяйке и благодарения и приветствия. Я ее жду к себе в Ирбитскую ярмарку.
Почтенному отцу Степану скажите все, что можете лучшего от меня. Встреча таких людей, как он, во всех отношениях приятна и утешительна. Не давайте ему хворать.
Разбирайте, как знаете, мои клетки.[185]185
Листок исписан также поперек текста – за отсутствием бумаги; имеются и другие письма такого вида.
[Закрыть] Отыщите в них только то чувство, которое без выражения существует, – больше ничего не желает верный вам П.
Все наши посылают вам дружеские поклоны. Не перечитываю письма; дополните смысл, где его не будет доставать.
51. Е. П. Оболенскому
№ 14. 17 генваря 1841 г., Туринск.
Опять из Туринска приветствую тебя, любезный, милый друг Евгений. Опять горестная весть отсюда: я не застал Ивашева. Он скоропостижно умер 27 декабря вечером и похоронен в тот самый день, когда в прошлом году на наших руках скончалась Камилла Петровна. В Тобольске это известие меня не застало: письмо Басаргина, где он просил меня возвратиться скорее, пришло два дни после моего отъезда. В Ялуторовске дошла до меня эта печальная истина – я тотчас в сани и сюда…
Ты невольно спрашиваешь, что будет с этими малютками? Не могу думать, чтобы их с бабушкой не отдали родным, и надеюсь, что это позволение не замедлит прийти. Кажется, дело просто, и не нужно никаких доказательств, чтобы понять его в настоящем смысле. Не умею тебе сказать, как мне трудно говорить всем об этом печальном происшествии…
У меня здесь часть Паскаля, доставшаяся на мою долю переписать, – рукописи с нашими помарками никто, кроме нас, не поймет.
Прощай, любезный Евгений, – это письмо несколько замедлит, из Туринска дорога дальше, но к тебе всегда одинаково близок твой друг И. Пущин.
Нарышкин, говорят, произведен из унтер-офицеров в юнкера. Это какое-то новое постановление для разжалованных – я его не понимаю, а потому не сужу.
52. Н. Д. Фонвизиной[186]186
Публикуется впервые.
[Закрыть]
27 февраля [1] 141 г. Туринск.
…Примите это произведение, как оно есть, и ожидайте скоро ящики, которые будут лучше сделаны. Тут не будет препятствия со стороны духовенства, которого влияния я не в силах уничтожить.[187]187
Произведение – церковный образ Михаила-архангела, написанный туринским художником-любителем; он же разрисовывал ящички, которые не подлежали разрешению или запрету духовной цензуры.
[Закрыть]
В воскресенье меня в два часа утра приятным образом разбудил Гаюс, мой племянник… Главное приятное известие, что матушка здорова, то есть в том хорошем положении, которого мы лучше желать не смеем… Батюшка посылает мне золотые часы с репетицией и двумя новомодными золотыми цепочками, какую-то пару платья в 350 р. и какой-то знаменитый архалук – денег нет! Это точно странно. Annette говорит, что деньги пришлют и что я должен уважить страсть нашего старика к часам, которых у меня теперь трое. Со временем, вероятно, будет мильон, и я буду заводить репетиции, когда придут за деньгами… Знаю, что все глупые денежные дела устроятся, но хотелось бы, чтоб скорее это кончилось… Хорошо бы, если бы Бобрищев-Пушкин прислал скорее Паскаля, – я уже две недели, как отправил ему мой пай. Только мне кажется, что он запоздал своей работой…
53. Н. Д. Фонвизиной[188]188
Публикуется впервые.
[Закрыть]
[Туринск], 11 марта 1841 г.
…В чувствах моих не стану также вас уверять: если вы до сих пор сомневаетесь в заветной моей дружбе, то никогда не надеюсь вас в ней уверить…
Странно, что С. Г. говорит о Каролине Карловне: «К. К. неожиданно нагрянула, пробыла несколько часов в Урике и теперь временно в Иркутске sans feu, ni lieu pour le moment».[189]189
Теперь ни кола, ни двора (без пристанища) (франц.).
[Закрыть] Не понимаю, каким образом тетка так была принята, хоть она и не ожидала отверзтых объятий, как сама говорила в Ялуторовске…
Марья Петровна благодарит вас за письмо. Старушка, ровесница Louis Philippe, очень довольна, что работа ее вам понравилась, и ей несколько приятно, что в Тобольске умеют ценить наши изделия. Мы необыкновенно ладно живем. Она ко мне привыкла и я к ней. Дети и няньки со мной в дружбе. К счастию, между последними нет красавиц – иначе беда бы моему трепещущему сердцу, которое под холодною моею наружностию имеет свой голос…
Мы с Якушкиным условились, в случае какого-нибудь перемещения, съехаться в Тюмени…
Одна тяжелая для меня весть: Алекс. Поджио хворает больше прежнего. Припадки часто возвращаются, а силы слабеют. Все другие здоровы попрежнему. Там уже узнали о смерти Ивашева, но еще не получили моего письма отсюда. M. H. не пишет, С. Г. говорит, что она уверена, что я еду. Мнения, как видите, разделены.
Сегодня Машенька немного захворала: вчера мы с ней покушали поросенка…
И. П.
54. А. П. Барятинскому[190]190
Публикуется впервые.
[Закрыть]
[Туринск], 13 марта [1841 г.].
Спасибо тебе, любезный Александр Петрович, за твое письмо:[191]191
Неизданное письмо А. П. Барятинского к Пущину от 14 февраля 1841 г. представляет значительный интерес для характеристики этого выдающегося декабриста-материалиста, талантливого поэта, писавшего превосходные стихи по-французски, тогда как по-русски он писал – прозою – плохо и с ошибками. Привожу несколько отрывков из этого письма: «До сех пор я к тебе не писал… Помню и очень помню, как ты в Петровском и недавно а Тобольске старался всегда меня избавить из неблагоприятных обстоятельств и поверь, что одолжил не неблагодарного. Впрочем, я знаю, что ты не охотник слушать изъяснений признательности… Мы узнали о смерти Ивашева. Каковы бы ни были наши уже несколько лет сношении, не могу я забыть, что быв вместе адютантами он со мной был дружнее чем с другими… Ты не взыщишь на меня за мое марание и за орфографию вроде Тючевской – а если взыскивать то взыщи с изуитов, которые так хорошо меня ею научили» (РО, ф. 243, оп. I, № 11). Барятинский, как и многие будущие декабристы из аристократических семейств, воспитывался в петербургском пансионе иезуитов. Два французских стихотворения Барятинского: «Стансы в темнице» (в Петропавловской крепости) и атеистическое «О боге» – переведены на русский язык М. В. Нечкиной («Восстание декабристов», т. X, стр. 304 и сл.; сб. «Избр. произведения декабристов», II, стр. 437 и сл.); другой перевод отдельных отрывков – Б. В. Томашевского (сб. «Поэзия декабристов», 1950, стр. 648 и сл.).
[Закрыть] несколько слов тебе скажу в ответ. Ты меня извинишь, с этой почтой отправляю мильон писем.
Очень рад, что твои финансовые дела пришли в порядок. Желаю, чтобы вперед не нужно было тебе писать в разные стороны о деньгах. Должно быть, неприятно распространяться об этом предмете. Напиши несколько строк Семенову и скажи ему общую нашу признательность за пятьсот рублей, которые ему теперь уже возвращены.
Я имел известие из Иркутска. Меня туда ожидают, и я сижу теперь в Туринске и по совести не могу выехать, пока детям Ивашева не позволят переехать Урал.
Волконский преуморительно говорит о всех наших – между прочим о Горбачевском, что он завел мыльный завод, положил на него все полученное по наследству от брата и что, кажется, выйдут мыльные пузыри. Мыла нет ни куска, а все гуща – ведь не хлебать мыло, а в руки взять нечего. Сквозь пальцы все проходит, как прошли и деньги.
Мы с тобой и без завода пропускаем их. Нам это понятно, но странно, что С. Г. удивляется искусству Горбачевского. Я, напротив, уверен, что Горбачевский чудесно устраивает свои дела, а Волконский из зависти над ним трунит. Завод должен отлично идти, потому что он заведен по моему совету, а советовать я мастер, как ты видишь из начала этого листка.
Францов тебе скажет, как мы здесь живем, – он всех видел. Мы его приняли как верного союзника, испытанного в усердии и ревности.
Между тем прощай – обнимаю тебя.
Истинно преданный тебе И. П.
55. И. Д. Якушкину[192]192
Публикуется впервые.
[Закрыть]
16 марта 1841 г., Туринск.
…Вчерашняя почта привезла Марье Петровне письма, где говорят, что дело ее идет хорошо, но еще нет окончательного слова от Медведя, который, вероятно, при свадьбе сделает милость нашим сиротам.
…Хорошо делает М. И., что пишет к Бенкендорфу, – не надобно останавливаться, и все средства должно употребить, когда нужно чего-нибудь достигнуть. Не может быть, что Бенкендорф отказал, – будет только несколько дольше царствовать глист…
56. И. Д. Якушкину[193]193
Публикуется впервые.
[Закрыть]
4 апреля 1841 г., Туринск.
…История с Кар. Кар. меня бесит неимоверно, и я не удержался – пустил запрос на Ангару вроде Арбузова абиняка. Очень понимаю, как бы нам нужно было, в некоторых случаях, вместе заглянуть в лавочку, где ночью некстати дурачатся молодые или, лучше сказать, старые люди. Признаюсь вам, во всем этом меня удивляет Никита. Ему бы можно было молвить свое слово – в этом деле его молчание не извинительно. Положим, что К. К. могла не делать сюрприза своим появлением, но когда уже сделаны пять тысяч верст, когда в Ялуторовске были и плен и разные приятные встречи, то уже поздно поддерживать систему острацизма. Никак и ничем не могу себе этого объяснить: разве несчастие подействовало. Ужели К. К. не писала вам с своим вильманстрандским спутником? Прошу, если есть разрешение задачи, сообщить мне его при случае.[194]194
Пущина сильно волновала плохая встреча, устроенная А. М. Муравьевым (жившим на Ангаре, близ Иркутска) К. К. Кузьминой. Она была воспитательницей Нонушки, дочери Никиты Муравьева, в которого влюбилась. Не желая, чтобы его старший брат женился на Кузьминой, тетке его жены Жозефины Брашман, А. Муравьев грубо выгнал К. из дому. История эта занимает много места в сибирской переписке декабристов.
[Закрыть]
Верно, что вам трудно о многом говорить с добрым Матвеем Ивановичем. Он не был в наших сибирских тюрьмах и потому похож на сочинение, изданное без примечаний, – оно не полно. Надеюсь, он найдет способ добраться до Тобольска, пора бы ему уже ходить без солитера…
57. Е. П. Оболенскому
№ 17. 18 апреля 1841 г., Туринск.
Не моя вина, добрый мой друг Евгений, что обычные мои письма не вовремя к тебе доходят, и не твоя вина, что я получил, после листка твоего от 15 декабря, другой от 14 февраля.
Annette теперь ожидает, что сделают твои родные, и между тем все они как-то надеются на предстоящие торжества. Спрашивали они мое мнение на этот счет – я им просто отвечал куплетом из одной тюремной нашей песни: ты, верно, его помнишь и согласишься, что я кстати привел на память эту старину. Пусть они разбирают, как знают, мою мысль и перестанут жить пустыми надеждами: такая жизнь всегда тяжела…
Подчас я думаю, что мне должно было для того здесь остаться, чтоб быть наседкой чужих цыплят. Хотя я не мусульманин, но невольно ощущаю на этот раз какое-то предопределение, которому повинуюсь и жду, когда моих цыплят пустят в родимое гнездо. Видно, и для них надобно ожидать необыкновенного дня. Ничего еще нет верного, хотя уже с лишком два месяца, как донесение о смерти Ивашева дошло до Петербурга; родные его там хлопочут, но не могут нашей старушке дать полной уверенности. Я стараюсь всеми силами убедить ее в несомненном отъезде в Буинск – поистине, не умею себе представить отказа: самое замедление меня удивляет. Благодаря бога, все они здоровы – и я забыл, когда был болен. Приятно мне тебе сказать эту весть…
С Тобольском и Ялуторовском я в частых сношениях. Бобрищев-Пушкин медлит с Паскалем – моя работа давно готова и ему отослана. Жду теперь все целое, чтобы отослать в Петербург, в надежде что это принесет что-нибудь Бобрищеву-Пушкину. За двести рублей я с ним счелся – у нас беспрестанные денежные дела; чтобы избежать пересылки, он платит там за меня, а я здесь за их поручения по части туринских художников. Непременно пришлю тебе образчик их мертвописи, как говорил некогда Бабака, или что-нибудь духовное, или тюремное. Дай только поправиться делам. Я теперь попрежнему хлопочу и, кажется, наверстываю то время, что не мог возиться…
Я сам здесь немного педагогствовал, но это большею частию кончается тем, что ученик получает нанки на шаровары и не новые сведения в грамматике и географии. Вероятно, легче обмундировать юношество, нежели научать. Не убеждают ли тебя твои опыты в той же истине?
Много бы хотелось с тобой болтать, но еще есть другие ответы к почте. Прощай, любезный друг. Ставь номера на письмах, пока не будем в одном номере. Право, тоска, когда не все получаешь, чего хочется. Крепко обнимаю тебя. Найди смысл, если есть пропуски в моей рукописи. Не перечитываю – за меня кто-нибудь ее прочтет, пока до тебя дойдет. Будь здоров и душой и телом…
Верный твой И. Пущин.
58. Н. Д. Фонвизиной
23 апреля [1841 г. ] Туринск.
Не благодарите меня за письма, добрейшая Наталья Дмитриевна, читайте только терпеливо частые мои посла-кия. Кажется, вы не можете пожаловаться, чтоб я к вам не писал, лишь бы не сказали: не худо бы ему больше думать, а меньше болтать. Между тем со мной совершенно противное случается. Еще в старые годы почтенный мой директор часто говаривал мне: пожалуйста, не думай, а то наверное скажешь вздор! Этот человек знал меня – я следую его совету и точно убеждаюсь иногда, что, не думавши, как-то лучше у меня выходит…
Зуев привез мне портрет брата Петра, которого я оставил пажом. Теперь ему 28 лет. Ни одной знакомой черты не нахожу – все новое, между тем – родное. Часто гляжу на него и размышляю по-своему…
Я бы отозвался опять стихами, но нельзя же задавать вечные задачи. Что скажет добрый наш Павел Сергеевич, если странник опять потребует альбом для нового отрывка из недоконченного романа, который, как вы очень хорошо знаете, не должен и не может иметь конца? Следовательно:
На заданные рифмы прошу вас докончить мысль. Вы ее знаете так же хорошо, как и я, а ваши стихи будут лучше моих – и вечный переводчик собственных имен спокойнее будет думать о Ярославском именье…
Вы знаете, как мужчины самолюбивы, – я знаю это понаслышке, но, как член этого многочисленного стада, боюсь не быть исключением [из] общего правила. Про женщин не говорю. Кроме хорошего, до сих пор в них ничего не вижу – этого убеждения никогда не потеряю, оно мне нужно. Насчет востока мы многое отгадали: откровенно говорить теперь не могу, – когда-нибудь поболтаем не на бумаге. Непременно уверен, что мы с вами увидимся – даже, может быть, в Туринске…
Из Иркутска после февральского письма Трубецких я ничего не получал. Еще не имею ответа от M. H. на мое первое длинное послание отсюда. Когда что узнаю, вам не замедлю сообщить. Вы с своей стороны сделайте то же. Верно, Якушкин вам подробно говорил о глупой встрече Кар. Кар. Признаюсь, это меня бесит, и особенно меня удивляет Никита. На этот раз должен бы выговорить свое слово. Слабость непростительная: все-таки он может заставить племянника быть как должно с теткой. Может быть, ей не следовало бы, не спросясь броду, идти в воду, но после плена Ялуторовского и пяти тысяч верст путешествия можно требовать некоторого внимания. Я пустил туда свое замечание – пусть читают как знают.
Кар. Кар. повезла Вадковскому Записки Гризье, бывшего maitre d'armes,[196]196
Учитель фехтования (франц.).
[Закрыть] о России. Мы, помните, в «Пчеле» читали отрывок об Урале. Не воображали, что Лаура – наша знакомая m-me Annenkoff. Матвей Муравьев читал эту книгу и говорит, что негодяй Гризье, которого я немного знал, представил эту уважительную женщину не совсем в настоящем виде; я ей не говорил ничего об этом, но с прошедшей почтой пишет Амалья Петровна Ледантю из Дрездена и спрашивает мать, читала ли Анненкова книгу, о которой вы теперь от меня слышали, – она говорит, что ей хотелось бы, чтоб доказали, что г-н Гризье (которого вздор издал Alexandre Dumas) пишет пустяки. Увидевши, что книга с бреднями имеет ход в Европе, я должен был сказать Анненковой, что ожидаю это знаменитое сочинение. Недели через две я должен получить ее, если Вадковской исполнит мою просьбу. Тогда и вы прочтете, а Анненкова напишет к Александру Дюма и потребует, чтоб он ее письмо сделал так же гласным, как и тот вздор, к которому он решился приложить свое перо.[197]197
Речь идет о романе Дюма-отца «Учитель фехтования», в котором неправильно изложена на фоне восстания декабристов история женитьбы И. А. Анненкова на П. Е. Гебль.
[Закрыть]
Мне ужасно досадно, что у бедной женщины отнимают единственное ее богатство, и по этому случаю еще больше жалею, что не застал в Ялуторовске К. К. Надеюсь, что вы теперь получили подробные известия от Якушкина.
Отец Степан, верно, привозил и отвозил фолианты…
Не говорю вам о нашем духовенстве. Оно такое сделало на меня впечатление, что я не говел именно по этому неприятному чувству. Вы меня будете бранить, но я по-своему, как умею, без такого посредничества, достигаю Недостижимого и с попами…
О детях в последнем письме говорят, что недели через три обещают удовлетворительный ответ. Значит, нужна свадьба для того, чтоб дети были дома. Бедная власть, для которой эти цыпушки могут быть опасны. Бедный отец, который на троне, не понимает их положения. Бедный Погодин и бедная Россия, которые называют его царем-отцом!..[198]198
Речь идет об «ура-патриотических» брошюрах М. П. Погодина.
[Закрыть]
Прощайте. Басаргин пришел звать ходить. Да и вам пора отдохнуть от моей болтовни. Чего не сказал, то до другого раза. Не знаю, сказал ли что-нибудь путного. Судите сами, я не берусь читать своего письма. Жажду вашего листка. Пожалуйста, доставляйте мне иногда весточку через Дорофеева.
Верный ваш И. П.
Все вам кланяются – везде обстоит благополучно.
